Текст книги "Невольница. Книга 2"

Глава двадцать вторая
Лейкстоун

Эшер

12:00. Тюрьма в Пенсильвании

Бен нервно подергивал ногой, пока мы с нетерпением ждали Кая. Его тревога взбесила меня, и я сердито посмотрел на него. Он уставился на меня и разразился руганью:

– И тебе не стыдно так со мной поступать, а?

– Ничего с тобой не случится, – проворчал я, разглядывая стены, такие же унылые, как вся остальная тюрьма.

Я ненавидел тюрьмы не меньше, чем больницы. Меня от них блевать тянуло.

– Я торгую наркотиками и оружием, Эш. Ты знаешь, почему их засунули в каталажку, этих утырков? Из-за Торговли. Наркотиками. И. Оружием, – отчеканил Бен.

Я возвел глаза к потолку. Не имело смысла продолжать разговор, который со страху завел этот мудила, по совместительству мой кузен.

– И вообще, почему он? Ты что, не видишь, он же сейчас не при делах!

Когда железная дверь отворилась, я выпрямился на стуле. Бен напрягся, увидев двух мужчин, которые его сопровождали.

Заметив нас, заключенный приподнял бровь. У него вырвался смешок, и он безнадежно покачал головой.

– Мы тебя надолго не задержим, – пробормотал я, ухмыляясь.

Лейкстоун.

Кай Лейкстоун.

Один из лучших наемников, с которыми мне приходилось иметь дело.

– У вас пятнадцать минут, – холодно объявил один из тюремщиков.

И вышел из комнаты, прикрыв за собой железную дверь.

Кай уселся напротив, устремив на меня ледяной взгляд. Он поигрывал наручниками, и это был единственный звук в комнате.

Он медленно отвел назад черные волосы, несколько прядей упали обратно ему на глаза. Вид все такой же дерзкий, лицо холодное, как и голубые глаза, непроницаемые и безжизненные.

Эта работа очень ему подходила. Все наемники убивали, но то хладнокровие, с каким он это делал, было почти… чудовищным.

Бен прокашлялся и повернулся ко мне, но я молчал. Только позволил себе улыбнуться, пока рассматривал заключенного, который созерцал комнату.

– Надо ж тебе было явиться во время обеда, Скотт, – с притворной досадой вздохнул Кай и наконец перевел взгляд на меня.

– Так соскучился, что больше не мог терпеть, – саркастично пояснил я.

Он хмыкнул:

– Не нравится мне это.

– Что именно тебе не нравится? – еще шире заулыбался я.

– Видеть тебя здесь, в отдельной комнате… без охраны, – произнес он медленно, глядя на свои наручники. – Нас только трое. Вот я и задаю себе вопрос… Точнее, вопросы, и вот какие: почему ты здесь? И почему я здесь с тобой?

Он бросил взгляд на Бена, потом на меня, и продолжил:

– Не то чтобы ваша компания была мне не по душе, но… вряд ли ты пришел узнать, как у меня дела. Чего ты хочешь?

Вот за что я ценил Кая. С ним бесполезно ходить вокруг да около.

– Мне нужно, чтобы ты кое-кого для меня убил, – ответил я, складывая руки на столе.

Он расхохотался, указывая на свои наручники:

– Похоже, ты совсем того.

– Я могу вытащить тебя из этой крысиной дыры.

Его лицо мгновенно изменилось. Он медленно выпрямился на стуле, в глазах появился интерес.

Отлично.

– Продолжай, – проговорил Лейкстоун, не спуская с меня глаз.

– Мне бы хотелось заключить с тобой договор, как в старые добрые времена. Я вытаскиваю тебя отсюда, плачу за тебя залог, а ты приканчиваешь человека, который мне мешает.

Я вгляделся в его непроницаемое лицо. Он был не из тех, кто выдает свои чувства. Я даже сомневался, что они вообще у него были.

Он молча изучал меня, а я терпеливо ждал ответа. Я умею быть терпеливым, когда требуется.

– У меня еще один вопрос, Скотт, – объявил Кай, наклоняясь к нам. – Почему ты не возьмешься сам? Раньше ты не любил поручать дела другим, потому что не доверял… Что изменилось?

Я не ответил, но в голове возник образ.

Ее голубые глаза.

Она. Она все изменила.

– Обстоятельства не позволяют, – ответил я, пожимая плечами. – Поэтому я и решил прибегнуть к твоим услугам.

– Неужто такое важное дело? – спросил он, вскидывая брови. – Вряд ли тебе понадобились мои услуги, чтобы защитить Дженкинса… даже если иногда это ему не помешало бы.

– Пошел в жопу, – отозвался Бен, испепелив его взглядом. – Отвечай: ты берешься или нет? Осталось семь минут.

– Каковы шансы, что ухлопают меня?

– Большие, – просто ответил я. – Человек, которого мне нужно убрать, стоит во главе крупной сети торговли людьми, а эти скоты по большей части опасны.

Его челюсти сжались, а взгляд потемнел.

– Тем лучше, – выдохнул наемник, похрустывая пальцами и шеей.

– Что значит «тем лучше»? – спросил Бен, кривясь. – Ты решил покончить с собой?

Тот издал ледяной смешок и честно ответил:

– Я просто хотел узнать, не заскучаю ли на задании. Уж лучше буду пинать балду здесь, чем выйду ради какой-то херни.

Лейкстоун был из тех наемников, которым нечего терять, потому что никто их нигде не ждет.

Он кашлянул и бросил взгляд на пачку сигарет, лежащую на столе. Переплел пальцы и молча глянул на нас.

– Насколько велики шансы, что особа, которую ты желаешь защитить, умрет? – спросил он в конце концов.

– Слишком большие, чтобы ими пренебречь, – ровным тоном ответил я.

Он медленно кивнул, глубоко задумавшись.

– Я не торчал бы здесь с тобой, если бы речь шла о херне, – искренне заговорил я. – Но я не могу одновременно защищать ее и охотиться за тем мужиком. И ты единственный, кому я могу доверить это задание.

– Кончай, Скотт, а то я покраснею, – буркнул Кай.

Я улыбнулся и скрестил руки на груди в ожидании ответа. Он не мог отказаться от моего предложения, мы оба выигрывали. Он – свободу, я – безопасность моего ангела.

– А что будет со мной, если я откажусь? – поинтересовался он, беря со стола пачку сигарет.

– Сгниешь здесь, как скелет в подземелье, – вздохнул Бен.

– Тоже неплохо, – хмыкнул Кай, поигрывая моими сигаретами. – А если соглашусь, это все, что ты предлагаешь в обмен? Мою свободу за голову того человека?

Я кивнул.

– Тогда у меня готов ответ… Если уж это так важно, – добавил Кай, взглянув на меня с ухмылкой.

Я смотрел на него, по-прежнему скрестив руки на груди. Мое терпение улетучивалось с той же скоростью, что и оставшиеся минуты свидания. Мы услышали шум снаружи – тюремщики были практически на пороге.

Лейкстоун возвел глаза к потолку.

– Ну? – нетерпеливо потребовал ответа Бен.

Кай еще раз недоверчиво оглядел нас.

– Дай слово, Скотт, что больше ничего за этим не стоит, – серьезно сказал он.

– Я клянусь, что больше ничего, Лейкстоун.

Его губы раздвинулись в улыбке. В отличие от меня, Кай не верил в «слово» других, он воспринимал всерьез только клятвы. Пришлось подстроиться под него, как и ему под меня.

– Хорошо… твое предложение заманчиво.

Он положил пачку на стол и медленно подтолкнул ее ко мне. Взяв пачку, я отметил, что она наполовину пуста.

– К тому же я проголодался… Ну, по рукам.

Я приподнял уголок губ, он в ответ чуть улыбнулся.

– Я доставлю тебе голову этого говнюка на блюдечке. К тому же терпеть не могу торговлю людьми.

– Встретимся снаружи через три дня, – заключил я, вставая со стула. – Постарайся дожить.

Его губы искривились в нехорошей ухмылке.

– Смерть бежит от меня, Скотт. Можешь не беспокоиться.

Дверь распахнулась, впустив двух тюремщиков. Свидание закончилось.

– Я умею ходить и без вашей помощи, – холодно бросил Кай, когда надзиратели подтолкнули его к выходу.

* * *

02:00. Лос-Анджелес

– Где она? – спросил я у Киары, зайдя в дом.

Почему Киара одна в гостиной?

– Спит, – ответила та. – Ну, что там Кай?

– Где она спит?

– Может, у себя?

Значит, скорее всего, не спит.

Я взбежал по лестнице, подошел к двери ее спальни и тихонько приоткрыл. Сердце екнуло, когда я оглядел комнату.

Никого.

Я мгновенно насторожился, грудь сдавило. Быстрым шагом я двинулся к своей спальне. Увидев ее на моей кровати, я прикрыл веки и выдохнул.

Она была здесь, рядом спала собака.

На плечо легла рука, и я обернулся. Киара смотрела на меня с насмешкой и получила от меня в ответ убийственный взгляд.

– Дай ей поспать, – прошептала она, потянув меня за собой.

Я еще раз выдохнул и осторожно затворил дверь. В гостиной Киара повторила вопрос:

– Ну, что там Кай?

– А как по-твоему? – пробормотал я, потирая переносицу.

Она опустилась на диван, я сел рядом.

– И каков план?

– Через несколько дней я вытащу Лейкстоуна, – начал я, доставая сигарету из пачки. – С завтрашнего дня меня здесь не будет. Я везу Эллу к тете, как мы и собирались.

– О… ты не забыл… – пробормотала она с улыбкой.

Хихикнув, она взъерошила мне волосы. Я стиснул челюсти – полное впечатление, что я превратился в тупого сопляка.

– Эшик, ты такой милый, когда влюбляешься.

– Заткнись, а? – проворчал я, закатив глаза.

Я не был влюблен в нее.

– Просто я знаю, что для нее это очень важно. И хоть это я должен для нее сделать, – выдавил я, глубоко затягиваясь.

– Никогда не видела, чтобы ты пытался загладить свою вину, а с Эллой ты стараешься. Она меняет тебя. Ну, к лучшему.

Я снова выдохнул дым, пытаясь скрыть улыбку. Элла Коллинз. Кто бы мог подумать, что эта дебилка заставит меня потерять голову и повлияет на все мои решения?

– Элла – это то, что тебе надо, – очень искренне заговорила Киара. – Позаботься о ней, как она заботится о тебе.

Я молча на нее глянул. Как она заботится обо мне…

– И ты – ровно то, что ей нужно, – продолжила подруга. – Да, иногда ты ведешь себя как полный мудак. Но ты думаешь о ее благе больше, чем я, больше, чем она сама. Не отпускай ее.

– А я и не собирался, – заметил я, снова затягиваясь. – И не собираюсь ее бросать. Уж точно не во второй раз.

– Очень надеюсь, – хмыкнула она, отворачиваясь к телевизору. – Иначе я отрежу тебе яйца и скормлю их Тату.

Я скривился. У нее был слишком серьезный тон, чтобы я не принял угрозу всерьез.

Мои яйца на корм псу? И речи быть не может.

– Как думаешь… Я смогу сделать ее счастливой? – спросил я, бросив на подругу беглый взгляд. – А вдруг со мной она станет еще несчастней?

– А она делает счастливым тебя?

– Вроде да… Ну, немного, – выдохнул я, разглядывая кончик сигареты.

Проводить с ней время, слушать, как она несет всякую чепуху, – все это непроизвольно вызывало у меня улыбку. Так что, наверное, да, она делала меня счастливым.

– А с какой стати делать несчастным того, кто делает счастливым тебя? То есть ты же не можешь сделать Эллу несчастной, если постараешься вернуть ей счастье, которое она приносит тебе, – ответила Киара. – Ты никогда не пожелаешь ей несчастья. И один раз ты ее уже обидел, Эшер, не забывай.

– Я знаю…

– Ты не злой. Просто принял неверное решение, подумав, что так будет лучше, но иногда ты ошибаешься. Я поняла, что ты запал на нее, когда ты начал сомневаться в своих действиях. А раньше за тобой такого не водилось – из-за кого-то сомневаться в себе. И в собственной непогрешимости тоже.

– Она совершенно выбивает меня из колеи, – выдохнул я, закрывая глаза.

– Знаю, – улыбнулась подруга. – Ты можешь сделать ее счастливой, Эш. И скоро ты захочешь этого сам.

Киара была права. Я хотел сделать ее счастливой и, честно говоря, готов был на все ради ее улыбки.

Я согласился на собаку в доме. Это было очень серьезным доказательством.

– Папе она бы очень понравилась, – пробормотал я с легкой улыбкой.

– Роб точно полюбил бы ее, – прошептала Киара, – и убил бы тебя за то, что ты заставил ее уйти.

– Думаешь? – развеселился я, любуясь кольцом, тем, которое когда-то принадлежало ему. – Он бы меня понял.

– Хватит уже тупых оправданий. Если бы дело было в ее «безопасности», она бы сейчас не жила здесь, – напомнила Киара, закатывая глаза. – Ты так поступил, потому что боялся ее.

Я молча крутил папино кольцо. Да, она бы ему понравилась, и да, он бы меня убил за то, что я вот так изгнал ее из своей жизни.

Жаль, что ты так и не познакомился с ней, папа… Она потрясающая.

– А теперь у меня вопрос, – заговорила Киара после долгой паузы. – Думаешь… ты смог бы в нее влюбиться?

Ответом было мое молчание. Но разум и сердце не умолкали.

* * *

Элла

На следующий день…

– Ты готова?

Эшер объявил, что вечером мы едем в Аризону к моей тете Кейт.

Была ли я готова? Нет. Но я должна была это сделать. Я должна была решиться и отыскать ее, пусть даже тревога становилась все сильнее с каждой секундой, приближающей нашу встречу.

– А вдруг она не захочет меня видеть? – запаниковала я, положив руки на кухонный остров.

– Очень ей не советую! – проворчал Эшер. – Мигом отправится испытывать то, что пережила ты.

У меня перехватило горло. Я боялась этой встречи, боялась того, что она мне скажет.

Чувствуя мою тревогу, Эшер обошел остров и обнял меня за талию.

– Все пройдет хорошо, поняла? – успокоил он. – Ты будешь с ней не одна. Я с тобой.

– Не очень-то это помогает, – насмешливо отозвалась я.

Он от души рассмеялся, и сердце забилось быстрее. Его смех никогда не оставлял меня равнодушной.

Моя улыбка стала шире, когда я увидела, как его взгляд опустился на мои губы.

– А должно бы, – промурлыкал он, целуя мое плечо.

Я прикрыла глаза, млея от его губ. А губы медленно скользили по коже, которая на их пути покрывалась мурашками. Я перестала дышать, когда его рот коснулся моей шеи. Его большой палец осторожно поглаживал мой бок, чудесным образом рассеивая мои страхи.

– Перестань столько думать, мой ангел, – пробормотал он между поцелуями.

– Вот в этом ты мне помогаешь, – засмеялась я.

И почувствовала, как его губы расплылись в улыбке.

– Отлично.

Он продолжил осторожно целовать мою шею, а я склонила голову набок, открывая ему доступ.

Раньше я не любила, когда он приближался к моей самой чувствительной зоне. Теперь это ощущение пьянило. Эшер открыл мне неизвестные переживания, отчего мои чувства к нему становились еще сильнее.

Иногда меня подмывало сказать ему об этом… но рассудок запрещал.

У меня вырвался вздох, когда его губы приблизились к моему уху.

– Тебе нравится? – спросил он и провел горячим языком по моей шее.

Сердце замерло. Я робко кивнула, и он улыбнулся, не отрываясь от моей влажной кожи. Моя спина уперлась в столешницу. Я чувствовала, что теряю голову.

Наше дыхание снова смешалось. Дрожь пробежала по телу, когда его руки проникли под свитер. Ощущение от его пальцев вырвало у меня судорожный вздох.

Он вгляделся в меня и спросил:

– Тебе это… неприятно?

И медленно погладил обнаженную кожу.

– Нет… я… Я просто не привыкла к…

– Я знаю, – прошептал он, прижимаясь губами к моему лбу. – Я не они…

Он – не они.

Глаза затуманились, горло перехватило. Нахмурившись, он приблизил свое лицо к моему.

Слеза скользнула по щеке, и я выдохнула:

– Спасибо…

Он отнял руку от моей талии и положил мне на щеку. Все так же хмурясь, осторожно стер мою немую слезу.

Не сдержавшись, я уткнулась в ложбинку на его шее, чтобы вдохнуть успокоительный запах. Наши тела сплелись. Вспомнив их жесты, их слова, которые до сих пор снились мне по ночам, я всхлипнула.

– Я никогда этого не хотела, – выдавила я, не отрываясь от него.

– Я знаю, мой ангел.

Он крепче обнял меня. По моим щекам катились слезы.

– Я… Мне по-прежнему кажется, что это они меня трогают… а не ты.

Его пальцы медленно прошлись по моей руке. Он снова поцеловал меня в лоб и прошептал:

– Теперь все это позади… Все кончилось.

В ответ я снова всхлипнула.

Через несколько секунд я подняла к нему голову. Его улыбка быстро привела меня в чувство.

– А теперь, мой ангел, – заговорил он, убирая прядь волос с моего лица, – собирай вещи, и мы поедем к этой Кейт.

Я с волнением кивнула. Я очень смутно помнила тетю, словно мозг стер эту часть моей жизни. Психотерапевт объяснил, что воспоминания о детстве и о времени, проведенном рядом с тетей, оставались размытыми именно из-за моей травмы.

Мне нужны были ответы. Много ответов.

– Хорошо… мы… едем.

Глава двадцать третья
Кейт

Элла

Я смотрела на дом. Кресло на крыльце, белый фасад и безупречный сад с газоном, подстриженным с точностью до миллиметра. Все казалось идеальным. Чересчур идеальным.

Насколько я помню, мы жили в захудалом доме, а ее квартира была не то чтобы чистой. Я не забыла плесень на потолке, крыс и текущие краны…

– Ты уверена в себе?

– Да, – заверила я, продолжая рассматривать дом из окна машины.

Сердце колотилось на предельной скорости, а терзаемый страхами желудок просто разрывался. Я дрожала как лист, охваченная нетерпением и сомнениями. Я боялась встречи с ней, боялась, что ее смутный образ будет вырван с корнем и заменен другим, каким-нибудь ужасным.

Кейт.

Моя последняя надежда восстановить подобие семьи. Мама умерла, а отец… я его не знала. Мать никогда не упоминала его имени, словно зачала меня без постороннего вмешательства. Я задавалась вопросом, знает ли он о моем существовании, как он выглядит.

Может, он начал новую жизнь и теперь у него где-то есть семья. Честно говоря, я никогда не пыталась докопаться до правды. Единственным отцом для меня был… он.

Лис.

Живот скрутило, когда в голове прозвучал его фальшивый голос:

«Иди сюда, моя маленькая мышка. Я не сделаю тебе больно, мы с тобой просто поиграем…»

Меня чуть не выворачивало, когда всплывали эти воспоминания. О нем и обо всем, что он со мной делал. А мама ничего не подозревала… До того памятного вечера.

Вечера, когда она умерла. Из-за него.

– Ты меня слушаешь?

– Я… Нет, прости. Что ты сказал?

Я прикрыла глаза, чтобы изгнать образ этого… этого…

Когда я снова их открыла, меня изучал стальной взгляд психопата.

– Все будет хорошо, – успокаивающе улыбнулся он.

– Надеюсь…

– А говорил я вот что: мы торчим тут уже двадцать минут, а ты все никак не можешь решиться, – поддразнил он.

Я выдохнула, потом сделала глубокий вдох и снова закрыла глаза. Сердце грозило взорваться, когда я вылезала из машины. Я выпрямилась, по-прежнему не отрывая глаз от дома, который словно бы ждал меня.

Я вздрогнула, почувствовав, как Эшер обнял меня за талию. Он мягко повел меня к дорожке. Мы поднялись по ступеням и остановились у деревянного крыльца. Удары сердца сотрясали все тело.

– Позвони, – шепнул Эшер мне на ухо.

Я перепуганно глянула на него, словно он велел спрыгнуть с крыши дома на Манхэттене.

– Хочешь, я сам?

Я сглотнула и покачала головой. Поднесла дрожащий палец к кнопке звонка и нажала.

– Расслабься, а то я тоже испугаюсь, – пошутил он.

– Нашел время для дурацких…

Я вздрогнула, когда дверь распахнулась и на пороге показался… мужчина.

Может, мы ошиблись?

С лица сбежали все краски, и я уставилась на человека, который стоял передо мной. Хмурясь, он удивленно сказал:

– Здравствуйте.

Я молчала, и Эшер заговорил вместо меня:

– Здравствуйте. Мы ищем Кейт. Кейт Уэббер.

– А! Секундочку, – ответил мужчина и повернул голову. – Дорогая, к тебе пришли!

До-дорогая?

Внезапно до меня дошло, что многое переменилось.

– А вот и она!

– Здрав…

Не успела я переварить новую информацию, как мои ноги подкосились. Появилась женщина. Ее улыбка испарилась в то мгновение, когда наши взгляды встретились. Глаза полезли на лоб, рот приоткрылся, лицо побледнело.

Она словно увидела призрак из прошлого.

Женщина была невысокой, со светлой кожей, карими глазами, тонким ртом и темными волосами, похожими на мои. Как в моих снах. Я поняла, что это именно она, и у меня сжалось горло.

Время замедлило ход, мы молчали. За нас говорили наши взгляды.

Она поднесла к губам руку, которая дрожала так же, как мои. Со слезами на глазах я вспомнила последний раз, когда ее видела. С того дня она не появлялась в моей жизни.

– О боже…

Не удержавшись, я всхлипнула, когда услышала ее голос. Я узнала его, этот голос, который уговаривал меня сделать это для нее. Помочь ей.

Она медленно подошла к нам, я же не могла сдвинуться с места. Ее руки медленно легли мне на щеки, и я инстинктивно отпрянула.

Мое тело противилось ее прикосновению. А я больше свое тело не контролировала.

– Э-элла? Это правда ты?

Ни слова не слетело с моих губ, язык не шевелился. Эшер мягко сжал мою талию, и я вышла из этого панического ступора.

– Д-да… это… Это… я, – заикаясь, пролепетала я.

– О боже, – снова выдохнула она и кинулась ко мне.

Меня скрутила жестокая судорога, когда она обхватила мои плечи, а с ее губ сорвалось рыдание. Ее запах. Я помнила ее запах. Те же духи.

По щекам медленно покатились слезы. Я по-прежнему стояла, замерев как мраморная статуя, холодная и бесчувственная.

– Ты жива…

Она думала, что я умерла?

Взгляд Эшера был непроницаем, но в нем горел огонек беспокойства.

Через несколько долгих секунд тетя оторвалась от меня. Теперь ее лицо было залито слезами, как и мое, а рот распахнут, словно она хотела выдавить слово или фразу, но не могла.

– Я думала, что навсегда тебя потеряла…

Она снова обняла меня, и на этот раз я обняла ее в ответ, отчего она громко зарыдала.

Мой взгляд упал на мужчину, который молча наблюдал за нами, тоже ошеломленно застыв. А она ему рассказала?

Тетя плакала на моем плече, у меня тоже лились слезы. Но я плакала не потому, что нашла ее. Я плакала по той Элле, которая покинула тетю в уверенности, что скоро к ней вернется. По той девочке-подростку, которая, видя, как гибнет единственный близкий человек, мужественно согласилась на ее просьбу, не подозревая, что видит тетю в последний раз.

И что это был ее последний контакт с внешним миром.

Я плакала о тех вечерах, когда висела на краю пропасти, когда, чтобы удержаться, цеплялась за мысль, что увижу ее снова. Я плакала по той Элле, которой едва исполнилось шестнадцать, по той, которой сейчас было двадцать три, и о том, какой ад ей пришлось пережить за эти годы.

– Я так счастлива тебя видеть, – призналась тетя, взяв мое лицо в ладони. – Ты так выросла… заходи… Заходите…

Я позволила Кейт увести меня в дом, Эшер двинулся следом. Он ни на секунду не отпускал меня.

Мы оказались в уютной гостиной, совсем не похожей на ту, которую я помнила. Тетя всхлипнула и жестом предложила нам присесть на зеленый диван, а сама опустилась в такое же кресло.

– Хотите что-нибудь выпить? – спросила она, утирая слезы.

– Н-нет, не надо, – пробормотала я, качая головой.

Эшер кашлянул и бросил мне взгляд. Я повернулась к нему. Я не знала, что сказать этой женщине, и не представляла, с чего начать.

Когда мужчина занял место напротив нас, тетя представила его с легкой улыбкой:

– Элла, познакомься, это Ник… мой муж.

У меня остановилось дыхание. Брови Эшера поползли вверх. Он вроде был не в курсе ее замужества.

– Ник про тебя знает, – тихо сообщила она. – Я часто рассказывала ему о тебе, моя дорогая…

Нахмурившись, я тихо спросила:

– Вы говорили… обо мне?

– Не называй меня на «вы», прошу тебя, – всхлипнула она.

Я не могла себя заставить обращаться к ней на «ты», как бы ей этого ни хотелось. На «ты» я была только со знакомыми. Она вышла замуж, переехала в Феникс после моего ухода. Я ничего не знала о ней, за исключением ее прошлого.

– Как ты узнала, что я здесь?

– Это не имеет значения, – холодным тоном ответил за меня Эшер. – Она приехала. И ей нужны ответы.

Кейт бросила на него взгляд и повернулась ко мне с дрожащими губами.

– Моя дорогая, я… Столько лет прошло… Я так по тебе скучала…

Скучала? Она это серьезно?

– Вы отослали меня, – возразила я голосом, полным упрека.

Мои руки на коленях дрожали от гнева и страха. В горле стоял ком. Я не могла простить ей, что она тоже меня бросила.

– Мне так жаль, что тебе пришлось пережить все это… Не знаю, что со мной стало бы, если бы не ты…

Когда я услышала слова раскаяния, о которых не смела даже мечтать, в тишине раздался еще один мой всхлип, который вырвался помимо воли. Я зажала рот ладонью, чтобы подавить рыдания.

Меня изнутри грызла душевная боль. Словно кислота, разъедающая внутренности, она причиняла физические страдания.

– Я так сожалею обо всем…

– Вы даже не попытались отыскать меня, – хриплым от волнения голосом обвинила я. – Вы обещали вернуться за мной, когда покончите со всем этим… а сами… Вы так и не вернулись.

Ее слезы все текли и текли, но я никак не могла успокоиться, меня затопила боль, отвращение и воспоминания, навсегда врезавшиеся в душу.

– Ради вас я пережила ад… чтобы вытащить вас из… из беды… А вы меня в ней оставили. Совсем одну.

Дыхание участилось, я уже не могла остановиться.

– И все эти годы я цеплялась за надежду увидеть вас. Услышать, как вы звоните в дверь, чтобы забрать меня… Но вы так этого и не сделали… Никогда.

Заметив, что я на грани, Эшер положил ладонь мне на руку. Это не я к ней обращалась, а та девчонка, которая по-прежнему страдала. Та, которой она солгала, та, которая не могла простить ей загубленной жизни.

– Я пожертвовала собой ради вас, потому что думала, будто… будто помогу вам справиться. А вы про меня забыли. Вы повернулись ко мне спиной и зажили новой жизнью… без меня. Вы были моей единственной семьей. И я вас любила! Я видела, как вы погибаете от наркотиков, я смотрела по вечерам, как вы спите, потому что боялась проснуться и увидеть вас мертвой!

Она поднесла руку ко рту, подавляя очередной всхлип. Но ее боль была несравнима с моей и никогда не сможет сравниться.

– Я пропускала занятия, чтобы посидеть с вами, я… я так и не закончила среднюю школу. Из-за вас! – бросила я. – Я не пошла ни в старшие классы… ни в университет. Моя жизнь остановилась. Ради вас я жила в аду… и вы меня там бросили. Словно я никто, словно вам было трудно со мной… Господи, что я вам сделала? Почему вы меня бросили?

Я повысила голос и больше не скрывала своей боли, а она сидела в своем кресле и дрожала.

– Джон использовал меня как куклу. Использовал мое тело… Он… Они насиловали меня, столько раз… – сказала я, с трудом сглатывая. – Меня насиловали, били, накачивали наркотой и бросали умирать, чтобы удобнее было использовать… А вы? Где были вы все это время? Почему не сдержали обещания? Вы мне снитесь. Вы преследуете меня в кошмарах, как и они…

– Мне так жаль, моя дорогая, – задохнулась она. – И я жила в аду, я тож…

– Не сравнивайте себя с Эллой, – угрожающе предупредил ее Эшер. – Никогда.

Тетя приложила руку к груди. Муж поглаживал ее спину, уговаривая успокоиться.

– Я не сравниваю себя с тобой, Элла… Я так корила себя, моя дорогая. Я…

– Почему вам понадобилось шесть лет, чтобы оплатить долги? Почему вы так и не вернулись? – хмуро допытывалась я.

Она вся съежилась и побледнела. Эшер зарычал. Я увидела, как он сжал челюсти и испепелил ее взглядом.

Последовало тяжелое молчание, которое начало угнетать меня.

– Отвечайте!

– Ладно, – решилась она через несколько минут. – Я… Когда ты начала… работать с Джоном, я не знала, что это за работа… Но счет быстро пополнялся, Джон держал слово и платил мне, как было уговорено… Я покрыла все долги… за год.

И тут мой мир рухнул. Мне знатно плюнули в душу. Она оплатила все долги… за год. Один-единственный год.

А я оставалась в ловушке у Джона шесть лет.

Голова закружилась, словно я попала в торнадо. Грудь сдавило, стало трудно дышать. Я смотрела на свои побелевшие, дрожащие руки.

– Д-джон потом рассказал, чем именно ты занималась, и стал угрожать, – с рыданиями продолжила тетя. – Я не должна была к тебе приезжать, иначе потеряла бы тебя навсегда…

– Год, – пробормотала я, уставившись в пол. – Всего один год…

Мой кошмар воплотился. У меня отняли те добрые воспоминания о ней, которые еще оставались.

– Когда я поняла, что не смогу тебя увидеть, даже поговорить… – сорвавшимся голосом произнесла она, – я не хотела оставаться в той квартире, потому что постоянно о тебе думала… и переехала сюда.

В ошеломлении я подняла голову. Как, и все? Она просто собрала манатки… и уехала?

– Вы бросили меня с ним и уехали… да?

– Я не хотела оставлять тебя, – возразила она, поднявшись и сделав шаг ко мне.

– Не подходите к ней, – пророкотал Эшер, прижимая меня к себе.

– Прости меня за все, что он тебе сделал, мне ужасно жаль…

Мои глаза были устремлены в пол, а мозг пытался усвоить новую информацию. Ее извинения ничего не стоили.

– Я ваша племянница… А мама… Моя мать любила вас, она вам доверяла!

У нее снова полились слезы, у меня тоже, когда я вслух упомянула мать. Я ведь делала это очень редко.

– Мама никогда бы меня не бросила, как это сделали вы…

– Прости… Я знаю, что ты чувствуешь…

Вот тут она сказала лишнее.

– Вы знаете? Правда? Из-за вас Я СТАЛА НЕНОРМАЛЬНОЙ! – заорала я, глядя ей в глаза. – ИЗ-ЗА ВАС Я ИЗУРОДОВАНА! ИЗ-ЗА ВАС ОН ДАЖЕ НЕ МОЖЕТ КО МНЕ ПРИКОСНУТЬСЯ, ЧТОБЫ Я НЕ ВСПОМНИЛА О МУЖЧИНАХ, КОТОРЫЕ МЕНЯ НАСИЛОВАЛИ! И вы смеете говорить, будто знаете, что я чувствую?! Ничего вы не знаете, блин!

Я дрожала от ярости. Она ничего не знала, она не имела права говорить, будто знает.

– Вы не знаете, что такое повторяющиеся кошмары и панические атаки! Вы не знаете, что такое постоянный страх и неуверенность! Вы не знаете, что такое смотреть на ровесников, живущих жизнью, о которой вы мечтаете, и понимать, что ваша собственная жизнь ничего не значит! Понимать, что, даже если завтра вы умрете, никто об этом не узнает! А главное, вы, блин, не знаете, что значит, когда вас используют! Когда жирные мерзавцы относятся к вам, будто к вещи, которую можно трогать везде. Везде! А вы в это время должны молчать!

Я чувствовала, что сердце сейчас взорвется. Но мне было плевать, я наконец-то выплеснула боль, которую держала в себе шесть лет.

– Потому что… если вы заговорите, он будет вас мучить! Если попытаетесь сбежать, вас найдут и изобьют до полусмерти! – продолжала я, надсаживая горло. – Меня насиловали… Они насиловали меня, и теперь я чувствую себя грязной! Все это из-за вас… Я устала… У меня больше нет сил!

Я на мгновение остановилась, громко всхлипнув.

– А вам всего лишь «жаль»? Из-за вас моя жизнь загублена. Вы уничтожили меня, как и все те мужчины! Вы были единственным человеком, который мог меня спасти, но решили этого не делать! Вы не боролись за меня, хотя я пожертвовала жизнью ради вас!

– Элла, кажется, тебе лучше успоко…

Я бросила свирепый взгляд на ее мужа, оборвав его на середине фразы.

– Я вас ненавижу… Вы не представляете, как я вас ненавижу за все, что вы сделали, – хрипло проговорила я. – Я вам доверяла…

Она избегала моего взгляда, громко рыдая.

– Я ждала вас… все те годы. Перед сном я говорила себе: «Успокойся, Элла, она придет завтра утром». А вы так и не пришли, – повторяла я, вцепившись в колени.

Большим пальцем Эшер погладил тыльную сторону моей дрожащей ладони.

Я повернулась к нему и встретила его успокаивающий взгляд. В этот момент я была счастлива, что он здесь, со мной.

– Мне нет прощения, я знаю… Но я тебя никогда не забывала, – заверила тетя, – и я надеялась, что ты сможешь сбежать… потому что сама я не могла тебе помочь.

От такой наглости хотелось выпустить ей кишки. Я пожертвовала жизнью, чтобы спасти ее, а она даже не попыталась вернуть мне долг.

– Да, я выбралась после многих лет заточения, а вы в это время обустраивали свою тихую спокойную жизнь, – бросила я ей в лицо. – Но я не сбежала. Это было невозможно, я пробовала. Сотню раз. Но он всегда ловил меня.