Текст книги "Невинный соблазн"

Мередит протестующе подняла руку, словно желая защититься. Она в панике искала подходящие слова, чтобы остановить все это.

– Зачем нам близость? Ты сам сказал, что не любишь…

– Не уподобляйся тем надоедливым женщинам, которые путают любовь с интимной близостью. Одно отнюдь не подразумевает другое, – улыбнулся он, обнажая зубы в волчьей усмешке. – Я ничего не имею против удовлетворения физической потребности. Когда ты рядом, у меня все время возникает желание. Я и сам не вполне понимаю, как так получается. – Взгляд его глаз буравил ее с безжалостностью сверла. – Уверен, со временем страсть охладеет. Такое всегда случается, но сейчас я буду настаивать на физической близости.

Мередит замотала головой.

– Нет. Эдмунд не склонял меня к этому и…

– К чертям Эдмунда! – усмешка растаяла на его лице. – Не смей сравнивать его и меня. Мои потребности, как тебе известно, иные. Или та ночь не убедила тебя в этом?

Мередит нахмурилась. Она не понимала, о чем говорит Ник.

Спустя несколько секунд выражение недовольства на его лице сменила задумчивость.

– Мередит… – растягивая каждый слог, произнес мужчина.

Ее язычок смочил пересохшие губы.

– Почему ты на меня так смотришь?

Ник глядел на нее так, словно впервые встретил. Он придвинулся ближе и чуть склонился, будто хотел прочесть в ее чертах правду.

– Ты уверена, что знаешь, почему Эдмунд не интересовался тобой?

Она вздрогнула.

– Да… Он все объяснил предельно ясно в первую брачную ночь…

Мередит пыталась сохранять равнодушие, но скрытая душевная боль все же пробивалась из-под маски притворства. Нику не стоит знать о ее сердечных ранах. Он и так знал больше, чем следовало. Она предпочтет утаить свой стыд.

– Вижу, не знаешь, – произнес Ник таким тоном, что ее напугало это.

– Нет, знаю, – сказала Мередит, подбоченившись.

«К черту! Он, что, хочет услышать от меня все это слово в слово?»

– Хочешь услышать? Прекрасно. Я не была ему интересна. Он предельно ясно выразил эту мысль. Я не вызывала у него желания. – Мередит рассмеялась резким, невеселым смехом, преисполненным скрытой боли.

– Мередит! Неужели у тебя столь искаженное представление о себе? – спросил Ник, а потом умолк и несколько секунд молчал, часто моргая. – Значит, ты так представляла себе случившееся? Думала все эти годы, что Эдмунд находил тебя непривлекательной?

Насупившись, женщина скрестила руки на груди.

– Я весьма благодарна, что ты поднял в разговоре тему моего позора…

– При чем тут позор? – глядя ей прямо в глаза, произнес Ник. – Дорогая моя! Эдмунд не хотел тебя, потому что не мог. Ни один нормальный мужчина со здоровыми желаниями не отказался бы от такой женщины, как ты, в первую брачную ночь.

От внимания Мередит не ускользнуло многозначительное выражение его лица. По недоуменному покачиванию головы графини он сообразил, что она до сих пор не поняла, поэтому решил выражаться предельно ясно:

– Он тебя не хотел, ибо предпочитал мужчин.

Руки женщины бессильно повисли. Сонм мыслей пронесся в ее голове. Она не верила.

– Чепуха. Я не слышала о подобном… Быть такого не может…

– Милая моя, наивная девочка. Это чистая правда. Лучше поверь мне.

Она прижала руку к груди.

– Следовательно, это не потому, что Эдмунд считал меня дурнушкой?

Ник криво усмехнулся.

– Весь прекрасный пол в целом не вызывал у него вообще никаких чувств.

– А все эти годы мне казалось, что дело во мне… – Коснувшись кончиками пальцев губ, Мередит отвернулась, чтобы Ник не увидел бегущие по щекам горючие слезы.

– Взгляни на меня, – приказал он.

Мередит неистово замотала головой и подалась вперед, желая прикрыть лицо руками. Услышанное произвело на нее сильнейшее впечатление. Она была просто не в силах сейчас взглянуть Нику в глаза. Женщина не слышала его шагов до тех пор, пока его руки не легли ей на плечи.

– Ты изрядно извелась, но при этом напрасно. Больше не кори себя. Ты желанна для мужчин. Как только я тебя вижу, сразу же хочу, – теперь в его голосе появилась приятная хриплость. – Черт побери! Почему мы из-за этого спорим? Я тебя очень хочу, Мередит, и поэтому не согласен на фиктивный брак.

Приподняв ее голову за подбородок, Ник провел шероховатой кожей большого пальца по мокрой от слез щеке. Когда мужчина наклонил голову, стало понятно, что он собирается поцеловать Мередит.

Скользкая, как рыба, она, извернувшись, соскочила со стула и замерла на расстоянии нескольких футов от него.

– Мы не сможем, – слегка заикаясь, произнесла она.

– Что не сможем?

Руки его, опустившись, странно болтались вдоль тела. Если бы она не увернулась, эти руки сейчас обнимали бы ее.

– Возможно, я не могу отделить интимную близость от любви! – в порыве отчаяния, воскликнула она, медленно отступая за спинку своего стула. – Тебе это не нужно, мне тоже…

Ник немного помолчал, захваченный врасплох ее порывистостью.

– Ты не должна хотеть от меня любви, Мередит. Любовь делает людей слабыми и уязвимыми.

Колфилд промолвил это с такой верой в свою правоту, что она поняла: он не притворяется.

– Может, и так, но я согласна стать ее жертвой, – переведя дух, произнесла Мередит. – И я будут ожидать любви от тебя.

Лицо Ника стало суровым, решительным, а в глазах появился хорошо знакомый ей стальной блеск.

– Я не из тех мужчин, кто устоит от соблазна переспать с красивой женщиной, тем более скоро мы поженимся и я уже имел удовольствие воспользоваться твоими прелестями. Просто помни, какой я негодяй, и это оградит тебе от любых любовных фантазий.

Она упрямо покачала головой, стараясь забыть о том, что ее только что назвали красивой. Не время позволять ему заговаривать ей зубы.

– Ты собираешься взять меня в жены по причине неразумного понимания своей ответственности передо мной, – настаивала на своем Мередит. – Мне кажется предосудительным с нравственной точки зрения делить ложе, если мы не собираемся становиться спутниками жизни друг для друга. Один раз еще не повод продолжать в том же духе.

Пальцы его сжимались в кулаки и разжимались. Мередит видела, что Ник борется с желанием хорошенько ее встряхнуть, вытряхнуть, так сказать, неразумение супруги. Нервничая, она потупила взор и принялась изучать текстуру потертого ковра под ногами, избегая осуждающего взгляда мужчины.

– Думай, что тебе хочется, но сегодняшнюю ночь мы проведем как муж и жена. Весьма сомневаюсь, что твоя нравственность будет этим сильно шокирована. Насколько я помню, тебе и самой это нравится.

Услышанное рассердило Мередит. Больше всего она досадовала из-за того, что он говорит чистую правду. Если он будет приставать к ней, то у нее все равно не хватит решимости и желания сопротивляться. Графиней овладевало отчаяние. С той самой ночи, когда они неожиданно встретились у дверей детской комнаты, ее сердце готовилось к капитуляции перед ним. Но она должна хотя бы попытаться. Именно на отпоре настаивала ее гордость. Унижение, вызванное поступком Эдмунда, меркло перед тем, что мог сотворить с ее сердцем этот мужчина. Для нее жизнь станет адом, если она будет связана крепкими узами с человеком, не способным ответить любовью на ее любовь. Каждая минута, проведенная в молитве, чтобы он никогда не узнал, что ее сердце принадлежит ему, станет настоящей пыткой. День за днем видеть безразличие на его лице… Такая жизнь медленно погубит ее.

В дверном проеме появился мистер Элиот. Он успел умыться, и теперь его мокрые волосы липли к коже головы, образуя нечто наподобие шлема. Хозяин таверны и его жена выступали в роли свидетелей бракосочетания. Жизнерадостно улыбаясь, женщина вытащила из вазы стоявшие там цветы и сунула их в руки Мередит. Сжимая липкие, влажные стебли ладонями, графиня в оцепенении слушала слова, во второй раз связывавшие ее узами брака.

– Ты, Николас! Клянешься ли ты перед Богом и этими свидетелями хранить верность этой женщине?

– Клянусь, – спокойно и хладнокровно ответил Ник.

Мистер Элиот повернулся к Мередит и повторил вопрос. Графиня пыталась, сбросив оцепенение, запомнить этот момент во всех подробностях, чтобы впоследствии не забыть, но происходящее уже было подернуто туманом зыбкости. Должно быть, она ответила, как полагается. Мистер Элиот объявил их мужем и женой. Обняв за плечи, Ник повернул ее к себе, чтобы поцеловать. Его губы едва коснулись ее губ. На секунду Мередит ощутила их легкое прикосновение. А потом к ней бросилась с объятиями жена хозяина таверны. Женщина без умолку радостно тараторила так, словно она не была свидетельницей сотен венчаний, происходивших в этом маленьком зале.

Свершилось…

Мередит вышла замуж за человека, который прежде обещал поскорее избавиться от нее.

Глава 23

Они отужинали за небольшим, покрытым льняной скатертью столом в отведенной им комнате. Мередит точно не знала, сам ли хозяин таверны решил, что им нужно побыть наедине друг с другом, или об этом его попросил Ник, но она предпочла бы обойтись без такого напряженного молчания.

По сравнению с ее ложем в Оук-Ране эта кровать была даже поменьше в размерах, однако взгляд женщины все время невольно косился в ту сторону. Вид кровати служил Мередит напоминанием о предстоящей первой брачной ночи. Вдвоем они вряд ли смогут комфортно разместиться на столь узком ложе. Им придется спать, плотно прижавшись друг к другу… или друг на друге… Представив, как это будет, Мередит покраснела. Она отпила немного кларета[12]12
  Кларет – красное вино Бордо.


[Закрыть], стараясь не смотреть на кровать.

– Тебе не нравится еда?

– Нравится.

Мередит наколола на вилку кусочек жареной курятины, стараясь делать вид, что ест с аппетитом. Она до сих пор обдумывала то, на что открыл ей глаза Ник. Эдмунд не желал ее, ибо предпочитал мужчин. Дело не в том, что в его глазах она была некрасива и вызывала отвращение. Ее самооценка в течение семи лет строилась на том факте, что муж не захотел иметь с ней близость. Сейчас она не знала, что думать по этому поводу. Она сама себя не узнавала. Оказывается, все ее душевные терзания – самообман и недоразумение.

– Если ты наелась, я могу распорядиться, чтобы со стола убрали, – предложил Ник, откинулся на спинку стула и погладил себя по животу. – Лично я наелся до отвала.

Женщина, взглянув на его тарелку, увидела, что она пуста. Пока Мередит упивалась душевными терзаниями, Ник с наслаждением ужинал.

– Хорошо… – Она тяжело вздохнула, слишком поздно осознав, что момент интимной близости приближается. Следовало повременить с окончанием ужина, согласиться на что угодно, лишь бы не ложиться в постель с ним.

– Хочешь принять ванну? Я могу дать распоряжение, чтобы ее для тебя наполнили, – кладя салфетку на стол, предложил Ник.

Ухватившись за шанс на отсрочку, Мередит согласно кивнула:

– Да, пожалуйста.

Когда Ник вышел из комнаты, чтобы распорядиться насчет ванны, графиня начала вынимать из дорожного чемодана свою смявшуюся одежду. Она хорошенько встряхнула домашнее платье, надеясь, что к утру складки разгладятся сами собой.

Вскоре вернулся Ник. Пришедшая с ним служанка проворно убрала со стола грязную посуду. Вслед за ней появились два паренька с ведрами. Над водой поднимался пар. Они вытащили сидячую ванну на середину комнаты и опрокинули содержимое ведер в сверкающую медную емкость. Когда последний из пареньков вышел за дверь, Мередит многозначительно посмотрела на Ника, ожидая, что муж последует его примеру. Но вместо этого граф запер за слугами дверь, уселся на кровать и начал стаскивать с себя сапоги.

– Что ты делаешь? – возмутилась жена, сжимая в руках свою ночную сорочку.

– Раздеваюсь, – ответил Ник так, словно находил ее вопрос странным.

– Здесь? Передо мной? – Женщина нервно завертела головой, будто ища, где бы спрятаться. Увидев ширму, она указала на нее пальцем. – За ширмой.

Ник изумленно приподнял брови.

– Мередит! Мы женаты. Мы и так видели друг друга в чем мать родила. Тебе не идет разыгрывать из себя оскорбленную деву.

Первый сапог с глухим стуком упал на пол. За ним тот час же последовал второй.

– Но мы не видели друг друга полностью, – порывисто возразила Мередит.

Мужчина задумался, а затем его губы расплылись в ослепительной улыбке.

– И то верно. Надо исправить сию оплошность.

Графиня насупилась и попыталась на ходу сменить тактику:

– Ты ведь хотел, чтобы я приняла ванну.

– Да.

– Тогда зачем раздеваешься?

– Обмоюсь после тебя, – скинув жилет, он кивнул головой в сторону ванны. – Не допускай, чтобы вода остыла. Залезай.

– Но ты же в комнате… Нет, спасибо. – Мередит кинула ночную сорочку на кровать и скрестила руки на груди.

– Лезь в ванну! – приказным тоном произнес Ник так, словно имел дело с капризным ребенком. – Не волнуйся. Я не буду глазеть. Я и прежде видел голых женщин, некоторых за принятием ванной. Поскольку мы находимся в законном браке, потакать твоему целомудрию я не собираюсь. Если ты захотела искупаться, то немедленно забирайся в ванну.

Развязав шейный платок, он бросил его на кровать.

– Твое присутствие во время этого оскорбительно для меня, – выпалила Мередит. Она уперлась руками себе в бока. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержаться и не топнуть ногой. – Я предпочла бы принять ванну наедине.

– Это плохо. – Ник выдернул рубашку из-за пояса.

Женщина старалась подавить невольное восхищение движением мышц и мускул, которые гневно перекатывались под тонкой материей.

– Ты ведешь себя крайне непристойно. Я просто не смогу принять ванну, если ты здесь останешься. – Она плотно сжала зубы, надеясь, что Ник сдастся и покинет комнату.

– Ладно, не хочешь, значит, не хочешь, – ответил граф, стягивая рубашку через голову. – Однако я не вижу смысла, почему вода должна остывать.

Белая рубашка голубкой опустилась на пол. При виде его обнаженной груди у Мередит невольно отвисла челюсть, а рот наполнился слюной. При каждом его движении на загорелом теле еще явственнее проступал бледный шрам в области ребер. У нее, что называется, чесались руки провести по нему пальцами.

Ник расстегнул пуговицы, поддерживающие его штаны. Мередит даже отвернуться не успела. Штаны сползли по узким бедрам вниз. Она спешно повернулась к нему спиной, но недостаточно быстро, чтобы не увидеть… От его тихого смешка приподнялись малюсенькие волоски у нее на затылке. Перед мысленным взором застыла картина соскальзывающих к его ногам штанов. Образ этот мучил женщину, пока она вслушивалась в плеск воды и низкое рычание, вызванное удовольствием.

– Мередит! Ты даже не можешь себе представить, чего лишилась, – послышался голос Ника.

Графиня догадалась, что это относится не только к ванне. Стараясь не глядеть в сторону купающегося мужа, она схватила ночную рубашку с кровати и скрылась за ширмой, чтобы переодеться. Трудно было делать вид, будто она не слышит издаваемых им звуков. Не удержавшись перед искушением, Мередит выглянула из-за края ширмы. От гладких широких плеч и спины она пришла в восторг. Удовлетворившись тем, что нижняя часть тела Ника, начиная от талии, сокрыта водой, графиня выскочила из-за ширмы, надеясь притвориться спящей прежде, чем он ляжет в кровать.

Ник перестал мылиться и, повернув голову, глянул на торопливо идущую мимо ванны жену. Она обошла его как можно дальше. Его пылкий взгляд преследовал ее.

Откинув покрывала, Мередит подняла ногу, готовясь забраться в постель, когда услышала:

– Принеси, пожалуйста, полотенце. Не хочу оставить на полу лужи.

Мередит с явной неохотой взяла в руки одно из сложенных полотенец. Изо всех сил стараясь не смотреть в мутную глубину вод ванной, женщина подошла и подала Нику полотенце. Руку Мередит протянула так далеко, как могла, чтобы только не приближаться к нему. Она глядела на полотенце, на его изношенные, потертые края. На полотенце смотреть безопаснее, чем на мужчину. Уж слишком большой соблазн он собой представлял.

– Спасибо.

Вот только Ник не взял его.

Полотенце дрожало, раскачиваясь, зажатое в ее руке, бесконечно долго. Медленно она подняла глаза в немом вопросе.

– Уверена, что не хочешь помыться? – лениво опершись о край ванны, начал уговаривать ее Ник. – Вода еще теплая.

Взгляд его темных глаз завлекал. Их блеск обволакивал ее подобно пару, поднимающемуся от воды.

– А ты выйдешь из комнаты? – спросила графиня.

Носик ее надменно приподнялся, намекая, что только после его ухода она намерена воспользоваться ванной. Ник резко отрицательно мотнул головой.

– Тогда ты сам знаешь мой ответ, – раздраженно произнесла Мередит.

– Ты не оставляешь мне выбора, – вздохнув, произнес Ник.

Прежде чем графиня смогла разгадать намерения мужа, его пальцы схватили ее за запястье. Одним стремительным рывком мужчина окунул ее в ванну. Ойкнув, женщина приземлилась лицом к лицу с ним, упав ему на колени. Вода, брызнув, перелилась через край.

– С ума сошел! – Мередит толкнула Ника в скользкую грудь. Она попыталась вырваться и вылезти из ванны. Руки ее скользнули по мокрой меди, и она, поскользнувшись, вновь плюхнулась обратно. Задней частью своего тела женщина угодила прямо на его интимное место. Она сопротивлялась. Она извивалась. Это лишь пробудило в нем похоть. Почувствовав стыд, Мередит прекратила напрасную борьбу и, скрестив руки на мокрой сорочке, взглянула на мужа.

– Позволишь мне выбраться?

Он поднял вверх ладони в притворном жесте полнейшей невиновности.

– Я тебя даже не касаюсь.

– Ага, – совсем неделикатно фыркнула Мередит. – Может, поможешь мне?

Ник склонил голову набок, словно о чем-то раздумывал. Только озорной блеск в его глазах как-то не вязался с нарочитой серьезностью.

– Нет, не помогу. Я не хочу лежать в одной постели с той, что дурно пахнет.

– Это неправда! – ударив рукой по воде и расплескав ее, с негодованием возразила Мередит. – Я принимала ванну сегодня утром. К тому же никто не заставляет тебя ложиться со мной в одну постель.

– Ты и так мокрая. Лучше помойся. – Ник протянул ей брусок мыла.

Мередит отрицательно покачала головой.

– Я в ночной рубашке.

Она тот час же пожалела о сорвавшихся с ее уст словах. Глаза мужчины лукаво блеснули.

– Легко поправимое дело.

Мередит взвизгнула. Она попыталась уклониться от его рук, которые под водой искали подол ее ночной рубашки. Женщина схватила Ника за запястья. Все ее тело качнулось вперед. Ртом и носом она уперлась ему в грудь. Теперь это не волновало ее. Непосредственную угрозу представляли его руки, гладящие, скользящие, щекочущие ей ноги от лодыжек до бедер. От этого внутри ее запылал яростный огонь. Тяжелое дыхание Мередит обдувало его шею. Она схватилась за руки мужчины, которые уже нащупали подол ее ночной сорочки. Руки поднимали ткань все выше и выше.

Мередит впилась зубами ему в плечо.

– Ай! – Ник схватился за место укуса. В его взгляде вспыхнул злой огонек. Мужчина посмотрел ей прямо в глаза. Губы озарила волчья улыбка.

– Я не знал, что тебе нравится грубость, Мередит.

При звуках его хрипловатого голоса лицо женщины залила краска смущения. Ткань сорочки плавала на поверхности словно лепесток бледной водяной лилии. Мередит пыталась опустить мокрую материю вниз, смущенная тем, как ее голые ноги обхватывают мужское тело. Вот только ткань упорно не желала тонуть.

Глаза Ника были глубокими, темными, словно ночное небо за окном таверны. Обхватив женщину руками за талию, мужчина заставил ее сесть на него верхом. Мередит с шумом втянула в себя воздух. Руки, затрепетав, опустились на его широкие плечи. Глаза мужчины победно сверкнули, когда его мужское орудие коснулось ее сокровенной плоти. Руки его скользнули на ее бедра, впиваясь в податливое тело. Теперь его пленница находилась в весьма и весьма пикантном положении. Все оказалось проще, чем он думал… Женщина растерялась, перестала оказывать малейшее сопротивление и готова была принять его в себя.

Ник вошел в нее одним резким толчком. Мередит вскрикнула, заполненная его естеством. Ноготки ее пальчиков оставили полумесяцы отметин на его плечах. Руки Ника, обхватив жену за талию, поднимали и опускали ее с такой легкостью, словно она вообще ничего не весила. Плеск воды, через одинаковые промежутки времени выливавшейся на пол из ванны, казалось, доносился откуда-то издалека. Она ощутила, как его губы целуют ее шею, затем ключицу сквозь промокшую насквозь ткань ночной сорочки, превратившейся в ее вторую кожу. Женщина зажмурилась. Чопорная, никому особо не интересная Мередит растаяла. Ей чудилось, будто она, покинув свою земную оболочку, витает в вышине подобно призраку и парит над ванной, наблюдая за тем, как это развратное создание занимается любовью с опасным в своей красоте мужчиной, прижимая его темноволосую голову к своей груди.

Мередит содрогнулась всем телом. Перед полуприкрытыми веками глазами прошла рябь. Из груди вырвался странный крик, напоминающий мяуканье. Горячая волна наслаждения прокатилась по всему ее организму. Ник проник в нее в последний раз. Пальцы его впились в плоть ее ягодиц и с силой опустили вниз. Мужчина застонал. Обхватив его руками за шею, Мередит вонзила пальчики в его мокрые волосы и крепче прижала его лицо к своей груди.

Подхватив ее на руки, Ник выбрался из ванны. Капли воды подобно дождю лились с ее тела на пол. На губах Мередит расцвела мечтательная улыбка.

– Ты же не хотел заливать пол водой.

– Я солгал. Черт с этим полом… – Мужчина усадил ее перед собой и стянул через голову мокрую ночную сорочку. – Мне надо было дотянуться до тебя.

Мокрая ткань шлепнулась на пол. Женщина дрожала, и Ник принялся вытирать ее полотенцем, вот только дрожь эта вызвана была отнюдь не холодом. Мередит до глубины души потрясла потеря самообладания. Она легко и без сопротивления сдалась, покорилась без чувства стыда, блаженствуя в соитии их тел.

Ник обтирал ее полотенцем так, словно имел дело с маленьким ребенком. Мередит усиленно старалась не смотреть в его глаза. У нее были опасения, как бы Ник не прочел в них о ее полной капитуляции, о том, что не одна лишь похоть побуждала ее к неистовству в ванне. Пока он вытирал ей ноги, женщина любовалась его склоненной черноволосой головой, вьющимися кудрями на затылке. Если бы он сейчас поднял голову и посмотрел на нее, то, без сомнения, увидел бы любовь и обожание в ее взгляде. Эти чувства переполняли душу Мередит. И от них ей было невероятно страшно.

– Я тебя согрею, – тихо произнес он. Голос его чуть дрогнул, когда руки с зажатым в них полотенцем коснулись ее груди.

Это прикосновение напомнило ей, что она, к счастью, уже не маленькая девочка. Мужчина тоже был далек от стоицизма монаха. Ткань полотенца оказалась довольно грубой. Под ее воздействием соски отвердели, превратившись в твердые бугорочки. Ник замедлил движения, уделяя особое внимание ее грудям. Он массировал их до тех пор, пока из ее горла не вырвался приглушенный, страстный стон. Уронив полотенце, Ник толкнул Мередит спиной на кровать. Когда он над ней навис, женщина потянулась к нему навстречу. Обхватив ладонями его лицо, она целовала Ника так страстно, как только может целовать женщина, которой долго пренебрегали. Она упивалась его поцелуем, пока Ник проникал в нее. Овладев ею, мужчина немного отстранился, желая видеть выражение ее лица. Мередит учащенно дышала. Она старалась обуздать свое неистовство, сдержать неумолимые толчки бедер. Женщина боялась, что своим страстным поведением может показаться совсем неопытной и неумелой в глазах мужа.

Ник замер, склонившись над ней.

– Ты моя.

Произнесено это было неожиданно напряженным, странно дрожащим голосом.

Тело ее пылало от страсти. В ответ она лишь согласно кивнула.

Пальцы его руки перебирали мягкие волосы у нее на виске.

– Скажи это, – приказал он.

Несмотря на мнимое спокойствие его голоса, в нем угадывалась тщательно скрываемая мольба.

Должна ли она произнести то, что он хочет? Они только что поженились. Но, если она теперь согласится вымолвить вслух эти слова, когда их тела сплетены вместе, дороги назад не будет. Если она сейчас произнесет это, то уже никогда не сможет отказаться от близости с ним. Дверь ее спальни навсегда останется широко распахнутой, так же широко, как ее сердце.

– Я твоя.

Губы Ника прильнули к ее телу алчно и требовательно, выбирая те места, которых не коснулось полотенце. Руки продолжали мять ее груди. Женщина металась, словно обезумев, под жаром его алчущего рта. Его бедра вновь пришли в движение. Она ухватилась обеими руками за его ягодицы, заставляя двигаться все быстрее и быстрее. Слезы навернулись ей на глаза, и она зажмурилась. Лишь несколько слезинок скатилось из уголков ее глаз.

Рот и тело Ника любили Мередит со всей страстью, однако печаль не оставляла ее, нависнув подобно грозовой туче. В сердце эхом звучали слова, произнесенные чуть раньше: «Любовь не является частью нашей сделки».

В течение ночи Ник просыпался несколько раз. Сначала он говорил себе, что причиной бессонницы является новизна его положения и свернувшаяся подле него Мередит. Она разжигала в нем страстное желание обладать ею снова и снова.

Но в четвертый раз он проснулся, задыхаясь и не вполне понимая, где сейчас находится. Взглянув на лежащую подле себя женщину, Ник обо всем вспомнил. Темные круги под глазами свидетельствовали о том, что Мередит крайне устала после всего случившегося с ней. Впрочем, эти тени только подчеркивали фарфоровую белизну ее кожи. Сейчас женщина казалась очень ранимой, совсем не похожей на ту склочную особу, какой предпочитала казаться. За минувшие двадцать четыре часа ей довелось пройти через многое. Не удержавшись, он погладил жену тыльной стороной ладони. Теперь для мира она как бы умерла.

Светало. В комнате царила предрассветная серость, а Мередит продолжала мирно спать, не почувствовав того, что он к ней только что прикасался, не ведая о наступающем дне. Ник обнял ее рукой за талию. Мередит, испустив едва слышный вздох, приникла к его груди. Сердце сжалось при виде этого безмерного доверия, которое она выказывала даже во сне. Ник прикрыл веки, затем вновь открыл глаза и уставился на Мередит. Неужели он когда-то думал, что она совсем безразлична ему? Приоткрытые во сне губы, слегка припухшие вследствие безумства поцелуев. Пожалуй, она была самой красивой из всех его женщин.

Несмотря на то что он мало спал, мужчина совершенно не чувствовал себя утомленным. Он мог бы еще несколько часов без устали лежать вот так и смотреть на нее. От этой мысли, подсказанной Нику сердцем, ему стало по-настоящему страшно.

До той ночи он считал, что выражение «заниматься любовью» придумали женщины, для того чтобы красивее описать похоть, возникающую между мужчиной и женщиной во время совокупления, и придать больше смыла этому слиянию тел. Но с появлением в его жизни Мередит прошлое словно перестало существовать для него, а после этой ночи, похоже, для него прекратил свое существование и весь остальной мир. Ночью он узнал разницу между похотью и любовью. Из-за Мередит вычурное выражение приобрело свой истинный смысл.

Больше он не мог закрывать на это глаза. Гнев на Мередит давным-давно угас, если он вообще когда-либо по-настоящему на нее сердился. Ее обман был вполне ему понятен. Возможно, он с самого начала понимал мотивацию ее поступков, но воспользовался своим раздражением для того, чтобы воздвигнуть между ними стену, помешать их сближению. Глядя на Мередит, Ник понимал, что любит ее. Это чувство ослабляет и разрушает человека, делает его уязвимым, приносит страдания и муки…

У него оставался лишь один выход.