Текст книги "Злой гений Нью-Йорка"

– Дайте фонарь, сержант, – распорядился Вэнс.

Хэс поспешно выполнил команду, и мы шагнули внутрь склепа. Вэнс закрыл за нами дверь и осветил пол, стены и потолок. В этот жаркий день здесь было удивительно прохладно, а вид гробов вовсе не нагонял тоску. Вэнс опустился на колени и начал осматривать пол.

– Кто-то недавно ходил тут, – указал он на следы и вплотную приблизился к гробам, на одном из которых мы заметили два небольших пятна. Вэнс провел пальцем по одному из них. – Тут кровь, Маркхэм, – сообщил он и снова присел на пол. Внезапно он выпрямился, направился к северной стороне склепа и поднял что-то такое, чего я не успел рассмотреть: – Ого! Вот так находка! – Он быстро высветил фонарем участок пола: – Смотрите!

Мы подошли и увидели белый цветок гардении, края которого чуть свернулись и потемнели.

– Это гардения покойного Гриффа, – тихо и зловеще промолвил сыщик. – Вы помните, что вчера у него в петлице красовалась гардения? А сегодня, когда мы нашли его тело в выбоине, гардении не было.

Глава 17
Двойная смерть

Мы выбрались из мрачного склепа на свежий воздух, где ярко светило солнце и пели птицы.

– Это пока все, возвращаемся в дом. – Вэнс запер дверь склепа и убрал ключ в карман. – Подумать только: кровь и гардения!

– Слушай, старина, – нарушил тягостное молчание Маркхэм, – эти трехпалые метки на теле Гриффа… Он ведь прошлой ночью не был в пруду. Его одежда совершенно сухая, нет и намека на то, что она промокла.

– Я понимаю, о чем ты, – перебил Вэнс. – Ты совершенно прав. Вероятно, Гриффа, в отличие от Монтегю, убили в склепе. Это самая трудная и неопределенная часть дела. Давай немного подождем и подумаем.

Он махнул рукой и зашагал прочь. Когда мы подходили к каменным ступеням, ведущим от пруда к дому, я случайно посмотрел вверх. На балконе третьего этажа стояла миссис Штамм, обхватив голову руками, а за ней – ее служанка Шварц. В этот момент Вэнс, который был уже у двери, повернулся к нам и попросил:

– Никому ни слова о посещении склепа. Еще не время. – Он с беспокойством взглянул на Маркхэма: – Страшно представить, что случится, если кто-то пронюхает о нашем открытии. Однако Лиленду, по-моему, надо сообщить. Он ведь и так знает, что мы нашли ключ. Да и в целом мне интересно его мнение.

Лиленд как будто ждал нас, стоя в холле возле лестницы.

– Я ушел из библиотеки, – признался он. – Татум начал тренькать на пианино, и я не выдержал. Ужасно раздражает. Он, конечно, обиделся.

– Переживет, – пробормотал Вэнс. – Во всяком случае, я рад, что вы здесь, нам нужно поговорить, и как раз о Татуме. Пройдемте в гостиную. Кстати, Татум не участвовал со Штаммом в каких-нибудь экспедициях?

– Вы угадали, – улыбнулся Лиленд. – Татум вместе с Рудольфом и со мной отправился на остров Кокос. Кажется, его дядя финансировал эту экспедицию. Но наш «герой» недолго пробыл там: ему стало плохо. Говорили, что он не вынес климата, но я уверен: причина в регулярных алкогольных возлияниях. Мы хотели взять его на подводную охоту, но он отказался. В общем, этот субъект стал бременем для команды. С ближайшим китоловом мы отослали его в Коста-Рику, откуда он лайнером добрался до Штатов.

Вэнс достал портсигар, не спеша выбрал сигарету и закурил.

– Мы посетили склеп, мистер Лиленд, – сухо произнес он.

– Я никогда там не был, – ответил Лиленд. – Полагаю, ничего особенного? Гробы и только…

– Вы правы, – сказал Вэнс и некоторое время молчал, собираясь с мыслями. – Однако пара интересных вещиц там обнаружилась. Пятна крови и гардения, еще вчера украшавшая петлицу Гриффа.

Лиленд замер и долго смотрел в пол.

– Больше вы ничего не нашли? – задал он странный вопрос, по-прежнему не поднимая головы.

– Вы полагаете, мы что-то упустили? – воззрился на него Вэнс и усмехнулся: – Там, вроде бы, нет укромных уголков.

– Нет, что вы, это я так, от изумления, – спохватился Лиленд. – Я потрясен вашим сообщением и пока не в силах осознать его.

– У вас нет подходящего объяснения? – спокойно осведомился Вэнс.

– Я бы рад вам помочь, – растерялся Лиленд и опять уставился в пол, как будто хотел там прочитать ответ на вопрос сыщика.

– Кстати, – продолжал Вэнс, – металлический скрежет, который вы слышали ночью, очень походит на скрип двери склепа.

– Да, – покорно пролепетал Лиленд, не поднимая головы. – Звук, кажется, шел с той стороны.

– Хорошо, спасибо. Теперь очередь Татума. Пожалуйста, пригласите его сюда, а о нашей с вами беседе не должна знать ни одна живая душа.

Лиленд направился к двери, но остановился и нерешительно спросил:

– По-вашему, это Татум ночью ходил в склеп?

– Я этого не говорил, – холодно проронил Вэнс.

Лиленд сделал шаг вперед, но снова замер:

– Вы заперли дверь склепа?

– Я принял все меры предосторожности, – заверил его Вэнс, – и туда никто не попадет. – Он помолчал и добавил: – Ключ от склепа у меня в кармане и останется там, пока не завершится расследование.

– Мудро, – кивнул Лиленд и вышел.

Татум пребывал в мрачном настроении и, войдя, даже не поздоровался, а топтался у двери с циничной улыбкой на лице. Вэнс встал и жестом велел мужчине приблизиться. Затем вынул ключ от склепа и положил на стол.

– Вы видели когда-нибудь этот предмет? – спросил он.

Татум уставился на ключ, пожал плечами и скривил губы.

– Нет, не имел удовольствия, – развязно процедил он. – Какую тайну он открывает?

– Пока небольшую. Мы взяли его сегодня утром в вашей комнате.

– Ага, так это ключ к таинственным убийствам? – усмехнулся Татум.

– Верно, и лежал он в тумбочке у изголовья вашей кровати.

– Ну и что? – равнодушно бросил Татум, продолжая курить. – В этом доме полно всякого барахла. Мне до него нет дела: я тут не живу, а всего лишь в гостях. Так чего мне пугаться или впадать в истерику, если вы нашли в спальне, которую я временно занимаю, какой-то чертов ключ? И куда вы хотите повести меня с ним? – презрительно сморщился Татум.

– В фамильный склеп Штаммов, – равнодушно ответил Вэнс.

– Где он находится?

– На другом берегу пруда возле деревьев, позади короткой цементированной дорожки.

Татум прищурился, и лицо его застыло, как маска.

– Вы издеваетесь надо мной? – воскликнул он, повышая тон.

– Боже упаси, – заверил Вэнс. – Я просто отвечаю на ваш вопрос. Разве вы не знали, что поблизости расположен склеп?

– Впервые слышу. – Татум уставился на Вэнса. – В чем дело? Вы собираетесь мне что-то приклеить?

– Если только гардению… – вкрадчиво проговорил сыщик.

– Так вот в чем дело, – побледнел мужчина. – Грифф носил гардению в петлице, да? Может, вы и ее обнаружили в моей комнате?

– Нет, – ответил сыщик, – гардении там не было, хотя, случись такое, я лично не удивился бы: у грязных игр нет правил, для них все средства хороши.

– Это точно, – выругался Татум. – Грифф устраивал свои мерзкие делишки и плел интриги не хуже Монтегю. В этом доме немало людей, которые в равной степени ненавидели их обоих.

– И один из них вы, не так ли? – улыбнулся Вэнс.

– Не отрицаю, – сердито буркнул Татум. – Но это не имеет значения.

– Сейчас все имеет значение, и на вашем месте я воздержался бы от музицирования. Мистера Лиленда это раздражает.

– Боже, какая важная птица! Жалкий полукровка! – Татум изобразил, что плюет в сторону, поднялся и вышел из комнаты.

– Грубый парень, – сказал Маркхэм.

– К тому же он хитрый. Продувная бестия!

– Слушай, – заметил следователь, вставая и прохаживаясь по комнате, – если мы докопаемся, кто вытащил ключ у старухи, то поймем, кто прогуливался вчера ночью.

– Сомневаюсь, что ключ вообще лежал у нее в сундуке. Его там наверняка никогда не было. Спрятанный ключ и всякие секреты – это галлюцинации миссис Штамм, связанные с драконом.

– Как же, черт возьми, ключ очутился у Татума? Я склонен поверить, что парень его отродясь не видел.

– Парень весьма уверенно все отрицает…

– Короче, у нас ни малейшей зацепки, – уныло промямлил Маркхэм. – В этом деле нет твердой почвы под ногами, и, даже зная о возможности события, его нельзя предотвратить.

– Не теряй мужества, старина, – ободрил Вэнс. – Во всяком случае, это не химеры. Трудность проблемы в ее необычности. Мы пытались вести расследование обычными методами, позабыв о зловещих элементах, которые с ним связаны.

– Боже мой, Вэнс, – устало промолвил Маркхэм, сжимая виски. – Неужели ты снова заведешь песню о замешанном в убийствах драконе?

Вэнс не успел ответить, как послышался шум подъехавшего автомобиля, а спустя минуту Сниткин пропустил в гостиную судмедэксперта Доремуса.

– Еще один труп? – хихикнул он и помахал рукой в своем обычном приветствии. – Сержант, неужели нельзя сразу собрать все трупы? Где он? Что это вы такие взволнованные? – Он ехидно подмигнул Хэсу: – Опять дракон?

– Похоже на то, – вместо сержанта ответил сыщик.

– Что? – всполошился доктор. – Где тело?

– В той же самой дыре.

Вэнс взял шляпу и направился к выходу. Доремус безмолвно потащился за ним. Мы снова поехали по Ист-роуд, а потом стояли в сторонке, борясь с тошнотой, пока Доремус исследовал труп. На этот раз медэксперт не смеялся и никого не вышучивал.

– Боже мой! – твердил он. – Ну и дельце! – Он кивнул Хэсу: – Вытащите тело.

Сниткин и Хэс извлекли труп из выбоины и уложили на земле. После осмотра Доремус заявил следователю:

– То же самое, что и со вчерашним парнем. Аналогичные царапины, сходные повреждения на руках и груди, соответствующая окраска горла. Жертву оглушили тяжелым предметом и задушили. Разница одна, – прибавил он, – с момента его смерти прошло меньше времени.

– Он умер в двенадцать ночи? – уточнил Вэнс.

Доремус снова склонился над телом.

– Судя по меткам, смерть наступила примерно двенадцать часов назад. Да, около полуночи. – Он выпрямился, что-то нацарапал на бланке, передал сержанту и распорядился: – Тело доставьте в морг. Завтра я проведу вскрытие. – Я еще никогда не видел Доремуса таким серьезным. – Что же, все это дьявольски странно, и я даже готов поверить в существование дракона, – пробормотал он, направляясь к машине. – Кстати, газеты невероятно раздули убийство Монтегю. Репортеры словно с ума посходили. Пишут о каком-то гигантском морском змее, который нападает на людей в Луже Дракона. Почитайте, кровь стынет в жилах, – добавил он напоследок, торопливо влез в машину и уехал.

Оставив Сниткина охранять тело, мы вернулись в дом.

– Что предпримем дальше? – беспомощно развел руками Маркхэм.

– Я планирую осмотреть рыб Штамма, – ответил Вэнс. – Пошли и ты со мной. Эти тропические создания удивительны, сам убедишься. Трейнор, – обратился Вэнс к дворецкому, стоявшему у входа: – Можно нам увидеться с мистером Штаммом?

Трейнор испуганно покосился на сыщика и куда-то убежал.

– Объясни, Вэнс, – насупился следователь, – зачем тебе эти чертовы рыбы? У нас полно серьезной работы, убиты два человека, сейчас не до развлечений.

– Ты не прав, – помотал головой Вэнс. – Знакомство с коллекцией Рудольфа Штамма положительно скажется на нашем образовании.

В этот момент из библиотеки показался сам мистер Штамм и, улыбаясь, направился нам навстречу.

– Вы не откажетесь показать нам свою замечательную коллекцию? – спросил Вэнс.

– Пожалуйста, – вежливо промолвил хозяин. – Я буду только рад, пойдемте, – махнул он рукой в сторону библиотеки.

Глава 18
Повышение образования

Библиотека занимала просторное, со вкусом обставленное помещение. Окна выходили на запад и восток, а в северной стене располагалась дверь в коридор, ведущий к аквариумам и террариуму. За столом сидел Лиленд, листая толстый справочник. За другим столом в углу пристроились миссис Мак-Адам и Кируин Татум. Я заметил перед ними доску для криббеджа. Все трое с любопытством уставились на нас, но промолчали. Мы прошли через библиотеку к первому аквариуму. Аквариумы размещались в огромной зале, гораздо большей по площади, чем библиотека. Западная и восточная стены залы были полностью застеклены. Далее коридор вел ко второму аквариуму, такому же обширному, как и первый.

Штамм начал экскурсию с ближайшего к нам отсека. Здесь находились экзотические плятипецилии (Platypoecilus maculatus), широкоплавничные пецилии (Mollienesia latipinna) и меченосцы (Xiphophorus helleri). Чуть поодаль – великолепные барбусы: опаловые Oligolepis, розовые Conchonius, с черно-золотистыми разводами Lateristriga и многие другие. Отдельные отсеки занимали трехлинейные расборы (Rasbora trilineata), эффектные рыбы-бабочки (Chaetodontidae), а также желтые, красные и зеленые тетра-фонарики (Hemigrammus ocellifer). В центре залы Штамм держал гордость своей коллекции – красных циклазом (Cichlasoma meeki), циклазом северум, чернополосных циклазом (Nigrofasciatum) и мезонаутов (Festivum). Он показал нам несколько образцов загадочных голубых дискусов (Symphysodon aequifasciata haraldi).

– Я работаю с этими видами, – с гордостью заявил хозяин дома. – Они родственники скалярий Pterophyllum. Когда-нибудь я удивлю всех аквариумистов.

– Вам не доводилось разводить Pterophyllum? – с интересом спросил Вэнс.

– Я был одним из первых, кто узнал их секрет. Смотрите, – он указал на огромный аквариум вместимостью в добрую сотню галлонов, – вот и объяснение: им постоянно нужна теплая вода.

С энтузиазмом фанатика он повел нас дальше, и мы увидели акар (Aequidens), пару похожих на пики белонесоксов (Belonesox belizanus), ярких хаплохромисов (Haplochromis), двухцветных лабео (Labeo bicolor), пятнистых этроплюсов (Etroplus maculatus), макроподов (Macropodus opercularis), ктенопом (Ctenopoma argentoventer) и многие сотни других рыб.

– И все-таки, – вскользь заметил Вэнс, – из всех тропических рыб самая красивая – гуппи.

Штамм усмехнулся и пригласил нас во вторую залу:

– Пойдемте туда, там действительно сто`ящие рыбы.

Второй аквариум был точно такой же, как и первый, лишь разделен на меньшие отсеки.

– Здесь, – Штамм указал на первый отсек, – содержится рыба-ласточка, или монодактилус серебряный (Monodactylus argenteus).

– Эти рыбы живут в соленой воде? – поинтересовался Вэнс.

– О да. – Штамм бросил на сыщика любопытный взгляд. – Во многих моих аквариумах морская вода. Например, соленая вода необходима полосатым тигровым брызгунам (Toxotes jaculatrix) и черноплавничным хелонам (Mugil oligolepis).

Вэнс взглянул на отсек, куда указывал Штамм, и сказал:

– Mugil oligolepis с двумя плавниками напоминают мне барсуков.

– Оригинальное сравнение, – кивнул Штамм. – Очевидно, вы увлекаетесь рыбами?

– Чуть-чуть, – ответил Вэнс, – в недалеком прошлом.

– А здесь самые лучшие. – Штамм подвел нас к ряду аквариумов в середине залы. – Вот полюбуйтесь: звездчатые астролебиасы (Colossoma nigripinnis), золотистые милоссомы (Mylossoma aureum) и серебристые метиннисы (Metynnis argenteus).

– Как вы умудряетесь управляться со всей этой коллекцией? – удивился Вэнс.

– Это секрет, – хитро улыбнулся Штамм. – Высокая температура воды, большие аквариумы, хорошая пища… и другие вещи. – Он повернулся к следующему ряду. – Тут рыбы, о которых я мало знаю. – Он с удовлетворением посмотрел на экспонаты. – Интерес представляют клинобрюшки (Gasteropelecus sternicla) и мраморные карнегиеллы (Carnegiella strigata). Эксперты станут уверять вас, что повадки этих рыб не изучены, что их нельзя разводить в аквариумах. Чепуха! У меня они живут.

Мы двинулись дальше.

– Вот весьма забавные существа. – Штамм постучал по стеклу одного особенно красивого аквариума. – Это рыба-мяч. Смотрите! – Небольшим сачком он поймал маленькую рыбку, и она тут же раздулась в шар. – Tetraodon. Неплохая идея – в случае опасности раздуваться в шар.

– О, это вполне по-человечески, – согласился Вэнс. – Наши политики делают то же самое.

– Я никогда не думал об этом, – хихикнул Штамм. – Справа рыбы-бабочки пантодон (Pantodon buchholzi), я привез их из Западной Африки. А вот это крапчатый аргус с бронзовым телом (Scatophagus argus), левее – хищный щукоглав (Luciocephalus pulcher).

Вэнс внимательно осмотрел этих рыб и сказал:

– Кажется, они близки к лабиринтовым, или анабасовым, рыбам вида Anabantidae. Но я мало осведомлен о них.

– Кроме меня, никто о них ничего не знает, – похвастался Штамм. – Между прочим, эти рыбы – живородящие.

– Удивительно, – пробормотал Вэнс.

Впереди мы увидели еще целый ряд аквариумов.

– Здесь живут пираньи, – прокомментировал экскурсовод. – Ценные образцы. Настоящие дьяволы. У них крепкие зубы. Они редко попадали в Штаты живыми. Я привез их из Бразилии, причем каждую в отдельном сосуде: иначе они съели бы друг друга. Проклятые каннибалы. У меня есть парочка длиной около тринадцати дюймов, хотя обычно они редко превышают дюйм. Таким образом, – резюмировал Штамм, – я собрал богатую коллекцию морских рыб. Даже лучше, чем в нью-йоркском музее естествознания.

– У меня просто нет слов! – восхищался Вэнс.

– Вот тоже интересные рыбы: гимнотообразные (Gymnotoidei) – драчливые и опасные. Я держу их отдельно. У меня представлены электрические угри (Electrophorus electricus), хотя они, скорее, родственны харациновым (Characinoidei). Они достигают трех футов в длину.

Вэнс внимательно осмотрел их и заметил вслух:

– Я читал, что при непосредственном контакте они в состоянии убить электроразрядом человека.

К нам присоединились Лиленд, миссис Мак-Адам и Татум.

– Как насчет небольшой баталии? – с усмешкой предложил скучающий пианист. – Мы с Крошкой просто воем от тоски, хочется развлечься.

– Ох, эти ваши забавы, – проворчал Штамм. – Я уже истратил восемь лучших рыб. Ну ладно.

Он подошел к западной стене, где стояло несколько аквариумов с сиамскими летающими рыбами. С потолка свисали цепи, на которых в пяти футах от пола висел круглый аквариум. Штамм достал небольшой сачок и выловил двух вуалехвостов – голубовато-зеленого и пурпурного. Перед атакой две рыбки с любопытством рассматривали друг друга. Они плыли рядом, описывая в воде круги. Предварительные маневры длились пару минут, после чего последовал бой. Рыбы неистово наскакивали друг на друга и бились хвостами. Пятна крови появились на их боках. Мне стало очень жалко рыбок.

– Вам это доставляет удовольствие? – спросил Вэнс у Татума.

– За неимением лучшего и такое сойдет, – хамовато ответил Татум и прыснул. – Вообще-то я предпочитаю петушиные бои.

– По-моему, это жестокая игра, – угрюмо произнес Лиленд. – Самое натуральное зверство.

Пурпурная рыбка из последних сил билась на дне, а зеленая продолжала нападать на нее. Лиленд быстро взял сачок и, поймав зеленую хищницу, отсадил ее в пустующий аквариум, а затем торопливо возвратился в библиотеку. Татум пожал плечами и взял миссис Мак-Адам под руку.

– Пошли, Крошка, сыграем во что-нибудь другое.

– Приятные гости, – усмехнулся Штамм, когда парочка удалилась. – Теперь давайте осмотрим террариум.

– Не сегодня, – покачал головой Вэнс. – Большое спасибо.

– У меня есть несколько замечательных жаб, – обиделся хозяин. – Я впервые привез из Европы жабу-повитуху (Alytes obstetricans).

– Мы обязательно осмотрим их в другой раз, – заверил Вэнс. – Сейчас меня больше всего интересуют ваши морские дьяволы.

Под окнами стояли стеллажи с грозными заспиртованными существами. Штамм повел нас к ним.

– Взгляните, какой забавный парень, – указал он на одну из огромных банок. – Это Omosudis lowii. Какие клыки! Будто сабли.

– Типичный вид дракона, – подивился Вэнс. – Но не так уж страшен, как кажется. А на соседней полке – черный живоглот (Chiasmodon niger), правильно?

– Совершенно верно, – кивнул Штамм. – Вы отлично в них разбираетесь.

Вэнс, смущенно улыбнувшись, указал на другой образец:

– Это Chauliodus sloani?

– Именно, – ответил коллекционер, избегая взгляда собеседника.

– У вас, кажется, их два? Грифф упоминал о двух.

– Грифф? – напрягся Штамм. – А с какой стати он говорил о них?

– Понятия не имею, – ушел от ответа Вэнс и принялся разглядывать стеллажи. – Что это за экспонат?

– Так называемая рыба-дракон, редкая находка, – неохотно пояснил Штамм. – Grammatostomias flagellibarba. Зеленовато-черное чудовище.

Перед нами предстали и другие образцы, напоминавшие легендарных драконов: идиакант (Idiacanthus fasciola) – змееподобная рыба, почти черная, с золотым хвостом; линофрин (Linophryne arborifer) – рыба, похожая на волка, с огромным ртом и крепкими зубами; Photocorynus spiniceps, лучеперая рыбка с огромной головой; рыба Аглера с мощной челюстью, из которой торчали зубы-крючья.

– У вас бесподобная коллекция, – похвалил Вэнс. – Меня нисколько не удивляют все эти суеверия насчет драконов.

Штамм помрачнел, явно расстроенный замечанием сыщика. Он хотел что-то возразить, но только махнул рукой и направился обратно в библиотеку. Вэнс с любопытством озирался по сторонам.

– О, у вас здесь редкие ботанические образцы! – воскликнул он.

– Да, – равнодушно отозвался Штамм, – но я не слишком интересуюсь ими. Я тоже привез их из путешествий, но захватил просто так, заодно.

– Они требуют специального ухода?

– Да, и многие из них погибли. В доме холодновато для тропических растений, хотя в библиотеке обычно жарко даже зимой.

Вэнс с упоением рассматривал диковинные цветы и под конец остановился у невысокого растения, зелень которого выглядела явно бледнее, чем в естественной природе.

– Что это за вид? – спросил он.

– Понятия не имею. Я привез его из Гуама.

Вэнс подошел к столу, за которым читал Лиленд. Рядом росло дерево с продолговатыми блестящими листьями. Оно походило на гевею, но имело меньше листьев.

– Фикус эластика? – уточнил сыщик.

– Кажется, так, – вздрогнул Штамм. – Любопытный сорт из Бирмы.

– Применяете специальную почву?

– Нет, тут обычная смесь земли.

Лиленд оторвался от книги, покосился на Вэнса, встал и направился к аквариумам. Сыщик достал носовой платок и вытер с пальцев землю.

– Нам пора ехать, мистер Штамм, скоро время ленча. Мы вернемся к вам позже и надеемся на ваше гостеприимство.

– Как пожелаете, – натянуто улыбнулся Штамм, откровенно выпроваживая нас в холл. – Я планирую сегодня спустить воду в пруду. Так, небольшой эксперимент. – Он открыл входную дверь, выпуская нас: – Стало быть, я не прощаюсь. До встречи.

По пути к автомобилю Маркхэм упрекнул Вэнса:

– Что за глупость тратить время на этих рыб?!

– Я занимаюсь серьезной работой, старина, – парировал сыщик. – За последние полчаса я разузнал множество важных вещей.

Маркхэм сердито посмотрел на Вэнса, но промолчал.

– Садись в машину, дружище. Приглашаю тебя и Вана к себе на ленч. Сержант, посторожите дом до нашего возвращения, – обратился сыщик к Хэсу, курившему в сторонке. – И, пожалуйста, пошлите своих людей в район выбоин. Пусть осмотрят деревья, кустарники и цветы. Я буду весьма доволен, если они найдут тележку, тачку или что-нибудь подобное.

– Будет сделано, сэр, – понимающе улыбнулся Хэс.