Текст книги "Одной ногой в США. Сделай шаг к своей мечте"

На следующий день я посетил очень красивую бухту. Чистый небольшой пляж с несколькими отдыхающими, вода – кристальной чистоты. Идеальное место для того, чтобы побыть наедине со своими мыслями и насладиться местным климатом.

А перед отъездом я познакомился с туристом из Коста-Рики, Скоттом. Он очень обрадовался, что встретил человека, который приехал из другой страны. Так же как и он.

Мы разговорились: обменялись впечатлениями о Доминикане, поговорили на общие темы, а затем перешли на тему образования.

– Ты знаешь, Стас, я в какой-то момент понял – для того, чтобы пробиться в люди, надо получить хорошее образование. Так я пошел на адвоката. И вот недавно получил диплом юриста.

– Ты удивишься, но я оканчиваю учебу, и тоже на юридическом.

– Да ну, такого не может быть!

– Значит, может. Уже скоро начну усиленно готовиться к выпускному экзамену.

– К сожалению, я не знаю, каково это – получать лицензию, – усмехнулся Скотт. – Окончить-то я окончил, но вот на остальное меня, видимо, не хватило. Я ушел в бизнес, – и тут же спохватился: – Слушай, а приезжай ко мне в гости, в Коста-Рику.

– Ты шутишь, наверное?

– Я серьезно. Мой пентхаус в центре Сан-Хосе, конечно, не домик где-нибудь в лесу. Но уж поспокойнее будет, чем во Флориде. Да и не надо никуда отвлекаться – концентрация будет просто зашкаливать!

– Уговорил! – засмеялся я. – Как только соберусь – дам знать.

Уже через пару часов я был в аэропорту и покупал билет на ближайший рейс во Флориду.

Это путешествие для меня стало мощнейшей перезарядкой и мотивацией двигаться дальше во что бы то ни стало.

Я увидел людей, прозябающих в беспросветной бедности, которые все равно не опускают руки. Они пытаются жить нормальной счастливой жизнью, находят свет в, казалось бы, полнейшем мраке, радуются малому, но борются за свое дальнейшее существование в этих ужасающих условиях. При этом они сохраняют внутри себя теплоту, доброту к людям, с иронией относятся к трудностям и опасностям. Они смотрят на мир с восхищением и видят возможности там, где их, казалось бы, нет. А мир, в свою очередь, щедро платит им той же монетой.

С другой стороны, есть те, кто очень часто общается с туристами, работает в дорогих отелях, а потом возвращается после работы в свои тесные продуваемые каморки. Те, кто совершенно по-другому воспринимает окружающую действительность. Они внешне вполне дружелюбны, но, если копнуть глубже, выходит на поверхность некая озлобленность на свою страну, правительство, любого туриста, у которого в кошельке их годовая выручка. Ведь все знают, в какой грязи им приходится жить, но никто ничего не предпринимает, чтобы хоть что-то изменить в их мироустройстве.

Я начинаю понимать: счастье – это выбор каждого. Человек сам выбирает. Либо быть счастливым, с удивлением смотрящим на мир и познающим его, либо быть на него обиженным, накапливающим внутри себя ненависть и злобу.

В первом случае счастье поселяется в душе человека, во втором – понятие счастья становится напускным, как маска, которую используют в нужный момент.

Счастье – это выбор каждого.

Глава 42. Закрытие гештальтов

В мае Saint Thomas закатил финальный бал в честь окончания юридической школы, и мы с Кристиной, празднично одетые, танцевали посреди зала.

– Твои глаза – как два озера, – прошептал я на ухо Кристи, – в которых я готов тонуть каждый день, всю свою жизнь.

– Стас?.. Что происходит? – слегка отстранилась она. – Ты сегодня какой-то странный.

– Для меня ты самый дорогой человек.

– В смысле дорого обхожусь? – щеки Крис занялись румянцем: она начала понимать, к чему все идет.

– Короче… – я подошел к нашему столу и оторвал лепесток от бордовой розы в букете, который подарил ей полчаса назад.

– Ты чего мой букет дербанишь, негодяй?!

– Кристина, будь моей женой! – я подошел и обернул лепестком безымянный палец ее правой руки.

Лепесток тут же слетел с ее пальца.

– Ну вот, – всплеснула руками Кристина. – Как же так, Шамаев? Надо было колечко посерьезнее придумать.

Я не удержался и прыснул от смеха, и Кристина меня поддержала.

– А если серьезно… Что скажешь?

– Конечно же, да! – воскликнула она, прыгнув в мои объятия.

В эту ночь мы гуляли под луной, вспоминая наш первый поцелуй и наблюдая, как волны океана лениво накатывают на берег, и говорили о том времени, когда жили друг без друга, и наших редких свиданиях.

А затем, готовясь к итоговому экзамену, я уехал в Коста-Рику, подальше от суеты. Не хотелось, чтобы меня что-то отвлекало, ведь экзамен ожидал меня сложный. Он проходил в два этапа и в разные дни. На первом этапе тестировалось знание федеральных законов. Второй был посвящен законам штатов.

Я готовился к нему обстоятельно, понимая, что шанс сдать его всего один. Следующая попытка в случае неудачи была возможна только через шесть месяцев, и меня это не устраивало.

После окончания третьего курса мы вместе с Крис отправились в Тампу, где я успешно сдал экзамен. Правда, узнал о результатах я лишь спустя два месяца. Зная мою страсть к путешествиям, Кристина сделала мне подарок: поездку в Эквадор на десять дней.

И вот после моего возвращения в августе 2015-го мы сошлись, продав нашу квартиру и переехав в Санни-Айлс-Бич, на берег Майами.

Буквально через два месяца, 24 октября 2015-го, мы сыграли свадьбу. Совместное проживание, семейный бюджет – конечно, нам это казалось всего лишь формальностями. Не собираясь закатывать ничего грандиозного, мы решили провести «ритуал» на пляже. Конечно, предварительно взяв в суде marriage license, или, другими словами, лицензию на заключение брака.

Народу было не протолкнуться: мы с Кристиной, Надин (мой знакомый адвокат, имеющая по местным законам право регистрировать брак) и два свидетеля. Ну и, пожалуй, всё.

В час дня людей на пляже практически не было. Хотя погода располагала: тепло, легкий бриз, недалеко летали чайки, а на ярко-голубом небе не было ни одного облака.

Поэтому я в легком костюме «а-ля пиджак-штаны-рубашка» и Кристи в облегающем белом платье чувствовали себя вполне комфортно.

– А теперь объявляю вас… – у Надин не получилось закончить фразу.

– Секундочку. Чуть не забыли, – я хохотнул, передавая marriage license в руки опешившей знакомой.

– Мистер Шамаев, хорош паясничать! Мисс Навуменко, хватит ржать! – наигранно рыкнула Надин, и мы тут же выпрямились с Кристиной по стойке смирно. – Объявляю вас мужем и женой! Целуемся и подписываем документ!

После основной процедуры, когда наши подписи были поставлены и завизированы нотариально, я открыл бутылку шампанского и крикнул:

– Ура! Да здравствует новая ячейка общества!

Меня все поддержали, дружно подставив бокалы.

После уютного чаепития у нас дома мы проводили гостей и начали думать, где бы отпраздновать сие событие. Выбор пал на «Стейк-хаус», совсем недешевый ресторанчик, который был расположен в шаговой доступности от нашего жилья.

– Ты вообще понимаешь, что происходит? – Кристина удивленно посмотрела вокруг, когда мы сидели внутри заведения и держали в руках меню.

– Еще пару месяцев назад мы не могли себе этого позволить?

– Вот именно! Но не сейчас, верно?

– Конечно, теперь, с изменившейся системой налогообложения[24]24
  Имеется в виду, что в США после заключения брака семейная пара начинает платить меньше налогов.


[Закрыть], мы можем позволить себе все что угодно!

В ответ на это Кристина рассмеялась, в шутку ударив меня по голове меню:

– Ах ты расчетливый подлец…

На самом деле, Кристи была права: у меня уже начали появляться первые клиенты, а она, получив диплом инженера-электрика, устроилась в престижную электроснабжающую компанию.

Наши труды были не напрасны.

Морской воздух и звук волн, накатывающих на берег, манил на побережье, и мы с Кристиной не могли им противиться. Во время этих прогулок я продолжал делиться с ней своими ближайшими планами, которые теперь стали нашими общими.

А в планах был поиск работодателя.

Я жаждал открыть свою адвокатскую компанию. Но прежде чем это сделать, хотел наработать опыт.

У меня было идеальное резюме, ведь я был одним из лучших студентов на курсе. Но… не получалось никуда устроиться. Что-то происходило на первом собеседовании. Долго я не мог понять, с чем могут быть связаны холодные ответы работодателей: «Оставьте свои контакты. Мы подумаем». Понимание пришло позже, через несколько лет.

На вопрос: «Каким вы видите свое будущее?» – я говорил прямо: «Хочу открыть свою юридическую компанию». Это было ошибкой. Работодатель планировал вкладываться в мое обучение, а я ему в лоб заявлял, что в обозримом будущем собираюсь свалить. По сути, получалось, что его инвестиции в меня не окупятся.

Но моя ошибка при прохождении собеседований говорила о твердости и искренности моих намерений – я действительно хотел открыть что-то свое.

Глава 43. Адвокатов тоже судят

Компания Shamayev Law – маленький, тесный офис: несколько столов, вокруг – пирамиды папок, ходить можно только боком: одно неловкое движение – и что-нибудь уронишь. И один сотрудник. Я.

Рабочее помещение делю с двумя другими адвокатами – Кристиной и Надин, своими бывшими сокурсницами, – и продолжаю интересоваться темой легализации медицинской марихуаны, а одновременно зарабатывать на судебных кейсах.

Внезапно случай сталкивает меня еще с одним университетским знакомым, Роландо.

* * *

– Предлагаю перейти к сути, – мы сидели с моим бывшим сокурсником в одном из небольших ресторанчиков Майами и дегустировали фирменный кофе. – Очень туманно ты объяснил цель нашей встречи.

– Я недавно открыл консалтинговую компанию по консультациям в сфере медицинской марихуаны, – Роландо был коренным американцем с мексиканскими корнями и удивлял, вопреки своей латинской внешности, идеальным английским. – Предлагаю тебе стать партнером в моем бизнесе.

– А условия?

– Все делим пятьдесят на пятьдесят. Наши прибыли, наши проблемы. Будем с тобой на равных.

Конечно, я соглашаюсь.

Вначале необходимо было заняться рекламой. Мы предприняли усилия, чтобы о нас узнали как можно больше людей. Ведь поле для деятельности было нехоженым. Мало кто работал в сфере медицинской марихуаны: кто-то не хотел этим заниматься, не видя перспектив, кто-то боялся, что федералы вдруг сорвутся с цепи и кинутся всех сажать.

Теоретически такое вполне могло бы случиться: на федеральном уровне марихуана на данный момент запрещена, и ФБР ничего не сдерживает. Если бы не одно «но». Больше половины страны, так или иначе, легализовало лекарственную марихуану, и поэтому федералам приходится закрывать на это глаза. Тем более им известно, что власти Флориды на пороге принятия решения о легалайзе. На прошлом референдуме не хватило каких-то полутора процентов в поддержку «запрещенного продукта» для медицинских целей.

Понимая это, мы начинаем ездить на все конференции, которые только можем найти. Ищем любую трибуну, с которой можно было бы выступить. Параллельно я пишу очень много юридических статей по легалайзу.

Это дает свои плоды: мне начинают поступать звонки от уже практикующих адвокатов, которые жаждут проконсультироваться по вопросам, связанным с этим растением. Так ко мне приходит понимание, что я практически стал экспертом в этом направлении.

Одновременно я занимаюсь развитием нашего с Роландо общего дела.

На сайте компании мы организовываем рассылку для всех, кто хочет знать, что происходит в зарождающейся индустрии, и наращиваем базу потенциальных клиентов. За полгода серьезной активности нашей компании удается наработать большую базу людей. Нас стали узнавать, приглашать, спрашивать нашего мнения. К нам начинают приводить клиентов.

Все вроде бы отлично, но я все чаще замечаю дисбаланс в наших делах с Роландо. Из повседневных задач вроде написания статей, работой над рассылками, сайтом и всем прочим я беру на себя минимум восемьдесят процентов работ, а мой партнер – всего двадцать, а иногда и того меньше. То есть на практике это выглядело так: я пишу статью, а он ее читает и, позевывая, вносит несколько правок.

С каждым днем это беспокоит меня все больше и больше.

Во-первых, в нашем соглашении прописано, что обязанности делим строго пополам. Во-вторых, у меня есть собственная компания, у которой я отбираю время, занимаясь этим проектом, не получая при этом необходимого результата.

Серьезный разговор с Роландо на эту тему был неизбежен.

Он назревает через восемь месяцев после начала нашего сотрудничества.

– Надо поговорить, – говорю я ему, когда мы находимся в офисе. – Есть минутка?

– Да. Конечно! – Роландо наполнил наши чашки эспрессо из кофеварки, и мы перемещаемся за стол переговоров, ближе к большому витражу с видом на оживленную улицу.

– Что за разговор?

– О нашем сотрудничестве, – поясняю я. – Пойми меня правильно, я не конфликтовать пришел. Просто хочу внести ясность в нашу с тобой работу.

– Стоп. Мы ведь прояснили всё в самом начале…

– Подожди, дай мне сказать. Как указано в нашем уставном договоре, мы делим наши обязанности поровну, пятьдесят на пятьдесят. Так вот, в последнее время это не так, – тут я немного смягчаю, ведь на самом деле это всегда было не так! – Я пишу статьи, выступаю, встречаюсь с людьми… У меня нет свободного времени. А у тебя оно есть. Я не хочу сказать, что ты совсем ничего не делаешь… Просто делаешь меньше, чем необходимо. В общем, получается несправедливо. И неэффективно. Чтобы наша компания взлетела, мы оба должны выкладываться по полной программе.

В процессе моего диалога Роландо внимательно слушает и кивает. Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь понять реакцию. Но он невозмутимо слушает до конца, а затем широко и добродушно улыбается:

– Ладно. Я понял. Согласен с тобой. Постараюсь исправить положение.

Две следующие недели Роландо действительно активно включается во все процессы, но затем всё вновь возвращается на круги своя. Если я начинаю ждать от него максимальной отдачи, проект просто стопорится и не двигается дальше. На этой почве конфликт усугубился.

После очередного разговора я понял, что мы по-разному видим одно и то же. С моей точки зрения наше сотрудничество является равным партнерством. Он же считает, что это его компания, его идея и его проект. Мне же он отдал пятьдесят процентов как бы в качестве одолжения, милостыни. Ну а я взамен должен был работать, как раб на галерах.

Хотя на самом деле все обстояло иначе. Легальным рынком марихуаны я заинтересовался еще задолго до сотрудничества с Роландо. И без него я двигался в этом направлении. Да, возможно, медленнее, но двигался.

Попытки наладить диалог так ни к чему и не привели. Роландо вскоре начинает пороть совершенную чушь. У нас в России это называется «му-хрю», когда отвечают невпопад и пытаются переводить беседу в другое русло.

Тогда состоялся наш последний разговор.

* * *

– Меня не устраивает сегодняшнее положение дел, – я решил говорить прямо. – Я хочу больше времени уделять своей компании. Поэтому принял решение уйти.

Мой мексиканский партнер замолчал на какое-то время, обдумывая услышанное.

– Что ж, очень жаль это слышать, если честно, – наконец-то отвечает он. – Мы в последнее время очень неплохо развивались.

Я промолчал и не стал говорить, что «черт возьми, это развитие шло благодаря мне!», и продолжил слушать.

– Но если ты принял такое решение, так тому и быть. Есть, правда, один вопрос, который нужно решить перед твоим уходом.

– Говори.

– Как ты помнишь, мы активно пользовались инструментом кредитования. Сейчас долг нашей компании где-то в районе десяти тысяч долларов. Я предлагаю разделить эту сумму пополам. Считаю, что это будет справедливым.

Я киваю:

– Что ж, смысл тут есть. Но если мы будем делить долги, нужно подумать о делении всего остального. Как насчет интеллектуальной собственности? Я больше полугода работал, написал множество статей, создал веб-сайт, базу клиентов. Кому это достанется?

– Как кому? – удивляется вопросу Роландо. – Интеллектуальная собственность останется компании.

Слыша такой бред, я уже не выдерживаю:

– То есть ты хочешь, чтобы мы разделили долги, а интеллектуальную собственность нет?!

– Угу.

– И считаешь это справедливым?!

– Вполне.

Я смотрю в глаза своего бывшего партнера и пытаюсь прочесть в них какой-то скрытый смысл или искорку веселья. Неужели Роландо не шутит и вправду считает это нормальным? Оказывается, что я совсем не знаю этого человека.

Мы так и не смогли найти общего решения. От оплаты своей части долга я отказаться не мог, как и заставить Роландо отдать мне права на половину интеллектуальной собственности. В итоге мне пришлось смириться с таким положением вещей.

Я махнул на все рукой и решил двигаться дальше. На самом деле мне не так уж и нужна его система. Я уже успел наработать свою. Пусть это неправильное решение Роландо останется на его совести.

Я же открываю еще одну компанию, по сути, продолжая работать так же, как и ранее, только уже в формате одиночного плавания.

Но Роландо, видимо, живет в каком-то своем мире. И в этом мире царят совершенно уникальные представления о справедливости и честности, которые землянам недоступны в силу их ограниченно развитого интеллекта.

Через пару дней я читаю письмо от его адвокатов.

Мне грозили судом за то, что я, украв у Роландо интеллектуальную собственность с идеями, открыл идентичную компанию, а значит, нарушил пункт о неконкуренции.

Я сел за ноутбук и принялся печатать ответ, смысл которого был следующим:

«По закону человеку нельзя конкурировать, если он использует информацию с предыдущего места работы и наносит ущерб своему прошлому работодателю.

Но у нас ситуация совершенно иная. Я не взял у Роландо ни базу клиентов, ни веб-сайт, ни статьи – вообще ничего, оперируя исключительно своими знаниями, которые сформировались за последние месяцы работы. Следовательно, я не мог что-либо использовать и кому-то навредить. Притом открывать похожий бизнес не запрещено законом. Любой желающий, уволившись из „Бургер Кинга“, может открыть свою забегаловку и спокойно торговать бургерами».

Я отправил ответ адвокатам Роландо.

Ответом мне стал судебный иск. Требование истца: наложить на меня судебный запрет по занятию деятельностью, связанной с медицинской марихуаной. Причем на время рассмотрения всего дела, которое может растянуться на два года, а то и больше. Вот же сказочник!

* * *

В здание суда я вошел в хорошем расположении духа, абсолютно уверенный в своей победе.

Даже когда я вижу судью, маленького лысеющего афроамериканца с писклявым голосом и злобными глазками, меня это не сильно тревожит. Закон на моей стороне, а у моих противников – лишь домыслы.

Кроме того, я и мои адвокаты (Кристина и Надин) подготовились перед слушанием, найдя кучу прецедентов, которые полностью и безоговорочно подтверждают нашу правоту.

Начинает сторона истца.

Адвокаты Роландо тут же прыгают с места в карьер, нарушая процессуальный порядок: начинают показывать судье плакаты со скриншотами нашего совместного веб-сайта, при этом рассказывать бредовую историю от Роландо. Притом каждый факт переворачивается с ног на голову, а некоторые вещи сродни небылицам.

Например, по закону адвокатам не могут запретить конкурировать. Но Роландо и его команда настаивали на том, что мы подписывали договор не как адвокаты, а как физические лица.

В принципе, их фантасмагоричная стратегия обвинения была ожидаема – им больше нечем было крыть. А вот чего я никак не мог ожидать, что судья тут же начнет рассматривать их доказательства…

Я толкаю локтем в бок Надин и спрашиваю ее на ухо:

– А что вообще происходит? Суд ведь должен сначала принять доказательства, а уже потом их рассматривать?

– Да я вот тоже не могу понять, что происходит.

Кристина тут же среагировала, встав с места:

– Протестую, ваша честь. Нельзя рассматривать доказательства, пока они не приняты судом.

– Отклонено, – вяло бросает в нашу сторону маленький человечек в мантии. – Сторона истца, продолжайте.

– В смысле, отклонено? – спрашиваю у Кристины, когда она, ошарашенная, садится на место. – Это бред какой-то. Процесс проходит незаконно, не по правилам. Они гонят какую-то пургу, а судья это ест сразу. Еще и причмокивает от удовольствия.

– Вижу. Видимо, симпатии не на нашей стороне по неведомой нам причине.

– Симпатии? Мы же не в клубе для свиданий.

Я не выдерживаю и встаю:

– Ваша честь, я хочу напомнить, что, согласно закону, нельзя рассматривать доказательства до их принятия…

– Закон здесь представляю я, а не вы, ответчик! – уже громче пищит судья. – Мне решать, какие доказательства принимать и рассматривать! А вы сядьте и не мешайте ходу процесса. Это последнее предупреждение!

– Что, почувствовал, как запахло жареным? – вставляет свое слово жена Роландо Сабина.

«Черт возьми, эта мегера тоже присутствует на слушании!»

– Ваша честь, а это не мешает процессу? – я вновь поднялся. – Почему жена истца позволяет себе реплики в зале суда? Она здесь просто зритель! Почему сторона обвинения обращается ко мне напрямую?

Лысый человечек наклоняется вперед и становится еще чернее прежнего.

– Я сказал сядьте! Вы что, меня не слышите? Сядьте и успокойтесь!

– То есть мне, человеку, который защищает свои права, надо сесть и замолчать, а она может говорить что ей вздумается? Ваша честь, я призываю вас и суд справедливо и согласно закону рассматривать мое дело!

В помещение загремели удары молотка.

– Сядьте, я сказал! СЯДЬТЕ!

Сабина хихикает слева. И Роландо, с начала слушания боясь даже посмотреть в мою сторону, наконец-то решает обратиться ко мне:

– Стас, ну чего ты устроил?

– В смысле, чего я устроил? Я думал, что иду на суд, а тут цирк какой-то происходит!

– Ответчик, – визгливо выкрикивает судья, – я накладываю на вас штраф в размере ста долларов за неуважение к суду…

– Ваша честь, примите мой протест, и будет вам уважение.

– ДВЕСТИ ДОЛЛАРОВ! – судья уже брызжет слюной. – ДВЕСТИ! И если вы не успокоитесь, я вам такой штраф влеплю, что всю жизнь платить будете!

– Чего ты еще выступаешь?! – кричит Сабина. – Обокрал нас до нитки и все еще недоволен?!

– Ничего я у вас не крал! Было бы что красть! Сидят два клоуна…

– ТРИСТА ДОЛЛАРОВ! ТРИСТА!

– Да хоть четыреста…

– ЧЕТЫРЕСТА!

Так, наше слушание скатывается в перебранку и начинает напоминать шоу Джерри Спрингера.

Я понимаю, что проигрываю свои позиции. И неважно, что правда на моей стороне. Судья-беспредельщик поставил на ней жирный крест.

Потом, когда страсти чуть поутихли, он вытер пот со лба и выкрикнул:

– В общем, все вы!.. Да-да! Все вы – слушайте меня! Я не хочу разбираться в вашем деле и не буду этого делать. Просто потому что не хочу. Делать мне больше нечего – разнимать двух сцепившихся адвокатов.

У меня после этих слов глаза на лоб лезут, а судья продолжает:

– Сейчас я уйду на пятнадцать минут и оставлю вас здесь… И настоятельно рекомендую вам прийти к какому-либо соглашению. Если вы этого не сделаете, я выслушаю до конца обе стороны и потом приму решение самостоятельно. И это решение кому-то очень сильно не понравится.

Закончив, он бросил на меня грозный взгляд, встал и вышел из зала суда.

В этот момент мне становится ясно: суд мне не выиграть, нужно идти на мировую. Конечно, можно было упереться рогом, завалить суды апелляциями, и в итоге я бы победил. Но какой ценой?!

И я пошел на это, по сути, переступив через свои принципы. Все из-за того, что мы попали на безумного судью.

В итоге мы договорились с Роландо, что я полгода не буду работать в сфере легализации марихуаны, а он берет на себя оплату всех долгов компании и забирает интеллектуальную собственность.

Я выходил из здания суда, и внутри меня все бушевало от осознания несправедливости. Огромной несправедливости. Я делал все для нашей компании, развивал ее и не совершил ничего незаконного, а меня после этого так «вознаградили». Из меня практически сделали преступника!

Тем не менее я постарался взять себя в руки и продолжил работать. Запрет исключал посещение всех мероприятий, связанных с темой легальной марихуаны. Я не мог вести деятельность, позиционируя себя как специалиста. Единственное, что мне можно было делать, – это писать образовательные статьи раз в неделю и вести юридическую практику в других сферах (этого Роландо и его мегера-жена лишить меня никак не могли).