Текст книги "Картина Сархана"

Лиза не понимала, зачем жениться на двух женщинах, если можно не жениться ни на одной. Более того, она не понимала, как можно иметь двух жен в США. Наверняка браки Хёст заключал в какой-нибудь другой стране.

Лиза посмотрела на фотографии жен и уважительно покачала головой. Во-первых, они были молоды, а во-вторых, невероятно красивы. Просто произведения искусства, а не люди. Ей почему-то показалось, что вся суть этих браков в каких-то странных махинациях, а вовсе не в том, что старика потянуло на молодых красавиц. Хёст мог получить их менее сложным способом, жениться было необязательно. Лиза прокрутила файл дальше. Пропустила биографию – это ее сейчас не интересовало – и добралась до скандалов.

Жизнь Хёста буквально состояла из них. Скандалы были для Хёста не то жизненной целью, не то способом жизни. Лиза не смогла вспомнить, кто же недавно ей говорил об искусстве как о способе проживания всего происходящего вокруг.

Она вернулась из мыслей к файлу. Слишком много шума, слишком много эпатажа. Она усмехнулась и сделала глоток вина, обратив внимание на забавный случай. Три года назад, зимой, филиал энергетической компании Хёста отключил от электричества здание, в котором проходил всемирный съезд экоактивистов. Сотрудники компании раздавали у выхода из здания пледы и солнечные батареи. В наборе также была записка от мистера Хёста. Покаянное письмо, в котором он утверждал, что осознал вред, который приносит миру его мазутная электростанция, и сообщал, что решил остановить ее работу.

Съезд экоактивистов пришлось отменить: все замерзли. Что забавно, после этого на мистера Хёста подали в суд. На процесс он пришел лично и спросил, правильно ли он понимает: люди, борющиеся за повсеместное внедрение и использование экологически чистых источников энергии, возмущены тем, что он свято верит в их идею и – более того – действует согласно ей?

Можно предположить, каким посмешищем стали активисты, чуть позже пытавшиеся бастовать у той самой электростанции. В некотором смысле электростанция стала городской достопримечательностью. Нет, все это не даст ей рычагов. Хёст из тех, кого невозможно тянуть или толкать. Лиза вернулась к фотографиям жен. Чем же ей тягаться с такой красотой? Они моложе, сложены лучше, если не сказать идеально, и феноменально красивы. Волосы, кожа, фигура… Их буквально хочется… забрать себе и никому не показывать.

Лиза прокрутила файл до биографии. Биография, конечно, тоже была необычная. Хёст действительно был циркачом. Гастролировал с какой-то бандой оборванцев. Гнул подковы, жонглировал гирями. Ничего особенного. Потом не раз кардинально менял образ жизни, род деятельности и место проживания. То он циркач в Юте, то лавочник во Франции, то бизнесмен в России. Какие-то пельмени производил, потом пиво… Вот он уже банкир, и снова в Америке. Потом он все продает, исчезает и появляется нефтяным магнатом в Норвегии.

Лиза задумалась. Слишком яркая жизнь. Слишком много всего. Он попробовал, наверное, все, что только можно попробовать. Купил все, что хотел, получил все, о чем мечтал. Чем же его удивить? Она долила вина в бокал и сделала большой глоток, задумчиво глядя куда-то перед собой.

Снова прожужжал телефон. Лиза вышла из оцепенения и посмотрела на экран. Сообщение от Саймона:

Приедешь?

Она поставила бокал, подумала немного и написала ответ:

Нет, не могу.

Вернулась к файлу Хёста. Пролистала до самого конца, до деталей встречи. Частная вечеринка у него в особняке. Какой-то прием. Вечерние платья, смокинги, бла-бла-бла. Лиза снова вернулась к фотографиям его жен. Мысленно нарядила их в хорошие – а они могут себе позволить даже чертовски хорошие – платья. И результат ей не понравился. Она на их фоне явно потеряется. Лиза помассировала виски, посмотрела на бокал вина. И вдруг решила написать Саймону:

Что нужно тому, у кого есть все?

Положила телефон и стала ждать. То ли так на нее подействовало вино, то ли дело в чем-то другом. Она не понимала, зачем это сделала. Пришел ответ:

Я бы хотел придумать что-то эдакое, но я не мастер красиво складывать слова. Думаю, что ничего.

Лизу осенило. Она хищно улыбнулась и написала ответ:

Спасибо.

Тут же стала писать сообщение другому абоненту. На этот раз ей понадобится кое-что особенное.

9

Лизу разбудил телефон. Она почему-то еще сквозь сон поняла, что это очень важный звонок, быстро сунула руку под подушку, пытаясь найти трубку, но никак не могла ее ухватить. Лиза лихорадочно шарила рукой, телефон явно был где-то рядом, но она все не могла его найти. Он будто бы убегал от нее.

Лиза прямо-таки зарычала, рывком села, повернулась, подняла подушку и зло уставилась на телефон. Поздно, аппарат уже перестал вибрировать. Лиза страдальчески поморщилась, аккуратно взяла трубку в руку и, боясь того, что может там увидеть, проверила список пропущенных.

Пропущенных не было. Лиза облегченно вздохнула, но вслед за этим облегчением накатила тоска и даже какая-то глупая обида. Лиза с силой швырнула подушку на место и прижалась к ней щекой. Потом повернулась на другой бок, сгребла другую подушку и прижала к себе. Сжалась в комок.

Едва она начала засыпать, как телефон завибрировал снова. Но теперь Лиза была готова, она не выпускала трубку из руки. Мгновенно проснулась, прижала к уху смартфон и… Осознала, что приложила к уху пустую ладонь и что лежит в совсем другой позе, даже на другом боку. Несколько секунд Лиза ошалело моргала, как будто это как-то помогало мозгу справиться с реальностью. Она все еще не могла вырваться из сонной тревоги и обиды. Ей казалось, что она все проспала, все пропустила, все испортила.

Телефон снова завибрировал. На этот раз по-настоящему. Лиза медленно подняла подушку, отложила в сторону и, надевая наушники, посмотрела на экран, чтобы понять, кому она понадобилась.

– Добрый день, – поздоровалась де Йонг. – Я буду через час.

– Вы могли написать это в сообщении!

– До встречи. – Де Йонг проигнорировала замечание Лизы.

Лиза тяжело вздохнула и закатила глаза. Это отозвалось какой-то мутной болью, мгновенно перекинувшейся от глазниц на верхнюю часть головы. Будто бы ветер раздул тлеющие угли и вспыхнул пожар. Лиза помассировала виски и посмотрела на тумбочку. На ней с терпеливой готовностью, как Хатико, ждал стакан воды. Лиза подумала: а если бы не дождался?

Она с благодарностью взяла стакан, тут же поняла, что рука трясется, поэтому поспешно поднесла его к губам и сделала первый глоток. Вода с лимонным привкусом тут же дала Лизе знать, насколько у нее пересохло во рту. Пить при этом не хотелось, кажется, даже желудок протестовал, но ощущение свежести и прохлады во рту заставляло делать глоток за глотком. Наверное, так себя ощущают наркоманы, подумала Лиза, удовольствия уже нет, но облегчение – это прекрасно!

Лиза поставила стакан и встала с кровати. В животе заурчало. Ей показалось, что у нее внутри на самом-то деле нет никаких органов. Там пустота, которую сейчас заполняет вода. Лиза прошла через гостиную, после ночной подготовки все еще выглядевшую как поле боя, мимоходом нажала на кнопку, открывавшую шторы, зашла на кухню, закинула капсулу в кофемашину.

Коротко прожужжал телефон. Лиза посмотрела на экран. Сообщение от Саймона. Она дождалась своего кофе, хотя и отметила какое-то странное нетерпение, вызванное то ли любопытством, то ли желанием поскорее сесть. С чашкой кофе уселась на стул, поджав под себя ноги, и открыла сообщение:

Доброе утро! Как дела? Смени номер телефона. Сейчас начнется.

За сообщением следовала ссылка. Лиза сделала маленький глоточек, чувствуя, как приятная горечь обволакивает рот и горло. Но тут же ей вспомнился Парсли. До дна!

Лиза поморщилась, поставила чашку на стол и нажала на ссылку. Первым показался истерический, просто идиотский заголовок: «Охота за наследством зятя мэра началась!» Ниже была фотография, сделанная на парковке возле кладбища. В тот момент, когда семерка попавших на фотографию Сархана остановилась, еще не успев разбежаться. Слева направо в свете фонаря выстроилась вся их компания, причем в том же порядке, что и на фотографии Сархана. С двумя исключениями: Николь оказалась с другой стороны, максимально далеко от де Йонг, а еще, конечно, не было Парсли. Снова в центре композиции оказалась Лиза. Но на этот раз лица всей компании были отчетливо видны. За исключением ее собственного лица, скрытого вуалью.

Подпись к фотографии гласила: «Вдова Парсли о чем-то разговаривает с грешниками». Лиза невольно приподняла брови. Что это вообще за грешники? При чем тут вдова Парсли? Журналист совсем идиот? Она пробежала глазами по статье. Судя по всему, после публикации фотографии Сархана к их компании прилипло название «грешники». По статье было похоже, что сам журналист на похоронах не был, просто описывал произошедшее с чьих-то слов. К концу текста Лиза поняла, о чем предупреждал Саймон. Она трижды перечитала абзац, закипая от злости:

Что же до мисс Ру, то это уже почти решенная загадка. Как мы знаем, в своей предсмертной записке зять мэра указал, что на его похоронах не будет Сархана. Мисс Ру на церемонии не было.

Лиза положила телефон на стол и взялась за голову. Та отозвалась болью. Казалось, сами руки обжигают, создают какое-то напряжение. Лиза надавила на голову сильнее. На секунду ей показалось, что можно выдавить эту боль как прыщ, лишь бы хватило сил.

Телефон нервно задребезжал, отправившись в неторопливое путешествие по столу. Незнакомый номер. Лиза смотрела, как аппарат, вибрируя, двигается все ближе к ней, как какой-то ядовитый гад. И она ничего не могла с этим поделать. Ей нельзя менять номер телефона. Нельзя! Лиза зло ударила кулаком по столу. Телефон и чашка подпрыгнули. Кофе пролился ей на ноги. Лиза зашипела и отскочила от стола. Тут же в голове что-то взорвалось, в глазах вспыхнуло, потом потемнело. Тошнота, будто бы ждавшая своего шанса, вступила в свои права. Лиза пошатнулась, зацепила что-то ногой. По плитке зазвенела пустая бутылка вина.

Лиза схватилась руками за ручку шкафчика, чтобы удержать равновесие, но уже через секунду та не выдержала и оторвалась. Лиза посмотрела на нее, как на предателя. Мир сузился до треклятой железяки.

Зазвенел домофон. Лиза вздрогнула, положила железку на стол и пошла в прихожую.

– Да!

– Мисс Ру, прошу прощения за беспокойство, к вам приехал курьер.

– Пусть оставит посылку на стойке.

– Да, мисс Ру.

Лиза хотела положить трубку, но поняла, что девушка еще не договорила.

– Также я бы хотела напомнить, что у нас лежит еще одна ваша посылка.

– Хорошо. – Лиза о ней совсем забыла. – Да, и пришлите кого-нибудь убраться. Желательно прямо сейчас.

– Да, мисс…

Лиза не дослушала. Повесила трубку и пошла на кухню. Отступившие ненадолго боль и тошнота накатили с удвоенной силой и теперь будто сражались друг с другом за право единолично властвовать над ее телом. Лиза хотела взять со стола телефон, уже протянула руку, но тот снова завибрировал и поехал. Трубка уже добралась до края стола и готовилась совершить самоубийственный прыжок. Лиза вздохнула, сбросила звонок и перевела телефон в авиарежим. Потом задумалась. Сняла телефон с авиарежима, снова перевела.

Мысли неслись в голове быстрее, чем Лиза успевала их выхватывать из потока и обдумывать. Она открыла упаковку таблеток, закинула одну в рот и запила ее водой. Задумчиво посмотрела на телефон. Потом как будто сломалась и пошла в ванную.

В этот момент раздался звук дверного звонка, отозвавшийся в голове приглушенным, плавно затухающим колокольным перезвоном боли. Горничная могла открыть и своим ключом, но в присутствии хозяйки, видимо, такого себе не позволяла. Лиза открыла дверь.

– Добрый день, мисс Ру. – Тучная женщина лет сорока пяти улыбнулась и сделала странный кивок головой.

– Здравствуйте. Только гостиную и кухню, пожалуйста. И желательно побыстрее, ко мне скоро приедет… гость.

– Да, мисс Ру! – Женщина повторила свой странный кивок.

Лиза развернулась и пошла в душ. Все ее мысли, все ее внимание занимал только один вопрос: что делать с телефоном? Она не может сменить номер, но и не хочет, чтобы ей без остановки названивали.

Вода повлияла на нее успокаивающе. Бегущие по коже струи напомнили Лизе о том, что она – это не ее паника. Теплая вода, как ни странно, будто бы едва касалась ее кожи. Да, возможно, Лиза пропустит звонок, но ведь по пропущенным она поймет, что звонок был. Не так уж все и страшно.

К тому моменту как она привела себя в порядок и вышла из душа, горничная уже исчезла, оставив после себя идеально чистую гостиную и ощущение безжизненности пространства. Лиза взяла ключи, телефон и вышла из квартиры. Пока ждала лифт, сняла телефон с авиарежима. Мобильный почти сразу завибрировал, но она сбросила звонок и зашла в сообщения. Судя по красному кружочку, ей кто-то что-то написал.

Она пролистала несколько сообщений с неизвестных номеров, даже не читая их, хотя взгляд и выхватывал какие-то слова: Добрый день, журналист издания, могли бы вы… Приехал лифт. Лиза вошла в него, нажала кнопку и посмотрела на себя в зеркало. Выглядела она не очень хорошо, бледновато. И мешки под глазами. Снова вернулась к телефону, открыла переписку с Саймоном. Пока она была в душе, он прислал еще одно сообщение:

Только мне не забудь новый номер сообщить.

Лиза хотела написать что-то в ответ, но телефон снова зазвонил. Она смиренно сбросила вызов. Лифт остановился. Звякнул колокольчик, двери разъехались. Лиза вздохнула с принятием и пониманием. Парковка. Девушка снова нажала кнопку и написала Саймону:

А что мне за это будет?

С каким-то странным неудовольствием посмотрела на это сообщение, покачала головой и включила авиарежим. На этот раз ей удалось приехать на нужный этаж. Лиза вышла из проклятого лифта и направилась к стойке. Девочка встретила ее дежурной улыбкой.

– Вы за посылкой, мисс Ру?

– Да.

– Одну секунду.

Девочка, удивительно тихо цокая каблуками по мраморному полу, ушла в едва заметную дверь в стене – видимо, там было какое-то подсобное помещение. Дверь холла раскрылась, и Лиза повернулась, чтобы посмотреть, кто пришел.

– Как мило, что вы решили меня встретить. – Де Йонг усмехнулась.

Выглядела она необычно. Да, по-прежнему в полностью закрытом платье со стоячим воротником, по-прежнему с туго собранными на затылке волосами, и вместе с тем что-то было не так. Лиза не могла понять, что именно изменилось, дело было скорее не во внешнем виде, а в движениях и во взгляде. В руке Абигейл держала чемоданчик, обтянутый бежевой кожей.

– Рада, что вам понравилось. – Лиза пожала плечами. Тут же мысленно ругнулась.

– Вы чего-то ждете?

Де Йонг поставила чемоданчик на стойку. Тот холодно звякнул коваными уголками. Отвечать на вопрос Лизе не пришлось. Из подсобки появилась девушка с огромной, в человеческий рост, матово-черной коробкой. Коробка напоминала гроб. Девушка аккуратно поставила коробку, посмотрела на Лизу и улыбнулась.

– Может, я попрошу кого-то поднять ее наверх?

– Я сама.

– Хорошо. – Девушка положила на стойку большой конверт. – И вот вторая посылка.

– Спасибо.

Лиза забрала конверт со стойки, взяла коробку, оказавшуюся несколько более тяжелой, чем можно было предположить, и, неудобно семеня, понесла ее к лифту. Де Йонг двинулась следом.

– Готовитесь к вечеринке? – поинтересовалась Абигейл.

Лиза задумалась на тем, что именно де Йонг имела в виду. Она, конечно, могла понять, что в коробке. Достаточно знать логотип компании, нанесенный на одну из сторон «гроба», но вот само слово «вечеринка»… Не прием, не мероприятие, а именно вечеринка. Это очередной намек? А если и так? Не плевать ли?

– Да.

Де Йонг как-то странно покосилась на нее. Они зашли в лифт, Лиза нажала кнопку.

– Возлагаете на нее большие надежды?

– Почему вы так решили?

– Я знаю, чего это стоит, – глядя прямо перед собой на сомкнутые двери, ответила де Йонг.

Лизе опять почудилась какая-то двусмысленность, но девушка решила ее проигнорировать.

– Не больше, чем обычно.

– Красиво, – невпопад хмыкнула де Йонг.

К облегчению Лизы, лифт остановился на нужном этаже. Она снова взялась за «гроб», неловко поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, дотащила его до квартиры. Поставила, открыла дверь и, снова неловко крутясь и делая малюсенькие шажочки, внесла-таки его в гостиную.

Лиза зацепилась за порог ногой, ткнулась в свою ношу головой, не удержала коробку в руках, и та с ужасающим хлопком плашмя рухнула на пол. Теперь сходство с гробом стало абсолютным. У Лизы на секунду возникло ощущение, что она приперла домой мумию.

– Как будто заваренный цинковый гроб, – нервно усмехнулась де Йонг, глядя на все это.

Лиза посмотрела на нее с интересом. Откуда, интересно, такая ассоциация?

– Это просто коробка с платьем, – сказала Лиза. – Не самая удачная, конечно…

– Я знаю.

Повисла тишина. Они смотрели на лежавший на полу «гроб» и будто бы убеждали друг друга в чем-то. Как будто молча боролись с общей галлюцинацией. И чем дольше это происходило, тем очевиднее становилось, что они проигрывают, и тем больше был соблазн отдаться галлюцинации полностью.

– Где я могу помыть руки? – прервала этот транс де Йонг.

– Прямо и направо.

Лиза проследила взглядом за Абигейл. Та деловито пошла в указанном направлении. Вышла в гостиную и на пару секунд замерла, глядя куда-то влево. Вероятно, увидела картину Матисса, подумала Лиза. Де Йонг скрылась за углом. Лиза поставила «гроб» вертикально и подвинула к стене.

Посмотрела на конверт, потом в сторону ванной и решила, что у нее есть время. Она оторвала уголок конверта, сунула в отверстие палец и, как ножом, распорола верхнюю часть. К ее удивлению, внутри были деньги, а не приглашение на похороны, которое она ожидала увидеть. Лиза задумчиво посмотрела в конверт, внимательно изучила содержимое. Потом прочла надпись на нем. Убедилась, что он прислан из редакции. Лиза поморщилась, вспомнив про Тома. Надо будет, наверное, хотя бы позвонить ему.

– Вы угостите меня кофе?

Лиза оторвала взгляд от конверта и посмотрела на неведомо когда возникшую перед ней де Йонг.

– Хорошо.

Она неторопливо пошла на кухню. Абигейл пропустила ее вперед и неестественно тихо двинулась следом. Лиза даже хотела обернуться, чтобы понять, идет де Йонг или стоит. Но это не было непреодолимым желанием. Лиза вошла на кухню, посмотрела на стол, с которого исчезло кофейное пятно, на лежавшую строго параллельно стене ручку от шкафчика и сунула капсулу в кофемашину.

– Чем вы занимаетесь, мисс Ру? – донесся из гостиной голос де Йонг.

– Делаю кофе.

– Я про вашу работу.

Лиза выглянула из кухни. Абигейл стояла перед панорамным окном, смотрела на город и двумя руками держалась за ручку своего чемоданчика. Казалось, если она его отпустит, то ее унесет какой-то злой ветер.

– Финансовый консультант, – буркнула Лиза.

Де Йонг отвлеклась от окна, в одно мгновение превратившись из Ассоль в колкую старуху. Вошла на кухню и оценивающе оглядела пространство вокруг себя. Лиза поставила на стол блюдце, на него чашку кофе и жестом указала на нее. Сама осталась стоять, прислонившись к стене.

Абигейл поставила чемоданчик возле стула, села и как-то странно покачала головой.

– Сколько времени займет работа? – спросила Лиза.

– Это в значительной степени зависит от вас. Если будете работать усердно, мне хватит трех, может быть, четырех дней, чтобы уловить основные моменты.

– Тогда допивайте кофе и начнем, – сказала Лиза. – У меня планы на вечер.

Де Йонг взяла чашку, подула на кофе и аккуратно, боясь обжечься, сделала малюсенький глоток.

– Нет. – Она покачала головой и подула на кофе. – Сегодня мы явно не начнем.

– Почему? – не поняла Лиза.

– Потому что вы под какими-то транквилизаторами или седативами. – Де Йонг посмотрела на нее, продолжая дуть на кофе.

Лиза спокойно выдержала взгляд и спросила, скрестив руки на груди:

– С чего вы это взяли?

– Только человек под транквилизаторами будет убеждать собеседника в обратном, сохраняя ненормально спокойное лицо. Ему кажется, что у него нормальная реакция, но это не так. Вы должны были возмутиться или удивиться хотя бы.

– Вы теперь сыщик? – Лиза попыталась придать голосу едва уловимый ироничный оттенок. С одной стороны, демонстрируя, что по-прежнему спокойна и такая реакция для нее норма, с другой – показывая, что она все-таки не робот. Лиза задумалась, пытаясь вспомнить, в какой именно момент она приняла таблетку.

– Дело не только в этом. Я видела вас три раза, этого достаточно для внимательного человека. У вас даже походка меняется. На похоронах вы вели себя совсем иначе. Двигались иначе. Когда мы разговаривали по телефону, ваша речь была совсем другой.

Лиза иронично усмехнулась, выражая свое отношение к этим аргументам.

– Я художник, – напомнила де Йонг, – меня трудно обмануть в подобных вещах.

– И как седативные средства мешают вам рисовать меня? – поинтересовалась Лиза.

– А чем вибратор отличается от крепкого хрена? – вдруг задала встречный вопрос де Йонг.

– Ну хотя бы тем, что у хрена на другом конце есть мужик.

– Юмор у вас не совсем отшибает, – внимательно глядя на нее, сказала Абигейл, – как и образное мышление, а вот острота реакции явно притупляется. Никакого личного отношения этой полушуткой вы не выразили и ничего в нее не вложили. Вы принимаете что-то вроде валиума?

– Какая разница? – ушла от ответа Лиза.

– А какая мне разница, рисовать резиновую женщину или вас под таблетками?

– Вы не мой внутренний мир рисовать собрались.

– А что еще? – искренне удивилась де Йонг. – Сиськи, что ли? Никому не нужны ваши прелести, есть масса более привлекательных вариантов.

Лизе почудились какие-то странные интонации, но какие именно? Может быть, де Йонг права и Лиза действительно многое упускает, принимая таблетки?

– Завидуете?

– Наркоманке?

Лиза спокойно встретила взгляд де Йонг. Сложно было понять, что именно старуха сейчас чувствует. Точнее, не так. Лиза могла понять, но зачем? Что бы там Абигейл ни вкладывала в свой взгляд, все отлетало от кожи Лизы, как от брони.

– И зачем вам понадобился мой внутренний мир? – спросила Лиза. – Вы такой хороший художник, что сможете отразить его на картине?

– Не сомневайтесь, – наконец-то перестав дуть на кофе, ответила де Йонг. – Вам прописали то, что вы принимаете?

– Какая разница?

– Мне нужно понять, можете ли вы несколько дней не принимать эти препараты. Если нет, то работать над портретом не имеет смысла.

– Ну почему же? – хмыкнула Лиза. – Как насчет картины «Девушка на транквилизаторах»?

– Такая уже есть. И там тоже вы, – намекая, вероятно, на картину Сархана, спокойно ответила де Йонг. – Не думаю, что стоит повторяться.

Лиза помолчала, глядя на уверенно, без малейших признаков дрожи двигавшуюся руку де Йонг. Старуха отпила кофе.

– Могу не принимать. Никаких проблем.

– Так обычно говорят наркоманы. – Де Йонг покачала головой.

Кажется, Абигейл просто констатировала факт, а не пыталась уколоть Лизу.

– Вы мне не верите?

– У меня нет никаких оснований вам верить. – Де Йонг поставила чашку, умудрившись даже не звякнуть ею о блюдце. – Давайте поступим таким образом. Завтра я приеду снова. Если вы снова будете под… под чем вы там, то мы бросим эту затею.

– Послезавтра, – возразила Лиза.

Де Йонг посмотрела на нее с интересом, будто бы складывая в голове какую-то головоломку.

– Выторговываете себе денек?

– Нет.

– Ах, вечеринка! – усмехнулась Абигейл, а потом что-то изменилось, она вдруг покачала головой, опустив взгляд. – Черт…

– Что? – уточнила Лиза.

– Ничего, – вздохнула де Йонг. – Это не мое дело.

– Да что вы ноете? – нахмурилась Лиза.

Абигейл вздохнула и встала из-за стола. Поправила складку на платье и взяла свой чемоданчик, по-прежнему не глядя на Лизу.

– Мне пора, мисс Ру.

– Я тоже так думаю, – согласилась Лиза, чувствуя нараставшую злость. Краем глаза девушка увидела оторванную от шкафчика металлическую ручку.

Де Йонг пошла в гостиную. Лиза двинулась следом. Абигейл секунду помедлила, кинула взгляд на вид из окна, как будто бы прощаясь с завораживающей панорамой города, и снова ускорилась. Лиза едва не закатила глаза. Ей хотелось побыстрее выпроводить старуху. Та вдруг остановилась и обернулась.

– Ради чего это?

– Что? – не поняла Лиза.

– Ради чего вы все это делаете?

– Это вас не касается.

– Вы хотя бы себе можете ответить на этот вопрос?

– Идите к черту со своим нытьем и жалостью! – вызверилась Лиза. – Вы и мертвого из гроба достанете!

Де Йонг странно скривилась, повернулась и пошла дальше. Прошла мимо картины Матисса, даже не посмотрев на нее, зато задержала взгляд на коробке, прислоненной к стене. Какое-то время возилась с дверным замком. Лиза все это время стояла за ней, скрестив руки на груди и не предпринимая ни малейшей попытки помочь. Наконец де Йонг справилась, открыла дверь и замерла на пороге.

– До свидания, мисс Ру.

– Идите к черту!

Лиза захлопнула дверь за старухой и фыркнула, как злая лошадь. Постояла какое-то время, постепенно успокаиваясь и прислушиваясь к собственным ощущениям. Раздражение не прошло, скорее стало менее жгучим. Лиза почему-то представила, как горячий камень падает в воду и с шипением уходит на дно. Скрывается под толстым слоем ила, но не охлаждается.

Лиза покачала головой и пошла на кухню. Надо же, самая завистливая и злобная бабка в истории человечества жалеет ее! Лиза усмехнулась, лениво вспоминая, когда именно она приняла таблетку. Достала телефон и полезла в список звонков. Долго искала тот, который ее интересовал. Задумчиво сверила даты. Потом достала из кармана упаковку таблеток, открыла и высыпала их на стол. Пересчитала. Снова проверила дату звонка и вдруг осознала, сколько таблеток она приняла за две недели.