Текст книги "Невольница. Книга 2"

Его пальцы медленно скользнули под пижаму, и я вздрогнула. Хриплый голос пробормотал мне в самое ухо:

– Ты не будешь спать с ним… Ты будешь со мной. Но не беспокойся… спать мы тоже не будем.

Глава тридцатая
Детектив

Элла

Прошло около часа с момента, когда я разрушила планы Эшера, который собирался заставить меня заплатить за нахальство Тео. Закрывшись с мальчиком в спальне, я с довольной улыбкой смаковала свою победу. Разумеется, Скотт бомбардировал меня посланиями, приказывая немедленно явиться и спать с ним. Но я не доверяла ему ни на грош. И речи не могло быть о том, чтобы Тео рассказал Элли, что ночью его разбудили какие-то крики.

Психопату: > Нет.

> Как это нет? Элли сказала, что он может спать один!

> Конечно, может, но его разбудят любые звуки. В частности, мои.

> Но кто сказал, что он нас услышит…

> Ничего не будет, пока он здесь.

> ОК. Даю слово, что ничего не будет. Только иди сюда и спи со мной.

> Я хочу спать с ним. Придется тебе смириться.

Моя улыбка стала шире. Противостоять ему стало моим любимым времяпрепровождением. Я тихонько вздохнула, глядя на мирно спящего в моей постели ребенка.

Телефон снова завибрировал. Я заранее знала, кто это.

> Ты действительно хочешь поиграть в эти игры?

> Да. Спи, Скотт.

> Отлично.

Я нахмурилась. И не успела я набрать ответ, как услышала скрип двери его спальни. Затаила дыхание. О нет…

Моя дверь тихо отворилась, и я встретила его ехидный взгляд.

Это еще что за…

– Ты хочешь спать с ним? Хорошо, – буркнул он, приближаясь к кровати.

Я вытаращила глаза, когда он поднял маленького Тео. Мальчик пошевелился в его объятиях, но не проснулся.

– Он будет спать в моей комнате.

– Слушай, у тебя серьезная проблема, – ошеломленно прошептала я, садясь в постели.

– Да, и ее зовут Тео Картер, – сухо откликнулся он.

И вышел из спальни. С сердитым вздохом я тоже поднялась. Его дверь была широко распахнута, словно он знал, что я скоро к нему присоединюсь. Говнюк.

Зайдя внутрь, я обнаружила Эшера, который с триумфальной улыбкой на губах сидел в кровати, прислонившись к изголовью, а Тео мирно сопел на другой стороне постели.

– Ты по-прежнему хочешь спать с ним?

Я сжала кулаки, проиграв в собственной игре.

– Ненавижу тебя, – заявила я, подходя ближе.

– А я наоборот, – прошептал он, укладываясь, и похлопал между собой и Тео.

Я возвела глаза к потолку и улеглась между ними. Тео крепко спал, а Эшер смаковал победу.

Я повернулась к нему спиной, и он обнял меня за талию. Я тут же высвободилась. Он хмыкнул и спросил:

– Ты это серьезно?

– Еще как, – ответила я, закрывая глаза. – Офигеть, ты притащил его сюда, только чтобы я пришла следом.

– У меня был выбор: принести его или принести тебя. Логичнее было принести его. Потому что тогда ты пришла бы сама и больше не ушла.

Я раздраженно покачала головой. Он был решительно неисправим.

– Я привык обнимать тебя, – прошептал он после долгих минут тишины, переворачиваясь на другой бок.

– Однако это не мешало тебе спать целый год. Продержишься и еще одну ночь.

С его губ сорвался очередной смешок. Я почувствовала, как он снова повернулся, и мои глаза распахнулись, когда его грудь прижалась к моей спине.

Его дыхание коснулось моего уха, заставив меня задрожать.

– Я буду очень плохо спать, – прошептал он.

– Ты часто вообще не спал, – напомнила я, намекая на Хэзер.

Я не видела его, но знала, что он улыбается. Когда кончики его пальцев коснулись кожи, у меня участилось дыхание.

Я отодвинулась. Он тяжко вздохнул, и я ухмыльнулась, прошептав:

– Спокойной ночи, Скотт.

– Спокойной ночи… Коллинз.

* * *

На следующее утро…

Элли и Хэзер приехали в дом Эшера несколько минут назад. Элли делала доклад боссу, Хэзер что-то набирала в телефоне, не обращая внимания на разговоры. Вот и отлично.

– А вы? Как прошел вечер нянек? – лукаво поинтересовалась Элли, закончив доклад.

Эшер возвел очи к небу и заявил:

– На волосок от того, чтобы отправить твоего сынка в приют, он был неуправля…

– Он был очень милым и спокойным, – перебила я. – И неуправляемым был не он.

Эшер скрыл улыбку, сделав глоток виски. Элли сердито покачала головой и повернулась к сыну, который смотрел видео на своем телефоне. К счастью, его наушники заглушили замечание Эшера.

Хэзер окинула меня презрительным взглядом и повернулась к Элли:

– У меня еще полно дел, едем?

Обе невольницы покинули дом вместе с Тео, который помахал нам на прощание. Мы остались вдвоем.

Эшер растянулся на диване, глядя на экран телевизора, где шли новости.

– Я жду одного визита, – сообщил он, кладя телефон на журнальный столик.

– В последний раз, когда тебе нанесли визит, это добром не кончилось, – напомнила я, сложив руки на груди.

Вчера, когда я засыпала, в ушах еще звучали выстрелы.

– Это какой-то частный детектив, – просто пояснил он. – Несколько дней назад убили сына одного сенатора, и он думает, что это проделки сети… Что вполне возможно, но только не моей сети. Делать нам больше нечего.

– Он собирается опрашивать руководителей всех сетей? – спросила я, устраиваясь рядом.

– Нет, в основном тех, кто внушает особые подозрения, и тех, кто с ними связан.

– Но… он что, действительно думает, что виновный признается? – нахмурилась я.

– Виновный никогда не признается, мой ангел, но за бабло или за некие гарантии подельники сдадут его без колебаний. Здесь игра интересов. Солгать правительству менее опасно, чем сдать заказчика, – объяснил он, доставая сигарету, – кроме тех случаев, когда правительство обещает безопасность и деньги.

– А ты сам знаешь, кто это сделал?

Эшер прикурил.

– Меньше знаешь, крепче спишь, – ответил он, не глядя на меня. – Кстати, когда он придет, оставайся у себя и не выходи. Держи дверь открытой на случай, если собака захочет к тебе. На второй этаж этот сыщик не сунется.

Я кивнула. Вдруг он повернулся ко мне:

– Можно вопрос?

Я снова кивнула.

– Ты хотела поехать в Австралию на этой неделе?

– Я… Я думала, на следующей. А что?

Он покачал головой и сделал новую затяжку.

– Я хотел… Мне нужно заскочить на Манхэттен, – признался он и выдохнул дым. – Поэтому если не поедем на этой неделе, то полетим в Нью-Йорк. Мне туда всего на несколько часов. А ты заодно заберешь свои вещи оттуда.

У меня засосало под ложечкой, когда я подумала о Шоне, которому так и не позвонила. Если я столкнусь с ним, да еще в компании Эшера, он начнет задумываться. Шон не пытался связаться со мной с самого отъезда, что вызывало немало вопросов. Узнал, что я невольница? Обиделся на меня?

– Когда?

– В конце недели, – объявил Эшер и раздавил окурок в пепельнице. – В ближайшие три дня мне нужно кое-что провернуть в сети.

Кто-то постучал в дверь. Эшер встал, потянулся и небрежной походкой двинулся в прихожую. Когда он открыл, раздался низкий мужской голос.

– Детектив в нескольких метрах от ворот. Въезд блокирован, ждем ваших распоряжений.

– Обыщите сукина сына. И сопроводите сюда, – холодно приказал Эшер. – Но без его машины.

– Хорошо, босс.

Сердце забилось быстрее. Детектив прибыл. Закрыв дверь, Эшер повернулся ко мне. Я подошла к нему, и он обнял меня за талию, прикоснувшись губами ко лбу.

– Поднимись ко мне в спальню. Если он узнает, что ты здесь, то захочет допросить и тебя тоже, – проговорил он. – А у меня нет желания его убивать. Иначе тип, который его нанял, уверится, что это я прикончил его сынка.

Я кивнула и подняла к нему лицо. С легкой улыбкой он заправил прядку волос мне за ухо.

– Я останусь с ним в гостиной. Мы не будем подниматься.

– Хорошо, – ответила я.

Его губы приникли к моим в нежном поцелуе, затем он перевел взгляд на экранчик рядом с входной дверью. Там было видно, как детектив движется к дому в сопровождении двух вооруженных мужчин, сотрудников Эшера.

– Поднимайся. Быстро.

Я взбежала по ступенькам и зашла в его спальню. Руки дрожали, хотя я знала, что бояться нечего. Я села на кровать. Детектив всего-то задаст Эшеру несколько вопросов. Я была уверена, что тот знает, кто настоящий убийца. В противном случае он просто ответил бы мне «нет».

А может, не знает?

По телу пробежал озноб, и я прислонилась к изголовью кровати.

– Вижу, вы с мерами безопасности не шутите, – заговорил незнакомый мужской голос.

– Как и вы с вашей работой, – откликнулся Эшер скучным тоном.

Я услышу их беседу прямо отсюда, даже когда они будут в гостиной. Из своей комнаты я часто слышала, как Эшер говорил по телефону.

– Детектив Абрахам, – представился мужчина.

– Я знаю, кто вы, а вы знаете, кто я.

– Эшер Скотт, сын Роберта Скотта и наследник семейной сети, – перечислил детектив. – Говорят, что вы жестоки, скрытны и расчетливы. Самый нетерпимый из всего вашего семейства.

– А еще говорят, у меня не так много времени, чтобы терять его попусту, – холодно откликнулся Эшер. – Итак, чем обязан?

– Полагаю, что… вы в курсе убийства сына сенатора.

– О, какая трагедия. Хотите что-нибудь выпить?

Я покачала головой, услышав презрительный тон Эшера.

– Нет, спасибо, я не пью. Действительно трагедия. Его отец хочет найти убийцу, и я здесь, чтобы помочь ему.

Эшер ничего не ответил.

– Я знаю, что вы, Скотты, своих убийств не скрываете, – продолжил детектив Абрахам. – Вы всегда оставляете автограф. Пулю с гравировкой в виде буквы «S».

– Вы хорошо информированы, – язвительно заметил Эшер. – Если вы знаете, что мы не скрываем убийств, то что вы делаете в моем доме?

Абрахам хохотнул.

– Возможно, члены вашей семьи и не скрытничают, но вдруг это был кто-то из сотрудников?

– Мои люди не нападают на представителей вашего мира. Во всяком случае, без моего согласия, – уточнил Эшер более серьезным тоном. – Если бы кто-то из моих убил сына сенатора, я бы знал.

– Сенатор предлагает много миллионов долларов тому, кто назовет имя убийцы, мистер Скотт… Вы в проигрыше, если сейчас лжете.

Эшер хмыкнул, и я улыбнулась. Деньги его не интересовали, и детектив должен бы об этом знать.

– Лгу? Мне нет смысла лгать. Повторяю, мы не скрываем своих убийств, даже сотрудники оставляют нашу метку, когда убивают. Они подчиняются правилам сети.

Детектив молчал. Эшер воспользовался этим и продолжил:

– Если бы мои люди убили сына сенатора, я бы с радостью принес вам виновного на блюдечке, потому что, как вы сами заметили, я потерял бы больше, прикрывая его.

– А кто, по-вашему, мог убить сына сенатора?

– Вы же ведете расследование, – саркастично заметил Эшер. – Скорее уж это я у вас должен спрашивать, детектив.

– Не имеет ли к этому отношения Ной Киндли? Вы и Киндли – две старейшие семьи в этой сфере… По-вашему, он может быть связан с убийством?

– Видите ли, Абрахам, у семьи Киндли и семьи Скотт одни и те же ограничения в том, что касается убийств. Но… это вы уже знаете. Зачем обсуждать со мной Киндли, если вы его уже расспрашивали?

Я нахмурилась. Абрахам не ответил.

– Вы копаете не с той стороны «сферы». Нам и без того хватает веселья, ни к чему убивать сына сенатора, чтобы добавить перчика в приевшуюся рутину. А главное, нет никаких причин это делать.

– Вы, случайно, не знаете, был ли у кого-нибудь зуб на сына сенатора?

– Представления не имею.

– Понимаю…

Повисла пауза. Затем Эшер кашлянул.

– У вас остались вопросы?

– Что вы знаете об этом деле, мистер Скотт?

– Почти ничего. Так, долетали кое-какие слухи, – отозвался Эшер.

– Его обезглавленное тело было найдено в спальне.

Я вытаращила глаза и приложила руку ко рту.

– Ваша информация не представляет для меня интереса, детектив. Есть дела поважнее.

Повисла новая пауза.

– Полагаю, у вас тоже есть невольница…

Я задохнулась. О ком он говорит? О Хэзер или обо мне?

– Хэзер, верно?

– Именно, – подтвердил Эшер, и у меня отлегло.

– Может, ей что-то известно?

– Если бы она что-то знала, детектив, знал бы и я, – ровно ответил Эшер. – Не люблю повторяться, но я бы потерял больше, скрывая личность убийцы, чем выдав его.

В спальню влетел Тат. Он вскочил на кровать и устроился у меня на коленях. Пока я гладила его, снова раздался голос Абрахама.

– Где вы были в вечер убийства?

– Там, где мы сейчас, – отозвался хриплый голос Эшера. – И можете записать в своем блокноте, что мои пальцы… касались небес.

Я подавила изумленный вскрик.

– Что вы хотите сказать?

Эшер хмыкнул и устало ответил:

– Это метафора, Абрахам. Я не убивал его сына, у меня было занятие поинтереснее.

Детектив Абрахам молчал. Наверное, делал заметки. Что там можно записать, кроме того, что психопату нравится над ним глумиться и что Скотт оказался неприятным типом, в точности таким, каким его описывала молва.

– Ладно, больше вопросов нет. Я оставлю визитку на случай, если вы узнаете что-нибудь.

– Не премину позвонить, – сказал Эшер и распахнул дверь. – Мои люди проводят вас к машине.

– Спасибо.

Послышались шаги, входная дверь захлопнулась – знак, что детектив официально отбыл.

– Можешь спускаться! – прокричал Эшер из холла.

Я вышла из спальни. Подойдя к перилам, я встретила взгляд Эшера, и этот взгляд не отпускал меня, пока я спускалась по ступенькам.

– Ведь на самом деле ты знаешь, кто убийца? – спросила я.

Он чуть улыбнулся, пожал плечами и потянулся к зажигалке. Поднес ее к визитке, наверняка принадлежавшей детективу, и щелкнул кремнем.

– Почему ты ее сжигаешь? – удивилась я, подходя ближе.

– Не люблю, когда меня держат за мудака, – заявил он, сжимая карточку кончиками пальцев. – Он хотел сблефовать. Труп не лежал в спальне просто потому, что они его еще не нашли.

Я нахмурилась:

– Почему ты ему не сказал, если знал?

– А зачем? – спокойно ответил он, бросив обгоревшие остатки на пол. – И я не оказываю услуг членам правительства. Я им не шлюшка.

Закрыв глаза, он сделал глубокий вздох и взялся за телефон.

– Да, я… – сказал он, когда на другом конце ответили. – Он заходил… Те же вопросы… По-моему, сенатор думает, что его пацана прикончил кто-то из нас… Погоди, что?

Я навострила уши.

– Как это, и не он? Не знаю, Ной… Встретимся у меня дома… Отлично.

Он дал отбой и раздраженно фыркнул. Его лицо посерьезнело, и я сглотнула.

– Что происходит?

– В общем, мой ангел, я в том же положении, что и ты… Мне неизвестно, кто убийца.

* * *

22:00

Сидя рядом с Беном в конференц-зале на втором этаже, я слушала Ноя Киндли и Эшера. Они обсуждали единственную тему: убийство сына сенатора. Ной сказал, что они ошибались относительно личности убийцы и что он не понимает, почему в этой связи упоминается его имя и имя Эшера.

– Ни один из членов моей семьи никогда бы не убил, не сказав мне, – снова заговорил Ной, затягиваясь сигаретой.

– Роми что-нибудь знает?

Ной покачал головой и спросил:

– А Хэзер?

Эшер в свою очередь покачал головой.

– Кто-то хочет нас поиметь, Скотт. Я не знаю, кто убийца, но он хочет повесить на нас свое дерьмо, – заявил Ной и затушил сигарету в пепельнице. – Они даже тело не нашли.

Эшер молча размышлял, поставив локти на стол, скрестив пальцы у губ и не отводя глаз от окурка в пепельнице.

– Даже последний говнюк из сети не посмел бы убить сына сенатора или члена правительства, а даже если бы и посмел, то не смог бы убить его от имени Скоттов, – напомнил Бен, покуривая. – Никто не может убить от имени Скоттов без согласия Эшера.

Повисла новая пауза. В глазах всех троих читались недоумение и гнев. Никто не мог понять, почему сенатор заподозрил их.

– А теперь, когда наши имена официально всплыли в этом деле, – наконец сказал Эшер, – следует известить остальных…

Он повернулся к Бену, тот выпрямился.

– Организуй собрание всех ублюдков нашей семейки, которые имеют отношение к сети, через три дня на Манхэттене. Я не шучу, присутствовать должны все.

Бен кивнул и встал, за ним Ной, которому предстояло организовать собрание своей семьи. Эта семейная сходка на Манхэттене заранее меня пугала.

Когда мы остались одни, Эшер достал новую сигарету. Заплясал огонек зажигалки; Эшер вдохнул никотин и перевел взгляд на меня:

– В общем… наш короткий визит на Манхэттен несколько затянется.

У меня вырвался вздох. Не любила я семейство Скотт, они все эгоистичны и неприятны. Помолчав несколько долгих минут, я встала.

– Куда ты собралась?

– Мне нужно поспать.

И я отошла от стола под пристальным взглядом серых глаз Эшера. Он чуть улыбался.

– Что? – отважилась спросить я.

С насмешливым видом он выдохнул дым, и мое сердце замерло, когда он пробормотал:

– Я тут подумал… Тео в доме больше нет.

Глава тридцать первая
Зависимость

Элла

Неприятная дрожь сотрясла все тело. Я застыла, услышав, как он приказным тоном добавил:

– Стой на месте.

Его стул скрипнул, и у меня свело внутренности. Боясь обернуться, я смотрела в стену. В комнате раздались его медленные тяжелые шаги, и в голове все смешалось.

Он подошел и прижался к моей спине. Сердце дрогнуло, когда он аккуратно откинул мне волосы с плеча, и кожа пошла мурашками, стоило ему прикоснуться к плечу поцелуем.

– Видишь ли, мой ангел, – прошелестел он, – ты забыла одну вещь…

Дыхание перехватило. Положив руку мне на бедро, он прижал меня к груди. Я больше не шевелилась, попав в тиски его рук.

– Я не выношу, когда решают за меня, – продолжил Эшер, нежно целуя меня. – Но для тебя могу сделать исключение… Для тебя я могу сделать тысячи исключений…

Я сдержала удивленный вскрик, когда он внезапно развернул меня лицом к себе. Сердце бешено забилось, когда глаза встретились с его жадным взглядом. Он прислонил меня к стене и прижался ко мне. Я едва осмеливалась дышать.

– Вот только… мелкий обнаглел.

Его пальцы легли на мой приоткрытый рот, и он тихонько погладил нижнюю губу. Его горячее дыхание касалось моего лица, а смешанный запах одеколона и табака исподволь будоражил чувства.

Атмосфера накалилась. Я была на волосок от того, чтобы сдаться, чувствуя на себе его взгляд, лишенный тени целомудрия. Его указательный палец медленно скользнул по моему лицу, потом по изгибу шеи и вниз, к груди.

Но на груди он не задержался. Его глаза поднялись к моему лицу, а пальцы продвинулись ниже, скользнули по ребрам, очертили талию и остановились на резинке шортов.

– Я тебя предупредил…

Я сжала ягодицы в тот момент, когда его рука прошлась по низу живота и скользнула под ткань шортов. Очень быстро эта рука оказалась у меня между ног и начала ласкать меня сверху вниз. Я запрокинула голову, и на его губах заиграла улыбка.

– По-моему, твое тело не остается… безучастным, – прошептал он у самого моего лица, прежде чем впиться в мои губы.

Другая его рука осторожно сжала мою шею. Он заглушил поцелуем мой стон в то мгновение, когда его пальцы вошли в меня. Кровь кипела в моих венах, по телу проходили волны жара в ритме его движений внутри. Я прервала наш необузданный поцелуй и еще шире раскрыла губы, когда его большой палец начал ласкать мой клитор.

Мозг освободился от всех страхов, позволяя Эшеру на несколько минут взять под контроль мое тело и мой разум, словно я ему принадлежала. Я с трудом держалась на ногах, и Эшер быстро это заметил.

– Хватайся за меня, – прорычал он у моих губ, убыстряя ритм пальцев.

Мои ладони обхватили его шею, я стонала не переставая. Его рука оставила мое горло и переместилась на талию. Его губы внезапно прильнули к моей шее и с жадностью впились в нее. Он покусывал кожу, оставляя на ней следы, и я задыхалась, распластавшись по стене. Каждая частица тела трепетала, как в тот раз.

И чем дольше его умелые пальцы двигались во мне, тем сильнее я чувствовала, как внизу живота нарастает напряжение. Этот разрастающийся ком только и ждал момента, чтобы взорваться, заставляя пульсировать мои вены.

– Я люблю слушать, как ты стонешь для меня…

Волна эмоций затопила разум и чувства. Он крепко прижимал мое ослабевшее тело к своему. Я была полностью в его власти, и он это знал. Наслаждение росло, мои стоны становились все громче, словно само тело умоляло его не останавливаться.

– Хочешь кончить, мой ангел? Ты этого хочешь?

Он посмотрел мне в глаза, не сбавляя темпа, и я начала задыхаться.

– Д… д… да… я сейчас… я…

Ноги задрожали, будто тело готовилось к взрыву, который однажды уже испытало. Но в последний момент пальцы Эшера замерли.

Я широко распахнула глаза, почувствовав, как его рука покидает мое лоно. Словно ее там никогда и не было.

Я нахмурилась. Судя по его насмешливому взгляду, на моем лице явно отразилась растерянность.

– П-почему… ты остановился? – спросила я, все еще пребывая в смятении.

– Я же предупредил, что за мелкого расплатишься ты, – тихо проговорил он и отошел. – И, повторяя твои собственные слова… Придется тебе смириться.

Меня накрыла волна неудовлетворенности, вызвав полное недоумение: я впервые столкнулась с этим чувством. Я чувствовала себя неудовлетворенной, и впервые тело не напряглось. По крайней мере, так, как прежде.

Словно не только мое сердце любило Эшера, но и тело. Я чуть улыбнулась. Дело оставалось только за мозгом.

Эшер Скотт… мой разум ненавидит любовь к тебе… но тело и сердце любят беззаветно.

* * *

Три дня спустя, 23:00. Манхэттен

– А ничего получше ты придумать не смог?

– Это меньшее из зол, – устало вздохнул Эшер. – Она вернется в Лос-Анджелес, как только все закончится. Ее присутствие меня тоже не вдохновляет.

Прошло три дня после совещания с Эшером, Беном и Ноем, и все это время он брал меня с собой, когда уезжал в сеть. Словно его люди недостаточно компетентны, чтобы обеспечить безопасность дома.

Бен застрял дома из-за Киары. Что до Кайла и Элли, они вчера вечером отправились на задание. И Эшер не пожелал, чтобы я оставалась одна в доме на Манхэттене, пока он занимается делами. Тогда-то у него и появилась гениальная идея взять с собой единственного человека, которому моя безопасность была глубоко до лампочки. Больше того, я подозревала, что сейчас она предпочла бы видеть меня мертвой.

Хэзер.

– Я в душ, – сообщил он, прихватывая свои вещи.

Я повернулась к панорамным окнам спальни, которая была моей несколько месяцев назад. Мы прилетели на Манхэттен меньше часа назад. Эшер отправил Хэзер в одну из свободных квартир здания.

Все воспоминания, отодвинутые в дальний уголок сознания, всплыли, как только мы зашли сюда. Опять засосало под ложечкой, когда я подумала о Шоне и о том, что снова его увижу. Кстати, я три дня пыталась до него дозвониться, но он не ответил и не перезвонил.

Возможно, обиделся на то, что в последние месяцы я не подавала признаков жизни. Я не знала, как буду с ним объясняться и получится ли вообще это сделать.

Эшер был не в курсе. Он, конечно, взбеленится, узнав, что я звонила Шону. Его бы точно выбесило то, что я иногда думаю об этом его кузене и виню себя за то, что пропала с его горизонта.

Может, просто спуститься к нему?

Я потрясла головой, отгоняя эту мысль. Не хотелось испытывать на себе ярость Эшера.

Я встала с кровати и подошла к окну. На губах заиграла легкая улыбка: в памяти всплыли все ночи, когда я засыпала, любуясь этим видом. Я чувствовала себя в безопасности, когда смотрела на мир издали.

Но улыбка исчезла, стоило мне вспомнить повторяющиеся кошмары, панические атаки и горькие слезы, пролитые в этой самой комнате.

Год.

Многое изменилось за один год…

– Лучше полюбовалась бы на вид у себя за спиной, – произнес голос Эшера позади меня.

И очень изменилось…

Его руки обхватили мои плечи. Он прижал меня спиной к себе, и к щеке прилипли его мокрые волосы.

– О чем думаешь? – промурлыкал он мне в ухо.

– О всякой ерунде, – ответила я. – Можно задать тебе вопрос?

– Мм?

– Что ты здесь собираешься сделать?

Он напрягся, сделал глубокий вдох и тяжело выдохнул. Я не знала, почему он захотел, чтобы мы приехали на Манхэттен, ведь собрание было назначено только на завтрашний вечер. И я спрашивала себя, почему он не хочет взять меня с собой.

Это было странно.

– Семейные разборки, – ответил он просто. – Я недолго. Это займет максимум час.

Я покачала головой. Не став больше спрашивать, я устремила взгляд на Манхэттен. Та Элла, которой я была год назад, мечтала, чтобы Эшер каждый день был рядом.

А сегодня он здесь.

Горло перехватило, на глаза набежали слезы, словно меня все еще разъедал этот тоскливый страх перед его неуверенностью в себе. Из-за нее я мучилась сомнениями, не бросит ли он меня однажды.

Но сейчас он здесь. И это главное.

– Ты ела?

Я слабо кивнула. Его голос звучал далеким эхом, настолько меня поглотили воспоминания. Я помнила дни, когда только и делала, что наблюдала за жизнью других, а моя жизнь была загублена. Помнила все вечера, когда боялась заснуть и больше не проснуться. Боялась навсегда остаться в своих кошмарах или умереть в одиночестве.

А может, и то и другое.

Я до сих пор помнила, как одного лишь голоса Киары хватало, чтобы зарыдать от восторга. Как визит к терапевту доставлял мне столько же счастья, сколько и стыда за ту жалкую радость, которая возникала при одной мысли о встрече с живым человеком. Манхэттен принял меня, и я медленно умирала в его объятиях.

– Можешь поспать со мной этой ночью? – спросила я, не отводя глаз от панорамы города.

– А разве это не входило в основную программу?

Робко улыбнувшись, вместо ответа я пожала плечами.

– Это из-за того говнюка, который проник к тебе в квартиру?

– Нет, просто… Я целый год мучилась бессонницей в этой спальне. И мне не снятся кошмары, когда ты со мной, – призналась я. – Я только хочу, чтобы эта комната смогла увидеть, как я сплю всю ночь напролет… без панических атак.

– Они часто у тебя случались?

– Почти каждую ночь, – ответила я и глубоко вздохнула.

– На что это похоже?

Я нахмурилась. О чем он?

– Я имел в виду… твои сны.

Сердце подпрыгнуло в груди. Губы невольно искривились. Весь год мои сны уже не были простыми встречами с демонами. В этих снах также оказывался он.

– Обычно повторяется одно и то же, – дрожащим голосом начала я. – Я в каком-то пространстве вроде туннеля… или еще где-то. Вокруг темно и… я слышу смех. Смех друзей и клиентов Джона. Потом все идет по одному сценарию: я бегу со всех ног, задыхаюсь, а их руки пытаются меня поймать. Они разрывают мою одежду, дергают за волосы, шепчут… всякие мерзости. Вот. В общих чертах.

– И тебе удается от них спастись?

Я покачала головой, узел в глубине горла стягивался все туже.

– В этом году нет.

Я вздохнула и обхватила его предплечье.

– Как это? – спросил Эшер.

Закрыв глаза, я тихо ответила:

– Раньше сон останавливался в середине. Я не знала, получилось ли убежать, или они меня схватили. Но весь последний год там была… дверь. А за ней ты.

Он закаменел, но ничего не сказал, ожидая продолжения, и меня охватило недоброе предчувствие.

– Ты… ты стоишь за дверью, – продолжила я, открыв глаза. – И я знаю, что это ты… Я узнаю твой силуэт… Бегу к тебе и…

Я с трудом сглотнула. В голове заново прокрутился этот кошмар, и по щеке скатилась слеза.

– И когда я… когда подбегаю к тебе, ты закрываешь дверь. Мой единственный выход.

Его дыхание прервалось. Он нахмурился, увидев слезы на моем лице.

– Я долго думала, что именно ты спасешь меня от той жизни, которой я не хотела, – начала я, не вытирая слезы, – что с тобой мне будет лучше… или хотя бы не так плохо. Я… я чувствовала с тобой то, чего никогда раньше не чувствовала ни с кем. А… потом, когда все прекратилось… мой мозг радостно напоминал, что ты не спас меня, как я себе вообразила.

Он приоткрыл рот. Его молчание побудило меня дать волю словам… больше не сдерживаясь. Словно сама квартира заставляла рассказать, что я здесь вытерпела.

– Чего только я не пережила в этой комнате, – снова заговорила я, смахивая слезы. – Будто она стала продолжением того чулана, где я спала у Джона. Я не чувствовала себя в безопасности. Почти каждый вечер у меня случался приступ паники, иногда казалось, что я его не переживу.

Я высвободилась из его объятий. Опустилась на колени и улыбнулась, когда заметила листок бумаги, так и оставшийся лежать под кроватью. Я протянула руку, придвинула его к себе и выпрямилась.

– Я часто читала твои записи. Слышала в них твой голос. И хотя я тебя ненавидела, мне приятно было чувствовать, что частица тебя осталась со мной. Это успокаивало.

Его расширенные глаза остановились на листке, который я держала. Это была моя любимая страница.

«Я знаю, что я мудак. Почему я оттолкнул ее? Почему так испугался? Почему у нее такая власть надо мной? Даже пистолет Уильяма не напугал меня так, как ее слова.

Она готова была принять пулю, чтобы защитить меня, а ведь с самого начала я только и делаю, что подвергаю ее опасности. Почему мне так нужно знать, что ей ничего не грозит? Почему в глубине души я не поверил ей?

Хотя… как раз это я знаю. В голове засела Изобел, бередит раны, что после нее остались. Но она не Изобел… Она такая чистая. Она такая… Она чудо.

Я ее недостоин. Но блин, так хочется показать ей, что я стремлюсь стать достойным ее! Так хочется! Но не получается… Она ужасает мой разум и покоряет сердце, сама того не желая».

Я подняла к нему лицо. Он не шевельнулся, глаза не отрывались от листка.

– Я прочла их все, а потом перечитывала снова и снова, – заговорила я, запустив руку в волосы. – Я злилась на тебя за то, что ты писал все в дневниках… А я так мечтала услышать то, что ты им доверял. Но лучше поздно, чем никогда. Наверное…

Эшер поморгал, мало-помалу возвращаясь в реальность, потом кашлянул.

– Я… я думал, что никогда больше тебя не увижу, – начал он после долгих секунд молчания. – Я подумал, что там ты найдешь ответы на вопросы… и двинешься дальше. Хотя бы один из нас будет жить дальше. Правда, я не знал, станешь ли ты их читать… С тобой невозможно ничего предвидеть… Часто я словно блуждаю в тумане, и меня это нервирует.

Я впитывала его слова, запоминая каждую фразу, как будто в ней заключалась моя жизнь.

– С тобой я теряюсь, это началось в Лондоне… или даже раньше, – продолжил Эшер, почему-то избегая моего взгляда. – Я не понимал, как себя вести. Умом я хотел убрать тебя подальше… но только умом. Ты меня заинтриговала… Не знаю, как объяснить… Я никогда не умел объяснить тебе, что со мной, но сам разрывался между желанием отослать тебя подальше и держать как можно ближе. Я боялся… Я боюсь стать уязвимым… но с тобой я хочу быть уязвимым, я знаю, что ты со мной не играешь… И мне хорошо. Или безопасно… не знаю, но… мне нравится, каким я становлюсь рядом с тобой. Тебе удается меня успокоить, и это страшно.

Я нахмурилась.

– Страшно потому, что ты единственная, кому это удается без всяких усилий. Когда я рядом с тобой, мне даже курить не хочется. Ну… я стал курить меньше, и сам это заметил, – сказал он, бросив взгляд на пачку сигарет, лежащую на ночном столике. – И все потому, что вместо рассудка говорит сердце. В тот вечер, когда я тебя оттолкнул, решение принял мозг. Он знал: если я позволю себе открыто почувствовать то, что чувствуешь ты… то буду на взводе двадцать четыре часа в сутки, буду защищать тебя ради… ради собственного спокойствия.