Текст книги "Купец"

Часть вторая

Глава 15

Молодой казак, неосмотрительно удалившийся от правофлангового дозора, словно попал под ядро бомбарды. «Ядром» оказалось серое мохнатое существо, внезапно выскочившее из высокой травы и сбившее всадника вместе с быконем. Еще три зверя метнулись к поверженному казаку из ближайших кустов.

– Тревога! – заорал кто-то. – Волкопсы!

Виктор подскочил к заряженной бомбарде, Костоправ на соседней повозке развернул вправо многозарядный стреломет, А-Ка передернул затвор «калаша». Но казаки из охранения опередили всех – бросившиеся на помощь товарищу всадники были уже на линии огня.

– Не стрелять! – приказал Виктор.

Казаки атаковали хищников сами. В воздухе свистнули стрелы, грохнул легкий кавалерийский самопал, коротко тявкнул автомат казачьего Стрельца. Сообразительные серые твари смекнули, что утащить добычу не получится, и бросились врассыпную. Виктор хорошо разглядел одного мутанта, в боку которого торчало аж целых три стрелы.

Степные волкопсы отличались от таежных разве что окрасом шерсти. В остальном – такие же опасные хищники. Крупнее волка, умнее собаки, необычайно живучие, с длинными сильными ногами и мощной пастью-капканом. Мастера облавных охот и нападений из засады. Как вот сейчас.

Казаки разогнали волкопсов прежде, чем те успели растерзать человека и быконя. Твари только порвали защитную попону животного и доспех всадника, да основательно помяли обоих. Однако серьезных ран, вроде, не было. Быконь поднялся, всадник снова сидел в седле. Повезло, в общем.

«И все же расслабляться не стоит, – решил Виктор. – Места тут такие, что кто-нибудь – не горцы, так мутанты – но обязательно устроит веселую жизнь».

Он даже не успел додумать эту мысль до конца, как сзади раздался вскрик Петро. Купец обернулся. Серая, под цвет пыли и степной травы, шкура огромного матерого волкопса мелькнула на этот раз слева от автоповозки. Еще один зверь, поджидавший в засаде, воспользовался тем, что почти все казаки бросились на правый фланг, а на противоположной стороне обоза осталось лишь с полдесятка дозорных всадников. Да и те тоже смотрели вправо. Волкопес легко выдернул Петро из седла. Падая, полусотник неловко взмахнул перевязанной рукой. Видимо, умный хищник специально нападал на раненного, которого счел легкой добычей.

– Волкопсы! Слева!

Увы, кричать было поздно: зверь уже втащил Петро в глубокий заросший овраг, где серого уже не могли достать ни стрелы, ни пули.

Пока казаки поворачивали быконей, Виктор выскочил из повозки. Вырвав из-за пояса пистоль, он первым подбежал к крутому склону.

На дне оврага, где журчал невидимый ручеек, глаз уловил движение в кустах. Казака спасла кольчуга, в которой застряли клыки волкопса, и теперь Петро боролся с хищником в плотной вязкой схватке. Стрелять было нельзя: с такого расстояния картечь изрешетит обоих. Виктор, не раздумывая, прыгнул вниз – прямо на серую холку.

От сильного толчка волкопес завалился на бок и выпустил жертву, но тут же извернулся, стараясь цапнуть нового противника. Виктор увидел перед собой красную зловонную пасть, усеянную зубищами и, уже нажимая на спусковой крючок пистоля, сунул в нее ствол.

Грохнул выстрел. Картечь разворотила зверю глотку и вынесла затылок.

Больше волкопсы их не беспокоили.

* * *

На следующий день обоз подъехал к укрепленному казачьему селению или станице, как называли его сами казаки.

Поставленную на речном берегу станицу с трех сторон прикрывали ров и невысокая земляная стена, насыпанная между двух плетней. Дополнительной защитой служили подпиравшие стену саманные блоки и плетеные корзины-турусы, наполненные глиной и камнями. Наверху, за небольшим тыном были обустроены боевые площадки и позиции для бомбард и тяжелых стрелометов. С внешней стороны по укреплениям вился, словно колючая проволока, непролазный шипастый кустарник. Вместо башен над земляной стеной возвышались крытые вышки, с которых просматривались и простреливались дальние подступы к степной крепости. На одной из вышек Виктор заметил аккуратно уложенный сигнальный костер. В случае нападения с его помощью казаки могли вызвать помощь из соседних станиц и застав. Две вышки, на которых несли стражу автоматчики, и две крупные бомбарды, поставленные под вышками, прикрывали единственные ворота с двускатной крышей-перемычкой. Здесь же, у ворот имелось неприметное пулеметное гнездо, обложенное саманом и мешками с землей. В общем, дешево и сердито. Вроде и неказистое укрепленьице, но так сразу, с наскока, через него не перемахнуть ни мутанту, ни человеку.

Проехать мимо своей крепости казаки иноземным купцам не позволили. Сначала выслали вперед гонцов, а когда к станице подъехал обоз, все уже было готово к встрече. Отворились тяжелые воротные створки с узкими бойницами, повозки и всадники оказались среди невысоких саманных хат с соломенными крышами.

Гостей приветствовал крепкий мужик в летах, с седыми и еще более длинными, чем у Петро, усами.

–,Атаман наш, – шепнул Петро Виктору. – Степаном кличут.

Степан пригласил купцов за столы, накрытые во дворе большой хаты. Вскоре выяснилась и причина неожиданного гостеприимства.

– Петро – мой племяш, – пробасил Степан, обращаясь к Виктору, – а ты, купец, его от смерти спас. За что тебе и твоим спутникам огромное спасибо и низкий поклон. Если чего надо – проси, не откажу. Только… – атаман отвел глаза, – …только патронов дать не могу. Их у нас мало осталось, а без боеприпасов станица не устоит: горцы сомнут.

Виктор понимающе кивнул. Станица – не Орда. Здесь, наверное, каждый патрон на счету. Да и полусотник – не Удуг-хан. Впрочем, ничего просить за его спасения Виктор и не собирался. В конце концов, Петро тоже ведь рисковал жизнью и терял товарищей, когда сражался с горцами, напавшими на купеческие обозы.

Виктор изложил свои соображения атаману. Тот настаивать не стал, лишь пожал плечами:

– Ну, смотри. Мое дело предложить, твое – отказаться.

* * *

Сразу после трапезы ордынские купцы наладили с зажиточными казаками скорую торговлишку по мелочам. Виктор, правда, в ней участия не принимал. Он решил расспросить станичного атамана о дальнейшем пути к Южным морям.

– Лучше всего отсюда ехать в Бухту, – посоветовал Степан. – Там и торговля хорошая, и недалеко будет.

– В какую именно бухту? – не понял Виктор. – Бухт на морях много.

– Та, о которой я говорю – одна, – хмыкнул атаман. – Так город называется.

– Немудреное название, – заметил Виктор.

– Ага. Зато народец в Бухте живет непростой. Это большой торговый порт, которым заправляют купцы. Город стоит на Азовском море – там побережье не так сильно пострадало от Бойни, как черноморское.

Азовское море, Черное море… Старые почти забытые в Сибири названия Южных морей для уха Виктора звучали непривычно.

– Люди в Бухте богатые, но прижимистые, – продолжал казак. – И честность – не самая главная их добродетель. Если вообще у них добродетели имеются. Обмануть могут на раз-два, так что ухо там нужно держать востро.

– Уж постараюсь, – насупился Виктор. Описанный атаманом город не внушал оптимизма. – А казаки с Бухтой отношения поддерживают?

– Приходится! – фыркнул Степан. – Покупаем у них по дешевке оружие, боеприпасы, порох.

– По дешевке? – удивился Виктор. – У прижимистых бухтовцев?

– Ну да. У них ведь тоже свой интерес имеется. Попробовали бы они не продать нам оружие или заломить непосильную цену!

– И что тогда?

– Тогда «духи» сомнут казачьи станицы. А если некому будет сдерживать горцев, так они и до стен Бухты дойдут. Кавказцы давно рвутся к приморским городам. А бухтовцам иметь дело с эмирскими головорезами не хочется. Им хватает мутантов, которые и с моря заплывают, и с суши, из Котлов, приходят. Да и вообще… – атаман поморщился. – В Бухте живут хорошие торгаши, но плохие воины.

Как понял Виктор из слов Степана, казачьи станицы-поселения защищали богатое торговое побережье южных морей от набегов кавказцев точно так же, как порубежные заставы, выставленные вдоль уральского Хребта, берегли Сибирское княжество от котловых мутантов.

Закончив свой рассказ, атаман принялся долго и обстоятельно расспрашивать гостя о Сибирском княжестве, Орде, Большом Котле и проделанном путешествии. А затем вдруг ошарашил неожиданным предложением:

– А что, Виктор-Золотой, оставался бы ты со своим лекарем и автоматчиком у нас, а? – Под вислыми усами не было и намека на улыбку. Степан говорил всерьез. – Петро сказал, вы гарные хлопцы. И биться умеете, и полсвета, почитай, уже объездили, о мире много чего узнали. Нам такие люди нужны. Поселим в станице, поженим. Скучать не будете. Жалеть – тоже. И казачьему братству, сдается мне, полезными будете.

– Полезными в чем? – даже растерялся Виктор. Что-то подсказывало: не только из-за происшествия с волкопсами его уговаривают остаться.

На некоторое время повисла пауза. Прошла секунда. Две… Наконец, атаман заговорил:

– Раньше далеко от своего дома не уходил ни мутант, ни человек. А теперь… – Степан тяжело и шумно вздохнул. – Теперь всем тесно становится. Я нутром чую: меняется мир. Только не пойму пока – в лучшую или в худшую сторону. Но когда грядут перемены, хорошо бы иметь при себе побольше готовых к ним людей. Ты вот готов, раз дошел туда, куда никто из ваших раньше не доходил.

Умные глаза атамана внимательно смотрели на Виктора. Виктор молчал.

– Я ж тебя насквозь вижу, – продолжил атаман. – Не торгаш ты по натуре. Был бы обычный купец – не рискнул бы идти в Степь со всем своим товаром и двумя спутниками. И под душманские стрелы-пули голову подставлять бы не стал, а отсиделся бы за спинами наемной охраны. И на волкопса не бросился бы, спасая другого. И от награды, которую я предлагал, не отказался бы. Да и потом… – Степан указал на окно, за которым шла бойкая торговля. – Другие купцы станицу в торжище превратили, а ты с ними на майдан не побежал. Сказать, почему? А потому что тебе торгашество это как не пришей быконю хвост. Обрыдла оно уже тебе, хотя сам себе в этом не признаешься. Другое тебя в дорогу тянет, другого ты в жизни ищешь. Большего чего-то, значимого. И лекарь твой с автоматчиком тоже наемничают, потому что никто иного им пока не предлагал. А у нас тут – свобода, вольница. Ни князей, ни ханов. Все только от тебя зависит… Ну, так как, останешься? Перейдешь из торгашей в лихие казаки?

Виктор покачал головой:

– Спасибо, атаман, только мне домой вернуться надо. Долги отдать. А сначала – до Южных морей добраться.

Степан вздохнул еще раз – без обиды, но с сожалением:

– Ну как знаешь, как знаешь. Неволить не стану. Но если когда-нибудь сам надумаешь или ребята твои захотят в казаки податься – милости просим!

Виктор кивнул:

– Еще раз спасибо.

И замолчал. Слова атамана все же задели его за живое. Так бывает, когда говорят правду, о которой и сам уже подспудно знаешь, но предпочитаешь не задумываться, чтобы лишний раз не бередить душу.

– Ох, неправильный ты купец! – негромко и задумчиво произнес Степан. – Не-пра-вильный. Вот попомни мои слова…

Но Виктору уже вспоминалось другое.

* * *

Зал совещаний и деловых переговоров Совета сибирской Купеческой Гильдии был вытянутым и темным, как монастырская трапезная или тюремный каземат. Но богатая отделка свидетельствовала о том, что здесь не молятся и не отбывают срок.

Большую часть помещения занимало несколько столов, составленных в один – широкий, ровный и длинный, словно плот, предназначенный для долгого сплава. Вокруг стола стояли мягкие стулья, а возле стен – уютные диванчики. Стены украшала затейливая и искусная роспись. Шторы и ставни были открыты только на одном окне, и солнечные лучи освещали лишь дальний председательский конец составного стола. Других окон не открывали и свечей в массивных золоченных подсвечниках не зажигали. Воздух был спертым и тяжелым.

Из всего многочисленного Совета сейчас в зале присутствовали только один Старший Купец и один писарь. Для рутинной процедуры приема в Гильдию новых членов этого было достаточно. Виктор стоял в полумраке у противоположного торца стола – возле обитой мягким войлоком двери. Сесть ему не предложили, да и вообще зашел он сюда ненадолго.

– Кандидат Виктор Тесов, внес ли ты необходимую сумму, позволяющую претендовать на членство в Гильдии и вести самостоятельную торговлю с купцами Сибирского княжества и с иноземными купцами? – скучно и длинно спросил председатель.

– Да, – коротко ответил Виктор.

– Взнос внесен, – подтвердил писарь, порывшись в куче пожелтевших от времени бумаг и берестяных свитков. – Имущественный ценз кандидата подтвержден.

Видимо, для Гильдии это было самым главным.

Старший Купец кивнул и принялся монотонно зачитывать вопросы, являвшиеся уже, судя по всему, пустой формальностью:

– Готов ли ты, Виктор Тесов, вести торговлю честно и без обмана?

– Готов, – ответил Виктор.

– Готов ли исправно платить налоги в княжескую казну и взносы в кассу Гильдии?

– Готов.

– Держать купеческое слово и возвращать долги?

– Готов.

– Быть хозяином себе и своей судьбе, не виня в собственных неудачах других и не завидуя более удачливым членам Гильдии?

– Готов.

– Принимать на себя все торговые риски?

– Готов.

– Нести ответственность своим имуществом, свободой и жизнью?

– Готов.

Председатель кивнул еще раз и сделал знак писарю. Тот внес короткую запись в толстую книгу. Приложил тяжелой печатью.

– Поздравляю, – глядя в открытое окно, председатель с трудом подавил зевок. – Отныне ты, Виктор Тесов – член Гильдии. С сегодняшнего дня можешь законно пользоваться всеми правами купеческого сообщества, но не забывай и об обязанностях, которые несешь перед Гильдией и княжеством. Ступай, и пригласи следующего…

Из здания Совета Гильдии Виктор уходил полноправным купцом, но почему-то не чувствовал от этого радости.

* * *

Сказанное атаманом крепко засело в голове. Чего уж обманывать самого себя: Виктор давно понял, что отличается от других купцов. Люди для него всегда были важнее барыша, и он так и не разучился им доверять. А еще Виктор ценил выше прибыли новые яркие впечатления, любил риск и всей душей ненавидел скучную, но безопасную лавочную торговлю в городских стенах. Нет, конечно, своей выгоды он не упускал тоже, но все же торгашество, алчность и мелочность, на которых строило свои состояньица мелкое купечество сибирских городов, были ему чужды. Куда больше Виктору нравились опасности дальних торговых экспедиций, которые либо сразу приносят больший доход, либо отнимают все.

Он понимал, что настоящий купец должен быть не таким. Настоящий купец меньше рискует и больше думает о преумножении богатства. Настоящий купец действует осторожнее и не отправляется в опасные походы с малой охраной. Настоящий купец любит базарную рутину и находит в ней главное удовлетворение. А когда жажда странствий оказывается сильнее жажды наживы – купца в итоге ждет или разорение, или удача, о которой в Гильдии потом будут рассказывать легенды. Но беда в том, что первое случается почти всегда, а вот со вторым – большие проблемы.

В последнее время смутное и беспокойное ощущение того, что он находится не на своем месте, возникало все чаще. Виктор кое-в-чем даже завидовал своим спутникам, которым не было нужды переживать из-за подобных вещей. Вот А-Ка – вполне себе цельная натура. Наемник, честно выполняющий свою работу, получающий за это хорошую плату и, кажется, не помышляющий о большем. Причем, наемник в хорошем смысле этого слова: работник с крепким моральным стержнем, а не какой-нибудь беспринципный шакал, хватающийся за любой заказ, и не лебезящий льстец, готовый услужить тому, кто больше заплатит. А-Ка из тех, кто никогда не предаст и всегда прикроет спину. Да и нелюдимый Костоправ со своим вечным недовольством, непрекращающимся бурчанием и раздраженным матерным говорком тоже на самом деле – вполне самодостаточная и гармоничная личность. Просто замкнутая в себе и не пускающая чужаков туда, куда чужим влезать и не следует. На Костоправа тоже можно положиться – не подведет. Ну, разве что по глупости или несдержанности может иногда создать проблемы. А вся колючесть и ершистость его характера – всего лишь защитная корка. Да, Костоправ неприятен в общении, но сам-то лекарь от этого не страдает. Наоборот, он по собственной воле воздвиг эту стену и чувствует себя за ней вполне уютно. Во всяком случае, Виктор каких-либо внутренних мучений за угрюмым лекарем не замечал ни разу.

В нем же самом купец постоянно боролся с авантюристом, купец боролся с пилигримом, купец боролся с воином, а предприимчивость дополнялась излишней и порой – совершено ненужной для торговли, любознательностью, доверчивостью и какой-то патологической жаждой рисковать снова и снова. Не ради наживы даже, а от того, что иначе он просто не мог и не умел жить.

И все же пока купец, скорее, помогал, чем мешал проявляться другим чертам характера, а торговля позволяла сохранять свободу и независимость и быть хозяином самому себе. Так что…

«Пусть будет, как будет, – решил Виктор. – Пока – пусть».

– Все-таки надумал ехать в Бухту… – Степан невесело усмехнулся. – Хорошо, дам вам охрану. Петро и хлопцы из его полусотни отправятся с вами. Пусть хоть так племяш за свое спасение рассчитается. Да и с бухтовцами о новых оружейных поставках пускай погутарит, а то горцы в последнее время прут, как сумасшедшие. Ни стрел, ни пороха, ни картечи, ни патронов на них не напасешься…

Глава 16

Непривычным и волнующим запахом моря повеяло прежде, чем само оно показалось в поле зрения. А уж когда показалось…

– Ох, ма-а-ать! – изумленно и восторженно протянул Костоправ.

Виктору и А-Ка не хватило сил и на такое. Они лишь молча уставились на водную гладь, простирающуюся до горизонта.

Конечно, Виктор знал, что где-то существуют моря. Более того, он слышал рассказы купцов, ради скромной торговли уходивших с обозами на спокойный, но небогатый север – в унылые однообразные тундры. Некоторые из них добирались до Холодного моря и, за неимением больших барышей, хвастались тем, что видели Большую Воду. И все же…

Все же Виктор смотрел на необъятную, отражающую солнце волнистую зыбь, как на чудо. Южное море поразило его даже больше чем бескрайняя степь.

Вода! Столько воды! Понимание того, что такое бывает, тушевалось перед тем, что видели глаза. Все-таки слышать чужие рассказы – это одно, а вот видеть такое самому…

Ордынские купцы тоже благоговейно взирали на море. Только казаки, сопровождавшие обоз, не проявили интереса к величественному зрелищу, да Ся-цзы пренебрежительно махнул рукой:

– Вода торговля не делать, – глубокомысленно изрек китаец. – Базар торговля делать.

Город-порт с незамысловатым названием Бухта, к которому вскоре вышел купеческий обоз, тоже впечатлял. Город оказался большим, богатым и шумным и укреплен был гораздо лучше казачьих станиц. С суши Бухту защищал ров, наполненный морской водой, вал и высокая толстая стена, сложенная из камня и старых, оставшихся после Бойни, выщербленных бетонных блоков. Между стеной и валом располагалось небольшое стрельбище. Через ров к массивной башне с воротной аркой был перекинут широкий подъемный мост. На башенных площадках и на зубчатых стенах виднелись жерла бомбард, пулеметные стволы и метательные орудия, похожие на большие арбалеты и огромные, установленные в деревянных клетушках ложки. По галереям и смотровым площадкам прохаживались часовые.

Чтобы попасть в Бухту пришлось выстоять очередь у ворот. Пошлину за въезд взяли приличную. Впрочем, Ся-цзы убеждал, что оно того стоит.

Жуткая толчея началась сразу за воротами. Людей, повозок и скотины на узких улицах оказалось слишком много для того, чтобы купеческий обоз мог двигаться хотя бы со скоростью пешехода. Они ползли еле-еле, слыша со всех сторон разноязыкую ругань и ругаясь сами. Костоправ, как всегда, был на высоте.

* * *

Пару раз мимо прошли вереницы рабов, прикованных к общей цепи и сопровождаемых всадниками с плетьми. Печальное зрелище. Глаза бы на такое не смотрели! Потом движение по улице надолго застопорилось из-за богато разукрашенной автоповозки, двигавшейся своим ходом (неоправданная и расточительная по нынешним временам роскошь!) в сопровождении многочисленной верховой охраны. Судя по всему, транспорт принадлежал местному богатею или крупному чиновнику.

– Градоначальник Бухты, – Петро проводил кортеж недобрым взглядом. – Как выезд у него, так по всему городу ни пройти, ни поехать! Важная шишка, мать его! Мне, кстати, с этим типом еще придется говорить насчет закупки боеприпасов для станицы.

Внимание Виктора привлекли два уставших человека в видавших виды камуфлированных доспехах. Эта пара вела в поводу навьюченных быконей. Из потертых седельных сум торчали автоматные стволы и патронные ящики. Кто такие? Купцы? Стрельцы? Оказалось, ни те, ни другие.

– Добытчики, – пояснил Петро. – Артельщики.

– Кто-кто? – не понял Виктор.

– Охотники за старым добром. Ищут патроны и стволы.

– Где ищут-то? – не сразу понял Виктор.

– А где, по-твоему, сейчас можно найти такое добро? Ходят в Котлы. В основном – в Большой.

– Здесь что, есть и такие сумасшедшие? – удивился Виктор. В Сибирском княжестве желающих перебираться через Хребет – на территорию Большого Котла – не находилось. Во всяком случае, ему о подобном слышать не доводилось. По маленьким-то Котлам сибиряки еще шастали, но чтобы идти в Большой…

– Есть-есть, – кивнул казак. – Кому нечего терять и жрать – подаются в добытчики и отправляются в Котлы.

– И что, кто-нибудь возвращается?

– Редко, но бывает. Зато уж если повезет, то можно обогатиться за один рейд. Этим вот, видишь, повезло.

Да уж, с таким арсеналом…

Снова пришлось остановиться: из соседнего переулка выехала группа диковинных всадников. И сами наездники, и их рослые быкони были с ног до головы закованы в латы и напоминали скорее груду ожившего металлолома, чем живых существ. Под глухими массивными шлемами нельзя было разглядеть лиц, а длинные мечи, широкие секиры и тяжелые булавы выглядели весьма внушительно. У одного наездника из седельной сумы торчал приклад то ли чудного автомата, непохожего на «калаш», то ли автоматической винтовки. И доспехи людей, состоявшие, главным образом, из металлических щитков с пластиковыми вставками, и попоны быконей, и большие притороченные к седлам треугольные щиты, украшали черные кресты.

Тяжеловооруженные всадники уверенно разрезали толпу и двигались вперед, словно не замечая никого и ничего вокруг. Мимо купеческого обоза они проехали, даже не повернув голов. Лязг и позвякивание металла, топот тяжелых копыт и сухой стук пластика… Как будто дребезжащая, вконец раздолбанная автоповозка проехала.

Чем-то мрачным и жутковатым повеяло от этих всадников.

– Кто такие? – Виктор проводил закованных в латы незнакомцев настороженным взглядом.

– Крестоносцы-Инквизиторы, – хмуро ответил Петро – Рыцари-монахи. У них в Бухте есть своя миссия. Видишь во-о-он там крест.

Неподалеку, над крышами городских строений, действительно, возвышался на тонком длинном шпиле крест, покрытый черной краской. Странный знак. В Сибири крест тоже считался древним культовым символом, но в черное его никогда не красили.

– Фанатики, – скривился Петро. Видно было, что у казаков с Инквизиторами отношения складываются не так, чтоб очень. – Неместные.

Судя по тону казака, это тоже была нелестная характеристика.

– А откуда они взялись?

– С запада приплыли. Из Европы. Там кое-где сохранились сильные людские анклавы, вот в них-то братья-Инквизиторы и заправляют.

– Как заправляют? – не понял Виктор.

– Молятся, строят замки, проводят рейды по Котлам.

– Рейды? Зачем?

– Мутантов истребляют. Огнем и мечом. Причем, в буквальном смысле: кому бошки рубят, а кого живьем поймают – жгут на кострах. Мутанты для них ну… как исчадия ада, что ли. А война с ними – вроде как святое дело. Говорят, инквизиторские отряды даже до нашего Большого Котла доходят.

Виктор недоверчиво присвистнул. Выходит, не одни бухтовские добытчики такие отмороженные ребята.

– Инквизиторы считают, что в крестовых походах против мутантов должен принять участие каждый, – продолжал казак. – Кто участвует, мол, тот спасется, кто не участвует – погубит душу. О том крестоносцы и проповедуют.

– Так они, что ради проповедей в Бухту приплыли? – спросил Виктор.

– Ага. Хотят навербовать паству и погнать в Большой Котел с юга.

– И что, получается вербовать?

– Не-а, – расплылся в улыбке казак. – Бухтовский народ привык торговлей жить, а не войной. А уж крестовые походы бухтовцам вообще до одного места. Нашим станичникам тоже есть с кем воевать: «духи» покоя не дают.

– Ну а добытчики?

– А что добытчики? Добытчики – за добычей в Котел ходят, а не ради спасения души. Да и мало их, добытчиков этих. Раз, два и обчелся. И держатся они особнячком, так что среди этой публики не больно-то и попроповедуешь.

* * *

Обоз наконец добрался до огромной – на полгорода, наверное – рыночной площади. Первые же появившиеся в поле зрения торговые ряды поразили изобилием и многолюдностью. Даже ордынский передвижной караван-сарайне шел с этим шумным и толкучим торжищем ни в какое сравнение. Но рассмотреть толком иноземные товары и прицениться к ним не получилось: Ся-Цзы неожиданно предложил повернуть в сторону от рыночной площади.

– Сначала – постоялый двор-гостиниц, – убеждал спутников китаец. – Базар – потом. Моя знать, как здеся надо. Моя знать один Бухта-человек. Он всегда находить место для моя.

Петро лишь пожал плечами: мол, решайте сами.

Решили последовать совету Ся-цзы. Сразу лезть со всеми повозками на переполненный рынок, в самом деле, было бы неразумно. Сначала нужно где-то остановиться, определить товар под охрану, отдохнуть немного после дороги, а уж потом присматриваться, прицениваться и торговать.

Оставив базарные ряды позади, они оказались в портовых кварталах. Со стороны моря подступы к Бухте тоже прикрывала городская стена. Сразу за стеной располагались склады, гостиницы и постоялые дворы для купцов, прибывающих в город морем и сушей. Дальше был порт, примыкавший к широкой гавани. Часть гавани у моря отсекал длинный, широкий и основательно укрепленный мол, уходящий далеко в воду и заканчивающийся башенкой каменного маяка.

Мол словно обозначал границу портовой акватории. С внутренней стороны он был оборудован многочисленными причалами, а со стороны моря – огорожен частоколом с бойницами и торчащими над водой защитными рогатками. Между берегом и маяком и дальше, вынесенные за мол, виднелись водные заграждения, кое-где даже с боевыми площадками. Плавающие, примотанные к буям, установленные на вбитых в дно сваях, усеянные шипами, связанные цепями и веревками, оплетенные колючей проволокой, они способны были задержать любой неприятельский флот.

– Зачем все это? – удивился Виктор.

– Защита, – пожал плечами Петро.

– От кого?

– Ну, во-первых, от пиратов. Вокруг торговых путей и богатых прибрежных городов постоянно всякая шваль крутится.

– Вот как? – Виктор задумался. Действительно, если в Сибири на глухих лесных трактах лютуют разбойники, то и морские пути тоже, наверное, должны облюбовать местные лиходеи. – А во-вторых?

– Во-вторых, заграждения защищают Бухту от морских тварей. Знаешь, какие сюда монстры иногда заплывают?!

В плавучих заграждениях имелось лишь пара узких извилистых проходов – для входа в порт и выхода из него. Такие проходы легко перекрыть, а суда по ним могли проплывать лишь поодиночке, на веслах, и только при помощи местных лоцманов. Медленно движущиеся по тесному форватеру корабли становились прекрасными мишенями, и в случае опасности потопить или сжечь их не составило бы труда.

Чистая вода начиналась уже у самых портовых причалов. Здесь буквально впритирку друг к другу стояли самые разные суда: вытянутые весельные галеры, пузатые парусники, и парусно-весельные гибриды всех мастей, имевшие мало общего с небольшими ладьями и лодками, которые ходили по сибирским рекам. Виктор заметил даже пару уродливых колесных пароходов с закопченными трубами. А возле дальнего конца мола, у самого маяка, покачивался у причала старенький, чудом сохранившийся сторожевой катер с латанным-перелатанным корпусом и проржавевшей насквозь, обвешенной деревянными щитами, пулеметной башенкой на носу. По соседству с катером стояла огромная, опустившаяся в воду почти по самые борта, галера с веслами в два ряда. Над палубой виднелся округлый верх цистерны.

– Танкер, – пояснил Петро. – На таких топливо возят.

Все причалы были заняты. Мореходы, которым пока не нашлось места, ждали свой очереди на рейде за заграждениями. Там же патрулировали подходы к гавани небольшие юркие парусники.

В порту с казачьим сопровождением пришлось расстаться.

– Скоро вечер, а нам еще надо встретиться с градоначальником, – развел руками Петро. – Если сговоримся с бухтовцами о цене на порох и боеприпасы – сегодня же отправимся в станицу. Сюда вернемся через недельку-другую, уже с обозом. А вы за это время как раз расторгуетесь. Даст Бог – назад вместе поедем.

Попрощались.

– Вы только того… поосторожнее тут, – посоветовал напоследок казак, выразительно глянув по сторонам. – В портовых кварталах разный народ встречается. Случается, купцов грабят.

– Да вроде, у китайца здесь есть проверенный человек, – вспомнил Виктор слова Ся-цзы. – У него можно остановиться.

– Ну, раз проверенный, значит, все нормально. Удачной торговли, купцы!