Текст книги "Русская ось колеса Сансары"

14. Отсрочка на счастье

Наутро светлого майского дня из квартиры номер 25, что на улице Солнечной, Василий, пришедший бомжеватым типом, вышел чудесно преображенный: чистый, ухоженный, сияющий незримым светом любви, согласия и всепрощения. Его одежду, как чешую прошлой одинокой жизни, Валя упаковала в пластиковый пакет и вышвырнула в мусоросборник. Сбегала в ближайший маркет, купила мужской комплект: брюки, джемпер, рубашку и туфли.

Василий недолго раздумывал, куда идти: его убогая хибара представилась не иначе, как дверью в ад.

Вспомнить жутко!

Полуразрушенный дом, верхний этаж которого (мансарда с крышей) ушел зимой на отопление нижнего, а затем и первый этаж стал служить топливом для вросшей в землю бани. Сад с вырубленными плодовыми деревьями; истощенная позеленевшая земля от варварского пользования. Семейство новых коммунаров, превративших избу в паскудное место для непрекращающегося порнографического шабаша с намечающимся людоедским душком. Всё это, как злые призраки-химеры, жутким страхом закрыли дорогу назад.

Только память о девчушке Вере саднила сердце и требовала возврата.

Названный отец, преображенный Валей внешне и внутренне, прямиком, бодро и уверенно, прошагал до биржи труда, где с ходу прочел объявление: требуется опытный инженер со знанием Автокада и прочих офисных приложений в монтажно-ремонтную фирму по обслуживанию систем отопления и водоподведения, индивидуальных узлов коммерческого учета энергоносителей.

Василий посчитал, что его успешный любительский опыт по ремонту сантехники у Вали достаточен для профессиональной работы, и позвонил в офис фирмы. Тем более, он имеет II уровень пользователя AutoCAD, и когда-то неплохо работал с этим программным продуктом. Его квалификация подтверждена Certificate of Completion the Autodesk Authorized Training Center by signed Carl Bass – President, Chief Executive Officer.

Документы от прошлой жизни, тщательно упакованные в герметичный пакет, хранил в металлическом ящике в кладовке для инструмента – визит в садовое логово все-таки пришлось сделать.

Потом в назначенное время приехал в офис, прошел собеседование, и на следующий же день вышел на работу в качестве инженера-проектировщика инженерных сетей и сооружений, равно изготовителем исполнительных схем систем отопления, трубопроводов холодной и горячей воды в квартирах, коттеджах, промышленных зданиях. По этим схемам бригада слесарей монтировала трубы с установкой узлов коммерческого учёта, квартирных счетчиков водопотребления, арматуры и т. п. Далее эти схемы прикладывались к приемо-сдаточной документации.

Конечно, такую работу не сравнить с проектированием тоннелей и мостов, о чём когда-то мечталось с Валей, но работа оказалась живая, с коротким циклом разработки и внедрения. Имелась перспектива включиться в интересный проект по оснащению крупных потребителей энергоресурсов, магистральных сетей узлами коммерческого учета с беспроводной передачей данных на диспетчерские пункты, систем автоматического регулирования энергопотребления по заданным оптимальным параметрам.

После первого рабочего дня Василий пришел к Вале и, сильно волнуясь, сказал:

– На первое предложение быть моей женой, которое я сделал девять лет назад, ты мне не сказала – да, но и не сказала – нет. Я снова повторяю его: Валя, будь моей женой, одной-единственной женщиной навсегда, навеки. Я твердо убежден, что любить по-настоящему можно только раз, и ты именно та, которую я долгие годы искал, именно такую искал, какая есть, ждал, не притрагиваясь сердцем ни к одной другой. Несчастный случай с моей поспешной женитьбой лишь подтвердил, что всегда у меня должна быть только ты. С тобой у меня все впервые, и самое лучшее. Ты одна для меня – бесспорная ценность в этом мире. Через тебя я вижу смысл в жизни, как тогда, в баркасе, охватывая сразу и прошлое, и будущее, и настоящее.

– Ты хочешь взять меня замуж истерзанную, испохабленную?

– Истерзано было твое тело, а душа твоя стала притягательнее и мудрее. Знаешь, ведь как говорят, за одного битого двух небитых дают. Так что, все это преходяще: раны рубцуются, рубцы сглаживаются. В организме постоянно идет обновление: кожа, клетки, кровь и даже кости. В тебе уже нет ни одной клеточки, которая физически испытала то потрясение, когда соприкасалась с теми гадкими уродами. Правда, зову тебя замуж, а мужичок-то я, наверное, плохонький.

– Не говори так. Со мной у тебя все получится, как получалось замечательно и раньше.

– Значит, ты согласна!!!

– Я согласна, Вася. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

– Наконец-то я снова услышал эти слова, сказанные глаза в глаза! Боже мой, вот оно счастье! Каждый хочет услышать такое признание, и я, наконец, услышал своими ушами, вижу своими глазами тебя, которую так непостижимо сильно люблю!!! – Словесно выплеснув восторг и восхищение, Вася, не посмел воспрянувшие чувства скрепить поцелуем, словно боялся, что это мираж, что это новая иллюзия. Он схватил её руки, и крепко сжал в ладонях. – Что же нам помешало в аэропорту сказать это друг другу сразу?

Валя мягко и застенчиво (удивительно!) улыбнулась:

– Не доросли. Акселераты: тело созрело раньше души!

– Есть еще одна закавыка, – Василий чуть нахмурился, – Я тебе уже рассказывал, у меня маленький друг, которая упорно зовёт меня папой. Как мне вызволить из того бедлама и разврата, к в котором живёт её мамочка?

Валя призадумалась, и тут же улыбка выдворила эту закавыку:

– Есть способ! За этот год, что ухаживаю за мамой, хорошо познакомилась с городскими органами социальной опеки. Слышала подобные истории, когда детей буквально выцарапывают из рук родителей, которые и не родители – губители!

– Я бы хотел съездить с тобой к Вере. Ты говорила, что после того кошмарного случая у тебя не может быть детей. Так может быть, удочерим Веру? Ей сейчас девять лет. Можно сказать, что она ровесница нашей любви. Ей также пришлось многое претерпеть. Не будь тогда замусорены наши мозги, у нас была бы точно такая же по возрасту дочь. И кто знает, не исключено: одна из искорок нашей любви упала зачатием в другую темную душу, которая стала просто-напросто суррогатной матерью.

– Ты всё такой же фантазёр!

– Ничего подобного, – возразил Вася, – я лишь пробую подобрать емкие слова для скрытой от разума эмоциональной жизни. Мы ежедневно тренируем разум заучиванием, штудированием, поиском ассоциативных связей… Но не подвластная разуму эмоциональная жизнь имеет единый центр, в котором наши чувства либо облагораживаются и возносят нас выше, либо чернеют и обрекают на беды.

– Если ты хочешь убедить меня ехать, то убеждать не надо. Я хочу увидеть Веру. Там, на месте и разберёмся!

***

По горькой шутке местных чиновников асфальт на дорогах поселка сходил вместе со снегом. Водитель такси бешено крутил баранку, объезжая рытвины и ямы, вздутия и провалы. Валя и Вася крепко обнявшись на заднем сидение легковушки, такой же раздолбанной как дорога, поглядывали на разномастные индивидуальные дома.

Почти у каждого дома штабеля стройматериалов – поселок интенсивно перестраивался. Сносились почерневшие рубленые избы. Как на ярмарке вдоль разбитой дороге вырастали современные каменные дома, один другого краше. Как щербина в едином строю зиял чернотой покосившийся бревенчатый дом. Разваливавшаяся хибара, однако, вполне гармонировала с дорогой.

Василий дал знак остановиться. Набрал номер мобильного телефона Веры. Он не звонил с того дня, как ушел из дома бабы Клавы. Рука предательски дрожала. Прежнюю сим-карту он сменил, поэтому вызывающий номер ей незнаком. Буквально через мгновение услышав взволнованный голос Веры, сказал всего три слова: «Я вернулся. Выходи».

Сам стремглав выскочил из машины, открыл дверцу со стороны любимой спутницы, с которой готов сдувать пылинки. Валя с благосклонной улыбкой принимала ухаживания. Пока они наслаждались этими приятными мелочами по выражению друг другу внимания и заботы за спинами раздался пронзительный детский крик:

– Па-апаа! Па-апаа! Не уезжай!

Вера в одной ситцевой рубашке, чуть прикрывавшей нагие ноги, бежала навстречу, не разбирая ни луж, ни рытвин. Василий обернулся, волна радости захватила сердце. Все-таки, эта девочка ему страшно дорога! Он и двух шагов не успел сделать, как Вера с распростертыми руками прыгнула ему на грудь. Он подхватил её за ребрышки и вознес вверх. Со слезами счастья она крепко-крепко сомкнула тонкие ручонки на его шее.

– Вот какая у меня, понимаешь ли, дочка! – сказал он улыбающейся Вале. – Никуда мы не уедим без тебя, Вера. Я же тебе обещал, что приду!

– Чудесная девочка!.. Сколько же вы не виделись?

– Сколько же?.. Два или три месяца, пожалуй.

– Нет, 83 дня! – поправила Вера.

– Ого! – цокнул языком Василий. – До какой цифры научилась считать?

– До тысячи.

– Молодец. Дальше легко можно считать и до миллиона, миллиарда и так далее.

– Я бы так и считала, если бы ты не пришел.

– Ну и ну, – Василий помотал головой. – Познакомься, Вера: эта моя невеста Валя.

Вера тревожно посмотрела на красивую спутницу.

– Я тебе уже больше не дочка?

– Как раз наоборот! Мы приехали взять тебя погостить у нас.

– Погостить?! Только и всего?!

– Понимаешь, чтобы взять тебя даже погостить, нужно согласие твоей мамы.

– А её нет. У неё теперь новый хахаль. Она на время переехала к нему. С нами живёт баба Клава. Корову пришлось продать, потому что нечем кормить. На эти деньги и живём. Я ей сейчас сама пойду и скажу, что уезжаю с вами.

– Ерунда какая! Как же сестрички?

– Маму хотят лишить родительских прав. – Вера нахмурилась и отвернула лицо.

– Ты что-то не договариваешь. Говори правду, помнишь, мы об этом договаривались. Всегда говорить только правду.

– Я сама написала заявление, чтобы нас забрали от мамы. Один прихожанин в церкви, когда я сидела на паперти и просила милостыню, забрал моё заявление и отнёс, куда надо.

– Ну ты даешь, Вера!

– Я сделала неправильно? – Она гордо вскинула голову. – Ты же ушел из маминого дома и от бабы Клавы. Мне как уйти?! Я хочу учиться, это же так здорово! И не хочу побираться. Между прочим, мама хотела меня продать. Я подслушала разговор их с новым хахалем. Продать за доллары за границу. Я слышала-слышала…

– Не плачь, – Василий руками смахнул слезинки с её порозовевших щёк. – Пошли в дом, поприветствуем бабу Клаву. Ты пойдёшь с нами, Валя?

– Пожалуй, что нет. Я посижу в машине. Возвращайтесь скорее. Пока моего присутствия не требуется.

Между тем, познакомиться с бабой Клавой всё же пришлось. Через некоторое время из ворот почерневшего дома гурьбой вышли Вася и Вера, одетая по погоде и с ранцем за плечами. Следом, тяжело отдуваясь, с трудом двигая толстые варикозные ноги шла баба Клава. Вприпрыжку неслись Оля и Галя. Валя спокойно переместилась из салона автомобиля на обочину дороги.

– Вот какая зазноба у тебя, зятёк мой несостоявшийся, появилась, – хриплым прокуренным голосом сказала баба Клава, глядя в упор на Валю.

– А ничего, ничего дивчина! – заключила баба Клава

– Здравствуйте, – с вежливым поклоном ответила Валя.

– Понимаешь, баба Клава, если бы я остался тогда, в феврале, у вас – остался бы по доброте душевной. Но это не любовь. А Валя я люблю. Все мои беды случились, что не было умения сжигать за собой мосты.

– Люблю?! – скривила лицо баба Клава. – Я всю жизнь прожила, и кроме побоев от муженька ничего не видела.

– За вас будет внучка любить, – сказала Валя как бы вскользь, невзначай. – Мы лишь хотим позаботиться о будущем Веры. Передать ей понимание традиционной добротной семьи.

– Мне хочется знать, кто надоумил Верку написать заяву на собственную мать?

– Это так важно? Не надоумил – открыл глаза! – сказал Василий.

– Да вы сами-то голытьба! – заметила баба Клава. – На такой задрипанной машине приехали.

– Зато с личным водителем… почти с личным, – нашелся Василий. – Ровно через год у нас будет и своя квартира и машина. Было бы к чему стремиться. А трудиться, как вы, баба Клава, могли заметить, я хочу и могу.

– Это верно! Да мне от этого не легче.

– Легче будет девочкам. По крайней мере у них появится надежда стать нормальными людьми. Стать полноценными гражданами великой страны, – искренне отвечал Вася. – Мы не встанем в ряды, как отряд пятой колонны, нанятый за доллары утопить величие русского духа в пьянстве и разврате! Это так, к слову сказано, не сердись и не отвечай на это. Ты скажи прямо, баба Клава: отпускаешь Веру погостить на неопределенный срок?

– Пусть уезжает. – Махнула рукой баба Клава. – А то и на меня ксиву намалюет: дескать, курю, пью, в школу за ручку не вожу, из ЦРУ деньги получаю. А ты знаешь, что её еле отходили в больничке, как ты смотался от нас? Ведь она залпом стакан водки хватанула!

– Я слово держу, папа, – ответила Вера.

– И я держу, – сказал папа Вася.

***

Надежда Михайловна встретила известие о предстоящей свадьбе как божественное провидение. А то, что вдобавок почти одновременно молодожены удочеряют девятилетнюю девочку, становилось залогом добродетельной жизни. Эти два известия до слёз обрадовали прикованную к постели мать. По её твердой просьбе гражданский акт регистрации брака скрепили венчанием в православной церкви.

Венчание прошло торжественно и величаво. Святой дух сошел в души вступающих в брачный союз. Оба ощутили явственный трепет от соприкосновения с великим и вечным Богом. Через молитвенное благословение священника они получили благодать Божию, которая будет содействовать им в течение всей жизни исполнять обеты взаимной верности и любви. Сам Бог соединил их вместе.

Первая брачная ночь стала настоящей первой брачной ночью. После девяти лет разлуки они обнажили тела, расположившись на просторном украшенным цветами ложе… Нежность, радость, удивление, невероятность, обожание – такие чувства утвердила первая брачная ночь. И так будет всегда. Вечный настоящий момент времени.

***

Молодые зажили, душа в душу, счастливо, весело и в достатке. Дочка Вера стала не обузой, но помощницей. Её без проволочек удочерили. Практически сразу взяли кредит и купили трехкомнатную квартиру, чтобы у каждого было по комнате: у молодых, у мамы, у Веры. Кредит вскоре погасли за счёт продажи квартиры Вали во Владивостоке и маминой квартиры.

Мама полюбила Васю и Веру как родных: сына и внучку. И, успокоенная сердцем, что к доченьке пришло вымоленное счастье и благополучие, легко и безболезненно скончалась, уснув однажды в этом мире и проснувшись в другом: вечном мире ангелов и серафимов.

Через полтора месяца после похорон мамы, Валя забеременела. Ни она, ни Вася не могли поверить, что сами станут родителями. После того кошмара, что пережила Валя, зачать ребенка и выносить, казалось невероятным.

Через девять месяцев в счастливой семье родился сын.

Назвали его Никитой. Здоровый голубоглазый малыш.

Счастливые родители смотрели на него как на реализовавшееся чудо.

Ведь этого никак не могло быть по законам, правилам, нашего взбесившегося времени, когда ценности смешались с понятиями и установками на понимание. Когда за изящной иносказательной формой не видят простую и гадкую суть. Когда стало расхожей фраза, что чудес не бывает – это и верно: в холодном великолепии суетной жизни ничего уже ни видно, кроме как собственно себя, своих усеченных желаний, подогнанных под буржуазный стандарт, евро-американского толка.

Валя со слезами благодарности в несчетный раз уверовала – Бог есть! И смотрела на Никиту. И вспоминала тут же маму и молилась за неё.

Это и есть чудо, как творение Господа. Чудо как ответ Господа молящим и скорбящим. В её душе звучали заученные наизусть строки преподобного Силуана Афонского:

 
О, братья мои, припадаю я на колени.
И молю вас: веруйте в Бога,
Веруйте, что есть Святой Дух,
Который свидетельствует о том
Во всех церквах, и в моей душе.
Дух Святой есть любовь;
И любовь эта разлита
Во всех душах святых небожителей,
И тот же Дух Святой на земле.
В душах, любящих Бога.
В Духе Святом все небеса видят землю
И слышат наши молитвы
И приносят их Богу.
 

Молитву к ногам Господа принесла почившая мама и дочка Вера.

Простодушный и взыскательный интерес Никиты ко всему, что окружает, окончательно вернул их самих, умудренных горьким опытом потерь, неудач, запустенья, отчаяния к радостно-изумленному восприятию неиссякаемого волшебства простоты естественной жизни.

Пригодилась и неказистая дача Василия. Ценным в ней был земельный участок и баня с добрым духом Банником.

Те постройки, которые не успел сжечь Василий, спасаясь от зимней стужи, снесли до основания и сравняли с землей. Сделали полную перепланировку участка. Наняли бригаду опытных плотников, которые в короткий срок срубили удобный и практичный бревенчатый дом, чуть поодаль – новую баню. Причём, для очага использовали кирпичи из старой бани. И первая топку бани сделали для добрых духов.

Около дома устроили искусственный водоем с зеленой лужайкой, установили качели, беседку, посадили плодовые деревья, разбили грядки. Бывшая дача-развалюха стала уголком семейного отдыха в колорите природы.

Фирма, где работал Василий, успешно развивалась, осваивая новые и новые объемы работ. Росла зарплата, росло и служебное положение Василия. Устойчивая гарантированная работа позволила легко решить денежно-материальные вопросы: купили автомобиль, одели Веру, что называется, с иголочки. На первые года обучения дополнительно наняли репетиторов, которые профессионально подчистили хвосты, пробелы и провалы в образовании Веры.

Валя окончила профессиональные курсы визажистов и открыла косметический салон. Её природная деликатность, мягкость и внимание, развиты до редких высот несоизмеримым страданием. Страданием поруганной и воскресшей женщины. Её чуткие искусные руки, поднаторевшие над собственным, когда-то изуродованным телом, могли творить чудеса. Это взятое вместе создало обожаемого клиентами Мастера.

Жизнь гармонично сомкнулась в крепкий сияющий шар, в собственную планету любви и тихой умиротворенной радости, – скользнувшую на ось вечного пути постижения и обретения Вселенной через бескорыстную любовь.

***

Как-то раз катились они, Валя, Вася, Вера и Никита, по городу в симпатичном автомобиле, всегда чистом и сверкающем свежей краской. Катились в ухоженный сад, где в компании обретенных, хороших и верных друзей намечен воскресный пикник. Дачный участок дополнил бы дружескую встречу приятными приложениями: шашлык из диетического мяса, просторная баня, чай с ароматными травами в летней беседке, дружеская беседа.

Вдруг на перекрестке, уже на выезде из города, похерив правила дорожного движения, наперерез им вырулил громадный черный джип последней модели именитой фирмы. Вася с отвращением отпрянул, взвизгнули тормоза, пропуская хама.

Сердце захолонуло, но не от беспардонного маневра супердорогого автомобиля – от мельком брошенного взгляда на водителя: красивую женщину с мертвецки бледным лицом, искаженным гримасой собственного величия.

Это была она, его первая жена, обчистившая до нитки, хладнокровно и лицемерно поиграв в любовь. Она, которая стала совладелицей чрезвычайно выгодного бизнеса, отправив кого-то на заслуженный отдых, кого просто в аут, где-то схитрив, где-то слукавив, где-то просто замутив и подменив понятия, где-то совершив прямой подлог. Это Валерия, пришедшая установить новую реальность.

Мягкое прикосновение руки Вали вернуло в благостное настроение.

– Не волнуйся. Столбов много стоит у дороги, какой-то когда-то будет ее.

– Это, моя бывшая жена-нежена, посланная мне в наказание. Только за что?

– Скорее в назидание, тебе и мне. – Улыбнулась Валя. – Полюбив однажды, будь верным навсегда. Любовь, как и жизнь, не приходит дважды.

– Ты права! Ты не представляешь, как ты права! Почему тогда, в аэропорту, в Приморье, эти же самые слова ничего не значили, не были так дороги и святы, как сейчас. Не жрала бы нас беда следующие девять лет.

– Она съела нас, прежних! И отрыгнулась на эту холёную даму, которая вытаращила на нас сейчас злючие глаза, будто хочет сказать, что так не бывает. Но бывает! – И губы их соединились в нежном и благодарном поцелуе на глазах амбициозного водителя крутого автомобиля новой буржуйской элиты.

Ошеломлённая богатая стерва, не верящая глазам, с яростью надавила на педаль акселератора. И направила шикарный джип не в сторону многоликого города, чтобы с поросячьим визгом бешено закрутившихся колёс, убраться восвояси – она, упиваясь вседозволенностью, завершила очередной подлый маневр: с холодной улыбкой въехала в ухоженный автомобиль счастливой семьи.

Странный толчок назад, скрежет металла и звон стекла разомкнули губы влюбленных супругов. Они, не разжимая объятия, в четыре глаза с недоумением посмотрели на левый угол машины, вцепившегося в бампер джипа. Никита, сидящий в детском кресле, вытаращил глазенки, вообще ничего не понимая. Вера закрыла его руками.

Включив аварийный сигнал, Вася вышел из салона к точке соприкосновения и стал рассматривать характер повреждений обоих автомобилей. Валя, спокойным голосом, объясняла Никите и Вере причину внезапной остановки. Тем временем Лера вальяжно явила себя на общее рассмотрение.

Если бы не мертвецки бледное лицо и огромные глаза, которые расширил холод запустения, тот самый лютый холод, от которого цепенеют мозги и в сердце растут глыбы льда, и остается один шаг до умопомрачения – Лера была бы сказочно великолепна. Изящная фигура, холеный вид, дорогие одежды с нездешним шармом, редкостное кольцо на правой руке с огромным сверкающим драгоценным камнем и прочим обилием золота и драгоценностей, рассредоточенных замысловатым образом по совершенному телу. Иссиня-черные волосы показались Васе траурной рамкой её внешнему великолепию.

– Ты что творишь, Лера? – спросил Вася, выдерживая её проницательный взгляд.

– А ты изменился, – сказала она с нескрываемым удивлением. – Красивый, важный, счастливый. Непорядок! Получается, за тобой должок.

– В смысле?

– Ты уходил от меня полным отстоем. И таким должен быть. Вижу, напротив, разлука пошла на пользу. Мои санкции пошли тебе впрок.

– Хочешь сказать, недоглядела и обобрала не по всем пунктам.

– Именно! Ты стал гораздо сообразительней.

– Тот остаток, который вернул и сделал возможным быть счастливым – тебе не подвластен.

– Ты первый, кто мне сказал подобное. Правда, ты мне и прежде пробовал перечить, оттого и полинял, и обкакался… Выходит, я тебя недооценила?

– Выходит так. Ехала бы своей дорогой. Что ты снова наделала! Зачем вечно встреваешь в чужую жизнь, отнимаешь время на то, отчего изо дня в день следует избавляться.

– А я ведь вспоминала тебя, Вася, – вкрадчиво сказала она, мгновенно переменившись на тихую скромную девушку. – Ты что забыл, как любил меня?

– Я не любил.

– Вот как!?

– А чем мы с тобой занимались целый год в одной постели? Причем за все это время я ни разу тебе не изменила!

– Это еще как посмотреть! Ты меня приворожила. Я тебе был нужен для твоих бесовских обрядов. Через меня ты сочеталась с кем-то другим. У меня всегда было ощущение, что нас трое в постели. Ты что-то хотела понять и меня использовала.

– Так ведь и у меня было такое ощущение! И эта твоя третья, не та ли, что сидит в машине. Она-то и вечно мешала нашей также особенной любви. Познакомь… Я тебе дам глазком взглянуть, кто мой третий: у тебя волосы встанут дыбом.

– Они уже встали.

– А ты знаешь, когда у меня встали волосы, – с неожиданной злостью оборвала она его. – Тебя следовало хотя бы легким кивком поприветствовать и ехать дальше. Вы же на моих глазах, как голубки стали целоваться!

– Не разрешение ли спрашивать у тебя?

– Ты думаешь, что так просто уйти от того, что было. От меня ты можешь уйти, уйдя совсем из этого мира. Каким образом? – не важно.

– Подобно Веэв? Вытянуть ценное, растоптать душу и посадить на нищенское социальное пособие?

– С Веэв отдельная песня. Не путай.

– Он умер, прямо на кладбище, у могилы Антонины Степановны… Два года назад.

– Все мы там будем.

– А не боишься, что там он встретит тебя с дубиной. И хорошенько отметелит, да не раз.

– Это ты говоришь мне?! Ты забыл, что вызвать и подчинить духа даже здесь, для меня пара пустяков? Я бывала в том мире: там совсем не так, как здесь предполагается.

– Что же там не осталась? Со своими распрекрасными духами.

– Не догадываешься? Нет?! Потому что здесь очень вкусно, когда есть такие, подобные тебе, и твоей зазнобе! – Она внимательно посмотрела на Валю, которую затянувшийся разговор начинал беспокоить. Глянула на Веру. – Ага, и ту маленькую нахалку приютил. Дочку выискал!.. Зря её тогда пожалела: хотя бы один глаз следовало выцарапать. А второй глаз оставить, чтобы было чем смотреть на грядущие мучения. Впрочем, и сейчас это можно сделать ещё с большим удовольствием!

– Откуда вы все такие повылазили? Гадкие, склизкие, противные в красивой внешней оболочке. Готовые всё опошлить, всё продать. Ты уже сама на доллар походишь!

– У меня спецзадание: уничтожить всех добрых склизняков! Хоть я и говорю по-русски, но в жилах моих нет русской крови. Так что снова к тебе пришла беда.

– На этот раз тебе будет сложнее делать гадости и мерзости. Как бы тебе самой в аут не сковырнуться.

– Ух ты, как заговорил! Это даже интересно.

Валя, интуитивно поняв сущность дорожного происшествия, распахнула дверь машины – главенство Леры стушевалось. Глаза великолепных и необычных женщин сомкнулись в первой схватке.

Два разных мира обозревали друг друга, примеривались для нанесения первоначального удара, который состоял бы в торжествующей улыбке у одной и душевным смятением другой.

Вася заворожено смотрел то на Леру, то на Валю, предполагая сколько душевной силы стоит это внутреннее постижение и противостояние. Ему припомнился цветок, что увял под взглядом Леры. Неужели и Валя способна выйти за грань обыденного, на равных с Лерой? Краем глаза увидел, как напряглась Вера, и вытаращил глазёнки Никита.

– Так, ладно, в гляделки поиграли, – сказала Валя. Что положено в случае аварии делать? Выставить аварийный знак, вызвать дорожную полицию… Василий, давай действовать. Ведь на грани срыва наше веселое мероприятие!

– Это без проблем, – спохватился он.

– На грани срыва у вас отныне будет многое, если не всё! – Лера хохотнула. Хохотнула несколько наигранно. – Для начала придётся раскошелиться. Дорого вам обойдется ремонт машины. Дороже дорогого… Копите деньги на возмещение ущерба и судебных издержек. Но, повторяю, это для затравки! Так что рада познакомиться. К вам вновь постучалась не беда – горе!.. Заскучала я что-то в последнее время.

– Не обломаешь ли зубы? Подумай-ка лучше, прежде чем ввязываться, – с потрясающим спокойствием промолвила Валя.

– Посмотрим, подружка. Подружка дружка моего. Думать будете вы. А у меня все по накатанному! – Лера взяла мобильник и набрала номер адвоката.

Василий направился выставить на дороге знак аварийной остановки и выполнить действия четко по «Памятке водителя в случае наступления страхового события», врученной ему после оформления полиса ОСАГО.

Тем временем, Никита, с любопытством разглядывавший место происшествия и пытавшийся уразуметь чистым детским умом, чего не поделили мама и папа с тетенькой, напоминающей злую фею, вдруг громко заревел.

Тем же временем, к ним под вой сирены мчалась полицейская машина. И респектабельный адвокат завел БМВ седьмой серии и, выруливая к Лере по осточертевшим улицам, прикидывал сценарий агрессивной защиты.

Валя взяла младенца Никиту на руки, с лаской и болью прижала к груди, успокаивая теплом. Вася в какой-то момент, бросивший беглый взгляд на любимых, вдруг застыл пораженный: он видел подобное на картине Рафаэля «Сикстинская мадонна» – чистая женщина в окружении лживого коварного мира. В чем и в ком искать опору?

С неожиданным приливом силы сказал себе: «Мы не сдадимся, как бы ни было трудно, какие бы козни не устроила Лера!». Обнял Валю и Никиту, который тут же перестал плакать, прижал к себе трепетную Веру. Торжествующая улыбка озарила лица четверых, ставших на веки вечные, радостной клеточкой жизни, где время в самом деле перестает быть временем, где всё проникнуто Святым Духом, космическим Разумом с той самой сокровенной сутью бытия, что приходит как прозрение, и что сберегали из поколения в поколение.

Улыбалась и Лера: она наконец-то нашла заветную точку проникновения в неподвластный ей мир духовной силы, что сдерживает глобальный натиск её тайных наставников и собственный коммерческий захват. Колесо жизни вновь повернулось к острию беды. Только кто падет в жернов? Шансы как будто равны.

Конец второй книги