Текст книги "Одной ногой в США. Сделай шаг к своей мечте"

Глава 16. Бубликомания

Флорида кардинально отличается от Нью-Джерси.

Не благодаря широким трассам, то тут, то там выпрыгивающим пальмам или загорелым, смуглым лицам вокруг.

Воздухом.

Выходя из самолета, кажется, что ныряешь в бассейн с горячей водой, настолько мир вокруг наполнен теплом и влагой.

Вроде бы середина осени, но самолет будто телепортировал нас на пару месяцев назад. В июльский, солнцем раскаленный день.

Отличия на этом не заканчивались.

Пригороды городка Санкт-Петербург дышали спокойствием. Бесконечными рядами одноэтажной Америки тянущиеся домики и жилые массивы, неспешно кочующие из одной кафешки в другую пенсионеры и магазины, магазины, магазины. Несуетный рай любителя вечного отдыха – вот что такое Флорида.

Для нас, компании молодых ребят, иммигрантов из других стран, то что надо. Осталось только освоиться.

– Лен, что делаешь? – вся компания – я с Леной и трое парней – только вселилась в отель. Пока разбираю сумки, вижу, как моя девушка уселась в кресло и листает что-то бумажное. – Помочь не хочешь? У нас тут багажа…

– Я вообще-то важным делом занимаюсь, – шуршащие бумажки в руках оказались газетой. Вид у нее довольный и важный, прямо Рената Литвинова. – Что толку разбирать вещи, если мы здесь ненадолго?

– В каком смысле?

– Жилье надо искать. Вот в каком! – протягивает мне одну из страниц, показывая на крохотную строчку. Тоненькая промокашка, тонны мелких черных букв на фоне. – Посмотри-ка! По цене нам подходит…

Оглядываюсь на остальных ребят. Те одобрительно кивают.

О поиске работы и о том, где будем жить после того, как срок пребывания в отеле закончится, похоже, никто не подумал заранее.

В этот раз все сложнее. У нас почти не осталось денег, заработанных за летний сезон, и мы не знаем город, в который попали.

– Слушай, выглядит немного подозрительно… – рассмотрев внимательнее объявление, передаю газету обратно Лене.

– Выбирать не приходится, – пожимает она плечами. – Тут всего два варианта по такой цене, и оба примерно в одном районе.

Хлопающая дверь такси, мягкий звук трения шин об асфальт, полтора десятка сменившихся кварталов за окном – и мы на месте.

Типовые районы вблизи кажутся еще более одинаковыми, чем издалека. Бетон опорных стен образует один этаж, под одной крышей собравший сразу три квартиры, каждая с отдельным входом.

Триплекс. Гордость американского пригорода.

Выглядит довольно мило. Нет ощущения русской коммунальной тоски – вида панельных домов, в которых нет ни своего, ни чужого. Хозяин жилья, американец лет пятидесяти, вежливый и обходительный. Если бы не штаны, клетчатая рубашка и легкие ботинки, натуральный итальянский мафиози – проницательный взгляд, волосы с проседью, пропитанные тонной лака и зачесанные назад.

– Добрый день! – он тут же протягивает руку и широко улыбается. – Мы созванивались с вами по телефону.

– Да, – Лена решила примерить на себя роль переговорщика, – поспешили приехать как можно скорее.

– Выгодное предложение? – душевная улыбка «убийцы». В этой стране никто не зарабатывает деньги, оставаясь хамом.

– Не то слово. Мы только приехали и хотим побыстрее обзавестись жильем.

Дверь в квартиру-дом открылась. Впереди чистая и довольно просторная гостиная. Хозяин понимающе кивает и приглашает войти:

– Тогда вы нашли хороший вариант. Вот, взгляните. Здесь три комнаты, две из них – спальни, ванная…

Рассказ о достоинствах жилья похож на инструкцию к самолету новейшей модели. Две больших комнаты, в каждой из которых могут разместиться два или три человека. Ярко освещенная просторная ванная с новой раковиной и беловато-кремовым кафельным полом, шикарная кухня. Выгодное положение с торца таунхауса – «Хоть разворачивайте боевые действия – соседей все равно не разбудите!», и…

Дерево.

Небольшое, высотой всего два с половиной метра, оно растет на заднем дворе. На слегка искривленных, словно щупальца какого-то существа, ветвях висят гладкие и плотные, похожие на пластиковые, сочные листья, а также зеленые, только-только наливающиеся соком круглые тяжелые плоды.

«Лаймы? Подумать только, я знал, что они растут на деревьях, но никогда не видел прежде, – подхожу поближе к окну, пока „итальянец“ рассказывает Лене о достоинствах потолочного освещения. – Не-е-ет. Может, лимоны? Какие-то слишком круглые. Наверное, апельсины».

– Excuse me, – привлекаю внимание хозяина дома. – Простите, сэр, – указываю на растение во дворе, – это апельсиновое дерево?

– Нет, вы что, – он немного удивлен. Никто прежде, по всей видимости, не спрашивал о таких очевидных вещах. – Это мандарин. В нашем округе они везде растут. Климат подходящий.

Надо же. Несколько лет назад я жил в Калуге, где мандарины привозили из Марокко на Новый год. Я учил английский в университете, большинство преподавателей которого никогда не были в настоящей языковой среде. А теперь все это – часть моего сегодня.

Эту квартиру стоит снять хотя бы поэтому. Ради просторных комнат, новой жизни и этих… мандаринов.

– Сколько? – самое время перейти к цифрам. – Сколько в месяц, сэр?

– Тысяча двести. Всё, как указано в объявлении.

– По рукам!

Первым делом после заселения мы посетили местный Walmart, где приобрели себе по бюджетному велосипеду и велозамку с кодом.

Данная покупка была вынужденной, так как в спальном районе работы не было. Ее нужно было найти, а потом ежедневно добираться до места. Это потом пришли мысли о том, что лучше селиться в более оживленных районах, где до потенциальной работы рукой подать.

Получасовая ежедневная езда на велосипеде здорово качает мышцы ног. Всего несколько дней я езжу на новую работу, а уже чувствую, насколько крепче стали икры.

Розовый узнаваемый логотип «Данкин Донатс», душистые, ароматные пары кофе (он тут не прекращает готовиться) и воздух, пропитавшийся запахом сахара, глазури и присыпки для бубликов и пончиков. Это теперь мой мир. По крайней мере, во второй половине дня. Восемь часов смены я провожу, сидя в вертком, поколениями работяг просиженном кресле драйв тру – точки обслуживания клиентов на личном автомобиле.

Голодные покупатели выстраивают свои авто в очередь и ждут, пока я, в форме и наушниках с микрофоном, приму и выдам их заказ.

Заступать в первую смену было особенно нервозно, но Том, менеджер ресторана, приземистый малый в кепке, усыпанной значками, выбора мне не оставил.

– Опыт работы в общепите? – он добродушно растянул губы в улыбке, показав отсутствие нескольких передних зубов.

– Я какое-то время работал официантом.

– Дело нехитрое – сможешь продавать кофе и обслуживать клиентов?

– Давай попробуем.

– Семь двадцать пять в час. Устроим небольшой тренинг, но прежде схожу за твоей формой.

Самое быстрое устройство на работу в моей жизни.

Через пару дней, изучив основы работы с кассовым аппаратом и «почему американо и капучино не одно и то же», я устроился в кресле оператора.

Самое сложное здесь – разговоры. Наушники хрипят, ветер рядом с микрофоном завывает, а клиенты «бекают-мекают» и (самый непростительный из грехов) шепелявят. Гордые свистящие звуки превращаются в шипящие, звук «т» мановением палочки превращается в «д», а про окончания глаголов половина любителей пончиков с джемом слыхом не слыхивала.

– Сынок, – зрелый ковбой в шляпе выбирает пончик, причмокивая нижней губой, – чмок-с, мне бы, чмок-с, кофе покрепче и этого красавца с малиной.

– Простите, сэр, – из его речи я понял только то, что сдобу он называет «красавцем», – вы сказали «с маслиной»?

– С малиной, чмок-с, – дедуля говорит погромче. – С малиной!

Следующий клиент – леди слегка за тридцать, обладательница полированного красного капота и постоянно лающего чихуахуа, щелкает пузырями жвачки:

– Солнышко! Мне чизкейк и средний американо. Только добавь побольше воды, сладкий.

– Мэм, вы просили позвать Уолтера? – никак не привыкну к вариативности слова water. Такое ощущение, что из словарей его просто вычеркнули.

– Какого Уолтера? Я сказала, добавить побольше ВО-ДЫ! ВО-ДА! – жвачка щелкает все агрессивнее, чихуахуа лает все громче. – Ты знаешь, что это, амиго?

Семь долларов двадцать пять центов в час, но я устаю на всю сотню баксов. Впрочем, это бесценный опыт: спустя неделю-другую я наловчился настолько, что границ между мной и бушующим морем американской фонетики просто нет.

Не только клиенты выступают источником забавных случаев. Иногда причиной замешательства и неловкости становятся коллеги.

В один из понедельников я как раз собираюсь домой, когда Том, мой непосредственный начальник, магистр во всем, что касается кофе и отличий мятных пончиков от тех, что с ментоловой глазурью, останавливает меня у выхода из раздевалки.

– Стас, постой минутку, пожалуйста, – закрывает дверь, придерживая мою руку своей. – Я…

– Да, Том? – очередная смена закончена, и я просто хочу домой. – Если ты о даме, которая называла меня «сладкий», то будь уверен, я был предельно…

– Нет, я по другому вопросу…

«Господи, да он весь красный!»

– Ты только не пойми меня неправильно, ладно? У нас в Америке с этим все серьезно. Я бы не хотел, чтобы у тебя сложилось неправильное впечатление.

– О чем ты? – я задаю вопрос, хотя сам, кажется, начинаю понимать шутки, а также ироничные взгляды некоторых ребят на кухне.

– Прости меня, если обижу этим вопросом. Я вовсе не хочу тобой как-то манипулировать…

– Том? – мне все ясно. Не обидеть его теперь придется мне. – Что ты хотел сказать?

– Не хочешь сходить со мной куда-нибудь? В кино, например.

«Ну, приехали, – большой новостью это не стало. Том был, что называется, open gay – не фанат Леди Гаги и танцев в одних только розовых трусиках на столе в каком-нибудь непонятном баре, но нетрадиционности не скрывал. – Как бы так сказать ему, чтобы не обидеть?»

Наблюдаю, как бедняга разволновался, нервно вытирая носовым платком пот со лба и шеи, и невольно понимаю, насколько ему, скорее всего, нелегко. Хорошо, что он здесь, а не в России. У нас бы он, вероятно, после такого предложения вытирал совсем не пот с лица.

– Э-э-э… – я, однако, тоже не мастер объясняться. Тому удалось пригласить меня на свидание гораздо лучше. – Послушай, Том, э-э-э… не пойми меня неправильно. Я просто…

– Да-да, прости! – бедолага краснее пончика с малиной. Старый ковбой, один из первых моих клиентов, хотел именно такой. – Прости! Я больше не подойду с таким вопросом! Просто…

«Господи, да у него от пота сейчас кепка с затылка слезет».

– Прости, ладно? Забыли?

Он будет первым и последним подкатывающим ко мне боссом. На второй работе такой милоты не может случиться даже гипотетически.

Глава 17. Мыши vs Ричард

Спустя три месяца работы в «Данкин» я приобрел в кредит первое в своей жизни авто: «Форд Таурус» 1996 года. С виду нормальный седан, но это до тех пор, пока я не сел за руль. Удивительно милая развалюха темно-синего цвета с кашляющим мотором, аккумулятором, явно собирающимся на пенсию, замутненными от старости круглыми фарами и разговорчивыми тормозными колодками, что громко пищат каждый раз, как я трогаюсь с места либо останавливаюсь. Вишенкой на торте была сломанная система охлаждения двигателя, заставлявшая меня несколько раз в неделю лезть под капот с канистрой воды и восполнять водный баланс этого доходяги.

Тем не менее теперь у меня появилась возможность передвигаться на более дальние расстояния. После серии car-пробегов я нашел вторую работу в даунтауне Санкт-Петербурга, устроившись официантом в ресторан одного из отелей. Келли – мой супербосс, классическая американка с белоснежной улыбкой, идеальной талией и несгибаемой волей, после небольшого интервью определила меня на попечительство к менеджеру и по совместительству главному повару ресторана Ричарду. Кудрявый верзила ростом под два метра, с необъятной ширины торсом и мощными руками – авторитет для своих подчиненных. Когда он говорит, повара вокруг трепещут. Со мной, впрочем, помягче.

– Хэй, Стас! – он машет мне свободной рукой, вторая занята сковородкой. – Как жизнь?

– Хай, Рич. Помнишь того парня, который приходит на завтрак и берет только кофе? – поправляю фартук до того, как выйти в зал. Перед богатеями надо выглядеть прилично.

– А как же такого забудешь?

– Дал мне двадцать долларов чаевых. Хоть на вторую работу не ходи…

– А я тебе говорю, – закатывает глаза как бы в притворном раздражении, – приходи ко мне на вечерние смены. Как раз там не хватает толкового официанта вроде тебя. Богатые женушки врачей и инженеров NASA ежедневно просаживают зарплаты мужей на безе и низкокалорийные салаты. Сможешь поднимать по сотне долларов за ужин.

– Не хотелось бы уходить… – за время работы в «Данкин» я слишком привязался то ли к невыветриваемому аромату кофе, то ли к коллективу. И хотя променять утлое кресло оператора на роскошные интерьеры не было плохой идеей, я почему-то отказывался. – Но спасибо за предложение!

– Пригласишь меня в свой роскошный особняк поиграть в поло? – задает неожиданный вопрос Ричард.

– Особняк? – не понимаю я.

– Ну раз отказываешься от таких денег, – громила ехидно ухмыляется и подбрасывает содержимое сковороды куда-то в космос. Брокколи, морковь и другие тушащиеся овощи плавно, как зонтики от одуванчика, падают обратно, – то, скорее всего, ты миллионер под прикрытием, и работа для тебя просто хобби.

– А-ха-ха, – рассмеялся я. – Обязательно. Осталось лишь лошадей прикупить.

В итоге это, на первый взгляд заманчивое, предложение я так и не принял, продолжая работать вечерами в «Данкин Донатс».

«Мало того что я буду тратить время, чтобы приезжать на утренние смены, – рассудил я, – так еще к этому прибавляются вечерние поездки с бешеным трафиком. Нет уж. Провести полжизни в машине – это точно не про меня».

На следующий день утренняя рабочая смена началась как обычно. Ранний подъем, чтобы успеть к семи тридцати, времени открытия зала и разогрева плит на кухне, неспешные променады от одного столика к другому с почти одинаковыми заказами (кофе, круассан или более пролетарский сэндвич), а в перерывах – болтовня с Ричардом. Любые происшествия при таком штиле – редкость. Но когда случаются, удивляют всех.

– Я требую позвать повара! – мужичок в сером костюме, с виду настоящий хорек, угрожающе тыкает пальцем в тарелку.

– Сэр, что не так? – самое главное – сохранять неприступную почтительность. Спокойствие работает лучше всяких извинений.

– По-вашему, эта маслина свежая? – он отковыривает пальцем маслину, а затем демонстрирует ее с каким-то людоедским счастьем.

– Сожалею, сэр, я сейчас же…

– Отравить меня решили?!

– …я сейчас же заменю блюдо, сэр!

Подхватываю тарелку с коварной маслиной и спешу удрать, пока лысоватый грызун в галстучке не решил спросить, почему майонез хамски белый, а кетчуп такой непозволительно красный. Ричард будет в ярости: он терпеть не может, когда кто-то критикует его стряпню.

– Ри-и-ичи? – я открываю двери и направляюсь к «островку»[8]8
  Кухонный остров – это отдельно стоящая, не примыкающая к стене часть кухонного гарнитура или вовсе отдельный от основной кухни элемент.


[Закрыть]. – Один тип в галстучке за пятым столиком думает, что ты отравил его маслину, – я чувствую неприятный запах. Странно, громовержца плит и разделочных досок нигде не видно. Наверное, чистит картофель в дальнем углу. Прислоняюсь спиной к стене, чтобы перевести дыхание. – Ричард?

Запах только усиливается. Я замечаю мелькнувшую в окошке струйку дыма и заглядываю внутрь.

Шеф не чистит картошку. А лежит без сознания на полу и… горит!

«Ничего себе!»

Рукав его белой форменной куртки занялся пламенем, которое подбирается к плечу.

– Ричард, твою мать! – рядом на пыльной столешнице мокрым пятном желтеет тряпка. Я хватаю ее и что есть силы забиваю огонь. – Почему… ты… лежишь?.. Что… с… тобой… такое?

Но тряпка не помогает, а времени искать огнетушитель нет. За доли секунды я принимаю единственное правильное решение. Ведро с отходами, стоявшее неподалеку, оказывается как нельзя кстати. Машинально хватаю его и переворачиваю на горящего шеф-повара.

– Иисусе! – заплывшие глаза наконец-то открываются. Огонь потушен, а верзила никак не может отдышаться. – У-бе-ри! – палец-сосиска показывает куда-то в сторону плиты.

– Что? Ричард, что… что ты несешь? – замечаю подмигивающую синим огоньком конфорку газовой плиты. – Ты как умудрился? Упал и ударился? Что случилось?

– Убери ее! – великан едва находит в себе силы, чтобы показать в сторону… Серый грызун забавно двигает усатой мордой и, казалось, смеется, замерев в паре метров от выхода в подсобку. Я делаю шаг в его сторону, и он тут же исчезает под плинтусом за варочной плитой.

– Ты опять упал в обморок из-за мыши?!

– Это не просто мышь, бро!..

Я знал, что в Америке возможно все: небывалый карьерный рост, высокие зарплаты рядовым сотрудникам и исполнение великой мечты для всех и каждого. Но теряющий сознание при виде мыши огромный верзила? С таким я столкнулся впервые. Если быть точнее – уже второй раз.

Первый случай был около месяца тому назад. Именно тогда я стал свидетелем приступа мусофобии[9]9
  Мусофобия – боязнь мышей. Этот термин часто используют как обобщенное название страха перед грызунами.


[Закрыть] Ричарда.

Однажды он решил пройти в отдел управления, расположенный на втором этаже ресторана. Посвистывая себе под нос "Don’t worry, be happy", он энергично поднялся по лестнице и вдруг замер, резко побледнев: к нему как ни в чем не бывало приближалось усатое чудовище размером в два раза меньше его кулака. Оно было в метре от ног Ричарда, когда тот задрожал и… потерял сознание, прямо на моих глазах скатившись с лестницы. Как итог – сломанное ребро, перелом левой кисти и вывих правой руки в плечевом суставе.

Именно тогда я понял, что он боится мышей до оцепенения. А сейчас еще раз в этом убедился, кое-как успев его потушить.

Глава 18. Хитрый сарацин

Через несколько месяцев карьерных возможностей и перспектив становится все больше.

Один из постоянных клиентов в «Данкине» – Исмаил, чернявый упитанный араб. Он приходит стабильно каждый день. Такой регулярности можно только позавидовать. К этому времени я уже работаю в зале, так что для меня принести потомку великих халифов пончики с его любимым латте – приятная рутина. Мы часто перебрасываемся парой-тройкой словечек о погоде или новых событиях, происходящих в мире.

Сегодня все как-то иначе. Исмаил пришел раньше обычного и застыл, не присаживаясь, у столика, словно поджидая. Уж не меня ли?

– Хай, сэр! – подхожу к нему сразу, как освобождаюсь от предыдущих заказов. – Вижу, вы сегодня пораньше. Не терпится пообедать?..

– Я по делу, – голос его серьезный, руки скрещены на груди. – Сынок, ты неплохой работник. За версту видно!

– Спасибо, сэр, я…

– Буду краток. Я открываю новую пиццерию, – правая рука машет куда-то в сторону (по американской привычке хочется сказать «на север»), – здесь неподалеку.

– Слушаю, – странный он тип, едва ли это стоит обсуждать с официантом из «Данкин Донатс».

– Нужны сотрудники. Резвые и осмотрительные доставщики. Такие, как ты, парень, – кто не боится и не отлынивает от работы. Надумаешь – приходи! – Исмаил направляется к выходу, не допив свой кофе, и уже в дверях добавляет: – Кстати… буду платить больше, чем здесь.

Думал я недолго. Работа за семь долларов в час порядком мне надоела: вечный пар на кухне, спешащие клиенты, частые переработки. Вряд ли у Исмаила будет легче, но ставка на доллар выше, чаевые и бесплатное питание сыграли свою роль.

Можно, конечно, предпринять попытку поговорить с Томом о повышении…

– Том, тут такое дело, – я мну карман джинсов, стоя в его кабинете. До чего же это неловко. – Поднимешь мне зарплату? Исмаил, парень из соседней пиццерии, предлагает больше, а уходить я не хочу.

– Стас, прости, но не могу, – взгляд Тома грустный. Он ничего не может поделать: в общепите постоянная текучка, а менеджерам приходится расхлебывать. – Правила компании, понимаешь?

Спустя две недели отработки, положенной при увольнении, я добираюсь до пиццерии Исмаила и начинаю свой первый рабочий день на новом месте.

Что было самой большой ошибкой…

Хитрый араб оказался беспощадным эксплуататором. Вместо положенных доставок пиццы по адресам я начал помогать всем и вся. Что-то вроде универсального солдата.

Наем маляров обходится слишком дорого? «Стас, окрась западную стену этим цветом!»

Посудомойщик неожиданно отказался выйти на смену? «Ста-а-ас, бегом к раковине!»

Штукатурка, помощь в готовке, уборка мусора, починка вывески…

Конечно же, я начал возмущаться. Ведь мы так не договаривались.

– Чего ты хотел?! – Исмаил говорит, ковыряясь пальцем в зубах. Мерзкая привычка. – У меня малый бизнес. Обо всем приходится просить вас, моих сотрудников.

«Которым ты не платишь», – тут же мелькнула мысль.

Именно так. За продолжительное время работы Исмаил заплатил всего несколько раз. И… я решил уволиться.

Осталось забрать последнюю зарплату за отработанную неделю.

– Я же говорю – денег нет! – хитрый Исмаил гнет свою линию.

– Ну как же нет. Я ведь отработал положенные часы. Увольняюсь и хочу забрать свои честным трудом заработанные деньги. Тем более скоро уезжаю из города.

– Ну вот нет сегодня, – разводит руками хозяин пиццерии и буравит меня взглядом. Экий джинн. – Приходи в другой раз.

Через три дня я был вновь у него.

– К сожалению, нет сейчас таких денег, – невозмутимо ответил Исмаил. – Возможно, через неделю, но не обещаю.

Еще несколько раз я приходил за своей зарплатой и каждый раз уходил ни с чем. Так я начал понимать, что он не хочет выплачивать мои кровно заработанные.

Но я не собирался сдаваться. Уже на следующий день я поговорил с хозяином триплекса, и тот предложил пригрозить хозяину пиццерии судом.

На следующий день я вновь встретился с Исмаилом, вооружившись изрядной долей блефа.

– Ну вот что ты ходишь сюда?! – раздраженно буркнул он, собираясь уходить из кабинета. – У меня встреча. Некогда. Тем более я говорил – приходи на следующей неделе.

– Либо отдавайте деньги сейчас, либо мне придется подать на вас в суд.

– Ты же вроде уезжать собрался. Обратно в Нью-Джерси, – араб пристально посмотрел на меня, и вроде все тот же взгляд, но… я заметил, что после фразы про иск у него на долю секунды промелькнул страх. Затем все та же маска невозмутимого спокойствия. Но этого мгновения мне хватило, чтобы понять: я нашел его слабое место, значит, необходимо давить на эту болевую точку.

– Мой адвокат сказал, что присутствие на заседании необязательно. У вас все равно отсудят эти деньги.

– Да куда ты пойдешь? – всплеснул руками Исмаил, тут же выходя из себя. Я его видел таким впервые. – Ты знаешь, сколько сейчас стоят адвокаты?

Возможно, этим вопросом он хотел смутить меня. Но я-то уже был осведомлен, что адвокат в моем случае будет работать на результат и все расходы на него будет оплачивать Исмаил. Даже если у него не будет денег в наличии, ему придется расплачиваться имуществом ресторана.

Что я и донес до хитрого араба. Он вскипел:

– Да ты чего говоришь? С меня брать нечего!

– Вы так думаете? – я парировал. – Я видел у вас во дворе трак. Ну или даже плита на кухне… тоже денег стоит.

После этих слов Исмаил опешил и замолчал. Хитрость и агрессию как рукой сняло. Он понял, что проиграл.

– Я понимаю, что у вас, возможно, сейчас не будет на руках четырехсот долларов. Пары часов хватит, чтобы их собрать? – я постарался тем самым смягчить ситуацию, стараясь не ставить бывшего начальника в жесткие рамки.

– Да, хватит, – угрюмо ответил Исмаил.

Когда я приехал, он кинул передо мной на стол пачку долларов разного достоинства и выпалил:

– Забирай! Можешь не считать! И чтобы ноги твоей здесь больше не было!

– Благодарю за вашу щедрость, сэр, – я сгреб слегка помятые купюры в карман и под еле слышные проклятия араба вышел из помещения.

Мне уже начинает нравиться американское право.

Флориду мы покидаем ближе к лету. Желание вернуться на сезон в Нью-Джерси и неприятность с последним работодателем помешали остаться на больший срок. Побросав вещи в машину, мы с Леной решаем направиться на север. Туда, откуда мы приехали чуть более полугода назад. Небольшой чек-ап тачки перед дальней дорогой, после которого механик заверил, что наш «старичок» готов к переезду.

В самом деле, что может пойти не так?

– Стас? – Лена, до этого слушавшая музыку, тихонько тычет меня в плечо.

– Ау? Остановиться? Потерпи, до заправки всего ничего.

– Стас, у тебя лампочка горит.

– Чего? – в дороге я бываю слишком увлечен. Америка открывается с особенно красивой стороны в пути. Страна трейлеров и любителей кантри.

– Я говорю, лампочка горит у тебя, посмотри!

Лампа Алладина. Горит на приборной панели красным пламенем тревоги. Джинн неприятностей в пути мне совсем не нужен.

«Масло…»

Под капотом что-то громко затарахтело, и, сделав несколько рывков, мы остановились. Заглохнувшая машина посреди автострады, высокоскоростные потоки машин вокруг, пустые кошельки и… стучащий в окошко, возникший будто из ниоткуда офицер полиции в форменной синей рубашке с длинным рукавом.

– Ладно, сынок, – чуть позже уставший полисмен вылезает из машины, вытирая руки поданной мною тряпкой, – плохи твои дела.

– Вы знаете, что случилось? – общаюсь с ним, будто он слесарь-ремонтник, а не служитель закона.

– У меня было такое однажды. Скорее всего, масло перестало поступать в двигатель. Часть деталей расплавилась… вот и вышла остановочка.

– Что теперь делать? – Лена до красноты расчесывает кожу левой руки. Отсутствие денег в кармане давит на нервы.

– Вызывайте эвакуатор, ребята. Он подбросит вас до ремонта. В этом округе Барри примчится первым.

Барри приехал через двадцать минут. А еще через час, после тщательного осмотра в своем СТО, он обрадовал:

– Замена двигателя обойдется в полторы тысячи долларов.

«Половина стоимости всего „форда“. А у нас с Леной не хватит денег даже на новые велосипеды».

Не хватает на велики, но вполне – на каршеринг и бензин, чтобы дотянуть до Нью-Джерси. Антон, парень из нашей компании, подбрасывает нас на своем новеньком «Форде Фокусе» до Rentalcars, службы аренды авто.

Похоже, до Нью-Джерси мы все-таки доберемся.

Ну а там… продолжение моей американской истории. Не знаю, какой она будет. Но есть ощущение, что во Флориду я еще вернусь.