Текст книги "Фальшивые лабиринты"

Я невольно залюбовался им. Чувствовалась сила и скрытый интеллект… А чего же придуривался?

– О светлейший! – обратился я к нему. – Прикажи своим учёным перерисовать все карты в четырех экземплярах.

Хан хлопнул в ладоши. Вошли слуги и унесли карты. Пока приказание выполнялось, мы пили кофе.

– Но всё-таки, – произнёс Кубалай-хан, – как велик мир!

– Он ещё больше, чем мы думаем, – вздохнул я. – Если на одном компьютере помещается целая страна, а в одной стране может быть множество компьютеров, то…

– Ты говоришь непонятное, но я понял, – кивнул Кубалай-хан. – Как малое может находиться в большом, так и большое – в малом. И так без конца. И где на самом деле находится каждый человек – никто не знает.

– Да, – я кивнул, наклоняясь над чашечкой, где колыхалось отражение моего лица. Сколько раз я вглядывался в него! И каждый раз и узнавал и не узнавал его. Что-то было моё, что-то – нарисованное Викой, а что-то появлялось постепенно, в зависимости от происходящего. Добавлялись какие-то отдельные чёрточки. Время рисовало их? Каждый раз я воспринимал себя по-иному. А где и когда я видел своё истинное лицо? И видел ли? А увижу?

Принесли карты.

– А коней, о светлейший? – вновь обратился я к хану.

– Приведите! – кивнул хан.

Привели коней. Я глянул – и обомлел. Меня зашатало.

– Малыш… – прошептал я, протягивая руку.

Конь потянулся к руке. Я, не глядя, машинально схватил что-то с подноса – это оказалась бумажка от ириски, она была пуста. Тогда я взял кусочек колотого сахара из вазочки и протянул коню. Конь осторожно взял его губами и захрупал.

– Конь сам выбрал хозяина! – довольно засмеялся Кубалай-хан.

Узнали ли своих коней Юнис и сэр Жеральд, я не понял. Во всяком случае, вида они не подали, скорее всего – нет. Но и я, присмотревшись, понял, что это всё-таки не Малыш. Конь и не мог быть Малышом: Малыш исчез, растворившись во мне, растворившись в бешеной скачке через всю страну.

Этот конь казался выше, стройнее… и был вороным, в отличие от гнедого Малыша. Но в компьютерной стране ничто не исчезает бесследно: хорошая программа живет долго, и лишь изредка модифицируется и обновляется. Заставить коня «вырасти» и «постройнеть» – минутное дело. Но у меня потеплело на душе.

Мы распрощались с Кубалай-ханом.

– Сегодня же пошлю к вам купцов! – прокричал он, потрясая руками, когда мы сели на коней.

Я взглянул на бумажку от ириски, до сих пор зажатую в кулаке, и развернул.

«Кондитерский концерн «Бабаевский»«– прочитал я. Усмехнулся. Далёконько придётся купцам ехать… Разве… разве что в «нашем» королевстве работает аналог концерна. Здесь это очень просто: сфотографировал, отсканировал – и выпускай готовую продукцию.

Заколдованная корчма

Верблюдов мы поначалу повели в поводу: чтобы не давать Кубалай-хану повода для обвинений в колдовстве. А когда выехали из ханских владений – проще говоря, удалились за пределы видимости, то сразу спешились, подняли верблюдов, уменьшили и упаковали в перемётные сумы. Кони наши хоть и не проявляли особого беспокойства по поводу верблюжьего соседства, но и восторгов не выказывали, сторонились. А когда верблюды исчезли, по очереди шумно вздохнули – показалось, с облегчением.

Вскочив на коней, мы почувствовали себя помолодевшими, вернувшимися на две недели назад, когда начинали путешествие. Кони не скакали – нет, летели над землей! И до чего приятно было мчаться!

Несмотря на то, что мы выбирали кратчайшее расстояние до главной дороги в столичный город (по карте), нам пришлось скакать два или три часа по узким тропкам, вьющимся меж живописных полей. А потом нас приняла широкая дорога.

Дорога – это нечто особенное из всех творений человеческих. Хотя бы потому, что создана не руками, а ногами. А что ещё человек создал при помощи ног? Как ни вспоминаю, на ум не приходит ничего, кроме кадров из кинофильма «Укрощение строптивого», с Адриано Челентано, когда он давит ногами виноград. Может, поэтому дорога так пьянит?

Дорога – словно живое существо, которое, извиваясь, ползёт от города к городу, от деревни к деревне – и несёт на себе всадников, телеги, фуры, колесницы, коляски… и пешеходов, разумеется. Потому-то по дороге легче путешествовать, что она сама помогает идти, помогает ехать. Дорога – великая путешественница, хотя лежит на месте. Лежит – и везёт. И привозит.

На этот раз дорога нам попалась классическая: переполненная транспортом, всадниками, пешими путниками. И все шли туда же, куда и мы – в столичный город, на Большой праздник.

Кого тут только не было!

Акробаты, жонглёры и прочая цирковая братия зазывали на будущие представления, кувыркаясь и жонглируя на ходу. Двое клоунов на ходулях несли развёрнутый плакат: «Цирк «Рандомиз»! Все виды аттракционов!». Но артистов хватило бы, по-моему, не на один цирк, а минимум на десяток.

Укротители тигров укрощали, укорачивали слишком длинных животных – перед нами в течение пяти минут шёл один-единственный тигр. Ну конечно, такому обязательно нужен укоротитель!

Фокусники держали в руках большие параболические зеркала и линзы, и старались удержать окружающее в фокусе, иначе всё начинало дрожать и расплываться.

«Явно какая-то накладка», – подумал я. Но мало ли программ на свете? Может, мы повстречались с какими-нибудь лингвистическими парадоксами.

Степенные крестьяне везли на телегах мешки с мукой, корзины с овощами, ящики с фруктами и зеленью, кувшины с вином, бурдюки с кумысом, круги сыра и бочки с солениями. Гнали стада баранов, коров и коз. Всё, всё съест ненасытный город во время праздника!

Шли нищие и калеки – на костылях, слепые и горбатые. Эти надеялись, что им перепадёт от щедрот праздных зевак. А может, что-то своруют сами!

Шли сами праздные зеваки – в щёгольских нарядах, группами и поодиночке. Это из тех, что жили поближе и были победнее. Другие, побогаче, ехали на телегах и бричках. Некоторые начали праздновать в пути, приветственно поднимая фляжки и кружки, и обливая друг друга вином, когда телеги качало на ухабах.

Ехали и рыцари, главные действующие лица центрального ядра праздника – турнира. И в одиночку, и в сопровождении оруженосцев. Было их столько, что я предположил, что турнир не ежегодный, а круглогодичный. Сэр Жеральд и Юнис не согласились.

– Там не одна арена, – пояснил сэр Жеральд. – Сначала пройдут отборочные соревнования, а потом начнутся финалы…

От дальнейших объяснений его отвлекли кареты с прекрасными дамами и знатными вельможами, и он принялся раскланиваться и махать шляпой, завидев кого-то из знакомых.

Окружающее великолепие постепенно окутывали всё выше и выше вздымающиеся облака пыли.

Реальность соблюдалась полнейшая. Я бы, во всяком случае, предпочёл обойтись без таких тонкостей, как пыль.

Укрытая за переливающимся калейдоскопом людей и событий, на обочине дороги мелькнула небольшая стрелочка-указатель «Владения графа Сержа-Леона». Я вздрогнул, но проигнорировал, надеясь, что ни сэр Жеральд, ни Юнис ничего не заметили: стрелочка была не очень яркая, да и клубы пыли её частично скрывали.

Но чуть дальше высился громаднейший щит с надписью «Владения достойнейшего сэра, доблестного рыцаря, прекраснейшего Сержа-Леона де Альгвазила, графа Сен-Викийского!». Не заметить его было нельзя, даже если очень стараться. Но сэр Жеральд и Юнис не старались.

– Хо, Серж-Леон, да это ведь твои поместья! – обратил внимание на щит сэр Жеральд. – Может, заедем?

– Там забыли указать расстояние, – пробормотал я. – Туда километров пятьсот, не меньше.

– Нет, – указал пальцем Юнис, – внизу пометка: пять километров.

– Сейчас не время, – холодно произнёс я. – После турнира – милости прошу. А после победы над драконом, – добавил я вдохновенно, – будете гостить у меня полгода!

На время друзья-рыцари успокоились. Но меня ждало ещё одно испытание.

На той же стороне дороги, в нескольких сотнях метров за щитом, возникла группа людей. Причём двое из них с золотыми коронами на головах, судя по всему – король и королева. Слуги держали в руках здоровенный плакат, частично дублирующий надпись на щите:

«Приветствуем достойнейшего сэра, доблестного рыцаря, прекраснейшего Сержа-Леона де Альгвазила, графа Сен-Викийского!»

– Смотри! – толкнул меня в бок сэр Жеральд. – Тебя встречают!

– Я с ними в ссоре! – произнёс я со всем возможным ядом, который смог в себе отыскать. Впрочем, поиски длились недолго: я подумал о Вике, и яд выделился непроизвольно.

– Может, помиришься? – предложил Юнис.

– Попозже, – и я переехал на другую сторону дороги.

Но меня заметили и там.

– Сыночек! – заголосила королева, протягивая ко мне руки.

– Не обращайте внимания, – прошипел я на негодующие взгляды друзей, – это такая же морочь, что нам неоднократно встречалась. Это вовсе не мои родные.

– То-то и я гляжу: короны не графские… – пробормотал сэр Жеральд, приглядываясь.

– Серж-Леончик! – кинулась ко мне красивая и статная молодайка, голова которой, очевидно, по ошибке, оказалась вровень с головой Малыша. – Ты обещал мне…

– Обещанного три года ждут! – процедил я сквозь зубы. – А ещё двух не прошло!

Откуда я взял цифру, не знаю. Но говорил я сам, а не автоматик внутри меня. Но, помнится, я и в реальной жизни, бывало, сначала говорил, а потом думал.

– Дети плачут, папку просят! – не унималась она.

– Изыди! – цыкнул я, и пришпорил коня. Молодайка отстала.

Я не стал оглядываться: знал, что вслед может кинуться куча детей. К чему лишние волнения?

Я не понимал, почему вдруг начали поступать такие предложения? Дракон решил применить иное оружие? Но Вика?..

Запершило в горле – клубы пыли продолжали расти и оказывать удушающее воздействие на весь организм. Они являли собой явный парадокс: в природе всё растет при поливе, а тут наоборот – клубы пыли росли при отсутствии полива.

Как бы то ни было, срочно требовалось отрицательный фактор нейтрализовать, а горло – промочить. Любыми доступными средствами. Устранить влияния при помощи вливания.

Из последних сил ворочая головой, я заметил стоящее рядом с дорогой одноэтажное строение с неброской вывеской «Корчма», и кивнул друзьям. Мы резко свернули, спешились и вошли внутрь.

Приятный полумрак и прохлада охватили нас.

Озирая интерьер рассеянным взором, я подметил любопытное явление: обстановка ничуть не менялась, пока я спокойно скользил взглядом по предметам. Однако стоило чуть сконцентрировать внимание, например, на столах, как над ними тотчас появлялась стрелочка с надписью «Стол», а когда переводил взгляд на стулья, они обрастали аналогичными стрелочками «Стул».

Я хмыкнул и продолжил обзор с пояснениями.

За стойкой, на которой было написано «Стойка» стоял протирающий бокалы мужчина. Над ним парила стрелочка-указатель с надписью «Корчмарь». Справа от него трепетала другая стрелочка: «Корчмариха». Стрелочка указывала на дородную женщину, стоящую в дверях кухни.

Потом надпись мигнула и сменилась другой: «Корчмарьша». Подержалась несколько мгновений, задёргалась, снова замигала, и на ней мелькнуло слово «Корчшмара!» – или нечто подобное.

Ещё раз мигнув, надпись поменялась на строгое и нейтральное: «Жена корчмаря».

Посетителей, как ни странно, в корчме не было.

– Пива! – потребовал я.

Корчмарь бросился к стоящей в углу большой бочке, и из сияющего начищенной медью крана наполнил три кружки.

– Что-то вас посетители не жалуют, – заметил я, отпив немного: вдруг какая-нибудь гадость? Но пиво оказалось хорошим.

Корчмарь развёл руками.

– Торопятся на праздник. Рано ещё. С утра пить хочется не всем, – подколол он, – зато ближе к обеду… А завтра у нас проходу не будет. У меня есть отличный рассол, – он подмигнул, – могу предложить.

– Оставь на завтра, – холодно сказал я. – Сейчас предложи другое: список участников турнира.

– Вам разве не прислали? – удивился корчмарь. – Как всем участникам?

– Мы были в разъездах… – уклончиво ответил я, – и не успели посетить оргкомитет. Может, и присылали, да нас дома не было – всё недосуг: то Змей Горыныч, то чудовище неописуемое…

Корчмарь понимающе кивнул, достал большие белые листы и пояснил:

– Прямо сегодня собирался вывесить. У нас обычно организуется небольшой тотализатор.

Я хмыкнул, и мы приникли к листам.

Свои имена мы отыскали достаточно быстро, что было удивительно по двум причинам: во-первых, мы не посылали заявку, а во-вторых, фамилии, имена и прозвища участников располагались не в алфавитном порядке. Но если первое могло объясняться тотальным учётом всех рыцарей в Киберландии (или Виклэнду – никак не удосужусь спросить: как же называется вся страна?) и их автоматическим включением в турниры, то второе – особыми соображениями устроителей, расположивших участников согласно каким-то неведомым критериям. По знатности, например, или по бойцовским качествам.

Начинался список никому неизвестным Рыцарем Зелёного Яблока, а заканчивался не более известным Рыцарем Серебряного Копья.

Мы, причём все трое, находились рядом, и располагались ближе к началу списка. Я не стал ни удивляться, ни высказывать иных эмоций по поводу местоположения. Но сэр Жеральд и Юнис, судя по всему, остались довольны.

Нашими соседями с обеих сторон были: Рыцарь Красное Солнышко – сверху, и Рыцарь Тёртый Калач – снизу. Их имена тоже абсолютно ничего не говорили.

Я просмотрел весь список. Знакомых не встречалось – ни Айвенго, ни Квентина Дорварда, ни Роб Роя, – что, впрочем, не удивительно: Вика вряд ли читала эти книги. Преобладали прозвища: Рыцарь Красного Коня соседствовал с Рыцарем Чёрного Квадрата, Рыцарь Зелёного Рассвета – с Рыцарем Белого Орла, Рыцарь Жемчужного Шара – с Рыцарем Золотой Ветки… и так далее, и тому подобное.

Единственное, чему я мог подивиться, так бедности фантазии… но Вика никогда не отличалась богатым воображением.

Я ещё раз перечитал: Юнис Селерон, герцог Аксцезский, Жеральд Мегатренд, барон Эксельский, Сэрж-Леон де Альгвазил, граф Сен-Викийский. Всё верно, ничего не перепутано, претензий предъявлять не за что. Ну, и не будем.

Я сунулся отложить списки в сторону, как мой взгляд упал на строчку: «Рыцарь Алмазного Когтя». Она что-то напоминала, и я решил на всякий случай не забывать её.

Расплатившись с хозяином корчмы, мы вышли к скучавшим коням. Основная масса народа схлынула с дороги, и пыль успела немного осесть.

Вот так! Главное – выбрать подходящий момент, тогда и пылью дышать не придётся, и пива попить удастся…

Однако, выходя из корчмы, я почувствовал, как что-то мешает идти – странная инерция появилась в движении; я начал переваливаться с боку на бок, словно утка. А в довершение чем-то зацепился за плетень, и обернулся посмотреть, чем.

И увидел, что у меня вырос длинный хвост.

Роскошный, лохматый, словно борода, из спутанных волос, в которых перемешались опавшие листья, конские яблоки, сухие веточки и дохлые мыши, сушёными грушами повисшие на веточках.

Точно такие же хвосты ощупывали позади себя сэр Жеральд и Юнис. Каждый длиной… килобайта в четыре с половиной.

– Что это, Серж-Леон! – в панике завопил Юнис.

– Ничего страшного… ничего страшного, сейчас разберёмся, – попытался успокоить я его.

– Колдовство это! – спокойно произнёс сэр Жеральд, вытаскивая меч. – Корчмарь заколдовал. Или жена его. Сейчас наладим…

И он повернулся, чтобы вернуться в корчму.

Но тут легкое вихреобразное кружение заблистало вокруг. Взметнулись потревоженные пылинки, сухие травинки взвились в воздух, шевельнулись кверху хвосты…

И перед нами появился человек в белом халате и белой же шапочке с красным крестом. В руках он держал металлический чемоданчик с зелёной эмблемой в виде стилизованного паука.

– Доктор Web! – отрекомендовался он с полупоклоном.

Мгновенно раскрыл чемоданчик: блеснул набор всевозможных медицинских инструментов.

Ещё мгновение – и хвосты были идеально обстрижены, свёрнуты и спрятаны в одном из отделений.

А доктор закрыл чемоданчик, застыл столбиком и произнёс деревянным голосом:

– Инфицированы три файла… исцелены! С вас пять дол… золотых за лечение!

– Я же говорил, что доллары пригодились бы, – пробурчал я в сторону сэра Жеральда, расплачиваясь с доктором.

– Чего там! – отмахнулся он. – Золото у нас есть!

Доктор получил золотые, и исчез в том же вихревом шевелении, в каком и появился.

– В корчму бы его! – пробормотал я.

– А он туда и направился, – спокойно произнёс сэр Жеральд, указывая на мелко задрожавшую и начавшую подпрыгивать корчму.

Изо всех щелей, окон, дверей и дымовой трубы корчмы полетели опилки, пыль, и ещё какая-то мелкая гадость. Вслед за ними вылетел и корчмарь.

– Ну и вирусов там! – поразился я. – Прямо рассадник! А мы и не знали… Хорошо, легко отделались.

– Ничего, – успокоил меня сэр Жеральд. – Зато в следующий раз знаем, куда обращаться.

И показал рекламную сигнатурку с адресом электронной почты и веб-страницы.

– Пользуйтесь услугами антивирусных лабораторий! – прочитал он и добавил: – Мудрёно что-то…

– Как бы мы ехали с хвостами! – до Юниса дошёл весь ужас бывшего положения. – И кто бы нас допустил к соревнованиям? Только избавились от кентаврьего обличия, и опять…

– Ничего, – успокоил его сэр Жеральд. – Всё обошлось.

На турнире

Вдали возвышались стены града столичного, и разноцветный хвост толпы втягивался в городские ворота, чтобы растечься по узким лабиринтам улиц.

– Где соревнование? – спросил я стоящего у ворот унылого стражника, которому явно хотелось оставить пост и рвануть вслед за зеваками.

– По какому виду? – хитро сощурился он, решив развлечься хотя бы за наш счёт.

– Разве их много? – удивился я.

– А как же? – удивился стражник в свою очередь. – Состязание арбалетчиков, алебардщиков, борцов, боксёров, гонки на колесницах, копейщики, лучники, прыгуны в длину, высоту, в сторону…

– Стоп-стоп-стоп! – прервал сэр Жеральд, подняв руку. – Где, говоришь, состязание арбалетчиков?

– На площади Звезды, – вытянув алебарду в требуемом направлении, указал стражник.

– А рыцарский турнир? – всполошился Юнис.

– На главном ристалище, – ответил стражник. – Это немного дальше и правее…

– Поехали! – махнул рукой сэр Жеральд.

Площадь Звезды распахнулась неожиданно – мы просто въехали по улице-лучу в толпу народа, окружившего состязающихся арбалетчиков и их мишени.

Стреляли по-разному. Лучше всех получалось у бородатенького коротышки, который всаживал стрелы очень близко к центру мишени, но никак не мог поразить «яблочко». Видно было, что его это сильно беспокоит: он то и дело хватался за амулет, висящий на шее, и бормотал, оборотя глаза к небу, а потом принимался поправлять настройку прицела. Но помогало слабо.

– Волноваться вредно, – назидательно произнёс сэр Жеральд.

Он остановился за крайней мерной отметкой и, не слезая с лошади и не целясь, поднял арбалет и послал стрелу в мишень.

Мишень глухо вздрогнула, пропуская стрелу. Именно пропуская, потому что снаружи осталось лишь ярко-алое оперение, сливающееся с цветом «яблочка», а всё остальное ушло внутрь.

– Поехали, – скучным голосом проговорил сэр Жеральд, – тут неинтересно.

Провожаемый восторженными взглядами зевак, сэр Жеральд удалился. Мы с Юнисом сопровождали его на почтительном расстоянии. Видно было, что у Юниса руки чешутся стрельнуть из арбалета, но он сдержался. Очень сложно перебить такой рекорд. Повторить – куда ни шло.

Мне тоже захотелось молодцевато выхватить арбалет и, не целясь, выстрелить через плечо, но я передумал: это было бы слишком оригинально… К тому же я чувствовал, что Вика сменила благосклонность на противоположные чувства, а потому не исключалась возможность позорного промаха, а то и чего похуже.

Я представил, как стреляю через плечо, а стрела попадаёт в маленькую собачонку, поднявшую ножку у колеса телеги. Вот смеху-то будет! Мало того: эффект от великолепного выстрела сэра Жеральда пойдет насмарку. И собачку жаль: она-то при чём?

Мы проехали мимо площадки соревнований борцов, стрелков из лука, метателей диска… Наблюдаемые сценки напрямую напоминали «Olympic games» и «Mortal combat». В одном месте я заметил… конькобежные соревнования, что выглядело явным анахронизмом при царящей жаре. Но, опять-таки, при современном уровне холодильной техники возможно и не такое. Хорошо ещё, что не было гонок «Формула-1», а ведь могли встретиться!

– Мы не опоздаем? – тревожно спросил Юнис.

– Не думаю, – рассеянно протянул я. – Без нас, мне кажется, ничего интересного не будет.

Сэр Жеральд хмыкнул, но ничего не сказал.

– А это далеко? – не отставал Юнис.

– Я знаю не больше тебя! – огрызнулся я, а сэр Жеральд указал рукой на стадион, в раскрытые ворота которого с разных сторон въезжали рыцари.

Стадион выглядел вполне современно – что-то вроде «Мараканы», – но более приспособленно под рыцарские турниры: поле усыпано песком и опилками, сбоку дымит небольшая походная кузница, а у выхода трепещет на ветру полотнище с красным крестом. Под ним стояли пустые носилки.

– Что делать будем, братья-рыцари? – зловещим тоном произнёс я.

– Что такое? – всполошился Юнис, а сэр Жеральд понимающе нахмурился.

– Копья у нас боевые, острые, а на турнире принято сражаться турнирными, тупыми. Если только нам не бросят вызов драться насмерть… Или придётся самим вызывать на смертельную битву. Но надо ли? Может, побережём силы для дракона?

– А разве администрация не обязана снабдить участников турнирным оружием? – возразил Юнис.

– Ты что? – возмутился сэр Жеральд. – Это же лишние расходы! В смете наверняка не предусмотрено.

– Может, закажем у кузнеца? – оглянулся Юнис.

– Или откажемся от участия? – в тон ему ответил я.

– С ума сошёл?! – возмутился Юнис. – Только в турнирах рыцарь может снискать себе славу!

– А дракон? – снова напомнил я.

Юнис беспомощно оглянулся на сэра Жеральда. Тот уставился на дракомпас. Стрелка беспомощно дрейфовала, неуверенно рыская из стороны в сторону.

– Создается впечатление, – сказал я, – будто над центральной трибуной кругами летает невидимый дракон.

Сэр Жеральд кивнул, но возразил:

– Скорее, под трибуной… – и добавил, не отрывая глаз от дракомпаса: – Пойдём к кузнице. Там должны быть запасные копья. Они ломаются чаще людей. Но придётся доплатить.

– Не испортился ли дракомпас? – озабоченно проговорил Юнис, следя за стрелкой.

– Он не знает, куда показывать, – пояснил я. – Здесь собралось столько рыцарей, готовых драться, как драконы, что глаза – или что у него? – разбегаются.

Мы подошли к кузнице. Около неё толпилось несколько желающих разжиться турнирными копьями, и шёл оживлённый обмен мнениями.

– Я никогда не беру из дома турнирного копья! – признался рыцарь с зелёной веткой на щите, подходя следом за нами. – Зачем тащить лишнюю тяжесть?

Кузнец с подмастерьем, пользуясь случаем, драли безбожно.

– Турнирное копьё – три золотых! – завозмущался рыцарь с зелёной веткой, узнав цену.

– Не нравится – не плати, – возразил сэр Жеральд, взвешивая копьё на руке, – вези из дома, заодно накачаешься.

Намечающийся спор прервал громкий жестяной голос: судья-распорядитель говорил в большой рупор:

– На поле вызываются Рыцарь Серебряного Озера и Рыцарь Золотых Струй…

Парад-алле мы то ли пропустили, то ли подобное мероприятие было не в традициях турнира.

Рыцари – один в серебряных латах, второй в золотых разводах – выехали из ворот между трибунами, сделали круг по арене, поклонились судейской коллегии, сонмищу Прекрасных Дам в центральной ложе, знатным зрителям, потрясли копьями на манер индейских вождей, и разъехались.

По короткому сигналу гонга противники с гиканьем донских казаков устремились навстречу друг другу.

Трах! Трах! Тресь! Тресь! – двойной удар наконечников о щиты и треск ломающихся копий нарушили тишину ожидания и сменились криками восторга и разочарования.

Рыцарский турнир на копьях, по-моему, наименее зрелищное мероприятие: разъехались, съехались – и всё. Ну и ещё пара ударов: либо два удара копьём, либо удар копьём и удар от падения тела на землю. Вот и все вариации. И ведь смотрят же!

– Ничья! – объявил судья-информатор.

– И за такие копья – три золотых? – возмутился сидящий рядом рыцарь с зелёной веткой.

– На поле вызываются Рыцарь Голубой Стрелы и Рыцарь Красного Круга, – провозгласил жестяной голос.

Интересно, а как они определяют, кому выступать следующему, и как предупреждают, чтобы успели подготовиться? Может, по рядам бегают мальчики-пажи?

Происходящее на поле перестало меня интересовать, и я принялся рассматривать окружающее: трибуны, ложи, публику…

Здесь находилось столько сиятельных и титулованных особ, что можно смело поднимать ранг ристалища – добавить для благородства буковку «д’»…

– Принцесса! – прошептал Юнис. Он также оторвался от созерцания валяющихся на поле треснувших копий и лопнувших подпруг, и осматривал стадион.

– Где? – механически спросил я, но и сам увидел. Принцесса, или очень похожая дама, покидала трибуны в сопровождении высокого рыцаря в алом берете с большим страусиным пером. Остальное скрывалось за сидящей публикой, виднелась лишь голова.

– А может, не она? – засомневался я.

– Она, она, я сердцем чую! – волновался Юнис.

Дама спустилась с трибуны, и кавалер – между прочим, в тёмно-зелёном костюме с чёрной накидкой: цвета дракона! – подсадил её на коня, поддерживая стремя. Потом сам вскочил в седло, и они вылетели из ворот.

Мы быстро спустились вниз, к лошадям, и устремились в погоню – пока ещё неизвестно, за кем. Потому что и принцесса могла оказаться не принцессой, и рыцарь… Но кем мог оказаться рыцарь? Уж не драконом ли? Вот нелепость! Хотя его костюм очень напоминал расцветку зелёного дракона с чёрными крыльями.

Я так фыркнул от этой мысли, что Малыш завистливо ржанул, услышав моё фырканье. Рыцарь не может быть драконом… А дракон – рыцарем? – влезла в голову следующая мысль, и я посильнее пришпорил коня, чтобы набегающим встречным ветром выдуло идиотские мысли, выбило стуком копыт. Мчаться и мчаться – всё равно, за кем, всё равно, куда…

– Глядите, глядите! – загалдели мальчишки, сидящие на опрокинутой телеге и пытающиеся хоть что-то рассмотреть через раскрытые ворота. На стадион их не пускали стражники. Как не достигших шестнадцати лет, должно быть. – Рыцари с турнира убегают!

Сэр Жеральд так полосонул по ним тяжёлым взглядом, что они покатились в пыль.

Мы пронеслись по улицам и выскочили за городские ворота.

Уходившие от нас не ощущали за собой погони, они просто куда-то спешили. Но торопились так, что стук копыт их собственных коней – а не то, что наших – заглушало свистом ветра. Мы догнали бы их незамеченными, потому что расстояние медленно, но неуклонно сокращалось: наши кони – кони Кубалай-хана – были лучше. Но всё испортил Юнис.

– Стойте! – закричал он.

Его крик перелетел через догоняемых, упал перед ними и отразился в уши. Беглецы оглянулись.

Недобрая улыбка исказила лицо рыцаря в зелёном костюме, и он принялся поворачивать коня, одновременно вытаскивая из ножен меч. Дама натянула поводья, прячась рыцарю за спину.

– Стойте! – воскликнул и сэр Жеральд.

– Стойте, идиоты! – хотел добавить и я, но Юнис уже спрыгнул с седла, взмахнул мечом, и…

Совсем забыл сказать: он предварительно присел на корточки. Я ещё подумал, не собирается ли он подрезать сухожилия у рыцарской лошади?

Итак, Юнис взмахнул мечом, и широким движением заправского косаря выкосил полукружье в зарослях тюльпанов, усыпавших поле и обочину дороги. Провёл левой рукой, собирая – и в руках оказалась целая охапка цветов.

– Принцесса! – обратился он к даме, падая на одно колено и протягивая цветы. – Примите от меня ничтожный дар внимания вашему высочеству!

Принцесса нагнулась, принимая цветы, и спрятала улыбку среди лепестков – добавила к ним бутоны своих губ.

Рыцарь тоже улыбнулся – снисходительно, хотя немного напряжённо.

– За этим вы и гнались за нами? – спросил он, не выпуская меча. Я заметил ошибку построения фразы, но подумал, что он, видимо, иностранец.

– Мы отправились в дальний путь, чтобы освободить принцессу от когтей дракона, – продолжал Юнис, – но видим, что она свободна. Это вы освободили её? – обратился он к рыцарю.

Тот не успел ответить. Выступила принцесса.

– Я не принцесса, мой юный друг, – покачала она головой, – я герцогиня де Бражелон.

– И она не свободна, – вмешался рыцарь. – Я герцог де Бражелон, её муж.

– Растёте, ваше сиятельство, – усмехнулся я. – Дюма описывал вас ещё виконтом.

Рыцарь подозрительно покосился на меня, но ничего не сказал. Потом улыбнулся и раскланялся, на всякий случай.

– Мосье Дюма – мой старинный друг, – пояснил он.

– Оно и видно, – кивнул я. – Хороший человек…

– О, да!

Сэр Жеральд прервал светскую беседу.

– Приносим наши извинения, герцог, – поклонился он, – и вам, герцогиня. Наш юный друг немножко обознался, ослеплённый вашей красотой. Он так долго ищет даму сердца…

– Бедняжка… – прошептала герцогиня, протягивая Юнису руку для поцелуя. – Я желаю вам найти её как можно скорее!