Текст книги "Злой гений Нью-Йорка"

Глава 4
Заминка

Маркхэм устало вздохнул, потянулся, посмотрел на Вэнса и спросил с плохо скрываемым недовольством:

– Ты все еще не успокоился?

– О, мой дорогой Маркхэм! – протянул Вэнс голоском капризного ребенка. – Я никогда не прощу себе, если уйду из этого дома, не познакомившись с миссис Мак-Адам. Честное слово! Разве ты не жаждешь пообщаться с такой приятной дамой?

Маркхэм сердито хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Вэнс повернулся к Хэсу:

– Пригласите сюда дворецкого, сержант.

Хэс бросился исполнять и тут же привел высокого полного человека лет за пятьдесят, с гладким круглым лицом, маленькими хитрыми глазками и длинным крючковатым носом. Выглядел лакей неопрятно: парик сдвинут набок, ливрея давно не стирана и не глажена.

– Насколько мне известно, ваша фамилия Трейнор? – строго спросил Вэнс.

– Да, сэр.

– Так вот, Трейнор, в поместье случилась беда, у свидетелей возникли кое-какие подозрения, поэтому следователь Маркхэм и я, сыщик Вэнс, прибыли сюда.

– Позвольте мне выразить свое мнение, сэр, – фальцетом заговорил Трейнор. – Ваш приезд – это замечательно. Никто, кроме вас, не разберется в этих таинственных событиях.

– Вы полагаете, тут кроется какая-то тайна? – поднял брови Вэнс. – Поясните, пожалуйста, свои слова – это может принести пользу следствию.

– Сэр, я никого не подозреваю, вы не подумайте, – забормотал слуга, переминаясь с ноги на ногу. – Благодарю вас за честь, которую вы мне оказываете, слушая меня.

– Доктор Холлидей только что сообщил нам, что мистер Штамм был на волосок от гибели, поскольку выпил слишком много. А со слов мистера Лиленда нам известно, что ваш хозяин приказал подать ему бутылку виски в то время, когда все гости уже пошли купаться в пруду, это верно?

– Да, сэр, я принес ему бутылку его любимого шотландского виски, хотя в том состоянии мистеру Штамму не следовало бы пить. Я пробовал возразить, но он начал ругаться и кричать: «Каждый человек имеет право пить любой яд» – кажется, так он выразился. Поймите, мой долг – выполнять волю хозяина.

– Конечно, понимаем. Мы вас ни в чем не обвиняем, – успокоил Вэнс дворецкого.

– Благодарю, сэр. Должен еще прибавить, что в последние несколько недель хозяин был чем-то очень расстроен или обеспокоен, а в четверг даже забыл покормить рыб.

– Ого! Действительно, это серьезный повод задуматься. Что же, Трейнор, рыбы остались голодными?

– О нет, я сам люблю рыб, сэр, и, позвольте признаться, разбираюсь в них. Я не согласен с хозяином по поводу ухода за некоторыми редкими видами. Иногда я без его разрешения проверяю воду на кислотность и щелочность и, если нужно, уменьшаю кислотность воды в резервуаре, где находится Scatophagus argus.

– Я сам часто меняю воду для Scatophagus argus, – с дружеской улыбкой заметил Вэнс. – Но мы отвлеклись от дела. Вы пока свободны, Трейнор, и позовите сюда, в гостиную, миссис Мак-Адам.

Дворецкий поклонился и вышел, а несколько минут спустя в комнате появилась маленького роста пухлая дама лет сорока, но, судя по одежде и манерам, она молодилась. Несмотря на миниатюрность, в ней чувствовалась твердость характера, которую никак нельзя было замаскировать. Вэнс кратко проинформировал ее, кто мы и зачем приехали в поместье, и меня тогда же поразила безучастность этой женщины.

– Расследование еще только в самом начале, – пояснил Вэнс. – Поэтому нам важно осмотреть место трагедии и опросить всех свидетелей исчезновения мистера Монтегю.

Женщина холодно улыбнулась, но промолчала.

– Свидетели всегда замечают детали, важные для следствия, – продолжал Вэнс. – Вы, например, миссис Мак-Адам, что готовы нам сообщить? Не терзают ли вас какие-то сомнения по поводу произошедшего?

– Сомнения? Какие сомнения? Я понятия не имею, о чем вы, – произнесла она холодным равнодушным голосом. – Монтегю умер – в чем тут сомневаться? Если бы это случилось с кем-то другим, еще можно было бы предположить, что это шутка, что нас разыграли. Но Монтегю никогда не слыл шутником. Он слишком самонадеян, чтобы иметь чувство юмора.

– Вы, как я вижу, давно знаете его.

– Слишком давно, – с неприязнью ответила она.

– Вы закричали, когда он не появился на поверхности воды, верно?

– Чисто импульсивно, – спокойно сказала она. – В моем возрасте мне полагается вести себя сдержанно.

Вэнс затянулся сигаретой и спросил:

– Вы не предвидели смерти этого молодого человека?

Женщина пожала плечами, и глаза ее заблестели.

– Нет, не предвидела, – произнесла она с гримасой горечи. – Но всегда надеялась на это, как и многие другие.

– Вот оно что, – пробормотал Вэнс. – А куда вы так внимательно глядели, после того как Монтегю не вынырнул?

Она как-то хищно прищурилась:

– Я не помню своих действий в то время. Вероятно, осматривала поверхность пруда. Разве это противоестественно?

– В некотором роде. Вы утверждаете, что инстинктивно осматривали поверхность воды, когда пловец исчез в ней. А у меня есть данные, что ваше поведение было совсем иным: на самом деле вы глядели в сторону скал.

Женщина метнула на Лиленда испепеляющий взгляд, и злобная усмешка скривила ее губы.

– Я понимаю, о чем вы. Этот полукровка пытается отвести от себя подозрения, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Я считаю, сэр, что мистер Лиленд способен поведать вам об этой трагедии гораздо больше, чем любой из нас, а то и все мы вместе взятые.

– Мистер Лиленд уже пролил свет на множество любопытных вещей и обстоятельств. – Вэнс наклонился вперед и улыбнулся. – Кстати, миссис Мак-Адам, вам, возможно, будет интересно узнать, что несколько минут назад в пруду раздался ужасный всплеск. Как раз в том месте, которое вы так внимательно разглядывали.

Крошка Мак-Адам внезапно побледнела, ее тело напряглось, руки вцепились в подлокотники кресла, и она глубоко вздохнула.

– Вы уверены? – прошептала она странным голосом, и взгляд ее впился в Вэнса. – Это точно?

– Совершенно уверен. Но почему это вас так изумляет?

– Об этом пруде рассказывают столько странных историй… – начала она, но Вэнс перебил:

– Вы, я надеюсь, не суеверны?

– О нет, я слишком стара для этого. – Она выдавила из себя кислую улыбку, но потом снова заговорила холодно и сдержанно: – Я просто нервничаю, поймите. Этот дом и его окружение неблагоприятно действуют на психику. Так в пруду был всплеск? Господи, не могу себе представить, что это такое. Наверное, одна из летающих рыб Штамма? – предположила она с претензией на юмор. Потом лицо ее застыло, как маска, и она свысока взглянула на сыщиков: – У вас ко мне что-нибудь еще?

Она явно не желала делиться с нами своими опасениями, страхами и предположениями.

– Нет, миссис Мак-Адам, – ответил Вэнс, вставая. – Мои способности как следователя исчерпаны. Однако я попрошу вас некоторое время оставаться в своей комнате.

Крошка Мак-Адам облегченно вздохнула и направилась к выходу, но уже у порога обернулась и сказала:

– О, я так и думала. Когда кто-нибудь умирает, так много беспокойства и неприятностей! Не будет ли нарушением правил, если Трейнор принесет мне выпить?

– Конечно, нет, – галантно поклонился Вэнс. – Сочту за честь приказать ему подать вам все, что хотите, если, конечно, это все припасено в погребе.

– Вы более чем добры, – с сарказмом ответила она, уловив издевку Вэнса. – Я уверена, что Трейнор найдет для меня виски с содовой.

Она шутливо раскланялась и вышла. Вэнс снова послал за дворецким и предупредил его:

– Послушайте, Трейнор, миссис Мак-Адам желает виски с содовой. Лучше смешайте ей бренди с мятным ликером.

– Понимаю, сэр, – ухмыльнулся дворецкий.

Едва он покинул гостиную, как на пороге появился доктор Холлидей.

– Я только что от мистера Штамма, – сообщил он. – Сиделка скоро придет. Если вам нужно поговорить с ним, лучше сделать это сейчас.

Спальня хозяина находилась на втором этаже возле лестницы. Когда мы вошли туда, Штамм лежал в постели. Лицо его было бледно, щеки впалые, под глазами темные круги. Это был совершенно лысый мужчина с густыми, мохнатыми, почти черными бровями. Несмотря на бледность и слабость, в нем проглядывался выносливый и энергичный человек.

– Эти джентльмены хотят видеть вас, – сказал доктор Холлидей и назвал нас по именам.

Штамм осторожно повернул голову на подушке и внимательно осмотрел нас, после чего спросил тихо и раздраженно:

– Что вам нужно?

Вэнс объяснил, кто мы, и прибавил:

– Сегодня ночью в вашем поместье произошла трагедия, мистер Штамм, и мы явились сюда, чтобы расследовать ее.

– Трагедия? Какая еще трагедия? – застонал Штамм, уставившись на Вэнса.

– Один из ваших гостей утонул.

Штамм вдруг оживился, и его руки нервно сжали одеяло. Он с трудом оторвал голову от подушки, и глаза его лихорадочно заблестели.

– Кто утонул?! – воскликнул он. – Где утонул? Надеюсь, это Грифф – как он мне надоел за последние недели!

– Не Грифф, – покачал головой Вэнс, – а Монтегю. Он нырнул в пруд и не вынырнул.

– Монтегю! – Штамм вновь откинулся на подушку. – Этот тщеславный осел?! Ой, как Бернис?

– Она спит, – успокоил его доктор. – Естественно, она расстроена, но сейчас спит.

Штамм немного успокоился и тотчас обратился к Вэнсу:

– Вы собираетесь задавать мне вопросы?

Вэнс критически оглядел хозяина поместья. Мне тоже показалось, что Штамм ведет себя неестественно и его слова звучат наигранно, но я не берусь объяснить, почему у меня создалось такое впечатление.

– Насколько нам известно, – заговорил Вэнс, – вы пригласили к себе на уикенд еще одну даму, но та отказалась.

– Ну и что? Что в этом необычного?

– Ничего необычного нет, – согласился Вэнс, – однако это интересно следствию. Как зовут леди?

– Элен Брюетт, – промямлил Штамм после недолгой паузы.

– Вы можете что-нибудь рассказать о ней?

– Очень мало, – ответил тот с явной неприязнью. – Я познакомился с ней на пароходе, когда плыл в Европу, потом много лет не видел ее. Я ничего не знаю лично о ней, кроме того, что она чрезвычайно привлекательна и мила. На прошлой неделе она, к моему изумлению, сама позвонила мне, сообщила, что недавно вернулась с Востока, и намекнула, что было бы неплохо возобновить наше знакомство. Вот я и пригласил ее на прием. Но в пятницу утром она снова позвонила и извинилась: прийти не сможет, поскольку неожиданно уезжает в Южную Америку. Больше мне добавить нечего.

– Вы не называли ей имена других приглашенных? – спросил Вэнс.

– Я сказал ей, что будут Руби Стил и Монтегю. Они оба выступали на сцене, и я думаю, что она их знает.

– Почему?

– Она как-то раз обмолвилась, будто встречалась с Монтегю в Берлине.

– Любопытное совпадение, – проворчал Вэнс, подходя к окну.

– Что тут любопытного? – удивился Штамм, не сводя тревожных глаз с сыщика.

Вэнс пожал плечами и не спеша приблизился к постели:

– А разве вы сами не понимаете?

– Ей-богу, нет, – застонал Штамм, с трудом отрывая голову от подушки.

– Только то, – тихо сказал Вэнс, – что каждый, с кем мы беседовали, мистер Штамм, имел основания желать Монтегю смерти.

– Кстати, как обстоит с его телом? – прервал сыщика Штамм. – Вы еще не нашли его? Это многое прояснило бы. Может, он сильно ударился о воду, когда пытался произвести впечатление на дам?

– Нет, тело пока не найдено. Было слишком поздно, чтобы искать его в пруду.

– Ничего подобного! – огрызнулся Штамм. – Возле фильтра есть два шлюза, их надо открыть и спустить воду из пруда. Для этого там приспособлен вентиль. Я каждый год спускаю воду, чтобы прочистить пруд.

– Весьма ценное указание, да, сержант? – Затем Вэнс опять переключился на Штамма: – Этим вентилем трудно манипулировать?

– Четверо или пятеро мужчин справятся за час.

– Значит, поутру мы сразу же приступим. – Вэнс задумчиво посмотрел на нас и перевел взгляд на Штамма: – Кстати, один из сотрудников полиции некоторое время назад слышал в пруду громкий всплеск.

– Наверно, упала часть скалы, – спокойно пояснил Штамм. – Она давно уже едва держалась. А какое это имеет значение?

– Миссис Мак-Адам, кажется, сильно расстроилась.

– Истеричка, – пробурчал Штамм. – Видно, Лиленд наболтал ей всяких сказок о пруде. Но к чему вы клоните?

– Честное слово, я не знаю, – улыбнулся Вэнс. – Сам факт исчезновения человека в Луже Дракона кажется некоторым людям зловещим и пугающим. Никто не верит, что это несчастный случай.

– Вздор! – Штамм приподнялся на локтях, лицо его сморщилось, глаза слабо заблестели. – Сколько людей на свете тонут каждый год, и никого это не тревожит. Почему полиция вмешивается в частное дело? – Голос его зазвучал громко и хрипло. – Монтегю! Ха! Подумаешь, потеря! В мире без него будет лучше. Надеюсь, он не понравится моим гуппи, тем более что я кормлю их скаляриями. – Штамм возбуждался все больше и больше, и голос его переходил в крик. – Монтегю прыгнул в пруд. Так? И не вынырнул оттуда, так? Неужели это веская причина, чтобы беспокоить меня, когда я болен?

Мы промолчали, и наступила заминка, как вдруг дверь в холл распахнулась, и весь дом пронзил ужасающий, леденящий кровь женский крик.

Глава 5
Водяное чудовище

Крик повторился. Затем повисла тишина. Хэс рванулся к двери спальни и машинально сунул руку в правый карман плаща, где у него лежал пистолет. Но едва он выскочил в коридор, его нагнал Лиленд и положил руку ему на плечо.

– Не беспокойтесь, сержант, – попросил он. – Все в порядке.

– Черт возьми! Что творится в этом содоме? – прорычал Хэс и широкими шагами направился в холл.

В доме хлопали двери, слышались изумленные восклицания.

– Вернитесь в комнаты! – заорал сержант. – Всем оставаться на местах!

Очевидно, испуганные криком гости пытались выяснить, в чем дело. Но повинуясь грозной команде полицейского, они вновь скрылись за дверями. Сержант со свирепым лицом обернулся к Лиленду, который стоял возле лестницы, побледневший и встревоженный.

– Откуда кричали? – сурово спросил Хэс. – Что за вопль на весь дом?

– Вернемся в спальню, я сейчас все объясню.

Но Лиленда опередил Штамм: приподнявшись на локте, он быстро забормотал:

– Ради бога, джентльмены, уходите, вы уже достаточно навредили. Уходите, я вас прошу! Уходите, умоляю! – Потом он обратился к Холлидею, который стоял неподалеку: – Доктор, поднимитесь, пожалуйста, к матери и дайте ей что-нибудь. У нее опять разразился приступ в этом сумасшедшем доме.

Доктор ушел, а Вэнса, казалось, ничуть не удивил этот инцидент. Он продолжал спокойно сидеть на своем месте и курить, задумчиво разглядывая хозяина.

– Нам жаль, что мы растревожили ваших домочадцев, – сдержанно произнес сыщик. – У всех, похоже, слабые нервы. Надеюсь, утром им станет легче. Сойдемте вниз, мистер Маркхэм.

Лиленд с пониманием посмотрел на нас и кивнул.

– Да, так будет лучше, – сказал он и пошел впереди, указывая дорогу.

Мы покинули спальню Штамма и спустились на первый этаж. Хэс задержался в холле и, задрав голову, рассматривал площадку третьего этажа.

– Идемте, сержант, – позвал его Вэнс, – вы, наверное, переутомились.

Мы снова уселись в гостиной, и Вэнс вопросительно посмотрел на Лиленда, ожидая объяснений. Тот достал трубку и стал медленно набивать ее.

– Кричала мать мистера Штамма, Матильда Штамм, – наконец заговорил он. – Она занимает третий этаж. Миссис Штамм немного неуравновешенна… – Лиленд покрутил пальцем у виска. – Нет, не опасна, но у нее случаются галлюцинации. Временами, когда у нее приступы, ее речь бессвязна.

– Похоже на паранойю, – заметил Вэнс. – Очевидно, ее мучают необъяснимые страхи?

– Да, кажется, – уклончиво ответил Лиленд. – Некоторое время назад психиатры предлагали поместить ее в санаторий, но Штамм и слышать не захотел. Вместо этого он устроил ее на третьем этаже, она там живет постоянно. Ее физическое состояние не вызывает опасений, и значительную часть времени она в своем уме. Однако покидать комнату ей не разрешается. В ее распоряжении балкон на третьем этаже, где она дышит свежим воздухом, и оранжерея, где она с удовольствием разводит редкие растения.

– Как часто у нее приступы?

– Два-три раза в год, насколько мне известно, хотя голова ее всегда полна странными идеями насчет людей и вещей. Впрочем, ничего неприятного.

– Как протекают приступы?

– По-разному. Иногда она разговаривает и спорит с воображаемыми собеседниками. В другой раз она начинает рыдать и переживать события, происшедшие с ней еще в детстве. Потом она снова бранится с незнакомыми людьми без всякой на то причины и даже угрожает им.

– Типично, – покачал головой Вэнс. Некоторое время он молча курил, потом неожиданно спросил: – На какой стороне располагаются балкон и оранжерея миссис Штамм?

– На северной, – ответил Лиленд, наклонив голову.

– Так! – Вэнс вынул изо рта сигарету. – То есть на стороне пруда?

Лиленд кивнул и добавил:

– Пруд странно действует на нее. Он – основной источник ее галлюцинаций. Она часами сидит и смотрит на воду, немка – ее сиделка и компаньонка по фамилии Шварц – говорила мне, что хозяйка никогда не ложится спать, не бросив последний взгляд на пруд.

– Очень ценное замечание, похвально. Кстати, мистер Лиленд, вы не знаете, когда пруд реконструировали?

– Точно сказать не берусь. Он был сооружен дедом Штамма, тогда же построена дамба. Отец Штамма, Джошуа Штамм, облицевал берега, чтобы вода не уходила в землю. А сам Штамм устроил фильтры и шлюзы, поскольку стал использовать пруд для купания. Вода не отличалась чистотой, и он хотел, чтобы она фильтровалась, чтобы в любой момент ее легко было слить.

– Как называется пруд? – спросил Вэнс.

– Бог его знает, – пожал плечами Лиленд. – Местные индейцы звали его по-разному, но чаще всего Amangaming, что на диалекте алгонкинов означает «место водяного чудовища». Когда я был ребенком, мать всегда называла пруд именно так, хотя в то время все именовали его Лужей Дракона. Но это, конечно, неправильный перевод. С прудом связано множество сказок и суеверий. Водяным драконом часто запугивают непослушных детей…

Маркхэм встал и нетерпеливо посмотрел на часы:

– Сейчас не время разговаривать про мифы.

– Погоди-погоди, дорогой, – успокоил его Вэнс. – По-моему, самое время, и этим этнологическим сведениям цены нет. Впервые за всю ночь мы, кажется, продвинулись хоть на шаг. Я начинаю понимать, почему все в этом доме такие нервные, все чего-то боятся, в чем-то сомневаются и кого-то подозревают. – Он улыбнулся и спросил Лиленда: – Миссис Штамм и раньше издавала такие крики?

– Да, всегда. Но она не связывает это со своим нервным расстройством. Я как-то присутствовал, когда Штамм пытался добиться от нее объяснений, но она твердила, что не понимает, о чем речь. Похоже, она чего-то боится, ее что-то волнует. Причина всему – какая-то проекция ее воображения, я бы так выразился. Без определенного воплощения в материальный образ…

В этот момент портьера на двери отодвинулась, в комнату вошел доктор Холлидей. Вид у него был обеспокоенный.

– Хорошо, что вы еще здесь, джентльмены, – обратился он к нам. – Миссис Штамм требует встречи с вами. У нее иногда случаются приступы, но, уверяю вас, ничего серьезного. Она сильно встревожена и отказалась принять успокоительные лекарства. Я бы не стал посвящать вас в такие детали, но при подобных обстоятельствах…

– Дорогой доктор, я уже рассказал джентльменам о состоянии миссис Штамм, – спокойно произнес Лиленд.

– Тем лучше, – вздохнул доктор. – Должен совершенно откровенно заявить, что я волнуюсь за свою пациентку. К тому же она настойчиво желает видеть полицию, если вы не возражаете. Но поскольку миссис Штамм прониклась этой мыслью, разговор с вами может привести к сильной реакции. Я предупреждаю, что пациентка склонна к галлюцинациям, психика ее неустойчива, и надеюсь, что вы поведете себя осторожно и осмотрительно.

– Мы все понимаем, доктор, – кивнул Вэнс, – тем не менее, для всех будет лучше, если мы побеседуем с ней.

Мы поднялись на третий этаж. Доктор провел нас по широкому коридору, и мы попали в ярко освещенный огромный холл, убранный в викторианском стиле. На полу лежал темно-зеленый потрепанный ковер, на стенах – старые темно-зеленые обои. Зеленая атласная обивка кресел давно выцвела и выглядела белесой. В таком же стиле была обставлена и комнате миссис Штамм. Справа у двери находилась огромная кровать. Напротив нее – камин. На стенах висело несколько картин.

Когда мы вошли, высокая седая женщина в переднике сделала попытку подняться с кресла. Она недружелюбно разглядывала нас.

– Вам лучше остаться здесь, миссис Шварц, – сказал доктор.

В дальнем конце у окна стояла миссис Штамм в шелковом красном кимоно, спускавшемся до пола. На меня повеяло странным холодом. Обеими руками пожилая дама держалась за спинку кресла и смотрела на нас с затаенным страхом. Она была высокой, стройной и производила впечатление энергичной, подвижной и сильной женщины. У нее был римский нос, на губах играла сардоническая улыбка. В черных волосах виднелись седые пряди. Ее руки больше походили на мужские. Мне пришла в голову мысль, что она легко может поднять кресло и швырнуть в нас.

Доктор Холлидей кратко представил нас, но миссис Штамм, казалось, не обратила на это внимания. Она продолжала рассматривать нас и насмешливо улыбаться, как будто знала что-то такое, чего нам не постичь. Потом улыбка стерлась с ее губ, лицо исказила гримаса ужаса, глаза засверкали.

– Это сделал дракон! – были первые слова, которыми она нас встретила. – Я говорю вам, что это сделал дракон. Вы ничего не сможете предпринять.

– Какой дракон, миссис Штамм? – спокойно спросил Вэнс.

– Какой дракон? – презрительно улыбнулась она. – Дракон, который живет в пруду под моими окнами. – Она указала рукой вниз. – Как вы думаете, почему это место называется Лужей Дракона? Я объясню вам. Потому что это дом старого водяного дракона, который охраняет жизнь и счастье Штаммов. Когда опасность угрожает моей семье, дракон в ярости поднимается и поражает врага.

– Отчего же вы полагаете, – голос Вэнса звучал мягко и вежливо, – что дракон проявил свою ярость сегодня ночью?

– О, я знаю, знаю! – Фанатичный свет зажегся в ее темных глазах, таинственно-зловещая улыбка появилась на лице. – Я годами сижу здесь одна у окна, но знаю все, что происходит. Они пытаются все скрывать от меня, но это им не удается. Я знаю все, что случилось за последние два дня, я знаю обо всех интригах, которые плетутся в моем доме. И когда я недавно уловила незнакомые голоса, то подошла к лестнице и прислушалась. Я слышала, что сказал мой бедный сын. Стэнфорд Монтегю нырнул в пруд и не вынырнул. Он не мог вынырнуть! Он никогда не вынырнет! Дракон убил его – схватил и утащил под воду, пока тот не захлебнулся.

– Но мистер Монтегю не был врагом, – деликатно возразил Вэнс. – За что же защитник вашей семьи убил его?

– Мистер Монтегю был врагом! – заявила женщина, отодвинула кресло и выступила вперед. – Его очаровала моя маленькая девочка, и он собирался жениться на ней. Но он недостоин ее. Он всегда лгал ей, а стоило ей отвернуться, как он уже крутился возле других женщин. О, я так много видела за последние два дня!

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – кивнул Вэнс. – А не может быть так, что дракон – это миф?

– Миф? Нет, он не миф, – с холодной убежденностью произнесла женщина. – Я слишком часто видела его, даже когда была ребенком. А когда я стала молодой девушкой, то не раз встречала людей, которые видели его. Старые индейцы из деревни тоже видели его. Они говорили мне о нем, когда я посещала их хижины. В длинные летние сумерки я сидела на вершине утеса и наблюдала, как он выходит из пруда. Водяные драконы всегда выходят из воды после захода солнца. Иногда, когда тени ложились глубже, а над рекой стлался туман, дракон поднимался из воды и улетал вон туда – на север. А я сидела у окна и ждала, когда он вернется. Я знала, что он друг и защитит меня, и боялась уснуть и пропустить его возвращение обратно в пруд. Порой, когда я ждала его на скале, он вообще не выходил из воды, но заставлял ее бурлить, чтобы я знала, что он тут, и засыпала спокойно.

Голос миссис Штамм звучал возвышенно, как будто она читала стихи. Она стояла перед нами, уперев руки в бока, и глаза ее блестели.

– Все это очень интересно, – вежливо пробормотал Вэнс, оценивающе всматриваясь в лицо женщины. – Но не является ли все, что вы нам рассказали, плодом детского воображения? Существование драконов не укладывается в рамки современной науки.

– Современной науки! Ха! – Она презрительно посмотрела на Вэнса и заговорила с явным сарказмом: – Наука! Милое слово, прикрывающее человеческое невежество. А что людям известно о законах рождения, роста, жизни и смерти? О подводной жизни? Самая существенная часть мира находится под водой. Мой сын собрал богатую коллекцию рыб из разных морей и рек, но разве у него есть что-нибудь из глубин океана? Откуда ему знать, что в глубинах не живут чудовища? Даже то мизерное количество видов рыб, которое он собрал, является тайной для него. Ни он, ни любой другой коллекционер рыб ничего не знает о них. Не говорите мне о науке, молодой человек. Я знаю то, что видели мои старые глаза.

– Все, что вы сказали, правда, – тихо согласился Вэнс. – Но даже если допустить, что эта летающая гигантская рыба временами посещает ваш пруд, все равно ее нельзя считать настолько умной, чтобы она разбиралась в ваших домашних делах.

– Вы не вправе оценивать ум создания, о котором ничего не знаете. Людям нравится считать себя умными и развитыми, и они не желают верить, что бывают существа умнее их.

– Я полагаю, вы не любите человечество.

– Я ненавижу человечество, – с горечью выкрикнула она. – Мир был бы лучше и чище, если бы люди отказались от своих шаблонов.

– Но позвольте все-таки узнать, почему в такой поздний час вы, миссис Штамм, пожелали увидеться с нами?

Она напряглась и наклонилась вперед, глаза ее по-прежнему блестели.

– Вы ведь из полиции, да? И вы пытаетесь разобраться. Я знаю, как Монти расстался с жизнью. Он был убит драконом, вы понимаете это? Никто в этом доме не имеет отношения к его смерти. Вот это я и хотела вам внушить.

– Но почему вы так уверены, – спросил Вэнс, – что мы подозреваем кого-то в смерти Монтегю?

– Разве вы явились бы сюда, если бы думали иначе? – сердито произнесла она.

– Вы услышали об этой трагедии от своего сына и потом закричали, не так ли?

– Да! – воскликнула она и добавила более холодно: – Я давно предчувствовала, что в этом доме произойдет трагедия.

– Тогда почему вы закричали?

– Я была изумлена и ужаснулась, когда поняла, что это сделал дракон.

– Дракон повинен в исчезновении Монтегю? Откуда такая убежденность?

– Примерно час назад я стояла у окна и смотрела на пруд. Я не могла уснуть и встала. Неожиданно я заметила на небе большую тень и услышала знакомое хлопанье крыльев… все ближе и ближе. А потом я увидела дракона, который подлетал к утесу из-за деревьев. Я видела, как с громким всплеском он нырнул в пруд, видела белый столб воды в том месте, где он исчез. Затем снова наступила тишина. Дракон вернулся домой.

Вэнс подошел к окну и выглянул из него.

– Сейчас достаточно темно, – объявил он. – Сомневаюсь, можно ли увидеть отсюда не только утес, но и воду.

– Я могу многое видеть, чего не видят люди! – хрипло закричала она и погрозила Вэнсу пальцем. – Говорю вам: я видела, как дракон вернулся домой.

– Вернулся? Откуда? – изумленно спросил Вэнс.

– Я не скажу вам, – лукаво улыбнулась она. – Я не могу выдать секрет дракона, но он прятал тело.

– Тело мистера Монтегю?

– Конечно. Дракон никогда не оставляет в пруду тела своих жертв.

– Значит, были и другие жертвы? – опешил Вэнс.

– Много жертв, – замогильным голосом произнесла женщина. – И дракон всегда прятал их тела.

– Ваша теория, миссис Штамм, может немного расстроиться, если мы найдем тело мистера Монтегю в пруду.

Она так усмехнулась, что у меня мороз прошел по коже:

– Вы найдете его тело в пруду? Его там нет!

Вэнс помолчал, потом поклонился:

– Спасибо за информацию и помощь, миссис Штамм. Надеюсь, этот эпизод не слишком вас расстроил и вы будете спокойно спать эту ночь.

Он повернулся и пошел к двери. Мы – за ним, кроме Холлидея.

– Я останусь с ней на время, – шепнул он Вэнсу у порога. – Думаю, что сумею уложить ее спать. Ради бога, не принимайте ее слова всерьез. У нее часто бывают подобные галлюцинации.

– Я все понимаю, – сказал Вэнс, пожимая ему руку.