Текст книги "Укромное место"

Глава 24

Я не могла заставить себя перезвонить. Я не была готова разговаривать с человеком из потустороннего мира. Надо было занять себя. Делать что-то другое. И раз я сказала Луису, что поработаю в саду, то так тому и быть.

Решение было принято: я снова выключила телефон и отправилась исследовать сарай, в надежде найти инвентарь для сада.

Нашлись большие ножницы, но не было средств от сорняков, поэтому я села в машину и поехала в Бенифлор. Но как я ни старалась отвлечься, мысли мои были накрепко привязаны к телефону, лежащему в сумке. Мне очень хотелось его включить, но я крепилась изо всех сил.

Купив всё, что мне было необходимо, я убрала средства от сорняков и удобрение в багажник машины и, не торопясь, пошла пешком к площади. В «Кафе Флор» я села за любимый столик.

Вновь дружелюбная Роза приняла у меня заказ, а потом спросила, думала ли я о предсказаниях Магды?

– Не очень много.

– У меня сегодня свидание, – сказала она, и тогда я поняла, почему девушка радостнее обычного. – Со старым другом.

– Кто он?

– Его зовут Том Дизи. Его родители владельцы ирландского паба в Бенифлор-Коста. Я знаю его много лет, мы учились в одной школе.

– И он ни с того, ни с сего позвал тебя на свидание?

– Вчера вечером я столкнулась с ним в отеле, я живу с родителями в маленьком коттедже на территории «Ла Игеры». Он там ужинал со своей семьей. Вот там мы и встретились. Мило побеседовали, и Том позвал меня на свидание. Так что видишь, Магда была права. Новые отношения с человеком, которого я давно знаю.

– Ну, возможно, так, – сказала я. – Но это только свидание.

– Это первое свидание с тех пор, как я рассталась с Пепом Наварро, – сказала она. – Слышала, он уехал на Майорку.

Сплетни быстро разносились по городу.

Я кивнула.

– Скучаешь по нему?

Я отрицательно покачала головой.

– Серьезно? – подняла брови Роза. – Даже самую чуточку?

Я была слишком обеспокоена другими вещами, чтобы скучать о нем. Но я не могла ей об этом рассказать. В результате, я сказала, что так занята ремонтом, что мне некогда скучать. Она посмотрела на меня недоверчиво, и ушла к другим клиентам. Я допила кофе и оставила деньги на столе.

Вернувшись на виллу «Наранха», я снова включила телефон. Два сообщение от Пепа, но ни одного с номера Брэда.

Я вздохнула с облегчением, и с легким сердцем отправилась купаться в бассейне.

* * *

Я ожидала, что телефон зазвонит, пока я буду в бассейне, потому что так оно в жизни обычно и бывает, но этого не произошло. Не звонил он и тогда, когда я сидела в тени и дочитывала книгу, события которой происходили в Андалузии. Ощущая себя слегка поехавшей головой, я проверила и социальные сети, зачем – не знаю, ведь Брэд ими не пользовался. В Сети были только обычные уведомления о новых постах людей, которых я знала не так уж и хорошо. Ничего от Сирши или Клео, ни сообщений, ни обновлений.

Как будто меня не существовало.

Уже позже, в тот же вечер, я снова заглянула в журнал вызовов. Вызовы с номера Брэда и мой исходящий. Мы редко звонили друг другу, предпочитая общаться текстами, хотя, учитывая, что я была для него всего лишь интрижкой, тексты могли стать весомым доказательством его вины. Меня пробрала дрожь, когда я снова подумала о том, что кто-то мог прочесть эти сообщения. Возможно, это был спасатель, обнаруживший тело под завалами. Или телефон нашел человек, который понятия не имел о том, кто был прежним владельцем, и оставил его себе.

Кто бы это ни был, я всё равно не могла понять, как ему удалость разблокировать телефон. Он должен был знать пин-код. Но Брэд всегдавыключал телефон. Ему было что скрывать и от меня и от жены. Я, разумеется, не знала пароль. Мы как-то разговаривали о том, каким безумным количеством паролей приходится пользоваться вв жизни, и он сказал, что у него есть один код, который он использует на самых важных устройствах. Когда я спросила, что это за код, он подмигнул мне, сказав, что это важное для него число.

– Профессионалы рекомендуют не использовать важные числа, – предупредила я. – Всегда остается возможность, что кто-то может догадаться.

– Мне это не грозит, – отмахнулся он.

– Ты уверен?

– Однозначно.

Брэд не удалил сообщения, потому что был уверен, что никто кроме него их не прочитает. Но кто-то прочитал. Я содрогнулась от мысли, что это могла бы быть Александра. Даже не представляю, что бы она почувствовала. Но я напомнила себе, что это не могла быть она. В конце концов, Александра, как и Брэд, умерла.

* * *

Четыре часа утра. В доме тихо. Я встала и открыла ставни: свет уже бледной луны серебрил кроны деревьев и кустарников. Я представляла, как прадеда Пилар вытаскивают из дома, а потом вешаютна ближайшем дереве. Я поежилась, хотя в комнате воздух был такой теплый, что вполне заменял одеяло.

Четыре утра в Испании – это три часа в Дублине. Плохое время, чтобы позвонить кому бы то ни было. Мне было всё равно. Я набрала номер Брэда.

Я услышала сообщение на испанском. Но я и так могла догадаться, что мне ответил автоответчик: «Номер не обслуживается». Возможно, тот, кто подобрал пин-код наконец стёр все данные с телефона. Или возможно… Возможно, душа Брэда отправилась дальше, и он больше не имел доступа к своему телефону.

Ну, вот… Я опять об ушедших душах… История с телефоном – вопрос исключительно практический. И как и подобает решать практические вопросы, я выясню, кто мне звонил и как этот человек получил доступ к телефону. Не то, чтобы мне это было важно, но…

Я не вернулась в кровать. Вместо этого, я сварила себе кофе, чтобы уж наверняка не спать, и выпила чашку ароматного напитка, сидя за каменным столом в саду под нежный шелест листвы и утреннюю перекличку птичек, мелькающих на апельсиновых деревьях.

Ясела в машину и отправилась в Бенифлор-Коста. Небо уже начало светлеть, а морские волны мягко бились о берег. Было только шесть тридцать утра. Солнце взошло над Средиземным морем, раскрасив пейзаж в насыщенные розово-золотые цвета. По небу лениво плыли невесомые облачка. Они были точно стая фламинго, гуляющих по соленому озеру.

Еще один волшебный рассвет… Еще один день… Старушка Земля продолжила свое вращение. Я знаю, что в среднем наша жизнь составляет семьдесят лет. Это двадцать пять тысяч девятьсот пятнадцать дней. Двадцать пять тысяч девятьсот пятнадцать рассветов. Некоторые из них будут такими же невероятно красивыми, как нынешний. Некоторые будут скрыты темными тучами и дождем. Вне зависимости от того, что происходит в жизни людей, солнце встает каждый день.

Брэду было почти тридцать пять, когда он умер. Получается, он пропустит, по меньшей мере, тринадцать тысяч восходов и закатов. Мне стало грустно от этой мысли. Но грусть не сжала мне горло, как это было прежде. Она не сбивала меня с ног. Это была тихая печаль по человеку, который больше никогда не сможет увидеть безмятежность зари, великолепие ночного неба или услышать шелест листвы. Но я пока живу. Выходит, мне повезло.

Я села на песок около воды и смотрела на то, как солнце вступает в свои права, а город просыпается ото сна. Когда последние всполохи розового и золотого пропали, сменившись на обычный лазурно-голубой, я встала и стряхнула песок с одежды. А потом села за руль и вернулась на виллу «Наранха».

Дом, с его заново покрашенными ставнями и прибранным садом, казался таким безмятежным в лучах утреннего солнца, что о его беспокойном прошлом вспоминалось с трудом. Люди, которые жили здесь, тожестали прошлым. Моя проблема была в том, что я не смогла преодолеть чувство потери. Поэтому звонок с того света оказался таким потрясением для меня. Но теперь, когда я вошла в дом, я поняла, что и это смогу отпустить. Я вспомнила, что жизнь – это череда потерь и находок. Ты находишь и теряешь, и так раз за разом. Я потеряла Шона и нашла Брэда. Потеряла Брэда и нашла Пепа. И если я потеряю Пепа, то появится кто-то еще. Возможно, не сразу. Возможно, не навсегда. Но когда-нибудь непременно появится. Кто-то добрый и внимательный. Человек, которого я встречу, когда меньше всего того ожидаю, и который будет значить для меня больше, чем любой другой мужчина.

Я верю, что он где-то есть. И верю, что я его найду. Но когда? И где? И как?

Пока не знаю…

Глава 25

Сказав Луису, что поеду в Валенсию, я решила именно это и сделать. До города было полтора часа езды. Мне всегда хотелось посетить Город искусств и наук, если буду в Испании. На осушенном дне реки Турии, русло которой было перенесено, стоит целый комплекс, включающий в себя концертный зал, центр научных выставок и невероятный океанариум. Три основных здания – все из стекла и металла – полностью в окружении воды, как будто в каком-то научно-фантастическом фильме. Положа руку на сердце, суровая сдержанность этого города мне была гораздо больше по вкусу, чем миленькие города, вроде Бенифлора.

Я забронировала билет в Музей наук принца Фелипе по Интернету, и попросила «Джейн» – навигатор, довести меня до ближайшего торгового центра с парковкой. Я была уверена, что прибору это не составит труда. А вот в том, что мне удастся доехать целой и невредимой, я уже не была так уверена – как бы не были хороши мои навыки вождения на шоссе, передвижение по городу меня пугало. Пару раз меня подрезали беспокойные валенсианцы, им было не до туристов, которые забивают дороги своими автомобилями, взятыми напрокат. Наконец, через два часа после начала движения, я припарковалась у торгового центра «El Saler», и направилась к музею.

При входе змеились две очереди, но они были не такими длинными, как в аэропорту Аликанте, когда я только прилетела, и мне не пришлось ждать своей очереди слишком долго. Забрав билет, я спросила сотрудницу, которая меня обслуживала, на месте ли Ана Перес?

– Ана? – Девушка посмотрела на меня с любопытством. – Вы знакомы?

– Да, – улыбнулась я. – Меня зовут Джуно Райан.

Она секунду подумала, а затем позвонила и с легкой запинкой назвала мое имя. Когда она повесила трубку, вид у нее был довольно удивленный, и она сказала, что Ана скоро спустится, чтобы встретиться со мной.

Я встала в сторонке в ожидании мамы Пилар. После палящего солнца на улице в фойе была райская прохлада, но мне было так жарко и так хотелось пить после непродолжительной прогулки от торгового центра, что пока ждала, я купила бутылку сока в автомате.

– Джуно!

Я не видела, как она подошла, но на ее лице ясно читались искренние удивление и радость. – Как ты? Почему ты не сказала, что приедешь?

– Это было спонтанное решение, – призналась я. – Заехала повидаться.

– У тебя всё хорошо? – Она сканировала мое лицо. – С домом никаких проблем?

– Нет, всё отлично. Просто мне показалось хорошей идеей приехать сегодня. Не хочу уезжать, не побывав здесь.

– Ну, конечно же! – согласилась она. – И я с удовольствием устрою тебе экскурсию.

– О, это вовсе не обязательно! – воскликнула я. – Я просто не могла не поздороваться, вот и всё.

– Я в любом случае не могу уделить тебе много времени, – сказала она. – Осмотр всего музея может занять несколько часов, но, возможно, ты захочешь начать с отдела о человеческом теле? А продолжить выставкой, посвященной электричеству?

Моя родная мать заскучала бы через пять минут, но Ана Перес смеялась и шутила, пока я измеряла свою силу и пробовала на себе различные тесты на ловкость, разработанные для того, чтобы продемонстрировать, как сложно устроен человеческий организм.

Когда мы дошли до зала, посвященного электричеству, она оставила меня одну, объяснив, что у нее сейчас встреча. Назначила встречу со мной через час. Ана предложила встретиться в маленьком кафе перед входом в музей и, когда я кивнула, поспешила по делам.

Я стояла перед экспозицией, показывающей, как работает постоянный и переменный ток, и думала о том, каким же могущественным и страшным, должно быть, казалось электричество нашим предкам, которые впервые с ним столкнулись. Электрический свет, наверное, казался чем-то сверхъестественным. И хотя я тут же подумала о выключенном телефоне, лежащем в моей сумке, я напомнила себе, что в мире нет ничего сверхъестественного, есть только феномены, которые мы еще не успели объяснить.

Я была на ногах с самого рассвета, и это стало сказываться – когда мы с Аной снова встретились, я почувствовала себя уставшей. Она протянула мне билеты на всевозможные выставки, и я растерялась. Ни за что не успею посмотреть всё за один день и добраться домой. Я же усну прямо за рулем автомобиля.

– Ты можешь переночевать у нас с Алонсо, – сказала Ана. – Наша квартира недалеко.

– Как же я могу? Ты и так уже столько сделала для меня, да и я ведь не взяла с собой ничего для ночевки.

– Не переживай, – улыбнулась Ана. – Я могу одолжить тебе ночнушку. Ты для меня сделала гораздо больше. Ремонт – это же потрясающе!

Я отправляла ей снимки комнат, в которых покрасила стены, и хозяйка отвечала мне восторженными комментариями. Пожалуй, даже слишком восторженными. Я думала, она это просто из вежливости. Но теперь, сидя перед ней, я поняла, что это всерьез, что ей нравится обновленный вид дома.

– Я бы сама не смогла этого сделать, – призналась она. – Я бы думала, что это неуважительно по отношению к бабушке.

– Ана! – Я в ужасе уставилась на нее. – Я решила, что ты не против. Ты же сказала, что можно! Я бы ни за что…

– Нет, нет… – перебила она меня. – Это нужно было сделать. Просто я не могла собраться с силами. Я готова расстаться с этим домом, но не могу сделать ремонт, который ему необходим. Знаю, это звучит глупо.

– Я понимаю, – сказала я.

И я действительно понимала.

* * *

Остаток дня я провела в Городе искусств и наук. Правда, заснула в планетарии. Вечером отправилась к Ане. Ее муж еще не приехал, но она позвонила ему и сказала, что мы встретимся в баре по соседству. Алонсо оказался добродушным мужчиной лет пятидесяти. Он великолепно владел английским.

Мы приступили к хамону серрано и креветкам в чесночном соусе. Тут позвонила по скайпу Пилар. Я улыбнулась и показала ей в камеру большой палец, сказав, что обожаю ее, ее страну и город. Она ответила, что надеется доехать заехать к родителям в сентябре, когда станет чуть прохладнее.

Пока Пилар разговаривала с родителями по-испански, я потягивала холодное белое вино из большого бокала, думая о своей маме, и вдруг поняла, почувствовав укол вины, что давно с ней не разговаривала. Я вытащила из сумки телефон и включила его.

Одно сообщение.

Пропущенный звонок

Неизвестный номер

Шум бара и голоса Аны и ее мужа, разговаривающих с Пилар, как будто отошли на второй план. Пропущенный вызов… Одно сообщение… С неизвестного номера. Это может быть кто угодно. Я была уверена: это человек, у которого сейчас телефон Брэда. Я хотела прослушать сообщение сразу же, но не смогла: только не здесь и не сейчас, не в окружении людей.

Вместо этого я решила сама позвонить маме по скайпу.

Мама обрадовалась, ей было приятно видеть Ану и Алонсо и знать, что они за мной присматривают.

– За мной не надо присматривать, – прошипела я. – Я сама могу о себе позаботиться. Но… – добавила я, не дав ей заговорить: – Хорошо, когда рядом есть люди, на которых можно положиться.

– Береги себя, – сказала мама. – Твоя аура до сих пор немного нестабильна. Но, по крайней мере, у тебя хотя бы румянец появился на щеках.

Она нажала «отбой», и я тоже решительно выключила телефон.

* * *

Когда мы вернулись в квартиру Аны, я уже еле стояла на ногах от усталости, а ведь еще не было одиннадцати. Ана предоставила мне всё, что было необходимо, затем я забралась под одеяло и, не включая телефон, вырубилась.

Утром я снова включила телефон, но не смогла заставить себя прослушать сообщение. Решила подождать до Бенифлора. Там с этим легче будет разобраться. Я бы хотела провести больше времени в Валенсии, но переживала, что оставила мурзика одного. Поэтому после раннего завтрака с Аной и Алонсо я выехала обратно. Небо было кристально чистым, благодаря кондиционеру в машине легко дышалось, и я включила радио, которое было настроено на канал с жизнерадостной попсой.

У меня было легко на сердце, когда я повернула на накатанную дорогу к вилле «Наранха».

Но сообщение не было прослушано, даже когда я уселась на веранде со стаканом свежевыжатого сока. Это был мой личный эксперимент Шредингера, так я подумала. И я не была готова узнать результат.

Этот эксперимент очень прост. В коробку помещаются кот и ампула с ядовитым газом. Коробка запечатывается. При определенных условиях ампула с ядом будет разбита, а животное – отравлено. Но пока ты не откроешь коробку и не увидишь мертвого кота – неизвестно, случилось это или нет. По Шредингеру кот одновременно и жив, и мертв. Его судьба определится в тот момент, когда ты увидишь его тело и зафиксируешь это во времени и пространстве. Конечно же, никакого кота у Шредингера не было, потому что ни один кот, уж тем более такой, как Банко, не позволил бы так просто запихнуть себя в коробку. Горе-ученого исполосовали бы вдоль и поперёк в мгновение ока. Но я понимала принцип теории. Сейчас сообщение на моем телефоне было одновременно и ничего не значащим, и важным. Я не хотела ничего знать.

Абсолютно ничего.

* * *

Тем не менее, когда вечером зазвонил телефон, и на экране высветилась: «Неизвестный номер», я была во всеоружии. Сделала глубокий вдох и ответила, собрав всю уверенность, которой располагала:

– Здравствуйте. Слушаю вас.

На том конце линии шуршала тишина.

– Здравствуйте, – сказала я снова. – Кто это? Почему вы молчите? Что вам нужно?

И услышала:

– Кто вы?

– Кто я? Это вы мне звоните, а не я вам. Поэтому, думаю, первым на вопрос ответить должны вы.

– Вы в списке контактов телефона, – сказал мужской голос. – Я говорю с мисс Пэйкок?

У меня перехватило дыхание. Пэйкок – это прозвище, которое придумал мне Брэд, оно означает «павлин». Это прозвище покажется странным любому, кто не разбирается в ирландском театре. Но объяснение тут простое. Мои брат и сестра были названы в честь ирландского поэта и его музы, но мое имя тоже связано с искусством. Мама назвала меня именем главной героини самого популярного произведения известного ирландского драматурга «Юнона и Павлин». Юнона, или Джуно – сильная женщина, а ее муж, Джек – Павлин в этой пьесе. Имя «Павлин» или «Пэйкок» – это такое очень по-дублински произнесенное английское пикок, «павлин». Когда Брэд впервые назвал меня так, я громко запротестовала, но он рассмеялся и сказал, что проходил пьесу Шона О’Кейси в школе, и эти имена крепко-накрепко увязли в его голове. «Джуно и Пэйкок, – сказал он. – Это же, как фиш-эн-чипс».

Тогда мне показалось это смешным.

– Откуда у вас чужой телефон? – Я не стала отвечать на вопросы. – Он не ваш. Как вы получили доступ к его контактам? Кто вы, черт возьми, такой?

На мгновение повисла тишина, а затем тот же голос ответил:

– Меня зовут Макс Холландер.

Имя показалось смутно знакомым, но я не могла вспомнить где я могла его слышать.

– Зачем вы мне позвонили? – спросила я. – Зачем вы все время звоните?

– Я хотел узнать что значит «Пэйкок»?

Первый раз, когда мне позвонили с номера Брэда, я чуть с ума не съехала от страха и потрясения. А теперь это стало похоже на шпионский триллер с какой-то коварной таинственной организацией под названием «Пэйкок». А во главе этой организации – женщина, которая, вообще, без понятия, что происходит.

– Пэйкок – этомое прозвище, – сказала я, когда сообразила, что Брэд использовал кличку для конспирации, чтобы не писать мое настоящее имя.

– Сообщения в телефоне достаточно откровенные.

– Вы не должны были их читать! – разозлилась я. – Это вмешательство в частную жизнь!

– Этот телефон принадлежал моему брату, – сказал Макс Холландер, и я сразу же вспомнила, где я видела и слышала его.

По телевизору, когда он благодарил людей за сочувствие. И на похоронах. Высокий, худощавый мужчина, который так вдохновенно говорил о Брэде и Александре. Он умудрился даже и меня утешить. Брат, о существовании которого я не знала. Но если он брат Брэда, то почему его фамилия не Макинтайр?

– Мне нужно поговорить с вами. Нам нужно встретиться.

– Я не хочу с вами встречаться, – отрезала я. – Мне это нении к чему.

– Прошу вас, – смягчил тон Макс Холландер. – Это важно.

На похоронах, во время сиюминутного разговора с ним, я бы отдала всё что угодно, чтобы поговорить с ним подольше. Но всё изменилось. Мне не нужны встречи с родственниками Брэда. Я этого не хочу.

– Я сейчас за границей, – пояснила я. – Невозможно встретиться.

– Я понял это по звонку. Как долго вы там пробудите? Где вы?

Мне хотелось отключить связь, но в итоге я раскололась, что нахожусь в Испании, и пробуду здесь целое лето.

– Я на Коста-Бланка, – добавила я. – Наша встреча невозможна. И я буду рада, если вы больше не станете мне звонить. И вообще я собираюсь заблокировать этот номер, так что вы не сможете мне дозвониться.

– Я вылетаю ближайшим рейсом и встречусь с вами. – Голос мужчины стал металлическим. – Я позвоню, когда доберусь, поэтому, пожалуйста, не вносите мой номер в черный список. Всего одна встреча. Это не займет много времени. Какой аэропорт мне нужен?

– Аликанте. Но я честно считаю, что…

– Увидимся, мисс Пэйкок.

Я не успела рассердиться. Он отключил связь.

Его высокомерие взбесило меня. Я понимаю, что у него, должно быть, тяжелый период после смерти Брэда и Александы, но с какой стати он считает, что может так со мной разговаривать? Если я заблокирую его номер прямо здесь и сейчас, ему мало не покажется. Пусть зря потратит деньги, пусть прилетит в Испанию без малейшей возможности найти меня. Однако он сказал, что разговор важный – и хотя я знала, что теперь ничего, из того что он скажет, не будет иметь для меня значения, я невольно заинтересовалась, что ему нужно.

Я даже прокрутила настройки телефона до опции «черный список», но поняла, что не смогу этого сделать.

И стала ждать, когда он перезвонит.

* * *

Через три долгих дня он позвонил.

В это время я старалась занять себя настолько, насколько это возможно. Начала обрезать бугенвиллию в патио. Это был тяжелый труд, и еще было очень жарко, поэтому к концу каждого дня я находилась вся в мыле, полностью вымоталась и была не способна сконцентрироваться на чем бы то ни было.

Тайна телефона была раскрыта: несмотря на то, что Брэд был уверен в своем пин-коде, брат, очевидно, смог разгадать число. Ничего мистического и фантастического, обыкновенная жизненная ситуация. Я постаралась сфокусироваться исключительно на фактах, и не думать, что же может сказать мне Макс Холландер. Мне было противно, что он читал нашу личную переписку с Брэдом. Я по скайпу флиртовала с Пепом, который все еще находился на Майорке, каждый день посещала «Кафе Флор», виделась с Розой, которая теперь пребывала в отличном настроении, и это было приятно.

Звонок раздался поздним утром, я уже и не ждала. Он застал меня врасплох. Я находилась в саду с большими ножницами в руках, обрезая кусты. Я умудрилась поранить руку об особенно коварную колючку. Кровь змейкой стекала по запястью, когда я взяла трубку.

– Я в Аликанте, – бесстрастно объявил Макс. – Где вы?

– Я же говорила, нам с вами нет смысла встречаться, – отрезала я.

– Перестаньте! Я уже здесь, и наша встреча состоиться. – Он добросовестно игнорировал всё, что я ему говорила. – Мы можем встретиться в каком-нибудь людном месте, если вы беспокоитесь.

Даже странно, я совсем не беспокоилась, во всяком случае, не в том смысле, который подразумевал Макс. Я не боялась встретиться с ним наедине. Да и чего бояться? Я ведь, в конце концов, уже видела его на похоронах, и он произвел на меня впечатление тихого вдумчивого человека. Определенно не такого, которого нужно бояться. Хотя, судя по тому, как плохо я умею оценивать людей, Макс вполне может оказаться маньяком с топором. Однако я встречусь с ним, узнаю, что он хотел сказать, и закрою эту главу своей жизни, вместе со всем, что касается его и Брэда. Возможно, это будет полезно. Возможно, это поможет окончательно оставить позади то время, которое я хотела только лишь забыть.

– Я живу в городе, который называется Бенифлор, – сказала я. – К северу от аэропорта.

– Там есть, где переночевать? – тут же поинтересовался он.

– Есть отель «Ла Игера», – ответила я. – Но он маленький, и обычно там нет свободных номеров. Есть еще отели в ближайшем городе на побережье, в Бенифлор-Коста, а еще тут Бенидорм неподалеку. Отелей полно.

Я подумала, чточто зря веду себя как туристический гид. Да пошел он к черту!

– Я позвоню, когда доберусь, – сказал Макс. И нажал на «отбой» раньше меня.

У него это хорошо получалось.

Я отправилась за мазью, чтобы смазать порез.

Макс позвонил через пару часов.

– Я на месте, – объявил он. – В этой… «Игере».

Очевидно, не такой уж этот отель эксклюзивный, если он так просто смог найти комнату.

– Мы можем встретиться здесь через час? – Он сказал это вежливо, но решительно.

Вдруг я врубилась, что всегда делала то, о чем просил Брэд: встречалась с ним, когда он хотел и где он хотел. А теперь должна действовать по указке его брата. Однако я согласилась.

– Я буду ждать вас у ресепшн, – предупредил он. – На мне голубая рубашка.

Он не знал, что мы уже встречались. Не знал, что я узнаю его, чтобы он не надел.

– Через час, – уточнила я.

Я убрала садовый инвентарь и приняла душ. После этого, потратила кучу времени, решая, что мне надеть. Я хотела выглядеть серьезной, сознательной и максимально непохожей на любовницу-соблазнительницу. Нет, не то, чтобы все любовницы выглядели соблазнительно. Не то, чтобы я считала себя любовницей. Не то чтобы я, в принципе, думала о том, что меня можно характеризовать этим словом.

Однако я не взяла с собой деловой одежды. Мой гардероб состоял из футболок, шорт, сарафанов, легких платьев и джинсов. Я не надевала джинсы с того самого момента, как приехала сюда, даже думать об этом было слишком жарко. Шорты казались слишком легкомысленным выбором. А все мои платья были легкомысленные и воздушные. Я перемеряла всю одежду, которая у меня была и остановилась на белой кофточке, которую я накинула поверх лавандового открытого платья, завязав свободным узлом. В кофточке я выглядела чуть более серьезно, а это платье лавандового цвета было самым элегантным из всех. Добавила сережки, пару симпатичных цепочек и несколько браслетов на запястье.

К моменту, когда я, наконец, собралась, прошло уже сорок пять минут, я в панике поспешила к машине.

Хотя Роза не раз рассказывала, как там красиво, я еще ни разу не побывала в отеле «Ла Игера». Он был расположен высоко в горах, за городом, и из окон открывался потрясающий вид на долину и море. Когда вышла из машины, я ахнула – меня поразила окружающая красота. Здание отеля – невысокий загородный особнячок – было выкрашено в кремово-желтый цвет, который, похоже, был любимым цветом в этих краях, а на его окнах были почти такие же ставни из темного дерева, над которыми я славно потрудилась на вилле «Наранха». От стоянки убегала тропинка из гравия, она вела через цветущий сад к покрытой плиткой площадке у входа в здание. В центре росла большая смоковница, старая, немало повидавшая на своем веку. Здесь было мирно и безмятежно, и, если бы я не переживала из-за встречи с Максом Холландером, я бы просто села в одно из плетеных кресел, живописно расставленных по саду, и смотрела бы на море.

Но у меня не было времени на то, чтобы наслаждаться пейзажами. Я преодолела три ступеньки, ведущие в отель. Стеклянные двери разъехались автоматически.

Я переступила порог.

Фойе «Ла Игеры» было симпатичным и прохладным, в центре зала на мраморном полу журчал маленький фонтанчик. За стеклянными дверями угадывалась терраса со столиками. Интересно, где Макс Холландер ждет меня? Кроме меня в фойе находилась блондинка, сидящая у ресепшн и сотрудник отеля с бейджем на груди. Они вели оживленную беседу.

У фонтана стояли два кресла, я села в одно из них и стала ждать.

Минут через пять Макс Холландер вошел в фойе. На похоронах, когда я впервые увидела его, на нем был соответствующий моменту черный костюм и галстук. Сегодня облачение господина Холландера составляли голубая рубашка и светлые брюки, но я узнала его в ту же минуту. Он тоже увидел меня.

– Мисс Пэйкок? – обратился он ко мне.

Я не стала поправлять его.

– Я забронировал столик на улице. Здесь мы не сможем поговорить с глазу на глаз.

Я кивнула и пошла за ним на террасу, где нас усадили за столик. Морской пляж был очень красив, но жаркие лучи солнца сразу опалили мои обнаженные руки. Официант раскрыл красный зонтик над столом, а затем спросил, чего бы мы хотели.

– Стакан воды без газа, – попросила я, а затем повернулась к Максу. – В такую жару абсолютно нет аппетита.

– Вы правы, – отозвался Макс и обратился к официанту: – Мне пива. И, пожалуй, немного орехов или оливок.

Официант кивнул и исчез.

Я вопросительно посмотрела на Макса Холландера.

– Итак… – сказал он, прожигая меня насковзь взглядом темно-серых глаз. – В каких отношениях вы были с моим братом, мисс Пэйкок?

– Во-первых, меня зовут не Пэйкок. Пожалуйста, не называйте меня так. Мое имя Джуно. Джуно Райан. А во-вторых, перед тем, как мы перейдем к главной теме нашей встречи, ответьте мне на вопрос: как Дилан?

Мой вопрос явно застал его врасплох.

– Я знаю, что ребенок получил сильные травмы, но жизнь его вне опасности, – пояснила я.

– Малышу уже лучше. Только это не имеет к вам никакого отношения.

– Я сама разберусь, что ко мне имеет отношение, а что нет, – холодно произнесла я.

Он даже заморгал от моих слов, явно не ожидая услышать такое. Я не была деликатна.

– Почему на телефоне Брэда вы записаны как Пэйкок? – спросил он.

– Да что вы прицепились к этому прозвищу? Зачем вам это знать? Лучше скажите, где вы взяли телефон?

– Произошел несчастный случай, – сказал Макс.

Я бросила на него тяжелый взгляд.

– Да ради бога, я знаю про несчастный случай. Я была на похоронах.

– Ну, конечно! – Макс взмахнул рукой. – Я сразу понял, что уже видел вас раньше. У меня хорошая зрительная память. Сейчас вы выглядите иначе.

– Вы проделали весь этот путь, чтобы задать мне этот дурацкий вопрос? – разозлилась я. – Это и была та важная информация?

– Не совсем, – сказал он и отпил пиво, которое принес официант. – Меня очень заинтересовала ваша переписка.

Я удивленно посмотрела на него.

– Вот как?

– Да, – сказал Макс. – Я ее читал и не знаю, что думать.

– Это уже интересно…

Он достал телефон и посмотрел на экран.

– «Я представляю тебя обнаженным, – прочел он. – Ты подо мной. Я рукой…»

– Ладно, ладно… – прервала его я. – Я знаю, что писала. И в этом нет ничего странного. Это личные отношения мужчины и женщины.