Текст книги "Живые консоли"

43

Благо везде и всюду зависит от соблюдения двух условий: правильного установления конечной цели всякого рода деятельности и отыскания соответствующих средств, ведущих к конечной цели.

Аристотель

В Тимином сознании сформировалась всего лишь замысловатая объемная схема, впрочем, настолько монументальная, что бион свободно перемещался между ее компонентами. Он успел вооружиться тонкой конической указкой, а лицо его стало благостным и даже несколько благоговейным – по всему видно, предмет его лекции заранее вдохновлял его. Гравитация отсутствовала, и тем не менее любое движение совершалось именно так, как задумывалось, без всякой инерции и с явным нарушением законов механики. Да и зачем они нужны в Сети, способной создавать свои собственные законы и порядки?

– Ничего запоминать не нужно, – предварил свою речь бион, примеряясь, куда бы половчее ткнуть острием своего инструмента. Выбрав самый простой вариант – крупный куб в центре конструкции, он сказал: – Эта геометрическая фигура обозначает главу мэрии – наиболее уважаемого и компетентного биона, избираемого руководителями Департаментов на один год. Сейчас это Родион восьмой, прежде служивший главой энергетиков. Весь персонал мэрии беззаветно служит ему, претворяя в жизнь заветы наших предков…

– Какие такие заветы? – буркнул Тима. Он заранее настроился на тоскливое разжевывание основ управленческой структуры общества. Пока что лектор оправдывал его ожидания, за исключением странной ссылки на какие-то заветы.

– Мы к этому еще вернемся, – нахмурился бион. – Под его чутким руководством находятся 11 Департаментов и великое множество (их количество непрерывно меняется от 150 до 260) подотделов и отделов. Среди последних важнейшее положение занимает наша клиника, подчиненная Департаменту народонаселения.

– Послушай-ка, Людовик э-э-э… первый, а как насчет других секторов? Везде все одинаково?

– Конечно! – воскликнул пораженный лектор. – Форма правления вырабатывалась столетиями. Она оптимальна.

– Не думаю, что вентиляторному биону по вкусу протирать свою сетку тряпочкой… – пробормотал Тима вполголоса, однако медик услышал (в Сети ничего не укроется от уха) и с нажимом произнес:

– Разделение функций – основа всякой коллективной деятельности. Никто никому не запрещает совершенствоваться в знаниях и стремлении доставить наибольшее благо населению сектора. Обязанность каждого биона – приносить максимальную пользу, чтобы человек, от которого он произошел, мог гордиться своим генетическим двойником. Нет большей радости для биона, чем полнокровное осознание собственной незаменимости для человека…

– Ну ладно, ладно, – буркнул Тима. – Завелся… Это и есть твоя заповедь? Замшелые истины!

– Об этом позже, я ведь уже сказал.

– Тогда не отвлекайся, вирус тебя побери!

Вся эта психологическая профилактика начала надоедать Тиме, к тому же он знал, что давно хочет спать, а проклятый шлем все время посылает ему в мозг возбуждающие импульсы.

– Вы меня сами отвлекаете, сэр, – обиделся лектор и скривил губы. Собравшись с мыслями, он продолжил доклад: – Увы, Департамент народонаселения занимает незаслуженное пятое место в иерархии управленческих структур мэрии. Выполняя архиважные функции по регулированию численности населения, поддержанию (на высочайшем уровне!) здоровья членов общества, выработке наиболее калорийных и энергоемких форм пищи… В конечном счете обеспечивая самую жизнь в секторе (и тем самым на планете), он оказался обойденным в табели такими Департаментами, как энергетический, коммуникационный, распределения ресурсов и строительный. Что они строят, помимо все новых тоннелей по заявкам разгильдяев из Департамента доставки?…

Бион разгорячился, далеко отойдя от предмета лекции – видимо, внутренние противоречия в мэрии изрядно тревожили его. «Ему-то какое дело до всех этих табелей? – между тем недоумевал Тима. Страстные обвинения медика только раздражали его. – Неужели в сетевом времени ограничивают? Но мимика, мимика-то какова, чистый человек».

– Последний жилой дом был построен несколько десятков лет назад! – продолжал кипятиться бион, размахивая указкой и позабыв о демонстрации пространственной схемы. – Гениальная политика нашего Департамента свела к нулю колебания численности людей, подарила им возможность круглосуточно находиться в Сети, не отвлекаясь на банальные процедуры приема пищи и выделения отходов организма! Хм… Должен, правда, отметить, что в этом вопросе нам помогали сотрудники некоторых других Департаментов. – Кажется, лектор слегка опомнился и вновь сосредоточился на схеме. – Извольте видеть, как тесно переплелись задачи и функции подразделений мэрии. Под шестым номером в реестре значатся переработчики биологического сырья, требующие, мэр их побери, тоннельной доставки нефункционирующих граждан к приемному покою! Вы, сударь, верите во все эти конвейеры и транспортеры? – Он гневно ткнул инструментом в Тимину сторону, не обратив, впрочем, внимания на попытки пациента вставить хоть слово в ответ. – Кто поручится за то, что в один несчастливый момент вся механика, не смазанная забывчивым бионом, не заклинит и бесценное сырье не останется гнить в неведомых глубинах, застрявшее на полпути к автоклавам? А доставка больных и страждущих на операционные столы?!. Всякая случайная смерть человека, не предусмотренная графиком и не санкционированная нашим Департаментом – зерно, из которого произрастет хаос!..

– Остановись, дружище, – встрял-таки мальчик. Бессмысленное брюзжание докладчика до предела утомило его. – Ты уклоняешься от темы лекции. Давай покончим с ней, и твои друзья отвезут меня домой.

Людовик первый помолчал несколько секунд, закрыл рот и выдохнул набранный в легкие воздух сквозь неплотно сжатые губы. Его веки наполовину опустились, сгладив излишнюю выпученность глазных яблок.

– Недалеко от них ушел Департамент номер семь – переработки минерального сырья, – дующий в ту же дудку тотальной механизации. Мало того, что они подрывают устои целого сектора… да что сектора, всей планеты, перекапывая недра, они при этом имеют наглость утверждать, будто минеральное сырье – суть основа материальной цивилизации и призвано сыграть решающую роль в продвижении общества ко всеобщему счастью!

– Как это? – удивился Тима. Ему оставалось только примириться с экспрессивной манерой лектора строить свой доклад. И он кстати решил, что вставляемые в речь Людовика первого вопросы, будто палки в колеса велосипеда, умерят пылкость лектора.

– Почем я знаю? – озлился бион и вперил в мальчика пылающий взор. – Я не минералог, а медик… Далее, пожалуй, следует самое важное после администрации и нашего Департамента подразделение – инновационное. В тесном сотрудничестве с талантливыми сотрудниками этого Департамента нами внедрена в эксплуатацию усовершенствованная методика ранней диагностики генетических нарушений матки. Также разработана оригинальная структура ячейки для выращивания полноценных человеческих зародышей (оснащенная современной тактильной системой контроля) и так далее. К сожалению, Департамент распределения ресурсов склонен переоценивать незначительную, в общем, роль инноваторов во всемерном облегчении человеческой доли…

– Как же? А новую консоль разве не они разработали?

– Вы имеете в виду самую популярную модель последнего года?

– Конечно! Какую же еще?

– Департамент инноваций не занимается конструированием, сэр, – желчно пояснил бион. – Он лишь выдает лицензии на разработку, регистрирует изобретения и всячески вмешивается в деятельность частных корпораций, реально производящих продукцию.

– Но ведь он не стоят на пути прогресса?

– И что с того? – вспылил докладчик. – Стали люди от этого счастливее? Напротив, добавился еще один параметр, по которому произошло социальное расслоение граждан! Кто-то, пользуясь материальными благами (порой не вполне заслуженно), имеет легкий и качественный доступ к ресурсам Сети, а кто-то вынужден мириться с дискретностью перемещений и замутненностью образов. Тут мы вплотную подходим с девятой категории служащих – так называемым сетевикам. Не секрет, что сотрудники сетевого Департамента злоупотребляют служебным положением. Вместо того, чтобы выполнять функцию обслуживания граждан, бесконтрольно перемещаются по развлекательным узлам. И даже порой вступают в незаконные половые связи с женщинами!..

– Как? – поразился Тима. – Вы же импотенты!

– Суррогатно, сэр! Велико коварство этих бионов, поголовно связанных круговой порукой. Не имея эротических центров, методом псевдонаучного тыка они изыскали возможность подключать свои вибровагины (где только достали?) к особым отделам мозга, ответственным за самые разнообразные удовольствия – от эстетического до гастрономического!

– А как же закон об искажении образа? – с обидой пробормотал мальчик. Ему тут же вспомнился несправедливый приговор скорого суда.

– Будьте спокойны, уж эти проныры найдут способ провести Департамент контроля! Кстати, исторически он имеет нулевой номер. Один его Отдел известен среди людей как Сетевая полиция, другой занимается наблюдением за бионами и людьми вне Сети.

– Людьми? – нахмурился Тима.

– Вы же понимаете, что человек – существо общественное, всеобщее благо для него столь же важно, как и благо личное, – поучительно молвил Людовик. Перечислив ненавистные ему подразделения мэрии, он успокоился и уже не размахивал указкой, грозя нарушить целостность окружающих его пространственных структур. – Кстати, чуть не забыл! Есть еще Хранилище знаний, или библиотека (несомненно, очень важное подразделение). Там собраны сведения обо всем, что только можно себе представить. Однако в нашем секторе – только ее филиал, поэтому статус Департамента она имеет только на общенациональном уровне. Да и обслуживается Хранилище парой-тройкой не самых квалифицированных бионов, в основном за ней следят сетевики…

Он принялся с задумчивым видом бродить между линий схемы, рассеянно посматривая на мальчика и, вероятно, готовясь к завершающей фазе лекции.

– Значит, в мэрии десять Департаментов?

– Одиннадцать, – скривился бион. – Упоминать пресловутую службу доставки, только сорок пять лет назад выбившую себе статус Департамента, просто неприлично в обществе нормальных бионов (а уж людей и подавно). Это случилось в период, когда функции мэра исполнял глава переработчиков органического сырья. Увы, нововведение было закреплено законодательным актом, не имеющим обратной силы. Но мы-то знаем, что это просто смех, а не Департамент!

– Это все? – с надеждой поинтересовался Тима. – Теперь меня отвезут домой?

– Почти все, – улыбнулся медик. – Осталась одна небольшая психотерапевтическая процедура, которая закрепит в вашем мозге изложенный материал.

44

В просветах между разнокалиберными зданиями (с трудом похожими на жилые) виднелись бока и крыши совсем уж нелепых строений, смутно напомнивших Веронике картинки из краткого курса архитектуры. Со стороны моря дул теплый ветер (по крайней мере, складки майки шевелились), но кожей он почти не ощущался, и девочка вновь подумала о «вентиляторной» периферии к своей консоли.

– Зачем ты притащил меня сюда? – сварливо спросила она.

– Это жилой комплекс, – пояснил Санчес. – Давно хотел выбрать себе домик на берегу, да все откладывал… Видишь ли, не думаю, что мне понравилось бы заниматься сексом в общедоступном месте, – после паузы добавил он.

– Ну-ну, сексуал, – хмыкнула Вероника. – Я так понимаю, ты замыслил положиться на мой эстетический вкус? Или в твоей голове бродят горячие мысли?

– Точно, – кивнул юный дизайнер. На какой из вопросов он ответил, осталось неясным. – Вот, выбирай. Или пройдем дальше?

Она обвела взглядом одно– и двухэтажные домики, раскрашенные в скромные, ненавязчивые тона.

– На тридцать метров выше, – скомандовала Вероника, желая обозреть весь комплекс разом. В следующее мгновение Кассий переместил ее вверх. Опустив голову, она крикнула «Эй!» Санчесу, в недоумении вертевшему головой. Мальчик тотчас присоединился к ней, и они вдвоем поплыли над пустынными улочками и домами.

– Смотри, как здорово спроектированы зеленые насаждения, – проговорила Вероника. – Не то, что твои хрупкие кустики.

– Этим все-таки бионы-профессионалы занимались, – оправдываясь, пробормотал он. – У них ресурсов на пять порядков больше, чем у меня. К тому же я не пользовался шаблонами.

На краю крутого утеса девочка увидела необычной конструкции дом, чем-то ее приятно тронувший. Его основная часть представляла собой идеальный цилиндр высотой около десяти метров, поверх которого налепили полусферу золотого цвета. Она сияла подобно маленькому солнцу. Из ее верхушки торчал такой же яркий крест, а вокруг, на земле, изящной фантазией дизайнера бугрились продолговатые холмики, увенчанные крестиками поменьше. И все это окружали симпатичные деревца.

Уловив ее желание, Кассий тут же сдвинул перспективу, и Вероника оказалась стоящей прямо перед деревянной дверью, под тихо шелестящим деревом. Санчесу удалось отследить перемещение спутницы.

– А не великоват для моих скромных потребностей? – спросил он.

– Кто выбирает, я или ты? Взгляни, какой необычный дизайн.

– Это церковь, – в сомнении сказал он.

– Как ты сказал?

– Культовое сооружение древности, – пояснил сценарист. – Я видел историческую постановку, в которой герой посещал такое же точно заведение, чтобы пообщаться со своим богом.

– Ты имеешь ввиду, с программой?

– Да нет же! Тогда еще не изобрели компьютеры. Говорю же, историческая постановка.

– Ну и замечательно! – обрадовалась Вероника. – Чувствуешь, какой символический дом я выбрала? Прилетаешь сюда, и тебе кажется: все это на самом деле, совсем не в Сети, когда-то в прошлом. И спокойно спишь до утра.

– А ты спишь в Сети? – серьезно глядя на новую знакомую, полюбопытствовал Санчес.

– Я экономлю, – смутилась она. – У меня, конечно, нормальное гравитационное кресло. Но пока нет канюль для мочевого пузыря и кишечника. Неохота вызывать медицинскую бригаду, а без вживления коннекторов я не смогу надолго отцеплять их.

– Очень рекомендую, – авторитетно заметил дизайнер. – Войдем!

45

Всякий вооруженный мечом или иным вредоносным оружием и зачернивший себе лицо либо иным способом изменивший свою наружность, появившийся в каком-либо заповедном месте, где содержались или будут содержаться зайцы либо кролики, и надлежащим образом в этом уличенный, карается смертью, как при уголовном преступлении, и право духовенства судить собственным судом на эти дела не распространяется.

«Черный акт» Георга I

– Пожалуй, перед закреплением материала я должен разъяснить вам, сударь, основные положения нашей деятельности, – заявил лектор.

Он стер схему и взамен нее «слепил» в пространстве вид на жилой сектор с огромной высоты – кажется, не меньше пятисот метров. Очерченные светящимися линиями грани строений позволяли понять, насколько густо мир усеян творениями человеческих (или скорее бионовских) рук и механизмов. Всю поверхность земли занимали плотно расположенные, вытянутые здания. Они выдавались в небо на сотни метров и на столько же погружались в недра планеты, целиком состоя из микроскопических ячеек-квартир и бесконечных коридоров.

– Когда давным-давно, более семи тысяч лет назад, люди стали реплицировать друг друга, – лицо Людовика приняло одухотворенное выражение, а губы изогнулись в мечтательной полуулыбке, – они придали нам, частицам самих себя, определенные свойства. Из внешних отмечу пигментную впайку – порядковый номер, а также затрудненную мимику. К слову, современные традиции репликации наиболее достойных людей общества допускают обход последнего ограничения.

Очевидно, он имел в виду собственный случай.

Вокруг Тимы замелькали картинки, иллюстрирующие слова докладчика: лаборатория с мини-автоклавами, в которых под толстым прозрачным пластиком висели в питательном растворе скрюченные эмбрионы; бесстрастные медики, извлекающие розовых младенцев из емкостей: со сморщенными на грудных клетках числами – бионов и без всяких знаков – людей; рост и групповое обучение юных бионов; довольные лица выпускников специализированных школ, их рвущееся наружу стремление включиться в почетный труд по обслуживанию растущей человеческой популяции…

– Бион – это звучит гордо! – с тихой проникновенностью воскликнул Людовик первый. – Был когда-то у человека «друг», назывался собакой, но разве могло это бестолковое, четвероногое животное доставить человеку настоящие радость и счастье?

В пространстве сформировался неуклюжий образ «собаки», действительно снабженной четырьмя конечностями и даже (очевидно, рудиментарным) хвостом. При этом туловище зверя покрывала неопрятная, явно не подстриженная шерсть какого-то нелепого карего оттенка. Язык зверя торчал из пасти, истекая каплями липкой слюны, и от такого неуместного натурализма взвинченному принудительным бодрствованием Тиме едва не стало дурно. К счастью, через несколько секунд ужасный образ был стерт медиком.

– Нет, настоящий расцвет человечества начался только с массовой репликацией выдающихся людей, как-либо прославивших свое имя. Наши предшественники сделали очень многое – они выработали идеальную модель устройства общества, когда каждый человек (обратите внимание: каждый!) живет именно так, как он всегда мечтал – постоянно путешествует, участвует в интерактивных шоу, любит себе подобных и даже работает! Да-да, есть еще такие чудаки (их довольно много), которые находят удовольствие в интеллектуальном труде.

Бион лукаво усмехнулся и покачал головой:

– Каждому человеку нужно внимание и сочувствие, и он получает их. Некоторые ищут славы и поклонения, и они также обретают желаемое: каждый, кто стремится к славе, достигнет ее! Каждый жаждущий взаимной любви обретет ее. Каждый голодный будет накормлен, а обезвоженный – напитан влагой. Ибо невеликая, но самоотверженная армия ваших разумных двуногих слуг всегда готова на деле доказать свою преданность. – Растроганный собственной речью Людовик подскочил к оторопевшему Тиме и прижался влажной щекой – по ней сбежала горячая слеза – к его ладони. Его блестящие глаза, чуть не вылезшие из орбит, восторженно смотрели на мальчика снизу вверх (впрочем, верха и низа здесь как таковых не было).

От нестерпимого желания спать и невозможности растянуться на нормальной кровати с гравитацией у Тимы кружилась голова. Он не понимал, чего добивается медик, патетично толкуя ему обо всем известных вещах. Цветные фигуры поплыли перед глазами мальчика, голос биона приобрел заметную гулкость, стал вязким и расплывчатым, но отдельные элементы его речи орошали усталый мозг слушателя:

– Обязанность каждого человека – получить от своей жизни максимальное наслаждение, приложив свои великие природные силы на самом приятном для него поприще. А проследить за тем, чтобы человек всегда был счастлив – это уже наша, бионов, забота. Недаром наши общие предки создали нас именно такими, ведь для нас основная радость состоит в служении людям, в том числе вам, Дмитрий…

Тягучее месиво правдивых слов плавилось в Тимином сознании, почти физически въедаясь в его серое вещество. Он перестал понимать говорящего, хоть и чувствовал, что тот излагает что-то очень важное, существенное для самого Тимы. Похоже, смысловые образы, минуя преддверно-улитковые нервы, прямиком направлялись в его постоянную память, в тот ее «глухой» участок, который будет задействован лишь в самый необходимый момент.

46

Оказалось, что церковь содержит внутри только два «отсека». В самом дальнем углу, отгороженном от остального внутреннего пространства, архитектор вычленил комнатушку. Он снабдил ее необходимыми для полноценного отдыха вещами: просторной кроватью и панелью мгновенной доставки еды и питья. Последнюю тактично спрятали – редко кому приходит в голову блажь сопровождать прием пищи обременительным ритуалом ее пережевывания, смакуя бумажный вкус какого-нибудь «апельсина». Тем более, что обмануть рецепторы могут лишь самые отчаянные фантазеры, к тому же хотя бы раз реально пробовавшие поглощаемую форму «продукта». А это уже почти невероятное сочетание.

– Стоимость аренды – шестьдесят евро в сутки, или 4 цента в минуту, – проговорил Кассий. – Отсчет начат с момента пересечения внешней ограды сооружения. Текущей суммы хватит на пять и восемь десятых суток, после чего будет вызвана процедура принудительного…

– Заткнись, – скомандовала Вероника. – Ну как, арендуешь?

– Интересно, к какому из этих богов я мог бы отсюда обратиться?

Задрав голову, Санчес рассматривал красочные картины из мифической жизни одухотворенных существ. Дизайнер почему-то поместил их на потолке, а не на стенах. Стены же были раскрашены в буро-оранжевые прямоугольники, разделенные тонкими серыми полосками.

– Ко мне, – раздался сверху густой, проникающий до самого желудка бас. От сонма «летающих» людей отделился один, самый внушительный. По всему видно, он был главным среди нарисованных образов, поскольку единственный не имел крыльев, а потому не напоминал огромную несуразную птицу. – Я буду вашим проводником по древней религии, дорогие постояльцы. Можете звать меня просто Бог.

Насыщенная сдержанными оттенками спектра фигура снизошла к ним с кучевого облака, расплющенного на потолке, и остановилась на мраморных плитах, приняв устойчивую позу. Любопытно, что порхающие вверху существа словно не заметили отсутствия своего повелителя.

– Каковы твои функции?

Санчес сразу распознал программу «искусственного интеллекта». Бион, поджидая посетителей, вряд ли смог бы растечься по двум измерениям, не потеряв способности получать аудиовизуальную информацию. А может, и смог бы, но не было смысла ставить живого оператора в таком пустынном месте.

– Гибкая система гиперссылок позволяет мне за долю секунды извлекать из блока памяти данного узла вшитые в него данные. Я располагаю сведениями о любой из многочисленных форм религии, распространенной среди населения в прошлые тысячелетия. Если вы не знаете, религия суть форма оккультного познания реальности, характерная для примитивного мышления…

– Кажется, я пока ничего не спрашивал, – пробурчал сценарист, и Бог умолк. Он взирал на арендаторов с отеческим выражением, словно на бестолковых детей. – Изволь ответить на один вопрос: если я не спрошу тебя, ты не будешь меня просвещать?

– Нет.

– Свободен.

Объемное воплощение программы рассыпалось блестящими пылинками и вновь сформировалось на своем прежнем месте, в окружении адептов.

– Нравится?

– Здесь хорошо, – кивнул Санчес. – Подходящая обстановка, и поговорить с кем найдется. Интересно, он в искусстве разбирается? Хотя бы в старинном «религиозном»?

– Выяснишь сам, – нетерпеливо сказала девочка. Она уже начала беспокоиться по поводу длительного отсутствия Дюгема. – Когда ты планируешь закончить сценарий? Мне бы хотелось через неделю представить его рецензенту…

– Успею. Тебя проводить?