Текст книги "Фальшивые лабиринты"

Кровавая схватка

Речка, вдоль которой мы ехали, постепенно сходила на нет. Сначала верхний мельничный пруд, довольно протяжённый, сжал берега и превратился в обычную малую речушку. Затем и она истончилась в мелкий ручеёк, а вскоре исчез и он, и лишь более зелёная и высокая трава указывала место, где бил родник и откуда всё начиналось.

– Сверимся с картой? – предложил я, но сэр Жеральд махнул рукой:

– Всё вдоль леса и вдоль леса. Я помню.

– Капель крови не видно, – указал я. – Как мог дракон пролететь, не накапав?

– Верно, – сэр Жеральд задумался, потом предположил: – А может, зажило?

– Как на собаке? – подхватил я.

– Как на драконе, – улыбнулся сэр Жеральд.

– Два дня не заживало, а тут зажило? – усомнился Юнис.

– Зализал на лету! – захохотал сэр Жеральд.

– Или кровь вышла, – усмехнулся я.

– Может, перевязал кто, – предположил Юнис.

– Дед? – продолжал упорствовать я. – Платком?

– А что предполагать? – пожал плечами сэр Жеральд. – Наше дело ехать и спрашивать, спрашивать и ехать. Может, смыло дождями.

– Тоже верно, – согласился я, и подумал, что надо было у колдуньи клубок попросить, или яблоко, чтобы дорогу указывали. А мы, понадеясь на следы крови, позабыли о столь эффективных сказочных средствах. А колдунья то ли тоже забыла, то ли пожадничала. Хотя откуда у неё клубок, если она не занимается вязанием. Зато яблок у неё – завались… Откуда берет? – лес кругом. Дички, наверное. Потому и тарелочки показывают некачественно.

Интересно другое: если бы она дала яблоко, а в нём оказался червяк, как бы это повлияло? Правильный путь яблоко показывало бы, или нет? Забирало бы, наверное, в сторону, от дисбаланса. Яблоко со смещённым центром тяжести…

Мне подумалось, что на самом деле яблоко никакого пути не указывает: всё делает червяк, а яблоко служит ему пристанищем да пищей. Своего рода скафандр или вездеход. Есть яблоко – будут и путешествия.

Нет, это же надо так нелепо распорядиться возможностью в два счёта добить дракона! Взяли бы яблочко, узнали бы дорогу, пришли в самое логово напрямую, отрубили бы дракону голову, и освободили принцессу. А, с другой стороны, почему нелепо? Мы получили массу полезных вещей, которые помогут впоследствии. Но и клубочек не помешал бы. Правда, его может смыть дождем, он может сгореть в огненном море… Да моль почикает, в конце концов! Так что хватит жалеть о неслучившемся. Надо делать дело, и делать так, чтобы потом не жалеть о сделанном.

Всё так, но всегда остается несделанное…

– Может, привал устроим? – мой спор с самим собой перебил голос Юниса. – Есть охота! Вон полянка подходящая.

Полянка выглядела привлекательно. Толстые стволы окружавших её дубов – видимо, срисованных Викой в Кирандии – создавали впечатление надёжности, устойчивости и комфорта. Природный ресторан с отделкой из дуба.

Мы решили устроить «большой» привал – после напряжённой трудовой смены мы его заслужили. И хотя кони не работали, а выщипывали траву во дворе мельницы-прачечной, мы и им устроили отдых: сняли перемётные сумы, расседлали и пустили пастись на край поляны.

От костра решили отказаться: жаркая работа просила отдыха на свежем воздухе. Не хотелось добавлять в тёплый и без того день ещё и жар костра.

После сытной трапезы сэр Жеральд лёг на спину и раскинул руки. Мы последовали его примеру. Но лежали недолго.

– Скучно, – сказал сэр Жеральд, укладывая руки под голову. – Хоть бы подраться! Давненько я мечом не махал. Поди, и отвыкнуть можно.

– Сплюнь – сглазишь, – возразил я ему, – успеется…

Мы замолчали. Говорить не хотелось. Хотелось лежать и смотреть на медленно проплывающие по небу облака, чем я и занялся.

Все они, до единого, были похожи на белых драконов и лишь одно – на принцессу… Или я успел уснуть?

Разбудило меня дикое ржание лошадей.

«Волки? – мелькнула в голове мысль, но её перебила другая: – Волки, днем?»

Но то были не волки – скорее, наоборот…

Из-за деревьев, густо окружавших полянку, послышался громкий треск сучьев, затем неявное движение и… огромные куски мяса, размахивая трясущимися лоскутами плоти и брызгая кровью, набросились на нас. Штук семь, не меньше… Или восемь. К каждому из нас кинулось минимум по двое, и несколько тасовались на подхвате.

– Сэр Леон! – услышал я испуганный возглас Юниса.

Сэр Жеральд машинально подхватил с земли арбалет и безуспешно разрядил в одного из наступающих. Стрела воткнулась в центр туши (на месте сердца у человека – успел я заметить) и осталась торчать без малейшей реакции. Увидев это, сэр Жеральд зарычал, отбросил арбалет, ухватил меч обеими руками и принялся орудовать направо и налево, обстригая большие лохмотья с доставшихся ему двоих противников.

Я вскочил, опираясь на копьё, воткнутое в землю возле меня, выдернул его и с силой метнул в кусок мяса, бегущий к сэру Жеральду. Кусок собирался помочь собратьям. Мой удар намертво пригвоздил его к стволу большого дуба, и он задергался в безуспешных попытках освободиться.

Рыцарское копьё – это не охотничья пика, которую трудно выдернуть, но зато она может пройти насквозь. С рыцарского копья так просто не соскочишь: посредине древка оно имеет солидное утолщение, служащее упором для руки при ударе на скаку – и защитой от встречного удара, – которое и мешает продеть копьё сквозь поверженного противника. Поэтому пригвождённый кусок мяса никак не мог соскользнуть.

Затем мне пришлось вспоминать уроки в школе фехтования, детские баталии с деревянными мечами, сражения с лопухами и колючками… Кое-что, как оказалось, перепало и от программы: некоторые выпады и атаки я выполнял автоматически, нисколько не задумываясь, но на удивление удачно.

Трудность боя состояла в том, что колющие удары, на которые щедры занятия со шпагой, не годились. И врубаться с размаху в кровоточащую тушу – бесполезно.

Лучше всего было вращать мечом, как пропеллером, наподобие ножа мясорубки или кухонного комбайна. Тогда удавалось быстро перемалывать мясо. Однако долго выполнять такое движение невозможно: руки сильно уставали. Несмотря на то, что я часто перебрасывал меч из одной в другую.

Вот когда я позавидовал индийской богине смерти, шестирукой Кали! Ей бы усталость в подобной схватке не грозила! Наверное, потому и отрастила шесть рук.

Потом я применил другую тактику: отрубать кусочки с краев, постепенно вгрызаясь в основной массив. Обстригаемые лохмотья падали на землю и, слава богу, не двигались.

Прошла первая горячка боя, я освоился, огляделся, и увидел, что Юнис вполне пришёл в себя от первого испуга и теперь успешно обороняется от двух чудовищ, нанося им удары попеременно. И всё же ему приходилось туговато: его теснили в чащу. А там наверняка скрывались более мелкие и потому более трусливые, но не менее кровожадные создания.

Сэр Жеральд также заметил тяжёлое положение Юниса и, отпрыгнув в сторону, двумя мощными ударами разрубил начетверо ближайший нападающий кусок мяса, и, отхватив солидный лохмот от второго, бросился на выручку к Юнису. Но остановился в недоумении: как истинный рыцарь, он не мог нападать на противника сзади. Но… где у куска мяса перед, а где зад? Разумеется, опытный мясник по любому куску филе запросто определит, из какой части туши тот вырезан, где у животного находилась голова, а где – ноги. Но сэр Жеральд мясником не был и потому заколебался. Однако кусок мяса сам помог ему, двинувшись навстречу, не разворачиваясь, чем и показал, что мясу безразлично, куда двигаться. Сэр Жеральд тотчас просветлел лицом: если враг наступает, то наступает передом – а как же иначе?

Мне тоже пришлось нелегко: с самого начала мне досталось три куска, и если бы такая ситуация возникла на званом обеде, при подаче жаркого, то три куска в тарелке можно бы было приветствовать. Но здесь положение складывалось обратное.

Огромные – размером с хорошего симментальского быка, сочащиеся кровью, со свисающими в разных местах толстыми ломтями, будто уродливыми щупальцами осьминога – куски мяса вызывали отвращение. Но одновременно заставляли задумываться и о том, как прекрасно они смотрелись бы на сковороде. Подобающих размеров, разумеется.

Быстренько поотрубав тянущиеся ко мне ломти – аналоги рук, – я принялся за основной массив, напоминая себе поваренка, крутящегося по кухне белкой, чтобы угодить шеф-повару.

Полагаю, на моем месте профессиональный мясник или спортсмен-саблист управились бы гораздо лучше и быстрее. А я, будучи небольшим специалистом ни в фехтовании, ни в рубке мяса, просто-напросто отрубал всё, что тянулось ко мне, дабы избежать холодного прикосновения кровоточащей плоти… Хотя чего я взял, что оно холодное? Они шустро двигаются, могли и разогреться от внутреннего трения. Да и вообще: мясо могло быть парным! Но тёплые прикосновения представлялись мне ещё неприятнее.

Хорошо, что меч у меня был острее бритвы. Поэтому любое прикосновение металла к мясу заканчивалось не в пользу последнего.

Собственно, что они могли нам сделать? – через несколько минут схватки ко мне вернулась способность рассуждать хладнокровно. Искусать не искусают, рогов – или рог? – у них нет, копытов тоже… или копыт? Тьфу! Ну разве задушат в тёплых мокрых объятиях.

Я сражался и думал: вот бы разогреть их так, чтобы они зажарились! Такая масса, двигаясь, неминуемо должна разогреваться от внутреннего трения. Но, что я ни делал, ничего не получалось: пар шёл от меня, а не от мяса. Наверное, этого добиться невозможно. А идея хорошая.

Мои соперники-куски становились всё меньше и меньше. Увлеченный процессом и захваченный пылом боя, я перестал поглядывать на товарищей и вновь обратил на них внимание только когда смог смотреть поверх сильно уменьшившихся, обстроганных мной кусков.

Юнис, которому сэр Жеральд помог собраться с силами, доканчивал последнего противника, превращая его в гуляш, а сэр Жеральд, вернувшись к своим, одного из которых опрометчиво разрубил на четыре куска, теперь по очереди гонялся за ними по поляне, измельчая до состояния фарша.

Вскоре всё было кончено. Отдуваясь и вытирая со лба пот пополам с мясным соком, мы собрались вместе.

– Что теперь с ними делать? – спросил сэр Жеральд, указывая на расстилающуюся на поляне панораму мясной лавки. – Поджарим да съедим? Пррекрасное мясо!

– Тьфу! – Юнису досталось больше всех: один кусок, видимо, сумел приложиться к нему, изрядно перепачкав с головы до ног. – Это похоже на каннибальство! Есть своих противников…

– Да ну, – возразил сэр Жеральд, поддевая мечом с земли кусок попригляднее, – обыкновенная телятина.

– Нет, что-то не хочется, – отказался и я.

– Как хотите, – пожал плечами сэр Жеральд, но разводить костёр не стал, также отказавшись от мыслей об обеде. – Оставим волкам, пусть устроят настоящий пир!

– Смотрите, а этот ещё живой! – указал Юнис на пригвождённый моим копьём к дереву кусок мяса. Кусок ворочался у ствола, безуспешно пытаясь отцепиться.

Убивать больше не хотелось. Я выдернул копьё и кусок, совсем по-человечьи зажимая раны лапами-отростками, устремился в лес.

– Зря, – сказал сэр Жеральд, провожая его взглядом, – он может позвать на помощь, а если их будет в два раза больше, нам придётся туго…

– Тогда догони и убей, – устало сказал я.

– Да ладно, – отмахнулся сэр Жеральд, – я придумал иное.

– Что? Думаешь, он расскажет, что с нами связываться опасно?

– Нет, огонь. Сражаться факелами или раскалёнными противнями. Будем сразу их жарить. Не думаю, что они смогут двигаться зажаренными!

– Жаль, что у нас нет собак, – сказал я. – Собаки сожрали бы их на подходе.

– Приручим волков? – предложил Юнис.

– Нет, постараемся купить собак где-нибудь в городе… если будем возвращаться этим путем.

– Лучше не надо, – помотал головой Юнис.

– Может, выследим, где их логово? – предложил сэр Жеральд. – Надо обезопасить себя.

– Ну да. И приведет он нас к какому-нибудь мясокомбинату, – усмехнулся я. – Правда, такие куски могут быть вырезаны разве что у китов. Или у бронтозавров. Но это нереально.

Собственно, почему нереально? Тут всё может быть реально. Дракон что, реален? Значит, и бронтозавров можно увидеть.

– А что такое бронтозавры? – спросил Юнис.

– Похожи на драконов, только не летают, и с одной головой, – пояснил я. – Тонн полтораста туша, с одной стороны хвост, с другой – длинная шея. Но раз ты спрашиваешь, значит, не видел.

– Почему не видел? Видел, – возразил Юнис. – У моего дядюшки полное поместье. Он их разводит.

– Вот как? – удивился я. – А чего тогда спрашиваешь?

– Только зовут их не бронтозавры, а длинношеи, – продолжал Юнис. – В озере пасутся, камыш едят. Котлеты из них хорошие, – вздохнул он.

– Так может, попробуем? – кивнул я на куски мяса.

– А вдруг это мясо не оттуда? – усомнился Юнис. – Лучше не надо.

– Давайте поищем воду, – предложил сэр Жеральд, – хорошо бы обмыться.

Предложение было дельным, а, главное, своевременным. Мы развернули карты – не возвращаться же на прачечную – и в полумиле по ходу движения обнаружили небольшой пруд.

Ехать в мокрой от крови, постепенно высыхающей и становящейся колом одежде было очень неприятно. Утешало одно: ехать предстояло недолго.

Сразу за рощицей мы увидели небольшой живописный пруд: голубая вода в обрамлении зелёной травы, украшенная ожерельями жёлтых кувшинок.

А возле пруда, на взгорке, заметили двух совершенно обезвоженных коров – скелеты, обтянутые кожей – и убегающий от них кусок мяса; быть может, тот самый, которого мы отпустили. Выходит, они не так уж безобидны?

Я живо представил себе наши мумии, лежащие рядком на лужайке… Бр-рр!

– И ты его пожалел? – сэр Жеральд испепелил меня взглядом и поскакал вслед за куском.

Мы с Юнисом переглянулись и устремились за ним. Отдохнувшие лошади несли быстро, и мы догнали кусок в два счёта.

Сэр Жеральд успел пригвоздить его копьём к земле и теперь, соскочив с коня, кромсал на части. Мы с Юнисом спешились, и в три меча быстренько превратили кусок в мясное пюре.

– После коров я не мог оставить его в живых, – сурово сказал сэр Жеральд, выдергивая из земли копьё и пряча меч в ножны.

– Ты прав, – согласился Юнис, а я просто положил сэру Жеральду руку на плечо:

– Извини, я забыл, что если кто-то нападает, то неспроста. Тем более если нападает не человек… Да, они хотели нас съесть. Но теперь, надеюсь, поняли, что это нелегко.

Новое сражение

Мы подъехали к пруду.

– Купаться! – объявил я.

– А если куски вернутся? – предположил Юнис. – Может, будем дежурить по очереди?

– Они нас боятся, – успокоил я его, – вспомни, как убегал последний…

И мне в голову пришла дикая мысль. Я вспомнил, как мамы говорят детям: «Не доешь этот кусочек – он будет за тобой гоняться!». Может, это те самые кусочки, которые кто-то из нас не доел в детстве? Они выросли, разжирели, а потом решили сами съесть бывшего едока. Но за собой я ничего подобного не помнил. Значит, виновники – Юнис или сэр Жеральд?

Я им так и рассказал. Но они расхохотались над моим предположением. Юнис пробормотал, что недоедал только манную кашу, так как терпеть её не мог – тут мы немного посмеялись над Юнисом и представили, как бы за ним гонялось разросшееся озеро манной каши… Смеялись мы не потому, что было смешно, а потому что требовалась разрядка после битвы. Сэр Жеральд заметил, что за собой ничего подобного не помнит: в детстве доедал всё, да ещё и просил добавки.

– Что касается более зрелого возраста, – сказал он, – то не доесть кусок мяса можно только на пиру, но там всё недоеденное подбирают слуги и собаки, так что об этом думать нечего.

– Значит, это не наши куски, – резюмировал я, – и нам опасаться не стоит.

Несмотря на это, сэр Жеральд и Юнис обнажили мечи, и в воду вошли вместе с ними. А я обнажил себя, а меч оставил в ножнах, хотя и положил у самой воды, на всякий случай. Но мне казалось, что повтор битвы невозможен: сколько можно крутить один и тот же цикл?

Я опасался, что Вика может в момент купания выкинуть какой-нибудь фортель, но, очевидно, она довольствовалась малым: созерцанием нас. Впрочем, сэр Жеральд и Юнис всё равно прикрывались, входя в воду – по средневековой рыцарской привычке, даже находясь в нижнем белье. Так что я не могу сказать, были ли они прорисованы с полной тщательностью.

Пока постиранные камзолы сохли на воткнутых в землю копьях, я позагорал, а сэр Жеральд и Юнис облачились в запасное нижнее бельё с кружевами и шитьем. Глядя на них, я подумал, что мода циклично возвращается: в двадцать первом веке она почти такая же, как в семнадцатом, то есть мужская одежда приближается по фасону к женской. Собственно, экспансии предпринимались с обеих сторон: взять хотя бы женские брюки. Может, не так уж не правы были классики марксизма-ленинизма, когда говорили о стирании граней между городом и деревней, умственным и физическим трудом, между мужчиной и женщиной… Э-э-э, нет, это Стругацкие устами профессора Выбегаллы, да и то в шутку. Другое дело, кому и для чего это нужно? Кому нужна нивелировка разных людей? А, по-моему, главное – не обращать ни на кого внимания, и оставаться самим собой. А во что ты одет, не столь важно.

Когда мы оделись, сэр Жеральд обозначил новую проблему:

– Где ночевать будем, доблестные рыцари? На свежем воздухе оно, конечно, приятно, однако перспектива новой встречи с мясными кровниками (он решил обозвать их так) меня мало прельщает.

– Ты же недавно жаловался, что рубиться не с кем! – заметил Юнис.

– Я рыцарь, а не мясник! – возразил сэр Жеральд. – И тем более не повар, чтобы готовить бефстроганов.

– Успокойтесь, доблестные сэры. Не хватало ещё, чтобы вы схватились друг с другом, – сказал я, изучая карту. – Но до города довольно далеко… Успеем ли?

– А это? – ткнул пальцем Юнис.

– Похоже, избушка лесника. Едем туда?

– Да, но там им проще окружить нас, – произнёс Юнис.

– Зато у лесника наверняка есть собаки.

– Я вообще не понимаю, как куски мяса живут в лесу? – возмущенно произнёс Юнис. – Волки, лисы, медведи… да они же на мясо бросаться должны!

– И барсуки, – солидно добавил сэр Жеральд. – Они тоже мясо любят. У меня на гербе – барсук!

– А у меня… – начал было Юнис.

– Оставим геральдику в покое, – прервал я рыцарей. – Как насчёт этого? – я указал на квадратик чуть в стороне от нашего пути.

– Монастырь? – поморщился сэр Жеральд. – Не люблю монахов.

– Да что тебе в них? Переночуем – и уедем. Зато стены крепкие и высокие.

– Ты думаешь, я боюсь? – побагровел сэр Жеральд.

– Нет, конечно. Я же видел тебя в бою. Просто к слову пришлось. В монастырях всегда высокие и крепкие стены, чтобы монахи не убежали…

– А может, доскачем до города? – предложил Юнис.

Я задумался. Проверить, разве что? Не всё же нас проверять…

– Знаешь, можем попробовать. Поскакали!

– По коням! – закричал Юнис.

У нас был всего один шанс добраться до города: если Вика не выключит компьютер.

И она не выключила! Уж и не знаю, задержалась ли на работе, или сегодняшний длиннейший и сумасшедший день уместился в пару часов – мы наверняка действовали не в масштабе реального времени, – но после бешеной двухчасовой скачки, соревнуясь с медленно багровеющим солнцем, мы въехали в город.

Не помню точно, где и как ночевали, ужинали или сразу завалились спать; спрашивали ли кого-нибудь о драконе или нам без расспросов всё рассказали – ничего не осталось в памяти. Наверное, Вика выключила компьютер – вот причина беспамятства.

Или ничего не помнили мы по другой причине: прискакали на постоялый двор, выпили на радостях больше, чем следует – память и отшибло. Отмечать-то было что: и удачную победу, и своевременное прибытие на постоялый двор… может, рекорд скорости установили – ещё один тост. А мясного в качестве закуски не взяли, по крайней мере, мы с Юнисом: после битвы смотреть на мясо не хотелось.

Впрочем, кое-что всё же вспомнилось, но по частям и значительно позже, когда мы покинули постоялый двор и отъехали от города. О драконе, оказывается, мы спрашивали, и нам рассказали, куда и как он полетел, причём очень подробно. Почему мы и выехали рано-рано утром в боевом приподнятом настроении. Цель наша казалась близка: дракон, по слухам, находился в ближайшем замке. Во всяком случае, очевидец (!) клялся и божился, что самолично видел дракона, планирующего внутрь замкового двора.

– Его встречали фанфарами! – уверял он.

Фанфары нас добили. Нам стало чудиться, что они вот-вот загремят и в нашу честь. И мы ринулись в погоню!

Битва с драконом

Мы торопились, но не настолько, чтобы не беречь коней, которые весьма полезны в битве с драконами. А вот окрестных пейзажей, становящихся с каждым шагом всё сумрачнее и сумрачнее, практически не замечали – до тех пор, пока они не стали совсем мрачными и гнетущими. Исчезала яркая зелёнь лесов и лугов, таяла голубизна рек, заменяясь пепельной серостью. Окружающее словно припорашивала зола.

«Может, что-то с монитором? – мельком подумал я. – Выгорел люминофор? Или недостаток системных ресурсов вынуждает Вику переходить на чёрно-белый режим?»

Показался замок. Выглядел он чрезвычайно мрачно и зловеще: окрашенные в чёрный цвет зубчатые башни нависали надо рвом, заполненным слабо мерцающей мутной водой; тусклые синие огни пробегали в узких глазницах бойниц… Окружающее было затянуто невыразимой тоской и печалью.

Подъёмный мост был поднят, ров наполнен до краёв – из него время от времени высовывались зубастые пасти крокодилов, щёлкающие в воздухе и высекающие фиолетовые искры.

– Вот это да! – пробормотал Юнис. – Как же мы попадём внутрь? Я думал, дракон выйдет в поле…

– Он же трус! – заревел сэр Жеральд. – Жалкий трус!

Но башни замка хранили молчание. Если здесь и были принцесса с драконом, они никак не отзывались.

Впрочем, нет! Услышав рык сэра Жеральда, в окне самой высокой, главной башни, показалась белая фигурка и замахала руками:

– Ура! Ура! Храбрые рыцари приехали меня выручать!

– Принцесса! – воскликнул Юнис и споро развернул коня, в готовности направить его в ров.

Я едва успел схватить парня за камзол, удержав от необдуманных действий:

– Погоди. Она ждала больше, подождёт ещё чуток. Где дракон? Сначала надо его убить!

– Он спрятался! – рванулся Юнис. – Потерял себя от страха!

– Но мы-то не должны терять голову. Как ты собираешься попасть в замок?

– У тебя же есть волшебные вещи! – вспомнил Юнис, остывая.

– Верно, – поддержал его сэр Жеральд, – пора применить их!

«Вот и пришло время расставаться с нашими богатствами, – подумалось мне. – А я так рассчитывал на них в «свободной жизни»!»

Но свободную жизнь требовалось заслужить, отвоевать в тяжкой схватке. И для победы следовало использовать все имеющиеся силы и средства.

Делать было нечего. Что же применить в первую очередь? Лягушек? Крокодилы разорвут их в два счёта, и спасибо скажут за диетическое питание. Силовую трубу? Нет, при таком узком рве нет смысла идти полкилометра по трубе. А вот пожарная лестница-чудесница…

Я достал из перемётной сумы раздвижную лестницу, бросил на землю – как положено по инструкции – и она мгновенно выросла до стандартных размеров.

Но крутить колесо, чтобы раздвинуть, пришлось вручную.

Крокодилы жадно щёлкали зубами, но ничего не могли сделать с раздвигающейся над головами лестницей.

Единственно, чего я боялся, так это того, что защитники замка – или сам дракон – сбросят конец лестницы со стены. Однако конструкция пожарной лестницы допускает вращение, поэтому повороты нам не грозили гибелью. Разве кто-то случайно сорвётся. А просто оттолкнуть её нельзя. Некуда: стопора мешают. Самопроизвольно пожарные лестницы не складываются.

Правда, обороняющиеся могут плеснуть кипящую смолу… Это неприятнее. Воспользоваться силовой трубой? А если смолу выльют в трубу? Бр-р!

Поэтому я и решил использовать лестницу: ничего более подходящего не имелось.

Первым полез сэр Жеральд, он рвался в бой. Юнис, правда, бормотал что-то, но я убедил его, что основные сражения впереди, и что мне понадобится помощник, чтобы развернуть лестницу на стену – если её сдвинут в сторону. Сэр Жеральд, правда, для таких целей подходил больше, но я надеялся на использование рычага, а не только на силу.

Сэр Жеральд, зажав меч в зубах, пополз по лестнице. Арбалет он повесил на шею.

Мы с Юнисом напряжённо следили, не покажутся ли из-за гребня стены защитники, но те, очевидно, хорошо спрятались. Напугал их, должно быть, сэр Жеральд своим рыком.

Вот он добрался до стены, перескочил на неё, взял меч в руки, повёл головой вправо-влево и недоумённо пожал плечами.

– Тут никого нет! – услышали мы его изменённый расстоянием и туманом голос.

– Странно, – пробормотал я, а Юнис, недолго думая, полез по лестнице.

Вскоре и Юнис перебрался на стену замка и махнул мне рукой, чтобы я присоединялся к ним.

«Нет ли здесь ловушки?»– подумал я, и, помотав головой, чтобы отогнать ненужные мысли, принялся перебирать ступеньки руками и ногами.

Однако мысли просто так отцепляться не хотели, и, пока я лез, продолжали морочить голову: вдруг лестница сложится или уменьшится, и я шлёпнусь в приветственно раскрытые пасти крокодилов? Вдруг среди крокодилов притаилась парочка летающих? И потом: сказочные замки обычно сторожат грифоны, а они летать умеют… И тому подобные глупости.

Но всё обошлось, и скоро я стоял рядом с Юнисом и сэром Жеральдом, сжимая в руках меч.

– Попробуем пройти вон там, – указал сэр Жеральд вправо, – там должна быть лестница. Мы спустимся со стены, пройдём во внутренний двор, заберёмся в башню и освободим принцессу.

– А дракон? – спросил Юнис.

– А он, наверное, за другой принцессой полетел, – предположил я, – наша капризная оказалась. Видишь, его нет дома.

– Но ведь он может вернуться! – не унимался Юнис.

– Тогда и поговорим, – сказал сэр Жеральд и повёл нас к лестнице, ведущей со стены во двор замка.

Внизу мрак сгустился ещё больше. Стало темно. Ну, не как глубокой ночью, а как глубоким вечером.

Однако в башню нам попасть не удалось: с разных сторон раздался пронзительный противный визг – и на нас бросились крысы!

Огромные, в половину человеческого роста, причём вооружённые: каждая держала в лапе шпагу или кинжал. Некоторые вооружились деревянными дубинками.

Мы мигом образовали круговую оборону: стали спина к спине. Засверкали мечи.

Крысы гибли десятками: они мешали друг другу, не давая своим как следует размахнуться; они бестолково толкались вокруг, размахивая шпажонками и кинжальчиками. А наши мечи не знали промаха. Честное слово, жалко было убивать их: я до сих пор сохранил тёплое воспоминание о белой крысе, которая жила у меня в детстве. Правда, та была добрая и ласковая, а эти – серые и злобные.

И очень худосочные: дракон совсем не заботился о слугах, не кормил их, целыми днями пропадая в обществе различных принцесс.

Нам угрожала единственная опасность – захлебнуться в потоке нападающих. Но и она миновала: мёртвые крысы не скапливались грудами вокруг нас, как следовало ожидать – их утаскивали за хвосты свои же собратья. Может, для того, чтобы сожрать. Такая крысиная тактика нас устраивала, и мы, не питая к нападающим особо неприязненных чувств, просто защищались, медленно прорубаясь к башне. Мы расчищали проход, работая словно дворники зимой – споро и хладнокровно.

Вдруг крысы прекратили сражение, побросали всё, что держали в лапах, и разбежались. Наверное, посчитали, что мы ухлопали достаточно собратьев, чтобы остальным хватило на пару дней сытого существования.

– Каково? – спросил Юнис, указывая на разбегающихся крыс.

– Слабовато, – поморщился сэр Жеральд, – я и размяться как следует не успел.

– Сейчас разомнёшься! – послышался сверху дикий рык, и во дворике стало ещё темнее, хотя, кажется, темнее стать не могло. Расправив огромные крылья, во дворик опускался дракон. Затем снова посветлело: дракон начал изрыгать пламя всеми тремя пастями.

– Канделябр летающий! – выразился сэр Жеральд, поднимая меч. – Стоял у меня когда-то на ночном столике похожий на тебя, только фарфоровый. И я его разбил. И тебя разобью! – зарычал он не хуже дракона, бросаясь в драку.

Деваться было некуда, и мы с Юнисом присоединились к сражению. Нельзя сказать, что наше положение было удачным: без копий и без коней приходилось туговато. У дракона имелось преимущество в росте.

Теперь я понял, почему Георгий Победоносец изображен с копьём и на коне: это необходимое условие победы над драконами. А мы скакали по дворику сами, уворачиваясь от изрыгаемых языков пламени.

Впрочем, и дракону было неудобно: из-за узости дворика он задевал крыльями за стены и башни. Вот что значит не строить под заказ, а пользоваться чужим жилищем! А вёл бы себя достойно, не воровал бы принцесс, не отбирал чужие замки – и жил бы в собственном, удобном и комфортном…

Юнису удалось поднырнуть под крыло дракона, и он остервенело рубил его. Я бы так опрометчиво не поступал: отрубит крыло, и дракону станет легче перемещаться! Сейчас бы наоборот, плеснуть в пасть… или сбрызнуть сверху каким-нибудь эликсиром, средством для ращения волос… то бишь крыльев, и ещё пару крыльев отрастить. Тогда бы он точно завяз во дворе, и мы бы легко с ним справились!

К счастью, Юнису хватило соображения не отрубать крыло до конца. Он лишь подрезал сухожилия, и теперь оно волочилось за драконом, мешая маневрировать. Да и сэр Жеральд повредил огневыделяющую железу нападающей на него головы, благодаря чему в дворике хоть и стало чуть темнее, однако дракон лишился трети огневой мощи. И мне повезло: воспользовавшись тем, что дракон повернул левую голову, чтобы помочь правой – когда я обманно отскочил назад, – я прыгнул вперёд и со всего размаха рубанул по натянутой коже. Голова отлетела напрочь, а меня окатило фонтаном холодной крови из дергающегося обрубка шеи.

Тело дракона свело судорогой, и тут уж друзья-рыцари не подкачали и поотрубали оставшиеся головы.

Моментально стало светло – будто тень дракона застилала солнце, а теперь исчезла.

И первое, что бросилось в глаза, была кровь дракона, целые лужи которой заливали пространство двора. И мы перепачкались ею изрядно.

Кровь была чёрная!

– Выходит, не того дракона убили? – спросил я. – И освободили не ту принцессу? Кто же на ней женится? Ты, Юнис?

– Я люблю нашу принцессу, – ответил Юнис, опустив глаза.

– Значит, ты, сэр Жеральд?

– Я женат, – коротко ответил тот, раскрывая медальон, висящий на шее и показывая портрет весьма милой дамы.

– Ну, а я пока не собираюсь жениться, – отрезал я, чтобы предупредить всякие попытки и поползновения. – И вообще: я должен освободить нашу принцессу. Да сколько их тут? – последний возглас относился не к новому прилетевшему дракону, а к принцессам.

– А полцарства? – попытался уколоть сэр Жеральд.

– Да ну их… – отмахнулся я, подумал и сказал: – А откуда ты знаешь, что и за эту дадут полцарства?