Текст книги "Дендра"

…Нет, надо начинать осторожно, чтоб желания были реальными и не имели далеко идущих последствий. Например… а хотя б завтрашний зачет!.. Стоп! Я же у Крысы-Ларисы получила «автомат» в тот день, когда нашла маску! Я тогда тоже думала о зачете!.. Или я уже фантазирую?.. Господи, не верю я в чудеса, не верю!!..

Когда Марина поднялась домой, Оксаны еще не было. Она тут же принялась тщательно обследовать маску сантиметр за сантиметром, сама уже не зная, чего хотела больше, чтоб маска оказалась сувениром или несла в себе магическую силу. Первое проще, зато второе!..

…Неплохо б загадать тысяч пятнадцать рублей, чтоб купить сапоги и новую шапку вместо убожества, которому столько лет, сколько я живу здесь… Нет, спешить не надо – вдруг у нее, например, ограничен ресурс?.. Ни о чем не буду думать, пока не покажу ее Петровичу – пусть он решит, что это такое…

* * *

– Добрый день. Как успехи? – Миша постучал ногами, стряхивая налипший снежок.

– Отлично, – Светлана гордо улыбнулась, – продала большую картину, три маленьких, а потом пришли какие-то иностранцы и скупили яйца с церквями.

– Яиц нанесут, – Миша небрежно махнул рукой, – скажи лучше, с заказами приходили?

– Да, двое. Я визитки вам на стол положила.

Дело в том, что основной деятельностью «Антика» являлось производство кованых изделий, которыми в последнее время увлеклись «новые русские», понастроившие особняки, похожие на замки. Альбомы с фотографиями выполненных объектов, на которые Марина не обратила внимания, лежали на отдельном столике в двух объемистых папках, и желающие могли, либо выбрать по образцу, либо принести свой эскиз. Это были настоящие деньги, а салон, скорее, являлся престижным офисом в центре города (не всякий же потащится в грязную кузницу, которая находится в глубокой промзоне), к тому же картины и прочая ерунда позволяли еще и не платить за него, а даже приносили какой-никакой доход.

– Привет, – Миша зашел к Петровичу.

– Привет. Слушай, я тут народ перепугал, – Петрович засмеялся, – приходит дамочка. Молоденькая, но в очень приличной шубке. Краля такая, застенчивая. Я ей начинаю травить свои дежурные байки, а как до Злотниковских работ дошли и я поведал ей про «маску болезни», она вдруг с лица спала. У меня, говорит, тоже такая штука есть, только настоящая маска, и я ее надевала. Что, говорит, теперь со мной будет?

– Девочка случайно не длинноволосая, глазастая такая?

– Ну да… Ты что, ее знаешь?

– Это ее я сбил позавчера. Мариной зовут.

– Интересное, блин, кино, – Петрович почесал затылок, – короче, завтра к обеду она должна принести свое чудо заколдованное. Давай какой-нибудь ритуал очищения срочно придумывать, чтоб не ударить в грязь лицом.

– Вообще-то я планировал, что завтра мы с тобой поедем за иконами. Звонил тот мужик – сказал, что будет на своей МТФ.

– Да как скажешь. Просто неудобно получится. Я ж ей обещал, вроде. Тем более, твоя близкая знакомая, – Петрович многозначительно подмигнул.

– Ближе некуда, – чтоб не слушать новых подколок Петровича, Миша ушел в кабинет и закрыл дверь. …Знакомая! – он уселся за стол, – нашлась, блин, любительница антиквариата!.. Тем не менее, буря в стакане воды, которую поднял Петрович своими намеками, улеглась сама собой и перед глазами возникло лицо, обрамленное шикарными волосами, ниспадавшими на плечи. Только зачем оно ему, это лицо, Миша так и не мог объяснить.

Вздохнул, он придвинул оставленные Светланой визитки.

* * *

Никакого клейма Марина не нашла, однако обнаружила на внутренней стороне маски следы инструмента и это дало неожиданный эффект – страх пропал. …Самая обычная поделка, и ни что иное. Надо лишь убедиться в этом и не забивать себе голову. Чтоб такое придумать?.. Хочу, например… – мысль возникла мгновенно и отказаться от нее было уже невозможно. Марина осторожно поднесла маску и к лицу, – хочу, чтоб сегодня приехал Миша! Самому ему никогда не придет в голову навестить меня – это уж точно. Зато, исполнится желание или не исполнится, ничего страшного не произойдет…

На всякий случай, тщательно вымыв руки после общения с «потусторонним миром», Марина вернулась на кухню и закурила. …Чаю что ли выпить?.. Взяла чайник, но чуть не выронила его – звонок оказался настолько неожиданным, что Марина несколько секунд приходила в себя, ощущая, как сердце медленно поднимается, занимая привычное место.

…Кого там принесло?.. – приоткрыв дверь, она выглянула в щель и увидела Мишу, нетерпеливо теребившего перчатки.

– Ты?!..

– Я. А ты чего такая испуганная? Если не вовремя…

– Нет-нет, проходи, – Марина думала, как спросить, что заставило его приехать, но вопросы получались бестактными.

– Ты извини, – Миша остановился в коридоре, – это ж ты сегодня была в салоне?

– Я. А что?

– Ничего. Просто вы с Петровичем, вроде, договаривались на завтра, но завтра не получится. Я, вот, предупредить заехал, чтоб ты зря по холоду не таскалась.

– Спасибо. Я б приехала. Ой, а твой Петрович такой прикольный! Он мне столько всего нарассказывал!..

– Это он может, – Миша усмехнулся, – Светка знаешь, как его зовет? «Магистр разноцветных магий». А мы завтра собрались съездить на твою историческую родину.

– О, блин! Зачем? – у Марины даже глаза округлились.

– Да помер там кто-то, и наследник решил продать все оставшееся старье; типа, говорит, антиквариат. Петрович глянуть хочет, а я – кошелек.

– Мрут у нас много, – Марина быстро пришла в себя, поняв, что в поездке нет ничего сверхъестественного, – или мне так кажется, потому что знаю почти всех. Здесь, наверное, не меньше, но, как бы это сказать…

– …Они для тебя просто люди, – закончил фразу Миша.

И тут Марине пришла замечательная мысль: …Ведь не каждый день выпадает случай, бесплатно сгонять домой!.. И не надо объяснять матери, почему я так быстро сваливаю, а то она вечно обижается, но я ж не скажу ей, что меня тошнит от их жизни, от людей… в конце концов, я отвыкла ходить в сортир на улицу!.. А, главное, попрошу денег на сапоги!.. Или хотя бы на шапку… ага, только надо придумать, откуда у меня новая шуба – правду сказать, не верит. Хотя можно сказать, что искусственная – слава богу настоящих мехов она не видела…

– А можно, я с вами прокачусь? – спросила она.

– Да пожалуйста, – Миша пожал плечами, – только едем мы на Петровичевых «Жигулях». Он какую-то этажерку забрать там хочет. Ко мне она не влезет, а у него багажник на крыше.

– Но у меня утром зачет, – предупредила Марина.

– А мы раньше десяти мы и не тронемся. Успеешь?

– Должна. Начало у нас в восемь.

– Тогда с десяти до пол-одиннадцатого ждем тебя в салоне.

Дверь за Мишей закрылась, а Марина осталась посреди коридора, судорожно пытаясь сообразить, что это было? …Да, я просила маску, но ведь все и без этого логично – как нормальный человек, предупредил, что завтрашняя встреча отменяется… чушь какая-то… Включив телевизор, Марина залезла под одеяло. Люди, мельтешившие на экране, ее не интересовали, но они, вроде, сталкивали мысли с замкнутого круга.

Около двенадцати появилась Оксана, веселая, пропитанная неописуемым, но абсолютно четко распознаваемым ресторанным духом. Ее рассказы отвлекли Марину, но впервые в жизни она почувствовала, что не завидует. Теперь у нее появилась своя жизнь, пока не совсем понятная, но гораздо более увлекательная, чем похожие друг на друга кафешки и не менее похожие мужики с их плоскими шутками.

* * *

– И где она? – Петрович посмотрел на часы.

– Придет, – Миша курил, лениво изучая фантастические деревья в тонких иголочках снега.

Ночью мороз неожиданно спал (в утренних новостях сообщили, что на Европейскую часть стремительно ворвался Атлантический циклон, неся волну теплого воздуха). Миша подумал, что готов стать пособником этого западного захватчика, лишь бы такая погода продержалась до самой весны. Но, к сожалению, он не знал, в чем может заключаться его помощь…

– Погодка сказочная, – сказал он.

– Сказочная, – Петрович поднял взгляд к серому небу, – только боюсь, снег повалит и застрянем мы где-нибудь посреди дороги. Резина-то не первой свежести.

Миша перевел взгляд на белые клубы, которые стелились из выхлопной трубы стареньких «Жигулей», сливаясь со свежевыпавшим снегом.

– Уж втроем-то вытолкаем, не переживай.

– Не думаю, что кое-кто в песцовых шубах будет толкать.

– Будет, – Миша уверенно кивнул, – куда она денется?

– Слушай, Миш, а, вот, объясни, зачем тебе эта сопля малолетняя? Ленка у тебя классная девка; тебя, только что на руках не носит. На фиг тебе приключения?

– Какие приключения? – Миша удивленно вскинул брови, – нет у меня с ней ничего! И, вообще, тебе жалко ее домой свозить? Свежий человек опять же – будет с кем поговорить.

– О чем с ней говорить? Это ж получится по Райкину: – Закрой рот, дура, я все сказал.

– Ладно тебе, – Миша похлопал его по плечу, – все нормально, не суетись.

– Я и не суечусь, – проворчал Петрович, – вон, твоя кукла.

Миша повернул голову – Марина почти бежала от остановки, румяная, с распущенными волосами. При каждом ее шаге шуба распахивалась, демонстрируя ноги в черных колготках. На секунду Мише показалось, что она торопится к нему, а не для того, чтоб успеть к назначенному сроку. От этой мысли сделалось так приятно, что захотелось обнять ее, если, конечно, она догадается со всего размаха ткнуться ему в грудь.

Но Марина не догадалась. Она остановилась в нескольких шагах, переводя дыхание.

– Не опоздала?

– Нормально, – Миша взглянул на часы, показывавшие двадцать минут одиннадцатого.

– По коням! – скомандовал Петрович, распахивая дверцу.

«Жигули» плавно скатились с тротуара, пристраиваясь за таким же стареньким, коптящим «Москвичом». Марина смотрела на город, за ночь сделавшийся белым и чистым, и настроение от этого тоже было праздничное, словно ехала она не домой, а в какое-то чудесное место, где ее ждала новая сказочная жизнь.

– Зачет-то сдала? – не понятно зачем, поинтересовался Миша, усевшись с Мариной на заднем сиденье.

– Ой, сдала! Ты не представляешь! Сан Саныч сам опоздал почти на час, поэтому запустил сразу всю группу. Толпой мы, естественно, все содрали, а потом он собрал листки вместе с зачетками и всем поставил «хор». Мы аж обалдели!..

– Ну, видишь, как здорово, – Миша не знал, о чем еще спросить, поэтому, скосив взгляд, смотрел на улыбающийся Маринин профиль и думал, что несмотря на правоту Петровича, что-то в этой девочке было необъяснимо притягательное.

Пауза становилась неловкой, но в это время «Жигули» выскочили на трассу. Петрович втопил газ, и сразу стал нарастать гул, будто машина пошла на взлет; в конце концов, он достиг уровня, при котором разговаривать стало невозможно.

– Что это? – крикнула Марина, наклоняясь к самому Мишиному уху.

– Багажник! – он ткнул пальцем вверх, – я ж говорил!..

Марина демонстративно заткнула уши. Потом закрыла глаза и найдя точку опоры, привалилась к Мишиному плечу. Тот, не задумываясь, обнял ее.

…Надо подарить ей приличные духи, – решил Миша, втягивая носом запах дешевого шампуня. Глянув в зеркальце, он столкнулся с гримасой, которую скорчил Петрович. Возразить было нечего, но и смотреть на ехидную физиономию совсем не хотелось – в голову начинали лезть правильные, но не соответствовавшие настроению мысли. Миша вздохнул и тоже закрыл глаза.

* * *

Хотя облака оставались густыми и серыми, запас снежинок в них иссяк – он весь израсходовался ночью, оставив чудесное ощущение приближающегося Нового года – природа, видимо, тоже решила подготовиться к празднику, и елки, монотонно мигавшие огоньками в магазинных витринах, теперь гармонично вписывались в убранство улиц.

Максим курил, сидя в машине. На сиденье лежал букет роз с приколотым к шуршащему целлофану неуместным желтым бантиком. Максим так и не понял его особого шарма, поэтому отколол бантик и приоткрыв окно, выбросил на снег – теперь букет стал смотреться строже и торжественней. Довольный, Максим снова повернулся к окну, внимательно изучая толпу на университетском крыльце.

Девчонки сбегали стайками, смеясь и оживленно переговариваясь; парни спускались неспешно, как после тяжелого трудового дня. Потом одни направлялись к остановке транспорта, другие останавливались, доставая сигареты. Максим подумал, что самыми симпатичными девушки кажутся в апреле, когда переходят на «весеннюю форму одежды», и, как ни странно, под Новый год. Это самое лучшее время для знакомств, потому что все уже находятся в предвкушении чуда. Даже Восьмое марта их так не красит, ведь они прекрасно знают, что хоть день и называется «женским», но, в конечном итоге, выливается в традиционное стояние у плиты. Потом мужики так же традиционно опустошат стол и начнут, в зависимости от уровня развития, либо говорить о работе, либо ругаться матом, выясняя отношения, а женщинам после этого предстоит мыть посуду, убирать в квартире и, желательно, на следующий день выглядеть свежими и радостными, потому что наступит самое обычное девятое марта. Новый год – это другое; это две недели праздников… да и просто в новом году ждешь чего-то нового!

Массивная дверь в очередной раз открылась, выпуская новую партию студентов, счастливых от передышки, наступавшей в битве за зачеты и курсовые. Среди незнакомых лиц Максим наконец-то увидел Оксану; не спеша, вылез из машины, прихватив цветы, и остановился, ожидая, пока его заметят, но Оксана была слишком увлечена разговором и обернулась, только когда Максим сам окликнул ее.

– Это за мной. Девки, пока.

Максим слышал, с какой гордостью она произносила эту фразу и усмехнулся. …Как же мало надо человеку для счастья!..

– Поздравляю, – он протянул букет.

– С чем? – Оксана остановилась в паре шагов.

– Как, с чем? Я решил, что сегодня у тебя будут именины.

– У меня день рождения, между прочим, в июне.

– Причем тут день рождения? Именины – это день ангела. Оксаны в святцах я не нашел, но нельзя ж жить без ангела? Пусть он прилетит к тебе сегодня.

Оксана рассмеялась, поняв, что все это шутка.

– И как мы отметим мой день ангела?

– Может, поедем к тебе? Знаешь, надоел шум, люди.

Оксана сразу поникла, плохо представляя настоящий праздник в домашних условиях.

– Знаешь, – она опустила голову, – дома у нас есть нечего, а я ужасно голодная.

– Не вопрос! Сейчас заедем в любой супермаркет. Оформим все лучше, чем в кабаке!.. Были б тарелки, рюмки и сковородка. Кстати, а Марина где?

– Она с утра домой уехала. Но одним днем, типа, туда – обратно. К вечеру должна вернуться.

– Ну и ладно, – Максим махнул рукой, не успев решить, хорошо это или плохо, – обойдемся без нее. Она ведь нам совсем и не нужна, правда? – он прижал девушку к себе.

Против такого аргумента возразить было нечего.

– Ну, поехали, – Оксана вздохнула, – только у нас там бардак, так что, не обращай внимания.

– Я не замечаю бардака. Я вижу только тебя, – Максим галантно распахнул дверцу.

Собственно, ему было безразлично, с кем попасть в квартиру, с Мариной или с Оксаной, главное, чтоб загадочная маска, напугавшая Антошку, оказалась на месте.

Прошлый раз Максим пробыл в квартире всего несколько минут, но хорошо запомнил планировку, поэтому сразу прошел на кухню; плюхнул на стол пакет и не дожидаясь хозяйки, принялся выгружать прозрачные контейнеры с салатами, слегка помявшуюся фаршированную рыбу, отбивные и прочую снедь, которую выбрала Оксана, почувствовав себя неограниченной в средствах. Максим прикинул, что двум девчонкам столько еды должно хватить, как минимум, на неделю, но разве ему жалко каких-то копеек, если с утра он уже вложил в эту авантюру раз в сто больше?..

– Похоже, я перестаралась, – Оксана окинула взглядом заваленный продуктами стол.

– А мы ото всюду попробуем по чуть-чуть, и остальное выкинем, – Максим беззаботно достал трехсотрублевую бутылку французского вина.

Оксана подумала, что наконец-то нашла человека, которого так давно искала. …И правильно, что мы не пошли в кафе!.. Жаль, Мари поехала не на автобусе и может нагрянуть в любой момент… Интересно, как Макс отреагирует?.. Она отвернулась от сковороды, с которой брызгало раскаленное масло, и увидела, что он уселся в углу, считая свою миссию исполненной.

– Ну, рассказывай, – он достал сигарету.

– О чем? – не поняла Оксана.

– Как живешь, чем занимаешься? По большому счету, мы ж совсем незнакомы. Или нет?

Оксана растерянно подумала, что рассказывать ей, в сущности, нечего. Нет, приключений в ее жизни хватало, но они не предназначались для ушей мужчины, на которого делаешь определенную ставку – это Марине их можно пересказывать часами. Поэтому ответила она весьма расплывчато:

– Учимся. Сессия скоро.

– Понятно, – Максим сделал вывод, что перед ним один из тех безликих экземпляров, которым достаточно влить банку коктейля, дать возможность попрыгать на танцполе, и счастье обеспечено. А, впрочем, он и не ожидал другого; то есть ни от кого из существ в юбках он не ожидал ничего другого.

Оксана стояла у плиты, и Максим внимательно изучал ее ноги, облегающий свитерок, короткую модную стрижку. …Все бы, вроде, ничего, но что ж они такие тупые!.. Самое противное, с возрастом мозгов не прибавляется почему-то…

Тем не менее, намеченную программу требовалось выполнять. Максим молча вышел и вернулся с маленькой бархатной коробочкой в форме сердца; неслышно подойдя, обнял Оксану за плечи. От неожиданности та вздрогнула, чуть не выронив вилку.

– У меня же сковородка раскаленная, блин!

– Извини, – он развернул девушку к себе лицом; взял руку, уставившись на тоненькие пальчики (с мизинца успел облупиться лак, и это очень портило вид).

– И что? – Оксана пыталась понять, чем он занимается.

– Смотрю, угадал или нет, – он открыл коробочку и надел на палец причудливо сплетенное золотое колечко, – с днем ангела.

– Класс! – Оксана вытянула руку, разглядывая подарок, – спасибо. Мне очень нравится.

– Я рад, – Максим скромно вернулся за стол, – все боялся пролететь с размером, и потом надо же, чтоб оно подходило к твоему образу…

Разговор завязался, перекинувшись с украшений на косметику, которую Оксана не могла себе позволить из-за отсутствия лишних средств; потом на «тряпки», которые ей хотелось бы иметь; на подруг, которые их уже имели, и на тех, которые иметь их никогда не будут по причине «страшности».

– А соседка как? – ненавязчиво поинтересовался Максим, решив все-таки собирать для брата полную картинку.

– Кто, Мари? Нормальная девка, но тоже с «тараканами». У меня такое впечатление, что она собирается замуж девочкой выйти, прикинь, да?

– А что в этом плохого?

– Ну, не знаю. Во-первых, по-моему, сейчас это уже никого не волнует, а, во-вторых, жить-то когда, если не сейчас? Там же кастрюли пойдут, дети…

– А, может, она потом развернется? Есть такие – сначала жизнь устроят, а потом, в отрыв.

– Кто?.. Мари?.. Не смеши меня. Она сейчас-то!.. Тут недавно случай с ней был… – и Оксана принялась в подробностях, часть которых придумывала на ходу, рассказывать историю отношений Марины и Миши.

Дослушав до конца, Максим решил, что если когда-нибудь ему потребуется жена, то лучшей кандидатуры не найти – она ж, как тень, которая умеет жарить котлеты. …Да уж, Антоша, никогда ты ее не трахнешь, пока не сводишь в ЗАГС… – Максим совершенно невпопад усмехнулся.

– Ты не слушаешь? – обиделась Оксана.

– Слушаю. Но мне тебя жалко – ты ж голодная, а все рассказываешь, рассказываешь…

– Ой, правда! – Оксана вскочила, – давай оформим все красиво! У меня, ты ж говоришь, праздник.

– А у тебя есть красивая посуда? – Максим посмотрел на сушилку, где сиротливо стояли пять разнокалиберных тарелок, причем, через одну проходила темно-коричневая трещина.

– Мы у хозяев позаимствуем. Чего они там стоят без дела?

Первое, что увидел Максим, войдя в комнату, был маска.

– Ух, ты! – воскликнул он, вроде, не догадываясь о ее существовании, – взглянуть можно?

– Конечно. Тоже хозяйская. Они в Африке работают.

Максим покрутил маску в руках, потом приставил к лицу и произнес зловеще:

– Я, великий шаман, призываю магию и все силы природы, чтоб Марина сегодня не приехала, и мы могли провести эту ночь вдвоем, – он быстро убрал маску и сказал совсем другим, веселым голосом, – ты не против?

– Ишь, губы раскатал!.. – Оксана держала в руках стопку тарелок с тонкими волнистыми краями, – лучше бокалы возьми. А то полчаса назад говорил, что мы незнакомы, а теперь сразу ночевать собрался. Ты всегда так?

– Не всегда, но бывают в жизни счастливые озарения, – одной рукой Максим взял бокалы, а в другой продолжал держать маску, не желая с ней расставаться, – я возьму ее с собой. Пусть посмотрит, как мы едим – может, тоже захочет.

– Возьми, – Оксана пожала плечами.

С красивой посудой стол получился эффектным. Максим даже не ожидал, что блеклые магазинные салаты так эффектно смотрятся среди темного кобальта и золотых окантовок. Плюс высокие бокалы и цветы, которые Оксана поставила в вазу.

– Ну, за именинницу! – провозгласил он. Края бокалов соприкоснулись, рождая тонкий мелодичный звон.

Поставив пустой бокал, Оксана ковырнула один из салатов.

– Ой, там лук! Я ж у этой козы спрашивала!.. Без лука, без лука… – она отодвинула салатник, – так, это я уже не хочу.

Максим сурово сдвинул брови и произнес, водружая на лицо маску:

– Я великий шаман призываю магию и все силы природы, чтоб ты съела этот чудо-салат.

– Говорю ж, я не ем лук! – Оксана положила отбивную, украсив ее ядовито оранжевой корейской морковкой, – знаешь, в кафешке все-таки было б лучше.

– Да? Давай разберемся, какие у нас есть «кафешки», и что в них тебе нравится.

Беседа сразу сделалась содержательной и весьма профессиональной, поскольку оба достаточно хорошо владели вопросом. Все это время Максим с изумлением наблюдал, как Оксана, не глядя, подкладывает «несъедобный» салат, и наконец не выдержав, указал пальцем на пустевший салатник:

– Сбылось пророчество великого шамана!

– О, блин! – Оксана смешно вытаращила глаза, – значит, в нем все-таки не было лука – я ж его сразу чую. То, наверное, из другого салата попал.

– Наверное, – согласился Максим, так и не решившись прийти к заманчивому, но совершенно фантастическому выводу. Ведь, если все действительно так просто, то завтра же он устроит грандиозный «обвал» доллара, и проснется миллиардером.

* * *

Мишу разбудила тишина. Мерзкий звук, ставший, неотъемлемой частью поездки, исчез – он еще, вроде, продолжал звучать в ушах, но сознание подсказывало, что его больше нет. Миша открыл глаза и тут же зажмурился от белизны. Только со второй попытки он увидел, что голова Марины по-прежнему покоится на его плече, но сама она не спит, скорее, притворяясь, потому что веки еле заметно вздрагивали. Петрович курил, положа руки на баранку и отдыхал. А за окном!..

Сначала Мише показалось, что они провалились в сугроб. Белым вокруг было все, и при этом густые крупные хлопья продолжали валить с неба практически вертикально. Дома просвечивали сквозь эту подвижную стену едва различимыми контурами, а людей и вовсе не стало видно.

– Приехали! – вздохнул Петрович, – я ж говорил, повалит.

Марина тоже открыла глаза.

– Ой, мамочки!..

– Вот и «мамочки», – приоткрыв окно, Петрович выбросил сигарету, – и где здесь та МТФ?

– Я покажу, – успокоила Марина, – но дорогу там не чистят.

– Я догадался. Здесь, вообще, никто ничего не чистит. На трассе хоть бы один бульдозер встретился – как по целине прешь… Ну, куда теперь?

– На молочно-товарную ферму, – подсказал Миша, расшифровывая аббревиатуру.

– В поселок при ферме, – поправила Марина, – сейчас по кругу, и дальше как на Самовец ехать.

– Ласточка, думаешь, я знаю, где тут у вас Самовец? – тем не менее, Петрович медленно тронулся, объезжая площадь.

– А это что за фигня? – сквозь снежную завесу Миша увидел в центре площади нечто круглое.

– Это глобус, – Марина засмеялась, – одно полушарие – весь мир, а на втором – наш район с речками, деревнями. Его фотография все местные газеты обошла…

– Лучше бы дороги чистили, – заметил Петрович.

– …сейчас его закрасили. Получился, типа, голубой шарик.

– Зря, – Миша вздохнул, – была такая достопримечательность. Между прочим, почти в каждой европейской стране стоит памятник центру Европы. И ничего, никто от собственной наглости не умер, зато туристам лафа! Довольные, фотографируются…

Машина снова выбралась на трассу, которую поземка полностью сравняла с полем. От сплошной, непрерывной белизны начинали болеть глаза. Миша подумал, что одно неверное движение, и они съедут в кювет, даже не заметив этого.

– Сейчас будет поворот направо, – предупредила Марина.

– Какой, на хрен, поворот? – возмутился Петрович, глядя на плотную снежную стену.

– А там столбик. От него километра полтора и будет МТФ.

– Сколько?!.. – воскликнул Петрович, притормаживая, – Миш, извини, но у меня не снегоход. Мы сядем через двадцать метров и будем куковать здесь до весны.

– Я б даже на «Орлике» не полез туда.

– Слушай, – Петрович повернулся к Марине, – там вообще зимой люди живут или, может, это… улетают в теплые страны? Туда ж ни продуктов не привезти… ничего.

– Живут, – Марина пожала плечами, – вода в колодце, еда в погребе, топят дровами.

– Труба полная… – Миша растерялся, – похоже, мы впустую прокатились сто сорок кэмэ…

– Так ведь еще обратно надо! – подхватил Петрович, – слушай, а мужик тот, с иконами, он, точно, добрался до места?.. Может, позвонишь ему?

Миша достал телефон, но взглянув на дисплей, снова спрятал в карман.

– И связи, блин, нет.

– Туда можно на лошади… – робко подсказала Марина.

– Аще, класс!!!.. – взвился Петрович, – запрягай-ка, батька, клячу – я за чачей похреначу!..

Миша представил, как они с гиканьем и молодецким посвистом, вкатываются на санях в деревню с поэтическим названием «МТФ», и расхохотался. По мере того, как воображение дорисовывало новые подробности, в виде гармошки, баб в расписных платках и красного флага, его хохот становился все громче и заразительней. Петрович, видимо, тоже представлял нечто подобное, потому что уронил голову на баранку, давясь от смеха.

– Маринка, ты чудо… – простонал он, вытирая слезы.

Смех постепенно переходил в истерику, а Марина так и не могла понять, что же сказала такого смешного или глупого – здесь все ездят на лошадях, и в этом нет ничего необычного. Она уже собиралась обидеться, но Миша неожиданно прижал ее к себе и поцеловал в щеку.

– Извини, я понимаю, ты хотела, как лучше, но уж больно экстравагантно это выглядит.

Петрович тоже пришел в себя; разгладил лицо, словно снимая веселую маску.

– Все это жутко здорово – «птица-тройка», но если серьезно, по такой дороге на «лысой» резине я обратно боюсь ехать. Тем более, конца этому мракобесию не предвидится.

– Можно переночевать здесь, – Марина уже смотрела на остальных с опаской. Вдруг и этот вариант окажется таким же нелепым, как и предыдущий, но Миша воспринял его адекватно.

– А гостиница здесь есть? – спросил он.

– Нет. Городскую давно закрыли, а заводскую приватизировали и поделили на квартиры.

– Фантастика! – Миша восторженно захлопал в ладоши.

– Не то слово, – Петрович, похоже, больше ничему не удивлялся, – ресторана тоже нет? А то уже кушать хочется.

– Есть кафе. Там, правда, не очень….

– О, как!.. – перебил Петрович, – я думал, мы совсем покинули пределы цивилизации, а, оказывается, есть кафе!

– Хватит тебе издеваться, – Миша усмехнулся, – Маринка-то здесь ни при чем.

Он продолжал обнимать ее, и хотя поза была не слишком удобной, девушка даже не помышляла выпрямиться.

– А где мы будем ночевать? – Петрович окончательно смирился с создавшимся положением.

– Можно у нас. В смысле, у матери… – и тут Марина подумала, что мать обязательно поймет все неправильно, если увидит двух мужиков, которых дочь привезла с собой; сразу шубе найдется объяснение, от которого, по крайней мере, в глазах матери уже не отмоешься никогда, – …но там очень тесно, поэтому лучше у Таньки. Там тоже, конечно, не здорово – холодно, воды может не быть, зато квартира трехкомнатная.

Петрович молча вздохнул, а Миша погладил Марину по голове; потом его рука сползла на щеку; пальцы ласково провели по губам, призывая к молчанию.

– Не переживай, все нормально. Это мы с виду крутые.

– Сейчас… – Петрович посмотрел на часы, – начало третьего. Во-первых, неплохо б все-таки пожрать. Во-вторых, не думаю, что твоей подруге понравится, если мы целый день будем торчать у нее и жрать водку, потому как больше делать нечего. Давайте сначала, съездим к Злотникову; поглядим, как он живет. Марин, покажешь, где это? – он долго листал блокнот и наконец подал его на заднее сиденье, открыв на нужной странице.

– Ой, это ж почти у глобуса, – обрадовалась Марина, взглянув на адрес, – поехали обратно.

Несмотря на то, что двигался Петрович со скоростью двадцать километров и машина рыскала, словно вынюхивая асфальт под слоем снега, обратная дорога показалась короче.

– Может сначала пообедаем? – напомнил Миша.

– Тогда едем прямо.

Перемещаться по улице оказалось проще, чем по трассе – очертания домов и ровная шеренга деревьев четко указывали направление. Важно было, чтоб из снежной завесы не вынырнула машина (если конечно найдутся еще сумасшедшие водители).

Сумасшедших, слава богу, не нашлось, и когда Марина скомандовала остановиться, «Жигули» уткнулись в сугроб у серой глухой стенки. Все трое вылезли, окунувшись в пушистый снег по самые щиколотки. Марина распахнула скрежетавшую по кафельному полу металлическую дверь, и они оказались в зале, где, как ни удивительно, сидели посетители. Оказывается, бесконечная русская жажда страшнее любого снегопада.

В одном углу два парня пили водку, сидя за пустым, даже без скатерти, столиком. В другом, двое мужчин и женщина курили, глядя друг на друга пустыми, мутными глазами (их кондиция полностью соответствовала количеству пустых бутылок, стоявших возле столика). Вдоль правой стены имелась стойка с пивным краном, обмотанным тряпкой, и дополняли картину шторы, задранные на подоконники, чтоб обнажить коричневые батареи, однако, тепла это не прибавляло.

Петрович критически оглядел помещение.

– Нет, мы будем не здесь, – поспешила успокоить Марина, видя, что и Миша сделал недовольную гримасу, – подождите, – она исчезла в маленькой белой двери.

– Как тебе? – тихо спросил Петрович.

– А ты чего ожидал? Сам же рассказывал, что это за населенный пункт.

– Одно дело, рассказывать, а другое, увидеть воочию.

Марина появилась с девушкой, которая молча отперла дверь, соседствовавшую с белой.

– Проходите, – щелкнула выключателем, и помещение озарилось тусклым желтоватым светом. Окон здесь не было; на белых каменных стенах, излучавших холод, висело несколько барельефов работы Злотникова; в углу высился давно остывший камин, выложенный плиткой, а в центре стоял большой стол и массивные деревянные стулья. Первым сравнением, приходившим на ум, был рыцарский замок.