Текст книги "Купец"

Глава 28

«Золотой… Виктор… Слышишь… Золотой Виктор…»

Это уже кричал не Стрелец. Кто-то другой обращался к нему, причем, так, что фразы приходили не извне, а словно рождались внутри и звучали в его голове.

Шарообразное существо, покачивающееся на ремешке, говорило с ним не словом и звуком. Мыслью. «Котловые мутанты, оказывается, способны и на такое!» – вяло и отстранено подумал Виктор.

И тут же…

«Способны», – получил ответ.

Существо словно заполняло собой весь окружающий мир и все, что было внутри сибирского купца. Чувства, зрение и слух притупились. Виктор почти ничего не видел, не слышал и не ощущал.

Сейчас было только ЭТО. Оно одно.

«Кто? Ты?» – Виктор, не моргая, смотрел на шар, перемазанный кровью и мозгом Инквизитора, и без слов разговаривал с шаром.

«Я Йап-па. Я их бог», – так же безмолвно отвечал шар.

«Их? Зеленокожих? Дикарей?»

«Ты называешь их так, они называют себя иначе. Но это не важно».

«И они поклоняются тебе?»

В это трудно было поверить. Кровожадное божество котловых дикарей оказалось всего лишь небольшим комочком плоти, подвешенным на ремешке! Правда, мыслящим комочком и способным проникать в мысли других.

«Я заставляю их делать то, что мне нужно. Они разумны, но слишком примитивны. А примитивный разум легко подчинить. Гораздо легче, чем контролировать более высокоорганизованное существо или неразумное вовсе».

«Зеленокожие приносят тебе жертвы?» – задал Виктор следующий беззвучный вопрос.

«Приносят. Мне. Да. И тебя принесут тоже. Только на самом деле это не жертвы. Я лишь беру, что мне нужно, а они помогают мне взять это».

«А что тебе нужно?»

«Знания. Воспоминания. Мысли. Информация. Разум тех, кто разумнее».

«Зачем?»

«Нас мало. Мы появились не так давно. И мы слишком уязвимы. Мы должны знать об этом мире больше, чтобы выжить в нем и чтобы со временем его занять».

«Занять весь мир?» – поразился Виктор. Неужели эти шары станут новыми хозяевами планеты?

«Занять, – подтвердил мутант, покачивающийся в руке другого мутанта. – Любое разумное существо стремится к этому. Разве нет?»

Виктор не знал, что и как ответить. Вернее, он мог отвечать только за людей. А люди – да, они стремились. Всегда.

«Мы собираем знания, которые помогут нам. А этих знаний больше всего в головах таких, как ты».

«А зеленокожие?»

«Они не способны дать нужных знаний. Их память коротка, их разум ограничен, а потому бесполезен. Они примитивны настолько, что даже не способны воспринять информацию, которую мы можем предоставить им, и которая сделала бы их сильнее. Но зато они добывают тех, чей разум по-настоящему ценен».

«Добывают, чтобы вы жрали человеческий мозг?»

«Мы не едим мозг», – ответило существо.

«Я видел, как ты ел… ела… ело…» – Виктор немного запутался. Никогда раньше ему не приходилось говорить так и с таким собеседником.

«Я не ем мозг, – шар-мутант стоял на своем. – Я просто беру из него то, в чем нуждаюсь. В этом заключается истинная суть процесса, который ты называешь жертвоприношением».

«Какая разница? Ты все равно убиваешь при этом!»

«Мне известен только такой способ извлекать информацию. Быстро и всю, – ответы мутанта звучали бесстрастно. Что и неудивительно: трудно выражать эмоции одной лишь мыслью. Впрочем, возможно, живой шар и вовсе не мог их выражать. – А когда я забираю нужное, то, что остается, все равно становится ненужным».

«Это неправильно!»

«Это правильно. Это нормально. Это обычно. Вы поступали так же со своим миром и со всем, что в нем было. Вы поступаете так и сейчас, когда охотитесь, воюете, строите и разрушаете. То, что вам нужно вы берете. Остальное вас не интересует. И я тоже всего лишь поделю тебя на нужное и ненужное».

Зеленая рука, удерживавшая шар, приблизилась.

«Не хочу!» – всем своим естеством воспротивился Виктор. Но не смог даже отклонить головы.

«Твои желания уже ничего не значат, Золотой Виктор. Утешься тем, что твоя память и твой разум будут жить во мне. Какое-то время. Пока они будут нужны».

Шар поплыл, меняя форму и вытягиваясь.

Жрецу оставалось только сделать шаг. Один. Последний.

Еще секунда – и маленький мутантик, выбившийся в боги для других мутантов побольше, коснется лба жертвы…

* * *

Зеленокожие, толпившиеся за спиной жреца, вдруг нарушили тишину. Тревожные крики раздались с нескольких сторон сразу. Виктор почувствовал, как пелена, сковавшая разум и тело, отпускает его.

Похоже, божество дикарей было встревожено не меньше самих зеленокожих, и страх мешал ему контролировать жертву. Но страх перед чем?

Дикари указывали на землю. А из земли прямо на глазах росла… Трава?

Нет, это была не она. Хотя, похоже.

Над поверхностью поднимались чувствительные волоски грунтовиков. Колония подземных хищников, то ли привлеченная шумом, то ли просто по воле случая, приползла с открытого пространства к жертвенному дереву и теперь прощупывала почву. Или устраивала засаду.

Но, видимо, зеленокожие знали, как избежать опасности. Предупредив своего жреца и своего божка криками, дикари умолкли и замерли, где стояли. Весь клан! Даже дети не шевелились и не произносили ни звука. Человекообразные мутанты, перемазанные кровью Инквизитора, словно остолбенели. Жрец, тянувший руку с живым амулетом к лицу Виктора, тоже застыл в неподвижности.

Подземных тварей, судя по всему, здесь собралось немало. Волоски грунтовиков поднимались по всему холму, едва не касаясь ног дикарей, но, видимо, хищники пока не чувствовали добычи. Наверное, одного-единственного движения сейчас хватило бы, чтобы земля вокруг камень-дерева взорвалась. Однако зеленокожие вели себя так, будто сами обратились в камни и деревья.

Ладно, если они не двигаются по своей воле, это еще не значит, что их нельзя сдвинуть.

Моховые путы туго стягивали тело, но кое-что Виктор все же мог сделать. Он качнулся на ветке, к которой был подвешен. Раз качнулся, два…Разворачиваясь к жрецу ногами и поджимая их.

«Нет!» – раздалось в голове. – «Не смей!»

Кажется, шарообразный мутант на ремешке, разгадал его намерения, только вот остановить несостоявшуюся жертву он уже не мог. Йап-па не был богом Виктора. Он не способен был управлять им, как управлял тупыми («примитивный разум легко подчинить») зеленокожими. Заставить дикарей действовать, живой шар тоже не рискнул. Любое движение зеленокожих спровоцировало бы атаку грунтовиков.

Виктор ощутил, как его волю снова пытаются парализовать. Но божок на ремешке слишком сильно боялся и, вероятно, поэтому не смог подавить ненависть и надежду, вспыхнувшие в душе Виктора. Страх дело такое: когда боятся боги, они тоже становятся слабыми и уязвимыми.

На очередном качке Виктор резко распрямил ноги. Он даже не ударил. Бить по-настоящему, будучи оплетенным моховыми сетями, было невозможно. Он просто толкнул ногами зеленокожего жреца.

Что будет дальше? Как они освободятся? Об этом Виктор не думал. Для него сейчас главным было другое: любой ценой избежать участи Инквизитора.

Дикарь-жрец попытался уклониться, не сходя с места. Не вышло. Толчок пришелся в грудь. Зеленокожий потерял равновесие. Чуть отступил назад. Сделал только один маленький шажок, но…

«Не-е-ет!!!» – взвыло в голове Виктора.

Босая пятка дикаря коснулась чувствительного волоска. Под жертвенным деревом взметнулся земляной фонтан.

Темное, вытянутое, покрытое длинными отростками тело обвило ноги зеленокожего. Пасть, усеянная мелкими острыми зубками, вцепилась в бок жреца. А в следующий миг он ушел под землю по пояс.

По грудь.

По шею.

Жрец дикарского клана погружался в земляную ловушку и орал от боли. Но в последние мгновения своей жизни он думал не о собственном спасении, а о спасении своего божка. Даже когда голова дикаря скрылась в норе грунтовика, и на искаженное лицо посыпались земляные комья, рука, сжимавшая живой шар, еще поднималась над поверхностью. Судорожным движением умирающий жрец бросил шар-амулет к корням камень-дерева, где подземным хищникам труднее было бы его достать.

Бросил – и исчез под землей.

* * *

А вокруг жертвенного дерева уже бесновались другие грунтовики. Удачная атака сородича стала сигналом всей стаи.

Хищники выскакивали из-под ног дикарей и черными тенями метались по траве. Одни котловые мутанты терзали и утаскивали в свои норы других. Виктор увидел, как под землю, визжа и трепыхаясь, ушла зеленокожая мамаша вместе со всем своим выводком.

Дикари не стали спасаться бегством. У них у всех, как и у жреца, была сейчас другая цель: любой ценой защитить свое божество.

– Йап-па йап-па йап-па! – снова звучало над алтарем имя-клич дикарского бога.

Уцелевшие зеленокожие сгрудились под жертвенным деревом. Замелькали копья и дубинки. Клан принял бой. И нельзя сказать, что совсем уж безуспешно. Два грунтовика уже содрогались в агонии, пригвожденные к земле заостренными палками. Еще трое, попали под дубинки и теперь едва ворочались с проломленными головами и перебитыми хребтами.

Корни камень-дерева защищали зеленокожих от нападений из-под земли, однако грунтовики не собирались упускать добычу и атаковали снова и снова. Зубастые пасти выдергивали дикарей из-под дерева одного за другим. Но, увы, не только зеленокожие привлекали внимание подземных тварей.

Какой-то грунтовик прыгнул на покачивающегося над землей Виктора. Окровавленная пасть вцепилась в моховый кокон, подвешенный к ветке, однако разгрызть прочные путы высохшего сосунка оказалось не просто. Мелкие зубки твари увязли в толстых жестких волокнах и не смогли сразу достать до плоти. Две или три секунды Виктор и грунтовик висели вместе. Остроносая морда и маленькие подслеповатые глазки мутанта находились на уровни груди человека. Еще бы чуть-чуть – и хищник перегрыз бы незащищенное горло или откусил голову, предназначавшуюся дикарскому богу. Виктор ощущал смердящее дыхание твари, запах крови и влажной земли. Длинные жесткие волоски-отростки проникали сквозь высохшую моховую массу, щекотали и царапали кожу. Грунтовик не желал разжимать челюсти. Хрипел, рычал, яростно тряс головой и терзал зубами неподатливую оплетку сосунка. Моховый кокон-клетка дергался и раскачивался.

«Если веревка не выдержит, если упаду – конец!» – подумал Виктор. На земле от грунтовиков сосунковый панцирь уже не спасет: твари или разорвут добычу вместе с ним, или затащат в нору, и похоронят там заживо.

Раздался треск.

Веревка? Нет. Под зубами грунтовика лопнул моховый кокон. Вырвав из него изрядный клок, тварь рухнула вниз, однако избавиться от застрявшей в пасти сосунковой сетки грунтовик не смог. Подземного хищника с моховым намордником на голове настигла дикарская дубинка.

* * *

Виктор извернулся. Просунул в прогрызенную дыру руку. Сначала – руку. Потом – плечо. Голову, другое плечо…

Сухой мох-сосунок держал крепко, но целостность его объятий уже была нарушена, а прореха, оставшаяся после зубов подземного мутанта, оказалась достаточно широка. Сквозь такую можно было протиснуться. В конце концов Виктор сумел выбрался из моховой оплетки и не упасть при этом вниз, где охотились грунтовики. Он вскарабкаться на ветку, к которой был привязан сосунковый кокон. Здесь, наверху шансов уцелеть все-таки больше.

По изогнутым, переплетенным друг с другом и увешанным вонючими дикарскими фитилями ветвям Виктор добрался до А-Ка. Поднял увязанного в моховый тюк Стрельца и кое-как закрепил наверху. Затем занялся Костоправом.

Лекарь барахтался в своей сетке-коконе и крыл изощренным матом и сосунок, и зеленокожих, и грунтовиков. Увы, ругань, не отпугивала подземных тварей, а, скорее, наоборот. Какой-то подземный мутант вцепился зубами в моховую массу и пыталась добраться до ног Костоправа. Виктор втащил орущего лекаря повыше, зацепил веревку за сук, и, за неимением под рукой другого оружия, схватил тлеющий дикарский фитиль.

Грунтовика пришлось прижигать несколько раз, прежде чем тот, наконец, разжал челюсти. Зубы мутанта выскользнули из изжеванной моховой массы. Тварь упала на землю.

Да, на высоте было гораздо безопаснее. Грунтовики до них добраться уже не могли. Что же касается зеленокожих…

Бой внизу заканчивался. Дикари продержались не очень долго. Защищая своего бога, погиб весь клан. А еще несколько минут спустя, насытившиеся грунтовики отступили и засыпали норы.

* * *

У дикарей не было даже каменного ножа, так что освобождал своих спутников Виктор при помощи все того же вонючего фитиля. Не лезвие бритвы, конечно, но слабенький огонек все же худо-бедно пережигал толстые волокна сухого мха-сосунка. Правда, пришлось потратить уйму времени и выслушать кучу нелицеприятных слов от обожженного Костоправа, но в итоге и лекарь, и Стрелец обрели свободу.

Когда они, наконец, спустились с дерева, Виктора ждал сюрприз. В глубокой нише между корнями он обнаружил трясущийся, как студень комок на кожаном ремешке. Невероятно, но божок зеленокожих дикарей тоже уцелел! То ли грунтовики не обратили на него внимания, пожирая более крупную добычу, то ли просто не смогли извлечь из-под корней камень-дерева.

Виктору и сам едва сумел выковырнуть тварь при помощи заостренной дикарской палки.

«Не-на-до! – его аж окатило волной панического ужаса. – Пу-у-усти!». Омерзительное существо, копавшееся в чужих мозгах и собиравшее чужие знания для покорения не принадлежащего ему мира, испугалось не на шутку. Что ж, ему было чего бояться.

– Сдохни, урод! – процедил Виктор, наступая на тварь и ощущая сопротивление упругого тела.

«О-о-отпу-у-усти-и!»

Пришлось надавить сильнее.

Существо сплющилось. Лопнуло. Заткнулось. Брызнуло белой жижей, похожей то ли на гной, то ли на мозговое вещество.

Сдохло.

– Что делаешь? – поинтересовался А-Ка.

– Топчу бога, – угрюмо ответил Виктор и брезгливо вытер ногу о траву.

Грунтовики не возвращались, но ночь уже вступила в свои права, и в любой момент поблизости могли появиться другие хищники. Оставаться на открытой местности было опасно. Сибиряки переночевали в дикарской норе-подвале, больше смахивающей на лежбище крупного зверя, а наутро покинули пустое селение. Долго задерживаться здесь тоже не следовало: место погибшего клана зеленокожих мог занять новый клан.

Шли наугад, вооружившись дикарскими дубинками. Все-таки это было лучше, чем просто сидеть посреди Котла и ждать смерти. Двигаться старались осторожно, без шума. Поэтому и Инквизиторов заметили прежде, чем те увидели их.

Глава 29

Немногочисленная – человек восемь – группа крестоносцев расположилась у края лесной опушки. Здесь же высился большой, но сложенный явно на скорую руку костер.

Двое часовых следили за лесом, еще один поглядывал на небо – видимо, высматривал вранов. Неподалеку стояла украшенная черными крестами открытая повозка с опущенными бортами. В повозке лежало оружие, среди которого Виктор заметил старенький автомат Калашникова с примкнутым магазином. В стороне паслись несколько рослых быконей, покрытых защитными попонами в крестах.

Виктор, А-Ка и Костоправ наблюдали за рыцарями из густого подлеска.

Инквизиторы как раз затаскивали на кучу хвороста и дров зеленокожего, закованного в цепи и кандалы. Дикарь рычал и дергался, но короткая закопченная цепь, стянувшая ему руки-ноги и переброшенная через шею, не давала мутанту ни вырваться, ни укусить своих мучителей.

– Э-э-э, да никак они этого урода жечь собираются! – пробормотал Костоправ.

– Собираются, – кивнул Виктор. И задумчиво добавил: – Кто-то приносит жертву Йап-пе, кто-то – черному кресту.

– Чего-чего? – удивленно покосился в его сторону лекарь.

– Не важно, – отмахнулся Виктор. – Забудь.

Крестоносцы тем временем втащили на костер кого-то еще – на этот раз в мешке, опутанном моховыми веревками. Мешок тоже извивался и дергался. Впрочем, не долго: удар кулака в латной перчатке заставил пленника успокоиться. – Кто это там? – удивился А-Ка.

Закономерный вопрос вообще-то. Мешок был небольшой. В такой не поместится взрослый зеленокожий.

– Какая-нибудь котловая тварь или дикарский детеныш, – предположил Костоправ. – Эти хрены железноголовые – ребята основательные, я смотрю. Выжигают сучье племя под корень.

– Детеныш? – с сомнением произнес Виктор.

– А что, купец, жалко стало? – фыркнул Костоправ. – Забыл, как нам мутанты чуть бошки не повскрывали? Только так и надо с этой мразью зеленозадой поступать. Огнем, мля, и мечом. А потом опять – огнем.

– Так, может, выйдешь и поможешь рыцарям? – хмуро вставил Стрелец. – Факел там запалить, костерок раздуть.

– А и выйду, мля! – огрызнулся лекарь. – И помогу, раз у вас кишка тонка.

– Погоди, Костоправ, – остановил его Виктор. – Идти к Инквизиторам нужно по-любому – все равно деваться некуда. Но не всем сразу. А то мало ли…

У него из головы не шел тот недружелюбный крестоносец, погибший под жертвенным деревом. Лучше уж перестраховаться.

– Дело говоришь, Золотой, – одобрил А-Ка. – Ученые уже. Хватит с нас китайцев и добытчиков.

Один из Инквизиторов – здоровый детина в тяжелой броне – отложив в сторону щит с крестом и опустившись на колено, щелкал огнивом над просмоленным факелом. Остальные занимались своими делами и уже даже не смотрели на костер. Видно было, что для братьев-Инквизиторов сожжение мутантов – обычное дело. Явно, не первая это и не последняя казнь на их счету. Трудовые будни, так сказать. Рутина…

Факел у здоровяка не загорался. То ли отсырел, то ли с огнивом было что-то не так.

– Ладно, я пойду, перетру с крестовиками этими, – предложил Костоправ, – а вы пока сидите здесь.

– Ага, как же, перетрешь ты, – поморщился Виктор. – За языком сначала следить научись.

Посылать на ответственные переговоры лекаря было бы мягко говоря неразумно.

– Тогда я к ним выйду, – приподнялся было А-Ка, но Виктор и его прижал к земле:

– Нет, пойду я. Для тебя есть другая работенка.

Стрелец вопросительно взглянул на Виктора. Тот указал на повозку крестоносцев:

– Когда я выйду и отвлеку Инквизиторов, постарайся стянуть у них ствол из телеги. Видишь, «калаш» там лежит? Если все будет нормально – потом вернем оружие. Если что-то пойдет не так – прикроешь меня.

– Хорошо, купец, – кивнул А-Ка. – Будь по-твоему.

– Ну а мне-то что делать? – недовольно пробурчал Костоправ.

– У тебя самая трудная задача, – усмехнулся Виктор. – Молчи и не шуми, понял?

Лекарь только тяжко вздохнул в ответ.

– И вот еще за этим приглядишь.

Виктор отдал Костоправу свою трофейную дубинку. В драке с Инквизиторами от нее проку все равно не будет. Пусть уж лучше крестоносцы видят, что он идет к ним без оружия.

* * *

Виктор шел в полный рост, не скрываясь и дружелюбно скалясь во весь рот. Шел прямо на целившегося в него арбалетчика. Не останавливаясь, крикнул на всякий случай:

– Не стреляйте! Я иду с миром!

Он не лгал. Пока ведь между ними войны нет. И, если повезет – не будет.

Виктор выходил из зарослей с таким расчетом, чтобы отвлечь внимание Инквизиторов от повозки с оружием. Так и вышло. Все – и часовые, и прочие рыцари – смотрели в его сторону. Даже здоровяк, запаливший, наконец, свой факел, не спешил поджигать костер, а повернулся к Виктору и потянулся свободной рукой за мечом.

Правда, отвлеклись, крестоносцы ненадолго, но и этого хватило. Шевельнувшиеся кусты и А-Ка, бесшумно метнувшегося к повозке с крестами, Инквизиторы не заметили. Когда рыцарь с копьем, дежуривший у повозки, вновь глянул в ту сторону, откуда выскочил Стрелец, тот уже лежал под оружейной телегой и только ждал подходящего момента, чтобы пошарить в ней. Высокая трава и откинутый борт надежно скрывали А-Ка.

Однако это была единственная промашка со стороны рыцарей-монахов. Крестоносцы уже выдвигались каждый на свой рубеж, контролируя определенный сектор пространства. Навстречу появившемуся из леса чужаку шагнул только один арбалетчик.

– Не стреляйте! – снова повторил Виктор.

И только теперь подумал о том, что крестоносцы могут ведь и не понимать по-русски.

Оказалось – понимали.

– Стой! – пробасил арбалетчик из-под глухого шлема. Взведенный самострел – тяжелый и мощный, явно предназначенный для стрельбы по крупным котловым тварям – был направлен в грудь Виктору. Короткий увесистый болт, выпущенный из такой машинки, наверное, пробьет человеческое тело навылет.

Виктор остановился.

Инквизиторский стрелок был в комбинированном доспехе из легкого бронежилета, дополненного металлическими и пластиковыми накладками. На поясе – колчан со стрелами, короткий меч и рычажный крюк для заряжания арбалета.

– Теперь подними руки и медленно подходи, – прозвучал следующий приказ.

Виктор послушно выполнил его.

Инквизитор говорил по-русски с акцентом, но главное – говорил. Не зря крестоносцы поддерживают отношения с бухтовцами.

– Стоять! – снова велел арбалетчик, когда до него оставалось с десяток шагов.

Виктор встал, как вкопанный.

– Кто ты?

– Меня зовут Виктор. Я…

– Ты из Скверны? – перебили его.

– Что? – не понял Виктор.

– Местный? Живешь здесь?

Ага, похоже, Скверной крестоносцы называли Котел. Что ж, верно подмечено.

– Нет. Я пришел из Бухты.

Инквизитор молчал и оружия не опускал. Может быть, ответ прозвучал не очень убедительно.

– Если не веришь…

– Верю, – сухо перебил крестоносец. – Скверна не оставила на тебе своей метки, но это еще не значит, что ты чист. Ты добытчик?

Вопрос прозвучал нехорошо. Не как вопрос даже, а как обвинение.

Виктор не успел ничего сказать.

– Если ты добытчик, то это еще хуже. Добытчики якшаются с исчадиями Скверны, меняя человеческие души на оружие.

Надо же! А Инквизиторы-то эти – весьма осведомленные ребята, оказывается…

– Когда мы встречаем в Скверне таких, как ты, то не расходимся миром. Видишь трофеи? – Шлем Инквизитора качнулся в сторону повозки с оружием. – Недавно потрепали одну вашу артель.

– Вообще-то я не добытчик, – заметил Виктор.

Из-под шлема донесся гулкий смешок.

– В эти края не заходит никто кроме рыцарей Святой Инквизиции и добытчиков, помогающих зеленокожим язычникам приносить людей в жертву духам Скверны. Креста на тебя я не вижу, значит, к Инквизиции ты отношения не имеешь. Меток Скверны на тебе тоже нет. Значит, ты не из местных грешников. Следовательно, ты – добытчик.

– Вообще-то есть еще один вариант, – угрюмо ответил Виктор. – Я – жертва добытчиков, сумевшая сбежать от зеленокожих.

Теперь из-под железного шлема-котелка послышался не один смешок, а целая серия.

– Гу-гу-гу-гу… – хохот рыцаря походил на перекатывание свинцовых пуль в старом чугунке.

Наконец, Инквизитор отсмеялся и заговорил снова:

– Вообще-то такие счастливчики нам еще ни разу не попадались. Но даже если ты и прав, что ж… – Наплечники с жирными черными крестами чуть шевельнулись. – Это все равно ничего не меняет. Уговорам добытчиков поддается и идет вместе с ними в земли Скверны лишь недостойный человек, слабый духом и алчный сердцем. Тот, кто в душе сам уже стал добытчиком. Ибо сказано: любой входящий на нечистую территорию без креста, веры и благой цели, уже нечист и еще больше пропитывается нечистым духом. Так что у тебя теперь только один путь, Виктор из Бухты. Ты отправишься на костер вместе с исчадиями Скверны.

* * *

Тяжелый Инквизиторский арбалет по-прежнему был направлен в грудь Виктору, и, судя по всему, самострел держали крепкие руки. Оставалось только надеяться, что А-Ка слышал их разговор и сумеет исправить ситуацию.

Не отводя от Виктора арбалета и смотровой щели шлема, Инквизитор что-то крикнул собратьям по ордену. Не нужно было знать чужого языка, чтобы понять суть произнесенного.

Шагнувший от повозки рыцарь приставил к спине Виктора копейное острие. Еще один потянул из седельной сумки веревку. Но лучше бы крестоносцы от своей телеги не отходили.

В наступившей тишине отчетливо лязгнул затвор. Из-за дощатого борта появился А-Ка с калашом в руках. Появился и…

Тратить время на переговоры Стрелец не стал.

Выстрел-выстрел-выстрел. Короткая очередь в три патрона. Звон пуль о металл и пластик. И острое железо больше не касается спины Виктора, а сзади с грохотом падает закованное в броню тело.

Эхо выстрелов еще не стихло, как прозвучала вторая очередь. И сразу за ней – третья.

Инквизиторскому арбалетчику вошла в бедро. Раненый рухнул на колено, но не упал. Направил самострел на повозку…

Виктор Прыгнул вперед. В полете двинул ногой по бронированному плечу, помешав противнику прицелиться.

Щелкнула тетива. Сухо стукнула по дереву стрела. Арбалетный болт вошел в толстую бортовую доску по самое оперение. Но не там, где стоял Стрелец.

Арбалетчика достала следующая очередь. Пуля пробила шлем над смотровой щелью. Инквизитор повалился навзничь.

Со стороны рыцарских быконей бухнул самопал. Картечь покрошила колесо, задок и дощатый борт повозки, но автоматчика, не задела. А-Ка короткими очередями свалил еще троих Инквизиторов и… Автомат захлебнулся.

А вот Стрелец разразился руганью.

Что там у него? Виктор обернулся. Закончились патроны? Осечка? Или старый ствол преподнес еще какой-нибудь неприятный сюрпризец.

Из леса уже бежал на помощь Костоправ, оглашая окрестности забористой трехэтажной матерщиной и размахивая двумя дикарскими дубинками. Но когда он еще добежит…

В живых оставался лишь один Инквизитор, зато какой! Здоровяк-факельщик, закованный с ног до головы в латы из металла и пластика. С горящим огнем в одной руке и длинным мечом – в другой.

Крестоносец швырнул факел в хворостяную кучу: казни котловых тварей не могло отменить даже внезапное нападение. Затем взял в освободившуюся левую руку щит и приготовился к бою.

Зеленокожий в цепях, не будь дурак, скатился с занимающегося костра. Однако, спастись ему не удалось: Инквизитор повернулся на звон железа и, не мудрствуя лукаво, рубанул мутанта. Тяжелый клинок развалил дикарю череп по самый ошейник, к которому крепилась кандальная цепь. Другая жертва Святой Инквизиции – замотанная в мешок и оглушенная ударом латной перчатки – так и осталась лежать в костре.