Текст книги "Скиф"

И домой хочется – там Варя.

Девушке требовалось отвлечься, уйти от странных, будоражащих ее впечатлений.

Прошла по квартире и поняла, что осталась одна. Не было собаки, поводок исчез с вешалки и пальто Максима – значит, выгуливает своего подопечного.

Оглядела кухню и открыла холодильник: и так, что приготовить на завтрак?

Смелков впустил овчарку и закрыл дверь. Стягивая ботинки подивился тишине. Прислушался – на кухне, что-то брякнуло. Прошел и застыл в дверях, упираясь руками в косяки – Варя шаманила у плиты. Удивительная картина, ― улыбнулся невольно.

Девушка покосилась на него через плечо:

– Я тут… похозяйничала. Завтрак решила…

А сама не смотрит – смущается, словно что стыдное совершила. Забавно и мило так от ее стеснительности. Он и не думал, даже не предполагал наличие робости в девушке.

– Завтрак – отлично, ― подошел.

– Омлет, ― сказала еле слышно и видно – заволновалась.

К себе притянул осторожно, обнял – дрогнула. А талия гибкая, в атласе под ладонями как лиана вьется.

– Омлет? Здорово, ― прошептал, к губам склоняясь, а самому ровно и на омлеты и на фундю и на все блюда всех кухонь мира разом.

Губами губы накрыл, языком на зубы надавил – Варя дрогнула, выгнулась в его руках и, выдав смешное, нелепое «у!» приоткрылась. В рот проник, словно в лоно, обласкивал, языком язык и чувствовал, как девушка гореть начинает, гнуться, задыхаясь, а не отталкивает – внимает, впивается пальцами ему в грудь и тем словно требует – еще.

«Открытие года» ― мелькнул в голове слоган и мысль следом – открытие жизни – Варя.

Он предположить не мог что в ней собрано столь много самого противоречивого, необычного – смущение и нахальство, нежность и грубость, смелость и страх, замкнутость и открытость, холодность и страсть. Она поддавалась ему, не выталкивала язык, не отталкивала от себя и словно сама была потрясена происходящим и хотела этого.

Макс огладил ее ладонью по лицу, касаясь с нежностью, умиляясь ее отклику на поцелуй. Варя подрагивала, смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых удивление смешалось с растерянностью, волнением и негой.

– Не целовалась раньше? ― улыбнулся, глядя на нее как на произведение искусства – трогательная до щемящего ощущения в душе, красивая, юная, чистая.

– Так? ― выдохнула и плечами повела, взгляд опустила – на щеках легкий румянец проступил – вовсе неожиданность.

Да знал ли ты ее? ― спросил сам себя и нахмурился от едкого запаха.

– Омлет! ― вскрикнула девушка, отталкивая мужчину.

Яйца, ветчина и помидоры благополучно догорали, покрываясь траурной каймой и дымили едко. Девушке стало до слез жаль – сгорела ее попытка показать себя хорошей хозяйкой!

И обозлилась сама на себя: на кой и перед кем выпендриться решила?!

Смелков рассмеялся над вытянувшимся лицом Вари. Прихваткой убрал сковороду в раковину вместе с содержимым, воду включил. Увеличил забор на воздухоочистителе и подмигнул расстроенной девушке:

– Сообразим по – новой.

– Я умею готовить.

По тону чувствовалось, что Варе было важно, чтобы он поверил и Макс закивал:

– Не сомневаюсь.

Достал продукты и привычно устроил завтрак. Получалось у него ловко, словно поваром работал, и девушке стало еще более неловко – губу прикусила, совершенно расстроившись.

А тот сунул в микроволновку, нажал кнопку кофеварки и улыбнулся Варе:

– Через три минуты будем завтракать.

– «Необычно, незнакомо – душу выгнали из дома», ― пропела с хрипотцой, не спуская пытливого взгляда с мужчины.

– Не понял? ― насторожился.

– Странный ты. Необычный. Таких не бывает.

Кто бы говорил, ― хмыкнул и, услышав щелчок, вытащил омлет, разложил по тарелкам.

– Обычный холостяк.

– А Лариса?

Лариса? ― бровь выгнул, напрочь забыв о том фарсе, что он и Варя друг другу придумали.

Поставил тарелки на стол, чай налил, себе кофе и закурил, глядя на девушку, что так и ждала ответ.

– Так что?

– Что?

– Лариса, ― напомнила. Улыбнулся загадочно, чуть снисходительно: а ведь тебе любопытно, малышка, и интерес пиковый. Неужели оттаиваешь?

– Маша, ― протянул, взгляда с девушки не спуская.

– Что – Маша?

– А что Лариса?

Варя моргнула, соображая и, вздохнула, отворачиваясь – дошло – играется. Потянулась за сигареткой – перехватил руку. Девушка вспыхнула, готовая возмутиться на нравоучительную тираду, но услышала:

– Не надо на голодный желудок. Покушай и кури.

И стихла.

Терялась она от него. А может и не в нем дело – в ней?

Ковыряла омлет и косилась на мужчину. А тот курил, сложив руки на столе и, смотрел на нее не отрываясь. В глазах свет и тень сходились, плескались в зрачках гиблым дурманом, манили и завораживали.

Может, он колдун?

И волосами тряхнула – сбрендила совсем.

– Не вкусно?

– Вкусно, ― буркнула хмурясь. Вилку изучала, а на деле себя понять пыталась и мужчину. Слишком много впечатлений, слишком неожиданных, словно из – за грани неведомого и недоступного. В клубок противоречий внутри нее сплелись и в ступор мысленный вводили от мысли – а ведь ты хочешь этого, нравится тебе и он и что рядом и что возможно будет…

Вдалеке глухо запиликало, запело. Варя вздрогнула – знакомая мелодия, и вопросительно уставилась на Максима.

– По – моему, это тебе. Я Максим на звонки не ставлю, ― улыбнулся.

Девушка двинулась в коридор и выудила из кармана куртки ай-фон – так и есть – звонила Маша.

– Ты не ополоумела, старушка? Восемь утра.

– Извини, ― проблеяла девушка. ― Хотела узнать, как ты. Вчера весь день и вечер звонила, а ты не брал.

– Мал-мал был занят, ― прошла на кухню и выудила сигаретку из пачки. Максим отобрал, подкурил и вернул. Варя растерялась и пропустила следующую фразу подруги.

– Повтори, ― затянулась, сев напротив мужчины.

– Этот… ну, который за тобой вчера приезжал – он кто?

– Понравился? ― зыркнула на Макса.

– Я серьезно!

– Я тоже. Хочешь, устрою более тесное знакомство? Он не женат, тридцать…? ― уставилась на него вопросительно. Смелков бровь выгнул, настораживаясь. ―… пять, ― прикинула сама. ― Имеет небольшой бизнес, квартирку, машину. Хорошо готовит, не дурак. Мечта, да, Маня?

– Ты идиот, Скиф. Иногда я удивляюсь самой себе – как можно вообще разговаривать с таким, как ты, не то что беспокоиться!

– О, как тебя завело-то!

– Сволочь! ― рыкнула и отключила связь. Варя вздохнула, мигом потеряв игривое наплевательство, и отложила телефон.

– Девушке ты понравился. А как она тебе? ― вздернула подбородок. Смелкова смех разбирал – до того понятными и нелепыми ее ухищрения показались. Наивная.

И приятно было что не погибла та глупенькая Варвара, которой нос может и оторвали, а вот душу жива, и наивная чиста как прежде.

– Кто? ― прищурил глаз, стараясь скрыть смех – на этот раз желание девушки придумывать новые, и кажущиеся ей хитрыми, засады, выстраивать преграды и ограды на пустом месте, умилило. На этот раз у нас некто Маня ширмой выступит? Поздно, я уже знаю вкус твоих губ, ― не сдержал улыбки.

– Что смешного?

– Так, ― повел плечами.

– Ответа не будет?

– Извини, я твою подругу не разглядел.

– Почему бы не встретиться втроем где-нибудь? Посидим, пообщаемся, потом я свалю и…

А вот это мужчине очень не понравилось – посерьезнел.

Хотел высказаться, но засомневался, понимает ли Варя, с чем играет? Любила ли она вообще, знает ли что такое ревность? Тот ее неудачник по имени Дима – не в счет – детство. И чувства детские, незрелые, скорее дружеское расположение, чем любовь. Если уж они даже не целовались нормально, не были вместе – о чем говорить? Юная идеалистка придумала себе образ героя, к нему и прикипела. А образ – раз, и истлел на глазах. Больно, понятно. Но люди вырастают из этого, как дети из одежды. Вчера впору ползунки были, сегодня уже малы.

Так и люди с людьми. Чтобы понять, кто тебе нужен, чтобы найти, оценить и сберечь того, кто твой, порой перемерят весь человеческий бутик, но так ничего и не найдут.

Он не исключение. Макс сам влюбился в красивую куклу, и не понимал тогда, что лучше любить душу – она не предаст. Взять Варю – ведь еще на прошлой недели всерьез не думал, а сейчас сидел, смотрел на нее и понимал – пришел. Нашел свою женщин и другой ему не нужно, любой, хоть позолоченной, хоть брильянтовой.

Вопрос только кто он для Вари – все еще распашонка, одежка на вырост или уже свое, как часть стиля, часть себя? Как это понять ему, если она еще даже не задается подобным вопросом? И когда задастся, сколько ему ждать?

Для него все определенно. С сегодняшнего дня. А как сложится у нее?

Смелков закурил: ждать долго он не собирался. Варя все еще дитя, и ему, достаточно взрослому и опытному, все-таки проще направить ее в нужное русло и получить что хочет.

Но вот тут и возникало одно «но». Он не хотел просто привязанности с ее стороны, не хотел мимолетности или минутной слабости – хотел сильного чувства. И был уверен, кого там – точно знал – эта девочка способна любить всей душой, отдаваться без остатка. Вот только по неопытности ставку не на того сделала. Тогда.

Поверит ли ему, сейчас? Готова ли отпустить прошлое, потерять в новых отношениях – взрослых, серьезных?

Сейчас ставки изменились. Макс уже знал с кем имеет дело и отдавал себе отчет в том, что не отпустит ее. Слишком мало осталось таких женщин. И их как не топчи, как не гни, не ломай, как не смешивай с грязью – останутся чистыми и сильными даже в своих слабостях.

И не стоит торопиться с выводами, обижаться на выпады рано. Под оскорбительным с виду, может оказаться все что угодно. Варя уже показала, насколько глубока, поэтому ему не стоит судить поверхностно.

– Ответ будет?

– Что тебя озаботило? ― хлебнул кофе, скрывая отголосок обиды.

– Маша хорошая. Она умненькая, воспитанная. Смазливая. Но главное цельная и верная. Правильная.

Сватает, ― понял. Что ж, нормальный ход, умный. И выводы, в общем, верные. Если целует ее, то Лариса не больно ему нужна. Другое интересно – почему со своей подругой сводит?

– Я уже выбрал себе женщину.

– Ларису? Извини – мимо. Не твоя она, не для тебя.

– Это Варя говорит или Влад?

Девушка смутилась на миг, покрутила ложку по столу, совсем как Макс крутил нож в ресторане. И говорила тоже, как думал он. Удивительно, они схожи и в этом, ― по сердцу как елеем провели.

– Это неважно, ― пролепетала. ― Маша действительно…

– Идеал. Я понял. Не жалко подругу?

– Нет, почему должно быть жалко? Вряд ли ты способен пнуть в душу, остальное нормально – все мы люди, а не ангелы.

Смелков улыбался, слушая ее, и так и подмывало сказать: Варенька, девочка моя, ты в курсе, что люди иной ориентации, которую ты мне так усиленно в лицо тычешь, так запросто своих партнеров не отпускают? Что и зачем придумала на этот раз? Решила мне проверку устроить или отгородиться?

А если ни то, ни другое? Если боится обидеть послав в путь? Если он ей просто удобен? Если не хочет обострять, во избежание каких-либо неприятностей типа тех, что уже имела, и потому плавно уводит его в сторону от себя? Решила, что он такой же как Том?

Максу стало противно и обидно. Прищурил глаз, стараясь сдержать эмоции – понимал, что не она виновата.

– Ты обо мне или о подруге заботишься?

– О вас обеих.

– Угу? ― взял сигарету. ― А ничего, что мы с тобой целовались?

Варя замялась, и к удивлению мужчины, на щеках опять румянец появился.

– Ты и с Ларисой наверняка целовался. А может не только.

– Аа!.. Не выходит, ― прищурил глаз уже из – за дыма.

– Что «не выходит»? ― озадачилась.

– Я не целовался с Ларисой.

Варя растерялась, потом нахмурилась:

– В смысле? Это как? Она ведь твоя подруга, ― лжет – так не бывает.

– А Маша – твоя.

– И что?

– Вот именно – и что?

Девушка отвела взгляд, сообразив, что ни черта он ей не верит, не прошла ее выдумка с лесбийской наклонностью. И как бы Лариса не оказалась из той же серии, что Маша – ширмой, ответным ходом и только.

А он опасный тип, ― подумала.

– Любишь играть? ― почувствовала раздражение.

Макс смотрел серьезно и молчал.

– Людьми не играют – это больно и подло! ― выпалила, ощетинившись.

– Да? И не оскорбляют просто так, потому что это низко. Я ни с кем не играю, девочка. А если ты увидела себя – меня оскорблять не надо.

– Себя?! ― возмутилась и стихла – намек на Машу был слишком прозрачен и, снова Варя подумала, что Максим все понял, вычислил, расшифровал. Ее уловка провалилась.

– Маша под моей защитой.

– Она знает, кто ты? ― спросил в лоб.

Варя не смогла солгать и потому промолчала, взяла сигарету и закурила.

Макс прав, черт побери, я играю с Машей и это низко, ― скривилась.

Но где выход? Глупая влюбилась в несуществующего парня. Открыться – поставить себя под удар. После можно не появляться в технаре и помахать рукой диплому. И желание вернуть отца домой, успокоить и хоть в эту сторону не чувствовать себя виноватой и редкой сволочь, не сбудется. Придется начинать сначала, если не только с учебой, а и вовсе с местом жительства.

Попытки оттолкнуть Машу тоже ни к чему не привели. Остается лишь ждать пока перегорит, да присматривать, не давая ей пищи для развития страсти.

– Так знает?

– Да! ― выпалила и сжалась.

Макс кивнул: понятно.

– Хорошо.

Согласился легко, видя, как девушка напряглась, расстроилась. Затушил сигаретку и забрал окурок у нее, ткнул в пепельницу. И подхватил Варю на руки – мгновенно забыла все, о чем думала, уставилась на него во все глаза и замерла.

– Что? На руках не носили? ― бровь выгнул.

А ей не до смеха – сообразила, что он ее в спальню несет и испугалась не на шутку – взвилась, отталкивая руками и ногами дрыгая.

– Варя, успокойся!

Притихла чуть, а саму трясет и взгляд черный, паника в зрачках.

– Я похож на того, кто причинит тебе вред? ― спросил тихо, надеясь, что дойдет, что услышит. Услышала, притихла.

Уложил на постель и сел с края – отодвинулась к спинке у стены, уставилась исподлобья напугано, но уже и растеряно.

– Меня бояться не стоит. Тебе, ― протянул тихо. Осторожно обхватил за талию и к себе потянул – уперлась ему в грудь ладонями. Лицо растерянное, взгляд встревоженный, но уже без жуткой паники. ― Я скорее причиню вред себе, чем тебе. Все будет, как ты хочешь, Варя. Только так и не иначе. Наверное о многом попрошу, но… доверься мне, пожалуйста, ― прошептал ей в лицо, склоняясь к губам.

Дрогнула, но не отвернулась, не отодвинулась, только взгляд в сторону.

Максим накрыл ее губы осторожно, не проникая в рот ласкал их и все сильнее притягивал Варю к себе. И с трудом сдержал стон, когда ее грудка прижалась к его груди. Девушка впилась руками ему в плечи, и он чувствовал ее пальчики, принимал, как согласие. Раскрыл ей губы и проник в рот. Дрогнула, невольно выгнувшись в его руках. Прижал сильнее и буквально пил ее дыхание, оглаживая нежно ладонью по спине и талии.

Варя задыхалась, подрагивая в его объятьях. Ей было хорошо и тревожно одновременно, хотелось оттолкнуть и прижаться сильнее, и не понимала, чего больше, терялась, забывалась. Если бы он лез к груди или бедрам, если б мял или был настойчив, решение было бы однозначным, но он нежил, он, словно любовался, ласкал, как дышал, и она чувствовала, что действительно отпустит, стоит лишь намекнуть.

Чуть надавила на плечи и, действительно, перестал целовать. Придерживал за спину и гладил пальцами ей лицо, губы, смотрел, словно на Мадонну.

Тупик.

И оттолкнуть его сил нет и позволить больше – страшно.

Телефонная трель спасла. На этот раз звонили Максу, и он бы не подошел, но Варя вздрогнув от громкой мелодии, отодвинулась и нырнула под одела, словно черту провела.

Максим вздохнул и нехотя прошел на кухню, взял трубку. Косте приспичило по договорам в девять утра уточнить, будь он неладен.

Смелков составляя посуду в мойку, убирая со стола, терпеливо слушал жалобы друга, пояснял, что ему непонятно. А хотелось послать его и вернуться в спальню. Но когда смог – Варя уже спала или притворялась спящей. Макс не посмел ее тревожить, понимая, что ситуация довольно зыбкая, и один неверный шаг – можно все потерять.

Глава 25

Лаборантка пришла далеко после двенадцати и ушла ближе к часу. Мужчина закрыл за ней дверь и обернулся, почувствовав взгляд Варя.

Девушка стояла в проеме спальни и смотрела на него:

– Со мной все отлично. Чувствую себя прекрасно.

На что намек? ― подпер косяк плечом, склоняя голову на бок – девушка все запахивала халатик на груди, стараясь и горло прикрыть. Интересно, когда она уже будет с ним – после тоже будет упорно кутаться?

– Мне пора, Максим.

Мужчина подошел и встал рядом – Варя тут же потеряла уверенность и мало смолкла, взгляд опустила.

– Не думаю, ― огладил ворот халатика. ― Предлагаю для начала прогуляться до ближайшего пристойного общепита. Заодно завернуть в аптеку и выкупить тебе лекарства.

И приобнял девушку, обхватив ладонями за талию:

– Когда Чилигин скажет: добро: готова к труду и обороне – тогда домой. Только так, Варенька.

Девушка уперлась ладонями ему в грудь и у Максима пропала всякое желание, куда-то идти. Ладошки у нее теплые, талия тонкая и этот потупленный взор и приоткрытые губы…

– Не думаю, ― протянула в сомнениях.

Мужчина припал лбом к ее лбу:

– Варюш, дай отцу отдохнуть?

Может прав? ― повела плечами. Только ее отсутствие дома и присутствие здесь – не лучший вариант. Пропадает он с Максом, путается в его сетях. Что-то странное происходит с ней, когда он так близко. Волнение одолевает, теряется она, и желания возмутительные появляются – обнять, например, или провести по плечам, груди, чувствуя не ткань рубашки – кожу.

– Ты плохо на меня влияешь, ― призналась робко, шепотом, и неожиданно для себя.

– Дааа? ― прошептал в ответ, а у самого горло перехватило – принял ее слова за признание – тянет меня к тебе. ― Как?

– Не… неважно.

– Почему? Могу признаться – ты тоже очень плохо на меня влияешь: совсем не хочется работать, вообще думать ни о чем не хочется. Только бы обнимать тебя и целовать, ― прошептал с улыбкой, немного иронично, чтобы не вспугнуть ее, чтобы не загонялась мыслями о плохом.

Варя уловила интонацию, растерянно глянула на него:

– Шутишь?

– Нет, ― пятерней проник в волосы, накрыл затылок ей и припал к губам. И сразу в рот полез. Варя не ожидала, выдала свое смешное «уу», дрогнула, невольно сильнее к нему прижимаясь. Мужчина понял, что ей начинает нравится целоваться по – взрослому, по – настоящему, и это было здорово. Он бы целовал ее с утра до ночи, но не только в губы. Сладкая она, такая сладкая, что голову кружила. Только дальше к сожалению нельзя, осторожней нужно, во вкус девушку вводить постепенно, тогда все получится, тогда не будет страха и она поймет, что такое наслаждение, узнает, что принадлежать мужчине может быть очень приятно, а не больно и страшно. Не хорошо может быть только с ним. Остальных пусть боится – так лучше и для нее и для него.

А сам уже оглаживал ее по талии и бедрам, с трудом сдерживаясь, чтобы не стиснуть за ягодички.

– Ты с ума сводишь, ― признался, отрываясь от ее губ.

Варя не знала, как реагировать, не знала, что ответить, и это тоже безумно нравилось Максиму. Она не играла, просто потому что не умела и не думала играть, и все что чувствовала, мгновенно отражалось на ее лице, передавалось ему без слов. И это было настоящим, как она вся. С ним, здесь и сейчас. И кто бы мог подумать, что она все еще та Варя – наивная и робкая, трогательная, и у нее еще есть шанс спастись. Он сможет ей помочь. Да что греха таить – и себе тоже.

Если б она знала, как ему паршиво одному. Как и ей.

И подумалось вдруг – а ведь он любил за всю жизнь лишь одну женщину, как и его любила лишь одна – мама. И лишь в этой любви не было пошлых примесей удобства, необходимости, привычки, выгоды.

И был уверен – Варя умеет именно так любить – безоглядно, просто за то что есть, за то что дышишь рядом.

Как можно было растоптать ее за это? Как можно было предать?

Дурак ее Дима, редкий дурак…

– Пойдем обедать? ― спросил тихо, скользнув ладонями вверх и обняв ближе к груди – стройная и такая ладная, что диву даешься. ―Я дам тебе свой свитер или водолазку, чтобы рокерский наряд не напугал посетителей ресторана.

Варю забеспокоили его ладони, что плотно обняли в опасной близости от груди, и хотела оттолкнуть, но его слова смели желание – фыркнула, невольно улыбнувшись. И мужчина сам отпустил ее.

А может ничего из ряда вон не происходит? Может все так и должно быть? Разобраться – что она знает? Дима не в счет – губы слюнявил и обнимал – все. Наверняка сам ничего не умел, куда ее научить? Том…

Варя тряхнула волосами – белая скатерть, ничего. Не было его, не было! Этот урод растоптал ее тело, но не стоит давать топтать и будущее.

Максим потянул ее в комнату, распахнул «стенли». Взял из стопки светлую водолазку и протянул Варе:

– Завтра можно сходить в магазин и подобрать тебе женский наряд.

– Нет, ― отрезала поспешно. Макс не стал настаивать, понял, что к этому Варя еще не готова. Слишком радикально для сегодня.

Девушка забрала свои брюки и ушла в ванную. Мужчина наскоро переоделся и ждал ее в коридоре, трепал Макса по холке.

– Варя, у тебя все нормально? Помощь нужна? ― забеспокоился, что ее долго нет.

Девушка вышла и застыла у стены, словно была недовольна своим видом или считала его непристойным. Зато Максим посчитал наряд очень сексуальным, вернее девушку в нем.

Водолазка была большевата, но все равно обтягивала грудь. Высокие, ровные холмики идеального третьего размера проглядывали напряженными пуговками сосков и словно звали. Светлые волосы, аккуратно расчесанные, не торчали колючками ежа, а лежали пышной короной, обрамляли чуть заострившееся личико, делая его более открытым и женственным. Теперь ее никто бы не спутал с мальчиком.

– Лучше толстовку, ― бросила, глянув на Смелкова.

– Ну, нет, ― качнул головой. Прихватил грейдеры и присел перед ней, выставляя один. Варя нахмурилась, не понимая, что он хочет: обувь ей надеть, как маленькой?

– Я сама…

– Верю. Но мне приятно, ― улыбнулся, всовывая ей ногу в ботинок, застегнул, второй надел, поглядывая на девушку снизу вверх – если ей вернуть ее саму, вернуть женщину, то может быть очень много проблем. ― Ты очень красивая.

Я? ― глянула недоверчиво.

– Чучело, ― буркнула.

Максим встал почти прижав ее собой к стене, бросил глядя в глаза:

– Я тебе покажу чучел. Настоящих. Себя с ними не путай.

И не сдержался, припал опять к губам, обхватив ее за талию. Ему безумно нравились ее губы, ее реакция на поцелуй. Он желал ее до ломоты в паху, но пока мог позволить себе лишь одно проникновение. Поцеловал в щеку, лоб и шепнул:

– Ты себя серьезно недооцениваешь.

Или ты переоцениваешь, ― подумала, глядя на него во все глаза. Как у него получается так целовать? Губы не сухие и в тоже время, не слюнявые, поцелуй властный и нежный одновременно, и приятно до одури, до странных теплых волн по телу.

Как он это делает?

И чего привязался к ней? Шикарный мужик – умный, самодостаточный, лицо не смазливое, а именно красивое, красивое по – мужски – мужественностью, чертами особыми, не резкими, но твердыми. Глаза живые и выразительные, по ним как по книге кажется можно читать, но загляни и становится ясно, что скрывают больше, чем рассказывают.

Странный он. Или она странная?..

Они вышли на улицу и встали у парадного. Максим закурил, давая Варе возможность привыкнуть к свежему, морозному воздуху, и та чуть волосами тряхнула – обнесло голову в первый момент.

Мужчина обнял ее и повел к машине не спеша.

– Тяжело?

– Нет, ― солгала, а сама подумала, что он, наверное прав – рано ей шататься. Дома чувствовала себя прекрасно, а на улице что-то слабость одолевала.

– Далеко не поедем. Покушаем и обратно, ― распахнул перед ней дверцу. Помог сесть. ― Пока прогревается, я в «аптеку» зайду. Посидишь одна?

Варя кивнула, нахохлившись.

Макс вернулся быстро, сел за руль, кинув на заднее сиденье пакет с лекарствами.

– Все нормально? ― глянул на девушку.

– Похоже, что нет?

Улыбнулся и вырулил от бордюра из строя авто.

– И так – есть предложения, предпочтения?

– Кафе-хаус, ― кивнула на первую же вывеску.

– О, нет, ― отрезал. ― Забегаловка для студентов.

– «Шоколадница».

– Тот же сегмент. Мы с тобой собираемся пообедать, а не перекусить или потискаться за кружкой «капуччино» и куском чизкейка.

Варя невольно улыбнулась.

Ее немного напрягала его забота и этот не нужный тщательный выбор с ресторанчиками. Тома невольно напоминало – не лучшая параллель, учитывая, что общего меж ними было лишь одно – пол. Впрочем, еще достаток. Хотя тут Максим явно проигрывал, что радовало девушку. Лишнее сходство с тем упырем ее бы не хотелось видеть в Смелкове. Ей было интересно с ним и спокойно. На удивление, и понять это она не могла – загадка просто. Она представить не могла, что вообще сможет кому-то дать себя обнять, не то что – поцеловать. А тут даже хотелось, чтобы целовал. Он словно закрывал ее, обнимая, словно держал оборону кругом своих рук, от всего мира, забирая ее в свой, и в нем было очень приятно, комфортно. С ним она забывала все то, что и хотела забыть да не получалось. С ним она оставалась собой и чувствовала защищённой сильнее, чем чужой маской мальчишки отморозка.

Как ему это удавалось, что в нем настолько особенного? ― покосилась на мужчину. А тот вел машину легко, запросто обходя плетущихся, и вот свернул в переулок, притормозил у края тротуара, втиснувшись между блестящим «ягуаром» и замызганной «нивой».

– «Гранд», ― указал на вывеску. ― Неплохая кухня, большой выбор блюд. Идем?

И помог Варе вылезти из салона, не видя возражений.

Девушка чувствовала себя нелепо рядом с ним. Он аккуратный, одет со вкусом хоть и просто, а она – как придется. Да кого-то – черт в косухе! ― поняла по взгляду официантки. И выбрала столик подальше, в углу. Поспешила скинуть куртку и передернулась – дожила, стесняется своего наряда, который так тщательно подбирала, к которому столько привыкала. И вспомнилось, как Влада копировала, училась у него: ходить небрежно, смотреть свысока, холодно и твердо, в презрении кривить губы, курить.

Она выжила благодаря ему, а сейчас, выходит, предает?

И вытянула из пачки Смелкова сигарету, затянулась с отстраненным видом.

Макс настороженно глянул на нее – стесняется?

– Что-то не так?

– Что? ― очнулась не сразу. ― Нет. Все нормально.

Пара рубленных фраз опять превратили Варю в мальчишку и Максу это не понравилось. Она даже держала сигаретку сейчас, смотрела, сидела – как парень.

Раздвоение личности? ― нахмурился: не похожа она психически больную.

– Что будешь? ― придвинул ей меню. Пробежала взглядом вскользь и отодвинула резко.

– Пиво.

Макс помрачнел. Закурил, поглядывая на девушку и соображая, что с ней и как вернуть Варю.

– Нет, ― отрезал и удостоился ее холодного взгляда – не женского. ― Мы не в клубе на попойке, Варя. Мы пообедать приехали, ― напомнил.

Она поняла, что мужчина чем-то недоволен и, вздохнув, пролистала меню еще раз.

– «Морской коктейль», «шоколадный торт».

– Первое, второе? Компот? ― улыбнулся натянуто.

– «Американо».

– Все? Варя, что с тобой?

– Ничего, ― пожала плечами, поерзав. А в глазах смущение, словно за непотребным застукали, и явно встревожена – пальцами пепельницу крутит. Он сам так делает, когда беспокоится или нервничает.

Притянул девушку к себе за талию – притихла, покосилась на него чуть испуганно.

– Ты чего?

– Ничего, ― хмыкнул и кивнул официанту, сделал заказ, как только тот подошел.

Варя ему рукой в ногу уперлась: и отодвинуться не спеша и вроде не очень рада его объятьям. Максим ее за руку взял, поцеловал в ладонь, заставив на себя посмотреть.

– Рассказывай.

– Что?

– Что с тобой.

– Ничего.

– Слышал – не верю. У меня глаза есть, Варя.

– Просто мысли, ― призналась.

От «просто мыслей» не мрачнеют, не меняются за минуту, ― подумал, и ясно стало, что видно, что-то нехорошее ей вспомнилось.

– Поделишься?

– Не стоит, ― за сигаретами опять потянулась – отобрал.

– Я вроде Варю обнимаю, а ощущение, что Влада.

– А кто просит? ― отодвинулась резко.

Даже так? ― глянул холодно.

– Может, еще поругаемся? Повод хороший – с ничего и вдруг.

Подкалывает, ― поняла, покрутила пепельницу.

– Я о друге подумала. Его, как раз Влад звали.

– Звали? ― качнулся к ней весь во внимании. Это и утихомирило раздражение.

– Он умер. Давно. Повесился, ― отвернулась. ― Бунтарь был. Но удивительный человек.

– Это его паспорт у тебя?

Варя уставилась растерянно: откуда знаешь?

– Ты там не очень на себя похожа, ― глаз прищурил.

– У меня отец – Скифарин.

– По странному совпадению?

В точку, ― притихла.

– Это он тебе образ парня навеял?

Девушка нахмурилась – у тебя фамилия Ванга, что ли?

– Тебе-то что?

– Ничего. Кроме одного – ты девушка.

– К сожалению, ― отрезала.

О, как! ― почувствовал раздражение. О Владе он понятия не имел и его явление, да еще в почившем виде, Максима не устраивало. Закурил, чувствуя, как внутри злость бурлить начинает.

– Первая любовь?

– Влад? ― удивилась искренне. ― Друг. Настоящий.

Что-то у меня друзей среди женщин нет, ― подвигал челюстью, тараня взглядом барную стойку слева от себя.

Варя притихла, настороженная его странным видом. В миг какой-то замкнутый и мрачный стал, а с чего?

Явление официанта спасло – за салат принялась.

А Максу кушать расхотелось. Поглядывал на Варю и смирял бушующую внутри бурю.

Молодая, красивая девочка, ее одень в нормальное женское, стянув эти штаны унисекс и мужскую водолазку – и мужики ламбаду танцевать вокруг будут. Разве слепой обойдет, внимания не обратит. Понятно, ей с ровесниками интереснее, они ей нравятся, а какой шанс у тебя, Смелков? Ты почти вдвое старше ее и чем возьмешь, если купить невозможно? Это-то еще в больнице ясно стало. Хотя – согласилась же ехать в отель на Новый год и ай-фон взяла…

Не обольщайся – согласилась, чтоб подругу выгулять, взяла, чтобы отработать потом аэрографией. Да и «взяла» – громко сказано. Сам потом привез, через отца передал. В больнице ведь оставила.

Мать! ― подкурил еще одну сигарету, руку под столом в кулак сжал – тошно, что-то.

Смотрел на нее и, сердце сжималось от мысли, что может ее потерять. Появиться, какой-нибудь ушлый шустряк пионерского возраста, и уведет.

– Мы обедать приехали или курить? ― покосилась на него.

– Кушать, ― затушил сигарету. ― Вкусно?

– Очень, ― отодвинула опустевшую тарелку и разглядывает его, силясь понять, что происходит.

– Ты обиделся?

Молчит. Жевать «цезарь» начал.

– Максим?

– Нет, ― неохотно выдал и опять кушает, перед собой смотрит. А в голове одни вопросы, что он бы задал Варе да понимал – не нужно, глупо. Не готова она на них ответить, как бы он хотел.

– Я тебе нравлюсь? ― уставился чуть исподлобья. Девушка притихла, разглядывая его – чудной.

– Аа… странный вопрос, ― плечами повела.

– Чем?

С минуту на него, как на идиота смотрела: