Текст книги "Существование Бога"

Однако главное достоинство смерти, на мой взгляд, заключается в следующем размышлении, которое отчасти противоречит моему второму доводу [в пользу смерти]. Выше я писал о том, что возможность агентов причинять друг другу вред – это великое благо. Только те, кто могут это делать, действительно обладают существенными возможностями. К тому же, ради того, кто будет претерпевать страдания, должны существовать ограничения возможности одного агента причинять страдания другому. Для чрезвычайно могущественного существа было бы неправильно с моральной точки зрения (и я убежден, что мы все так считаем) дать неограниченную возможность агентам причинять вред друг другу. Способность агентов к убийству представляет собой возможность качественно отличную от других возможностей. Например, она сильно отличается от возможности причинять бесконечные страдания. Аналогия с родителем ясно показывает, что дать возможность причинения бесконечных страданий было бы неправильно с моральной точки зрения. Родитель, уверенный в том, что его старший сын должен нести ответственность, может дать ему возможность делать что-то хорошее или плохое в отношении младшего сына. Но добрый родитель будет постоянно вмешиваться, если младший сын будет слишком сильно страдать – ради самого младшего сына. Бог, который не введет ограничение на количество страдания, которое может испытывать Его создание (по любой благой причине, в том числе ради повышения ответственности агентов), уже не будет благим. Необходимо ограничить интенсивность и продолжительность страданий. Смерть, наступившая после нескольких лет страданий, естественным образом ограничивает период страданий. И здесь находится предел власти одного агента над другим, поскольку смерть забирает агентов из общества взаимной зависимости, в котором каждый из них играет свою роль, и это является благом. Правда, Бог мог бы ограничить во времени страдания, которые агенты в состоянии причинять друг другу, не забирая их при этом из общества. Но это вовлекло бы их в такие взаимные отношения, при которых каждый из них был бы освобожден от ответственности за другого, – точно такой же процесс, как описанное выше лишение их возможности делать существенный выбор.

Я прихожу к заключению, что у Бога есть основания создать мир, который я буду называть Мир-IV. В Мире-IV агенты рождаются и умирают, на протяжении своей жизни они могут рождать детей, что отчасти связано с их собственным выбором, отчасти – с выбором других агентов. Они могут что-то менять в мире, но существует предел их возможности вторжения в мир, и каждое новое поколение может лишь немного развить или задержать в развитии свое благополучие. Агенты могут делать друг друга счастливыми или несчастными, а также могут повышать или снижать друг у друга силы, знания и свободу. Тем самым они могут влиять на благополучие и нравственность поколений, удаленных от них во времени. Очевидно, что наш мир – это Мир-IV. И у Бога есть основания создать такой мир.

В этом мире для агентов существует возможность вредить друг другу на протяжении нескольких поколений до тех пор, пока они не спустятся в самый низ лестницы, ведущей к божественности. Многие, а может быть и все, крупные моральные катастрофы последних столетий – геноцид, масштабное рабовладение, такое как ГУЛаг, работорговля, холокост – не являются исключительно результатами вредоносных решений отдельных современных правителей. Они представляют собой итог бесконечного числа действий отдельных членов различных групп людей против членов других групп, и эти действия создали условия, в которых правители смогли заставить одних участвовать в осуществлении огромного зла, а других – не замечать эти преступления.

Однако в Мире-IV существует также возможность постепенного восхождения человека по эволюционной лестнице, возможность развития его моральных и религиозных знаний, возможность каждого поколения передать следующему какую-то новую частицу этого знания. Человек может совершенствоваться в понимании моральных истин и в применении их для того, чтобы уберечься от небольших несчастий; он может совершенствовать свою восприимчивость к красоте и совершенствоваться в создании и оценке произведений искусства; он может приобретать научные знания и навыки их использования для улучшения условий жизни человека, а также для исследования и осмысления вселенной. С учетом всего этого, как я утверждаю в 6 главе, можно ожидать, что Бог создаст человеческих свободных агентов, обладающих высокой степенью свободы и ответственности, и подверженных ограниченному ущербу (то есть позитивному злу), который они в состоянии причинять друг другу. Существует некоторая вероятность того, что Бог создаст Мир-IV, содержащий естественную смерть всего, и свободных агентов, способных причинять смерть. Однако такой мир с очевидностью является неудовлетворительным в одном существенном отношении: а именно, в том, что он способен к процветанию и счастью, которые обрываются слишком скоро, лишая нас и будущего опыта, и возможности выбора. У Бога есть основания вмешаться в этот процесс, сохранив существование некоторых агентов в другой части мира, если они уже прекратили свое существование в нашей части мира (и христианская, и другие формы теизма утверждают, что Бог поступает именно так). Но если мир, содержащий в себе смерть, сохраняет свое преимущество, то явная взаимная зависимость в таком мире должна прекратиться после некоего конечного промежутка времени (границы которого будут связаны с пределами страданий, допустимыми в нем), и будущее существование не должно никоим образом быть заранее достоверно известно агентам (иначе в нашей части мира не было бы возможности важнейшего выбора). Если бы Бог таким способом вмешался, то наша часть этого мира стала бы для его обитателей выглядеть больше всего похожей на Мир-IV.

Положение животных

До сих пор эта глава была посвящена тому, какие у Бога есть основания для того, чтобы создать человеческих свободных агентов тем или иным образом в тех или иных условиях. Однако в 6 главе я предполагаю, что у Бога также есть основания для создания не очень развитых мыслящих существ со смешанным даром морального знания и свободной воли, иными словами – высших животных. Я предположил, что это благо – то, что должны быть существа, способные научиться тому, что для них хорошо и что плохо, и способные стремиться к хорошему и избегать плохого, а также посредством этого радоваться миру и получать приятные ощущения. Итоги этой главы относительно оснований Бога для создания людей, устроенных именно таким образом и для помещения их именно в такие условия, имеют лишь косвенное отношение к высшим животным. В связи с нехваткой у них свободной воли и морального знания у Бога есть основания наделить их меньшей ответственностью, а значит и меньшими возможностями и способностями к познанию, чем людей, поскольку важнейшая причина возложить огромную ответственность на людей (и наряду с этим дать им силу и возможность познать, каким образом можно причинить огромный ущерб) состоит в том, что они не были предопределены в своем выборе, а напротив, были независимы, выбирая, каким образом они будут воздействовать на мир – в пользу добра или в пользу зла, в значительной степени сознавая последствия возможного выбора. Поскольку животные обладают меньшей свободой воли, они и не должны обладать такой же возможностью причинять вред, какой обладает человек, и мы видим, что в нашем мире животным не свойственна такая возможность. Животные могут ранить и убивать других животных, но они не станут осуществлять геноцид, не развяжут атомную войну, не будут лжесвидетельствовать в суде или нарушать важные обязательства, не станут подолгу несправедливо держать в заточении своих ближних или подвергать их изощренным пыткам и оскорблениям. Однако есть основания для того, чтобы предоставить животным ограниченную возможность причинять вред, я буду обсуждать эти основания в следующей главе. Одно из них заключается в том, что эта возможность позволяет им [животным] использовать другое качество более высокого порядка. Другое основание состоит в том, что эта возможность дает другим животным и людям знание о том, как избежать вреда. В следующей главе я буду утверждать, что приобрести такое знание можно только путем умозаключения (rational inference) и размышления относительно того, каким образом можно было бы избежать ущерба в тех обстоятельствах, в которых он возник. Вооруженные этим знанием, и только им одним, животные в состоянии делать множество вещей, относительно которых в этой главе мы пришли к выводу, что иметь возможность их совершать – это благо: защищать себя, свое потомство, а возможно, и других представителей своего вида от вреда. Когда газель видит, как тигры убивают других газелей, это дает ей знание того, как лучше использовать свои возможности – и ради собственного благополучия, и ради благополучия своего потомства, – как ей самой уберечься от тигров и как помочь своему потомству уберечься от них.

Говоря более общими словами, у Бога есть основания дать животным некоторые способности и знания, наряду с возможностью использовать их для своего собственного блага и блага других, а также знания, как это сделать. Очевидно, что животные находятся именно в таком положении. Подобно людям, они имеют возможность продлевать свое существование, избегая опасности, прячась, питаясь и заботясь о своей сохранности. Обладая ограниченной свободой воли, они не могут выбирать, стремиться им к этим целям или нет. Поэтому, раз они это делают, значит, им должно быть дано желание стремиться к этим целям, в том числе желание избегать губительных для их благополучия обстоятельств, а это предполагает, как мы уже убедились, биологически полезную боль. Подобно людям, высшие животные обладают способностью заботиться о других, особенно о своем потомстве и о своих близких, а также – в меньшей степени – о представителях своего биологического вида. В жизни животных центральное место занимает забота о потомстве. Опять же, поскольку их свобода воли ограничена, они не в состоянии выбирать, преследовать им эти цели или нет, но им должно быть дано желание делать это. И, разумеется, они щедро наделены родительским инстинктом. Бывают и исключения – животные, являющиеся плохими родителями, – это мы рассмотрим в следующей главе.

Бог мог бы поместить животных в отдельный мир или же поместить их в наш мир, возложив на людей дополнительную ответственность за них. На протяжении сотен миллионов лет на Земле жили животные, но не было людей. В последнее время они живут бок о бок друг с другом. Есть очевидный риск в том, что они живут рядом в одном и том же мире: люди могут быть жестоки по отношению к животным, могут заставить их страдать. Но есть и преимущества [такого соседства]. Появляется возможность нового вида кооперации людей и животных, возможность их дружбы и ответственности. Например, у лошади возникает возможность выполнять интересную работу вместе с человеком, которую он без нее не смог бы выполнить, а также возможность дружбы с представителем иного вида. В свою очередь, человек получает помощника и друга. Осознав, насколько благополучие животных в наши дни зависит от человека, люди приходят к пониманию своей ответственности за животных. И это не просто краткосрочная ответственность за конкретное животное, которое живет у нас, или которое пробегало мимо. В наше время это осознается как ответственность за сохранение биологических видов, а также за сохранение среды их обитания².

В равной мере люди несут ответственность и за физический мир – растения, реки, горы на Земле и на Луне, а в свое время, вне всяких сомнений, они будут нести ответственность и за растения, реки и горы на других планетах и их спутниках. Это связано с возможностями человека сохранить биологические виды и красоту обширных природных регионов. У нас есть возможность выбора: сделать это или даже не задумываться об этом.

Заключение

В 6 главе я утверждаю, что существует серьезная возможность, которую я оценил примерно как 1/2, что Бог создаст свободных человеческих агентов, то есть существ, способных выбирать, каким образом влиять на самих себя, друг на друга и на окружающий мир. Затем я отметил, что такая возможность свободного выбора несет вместе с собой большое зло и, разумеется, чем шире диапазон возможного выбора, тем шире диапазон актуального и потенциального зла. Очевидно, что существует предел (и по времени, и по интенсивности) страданий, которым благой Бог подвергает разумные существа (за исключением их собственного выбора). Есть широкое поле для дискуссий относительно того, содержит ли мир гораздо большее зло, чем то, которое допустил бы благой Бог, и мы будем рассматривать этот вопрос в следующей: главе. Но если: мы на мгновение допустим, что таких состояний существует не слишком много и они не слишком интенсивны, то, по-видимому, это благо, что мир содержит в себе человеческих свободных агентов, обладающих возможностью существенно увеличивать их силы, знания и свободу в отношении самих себя, других и физического мира. Эти агенты и есть мы сами, люди. Если бы Бог наделил нас большей силой, то скорее всего и зло в итоге бы возросло. При допущении (которое, на мой взгляд, является вероятным), что мы обладаем свободой воли, Бог вряд ли мог бы быть более щедрым. Если Бог существует, у нас есть основания: ожидать, что мир будет содержать в себе такие существа с высокой степенью вероятности. И то, что Бог создаст несвободные существа с меньшими возможностями и знаниями, то есть высших животных, тоже вполне вероятно.

Однако есть множество других миров, которые, если Бог не существует, возникли бы с той же вероятностью, что и этот, – миры, которым свойственны совсем другие характеристики. Рассмотрим несколько ключевых примеров. Могут существовать миры, в которых агенты, устроенные таким образом, как это было описано в 9 главе, не способны совершенствоваться, окружающая среда не слишком опасна для них, они не могут существенно продвигаться в познании мира, они не зависят друг от друга и не любят друг друга (более того, их жизни в целом не зависят друг от друга). Мы все можем жить в футлярах, не имея возможности ни общаться друг с другом, ни вредить друг другу, лишь на краткий миг вступая в контакт ради репродукции (если таковая случится). Или хотя мы могли бы наносить друг другу физический вред, наши характеры могли бы быть неизменными, зависящими исключительно от генов. Или мы могли бы быть не в состоянии совершать какие-либо долгосрочные изменения в своем народе и в условиях его жизни. Или же мы могли бы жить вечно и имели бы возможность причинять друг другу бесконечные страдания. И так далее. В большинстве этих миров люди не несут большую ответственность, а в последнем мире – несут слишком большую. Почему законы и граничные условия мира формируют именно такую природу человека и именно такие условия его существования, благодаря которым возникает тот вариант ответственности, который был описан в данной главе, – это вопрос «слишком большой» для научного объяснения. Опять же, это зависит от характеристик, с которых наука начинает. Ввиду большого разнообразия возможных миров, в которые агенты, устроенные так, как это описано в 9 главе, могут быть помещены, не представляется слишком большой внутренняя вероятность того, что законы и граничные условия должны сформировать их самих и окружающую среду таким образом, как это описано в данной главе. Но если я прав, то высока вероятность того, что Бог создал бы мир нашего типа, а значит создал такие законы природы и граничные условия, которые ведут к возникновению мира этого типа. Таким образом, свойства человеческих существ и мира, описанные в этой главе, встраиваются в дальнейшее доказательство существования Бога. Если к – это существование человеческих тел, связанных с ментальной жизнью, описанной в последней главе, h – это пропозиция «Бог существует», а е – это законы природы, граничные условия вселенной и связи сознания и тела, возникшие благодаря свойствам, описанным в данной главе, тогда я утверждаю, что P(eh&k) > Р(ек).

Примечания

¹ Называя некое событие или положение дел «злом», я имею в виду, что возникновение данного события или состояния плохо само по себе, независимо от обстоятельств, причин и следствий. Я не хочу сказать, что вызвать такое положение дел или позволить ему осуществиться было бы злым делом (как обычно это и называют), или даже вовсе плохим делом. В 11 главе я утверждаю, что иногда позволить некоему плохому событию осуществиться или даже вызвать его – это может быть хорошим действием. Я называю подобное плохое положение дел «злом» просто в соответствии с общефилософским употреблением этого термина.

² См. Быт 1:28, где сказано о том, что Бог возложил на человека эту ответственность.

Глава 11
Проблема зла

В 6 главе я утверждаю, что у Бога есть существенные основания для создания человеческих свободных агентов. Они будут иметь тела того типа, который был рассмотрен в 8 главе, ментальную жизнь, рассмотренную в 9 главе, а нечто вроде их устройства и окружающей среды было рассмотрено в 10 главе. Судя по всему, люди являются человеческими свободными агентами. В мире того типа, который был описан в 10 главе, с необходимостью будет существовать зло в смысле плохих состояний или действий¹. Всё зло, существующее в мире, я традиционным образом подразделяю на моральное зло (то, которое возникает в результате сознательного выбора или позволения человека, наряду с тем злом, которое возникает в результате намеренных плохих действий или небрежности) и природное зло (все прочие виды зла, такие, например, как порочные страсти, неизлечимые болезни и катастрофы). Если Бог существует, то Он позволил существовать моральному злу и, предположительно, создал и природное зло (создав естественные процессы, которые являются причинами дурных страстей, болезней и катастроф). Моральное и природное зло включают в себя все страдания животных, независимо от того, являются ли их причиной люди, другие животные или природные процессы. Однако, поскольку по мере удаления от человека по эволюционной лестнице вниз уменьшается сложность строения мозга и упрощается поведение, то выглядит вполне разумным предположение, что боль, которую испытывают животные, гораздо меньше человеческой, и интенсивность этой боли будет снижаться, чем дальше животное располагается по шкале эволюции от приматов до самых примитивных позвоночных. А поскольку мозг беспозвоночных сильно отличается от мозга позвоночных животных, то, на мой взгляд, есть некоторые основания предполагать, что последние испытывают боль во всей ее полноте [т. е. любую возможную боль].

Я уже рассматривал основания, в соответствии с которыми можно предполагать, что в предопределенном (providential) мире (описанном в 10 главе) будет существовать разного рода зло. В нем необходимо будут присутствовать биологически полезные неприятные ощущения, такие, как боль, которую некто будет испытывать до тех пор, пока не убежит от огня, или удушье, которое ощущается в комнате, наполненной отравленным газом, или чувство страха перед лицом опасности. А поскольку у людей есть возможность существенно вредить друг другу, и их действия при этом каузально не детерминированы, в таком мире также с высокой степенью вероятности будет присутствовать страдание, вызванное действиями людей по отношению друг к другу. В нем также будет присутствовать моральное зло, осуществленное людьми, сделавшими сознательный выбор в пользу зла и причинения страданий – зло, которое будет существовать независимо от того, достигли они успеха в причинении страданий или нет. В этом мире будет присутствовать зло от порочных желаний и искушений, делающее возможным выбор между добром и злом, – выбор, зависящий от того, уступили вы порочным желаниям и искушениям или нет. И когда нечто плохое случается с нами: или нами самими совершается, или когда что-то хорошее заканчивается, тогда возникает ощущение печали, сочувствия и сожаления. Однако может оказаться, что по большей части естественное зло, происходящее в мире, никоим образом не необходимо для благих целей, описанных выше. У кого-нибудь может создаться впечатление, что, хотя у людей есть возможность свободного выбора помогать или вредить друг другу и логически необходимо, чтобы люди имели возможность причинять друг другу страдания, благой Бог не был бы справедлив, допуская все эти виды морального зла ради добра, при том что Он исключил возможность их предотвращения.

Тем не менее, очевидно, что иногда чрезвычайно добрые люди позволяют происходить чему-то плохому в тех случаях, когда они легко могли бы предотвратить это. Некоторые блага могут быть получены только путем, включающим в себя страдание, и будет правильным попытаться достичь их, несмотря на страдания. Родители вполне справедливо позволяют детям испытывать боль в кресле дантиста ради того, чтобы у детей были здоровые зубы. Однако Бог, в отличие от людей, мог бы сделать зубы здоровыми и без необходимости испытывать боль при их лечении. В то же время, как мы убедились в 5 главе, даже Бог не может сделать то, что логически невозможно. Выглядит правдоподобным предположение, что всеблагой Бог может позволить произойти или осуществиться злу Е в том случае, если осуществить нечто хорошее G независимо от Е (или зла, равного ему) не является логически возможным или морально допустимым. Я полагаю, что существует три дополнительных условия, которые должны быть выполнены для того, чтобы допущение Богом существования зла Е было совместимо с Его всеблагостью. Второе условие состоит в том, что Бог также фактически осуществляет G (то есть нечто хорошее). Третьим условием является то, что Бог не должен вредить страдальцу, причиняя или разрешая зло. Он должен иметь право сделать или допустить страдание в каждом отдельном случае. И, наконец, должно быть выполнено своего рода относительное условие (comparative condition). Оно не может быть таким же строгим, как условие, при котором хорошее G превышает плохое Е, поскольку очевидно, что мы часто для того, чтобы убедиться в наличии чего-то существенно хорошего, решаемся на очень маловероятное превышающее зло. Вполне убедительный формальный способ зафиксировать данное условие – это сказать, что ожидаемое значение разрешенного зла Е, разрешенного для того, чтобы Бог осуществил G, должно быть позитивным, иными словами, существует вероятность того, что добро перевесит любое зло, необходимое для его достижения. Я в дальнейшем буду сокращать утверждение о том, что если Бог существует, то Он может позволить произойти некоему злу Е для того, чтобы осуществилось нечто хорошее G, что вполне совместимо с Его всеблагостью, – до утверждения о том, что Е служит превышающему добру. Содержание этих условий я проиллюстрирую примерами. В дальнейшем я буду защищать тезис, что существует вероятность того, что всё зло мира служит превышающему его добру – по крайней мере, если мы добавим к теизму одну или две дополнительные гипотезы. Моя трактовка зла, вплоть до последнего параграфа этой главы, имеет отношение только к тем видам зла, которые являются злом независимо от того, существует Бог или нет.

В последнем параграфе, озаглавленном «Аргумент от сокрытости», я рассматриваю некоторые ситуации, которые могли бы быть злом только в том случае, если Бог существует.