Текст книги "Скиф"

Глава 22

Воскресенье.

Максима давно так не маяло – бродил по квартире, не зная, чем заняться и все поглядывал на телефон – позвонить Варе? Не стоит – вспугнет. Да она и под капельницей сейчас.

Он уже привык, что ему есть куда идти и чем заняться, есть цель, но сейчас, резко лишенный этого, не находил себе места.

Макс тяжело вздохнул, глядя на хозяина. Его глаза как у «ходиков» следили за ним и перемещались – туда – сюда, разве что не тикал.

Смелков закинул в стирку белье, заправил кофеварочную машину и опять делать нечего. И ладно б – нашел чем, в голове как пуля застряла – Варя. И тяжело в паху так что девочку на дом вызывай. И подумал – почему нет? Сносит его не туда по банальной причине. Набрал номер Сусанны. Та, на удивление, была дома. Помурлыкав и выторговав поход в ресторан, заверила что едет.

Через час уже повисла на шее Максима, обдавая его угарным парфюмом. Скинула шубку на руки и прошла в зал, плюхнулась на диван, поджав ноги и выгнувшись, как лебедь.

Мужчина оглядел ее и понял, что пока не виделись, девушка успела подстроиться под современные тенденции моды. Но лучше б этого не делала.

– Грудь увеличила?

– Не нравится? ― улыбнулась кокетливо, выказывая холмы пятого размера.

Перебор, но та, видно, гордилась и считала себя супер неотразимой. Потянулась с поцелуями, а губы тоже накачены силиконом. У Максима все желание отпало. Сусанна трещала о своем, а он смотрел на нее и думал – за каким пригласил?

– Смелков, ты чего такой бука сегодня? ― легла ему на грудь, поглаживая ладонью. ― Не рад видеть?

– Рад, ― заверил без энтузиазма.

– Давай я тебе массаж сделаю, а то ты заторможенный тааакой, ― пропела, расстегивая ему брючный ремень.

– Попытайся, ― усмехнулся.

Что, что, а массаж делать Сусанна умела, вот только дальше дело не пошло. Максим ласкал ее и ничего не чувствовал. Внутри лишь раздражение росло и, одна мысль билась – как бы выпроводить гостью? Сам ведь пригласил, ― напомнил себе.

– Нет, ну, это свинство, Смелков, ― возмутилась девушка, отталкивая его. ― Мы будем или не будем, в конце концов?! Тебя поморозили, что ли? Ты где, вообще?

– Кажется, устал, ― нашел оправдание.

– Совсем ты со своей работой, ― прицокнула осуждающе и откинула одеяло, огладила мужчину, склоняясь над пахом. Эта ласка смела другие мысли, помогла. Но только он обнял Сусанну, все ее усилия сошли на нет.

– Так, ну это уже ни в какие ворота! ― надула губки и без того надутые. Демонстративно вылезла и прошлепала к креслу, принялась натягивать колготки.

– Извини.

– Знаешь, что? А иди-ка ты со своим «извини»! ― выпалила зло.

– Пойдем в ресторан или шопинг устроим, ― примирительно протянул Максим, поглядывая на нее. Девушка присмирела – знал, на что давить.

– Пользуешься моей добротой, ― пропела уже без обиды. ― Ну, и чего лежим? ― уперла руки в бока, видимо решив занять соблазнительную позу и тем пронять мужчину. А тот нехотя встал и чмокнул ее в щеку, даже не заметив ухищрений:

– Извини. Сейчас.

Сусанна надулась всерьез и всю дорогу до Невского высказывала претензии. Такого выходного Смелков себе не хотел, поэтому не прощаясь испарился из бутика, сунув Сусанне все что в портмоне имел. Получилось немного, тысяч десять, и это ее окончательно оскорбило.

Макс просто сбежал. Снял деньги в банкомате и засел в тихом кафе ближе к Дворцовой площади. Пил кофе, жевал какую-то творожную хрянь и смотрел в окно, думая, что Варе, наверное, сейчас тоже хотелось бы пройтись, посидеть в кафе, поглядывая на прохожих за стеклом.

Только о ней подумал и хоть снова Сусанну зови.

Закурил хмуро, и, подключившись к вай-фай, начал просматривать почту, а самому в голову ничего не лезет. Тоска.

И свернул приложения, с полминуты смотрел на номер Вари и нажал на связь.

Девушка спала после капельницы, как почти в ухо раздался бодрый клич рока. Вздрогнула и, не открывая глаз взяла трубку:

– Угу?

– Привет.

Голос тихий и ласковый, но настороженный будто, и сон, как смыло – Макс.

Варя молчала, чувствуя как сердце начало биться в районе горла, и он молчал, не зная, что сказать.

– Узнал, что ты из больницы ушла…

–… да.

– Что так? Стены давили?

–…

– Зря, Варя, рано. Тебе еще нужно отдыхать и отдыхать.

– Меня… Мне уже поставили капельницу. Отец договорился. Дома долечат, ― пришла в себя.

– Хорошо.

Ему хотелось слушать ее, а она молчала.

– Ты бы мне сказала, я бы отвез тебя домой. Или ты от меня… тот разговор…

– Нет, ― отрезала поспешно. ― Мне нужно было. И вообще… А какое твое дело? ― перешла в атаку, чувствуя, как горло перехватывает – ну, какого он позвонил?!

Макс крутил по столу нож и слушал ее, пропав в голосе.

– Мы друзья, ― напомнил, пытаясь понять, что ее напрягло, почему голос дребезжит, а тон странный для нападения – извиняющийся, сожалеющий и одновременно тревожный.

– Тебе плохо, Варя? ― нахмурился, заподозрив неладное.

– Нет. Просто спала.

– Я разбудил? Извини.

– Чего уж… А что звонишь-то?

– Ну, как? Приехал – тебя нет. Сижу сейчас в кафе, роллы ем и подумал – ты ведь их любишь. Хочешь составить компанию?

– Нет.

– Почему? Я заеду, потом обратно отвезу.

Еще не хватало, чтоб он узнал, где я живу, ― замерла Варя и начала кусать ноготь в волнении, не замечая того.

– Не надо. Лучше свою подружку позови.

– Звал.

– Поссорились? Голос у тебя потерянный.

– Да, есть немного.

– Милые ссорятся – только тешатся. Или как там?

Волнуется? ― не поверил своему впечатлению мужчина.

– Бранятся, ― поправил.

– Один хрен, ― отрезала.

– Может быть тебе, что-нибудь нужно?

– Что?

– Что угодно.

– Звезду с неба! Дай поспать! Пока, ― отрубила связь, разозлившись и, уставилась на экран, где номер абонента еще высвечивался. ― Лучше б ты не звонил.

Симку поменять, что ли?

Максим покрутил телефон по столу, и улыбнулся – Варя явно волновалась. Из – за него? Выдумка, но было приятно на миг представить, что и она сейчас думает о нем, и волнуется, как школьница перед первым свиданием.

А кто у нее был и что было? Никого и ничего. Так что, все как в первый раз, и без всяких «как». И тут с пониманием нужно отнестись, осторожнее быть.

Потер висок телефоном и опять нажал на вызов.

Варя, замерев, смотрела на экран и слушала рингтон – дурацкий. Надо сменить, ― подумала и сунула в ухо наушник присоединив к ай-фону.

– Ну? ― уставилась в потолок. ― Достать решил?

– Спросить. Ты о моем предложении на счет Нового года подумала?

Девушка наматывала на палец проводок, соображая:

– Нуу, допустим.

– Что решила? Какое направление?

– Спа-отель, ― буркнула, но получилось не вызывающе – робко, тихо. И Макс сам притих, как воной тепла обдало. Выплеснуло голосом и в голову ударило.

– Против? ― насторожилась его молчанием девушка.

– Нет, ― прочистил горло. ― Наоборот. Вечером займусь.

– Я с подругой, ― напомнила.

– Помню.

И опять молчат оба. Смелков в чашку смотрел, а видел не кофе – Варю. Как шевелятся ее губы, когда отвечает, как вспыхивает в глазах раздражение и как настораживается, опускает взгляд. Изгиб плеч и ее привычка чуть сжиматься…

Макс тряхнул волосами:

– Прекрасно, что быстро решила. Позже можно не достать номера. Праздники, сама понимаешь, ― заявил бодро. ― Тебе, наверное, скучно?

– Угу. Обскучалась.

– Я серьезно.

– Нудный ты, ― брякнула. ― Спать хочу, отвали, ― нажала отбой и замерла, глядя в потолок. А там как наяву – Макс чуть прищуривает глаза, а они лучатся спокойствием и мудростью. Губы слегка трогает улыбка, ровные губы, красивые. И аромат от него – мужской, терпкий, но не навязчивый – из тех, что врезаются, запоминаются и не выветриваются. Крепкий, но мягкий.

– Дурак, ― выпалила, перевернувшись на бок, скрючилась.

Смелков улыбался, затягиваясь табачным дымом и поглядывая в окно – до Нового года каких-то три недели. Есть цель, есть шанс. Хоть какая-то определенность.

И позвонил знакомой в турагентство, сделал заказ на два номера люкс на двоих с тридцатого по…

И рассмеялся:

– Извините, Тамара, сейчас уточню и перезвоню.

Порадовался еще одному поводу услышать Варю.

– Точно дурак, ― прошептала, уже улыбнувшись, глядя на экран.

– Замучить решил? ― фыркнула в трубку.

– Извини – уточнить нужно. Когда заезжаем и когда выезжаем?

– Озадачил. Мне ровно. Сейчас Мане звякну, уточню.

– Хорошо, жду твоего звонка.

Она буквально почувствовала, что он улыбается, и представила, как наяву. И сама невольно улыбалась, набирая номер Маши.

– Привет, подруга, ― напустила в голос хрипотцы. ― Надумала?

– На счет чего? ― не поняла та сразу.

– Мозг включай резво. С какого по какое будем дельфинов изображать в Новый год?

– Аа!.. Ой!

– Чего «ой»? Мне другой звонить?

В трубке засопели:

– Ты все-таки редкий хам, Скиф.

– Да – сука, ― хмыкнула. ― Чего уж. Лирика, детка. Едем или нет?

– Едем, ― буркнула недовольно и, не скрывая сомнений.

– Ну и по датам – разродишься?

– По фигу мне! Я на паре, между прочим! ― и отключила связь.

Варя улыбнулась погасшему экрану и набрала номер Смелкова:

– Ровно нам.

– Отлично. Сессия когда?

– С одиннадцатого.

– Тогда с тридцатого по восьмое?

Ничего себе размахнулся.

Варя улыбалась, глядя в потолок, она дала себе право помечтать всего пару минут, что Максим ухаживает за ней. И было очень приятно, необычно, тепло, волнительно. Легко и радостно. Да, мечта, да самообман. Но ведь на миг. Имеет она права всего миг чувствовать себя нужной, чувствовать женщиной, которая нравится по – настоящему?

– Согласна, Варя? ― забеспокоился мужчина от тишины в трубке.

– Угу.

Это ее «угу», тихое, робкое и согласное, как бальзам на сердце, как признание – ты мужчина, тебе и карты в руки. И всего на миг показалось, что она признает его как своего мужчину, что он нравится ей, что она ему доверяет и готова принять его решение, а не решать сама.

– Тогда договорились.

А голос стал как патока и, в ней Варя тонула, как муха в меде, еще не понимая, что гибнет. И очнулась, поспешно нажала отбой. Прикрыла глаза рукой: не он – ты дура, Косицина. Сдалась ты Максиму… Как он тебе!

Мужчина улыбался, поглаживая пальцем край блюдца – на душе стало светло и как-то удивительно легко, как в юности, смелой и беззаботной. Ва-а-аряя…

Во что ты вляпался, Смелков? ― и улыбнулся еще шире.

Попросил счет и вышел, решив побродить по бутикам и подыскать подарки Вареньке.

Дело оказалось непростым, но на удивление приятным. Максим прошелся по всем магазинам на Невском и Старо-Невском, прикидывал, пойдет ли Вареньке это белье или то, как она будет смотреться в той шмотке, или другой, как на ее ножке будут выглядеть те туфельки или эти. И ловил себя на мысли, что готов скупить все и засыпать девушку подарками, только бы увидеть, как она растеряется, обрадуется или, пусть даже, фыркнет. Как расширятся ее зрачки, как смутится или озадачится, нахмурит брови. Одно напрягало – он совершенно не знал ее вкуса, а стиль а ля рокер был явно не ее.

И порадовался еще одной теме для разговора, даже для встречи. Ведь можно воспользоваться, попросить ее помочь с подарком якобы, для своей девушки, заодно понять, что нравится Варе, что привлекает, что она хочет.

Домой вернулся с пакетами, напевая, и овчарка очумела – запрыгала почти до лица, радуясь и повизгивая в ответ на чудесное настроение хозяина. Тот смеялся, трепал ее по холке, а потом показывал покупки и, собака косила глаза, словно понимала, и одобрительно тявкнула на легкий женский атласный халатик и тапочки с пушистым верхом. Обнюхала коробку с кружевным бельем и лизнула Максима в нос: молодец!

– Я знал, что ты меня поймешь, ― хмыкнул, обняв друга. ― Ты как вообще, на счет того, чтобы Варя здесь жила? Я тут прикинул – они наверняка снимают квартиру. Зачем? У нас же много места, правда? Тебе же нравится Варя?

Макс бодро тявкнул.

– И ты ей, ― потрепал ухо. ― Втроем в трех-то комнатах как-нибудь уживемся.

Собака преданно взвизгнула.

Уже вечером Максим вновь хотел позвонить Варе, но решил, что не стоит. А девушка в тайне даже от себя – ждала. И усиленно гоняла шарики в ноуте, только, чтобы не думать о мужчине. Глупые мысли, детские – понимала, да только куда от них деться пока не знала.

Он позвонил днем и Варя схватила телефон, спеша ответить. Поняла это и медленно вернула трубку на стол, уткнулась в подушку лицом и зажала уши, чтобы не слышать трель.

Нечего плавать в иллюзиях. Как-то ты это уже проходила – помнишь? Чем кончилось? Мало, еще хочешь?..

Но глупое сердце не унять.

Макс курил и хмурился, слушая гудки в трубке – одна серия, вторая – ответа нет, не берет трубку. Отложил ай-фон и задумался – может слишком навязчив? Или она просто спит?

Варя взяла смолкший телефон и начала искать мелодию для звонка Смелкова. Хотелось что-нибудь из ряда бррр, чтоб бежать от трели прочь, а не хватать, чтоб как услышала – тошнить начинало. Нашла и мстительно ощерилась.

 
― «Утекааай. В подворотне нас ждет маньяк, хочет нас посадить на крючок.
Красавицы уже лишились своих чар, машины в парк и все гангстеры вспять»,
 

– выдал карамельно «Мумми-Троль».

Самое то, ― положила трубку на место, сунула ноги в тапки и, вытащив из заначки в столе сигареты, вышла на балкон, затянулась.

Нечего в мечтах летать. Все пошло и просто – нужна она Максиму как ботва от свеклы, а он ей, как пчеле тест на беременность. У нее своя жизнь, у него – своя. Не стоит наступать на те же грабли – удар от прошлых еще чувствуется, и остро, как будто было вчера. И все так же она терялась, если чувствовала сочувствие к себе, боялась внимания и страшилась близости. Отношения же меж мужчиной и женщиной без нее не бывают. А на это она точно никогда не пойдет.

Да и Макс не пойдет. Она для него наглое оно, малолетнее и потому глупое. Тешит свои пунктики, возвеличивается в собственных глазах, оказывая внимание странной девчонке. Все ясно и не фиг в Маню играть. Это она еще способна в облаках летать, а Варю давно в грязь лицом положили и катком под асфальт зацементировали.

А в груди все-таки тепло от мыслей о Максиме, и хочется послушать слезливые песенки, помечтать и даже купить помаду и духи.

– Хрен вам, ― выпалила в падающий с неба снег. Варя погибла, умерла. Смелков лишь на время ее реанимировал. Завтра она вновь почит в бозе. Да, не стоит и тянуть, а то совсем размякнет и умрет теперь уже Скиф, а он был отличным защитником, шикарной маской, с которой ей, нет, не комфортно, но уже привычно и спокойно.

И много шансов сдохнуть побыстрее совсем.

Решено, завтра в технарь, ― выкинула сигаретку и вернулась в комнату. Достала свои маскарадные доспехи, разложила на столе и прошла в ванную комнату.

– Варенька, только не закрывайся, ― попросил отец. Девушка ожгла его взглядом:

– Забудь – Влад вернулся, ― и грохнула дверью, громко защелкнула шпингалет, включила воду и… согнулась в беззвучных рыданиях на полу. Ей стало невыносимо больно от безысходности, от того, что ничего у нее нет, даже себя. И нет смысла мечтать, нет смысла жить. Она неполноценное нечто, недоразумение, которому не место на земле, но не принимают и на небо.

А ведь ей скоро двадцать. Всего двадцать и уже двадцать. Так много и так мало. И словно век позади и пустота впереди. А хочется верить и любить без оглядки, хочется не принца – человека, который бы понимал, которому можно верить. Детей хочется.

Любить и быть любимой.

Неужели это так много, ведь желание самое банальное, самое, самое избитое.

Обняла колени, прижавшись к стене, и смотрела, как из душа льется вода – если б можно было смыть из памяти тот роковой месяц, собственную глупость и жестокость других, если бы так же просто, как грязь с тела, можно было смыть с души запятнанность омерзением и неверием…

Еще бы поверить, что можно жить и найти ради чего…

– Варя? Варя! ― постучал в дверь отец, видно заподозрив неладное. Девушка сжала зубы и заставила себя встать. Оттерла слезы:

– Да!

– Все нормально?

– Да! ― и уставилась на свое отражение – ты только мучаешь всех и сама мучаешься.

Сквозь запотевшее стекло проступил силуэт парня. Влад, как наяву, встал у нее за спиной и сплюнул в сторону: «Ну и на кого ты похожа? Девочка-ромашка. Ты о чем размечталась? Кому ты нужна, дебилка сентиментальная? Кому нужна твоя гребанная любовь? Очнись, барби, мир циничен – не используешь ты – используют тебя. Сопли подобрала, в порядок себя привела. Ну!»

Варя сняла халат и залезла под струи воды, зажмурилась: Влад прав – хватит.

Она видела его четко, хотя прошло больше полугода – взъерошенный, буйный. Родители упекли его в отделение неврозов и он лежал вместе с Варей, в соседней палате. Она никого не замечала, на все было плевать. И плевала – таблетки на пол. И ненавидела – мать, за то, что таскала по полиции, выставляя ее изнасилование и, словно насиловала вновь. Отца, за то что забрал, но умереть не дал – в психушку кинул: оказал помощь родитель. Она вскрыла вены, а он ее в отделение.

Влад тоже ненавидел, но много сильнее и всех. Толкнул ее в коридоре так, что она отлетела в стену, стекла и застыла. Смотрела в пол и молчала. Она просто шла, никого не трогала… но ведь и до этого просто жила, верила, и тоже никого не трогала…

Влад присел перед ней, пощелкал пальцами перед лицом:

– Эй, замороженная?

Варя испуганно уставилась на него и молчала. Он вдруг влепил ей пощечину, хлесткую, больную, оглушительную. Девушка лишь сжалась и опять смотрит. Она пыталась понять, что с ней не так, почему всем мешает, почему с ней можно вот так, запросто – изнасиловать, наплевать в душу, предать, растоптать, ударить? И ждала второго удара и была уверена – будет.

А парень вдруг отвел взгляд, сложил руки на коленях.

– Почему ты здесь? ― спросил тихо. Она не хотела говорить – нечего.

Руку ее схватил, на себя потянул и рукав мастерки задрал, а там красные полосы от запястья до локтя. Варя, всхлипнув, уперлась, пытаясь оттолкнуть… и впала в истерику. Ей показалось, что ее опять тащат в комнату на постель, лапают.

Очнулась уже в палате под капельницей. Лежала и непонимающе смотрела на Влада, а тот сидел напротив и с сумрачным видом чистил апельсин. Потом молча подал ей:

– Я Влад. Держись меня. В обиду не дам…

Варя закрыла воду и оттерла лицо полотенцем. Провела пятерней по запотевшему зеркалу и, набрав пены на ладонь, привела волосы в состояние колючек ежа.

– Влад, ― посмотрела себе в зрачки.

И почувствовала головокружение. Доползла до постели с трудом, но отца оттолкнула – не надо, сама. Хватит, и так размякла, а там, за стенами дома, таких только и ждут, чтоб растоптать.

Ей снился Влад. Выводил ее из себя, зажал в угол и бил кулаком в стену возле головы, плеч, пугал, заставлял разозлиться. А Варя лишь сжималась и тряслась, теряла сознание. Парень просто обнял ее, подхватывая, и тут она взвилась – заверещала, заколотила по чему придется без ума и памяти, а перед глазами его глаза и в них боль и сочувствие.

Она отодвинулась и увидела, что это не Влад – Макс. Мужчина накрыл ее щеку ладонью, склонился, словно хотел поцеловать и превратился в Тома…

Девушка вскочила – темно. Сорвалась и с трудом успела добежать до ванной – вырвало.

Утром ни о каком технаре речи не шло.

Макс дал себе время до обеда и позвонил Варе – трубку не взяла. Вечером – тот же эффект. Мужчина курил и смотрел перед собой, слушая гудки в трубке, и понимал, что девушка не хочет его слышать, а скорей всего и знать.

Следующий день – тоже самое.

Макс позвонил Даричевой.

– У меня проблемы, ― признал нехотя. ― Мы можем встретиться?

– Я сейчас в центре.

– Екатерининский сад?

– Идеально. Через тридцать минут. Успеете?

– Да.

Он плюнул на ворчание Кости и вышел из кабинета.

Лариса немного опоздала, извинилась легко и двинулась по тропке через парк:

– Мне в ту сторону, заодно поговорим. Рассказывайте Максим.

И тот с трудом подбирая слова, начал излагать произошедшее за последние дни.

Женщина внимательно выслушала его и встала напротив, заглядывая в лицо пытливо:

– Вы когда-нибудь ухаживали за женщиной?

– Странный вопрос.

– И все же?

Смелков окинул взглядом окрестности, вспоминая, и пожал плечами:

– В принципе, да.

– Нет, ― качнула пальцем. ― Я не об увлечениях на день или неделю, не о выгуле понравившегося вам тела в ресторан. Я об ухаживании за той, которая вам очень нравится, которая нужна вам больше, чем вы ей.

Макс потянулся за сигаретами, разглядывая женщину: куда она клонит?

– Так что? Первая любовь, жена?

– Да. Но это было очень давно.

– Забыли?

– Получалось само собой. Но вы путаете, Лариса – я не ухаживаю за Варей, я помогаю ей. Патронирую, если хотите.

– Патронируете, ― кивнула, а взгляд смеялся.

– Я уже излагал вам свою позицию. Она не изменилась, ― нахмурился, не видя ничего смешного.

Женщина глянула на него искоса и отвернулась.

– Вам нужно набраться терпения. Насколько я поняла из вашего рассказа в ту, первую нашу встречу, девочка не имела большого опыта общения с мужчинами. А тот опыт, что приобрела, самый негативный. Ей трудно верить, еще труднее сходиться, контактировать, общаться. Не форсируйте события.

– Я всего лишь пытаюсь дозвониться.

– Упорно. Перестаньте звонить.

– Шутите? ― закурил, не спуская с нее взгляда.

– Нет. Потерпите пару дней. Дайте Варе самой решить, определиться.

– С чем? Дружить со мной или нет?

Даричева поморщилась – почему люди так любят все усложнять? И она не исключение.

– Она согласилась провести с вами Новый год.

– С вымышленной подружкой розового оттенка.

– Это ширма, защитная реакция, страховка. Но пока неясно кого она боится больше – вас или себя.

– Не понимаю. Себя – это как?

– Так, пришло в голову, ― пожала плечами, отворачиваясь. ― Вы ведь тоже боитесь… Максим, расскажите о своей жене? Какая она была, как расстались?

– Зачем вам? Обычная история. Пока был перспективен – был нужен. Потом загуляла, бросила. Мы говорим о Варе, причем тут моя бывшая?

– Варя напоминает вам ее?

– Нет, ― фыркнул.

– Вы возмутились?

Макс промолчал, но был действительно возмущен – как можно сравнивать белое с черным? Вот если б сравнить Сусанну и его бывшую – о, тут, да, словно с одной грядки. Только сейчас он знает, как с такими общаться, они стали предсказуемыми для него, а вот тогда…

– Когда молодой, многого не понимаешь, не видишь, не знаешь и не хочешь ни знать, ни видеть. С годами очевидное начинает проступать все четче и спутать фальшивку с настоящим уже сложно, даже если хочется.

И смолк, задумавшись – когда он последний раз привязывался? Когда думал о ком-то так часто, как о Варе? Холодно и пусто слишком долго было не только в его доме, но в сердце и в душе.

– Вы нашли ту, кого собираетесь представить Варе, как свою подругу?

– Честно говоря, я подумал о вас.

Лариса искренне удивилась, но лишь на минуту. Встретилась с его взглядом и все поняла:

– Удобно? ― вздохнула. ― Подружусь с ней, узнаю, проще будет вам помогать? ― усмехнулась горько. ― Не думаю, что вам вообще нужна моя помощь. Потому что все что вам нужно – понять себя, ― поджала губы. ― Мне пора, Максим. Послушайте моего совета – не звоните Варе пару дней.

– Чтоб стать ей далеким, как северный полюс африканским пальмам?

Даричева загадочно улыбнулась и, махнув рукой, прибавила шаг, а мужчина отстал.

Встретились. Зачем? Какой толк в ее советах?

И пропнул лежащий на дороге камешек.

Вернулся к машине и набрал номер Скифарина, услышал, что Варя дома и сейчас с ней медсестра и немного успокоился.

Вечером вновь набрал номер Вари – без результата.

Девушка смотрела на орущий «утекай» телефон и все злее и резче махала руками, зажав гантели. Ай-фон смолк и гантели выпали из рук. Варя уткнулась в подушку и закрыла глаза: ты – Влад. Ты – Влад!