Текст книги "Отстойник"

Уязвленный, видимо, в самую душу, Эл отступил на шаг, глубоко вздохнул и с маху вбил подошву в самую середину решетки. Бах! Чахлую загородку снесло насовсем, а у меня на один миг заныли сразу все зубы.

– Так я и знал, – ухнул Эл и даже глазенки-пуговички свои выкатил для внушительности. – Не надо было… Бежим!

– Я сама! – взвизгнула Айрин, пряча руки за спину. – Не тронь! Что там еще?!

– БЫСТРО ВНИЗ!!!

Тут уж мы с Миком подорвались не по-детски. Ибо в голосе Эла даже не давешняя знакомая бритва проглянула, а ударил тревожный набат – исступленно и даже, пожалуй, что безнадежно. Айрин может и не понять, кто их знает, женщин, каким местом они внимают нашим мужским эмоциям, но нам растолковывать не пришлось. Подхватили ее, болезную, под руки и бегом рванули по лестнице. Айрин возмущенно ухнула и поджала ноги в знак протеста, однако положения своего этим не облегчила – не такая уж она и тяжесть для двух здоровенных жлобов. Даже Чарли, следующий по нашим следам налегке и с энтузиазмом, достойным лучшего применения, безнадежно отстал уже на втором пролете.

– Дальше! – донесся сверху приказ. Эл, похоже, выдерживал дистанцию, спускаясь примерно с нашей же скоростью, но парой пролетов выше. – Не останавливаться!

– Да чего он там?! – заныла Айрин, которой наши легкоатлетические упражнения пришлись не по вкусу. – Что опять натворил?

– Похоже, это была сигнализация, – обнародовал я свою догадку.

– Есть такая буква, – согласился Мик. – И сейчас сбегутся местные… эти, как их… кто тут вместо полиции? Пророки, он сказал?

Далеко, а вернее сказать, высоко, что-то громко стукнуло. Мне даже не надо объяснять, что именно. Я давно уже ждал, когда наконец та грубо отчекрыженная дверка грохнется и гаракх выйдет на прогулку. Так что пророкам, буде случатся по пути, надо будет сдаваться. Только вот не везет нам обычно на легкие варианты…

Лестница ощутимо содрогнулась, как будто приземлилась на нее туша размером со слоновью. Или хотя бы с хранительскую. Вот будет штука, если Истребитель таки одолел бедного гаракха и выскочил похвастаться, а мы от него несемся во весь опор, как неродные. Тут кто хочешь озвереет.

В конце пролета обнаружилась очередная преграда, посолиднее предыдущей – дощатая дверь, обитая несколькими полосами железа. Ждать Эла показалось бессмысленным, и мы с Миком решительно, благо синхронность действий вошла уже в кровь, сиганули с середины пролета. Айрин пискнула и дернулась, но было уже поздно – в дверь мы вшиблись четырьмя подошвами с приличного разгона, и дверь, понятно, не выдержала. Нашу-то с фоном инерцию она, приняв на себя, погасила, а вот Айрин, так и болтавшаяся с поджатыми ногами между нами, по всем законам физики вылетела из нашей «коробочки» и укатилась в открывшийся за дверью пыльный коридор. А я отбил спину, с маху грохнувшись на поверженную дверь, и счел возможным немножко полежать, созерцая потолок. Подайте мне сюда гаракха, я ваше адское сообщество быстро переучу на правильный способ общения со всякой гадостью. Ноги, конечно, зачастую спасают надежнее любого винчестера, но очень уж травмоопасна беготня по незнакомым лестницам!

Сверху бухнуло, заскрежетало, посыпалась то ли пыль, то ли каменное крошево. Ничего себе! Гаракх, кажется, услышал мои мысли. Или просто сильно проголодался. В любом случае он, похоже, взялся прогрызать путь напрямую, вместо того чтобы наматывать круги, подобно бестолковым приматам.

– Мейсон, не спи! – окликнул Мик сварливо. – Что будем делать?

– Мыслей нет, – ответствовал я честно. – Может, по пиву?

– Твои бы слова да Элу в уши. А с ними как быть?

В поле моего зрения появилась рука с глоком, указующая стволом в ту сторону, куда убыла хорошенько разогнанная нами Айрин. Пришлось с кряхтением поворотить голову. Как в воду глядел, протестуя против беготни! Это и называется – «добегались».

Айрин копошилась в пыли, в которую с размаху зарылась всем фасадом. Вот где пригодились внушительные природные амортизаторы. А с двух сторон к ней неспешно подступали две человекообразные фигуры – какие-то сумрачные, неявные, колеблющиеся, то ли одетые в сплошные, с макушки до пят, сиреневые комбинезоны, то ли… нет, на голых они не больно-то походили – никаких тебе признаков голого существа, да простится мне столь неуместная в нашей ситуации дотошность. Не понравились. Лиц у них как таковых не было – сплошные гладкие поверхности, слегка выпуклые, вроде фехтовальных масок. Не было и оружия, и ползли они как-то замедленно – слишком неспешно, чтобы выглядеть опасными.

– Думаю, их надо пристрелить, – предположил Мик озадаченно. – Потому что огорчать Эла кажется мне идеей неразумной. А если они сгрябчат нашу Айрин, он, думаю, огорчится.

– М-дя? Ну стреляй.

– Мейсон, это нечестно. На поражение у нас всегда стреляешь ты.

Это верно. А вдруг это какие-то местные хорошие ребята? Вон они только что руки в гору не задрали. Резких движений не делают, агрессии не проявляют, а что тянутся к Айрин, так, может, помочь хотят? Или просто извращенцы. За это убивать не принято.

– Может, лучше на кулачки взять?

– Пристрелить надежнее!

Тут через меня перемахнул Чарли, запыхавшийся, но тем не менее не потерявший присутствия духа и профессиональных навыков. Приземлившись аккурат между мною и непонятными существами (вот молодец, мать его, можно подумать, он сам будет стрелять при надобности!), он выдернул пистолет из кобуры, по всем правилам вскинул его двумя руками и гаркнул во всю мощь сержантского горла:

– Полиция! Стоять! Руки на капот!

– На какой капот? – уточнил Мик с искренним интересом.

– На капот Айрин, я полагаю. Экий ты, Чарли, шалунишка.

Движимый чувством долга, я отпихнулся от Мика и выехал справа от Барнета, дабы открыть себе прицельную линию. Вовремя! Чуть не прозевал замечательное шоу. Видимо, голос мой прорвал непрочную плотину терпения Айрин, и она взметнулась с такой энергией, что я даже на безопасном отдалении содрогнулся. Одно из существ как раз тянуло к ней руку; Айрин срубила ее жестким блоком, выпрямилась в рост и так врезала бедняге ногой в корпус, что существо, не пискнув, укатилось через весь коридор. Второе замерло как вкопанное, видимо, не привыкло иметь дело со столь энергичными девами. Айрин развернулась к нему и красиво, как в показательном ката, вбила ногу в то место, где предполагалось лицо. Безлицый, похоже, оказался непротивленцем или же рос в аквариуме, где его никто никогда не обижал – по крайней мере ни отбиться, ни уклониться не попытался. Удар свалил его с ног, заставив нелепо ими взбрыкнуть, и оставил лежать в безжизненном виде.

Айрин взрыкнула, передернула плечами и решительным наметом направилась в нашу сторону, на ходу убирая с лица разметавшиеся волосы, обильно изукрашенные пылевыми завесами.

– Настоящая скво, – признал Мик дрогнувшим голосом. – В детстве мы ее тоже боялись.

Я воздержался от комментариев. Очень уж Айрин переживает, когда я открываю рот. А умереть от руки бытовой психопатки, в то время как кругом полно неизведанных гаракхов, было бы с моей стороны верхом нонконформизма.

Да она и так остановилась как вкопанная, разглядев фона и меня, мирно лежащих по обе стороны от героического Чарли.

– Так, – голос Айрин словно надтреснул от сухости. – А там… я кого?..

– А какая разница? Главное, пар спустила.

– Мейсон, я только что разбила морду кому-то, кого искренне считала тобой! – Айрин втянула голову в плечи, словно опасаясь обернуться к своей жертве.

– Думаю, оно оценит. Может, дальше двинем? Эл советовал не застревать.

В подтверждение правоты Эла сотрясся пролет непосредственно над нашими головами, и вниз хлынул целый ливень камешков. А где же сам Эл?! Он ведь должен быть где-то между нами и погоней, но вот не видно же. Правда, за Эла побеспокоиться не получается – ему не больно-то повредишь, даже наехав на него танком, – но неприкрытость наших задниц перед лицом (или что там у нее) опасности есть фактор удручающий.

Дальше двинули дружной кучкой, хотя Айрин решительно воспротивилась попытке вновь ухватить ее под руки. Ну не больно-то и хотелось – все равно благодарности не дождешься. В другой раз выронишь недостаточно далеко или не случится рядом невезучих гуманоидов – так вовсе проблем не оберешься. Я задержался, потирая отбитые тылы, и помимо воли приковался взором к своду над головой.

Пролет, из-под которого мы столь своевременно убрались, ветшал на глазах. Сперва длинная трещина рассекла его по всей длине. Затем образовалось несколько сквозных пробоин, и из них вышли болезненно острые с виду клинья. Похоже на когти, только вот принцип действия странный – обычно-то когтями раздирают, а не продавливают. Я это точно знаю, материнская кошка меня люто ненавидит со всеми вытекающими. А размах у этих коготков тот еще… На увенчанной ими ладошке, чувствуется, можно открыть танцплощадку. Пойду-ка я отсюда. Очень быстро. Все равно стрезва не танцую.

Далеко уйти, однако, не успел. Спиной вперед вообще не очень разгонишься, а отвести взгляд от крошимого камня у меня не получилось. Так что сделал два осторожных шажка, а потом кусок пролета с треском грохнулся вниз, накрыв поваленную нами дверь, а сверху на обвалившуюся постройку с нереальной грацией стек по стенке гаракх. Что это именно он, даже сомнений не закралось – Эл очень метко обозвал его «местным страхом». Никакого иного описания для твари, которая словно бы переливается внутри своей шкуры, опираясь на многочисленные то ли тараканьи, то ли крабьи лапы, и не подберешь. Очень неприятное создание, хуже нью-йоркского таксиста. Особенно когда начинает доходить, что конституция твари оригинальна и куда стрелять – в корне неясно. Ярко выраженной у гаракха была только голова, однако ее покрывал роговой панцирь неведомой прочности, меня лично наведший на воспоминания о БТР. Из-под броневых щитков торчала пара изогнутых жвал длиной с мою руку. Само же гибкое, похоже что бескостное, тело уже растянулось по стене с верхнего пролета до нижнего – а высоты между ними было футов двадцать – и бог весть насколько еще длилось там, вверху.

Вот тут-то я, надо признаться, осознал наконец всю глубину нашего падения… или, если угодно, высоту нашего взлета. Не то чтобы я был выдающимся зоологом, но, водись такие зверушки у нас, мир наш неустроенный явно по-другому смотрелся бы. Сказочками про Годзиллу хрен проймешь человека, имеющего шанс поручкаться с такой заразищей. Фу ты, пакость какая. Прямо так бы и свалился в истерике, кабы не старый добрый Голливуд. С детства на таких уродов понасмотришься, что гаракх на их фоне прямо Ричард Гир. А что большой, так мне и танк повидать пару раз случалось. Другое дело, что танк обычно худо-бедно предсказуем и встречается должным образом.

Прежде чем начать панически ссыпаться по лестнице, я вскинул ружье и выпалил поверх головы зверушки в ее струящееся сверху тело. Грохнуло в узкой шахте так, что уши заложило, а картечь, противу опасений, разворотила в грязно-белесой шкуре гаракха целый кратер. Обильно брызнуло черной пахучей дрянью. Ох, хорошо бы не на штаны! Потом не отстираешь, и доказывай еще всяким остроумцам, что происхождение пачкотни сугубо инородное. Тварь содрогнулась, и тут пришел Эл – как у него водится, эффектно и с мечом. Правильнее сказать, он прилетел сверху, сжимая меч в руках, и тут уж я не постеснялся дать деру со всей доступной скоростью. Кто бы из них ни задрал другого – моей нежной натуре это зрелище на пользу не пойдет. Конечно, было бы любопытно глянуть на гаракха в разрезе, но, если подумать, – надеюсь, что они тут не на каждом шагу водятся и близкое знакомство не пригодится. И чтоб я еще хоть раз вышел дальше, чем до тележки Билли, без гранатомета!..

Мимо меня хлестнула тугая струя пресловутой черной гадости, дико заверещало лишаемое жизни чудище, а по камню зашкрябало так, что зубы заломило до самых ребер. Живодер наш Эл, да не иссякнет вовеки его пивная кружка. Что ни говори, а карма. Шагу не ступишь, не нарвавшись на очередного мордовала. Чтоб мне так везло на… стоп, стоп, только не сейчас. Хорошо уже и то, что мордовалы в основной своей массе дружелюбные. Но, что касается местного зверинца… однако!.. как самим-то местным жителям не боязно с такими гаракхами сосуществовать? Вон наше просвещенное человечество сгнобило бессчетное множество животинок, куда более социально приемлемых. Неужели среди этих Хранителей и пророков нет хотя бы немногочисленной группки убежденных браконьеров? Дело не только разумное, но и доходное. Сам знаю одного энтузиаста, который заплатил бы недетские деньги за башку гаракха над камином.

Мика я обнаружил витком лестницы ниже – он стоял, запрокинув голову, и рассматривал длинные борозды в потолке. Борозды потихоньку расширялись – в них были заметны судорожно скребущие когти гаракха. Камень, в прочности которого сомнений не возникало, когти вспарывали как сухую землю. Это я мудро поступил, под них не подворачиваясь.

– Ты смотри, какой пахарь! – восхитился фон и ткнул в один из когтей битой. На ее оголовке немедля появилась глубокая треугольная пробоина, к тому же тонкая струйка все тех же чернил просочилась в борозду и закапала биту. А затем и из других щелей пошел мелкий, дурно пахнущий дождик. Запах у гаракховой крови тот еще – нервно-паралитического свойства. Я увернулся от брызг и спешно отодвинулся от прорех в потолке. Бита затем и нужна, чтобы врагов отпугивать, а в штанах мне еще жить и жить (если повезет).

– И какой же он, гаракх-то? – полюбопытствовал Мик.

– Большой. Гадкий.

– И все?

– Остальное меркнет. Справедливости для, воняет он только внутри. Снаружи какой-то умеренный… без вкуса, без цвета, без запаха.

– О как! Без вкуса? За что, Мейсон, тебя уважаю – ты всегда все укусить успеваешь.

– Ты Айрин опять потерял?

– С ней Чаки. Она грозная, он нудный – кто с ними свяжется?..

Знаю парочку недоумков, которые уже связались. Но не будем о грустном. Тем более что когти гаракха перестали раскурочивать камень, а капель перешла в стадию водопада. Не хватало еще насквозь пропитаться этим незабываемым благоуханием. Правда, оно должно бы придавать неплохие защитные свойства – я бы к носителю оного и под страхом смерти не приблизился. Но то я, а какие там вкусы у адских обитателей?..

– Я все слышу, Микки!

– И я!

Утерянные было спутники, как оказалось, проявили здравомыслие и далеко уходить не стали – остановились за углом и теперь вернулись к нашему лучезарному обществу. Аромат гаракха их, похоже, не вдохновил: Чарли даже принялся закатывать глаза и выразительно дергать кадыком. Он всегда был впечатлительным, и в том великое благо, иначе сидел бы я уже давно и прочно за множеством решеток с крепкими замками.

Эл вывернулся из-за поворота с видом, как мне показалось, полубезумным, хотя, конечно, по его смахивающей на пережаренную галошу физиономии определить настроение непросто. Меч Хранитель держал наотлет, словно опасаясь испачкаться, хотя лезвие и было идеально чистым.

– Доппели! – каркнул Эл прямо в меня. – Они трогали кого-нибудь?!

Мы с фоном прибалдело переглянулись. Честное слово, по ту сторону портала Эл мне нравился куда больше – в частности, олимпийским своим спокойствием. А тут, что ни шаг, то вспышка паники. Зачем же так напрягаться-то?

– Какие доппели?

– Доппельгангеры! Там лежат двое!

А мне-то показалось, что первого укатило куда-то на местную Аляску. Пора проверить зрение.

– Нет никого, – заверил Мик с самым честным видом.

– А почему лежат?!

Еще немного, и он освоит коронную фразу Чарли.

– Ну ты ж не спросил, трогал ли ИХ кто-нибудь.

– Вы били их руками?!

– Гм. Нет, ногами, но не со зла. А что?

Эл перевел дух.

– Если доппельгангер коснется голой кожи существа, он получит его… как это?.. Суть?

Айрин крупно содрогнулась, и я на всякий случай вдвинулся между ней и бдительным нашим Элом. Имеет девушка право на свои маленькие секреты?

– Может, душу?

– Про душу ничего не знаю. Но сможет воплотиться в абсолютную копию.

Свят-свят-свят. Как хорошо, что фон поленился их в кулачки взять. С тремя Миками я бы совсем свихнулся.

– Этот подозрительный взгляд несет смысловую нагрузку? – осведомился Мик голосом оскорбленной невинности. – Заверяю тебя, мой косматый друг, я вполне оригинальный экземпляр. Мейсон, подтверди!

– Если доппели его и подменили, то уже давно, – удостоверил я машинально. – В колыбели. А вот меня, наверное, могли. Что-то я с самой стычки о бабах не задумывался.

Ага-ага. Опытно пресек на опасном этапе развитие мысли о везении.

– Не в том дело. – Эл тряхнул головой и вроде бы немного расслабился. – Клона я бы узнал сразу. Он не сразу формируется, кроме того, естественно, получается голым, а уж рефлексы его устанавливаются вовсе долго…

– Голым? – оживился Мик. – Айрин, не хочешь сходить оказать доппелям первую помощь? Или за ушком почесать? Эл, а как быстро оно сформируется?

– Попрошу серьезности! Именно мисс Ким и не должна касаться доппелей. Потому что копия ее вполне может оказаться пригодной для целей тех, кто за ней охотится.

– Ладно, тогда потом, когда отсидимся и кабабум отменится, – решил фон. – Эл, мы с тобой еще поговорим о доппелях, ладно? Я жуть какой любознательный.

И слово «любознательный» тут факультативно.

– Эл, а часто у вас такие гаракхи встречаются?

– Нет, мистер Мейсон. Это довольно редкое существо, но здесь хватает и другой дряни.

– Такой же противной?

– Есть и хуже. Кстати, он был не в лучшей форме. Будучи заточен, он впал в спячку, спасаясь от голода, а когда его разбудило заклинание тревоги – ошалел и бросился напрямик. Даже зрение еще не успел задействовать, кинулся на ближайшую ауру жизни. Все уроженцы Отстойника умеют ее прятать, так что мимо меня он пронесся, не заметив.

– А почему вонючий такой?

– Чтобы его никто не сожрал.

– Неужели есть желающие?

– Тут вряд ли, но там, где они живут обычно, – сколько угодно.

Вот туда мы не пойдем. И это не вопрос.

Эл обвел нас по очереди испытующим взглядом. А мы чего? Мы, в общем-то, и не врали. Кажется, доппели действительно не успели пощупать Айрин. Правда, она рукой отшибла лапку чучела, так у куртки рукава длинные. А дальше – сплошь ботинками, безо всякой гуманности. Через ботинки же доппели не должны суть уворовывать? Что потрогали, в то пускай и превращаются. Вот будет парочка чудесных великанских ботинок.

– Хорошо, мы идем дальше, – объявил Эл тоном парня, делающего последнее сто сорок девятое китайское предупреждение. – Держитесь за мной, не растягиваясь. Мисс Ким, я не буду тащить вас за руку, если вы пообещаете ни на шаг от меня не отставать.

Айрин, зачарованно наблюдающая за тонкой тягучей струйкой гаракховой крови, протянувшейся с потолка к разбегающейся по полу луже, отвлеченно покивала. Нехороший признак. Кажется, она начинает впадать в кататонию. Вот уж не думал, что девицу, много лет проведшую рядом с фоном, так легко может парализовать пустяковая, в общем-то, ситуация. Или в ту добрую старую пору Мик был адекватен и невыразителен, учился на твердый средний балл, корм для канареек не курил и характеров окружающих не закаливал?

– Пошли, – подытожил Эл и пустился в дальнейший путь.

Собственно, дальше мы следовали уже куда более спокойно – и то хорошо, хватит для первого раза одного гаракха. Айрин то ли примирилась с суровостью окружающих реалий, то ли реально выпала в осадок – молча волоклась за Элом, периодически спотыкаясь и хватаясь за его спину. Эл даже шаг начал сдерживать, приноравливаясь к ее неспешной поступи. Пару раз оглянулся, убеждаясь, что никто не отстал, потом, очевидно, понял, что от нас и нарочно не избавишься, и перестал вертеться. Встречавшиеся порой боковые двери он игнорировал, в одном месте нацелил меч на ничем не примечательный камень посреди стены и кивком заставил нас пройти дальше, после чего догнал и повел дальше без объяснений. Да и спрашивать не восхотелось. А дотошному мистеру Чарльзу мы с Миком синхронно показали по кулаку, и он с печальным вздохом принял эту жизненную несправедливость.

Витке ориентировочно на сотом жизнь начала казаться мне ужасно утомительной штукой. Не в том даже дело, что ноги начало слегка сводить, а в самой унизительной бесцельности процесса. Человек, в отличие от этих адских горилл, существо психически довольно нестойкое; чтобы он не унывал, ему через каждые полчаса монотонной деятельности надо либо давать хлеба, либо показывать зрелище. Пренебрежение этим простым правилом порождает социальные депрессии, революции и всплески якобы немотивированного насилия. Вот и я невольно поймал себя на размышлении – кончится ли бесконечный спуск быстрее, если я влеплю Элу затрещину. И вовсе эта мысль не суицидальная, а преисполненная глубокого расчета. Эл так врежет в ответ, что вниз я поеду, не утруждая себя работой ногами. Главное – не прокувыркаться мимо выхода.

– Эл, а чего так тоскливо идем? – проныл рядом Мик, с которым мы мыслим хоть и каждый на свой лад, но всегда синхронно. – Может, давай какую-нибудь зверушку встретим? Если Мейсон долго никого не убивает, у него настроение портится.

Гм. Я и не догадывался, чему обязана своей природой моя извечная меланхолия.

– Достаточно всего лишь задержаться ненадолго, и кто-нибудь из здешних обитателей появится, – бодро ответствовал Эл. Его-то, похоже, спуск нисколько не угнетал. Для парня, которого прельщают хот-доги Билли, и винтовая лестница – аттракцион. – Они попрятались было, когда проснулся гаракх, но сейчас, несомненно, повыползают снова. А на ауру жизни, скрыть которую вы не можете, половина из них помчится со всех… ну, у кого что есть.

– Не будем задерживаться, – буркнул я. – Настроение Мейсона портится гораздо сильнее, когда его путают с сэндвичем. Лучше скажи, Эл, мы еще ниже уровня земли не спустились? А то так славно топаем, недолго и увлечься.

– Не похоже. – Оптимизмом от Эла так и веяло. – Но давайте попробуем свернуть и найти окно. Я не знаю, есть ли в Шпиле Баньши низко расположенные окна – самое время это выяснить.

– А если нет? – пискнул наш отрядный задаватель глупых вопросов, нервно оправляя несуществующий галстук.

– Тогда нам не везет, мистер Чарльз. Потому что дверей как таковых в подобных башнях точно нет.

– А выходить как?

– Через окно же. Если высоко – прыгать. Если совсем высоко – по веревке или посредством левитации…

– Э-э-э… А как тогда входить? Если совсем высоко?

Тут уж мне понадобилась вся моя незаурядная сила воли, чтобы не выдать Барнету заготовленную для Эла оплеуху. Чарли некрупен, его и убить недолго.

– Чарли, прекрати тупить! Кому надо сюда входить, даже если пять дверей встроить?!

– Вот именно, – согласился Эл жизнерадостно. – Эти Шпили некогда были возведены как своего рода тюрьмы. Это было очень давно, с тех пор многое изменилось, но по-прежнему в них находят прибежище те, кто предпочитает изоляцию.

– Вроде того зверя?

– Зверь как раз был компанейский, – возразил Мик резонно. – Вон как за тобой бросился, аж лестницу процарапал.

– Меньше всего я ожидал встретить в башне гаракха, – признался Эл. – Есть существа, которых здесь не может оказаться в принципе, но из тех, что могут, – это весьма неожиданный вариант. Это слишком грозная и совершенно бесполезная тварь, чтобы осмысленно заводить ее и тем более запирать на отдельном ярусе.

– Ты ж говорил что-то про Истребителя?..

– Это так, в голову пришло. Нелепица. Нет менее подходящего места для испытаний профессии, чем этот Шпиль.

Это он еще не был в штате Вайоминг. Вот уж где воистину никакого экзамена не сдашь. Поглядишь на тамошних резноликих вождей, рассевшихся на лавочке под стенкой бара, и таким стыдом преисполнишься за собственную суетность, что враз все профессиональные навыки утратятся.

Дверь попалась спустя два пролета, и Эл осторожно наподдал ей ногою, держа меч наготове. Дверь скрипнула и качнулась, открыв очередной коридор – пустой и, как заведено по всему Шпилю, очень пыльный.

– Подождите здесь, – уронил Хранитель и, подобравшись, как преследующий мышь кот, припустился по коридору. Меч в его руках мелькал быстро и, кажется, беспорядочно, успевая нацелиться то на потолок, то в стену, то под ноги. Тут только я отметил, что и ноги Эл ставит по-индейски, словно идя по невидимой ниточке, оставляя одну цепочку следов вместо двух. Я бы непременно споткнулся шаге на третьем, а ему все нипочем. Должно быть, ему очень нужно пройти четыре четвер… Гм. Опять генная память, что ли.

– Понтуется, – предположил Мик. – Прямо как ты, Мейсон. Помнишь, как по хоромам Вигиля бегали?

Помню-помню. Очень было занимательное времяпровождение. Дона Вигиля угораздило отгрохать себе такой домище, что без карты и компаса я там быстро заблудился, а веселый парень фон Хендман, если и сохранил способность к ориентированию, ничем этого не выдал и счастливо мотался за мной хвостиком. Учитывая известные разногласия с почтенным доном и его многочисленной грубой охраной, шансы выбраться были довольно средние. Так что все то, что Мик по сию пору считает понтованием, а именно швыряние в двери динамитных шашек и стрельбу сквозь стены, лично я расцениваю как акт отчаяния. В этом свете аналогия с действиями Эла мне совсем не нравится. Там хоть противная сторона была насквозь своя – мрачная латиноамериканская братия с вечно клинящим огнестрелом. А в том же ползуне мне и не представить, что может заклинить. Насколько мне показалось, в нем отродясь ничего не работало.

– Мейсон бегал с саблей? – восхитился Чарли.

– Если бы, – откликнулся Мик мечтательно. – Сабель у дона не было, и с собой взять забыли. Но все равно было весело. Надо повторить как-нибудь.

Вот уж не думаю, что стоит. Во-первых, до тех мест, где была возведена скромная обитель славного дона, не очень удобно добираться. Самолет, вертолет и каноэ – далеко не полный список перекладных. Во-вторых, подчеркиваю слово «была». А если дон Вигиль таки оклемался после нашего визита и учел допущенные при планировке дома ошибки, страшно представить, какой бункер он возведет на обломках былого величия. Ну и, в-третьих, только полный фон Хендман способен, сидя по уши в малознакомом Отстойнике, мечтать о визите в столь же отстойные края родного мира. Себя я считаю человеком последовательным и умеренным, так что мечтать буду только о пиве под сенью каких ни на есть природных струй. И на будущее – никаких планов экстремальнее, чем изучение фотошопа.

Если будущее вообще состоится. Этот меченосный джедай слишком уж сосредоточенно полосует воздух. То ли эманации гаракха ему в башку стукнули, то ли мы просто не видим чего-то, чему он наносит тяжкие увечья.

– Может, пойдем за ним? – внесла предложение Айрин. – Ну как сожрут его! Как будем сами выбираться? Мейсон голову свою скоро потеряет, а Микки как-то не смог найти в печке разогретую пиццу.

– Нос был заложен, – оправдался фон. – Я привык, что пицца – штука аппетитная. А тут запаха не учуял, а выглядела она так, что…

– Он сказал, чтоб ждали, – возразил Чарли. – Вполне четкая инструкция!

Согласен. Элу лучше знать, где место обозу. Какая бы неприятность ни повстречалась, куда легче спасти от нее себя одного, нежели вкупе с пачкой офигевающих инородцев. Да и ну как клинок не удержит, заденет по голове. Очень уж разошелся.

Эл действительно разошелся, шагал все медленнее, тыча мечом во все стороны, словно бы вслепую. Вроде бы никаких последствий этих тычков не наблюдалось – никто не вопил, будучи проткнут, ничто не падало, но Хранитель не прекращал свое сольное выступление. Может, впрямь понтуется?

И тут что-то под мечом Эла ощутимо тренькнуло.

– Нашел! – радостно поделился наш эксцентричный проводник. – Дальше можно идти свободно. Пойдемте!

И устремился в глубину коридора, вольготно закинув меч на плечо.

– Сломал, – догадался Мик.

– Что сломал? – пискнул Чарли с отчаянной надеждой наконец догнать ситуацию.

– Не знаю. Но таким движением точно ничего не починишь.

Айрин первая двинулась за Хранителем. Чуть ли не вприскочку. Гм, Мейсон, что это – проблески ревности? Вроде не должно быть. Но какой-то дискомфорт явно присутствует. Не в состоянии я смиренно принимать лидерство в отряде парня, размахивающего здоровенной железякой. Пусть даже он самый продвинутый из всех местных. Если бы я во всех своих рейдах сдавал старшинство местному проводнику – где сейчас был бы?..

Впрочем, вряд ли дальше, чем сейчас. Так что стиснем зубы, восхвалим сквозь них нашего Хранителя, ведущего себя на удивление корректно (мне деликатности никогда не хватало), и пойдем, стараясь от него не отставать.

Эл без задержек пересек одну пустую круглую комнату, другую, вывел нас в новый коридор и удовлетворенно ухнул, указавши мечом в его конец. Там бледным серым пятном на чуть более темном камне стен зияло окно.

– Кажется, мы свернули рано, – поделился Эл. – Вижу кроны деревьев. Но давайте поглядим поближе – может быть, не так уж и высоко.

Чарли дернулся было вперед, обогнав всю компанию. Кажется, в его наборе комплексов, более смахивающем на энциклопедию, есть и клаустрофобия. Эл изловил сержанта за плечо и водворил его на место за своей спиной.

– Не торопитесь, мистер Чарльз. Снаружи может подстерегать такое, что лучше бы нам остаться в башне.

– Опять зверюги?

– Вовсе не обязательно. Поймите, это не ваш мир. Тут может происходить такое, что…

– Типа того, что ты там в коридоре отлавливал?

– Ну да. Типа.

Эл первым подобрался к окну и, прежде чем сунуть голову между проржавевшими прутьями, внимательно выглянул с расстояния в пару футов. Подпрыгнул, присел, сделал шаг в сторону, чтобы обозреть все заоконное пространство, и только после этого решился высунуть кочан наружу.

– Высоко? – нервно осведомилась Айрин.

– Не очень. Но я не думаю, что вам пойдет на пользу даже такая высота. Поглядите, только осторожно – не упускайте из виду вон тот нарост на дереве. Он, конечно, слишком далеко, чтобы быть опасным, но все же.

– Какой нарост? Какое дерево? Один туман!

– Да, Шпиль расположен в очень туманной местности. Я и сам неважно вижу сквозь эту пелену, хотя она и совершенно естественного происхождения. Надо будет постараться быстро выбраться из низины.

Айрин высунулась наружу, вернулась разочарованная. Чарли тоже выглянул было, долго вертел головой, но тоже остался ни с чем.

– Ниже пойдем? – спросил он с надеждой. – Что-то вылезать в это самое мне не хочется.

Тоже мне новость. Да его и в бар приходится загонять пинками, а мама его слезно плакалась моей, что сыночка-де по субботам в церковь не вытащишь. Перестала ныть только тогда, когда выяснилось, что собственное дитя моей мамы не видит никакой разницы между англиканством и адвентизмом. Все познается в сравнении. А Чарли, кабы была его воля, не вылезал бы из-за своего офисного стола, на котором любовно возводит бастионы из бумаг и иных канцтоваров.