Текст книги "Злой гений Нью-Йорка"

Глава 21
Конец дела

Поздно вечером Маркхэм, Хэс и я сидели в садике на крыше квартиры Вэнса и пили шампанское. Мы недолго оставались в поместье Штамма после его смерти, лишь Хэсу предстояло задержаться там и взять под свой контроль последние детали расследования. Воду в пруду спустили, и тело Штамма, обезображенное до неузнаваемости, извлекли из-под камней. Управление поместьем взяли на себя мистер Лиленд и мисс Штамм.

Едва мы втроем – Вэнс, Маркхэм и я – поужинали около десяти часов вечера, как к нам присоединился Хэс. По случаю окончания дела о драконе-убийце Вэнс велел Карри подать на стол шампанское 1904 года.

– Изумительное и очень логичное расследование, – заметил Вэнс, вальяжно развалившись в кресле. – Мы молодцы.

– Но мне так и не ясны кое-какие детали, – признался Маркхэм.

– Зато известно основное, и все, как в мозаике, становится на свои места. Первое убийство Штамм осуществил сравнительно легко. Он устроил в поместье прием, пригласив людей, ненавидевших Монтегю, следовательно, каждого из них при случае можно было заподозрить в преступлении. Он предвидел, что, когда гости пойдут купаться, тщеславный актер захочет прыгнуть с вышки первым. Штамм специально организовал попойку и симулировал собственное опьянение, а на самом деле еще ни разу в жизни, наверное, не был таким трезвым, как в тот день. Во время кутежа в библиотеке он незаметно выливал спиртные напитки в почву под одним из растений.

– Так вот почему ты так заинтересовался тем фикусом!

– Разумеется. Штамм выплескивал виски в землю под кустом. Я потрогал ее пальцем и понюхал: она сильно пахла крепким алкоголем.

– Но показания Холлидея…

– Штамм действительно изрядно поднабрался к тому моменту, когда его осматривал доктор. Помните, он приказал Трейнору принести виски, перед тем как все ушли купаться? Вернувшись в библиотеку после убийства, он выпил целую бутылку, и, когда Лиленд обнаружил его, опьянение было настоящим. В итоге все выглядело очень правдоподобно. – Вэнс встал, разлил по бокалам шампанское и снова уселся в кресло. – Снаряжение и абордажный крюк Штамм заранее спрятал в своей машине в гараже, – продолжал сыщик. – Затем, притворившись пьяным, он выждал, когда все пойдут к пруду. Сию же минуту он бросился в гараж, сел в автомобиль и поехал по Ист-роуд до цементированной дорожки. Надеть водолазный костюм прямо на вечерний и прикрепить баллон с кислородом – на это специалисту со стажем, каков Штамм, нужно мало времени. Он разложил доски и полез в пруд. Он знал, что Монтегю прыгнет первым, и успел выбрать удобное место, чтобы метнуть абордажный крюк в ту самую секунду, когда актер будет готов вынырнуть. Техника преступления, на первый взгляд, сложная, но не для такого опытного водолаза, как Штамм.

– Что же случилось дальше? – нетерпеливо спросил Хэс.

– Здесь у меня есть некоторые сомнения, – продолжал Вэнс. – Монтегю нырнул, и Штамм бросил крюк, который и расцарапал жертве грудь. Очевидно, преступник тащил под водой тело актера на крюке, после чего впихнул в машину, убрал доски, снял водолазный костюм, спрятал его в старом гробу в склепе и отвез труп к выбоине, куда и сбросил. Все повреждения на теле Монтегю от волочения по дну и камням до машины. Далее Штамм поставил автомобиль в гараж, вернулся в библиотеку и напился. Лучшего алиби и пожелать нельзя, – заключил Вэнс.

– Но элемент времени, Вэнс… – возразил Маркхэм.

– Штамм располагал временем. Подвыпившие гости минут пятнадцать переодевались, а Штамму это не требовалось. У меня нет сомнений в том, что с его физической подготовкой участника многих труднейших экспедиций он потратил менее четверти часа, чтобы убрать доски, спрятать водолазный костюм, отвезти тело, швырнуть его в выбоину и возвратиться домой.

– Но все-таки он отчаянно рисковал, – покачал головой Маркхэм.

– Ничуть. Все обстоятельства играли ему на руку: снаряжение он приготовил, свидетелей не было: они сначала переодевались, а потом метались, ошарашенные исчезновением Монтегю, и ничего не соображали. Если бы актер не нырнул в этот раз, Штамм перенес бы убийство на более удобный момент. Он просто вылез бы из пруда и пошел домой. – Вэнс нахмурился. – Однако в его расчеты вкралась роковая ошибка. Штамм очень осторожничал, но переиграл, упустив из виду, что некоторые из гостей знали о его подводных экспедициях. Эти люди могли догадаться, как именно совершено преступление.

– Ты считаешь, Лиленд первым заподозрил его? – спросил Маркхэм.

– Я почти не сомневаюсь, что, когда тело Монтегю не нашли, Лиленд понял, кто убийца. Ему не давало покоя чувство справедливости, но его останавливала любовь к Бернис Штамм. Он не желал укрывать убийцу, пусть даже своего друга, но донести на брата любимой девушки он не мог. В итоге Лиленд принял компромиссное решение: позвонил в полицию и настоял на расследовании. Когда я сегодня днем сообщил ему, что знаю правду, у него словно камень с души свалился. Подозрения имелись и у Бернис Штамм – Лиленд сам признался в этом. Вот почему у сержанта, когда он впервые увидел девушку, создалось впечатление, что она не очень-то горюет по поводу исчезновения своего жениха. Татум тоже догадывался, кто убийца: не забывайте, этот парень путешествовал со Штаммом на остров Кокос и наблюдал за подводными экскурсиями. Наверняка сложившаяся ситуация беспокоила Татума, но у него не было доказательств. То же самое относится к Гриффу: по-моему, он осознал роль Штамма в этом деле – это объясняет, почему наш нервный водолаз регулярно набрасывался на своего компаньона с упреками и ругательствами, а потом расправился с ним физически.

– А женщины тоже что-то подозревали? – спросил Маркхэм.

– Вряд ли, хотя миссис Мак-Адам и Руби Стил ощущали зловещую атмосферу в доме. Мисс Стил была увлечена Монтегю и ревновала его к Бернис Штамм. Когда актер исчез, она с досады возненавидела не только Бернис, но и Лиленда. Миссис Мак-Адам вообще не любит людей или равнодушна к ним – отсюда ее наветы на Гриффа и Лиленда. Но к Монтегю она, видимо, испытывала искреннее чувство. Когда я сообщил ей о всплеске в пруду, она решила, что с ее бывшим любовником случилось нечто ужасное, и женское сердце дрогнуло.

– Машина, шум которой слышали Лиленд, Грифф и мисс Штамм, принадлежала Штамму? – уточнил Маркхэм.

– Несомненно, – кивнул Вэнс.

– Ты ни словом не упомянул про записку от Элен Брюетт.

– Мой дорогой Маркхэм, такой дамы нет на свете. Штамм создал ее силой воображения только ради осуществления своего замысла. Он надеялся, что эта цепочка уведет нас в другую сторону. Записку о свидании он написал сам, когда вернулся с пруда. Вас с сержантом не насторожило, что он первым открыл шкаф в комнате актера и привлек наше внимание к его костюму? А почему? Потому что Штамм собственноручно сунул эту записку в карман Монтегю.

– Так вот отчего мои ребята не нашли и следа этой загадочной Элен! – воскликнул Хэс.

– Ладно, – сдался следователь, – насчет Брюетт я с тобой согласен. Но как быть с жуткими предсказаниями миссис Штамм?

– Это не предсказания, старина, – мягко заметил Вэнс, – а лишь отчаянное стремление старой матери защитить своего сына. Миссис Штамм многое подозревала и почти все, что она нам говорила, имело целью отвлечь нас от линии правды. Конечно, ее посещали галлюцинации, и частично ее попытки спасти сына основывались на них. – Вэнс вздохнул и добавил: – Трагические попытки, Маркхэм. Женщина старалась ухватиться, как за соломинку, за легенду о драконе, потому что ничего лучшего не придумала. Более того, она догадалась, что сын вытащил тело Монтегю из воды и спрятал, поэтому и предсказала, что в пруду ничего не окажется. Ее прогнозы относительно второго убийства преследовали цель отстоять идею о мести дракона врагам Штаммов. Она поняла, что если ее сын разделался с Монтегю, то при удобном случае не пощадит и Гриффа. Она знала о финансовых махинациях Гриффа и чувствовала, что сын его ненавидит. Я не исключаю, что она видела и слышала, как Штамм прошлой ночью ходил с Гриффом к пруду, и сообразила, чем закончилась эта прогулка. Вы помните, как она цеплялась за легенду о драконе, когда услышала об исчезновении Гриффа? Я буквально прочел в ее глазах, что Гриффа уже нет в живых, поэтому сразу решил осмотреть выбоины. Да, старуха, несомненно, знала, что ее сын – преступник.

– Возмездие настигло его, – с чувством удовлетворенной справедливости произнес сержант. – Но с отпечатками, точнее, их отсутствием, он долго морочил нам головы.

– Штамм защищал себя, – вздохнул Вэнс. – Любой след водолазного ботинка немедленно бросил бы на него тень подозрения. Вот он и принял меры предосторожности, подложив доски.

– Но он не скрыл следы на дне пруда, – вмешался Маркхэм.

– Это не пришло ему на ум. Увидев их, он очень испугался, что его сейчас же разоблачат. Должен признаться, в тот момент я не подумал о водолазном костюме. Догадка пришла ко мне позже, и я решил проверить ее, отыскав в продаже костюм, ботинки и перчатки для подводных работ. В нашем штате мало компаний, выпускающих водолазное оборудование, и мои поиски быстро увенчались успехом: я нашел фирму, где Штамм покупал свое снаряжение.

– Но почему Лиленд не опознал следы? – рассердился Маркхэм. – Ведь он тоже опытный водолаз! Из-за его молчания мы потеряли много времени.

– Как только я сообщил ему про странные следы и показал зарисовки Сниткина, он тут же понял, какого они происхождения. По-моему, он надеялся, что мы сами обо всем догадаемся, и из-за преданности Бернис Штамм не стал разоблачать ее брата. Девушка тоже встревожилась, когда я упомянул про следы чудовища, и миссис Штамм поняла природу этих отпечатков – вот почему она быстро повернула дело в свою пользу и запугала нас драконом.

– Как ты думаешь, убийство Гриффа тоже было запланировано? – спросил Маркхэм.

– Мне сложно судить об этом. Есть вероятность того, что решение расправиться с Гриффом пришло внезапно. Но не вызывает сомнений тот факт, что Штамм ненавидел и боялся Гриффа и не видел иного способа избавиться от него, кроме убийства. Я полагаю, что Штамм завел с Гриффом разговор о драконах и трехпалых следах, – благодаря этой фантастической ерунде убийца чувствовал себя в безопасности. Гриффа заинтересовала данная тема, и любопытство привело его к гибели. Штамм выманил его к пруду и ударил по голове, а остальное – дело техники.

– Да, с Гриффом он поторопился и не выждал удобного момента, – посетовал Маркхэм.

– Ему показалось, что убить Гриффа проще простого. После гневной вспышки Штамма в субботнюю ночь его компаньон был только рад помириться и пообщаться в библиотеке. Помните, Лиленд рассказывал, как долго они беседовали перед сном? Не исключено, что они обсуждали новую экспедицию, и Грифф предлагал финансовую помощь. В заключение Штамм наверняка пригласил Гриффа к себе в комнату выпить, и они продолжили разговор, а потом пошли прогуляться. В это время Лиленд и Трейнор слышали, как отодвигали засов на двери. – Вэнс отпил шампанского. – Каким образом Штамм уговорил Гриффа пойти в склеп, мы не узнаем никогда. Может, он пообещал Гриффу, что раскроет ему тайну смерти Монтегю? Так или иначе, Грифф пошел с ним и поплатился жизнью.

– Кровь и гардения, – пробормотал Маркхэм.

– Убив Гриффа, Штамм проделал все то же самое, что и с Монтегю, только он шел не по Ист-роуд, где стояла охрана, а по пескам вдоль скал, поэтому и остался незамеченным.

– Он бросил тачку в кустах и пешком потопал домой, – усмехнулся Хэс.

– Верно, сержант, а режущие слух звуки, о которых сообщил Лиленд, напоминают скрип двери склепа и колес тачки. Штамм возвратился в дом, Лиленд и Трейнор не спали и уловили, как закрылась дверь и на лестнице раздались шаги. Убийство Гриффа не назовешь идеальным, друзья мои, а скорее наглым, – рассудил Вэнс. – Глупо и опрометчиво совершать два одинаковых убийства подряд.

– Я задам сложный вопрос, Вэнс: как ключ от склепа очутился в комнате Татума?

– Это и есть основная ошибка Штамма, дружище Маркхэм. Как я уже говорил, преступник осторожничал. Один раз использовав ключ, он не стал его выбрасывать: Штамму ведь еще предстояло избавиться от водолазного костюма, спрятанного в гробу. В целях самозащиты убийца держал ключ сначала в комнате Гриффа, чтобы в случае опасности на того пали все подозрения, а когда представился случай расправиться с Гриффом, Штамм положил ключ в тумбочку у кровати Татума. Лиленда преступник любил и хотел, чтобы тот женился на Бернис, поэтому его он не мог подставить под удар. Когда я обыскивал спальню Гриффа, я надеялся найти ключ именно там, но его не оказалось. Путем несложных умозаключений я пришел к выводу, что ключ подброшен Татуму.

– Почему тебя с самого начала заинтересовал этот ключ?

– Я внушил себе, что ключ от склепа – это ключ к разгадке тайны. Мне понравилась такая аналогия, и я много размышлял над ней. Мысль о склепе прочно обосновалась в моем сознании, поэтому я спросил у миссис Штамм, где она прячет ключ. Когда я удостоверился, что ключа у старой леди нет, то есть его, вероятно, выкрали и он в руках злодея, я понял, что разгадка – в нем.

– Но как ты догадался, что убийца – Штамм, ведь, в отличие от других, он имел непоколебимое алиби?

– Нет, дорогой Маркхэм, у него вообще отсутствовало алиби. По этой причине я с самого начала не спускал с него глаз. Штамм, конечно, гордился своим безупречным алиби, но посуди сам: хозяин поместья – единственный из участников приема, кто не был у пруда в момент прыжка Монтегю. Анализ всех возможностей дал мне первый шаг к правде. Вслед за этим я заподозрил симуляцию опьянения, а когда узнал, что гостеприимный джентльмен участвовал в общей попойке, то заинтересовался, куда он выливал невыпитое спиртное.

– Но если ты с самого начала подозревал Штамма, то зачем слушал и поддерживал дурацкую болтовню о драконе?

– Я не принимал всерьез никакого дракона, но считал необходимым осмотреть коллекцию Штамма. Правда, с его рыбами я более-менее ознакомился по книгам, а вот в почве под фикусом я обнаружил следы алкоголя. Друзья, а может, хватит расспросов? Как насчет еще одной бутылки шампанского? Карри, подавай!

Не прошло и года после ужасных убийств и смертей, как Лиленд и Бернис Штамм поженились. Они были сильными людьми, но печальные события надолго засели у них в памяти и омрачали их во всем остальном счастливую жизнь. Молодые супруги покинули старый дом Штаммов и поселились в новом – на холмах возле Уэстчестера. Мы с Вэнсом побывали у них в гостях вскоре после свадьбы. Усадьба отошла к городу, и сейчас на этом месте Инвуд-Хилл-парк. Дом был разрушен, и от него остался лишь фундамент. Лужи Дракона больше не существует, воду отвели в сторону, русло засыпали, и теперь там растут цветы. Ничто сегодня не напоминает о страшной трагедии.