Текст книги "Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ"

Как подчеркнул ЕСПЧ в своем решении по делу Ле Конт, Ван Левен и Де Мейр против Бельгии от 23 июня 1981 года, разбирательство в случаях, не предусмотренных исключениями, указанными в ст. 6 Конвенции, не будет нарушением Конвенции, если проходит при закрытых дверях «с согласия заинтересованного лица».

В нашем случае такого согласия не было, напротив, и обвиняемый Д. Константинов, и защита настаивали на допросе свидетеля в открытом судебном заседании. Тем самым при судебном рассмотрении дела нарушена и ст. 123. Конституции РФ, согласно которой «1. Разбирательство во всех судах открытое. Слушание дела в закрытом заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом».

Таково было мое выступление в прениях. Исходя из всего вышеизложенного, я попросил суд остановить маховик политического преследования Константинова Даниила Ильича и в частном определении дать оценку действиям лиц, виновных как в фальсификации уголовного дела в отношении Константинова Д.И., так и в том, что настоящий убийца Алексея Темникова до сих пор находится на свободе и, вероятно, продолжает свою преступную деятельность.

В отношении же Константинова Даниила Ильича просил суд вынести оправдательный приговор за отсутствием в его действиях состава преступления.

Федеральный судья не рискнула вынести ни обвинительный, ни оправдательный приговор. 26 декабря 2013 года, более чем через два года после убийства А. Темникова и через 20 месяцев после взятия под стражу Д.И. Константинова, суд вернул дело прокурору.

Фактически, было удовлетворено наше ранее неоднократно заявлявшееся ходатайство, следствие показало свое банкротство, но оклеветанный молодой политик остался в тюремной камере. Наша борьба за его освобождение и реабилитацию продолжается.

«Возмутитель спокойствия» Ю.И. Скуратов

Генеральный прокурор Российской Федерации Юрий Ильич Скуратов вошел в новейшую историю Отечества как человек, рискнувший противостоять Президенту Б.Н. Ельцину и сложившейся вокруг него олигархической группировке. Он за это поплатился.

Никогда не спрашивал и не спрошу у Юрия Ильича Скуратова о видеопленке с «человеком, похожим на генерального прокурора».

Во-первых, ныне о любом из нас компьютерная техника позволяет снять такие фильмы, что сам усомнишься, не был ли участником то ли оргии, то ли массовых беспорядков.

Во-вторых, неизменно уважаю его как принципиального человека и юриста.

В-третьих, считаю неприкосновенной частную жизнь любого человека. Расследовать надо не показанное по ТВ или размещенное в Интернете, а то, как «это» могло быть снято. Каленым железом выжигать операторов, режиссеров и сценаристов подобных съемок. Я против гей-парадов, но я и против парадов, на которых кичились бы своим сексом мужчины и женщины – оставим интимную жизнь для спален, будем лишь помнить, что без укрепления полноценной семьи, в которой есть мужчина и женщина, их дети и их родители, человечество погибнет.

Ю.И. Скуратов и дело «Мабетекс» требуют отдельного разговора, да о них уже и много сказано-пересказано. Хотя ситуация уникальна: Генеральный прокурор России возбуждает уголовное дело, выходящее на Московский Кремль – против Генерального прокурора России одним из его подчиненных возбуждается уголовное дело – против прокурора, возбудившего дело против Генерального прокурора, тоже возбуждается дело! За последнее звено «возбуждения» – честь и хвала Саломаткину-младшему!

Моя история о Ю.И. Скуратове – это как примечательное послесловие к его основной детективной драме.

25 ноября 2001 года у меня раздался звонок от старого знакомого, бывшего заместителя Генерального прокурора России М.Б. Катышева:

– Сергей Николаевич, как ты относишься к Юрию Ильичу Скуратову?

– Нормально. Знаком давно, хоть и не близко. Рад, что в период работы Генеральным прокурором он не «забронзовел», при случайных встречах общался товарищески. При снятии с должности под сфабрикованным предлогом удар держал.

– А можешь ему помочь? Ему надо лететь в Бурятию: после недавнего его избрания в Совет Федерации там внеочередная сессия по отмене этого избрания. Он просит надежного юриста в сопровождение. Лететь надо завтра.

– Почему нет? Сейчас я адвокат, вполне в этом качестве могу его сопровождать.

Ю.И. Скуратов позвонил буквально через 5 минут. Мы согласовали технические вопросы совместной поездки.

Вылетели рейсовым самолетом вечером 26 ноября 2001 г. с Ю.И. Скуратовым, В.М. Леоновым и помощником Скуратова. Полеты на восток давно стали для меня привычными, но в этот раз был не Омск, а Улан-Удэ. Значит, не 3 часа лета, плюс 3 часа разницы – разница во времени уже 5 часов, да и расстояние в два раза больше.

Полет занял всю ночь, за иллюминатором уже давно полыхало солнце, когда по внутренней трансляции объявили:

– Через 20 минут самолет произведет посадку в аэропорту города Улан-Удэ.

Стали собираться, однако прошло 20 минут, потом 40, а полет все продолжался. Наконец тот же голос сообщил, что через несколько минут самолет производит посадку в аэропорту города Иркутска «в связи с погодными условиями Улан-Удэ».

Непонятно и неприятно. В 9.30 приземлились в Иркутске.

Связавшись по телефону с земляками в столице Бурятии. Ю.И. Скуратов недоуменно сообщил:

– В Улан-Удэ солнечно, снегопада или сильного ветра нет. Правда на взлетно-посадочную полосу вывели снегоуборочную машину и поставили поперек полосы. Что происходит? Неужели все из-за меня?

Пассажиров между тем вывели из самолета, проинформировав, что вылет планируется на следующее утро.

Ситуация была критическая: на сегодня была запланирована работа в комитетах и комиссиях Народного Хурала, предварительно рассматривающих вопрос Скуратова.

Реальность была проста как электровеник: при избрании представителя республиканского парламента в Совет Федерации депутаты от КПРФ смогли организовать группу сторонников и на заседании Народного Хурала тайным голосованием провести в Совет Федерации Ю.И. Скуратова. С соблюдением всех процедур. Ю.И. Скуратов был для них земляком, много помогавшим региону. 26 мая 2000 г. Скуратов получил мантию почетного профессора Бурятского госуниверситета.

Избрание Скуратова вызвало в Московском Кремле дикий скандал, на Совете Федерации С.М. Миронов притормозил утверждение полномочий Скуратова, а Администрация Президента России пытается через Хурал отменить решение об избрании. Заседание Народного Хурала с этим вопросом по инициативе прокурора Республики Бурятии запланировано на завтра.

Нам стало очевидно, что утром мы не вылетим: самолет выпустят только тогда, когда заседание регионального парламента пройдет.

Ю.И. Скуратов связался со своими иркутскими друзьями, те подъехали в аэропорт. Что делать? Узким кругом мы посовещались и решили: надо ехать машинами (ни в коем случае ни одной) вокруг Байкала. При этом пустить слух, что мы располагаемся ночевать в городе и утром будем на регистрации. Так и сделали.

Путь по Кругобайкальской автотрассе был запоминающимся! Красивейшие байкальские пейзажи с поросшими лесом сопками, многоцветье красок, не нарушающее суровости края. В Листвянке остановились и отведали свежекопченого омуля. Вкус – фантастический! Нигде невозможно ощутить подобное – даже в Иркутске будет уже не то, я уж не говорю про транспортировку в Москву или другие города.

В 23.00 въехали в Улан-Удэ. Встречал Сергей Петрович Будажапов.

С раннего утра 27 ноября мы были в Народном Хурале. Как недавний зампред Государственной Думы я зашел к председателю, Михаилу Иннокентьевичу Семенову. Попили чай, обсудили ситуацию. Мой собеседник не скрывал, что от него ничего не зависит, что все происходящее делается по инициативе и под строгим контролем Москвы.

Началось заседание. В стандартном советских времен актовом зале с президиумом во всю сцену собралось множество народа: депутаты, представители прокуратуры и различных уровней исполнительной власти, журналисты местных и центральных изданий.

Открывая сессию, председатель Народного Хурала объявил, что электронная система голосования вышла из строя, и голосовать придется путем поднятия рук.

Кто бы сомневался!

Началось рассмотрение единственного вопроса. Основания для отмены ранее принятого решения республиканская прокуратуры придумала самые нелепые. Ну, например, то, что после бурного обсуждения вопроса в прошлый раз прения были прекращены общим голосованием, а сейчас выясняется, что еще были желающие выступить.

Президент Республики Бурятия Л.В. Потапов, героически и твердо защищавший Ю.И. Скуратова как Генерального прокурора России в 1999 году в Совете Федерации, в 2001 году смиренно принес его в жертву новому Президенту России.

Не смотря на огромное административное давление накануне заседания (каждого депутата вызывали и к местному руководству, и к гостям из Москвы, развернувшим целый штаб в гостинице) нашлись смельчаки, которые отстаивали правильность и законность избрания Ю.И. Скуратова. Убедившись, что вопрос об отмене ранее принятого решения все же включен в повестку дня, они резонно предложили:

– Что ж, давайте голосовать. За выдвижение мы голосовали тайно, и отзывать из Совета Федерации надо так же тайным голосованием.

Но тут мы все были изумлены второй раз: тайного голосования боялись (вдруг не хватит голосов!), а потому депутатам сообщили, что надо не отзывать тайно, а «просто отменить открытым голосованием само постановление об избрании».

Цинизм не знал пределов!

Не менее шокирующими были и многие выступления. Ладно противников – они были последовательны в выступлениях против Ю. Скуратова, – но и многие сломленные недавние сторонники выступили с призывом к самому Юрию Ильичу снять свою кандидатуру:

– Вы понимаете, Администрация Президента и Правительство не дадут Бурятии бюджетных денег, республика попадет в разряд неугодных. Юрий Ильич, наберитесь мужества, снимите свою кандидатуру ради республики!

И Ю.И. Скуратов дрогнул: он не хотел обрекать земляков на гонения и экономические лишения. Как юридический консультант я сел у него за спиной в следующем ряду. Почувствовав, что он собрался вставать и снимать свою кандидатуру, я, схватив за плечо, буквально удержал его на месте:

– Юрий Ильич, подожди! Итог сегодняшнего заседания предрешен: большинство капитулировало и проголосует так, как ему скажут. Но у тебя есть единственный шанс выступить как члену Совета Федерации. Выступи перед голосованием! И обращайся не к залу – это бессмысленно. Говори для всего общества! Это историческое выступление, и ты должен сказать на века.

Скуратов чуть подумал и, не оборачиваясь, хмуро кивнул.

И он смог сказать! Выйдя на трибуну бурятского парламента, Ю.И. Скуратов твердо и четко дал оценку происходящему, сказал о том, что мог бы сделать для своей малой родины, подчеркнул, что жизнь по закону, отстаивать свои принципы юриста для него не предмет торга. Он не жалел, что борьба с коррупцией ельцинского окружения стоила ему высокой должности и даже репутации.

Своей кандидатуры, слава Богу, он не снял.

Театр абсурда подошел к своей кульминации. Председатель объявил, что в связи с неисправностью системы электронного голосования процедура принятия решения будет следующая: депутаты, голосующие за отмену постановления об избрании Ю. Скуратова в Совет Федерации, по очереди подойдут к столу президиума и сложат свои именные карточки для голосования справа от председателя – перед сидящим там Президентом Республики Бурятии Потаповым; те, кто воздерживаются, так же по одному подойдут и сложат свои карточки перед председателем в центре президиума; наконец, те, кто против принятия постановления, должны будут пройти мимо ложи прокурора республики и сложить свои карточки для голосования на столе президиума слева от председателя.

Объявили процедуру голосования, и депутаты понуро выстроились в очередь к президенту республики. В двух других точках побывали один-два человека. Журналисты, часть публики, в том числе и я, повскакали со своих мест, чтобы лучше видеть этот чудовищный фарс…

На другой день, 29 ноября, я вернулся в Москву. Через пару дней мне на сотовый позвонил В.Ю. Сурков:

– Привет! Сергей, это правда, что ты летал со Скуратовым в Улан-Удэ?

– Правда.

– А зачем?

– Ты знаешь, думал найти справедливость. Не забывай, что я зарабатываю на жизнь и семью как адвокат.

– И как, нашел?

– Не встретил. Наверное, где-то у тебя в кладовой заперта.

– Слушай, зря ты связался с этим делом.

Увы, я вновь поступил вопреки мнению «верхов».

Второе возвращение в политику. Глазьев, Рогозин и избирательный блок «Родина»

В начале XXI века одним из немногих успешных проектов объединения национально-патриотических сил России стал избирательный блок «Родина». В его успехе на выборах (более 9 % голосов избирателей) отразились чаяния миллионов людей, которым надоели «дежурные» парламентские партии, которые хотели перемен, хотели ухода от ельцинского рыночного беспредела, хотели и свободы, и порядка.

Блоку «Родина» удалось многое сделать

При всей противоречивости становления и существования блока «Родина» его вклад в развитие российского парламентаризма велик. Это и рождение реальных альтернатив официальным антисоциальным прожектам, это борьба против монетизации льгот, борьба за сохранение социальной направленности государства.

Жизнь – это бесконечный конкурс. Красоты, знаний, умений, качеств духа или физических сил. Страшить должен не провал в этом конкурсе, а неучастие.

Мы занимались кропотливой повседневной законодательной работой. Я, например, вошел для этого в состав Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. Когда стал заместителем Председателя Государственной Думы и был вынужден часто отсутствовать на заседаниях Комитета, в соответствии с Регламентом передал право использовать мой голос депутату от «Яблока» Г.П. Хованской. И она очень часто использовала его весьма эффективно. Но, увы, мы с ней в Комитете были в оппозиционном меньшинстве.

Использовали мы и право законодательной инициативы. С.Ю. Глазьев в первые же дни работы нового созыва Парламента внес от имени фракции «Родина» в Думу законопроекты, касающиеся улучшения жизни людей. Мы выполнили то, что обещали во время выборов. «Единой Россией» все наши предложения были отвергнуты.

По инициативе моих давних соратников В.Н. Петрищева и З.А. Станкевича РОС подготовил проекты закона о Возвратном фонде, о детских пособиях на семью при рождении второго, третьего и четвертого ребенка, но и они были отвергнуты, как и внесенный нами проект объявить 4 ноября Днем защитников Конституции. Администрация Президента не гнушалась через какое-то время брать отвергнутые проекты оппозиции и вносить их от своего имени.

Так произошло, например, с нашим законом о детских пособиях. Мы предлагали детское пособие в размере 200 тысяч рублей на семью. Это было единственное, против чего возразило Правительство. В связи с необоснованно большим размером пособия наш законопроект был отвергнут.

Всего через несколько месяцев в Парламент был внесен проект закона о материнском капитале, где размер пособия был 250 тысяч рублей.

Мы смеялись и аплодировали!

Выступая на сессии, я от имени фракции поддержал законопроект, но обратил внимание, насколько стратегически он был ухудшен. Помимо размера пособия было еще два принципиальных отличия нашего проекта от президентского.

Во-первых, мы предлагали пособие при рождении ребенка на семью. Наша задача – укрепить роль семьи в обществе, нанести экономический удар «гражданским бракам», которые есть не что иное, как легализованное сожительство мужчины и женщины без оформления реального юридического брака. И такие сожительства, пропагандируемые глянцевыми журналами, наносят огромный духовный и нравственный урон обществу. Нет официально оформленной семьи – будем платить обычное детское пособие на ребенка.

Во-вторых, мы ограничивали выплаты пособия рождением второго, третьего и четвертого ребенка, а президентский вариант снимал ограничения – второго и всех последующих.

В чем заключается логика нашего законопроекта? Цель конкретна: изменить демографическую ситуацию в России, увеличить численность русских семей. Рождение первого ребенка мы оставляем на случайность, эксперимент или любознательность родителей. А вот появление на свет второго, третьего и четвертого должно простимулировать для русских семей государство. Именно русских и православных, потому что у мусульман в этом нет необходимости, но пособия следует заплатить всем. Задача закона – изменить ситуацию в русской семье, поэтому главное – уйти от семьи с одним ребенком – к многодетной семье. Идти дальше, чем за четвертого ребенка – значит отправить бюджетные деньги в ортодоксально мусульманские и цыганские семьи. А там рожают и без бюджетного стимула. Их семьи тоже нуждаются в государственной поддержке, но совсем иного характера.

Нужны ли пояснения, где проходит грань национальных интересов, а что вываливается за эту грань? И кто, если не высшие органы народного представительства должны стоять на страже интересов нации, исправляя ошибки даже президента?

Не буду рассказывать обо всех делах и достижениях фракции, представлявшей наш блок – это предмет другой истории. Считаю необходимым сказать о том, что осталось неведомым избирателям.

Одна из болезненных для меня тайн избирательного блока «Родина» – это то, что среди лидеров объединения был Д.О. Рогозин, организовавший отречение России от Вильнюса и Клайпеды. Но без него блок просто бы не родился. Однако, все по порядку.

От гельмановских «Товарищей» – к НПС «Родина»

Настоящие ошибки – это те, которые не исправлены. В 2003 году я предпринимал шаги к объединению самых разных патриотических сил и, конечно, хотел, чтобы мы на выборы пошли вместе с таким ярким экономистом, как Сергей Юрьевич Глазьев. Мы встретились с ним летом. Услышав мое предложение, Глазьев сказал:

– А что, давай. У нас тоже есть интересный вариант. Мы сейчас создаем избирательный блок «Товарищи», а по закону в нем должны быть три политические партии. Две у нас уже есть. Ты будешь третьим.

– А какие две, если не секрет?

Я просто знал, что раньше С. Глазьев стоял во главе «Демократической партии России» (после Н. Травкина), но вроде бы из нее уже ушел. И «Демпартия» перестала существовать.

– У нас есть «Партия российских регионов», которую возглавляют Скоков и Рогозин, и «Социал-демократическая партия», которую возглавляет М. Горбачев, – ответил мне Сергей Юрьевич. От его слов я пришел в ужас:

– Что?! Вы хотите, чтобы в блоке была партия Горбачева? Да в нашей стране ни один уважающий себя человек никогда не проголосует за Горбачева или за партию, в которой он состоит.

– Ты не прав. Потому что у него очень серьезный авторитет в Европе, и мы тоже получим поддержку в Европе.

– Сергей Юрьевич! Европа не будет участвовать в выборах, она не будет голосовать за участников парламентских выборов России. Мы для русских потеряем лицо. Тем более я не хочу иметь дела с этим человеком. Если у вас будет Горбачев, то нашей ноги близко не будет. Пусть лучше мы проиграем, но в одном блоке с Горбачевым мы не пойдем никогда.

На этом наши переговоры летом завершились. Правда, Глазьев тогда еще сказал:

– А Горбачев сам в список не пойдет, он будет со стороны нас поддерживать. Мы ему скажем, что ему не надо в список.

Меня это не убедило:

– Да какая разница! Если Горбачев будет меня за что-то хвалить, мои друзья заподозрят, что со мной что-то случилось.

Мы расстались.

Вскоре по телевидению можно было увидеть, как М.С. Горбачев в какой-то программе на ТВЦ говорит о выдающихся политиках Рогозине и Глазьеве, которых надо поддерживать.

Я перекрестился:

– Чур меня, чур!

Однако альянс Глазьева и Рогозина с Горбачевым не состоялся. Просто во главе «Социал-демократической партии» был не один Горбачев, а был еще и такой очень яркий политик, как тогдашний самарский губернатор Титов. Получив предложение, аналогичное горбачевскому, но уже адресованное и ему, Титов посмотрел на переговорщиков, как на людей чумных. И ответил соответственно:

– Что? Дай деньги, дай партию, а сам уйди? Да идите-ка вы на…

В результате Титов забрал партию и ушел.

Вообще, если говорить конкретно и точно, то, конечно, идея блока левых и патриотических сил, который мог бы стать фактором избирательной компании, принадлежала Дмитрию Олеговичу Рогозину. Возникла она не от хорошей жизни. В момент создания «Единой России», когда сливали в один флакон движение «Единство» и движение «Отечество», ранее бывшие в оппозиции друг к другу, Рогозин был одним из ярких лидеров Народной партии. Именно от Народной партии, от ее фракции в Государственной Думе он получил пост председателя Комитета по международным делам. Если точно, то Народная партия возникла на базе группы «Народный депутат», и он именно от этой группы получил свою должность.

Понимая, что события развиваются иначе, чем было при Ельцине, Д. Рогозин попросился на встречу с президентом В.В. Путиным под предлогом обсуждения нескольких международных вопросов. Встреча была ему организована. В завершение разговора, неожиданно для своего собеседника, Дмитрий Олегович спросил, как смотрит Владимир Владимирович на то, что сейчас создается новая политическая партия «Единая Россия», но среди ее лидеров нет достойных, ярких фигур.

Как смотрит президент на то, чтобы он, Рогозин, и возглавил создающуюся партию?

Предполагаю, что В.В. Путин, застигнутый врасплох, ответил единственно возможным образом:

– Ну, попробуйте.

Тем не менее, выйдя от него, Д. Рогозин, традиционно встреченный корреспондентами, заявил, что В.В. Путин предложил ему возглавить создаваемую партию «Единая Россия». Заявление вызвало дикий скандал.

Во-первых, среди тех, кто создавал партию «Единая Россия». Так, Ю. Лужков как один из сопредседателей Верховного Совета партии помчался в Кремль объясняться, что для него появление Рогозина, того самого Рогозина, который чуть не утопил «Отечество» на выборах 1999 года, да еще появление в руководстве – это просто невозможный, исключенный вариант.

Во-вторых, разразился скандал в «Народной партии» Г.И. Райкова, потому что они получили удар в спину от человека, на которого рассчитывали.

В результате Д.О. Рогозин оказался вне партий. Из Народной партии он выбыл, а до «Единой России» не дошел.

Как человек энергичный и находчивый, он нашел путь к самоспасению.

Д.О. Рогозин сумел вновь встретиться с президентом и заинтересовать его вариантом левого блока. Он придумал, как отколоть от КПРФ значительную часть избирателей, которые недовольны догматизмом лидеров КПРФ, которые хотели бы какую-то другую свежую альтернативу. Он доказал президенту, что такую альтернативу может предложить С. Глазьев, только что баллотировавшийся при поддержке КПРФ на пост губернатора Красноярского края. Глазьев, дескать, фигура подраскрученная, он хороший экономист с очень сильной социальной концепцией, и если его поставить во главе списка, то этот список будет иметь серьезный шанс.

Услышав в очередной раз «Ну, попробуйте», получив поддержку (и не только духовную), Рогозин со товарищи стали конструировать блок, с процессом создания которого я случайно столкнулся летом 2003 года.

Однако в этом блоке были идеи, имелись организаторы, но было мало вызывающих доверие фигур и реальных полевых бойцов. Не хватало региональных структур. Не хватало тех политиков, которые могли бы стать носителями некоего патриотического знамени. Узнав о том, что мы идем на выборы (а мы на тот момент нашли возможность получить средства на выборы от представителей национального капитала), Глазьев и Рогозин предложили мне принять участие в создании такого блока, в том числе и материальным путем. Я не стал от них скрывать, кто является основным моим спонсором. Они хорошо знали этого человека и спросили, как я посмотрю на то, что они напрямую выйдут на переговоры с ним о финансировании блока, на то, чтобы им с ним встретиться. Я не колебался:

– Идея блока ваша. Административный ресурс и поддержка Президента Российской Федерации, пусть и не официальная – тоже за вами. Поэтому я за то, чтобы все финансы, какие у нас есть, отдать в общий котел. Встречайтесь.

Они встретились, обо всем, как потом сообщили, договорились. Мы, партия национального возрождения «Народная воля», получили свою квоту мест в партийном списке.

Было очень сложно эти места согласовать. Например, я невольно обидел своего давнего соратника Н.А. Павлова тем, что настоял на включение в центральную часть списка С.А. Глотова, своего заместителя по партии, а Н. Павлова поставили во главе одного из региональных списков. По той же причине обоснованно обиделась Н.Б. Жукова. И, тем не менее, мы сформировали такой единый список трех политических партий: «Партии российских регионов», Социалистической единой партии России (СЕПР) и Партии национального возрождения «Народная воля».

11 сентября 2003 года мы с С. Глазьевым и Д. Рогозиным окончательно согласовываем партийные квоты (накануне мои партнеры получают мое согласие и встречаются с человеком, оказывавшим нам тогда вполне официально – и не впервые – основную финансовую помощь, серьезным бизнесменом и искренним русским патриотом A. Г. Ефановым, светлая ему память).

В интересах блока я же предложил меня поставить на четвертое место в списке, а вместо меня на третье поставить другого человека. Соратники удивились, но ничего не сказали. Д. Рогозин предложил третьим в список поставить В.В. Геращенко:

– Нам нужны средства, а увидев Геращенко, нам могут помочь и некоторые банкиры.

С. Глазьев предложил кандидатуру В.И. Варенникова, я его поддержал:

– Банкиры увидят Геращенко на любом месте списка. А вот нашу опору на советских ветеранов надо подчеркнуть.

Уже ехал домой, когда получил на сотовый звонок от B. И. Варенникова:

– Сергей Николаевич, это принципиально неправильно! Вы трое – сопредседатели Высшего Совета блока, вы все трое – молодые доктора наук, уважаемые политики. Вы и должны втроем возглавлять список!

– Согласен, Валентин Иванович, но для этого не обязательно всем быть в первой тройке. Если я буду третьим номером, то мы проиграем, поверьте.

– Не выдумывайте, Сергей Николаевич!

– Совершенно серьезен. Если во главе нашего блока будут Глазьев – Рогозин – Бабурин, то никто не будет называть нас официальным именем – «Родина». У нас любят аббревиатуры. А нам дадут аббревиатуру ГРоБ. «На выборы в Россию вышел ГРоБ. А кто там, в этом ГРоБу?» И все.

С трудом, но Варенникова я убедил. Мне позднее два парламентских журналиста признавались, что у них были сделаны заготовки на счет появления ГРоБа, но мы оказались предусмотрительными.

Представители ПНВ «Народная Воля» были готовы добросовестно работать в блоке и с названием «Товарищи», как его называли до нашего прихода Глазьев и Рогозин. Но мы с А.В. Фоменко как переговорщики попытались побороться за изменение имени. Главный политтехнолог Д. Рогозина Марат Гельман возражал, но сам Дима неожиданно согласился и предложил имя «Наше Отечество». Мы поддержали. После обсуждений и длительных согласований появилось итоговое: «Народно-патриотический союз „Родина“».

Первые обманы и нарушения договоренностей

С. Глазьев и Д. Рогозин стали нарушать договоренности в отношении нашей партии с первых дней существования нашего союза. Трещать по сшивным швам блок начал уже на старте.

13 сентября 2003 года прошли съезды партий, 14 сентября – конференция избирательного блока. Документы сдали на заверение списков, и во главе партийной делегации я 20 сентября улетел с партийным визитом в Сирию по приглашению ПАСВ. После возвращения 24 сентября мы столкнулись с критической для еще только рождающегося блока ситуацией.

Д.О. Рогозин, сославшись на требование руководителя Администрации Президента, вычеркнул из списка блока 12 представителей нашей партии во главе с моим заместителем В.И. Давиденко в связи с их «русским национализмом».

Владимир Иванович Давиденко, голосовавший, как и я, во второй Думе за импичмент Ельцина, доктор медицинских наук, полярник, был принципиальным политиком и мужественным русским патриотом. В 1999 году он возглавил национально-патриотический блок «Спас», который был снят с выборов. Один из главных вдохновителей и организаторов создания Партии национального возрождения «Народная Воля».

Возмущенный, я собрал 25 сентября чрезвычайный пленум с вопросом: что делать? Собрал и предложил выйти из блока, чтобы попытаться зарегистрировать свой партийный список. Начались ожесточенные споры.

Среди убранных из списка кандидатов многие были соратниками Давиденко по «Спасу», но не только они. Уж никак нельзя было отнести к «оголтелым русским националистам» моего соратника по созданию РОС в 1991 году, человека, дружбой с которым я дорожу, народного депутата России, врача Людмилу Хамитовну Бахтиярову. Она, конечно, была женщиной православной, да еще и моей землячкой из Тары, но самой настоящей татаркой. Значит, за чисткой списка стояло что-то другое.

После бурных дискуссий абсолютным большинством голосов было принято решение протест заявить, но из блока не выходить. Остановило нас от разрыва с ненадежными союзниками понимание того, что наш выход уничтожал блок, и нас не без оснований обвинили бы, что мы ликвидировали единственную пока успешную попытку объединения национально-патриотических сил на выборах. Эту позицию отстаивали С.А. Глотов, Н.Б. Жукова, Н.А. Павлов, да и многие другие члены руководства. Жаль, В.И. Давиденко обиделся и вышел из партии.

Начались будни избирательной компании. Они порой были полны неожиданностями. То Д. Рогозин блокирует попытки А.Е. Лебедева, баллотировавшегося от нас и в мэры Москвы, попасть на ТВ в отведенное для блока время, то С. Глазьев и Д. Рогозин вообще пытаются исключить Лебедева из списка, чтобы «договориться» с Ю.М. Лужковым.

Со мной в очередной раз обращались как с чемоданом без ручки. 25 ноября 2003 года я единственный раз представил блок на ТВ «Россия» в программе, где нашими оппонентами выступали Б. Немцов и Г. Зюганов. Моя запись на ОРТ 26 ноября была уже отменена. Как пояснил встретивший меня при водружении креста на новый храм в Архангельском Д.А. Медведев:

– Вы толкаете блок «Родина» на патриотическое поле, а это место «Единой России». Ваша задача – работать с левым электоратом. Поэтому пусть по ТВ выступают Глазьев и Рогозин.

Настаивать с моей стороны было неуместно.

7 ноября 2003 года мы похоронили выдающегося патриота митрополита Волоколамского и Юрьевского Питирима (Нечаева). Присутствуя среди тысяч верующих при отпевании этого замечательного человека, а затем и на поминальной трапезе, которую вел митрополит Минский и Слуцкий Филарет, я со стыдом ругал себя, что так и не выполнил свое обещание навестить владыку в обители, где он находился на покое. Теперь уже обещания не выполнить никогда.