Текст книги "Русская ось колеса Сансары"

***

Для небольшого городка, в котором базируется ООО «РСС», иметь профессиональный духовой оркестр – роскошь. Однако, это необычный городок. Это детище Минсредмаша – засекреченного ведомства, занимавшегося производством и использованием атомной энергии.

Казалось бы, пройдут мимо перестроечные реформы: ведь как-никак обращение с ядерными материалами. Стратегическая безопасность страны не отдается на откуп коммерсантам. В начале девяностых, когда приватизировались отрасли народного хозяйства, исключительно, чтобы перепродать, сколотить полулегальный капитал, оставляя разруху, разорение – об этом тысячу раз написано – тогдашний министр атомной промышленности Михайлов сумел убедить Ельцина не отдавать на заклание приватизации один из самых жирных кусков государственной собственности… Приберечь для разумного изменения статуса собственности, являющейся достоянием всего народа.

Может ли частная инициатива послужить импульсом к развитию промышленного кластера, стать движущей силой? Классики коммунистического учения доказали, что за триста процентов прибыли капиталист продаст и мать родную. Частная собственность в чистом виде противоречит высоким общественным идеалам: справедливость, равенство, свобода.

Между тем, существующая мировая система менеджмента как раз и направлена, чтобы огранить частную инициативу в безопасный приводной механизм. Система качества по ISO 9001 устанавливает четкий процессный подход с рядом управляющих и корректирующих процедур. Система экологического менеджмента рассчитывает риски негативного воздействия производства, построенного на ядре менеджмента качества, как на окружающую природу, так и на людей. Следующая рубашка, которая качественно нивелирует изначальный звериный оскал капитализма – стандарт OSNAS – менеджмент по социалке: управление рисками в охране труда…

Таким образом, частная инициатива в тройной узде систем управления приобретает вид плюшевого заводного мишки, у которого никогда не заканчивается заряд приводного механизма.

Новый виток приватизации пойдет по другим правилам. В идеале получается локомотив в виде суперсовременного производства с господдержкой, который создает гарантии непотопляемости остальным взаимосвязанным производствами, и вместе с этим тягается с мировыми лидерами, вырывается в авангард, подтягивает остальных своих, затягивает, утягивает в большой, эпохальный, кардинальный рывок вперед. Таким образом, приватизация состоится без развала и разорения. Совершенно по иному сценарию, кардинально отличающемуся от пресловутых «лихих девяностых».

Несмотря на взятые в арсенал передовые идеи достижения лидерства цивилизованным путём, человеческий материал внушает опасение. Упадет ли зерно в благодатную почву?.. Впрочем, это и на руку, пусть почва остается надолго каменистой, неухоженной – считала Лера. Это можно использовать, обратить в своё благо, пусть в массе постсоветских людей разрастаются жирные пятна, насквозь пропитанные недостатками, усугубившимися метастазами переживающего кризис общества. Оболганные, потерявшие самоуважение, «униженные и оскорбленные», с оккупировавшими начальственные кресла амбициозными пустышками и коррумпированными денежными фельдмаршалами (так называемыми олигархами глобального и местного масштаба).

Лера, глядя на людей вокруг себя, точно стремилась потушить последние искры человеческой теплоты, полностью размыть грань между плохим и хорошим. Её энергия, как всепожирающий огонь, точно сжигала одну реальность и устанавливала другую.

***

На вечер духового оркестра Лера и Эдуард Викторович условились прибыть на полчасика пораньше. Себя показать и на других посмотреть. Лера появилась минута в минуту. Припарковала автомобиль у самого входа, на стоянке для vip-персон, едва не задавив охранника, собой преградившему въезд. Когда же вышла из автомобиля – противодействия охраны улетучились, как смог от дуновения воздуха. Она выглядела покруче гламурной дивы из глянцевого журнала. Живьём могла в мгновение затмить любую столичную штучку. Вечернее платье и аксессуары из лимитированной коллекции Carolina Herrera. На двенадцатисантиметровых шпильках, придававших походке шикарную пикантность. Роскошные волосы, шелковистые и ароматные. Ощущение шика, исходившее от Леры, захватывало, покоряло и допускало лишь восторженное внимание. Подскочивший Эдуард с чрезвычайной галантностью предложил руку, которую она снисходительно приняла.

Среди гостей они, безусловно, стали самой яркой парой. Правда, Эдуард смотрелся эдаким светским хлыстом, увивающимся возле излучающей превосходство утонченной интеллектуальной секси, которая смотрела с каких-то немыслимых высот, словно не понимая, зачем её сюда занесло. Эдуард пытался развеять её недоумение происходящим, то и дело знакомя с присутствующими. Многих она знала, но шли косяком и те, кто известен был заочно, понаслышке. Город в каком-то роде представлял бизнес-инкубатор, где конкретные специфические условия рождали несколько иной класс собственников.

Как уже было сказано, известная схема проглатывания госсобственности частными лицами здесь не работала: можно подавиться, сломать зубы. Здесь былой многопрофильный комбинат, основная продукция которого идёт на экспорт, отпускал в свободное плавание дочерние предприятия, являясь их основным акционером, одновременно создавая «дочкам» подушку безопасности в виде заказа у себя. Сторонние организации (как раз частные компании) привлекались к аутсорсингу чрезвычайно прибыльных услуг. Бывшие начальники цехов становились директорами, цеха – предприятиями, заводами, конструкторские бюро – научными центрами, институтами.

Новый статус напрочь менял человека. Кто-то раздувался вширь и ввысь от собственной значимости. Кто-то, понимая возникшие проблемы и тернии на пути: взаимоотношение с надзорными органами, налоговыми и т.п., пожалуй, приходил в шок от шквала предписывающих, обязывающих документов, форм статотчетности и т. д.

Лера всматривалась в лица коротким взглядом. Ей этого хватало, чтобы определить человеческую суть. Их души ходили перед ней голышом, и она видела, какие они неказистые и несовершенные. Например, этот господин всего лишь позер, хлипкий и гадкий, – играет роль, которую плохо выучил. У второго мутится рассудок от собственного величия. Он надменно говорит с аморфной массой – ей надо перетечь в конкретную форму – это напоминало клокочущее варево, из которого полезут какие-то новые хищники, наделенные зубами, когтями. Здесь же юные дольки семицветного соцветия, серебренные доремифасольки. Добродушный богатырь под руку с пульсирующим чистым высокоумием… Есть матерые хищники старой советской закваски, знающие современный «закон джунглей», есть подобие интеллектуалов. С виду приличная публика, фланирующая по залу. Отвешивали друг другу поклоны. Крепко жали руки и любезно улыбались. Парад любезностей. Прием у царственной особы – ВЛАСТИ – по нынешним понятиям. Многие недоумевали, откуда Эдуард отхватил такую красотку.

– Hello, Elena. Nice to see you!22
  Здравствуй, Елена! Рада видеть тебя.


[Закрыть]

– Thanks. Nice to see you too!33
  Спасибо. И я рада тебя видеть.


[Закрыть]

– How are you?44
  Как ты?


[Закрыть]

– I’m fine. Thanks, Valeria. And you?55
  Я в порядке. Спасибо, Валерия! А ты?


[Закрыть]

– Very good… Elena! Allow me to introduce you Mr. Eduard, our chief manager.66
  Очень хорошо… Елена! Позволь тебе представить мистера Эдуарда, нашего директора.


[Закрыть]

– Pleased to meet you.77
  Приятно познакомиться.


[Закрыть]

– Гутен морген! – гаркнул Эдуард и осклабился.

– А по-английски? Say this to English88
  Скажи это на английском.


[Закрыть], – мягко и вкрадчиво попросила Лера

– Майн башка no места for English99
  …нет места для английского.


[Закрыть], – браво отрапортовал Эдуард Викторович.

– Жаль, не подумать ли вам о развитии памяти. Вот, послушайте, – Лера на мгновение примолкла, словно вызывая из памяти нужный фрагмент, и с неподражаемым изяществом стала цитировать когда-то выученное назубок:

– Some people have good memories, and can easily learn quite long poems by heart. But they often forget them almost as quickly as they learn them. There are other people who can only remember things when they have said them over and over, but when they do know them they don’t forget them. Charles Dickens, the famous English author, said that he could walk down any long street in London and then tell you the name of every shop he had passed. Many of the great men of the world have had wonderful memories. A good memory is a great help in learning a language. Everybody learns his own language by remembering what he hears when he is a small child, and some children who live abroad with their parents seem to learn two languages almost as easily as one. In school it is not so easy to learn a second language, because the pupils have so little time for it, and they are busy with other subjects as well. The best way for most of us to remember things is to join them in our mind with something which we know already, or which we easily remember because we have a picture of it in our mind. That is why it is better to learn words in sentences, not by themselves; or to see, or do, or feel what a word means when we first use it. The human mind is rather like a camera, but it takes photographs not only of what we see but of what we feel, hear, smell and taste. When we take a real photograph with a camera, there is much to do before the photograph is finished and ready to show to our friends. In the same way, there is much work to be done before we can make a picture remain for ever in the mind. Memory is the diary that we all carry about with us…1010
  Некоторые люди имеют хорошую память и могут легко выучить наизусть довольно длинные поэмы о чужих душевных переживаниях. Но они зачастую забывают их почти также быстро, как выучили. Есть другие люди, которые могут помнить только то, о чем многократно сказано. Чарльз Диккенс, знаменитый английский писатель, говорил, что прогулявшись пешком по любой длинной улице в Лондоне, затем мог сказать вам название каждого магазина, в котором побывал. У многих великих людей мира была удивительная память. В самом деле, хорошая память – большая помощь в изучении языка. Однако многое великое доступно каждому, при условии правильного подхода. Все учат собственный язык, помня то, что слышали в младенчестве. А те дети, которые живут за границей с родителями, учат два языка почти также легко, как один. В школе сложно овладеть в совершенстве языком: мало времени, много предметов, нет живого иноязычного окружения. Лучший путь для большинства из нас, чтобы усвоить новое – путь ассоциаций: присоединить к новое в нашем уме с чем-то, что мы уже знаем, или которое мы легко помним, потому что у нас есть его картина в нашем уме. Именно поэтому лучше научиться видеть в слове вещи, известные нам и присоединять к ним новое звучание. Человеческий разум скорее походит на камеру, но он берет фотографии не только того, что мы видим, но и того, что мы чувствуем, слышим, чувствуем запах и испытываем. Когда мы берем реальную фотографию, мы вспоминаем, что с ней связано и передаем эти воспоминания нашим друзьям. Таким же образом за нас сделано много работы в нас самих, и надо просто уметь воспользоваться этим сокровищем. Память – дневник, сокровенные записи, которые мы носим собой для сохранения себя..


[Закрыть]

– Браво! – воскликнула Елена, и они обнялись легким прикосновением.

Оказывается, Лера свободно владела английским языком. Никогда этим не хвалилась и не выпячивалась. А здесь, встретив знакомую учительницу английского языка, поупражнялась в умении общаться и быть адекватно понятой. Эдуард таращил глаза, хотя сам выглядел по-европейски. Но европейская начинка заключалась в суперстильном костюме, модной рубашке и галстука, парфюме, в хитрой натуры, снедающей желанием жить сладко на некую ренту. Если б не Лера, в этом зале он будет лишним. Так вот, в чем состояла рента! Рядом с англо-говорящей Лерой он смотрелся удальцом, поймавшим Жар-птицу.

Эдуард всячески пытался расположить драгоценную спутницу ближе к себе. Он купил программку, в стоимость который входил благотворительный взнос, и вслух принялся зачитывать, похохатывая.

– Хачатурян. «Вариации Вагины и вакханалия из балета «Спартак»… Мать честная! Куда попали. А еще муниципальный духовой оркестр.

Лера выхватила программку и рассмеялась:

– Эгины!.. А не вагины. Читайте правильно, Эдуард. Эгина – это героиня балета «Спартак».

– У Эгины есть вагина, значит, вместе они и устраивают вакханалию.

– Ладно, этот пункт оставляем на понимание в меру распущенности. Дальше.

– Каойто Брау. «Комический кларнет»… Ну, понятно, насмотрелся вакханалии и от смеха лопается. А потом гляди-ка «Бессаме мучо». Без самого мучается – так понимать? Нет. Что такое самое, без чего мучится муторно?.. Неужели по-русски нельзя было написать! Без хрена, что ли, мучается?!

– Это единственная песня, которая сделалась знаменитой сама по себе и, соответственно, сделала таковой сочинительницу. В переводе – «Целуй меня крепче». Это одна из самых знаменитых и популярных песен. Её написала шестнадцатилетняя мексиканская девушка, которая впоследствии станет популярным композитором, а в пятнадцать лет она стала учителем музыки. Эту песню исполнили все знаменитые певцы, также – менее известные, каждый человечек, мечтающий о любви, промурлыкал её… Если следовать твоей интерпретации концерта, после фазы вакханалии и комического, не поддавшегося всеобщей оргии кларнета, наступает жажда настоящей любви, которая – в чудесной мелодии песни «Бессаме мучо». Просто в мелодии, не надо даже слов.

– Охренеть, не встать! Отхватили кусок чистой любви, и дальше снова хочется веселья: Кабалевский «Галоп из сюиты «Комедианты». Сюита – что за странное слово! Галоп в сюите: как это понять. Галопом скачут лошади, вобче-то.

– Сюита значит последовательность чего-то законченного, но разного по содержанию, оформлению, и следующих один за другим по принципу контраста.

– Смотрю, ты разбираешься в музыке.

– А то! Хочешь, рассажу о втором концерте Сен Санса? Фортепиано с оркестром.

– С духовым оркестром? Однако, не говори, я и кто такой Сен Санс не знаю…

– Плохо! Читай дальше.

– Дальше Шарль Азнавур «Вечная любовь»…

– Знаю такую песню. Из кинофильма «Тегеран 43». Папа у меня любит этот мотив… проникновенный. Все слова любви превратились в слезы, и сама любовь – в тоску и странную надежду встречи… эта история о несбывшейся любви, которая перевернула жизнь и, якобы, чтобы пережить такое, стоит жить… Это не моя тема!

– И не моя! Хорошо говоришь! А что скажешь о «Певучем блюзе» Хэ. Джемса?

– Блюза, вообще, очень много. Что ни американец, то новая вариация блюза. А тут, говоришь, блюз певучий. Интересно, может, то же самое, что и река текучая. Ладно, проехали, зачитывай следующее.

– Следующее еще круче: «Ария Христа из рок-оперы «Иисус Христос суперзвезда»… Святотатство какое-то. Как они это на духовых инструментах исполнят?

– Теперь даже Ватикан признает, что образ Христа здесь не отходит от канонического, так что это своеобразная вариация вечной темы. Действительно любопытно, как это звучит в исполнении духового оркестра.

– После будет Шэ Секунда «Старый мотив». Старый мотив? Да тут все мотивы старые!

– Неужели не знаете, послушай тогда… История песни примечательна тем, что первоначально никто не предполагал грандиозного коммерческого успеха. Её написал еврейский музыкант, родившийся в южной губернии Российской Империи. Мальчиком переехал на постоянку в Америку, получил музыкальное образование и начал работать в театрах, где ставились спектакли на языке идиш. Как-то был поставлен спектакль по пьесе «Жить можно, но не дают» – посредственная пьеса, о которой забыли в следующем театрально сезоне. Лишь одна песня запомнилась, называлась песня «Ты такой у меня прекрасный». Её пели дуэтом попеременно двое влюбленных. За бесценок песню продали музыкальному издательству. Здесь бы история песни закончилась, если бы случайно песню не услышал двадцатилетний музыкальный продюсер. Он перекупает права, переписывается текст, меняется ритм музыки на популярный свинг, разыскивает подходящих исполнителей, также неизвестных, – начинается раскрутка. За год песня попала в первую строчку рейтинга. Естественно, популярность обратилась в нарастающий коммерческий успех. За двадцать лет авторский гонорар составил три миллиона долларов! За одну песню, с обычными, казалось бы, словами!

Эдуард Викторович причмокнул языком от удивления, поправив галстук, осведомился:

– Из ничего деньги делают! Ты откуда эти истории знаешь?

– От верблюда… Не напрягайтесь, раскрою секрет: один из музыкантов – друг папы. Он не раз и не два бывал у нас, поэтому истории этих песен знаю наизусть. Есть песни однодневки, а есть такие, что обрастают легендами, рассказами. В репертуар именно такие и включают. – Она взяла из его рук программку. – Из репертуара всего одна песня мне незнакома. Называется «Русская весна». Гм, что-то новенькое!

– Для меня всё новенькое! Я-то предполагал, что кроме военных маршей и слушать не будем. Здесь же вакханалия звездных мелодий!

– О! Это в точку заметили! Особенно вторая часть концерта: попурри из мелодий советского кино. Есть ностальгия по советскому времени?

– Я в том времени всего, может быть, мизинчиком левой ноги побывал. Но кинопродукцию советского голливуда порой смотрю с удовольствием.

– Мизинчика достаточно. Ведь главное – найти точку соприкосновения. Зацепиться. Рыбку тоже ловят на маленький крючок… Идемте в зал. – Первый выход в люди с начальником станет академически правильным. Пусть эмоции будут от музыки.

На сцене двадцать пять музыкантов. В бежевых атласных концертных пиджаках с широкими, усыпанными стразами, обшлагами. Черный галстук и черные брюки. Убелённые сединами солидные мужчины. Есть и молодежь, симпатичные дамы на ксилофоне, флейте, клавишных. Основу оркестра составляли медные инструменты, сияющие отполированным золотом: корнет, альт, теноры и баритоны, разнообразные басы: трубы, валторны, тромбоны (с выдвижной кулисой, скольжением которой то увеличивается, то уменьшается выдуваемый воздух и достигается особый басовый эффект), группа деревянных духовых: кларнет, флейта, фагот, и мощные и разночастотные ударные.

Все пункты программы артисты отыграли добросовестно и мастерски. Концерт прошел на бис. Каждый номер зрители принимали с взрывным воодушевлением. Аплодисментам не было конца. После исполнения «Русской весны» установилась гробовая тишина, заполненная чарующими мгновениями, когда художественная суть воцарялась в человеческой оболочке. Песнь повествовала о славном князе Владимире, крестившего Русь святостью и величием. Под занавес аплодировали стоя.

По домам разъехались также на разных автомобилях. Эдуард – на служебном микроавтобусе «Мерседес». Она – на неразлучной алой ласточке. В глазах Эдуарда усматривалось поползновение на продолжение вечера. Но её игра состояла в другом. Совсем не хотелось размениваться на пошлую случку, когда в памяти звучали вдохновенные мелодии, с блеском исполненные оркестром, и хотелось, как ни странно, человеческого тепла. Даже качественный секс не прокатит: а с качеством у Эдуарда проблемы, похоже, во всех направлениях.

Лера с редкой жаждой встречи помчалась к Васе. Ведь он такой смешной и милый, открытый и чистый, и чем-то похож на плюшевого мишку, которого она в детстве укладывала спать рядом в постель. Нет, ей явно не нужен Эдуард. С ним они будут тусоваться, ставить психологические эксперименты, а спать приятнее с Василием.

***

Ровно через неделю появилась секретарь. Пришла, как ни в чем не бывало, и – остолбенела при виде Леры за её секретарским столом. Лера равнодушно скользнула глазами, разговаривая по двум телефонам одновременно.

– Присядь, – небрежно бросила она впавшей в ступор предшественнице. И та сразу вскипела.

Секретарь Анна очень щепетильная девушка и не терпела никаких нелицеприятных выпадов в свой адрес. Она считала себя не иначе как вторым человеком после начальника. Подчинялась только ему, на остальных смотрела пренебрежительно свысока. Как, впрочем, и Лера. Теперь её давняя соперница по неформальному лидерству брезгливо указывает с её же, когда-то отвоёванного, места.

Анна по другую сторону секретарского парапета сразу теряла изрядную долю привлекательности и выглядела так, какой была на самом деле: располневшей от бездны удовольствий светловолосой девицей с поползновением на пикантную фифу. Пикантную с виду, судя по количеству пирсинга и наколок, украсивших вечно загорелую кожу. Лера, напротив, была изысканно проста, насмешливо ядовита, строго соблюдавшая дресс-код. Правда, черная юбочка коротковата, подчеркивая тугую попку, которой бы позавидовала порно-дива.

– Тебе придется объясниться, где была пять рабочих дней, Анька-пулеметчица, многостаночница-минетчица. Нае… сь в хвост и в гриву?

– Чё позволяешь себе?! Кому, тебе объясниться?!

– Прокурору. Но сначала – нам. Сумеешь объясниться здесь – уйдёшь с чистой бумажкой, чтобы прикрыть грязную задницу. Формально ты временно отстранена от должности за ненадлежащее исполнение обязанностей. Как-то надо было объяснить твое отсутствие.

– Чё паришь? Какое отсутствие? Я была в командировке на учебных курсах. В Москве, между прочим.

– Офигеть! А кто тебя туда направил?

– Вы чё тут, с тормозов съехали? Берегов не видите?! Эдуард Викторович направил. Вот предписание за его подписью.

Лера брезгливо взяла служебный документ, бегло просмотрела и вернула обратно.

– Иди сама ему покажи, узнает ли свою подпись… Стой! Копытам не стучи тут – я сначала спрошу, можно ли тебе зайти.

– Ну, ваще беспредел.

Лера встала и сразу затмила собой Аньку, словно внеся правильный акцент в устанавливаемый порядок. Тут же сама ясно ощутила, как в конвульсиях забилась душонка соперницы, распластавшись на полу. И по ней, по душонке, каблуками размазывая спесь этой секретурки, оказавшуюся едкой слизью, прошлась с победоносной улыбкой прямиком в кабинет шефа.

Плотно прикрыла дверь, кошачьей походкой подобралась к оживившемуся от её вида мужчине, наклонилась, чтобы была виднее её трепетная грудь. Именно грудь, нежная, полная волнующих изгибов, переливов, а не большие сиськи посрамлённой Аньки.

– Пришла твоя бывшая. Рвется сюда, разборки учиняет.

– Кто? – не на шутку струхнул Эдуард. – Бывшая жена или бывшая любовница?.. Что я несу, ядрена лядь! Ты что, Валерия?! Меня с толку сбиваешь.

– Уж не знаю, кем приходилась вам Анна?! Потом разберёмся. Но сейчас в качестве секретаря, временно отстраненного, рвется. Меня с места спихивает. Намекает на что-то интимное. Ей не понять, что я вам верой и правдой просто из личной преданности общей корпоративной цели столько дел переделала… кстати, её недоделки.

– Пусть заходит. Я ей сейчас устрою разбор полётов. Сколько дней отсутствовала, столько наказаний получит. Зови эту дрянь. Хочешь, здесь посиди.

– Уж увольте, работы у меня невпроворот. Я дверь приоткрою, если что – зайду.

Анна с искаженным злостью лицом и опустошенной аурой влетела к шефу. В приоткрытые двери кабинета Лера слышала, как она пытается объяснить отсутствие тем, что по его же предписанию уехала на краткосрочные курсы по системе интегрированного менеджмента. Показала и предписание, и счет-фактуру за проведенное обучение с кругленькой суммой.

Шеф ничего не мог понять. Никаких предписаний он не подписывал, никаких планов по обучению не строил. Конечно, образование у Аньки чуть выше среднего. Ей по интеллекту чуть выше курицы и такое образование обременительно.

Шеф меланхолично внушал услышанное от Леры, что в современных условиях секретарь успешной фирмы должна иметь высшее профильное образование и быть всесторонне развитой. Как, скажем, Валерия. А то, что обучилась на целевых курсах в Москве – хорошо! За свой счет, разумеется. Отпуск заблаговременно необходимо оформлять. А не так: сорвалась, уехала, ищи-свищи.

Вместо того чтобы согласиться с шефом, она стала упираться и доказывать: он её направил на учёбу, чем вывела его из себя. Эдуард с нервной поспешностью вызвал Валерию и обрушился с раздражением:

– Что за предписание, Валерия Александровна? Ничего не пойму.

– Подтасовка, – ответила Лера после минутного разглядывания документа, предписывающего служебную командировку. – Подделка. Набрана на компьютере, подпись отсканирована и вставлена фрагментом. Затем эта фальшивка распечатана на цветном принтере. Попробуем по регистрационному номеру лже-документа найти в электронной базе подлинник, раз упрямиться наша Анька. Устроим очную ставку этому лже-предписанию с предполагаем подлинником документа. Позвольте, Эдуард Викторович, злостной прогульщице попробовать доказать свою невиновность.

– Валяй! – Эдуард Викторович развалился в кресле: концерт начинается!

Бедная Анна, судорожно манипулируя компьютерной мышью и клавиатурой, после ряда огрехов сумела найти злополучный файл – напрасно: он не открывался. Причина – некорректно создан. Она и так, и сяк – не открывается файлик!

– А ну, дай я, – Лера отодвинула соперницу и ловко прошлась по электронным ссылкам. Шеф восхищённо цокнул языком.

– Так и есть – документ сфальсифицирован.

– Не может быть! Я же не одна ездила: с Алексеем.

– Ага! Сладкая парочка.

– Да ты чего гонишь. У меня муж есть! – Анька вдруг разревелась от злости и обиды. Лера упивалась, глядя на слезы вторично поверженной девки.

– Знаем, мы ваших мужей. По сторонам только и смотрят. Эдуард Викторович, отпустите эту ученицу – пусть попробует в бухгалтерии отчитаться. Быстренько секрет вскроют. Точнее, не секрет – гнойный нарыв.

– Послушаем сперва Алексея Гундакова. А ты иди, умойся и посиди в приемной.

– Посиди на стульчике для посетителей. На секретарское место не вздумай залазить. Вонь твою еле отмыла. И напортачишь еще, – крикнула вдогонку Лера.

Леша вошел сразу пришибленный. Отпираться не стал. Подтвердил, что он взломал комп секретаря. Послал якобы поручение из электронной системы документооборота якобы из центрального офиса, сам же ответил с другого компа и распечатал электронный и ознакомил секретаря, которая его даже поблагодарила. Она сама в тонкостях электронной системы документооборота ни ухом, ни рылом, освоив лишь нормоконтроль на соответствие шаблону. На вокзале с удивлением узнала, что и Леша едет на учебу…

– Зачем ты это сделал? – спросил ошеломлённый начальник.

– Понимаете, если быть искренним до конца: сохну я по ней. Понимаете, сохну. Нравится мне она. Вот я и устроил совместную поездку на учёбу. При Валерии Александровне неудобно говорить.

– Да знаем, какой ты баболюб! – со смешком сказала Лера. – Чего неудобно? Дело понятное, житейское. Ты просто не учел, что на секретарское место назначили меня, и я ваши фильки дальше через электронную систему не пропустила. Иначе при очередной аудиторской проверке это запросто могло всплыть. Кому в первую очередь по шее? Правильно – шефу, потом и вам мало не покажется, и меня бы можно было взгреть за халатность.

– Это верно: не учел, – повинился Леша.

– Что же с вами, горе-любовниками, делать? Получилось хоть… ну это, туда-сюда… Ладно, не отвечай, – поморщился шеф. – Нафиг мне теперь такой секретарь с дуплом, развороченным рядовым инженерешкой.

– Вы знаете, Эдуард Викторович, – сказала Лера, перекинув ногу за ногу. – Честность, открытость, искренность – это хорошие качества. Это те кирпичики, из которых строят добротный дом. Влюбился парень в замужнюю женщину, в вашу первую… эээ, как бы правильно сказать, помощницу. Мучается, ищет минутку общения. Сколько по любви натворили глупостей. Сколько трагедий, сколько жизни поломано. Как ни любовь – так трагедия. Потому что не ведаем, как любить… Прошу Гундакова и Анну оставить с каким-нибудь дисциплинарным взысканием. Допустим, за не в срок выполненную работу. Анну лучше бы перевести, например, в уборщицы. В престижной фирме секретарь, как вы правильно отметили, должна иметь высшее образование и обладать ещё рядом достоинств, которые у Анны разве что под микроскопом разглядеть можно. У нас есть вакансия уборщицы. Понижение в должности в таком молодом возрасте даже полезно: оно будет стимулировать желание повысить компетенцию. Поступить и закончить институт. А физическая работа со шваброй и тряпкой поможет ей сбросить лишний вес, которого килограмм пятьдесят. Так что сделаете ещё и доброе дела с хорошей воспитательной подоплёкой.

– Я подумаю, Валерия Александровна.

– Времени мало, прошу учесть.

Они вышли из кабинета. Анька исчезла.

– А чего ты подводишь его на взыскание мне. Говорила, ничего не потеряю, – заговорил Леша, глотая обиду.

– Не боись: сколь потеряешь, на порядок больше возьмешь. Лицо надо держать. Игру вести до конца.

– А если возьмет нас с Анькой, да уволит.

– А если у бабушке х* на лбу вырастет, что тогда?

Леша попробовал представить такую бабушку и рассмеялся:

– Тогда будет дедушка бабушкой!

– Вот-вот. А коровы будут срать молоком и творогом. Фантазировать будем в другом месте. Ты справился с первой задачей: Аньку опустили даже ниже плинтуса. Теперь ей надо немало сил, чтобы подняться. Уволить не посмеет обоих. Вы тогда такую грязь вынесете, что престиж нашего предприятия будет основательно замазан, репутация подмочена. Так что, Леша, можешь погладить мою ногу и поцеловать в щечку…

Зазвонил прямой телефон шефа. Лера, как всегда, легкой походкой свежим ветерком ворвалась в кабинет. И вскоре таким же дуновением опустила себя в кресло с Лешей напротив, приготовившимся, было, ощутить шелковистость её кожи.

– Ну вот, что я сказала, он и сказал мне. Поздравляю с очередным успехом. Дальше ты должен сделать следующее. Так как теперь я секретарь, мне будет очень любопытно, чем занимается за закрытыми дверями начальник. То есть вмонтируешь крошечную камеру с возможностью съемки и архивирования данных на накопители. Тебе самому интересно, чем занимаются начальники в кабинетах?

– Я и без этого знаю: в носу ковыряют и х* дрочат. Секретарш склоняют, сама понимаешь – к чему.

– Вот и проверим. Запечатлим для истории. Сможешь техническую сторону обладить?.. Конечно, сможешь! Попробовал бы только не суметь. Значит, так, покупаешь систему скрытого видеонаблюдения, монтируешь. Я по совместительству буду оператором видеосъёмки.

– Рискованно, но прикольно! Для чего всё это?

– Поймешь потом. Знаю, в армии служил. Так будь солдатом по жизни всегда. Дан приказ задавить врага – дави. Вопросов не задавай – сомнения ослабляют силы.

– Сейчас разве война? Когда объявили?

– Задал два ненужных вопроса. За это наказание: ближе двух метров ко мне не приближайся. Пойми, ты никогда не сможешь удовлетворить меня в постели, не научившись удовлетворять в простых делах. Первое из которых – беспрекословно исполнять, что я хочу. Понимаешь, я с людьми, чужими по духу, в контакт не вступаю. А если и вступаю, то с одной целью – посрамить. Ты же не хочешь, чтобы твои яйца ушли в пятки, и никогда не вернулись на место?

– Нет. Для чего тогда жить. А что, кто-то за нами стоит? Кто-то руководит рейдерским захватом? А-а… понял-понял. Вопросов не надо. Иду исполнять!

– Так-то лучше, – Лера, наконец, улыбнулась, точно осветив Леше дорогу в дремучих хитросплетениях интриги, в которую, как в воронку водоворота, втягивается всё больше лиц.