Текст книги "Церковная жизнь русской эмиграции на Дальнем Востоке в 1920–1931 гг. На материалах Харбинской епархии"

В то же время с середины 1920-х гг. местом заметного наплыва сектантов, особенно методистов и адвентистов, стала Западная линия КВЖД. Их «призывные собрания» были открыты на всех крупных станциях, местных жителей заваливали ворохами сектантской литературы. Ситуация не могла не вызывать беспокойства, и по предложению архиепископа Мефодия 3 мая 1927 г. на линию выехала православная миссия из четырех человек во главе с епископом Нестором.

Первым пунктом остановки миссии была станция Бухэду, крупнейшая на Западной линии. Станция располагалась на невысокой сопке, на вершине которой в 1902 г. была построена деревянная крестообразная церковь во имя святой мученицы царицы Александры, вмещавшая до тысячи человек. Накануне и в день престольного праздника бухэдинской церкви миссионеры отслужили всенощную и литургию. Торжественная архиерейская служба, проповедь, хорошее пение хора, раздача апологетической литературы – все это привлекло в храм много молящихся. Несмотря на рабочий день, железнодорожные служащие были отпущены для участия в богослужении. В храме оказалось немало коммунистов, которые не только прикладывались к иконе и подходили к епископу под благословение, но даже приглашали архиерея к себе домой, что последним и было исполнено. Присутствовавший в Бухэду корреспондент газеты «Русский голос» писал, что под влиянием политических событий последнего времени в психологии «товарищей» произошел перелом. «В церковь ходят открыто, детей крестят, Пасху праздновали по-православному, а священники по всей линии отмечают небывалый наплыв коммунистов во время поста к исповеди и Святому Причастию»{420}420
  Русское слово. Харбин, 1927. 26 мая.


[Закрыть].

9 мая миссия посетила поселок Якэши, в котором жили в основном беженцы из Забайкалья – казаки и инородцы. В 1926 г. совместными трудами М. М. Воронцова и местных жителей здесь была построена церковь-школа. Однако в Якэши «миссионерствовали» адвентисты – почти два года здесь проживал «библейский работник» поляк Врона, которому удалось переманить в секту одну семью. Однако во время приезда миссии жена новообращенного адвентиста крестила своего ребенка в церкви.

Затем миссионеры посетили беженские поселки Кацынор на реке Аргунь и Якэши, где служили в новом, пока не освященном храме, станцию Маньчжурия, Чжалайнор-копи и Хайлар, откуда вернулись в Харбин.

Приведенные факты неоспоримо свидетельствуют о том, что собственно миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Китае все-таки была. Следует отметить только ее особенность – среди китайского населения она велась не в таком масштабе, как среди русских беженцев.

Что же касается благотворительной деятельности Церкви, то она действительно играла заметную роль в жизни русской эмиграции и сказать о ней необходимо особо. В конце 1920-х гг. несколько православных храмов Харбинской епархии были настоящими центрами благотворительности: Иверская церковь на Пристани, при которой существовал приют «Русский дом»{421}421
  В 1928 г. в приюте насчитывалось до 70 воспитанников.


[Закрыть]; Софийский храм, при котором было создано похоронное бюро, оказывавшее помощь при погребении одиноких и безродных людей; Скорбященский храм Камчатского подворья, основанный епископом Нестором и известный как Дом милосердия{422}422
  См.: Неизвестный Харбин. М., 1994. С. 36.


[Закрыть].

Вопрос о появлении в Харбине Камчатского подворья, так же как и история Дома милосердия, заслуживают отдельного рассмотрения. В апреле 1927 г. епископ Нестор открыл в районе Модягоу новое благотворительное учреждение. Большая часть Модягоу, находившегося к юго-востоку от Нового города, была построена после Октябрьской революции русскими эмигрантами и была населена людьми умеренного достатка. Здесь, в доме 24 по Батальонной улице, и был учрежден Дом милосердия, куда переехал основанный епископом Нестором еще в 1923 г. приют для престарелых и больных людей с домашним храмом в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Первое сообщение о новом благотворительном учреждении было опубликовано в харбинских газетах 15 апреля.

Вскоре при Доме милосердия появился еще один приют, детский. Освящение приюта состоялось 27 ноября 1927 г. Первых насельниц, восемь девочек в возрасте от шести до девяти лет, поселили в светлых, просторных комнатах, которые раньше занимал священник.

Епископ Нестор ежедневно получал множество прошений о приеме в Дом милосердия, однако теснота помещения и ограниченность средств не позволяли принять всех нуждающихся. Тогда у епископа и его ближайшего помощника, священника Иулиана Сумневича, возникла мысль расширить помещение приюта, выделив из него церковь в особое здание. С постройкой при Доме милосердия церкви и расширением приюта следует связать и появление в Харбине Камчатского подворья, как стали называть Дом милосердия в 1928 г.

До настоящего времени опубликованные источники дату основания подворья указывают по-разному – с 1921 по 1925 г. Большинство авторов – митрополит Мануил (Лемешевский), А. Караулов, С. Фомин, О. Косик и др. считают этой датой 1921 г.{423}423
  Эта ошибка впервые встречается у митрополита Мануила (Лемешевского) и отражается почти во всех последующих работах о митрополите Несторе. Указание на неточную дату возникло, скорее всего, из-за ошибки в автобиографии владыки (публ. текста см.: Разжигаева (Омельчук) Н. П. Неугасимая свеча // Русская Атлантида. Челябинск, 2000. № 3. С. 5). На 1921 г. указывают и материалы следственного дела митрополита Нестора, однако в этом случае следует учитывать, что полученные следствием показания не всегда соответствовали реальным фактам и, следовательно, могли быть неверно интерпретированы исследователями. Например, составитель биографии митрополита Нестора О. В. Косик, опираясь на его следственное дело, утверждает, что на основание подворья в 1921 г. епископ Нестор получил благословение архиепископа Владивостокского Евсевия. По мнению исследовательницы, «это позволило ему, находясь на канонической территории Владивостокской, а затем и Харбинской епархий, иметь свой храм, благотворительные учреждения и совершать богослужения и в то же время быть совершенно независимым от Харбинской епархии. Поэтому, как правящий архиерей самостоятельной Камчатской епархии, легально находящейся на канонической территории другой епархии, он подчинялся непосредственно Архиерейскому Синоду. В дела управления епархией владыка почти не вмешивался» (Вернувшийся домой: Жизнеописание и сборник трудов митрополита Нестора (Анисимова). М., 2005. Т. 1. С. 26). Однако подобные аргументы представляются сомнительными. Во-первых, архиепископ (впоследствии митрополит) Евсевий (Никольский) управлял Владивостокской епархией до 1919 г. В это время Камчатская епархия была викариатством, и Владивостокский архиерей не имел оснований для учреждения за границей его подворья. В том же 1919 г. епископ Нестор был духовником казачьих войск колчаковского правительства. Во-вторых, в 1921 г. епископ Нестор сначала находился на российском Дальнем Востоке, продолжая управлять своей епархией (которая оставалась в статусе полусамостоятельного викариатства), и не предполагал, что ему придется уехать на жительство в Харбин. После вынужденной эмиграции он почти год жил в Японии, где вопрос о подворье никогда не поднимался. В-третьих, Камчатская епархия была выделена в самостоятельную экстренно в сентябре 1922 г. по указу Синода Русской Православной Церкви Заграницей (когда митрополита Евсевия уже не было в живых).


[Закрыть], т. е. год, когда, как утверждают исследователи, епископ Нестор приехал в Харбин. Однако указанный год не являлся ни началом окончательного переезда епископа Нестора в Харбин, ни датой основания им Камчатского подворья. Наиболее вероятно, что впервые епископ Нестор стал называть Камчатским подворьем Дом милосердия в Модягоу, и в 1928 г., после того как у Дома милосердия появились собственное здание и церковь, это название за ним закрепилось.

В эмиграции материальные средства на благотворительные нужды изыскивались по опыту дореволюционной России – с помощью благотворительных концертов, базаров, лотерей, кружечных сборов в храмах и на улице{424}424
  См.: Неизвестный Харбин. С. 37.


[Закрыть]. Большую помощь православным храмам Харбинской епархии оказывали разные благотворительные организации, такие как дамские кружки, сестричества и братства. Наиболее известными были Свято-Иверское Богородицкое братство; братство «Нечаянная Радость», основанное при Свято-Николаевском соборе (оказывало помощь инвалидам и др. нуждающимся); Софийское сестричество. Харбинская епархия имела на своем попечении детские площадки, школы, приюты. Один из таких приютов (Хайларский) действовал при украинской Покровской церкви.

В 1928 г. при Харбинском Епархиальном совете был организован Благотворительный отдел, главным направлением работы которого стало расширение деятельности приходских благотворительных организаций по оказанию материальной помощи бедным в каждом приходе и устройство в Харбине Епархиального дома-убежища. Предполагалось, что в доме-убежище будут жить престарелые лица духовного звания, а также все, кто будет нуждаться в помощи и призрении, в том числе дети-сироты. Здание дома-убежища площадью 100 квадратных сажен было построено в 1929 г. на церковном участке в Корпусном городке. Его освящение, в котором участвовали три архиерея, состоялось 3 ноября 1929 г.{425}425
  ГА РФ. Ф. Р-6343. Д. 238. Л. 75.


[Закрыть]

В качестве примера широкой благотворительной деятельности харбинцев стоит привести несколько эпизодов о помощи, поступавшей на имя епископа Нестора. Содержание Дома милосердия (двух приютов – для больных стариков и девочек-сирот) во многом зависело от личной энергии архипастыря, и поэтому он часто обращался с призывами о помощи к харбинцам не только во время проповеди с церковного амвона, но и со страниц местных газет. Нередко епископ Нестор проводил сборы по подписному листу или объявлял об устроении лотереи-базара. Во время первого сбора по подписному листу значительную сумму на дело благотворительности внесли китайские власти, японский генеральный консул, фирмы Чурина и Когана и многие другие известные жители Харбина. Одним из заметных жертвователей был староста Иверской церкви Г. Д. Антипас, владелец водочного завода. 19 декабря 1928 г., в день святителя Николая и престольного праздника Иверского храма, Г. Д. Антипас преподнес в дар храму напрестольный крест, выкупленный им у частного лица. Крест был вывезен из России и имел большую художественную ценность.

В конце 1928 г. желание помочь детям-сиротам выразила администрация кинотеатров «Атлантик», «Палас» и «Ориант», предоставив для них 300 бесплатных билетов на фильм «Современная мать». Епископ Нестор с благодарностью принял этот подарок и раздал билеты детям Дома милосердия, приюта для беспризорных, а также беднейшим ученикам различных учебных заведений Харбина. Часть билетов была передана в «Русский дом».

На Рождественской неделе епископ Нестор устроил в своей квартире благотворительный базар в пользу призреваемых и сирот Дома милосердия, куда харбинцы принесли всевозможные рукоделия и вещи. Все жертвователи призывались быть и покупателями. Не только в этот день, но и в другие дни базаров и лотерей настроение посетителей скромной богадельни было радостное. Помогали всем миром: и богатые благотворители, и простые верующие, которые стремились внести свой посильный вклад в благое дело.

Осенью 1929 г. население Маньчжурии потрясли события, связанные с так называемым «конфликтом на КВЖД». Обострение советско-китайских отношений в этот период было вызвано стремлением нового Национального правительства установить полный контроль над КВЖД и недовольством китайских властей тем, что Москва пользовалась доходами дороги для широкой политической деятельности, направленной на установление в Китае советского строя. Одним из направлений этой деятельности, отразившейся на жизни русского населения Маньчжурии, была борьба советской администрации дороги против всякого проявления религиозных чувств верующих. Так, из всех служебных помещений на КВЖД убирались иконы, советским подданным не разрешалось держать иконы в квартирах, были случаи увольнения со службы нарушителей этого запрета.

В июле 1929 г. власти правителя Маньчжурии Чжан Сюэляна{426}426
  Чжан Сюэлян – сын и преемник правителя Маньчжурии Чжан Цзолиня, погибшего в июне 1928 г. В отличие от отца, которого называли Старый маршал, получил прозвище Молодой маршал.


[Закрыть] захватили КВЖД, начались аресты советских служащих. В ответ Красная армия временно оккупировала северные районы Маньчжурии, где проживали в основном русские беженцы. Оккупация приграничных районов началась с воздушных налетов и внезапных нападений красных отрядов на селения Восточной и Западной линий КВЖД. Помимо бомбардировок с воздуха боевые действия вела пехота при поддержке артиллерии и танков. После таких налетов некоторые постройки были сровнены с землей, в разных местах вспыхнули пожары. Сильно пострадали храмы. Так, храм на станции Якэши был сожжен дотла, а на станциях Маньдухэ, Хинган, Чжалайнор и Бухэду храмы были разграблены, разорены и полуразрушены.

Харбинские газеты каждый день сообщали о событиях в районах военных действий. Среди этих сообщений жителей Харбина особо взволновали два случая.

8 сентября был совершен воздушный налет и артиллерийский обстрел станции Пограничная. За девять дней до налета, 29 августа, местное население собиралось отслужить молебен по случаю большого церковного праздника в честь Нерукотворного Образа Господа Иисуса Христа. На вокзале станции Пограничная в помещении буфета первого класса находилась большая икона Спаса Нерукотворного, и поэтому там и было решено совершить молебен. Казалось, для праздника все устраивается. Было получено разрешение китайского военного начальства и администрации вокзала, которая даже оказала помощь православным – к указанному дню вокзал украсили цветами. Однако в последний момент молебен пришлось отменить, потому что на его проведение не дал согласия начальник железнодорожной полиции. Через несколько дней во время налета на Пограничную вокзал был разбит. В его помещениях обвалились потолки, были выбиты стекла, все было разрушено. Уцелела только икона Спасителя в буфете первого класса.

Посетивший станцию после налета корреспондент газеты «Русское слово», писал: «От того, что здесь произошло, охватывает ужас. Информируют наперебой: – Вот, первая бомба разорвалась здесь, – говорит начальник станции г[осподин] Лагунов, показывая на брешь в углу зала третьего класса, где была комната железнодорожной полиции. От помещения после взрыва не осталось и следа. Как отсюда успели выскочить люди, диву даемся. Телеграф исковеркан весь. Ни крыши, ни потолка. Все унесено взрывом. На полу еще груда обломков, осколки… и много мусора. Зал первого класса без стекол. В углу висела икона Спасителя. – Она нисколько не пострадала, – дает пояснение бодро выглядывающий надзиратель полиции Подгорецкий, – и стекло в киоте и лампада цела, – добавляет он»{427}427
  Русское слово. Харбин, 1929. 25 сентября.


[Закрыть].

После бомбардировки жизнь на Пограничной остановилась. Улицы опустели, не было электричества, военное командование объявило комендантский час после четырех часов, из-за чего по вечерам было особенно пусто и темно. Вечерние богослужения в храме начинались в половине четвертого, поэтому молящихся на них было всего три-пять человек, и только утром на литургию собирались 15–20 богомольцев{428}428
  ГА РФ. Ф. Р-6343. Д. 38. Л. 51.


[Закрыть].

18 ноября советские части атаковали Чжалайнор-копи. Одновременно велась бомбардировка с аэропланов. В начале бомбардировки администрация копей, рабочие и жители спустились в шахту № 9. 23 ноября газета «Русское слово» сообщила о происшедших событиях: «Вчера в управление дороги явился китаец, вырвавшийся из района, где развернулись события, и рассказал, что, ворвавшись на копи, красные помимо разрушения котлов водоотливных машин завалили выход из шахт, где скрывались от бомбардировки служащие и жители копей, в шахты же стали сбрасывать гранаты. По словам этого китайца, все спрятавшиеся в шахтах погибли»{429}429
  Русское слово. Харбин, 1929. 23 ноября.


[Закрыть].

Жители пострадавших поселков спешно покидали обжитые места, часто вместе с ними вынуждены были уходить и пастыри. Так, вместе с бежавшими в Харбин жителями станции Пограничная ушел весь причт местной церкви. Оставшиеся на местах священники подвергали себя большому риску. Некоторые из них были увезены в Советскую Россию. В епархиальных отчетах сохранились сведения о трех захваченных в плен священнослужителях: священник Викентий Апеллесов, служивший на станции Чжалайнор-копи, не выдержав потрясений и страданий, скончался в неволе, священник Эпов со станции Чжалайнор и протоиерей Владимир Извольский, служивший в г. Маньчжурия, пропали без вести{430}430
  ГА РФ. Ф. Р-6343. Д. 238. Л. 50.


[Закрыть].

Одновременно с армейскими частями в приграничных районах Маньчжурии действовали карательные отряды НКВД, расправлявшиеся с мирным населением. В особенно тяжелом положении оказались жители Трехречья, населенного в основном забайкальскими казаками и переселенцами, где действовал отряд под командованием Моисея Жуча, отличавшегося особой жестокостью. Самым большим селением Трехречья была Драгоценка, где находились станичное правление, церковь и школа{431}431
  ГА РФ. Ф. Р-6343. Д. 236. Л. 138.


[Закрыть]. С приходом отряда Жуча здесь начались расправы над мирным населением. В одном из казачьих поселений было убито 140 человек, включая женщин и детей. Около 600 трехречьинцев вывезли в Советский Союз, где часть из них была расстреляна, а большинство попало в концлагеря и тюрьмы{432}432
  Балакшин П. Финал в Китае: Возникновение, развитие и исчезновение Белой эмиграции на Дальнем Востоке. Т. 1. Сан-Франциско; Париж; Нью-Йорк, 1958. С. 157.


[Закрыть]. Из местного духовенства со своей паствой остался протоиерей Гавриил Ланский. Священник Тимофей Элизен вынужден был бежать, а священник Модест Горбунов во время неожиданного нападения красного отряда был зверски замучен вместе со своим сыном.

После прекращения военных действий, с середины января 1930 г., люди начали возвращаться в свои дома. Жизнь на Восточной и Западной линиях КВЖД постепенно налаживалась. В Трехречье же обстановка долго оставалась неблагоприятной.

С самого начала трагических событий помощь пострадавшим оказывали благотворительные учреждения Харбинской епархии. Сразу 300 беженцев из пострадавших районов были устроены в одном только Епархиальном доме-убежище. Но больше всего нуждались в заботе дети-сироты, которых старались разобрать на свое попечение уже существовавшие в городе приюты. В начале ноября 1929 г. 11 сирот в возрасте от двух до девяти лет, привезенные со станции Якэши, оказались в Доме милосердия епископа Нестора. Еще 12 детей и взрослых беженцев, возрастом от девяти месяцев до 87 лет, принял Богородице-Владимирский женский монастырь.

Согласно епархиальному отчету за 1929 г. в Богородице-Владимирском женском монастыре числились: настоятельница – игуменья Руфина (Кокорева), пять манатейных монахинь, пять рясофорных послушниц, 14 послушниц, четверо взятых на воспитание малолетних детей, четыре старицы на призрении и 12 беженцев. Кроме того, на иждивении монастыря находились четыре подростка и шесть человек других лиц. Из духовенства в монастыре служили: один протоиерей (А. Знаменский), три священника (Г. Заерко, П. Триодин, С. Германов) и один диакон (М. Шумилов){433}433
  ГА РФ. Ф. Р-6343. Д. 238. Л. 8.


[Закрыть]. Трудами игуменьи Руфины при обители был основан приют для девочек. В 1931 г., когда в Маньчжурии вновь произошли трагические события, связанные с нападением на железнодорожные поселки Восточной линии КВЖД хунхузов, и русские эмигранты подверглись убийствам и грабежам теперь уже со стороны китайских бандформирований, обитель снова приняла под свой кров сирот, которых стало 12.

В 1931 г. в жизни Харбинской епархии начался новый этап ее истории. 28 марта скоропостижно скончался митрополит Харбинский и Маньчжурский Мефодий (Герасимов){434}434
  В сан митрополита возведен в 1929 г. Архиерейским Синодом РПЦЗ.


[Закрыть], и по решению Карловацкого Синода во главе епархии был поставлен возведенный в сан архиепископа Мелетий (Заборовский). Под его председательством состоялось очередное IX Епархиальное собрание, которое проходило с 17 по 19 июня в ускоренном режиме, так как разрешение китайских властей на его проведение было дано всего на три дня. По примеру прежних лет на собрании были зачитаны приветствия – Председателю Зарубежного Синода митрополиту Антонию, а также китайским властям с выражением особой благодарности за их «благожелательное отношение к православному русскому населению»{435}435
  ГА РФ. Ф. 6343-Р. Д. 242. Л. 1–6.


[Закрыть].

Среди обсуждавшихся вопросов на собрании были выделены наиболее выдающиеся события в жизни епархии. В их числе открытие новых приходов за пределами Китая – в городах Кобе (Япония) и Сиднее (Австралия). Настоятелем первого «по ходатайству с места» был назначен протоиерей А. Паевский, должность псаломщика и регента получил направленный в Кобе из Харбина сын известного харбинского протодиакона Петр Вартминский, незадолго до отправления к месту служения посвященный в сан диакона. История открытия прихода в Сиднее связана с именем его настоятеля – священника Иннокентия Серышева. Отец Иннокентий прислал ходатайство о подчинении своего прихода Харбинской епархии. К ходатайству была приложена метрическая книга о родившихся, бракосочетавшихся и умерших прихожанах (по некоторым сведениям, несуществующего прихода) за истекшие пять лет. Свою просьбу Серышев мотивировал «хорошими путями сообщения, наличием установившейся связи между прихожанами в Австралии и их родственниками в Харбине, наличием широких возможностей к удовлетворению нужд молодого прихода»{436}436
  ГА РФ. Ф. 6343-Р. Д. 243. Л. 6.


[Закрыть]. Для решения вопроса архиепископ Мелетий направил в Зарубежный Синод доклад, в котором изложил все подробности дела.

Одним из самых ярких событий церковной жизни Маньчжурии в 1931 г. стали торжества, посвященные 200-летию со дня кончины святителя Иннокентия Иркутского. В день праздника, 26 ноября, во всех храмах Харбинской епархии совершались литургии и молебны, после которых был проведен кружечный сбор в пользу единственного на Дальнем Востоке духовного учебного заведения – Пастырско-богословских курсов{437}437
  Пастырско-богословские курсы в Харбине были открыты в 1927 г. Два выпуска курсов окончили 20 человек, большинство из которых приняли священнический сан. В 1934 г. Пастырско-богословские курсы были преобразованы в богословский факультет института св. Владимира (см.: Сумароков Е. Н. ХХ лет Харбинской епархии, 1922–1942. Харбин, 1942. С. 60).


[Закрыть].

В отчете Харбинского Епархиального собрания за 1931 г. было отмечено, что, «творя память святителя, Харбинская епархия возносила молитвы о прекращении гонений на Святую Православную Церковь и об освобождении Родины от ига безбожной власти»{438}438
  ГА РФ. Ф. 6343. Д. 243. Л. 2–3.


[Закрыть].

3. Отношение дальневосточной эмиграции к Декларации митрополита Сергия 1927 г.

До самой кончины святого Патриарха Тихона в 1925 г. руководители Советского государства, осуществлявшие антицерковную политику в стране, неизбежно сталкивались с тем фактом, что ни внешнее давление, ни репрессии, ни политика разложения Церкви изнутри и обновленческий раскол не давали желаемых результатов. Поэтому в одном из главных и наиболее трудных направлений антицерковной политики – работе по привлечению священноначалия к сотрудничеству с коммунистическим режимом – советское правительство было вынуждено изменить тактику. В последние годы служения Патриарха Тихона ему предлагалось легализовать находившуюся в бесправном положении Церковь при условии подписания официального документа о признании советской власти и выполнения определенных обязательств по отношению к ней. В их числе неизменно фигурировало осуждение заграничных епископов, которые в глазах большевиков являлись «врагами советской власти». Патриарх, защищая Церковь, которая стоит вне политики и не желает быть ни «белой», ни «красной»{439}439
  Воззвание Святейшего Патриарха Тихона от 18 июня (1 июля) 1923 г. // Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России: Позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943. С. 287.


[Закрыть], выдержал и этот натиск.

После кончины святителя такая же работа стала проводиться с его преемником – Местоблюстителем Патриаршего Престола митрополитом Крутицким Петром. Так же как в 1922 г. Патриарх Тихон столкнулся с требованием отказаться от своих прав по управлению Церковью в пользу обновленческого ВЦУ, при митрополите Петре был спровоцирован григорианский раскол. Новое самочинное церковное управление во главе с архиепископом Екатеринбургским Григорием (Яцковским) – Временный Высший Церковный Совет (ВВЦС) – быстро получило легальный статус{440}440
  См.: Мазырин А., иер. Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви в 1920–1930-х годах. М., 2006. С. 12.


[Закрыть]. Немалая роль в преодолении григорианского раскола принадлежала Заместителю Местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому). Благодаря его участию митрополит Петр смог аннулировать полномочия ВВЦС.

Деятельность митрополита Сергия в качестве временного заместителя митрополита Петра поначалу не противоречила курсу его предшественников, о чем, в частности, свидетельствует проект «Обращения к православным архипастырям, пастырям и пасомым», подписанный им 28 мая (10 июня) 1926 г. и представленный в НКВД с ходатайством о легализации церковного управления. Выражая от имени всей «староцерковной иерархии и паствы» готовность быть лояльными к правительству и «решительно отмежеваться от всяких политических партий и предприятий, направленных во вред Союза», митрополит Сергий в этом документе открыто заявил о противоречии, которое существует между православными и коммунистами – руководителями Советского государства, поставившими перед собой задачу искоренить в народе веру в Бога.

«Обещая полную лояльность, обязательную для всех граждан Союза, – говорилось в обращении, – мы, представители церковной иерархии, не можем взять на себя каких-либо особых обязательств или доказательств нашей лояльности. Не можем взять на себя, например, наблюдения за политическим настроением наших единоверцев <…> Тем паче не можем мы взять на себя функции экзекуторские и применять церковные кары для отмщения».

По отношению к представителям заграничного духовенства митрополит Сергий выражал отказ от всякой ответственности за их политические выступления и предлагал исключить таковых из состава клира Московского Патриархата. «Всякое духовное лицо, которое не пожелает признать своих гражданских обязанностей перед Союзом», должно было, по мнению митрополита Сергия, поступить «в ведение заграничных Поместных Церквей, смотря по территории. Тем же обстоятельством должно быть обусловлено и существование за границей особых русских церковно-правительственных учреждений, вроде Священного Синода или Епархиального Совета»{441}441
  Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. Позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943. С. 473–475.


[Закрыть].

Проект Обращения был разослан по епархиям и получил одобрение в церковной среде как на родине, так и за границей. Через две с половиной недели после представления этого документа в НКВД произошел разрыв митрополита Евлогия с Карловацким Синодом, повлекший за собой образование в Русской Православной Церкви Заграницей двух независимых друг от друга церковных управлений.

Для устранения возникших разногласий митрополит Евлогий обратился за помощью к митрополиту Сергию{442}442
  См.: Иоанн (Максимович), свт. Краткая история Русской Православной Церкви Заграницей // Блаженный святитель Иоанн Чудотворец. Платина; М., 2003. С. 672.


[Закрыть]. В ответ 12 сентября 1926 г. митрополит Сергий направил архиереям-беженцам неофициальное письмо, начинавшееся словами: «Дорогие мои Святители…» В этом доверительном письме он поставил перед зарубежными архипастырями вопрос: «…может ли… Московская Патриархия быть руководительницей церковной жизни православных эмигрантов, когда между ними фактически нет отношений?» Собственный ответ на него Заместитель Местоблюстителя выразил в виде совета: «для пользы церковного дела» создать за границей центральный орган церковного управления, который мог бы самостоятельно разрешать все разногласия без поддержки Патриархии, поскольку, как писал митрополит, «всегда найдутся основания заподозрить подлинность наших распоряжений или объяснить их недостаточной осведомленностью». В случае же невозможности создать такой орган митрополит Сергий предлагал своим собратьям «встать на почву канонов и подчиниться (допустим, временно) местной православной власти» и работать на пользу той части Православной Церкви, которая их приютила{443}443
  См.: Письмо митрополита Сергия // Вестник РСХД. 1927. № 3. С. 29.


[Закрыть].

Осенью 1926 г. митрополит Сергий был арестован и, отбыв три с половиной месяца в тюрьме, освобожден 27 марта 1927 г. С этого времени Заместитель становится более самостоятельным в вопросах церковного управления и даже особо важные решения, подлежащие ведению Местоблюстителя, принимает единолично, по сути присваивая себе его права. Меняется и его отношение к зарубежной иерархии.

Не без уступок коммунистической власти в мае при митрополите Сергии был наконец образован полулегализованный Временный Синод{444}444
  Проблему легализации Московской Патриархии после издания Декрета об отделении Церкви от государства подробно исследовал священник Александр Мазырин. Отсутствие легального статуса Патриаршего управления было одним из инструментов давления на Патриарха Тихона, а затем и его Местоблюстителя – митрополита Петра (Полянского). Согласно распространенному в церковноисторической науке мнению, процесс завершился в 1927 г., после легализации Временного Патриаршего Синода, возглавляемого Заместителем Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским). Однако А. Мазырин показал, что этот Синод так и не был легализован, получив лишь временную регистрацию. Как утверждает исследователь, сам митрополит Сергий фактически признал, что легализация 1927 г. Церкви была не нужна, поскольку для нее было вполне приемлемо то положение, в котором она находилась при Патриархе Тихоне и Патриаршем Местоблюстителе. Легализация нужна была не Церкви, а власти, для того чтобы поставить церковное управление под полный контроль государства и выявить тех, кто этого контроля не хотел (см.: Мазырин А., иер. Легализация Московской Патриархии в 1927 году: скрытые цели власти // Отечественная история. 2008. № 4. С. 122; Баконина С. Н. Юбилейная конференция «Церковь и русская правовая традиция» // Вестник ПСТГУ. 2008. Вып. II: 4 (29). С. 147–148).


[Закрыть]. Вскоре Заместитель направил за границу на имя митрополита Евлогия два указа и сопроводительное письмо об учреждении Синода. В первом указе № 93 от 1 (14) июля митрополиту Евлогию, как Управляющему русскими церквами в Западной Европе, а через него и всем заграничным русским архипастырям и прочему духовенству предлагалось дать подписку о лояльности советскому правительству. Отказавшиеся дать такую подписку или не давшие ответа в срок до 15 сентября 1927 г., а также нарушившие принятое на себя обязательство увольнялись от занимаемых должностей и исключались из клира Московской Патриархии. Митрополиту Евлогию поручалось уведомить заграничное духовенство об этом постановлении, получить у согласных подписки и немедленно доложить в Москву о своем принятии или непринятии указанного обязательства{445}445
  См.: Указ Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола Высокопреосвященному митрополиту Евлогию [№ 93] // Церковный вестник Западно-Европейской епархии. 1927. № 3. С. 4–5.


[Закрыть].

Во втором указе, № 96 от того же числа, митрополит Сергий отмечал первостепенность для Московской церковной власти вопроса о заграничном духовенстве и напоминал об упразднении заграничного ВЦУ Патриархом Тихоном в 1922 г., в связи с чем митрополиту Евлогию предлагалось «представить свои соображения о дальнейшем устройстве церковного управления за границей», что, как говорилось в документе, осталось неисполненным{446}446
  См.: Указ Заместителя Местоблюстителя Патриаршего Престола Высокопреосвященного митрополита Сергия Высокопреосвященному митрополиту Евлогию [№ 96] // Церковный вестник ЗападноЕвропейской епархии. 1927. № 3. С. 1–2.


[Закрыть].

Через две недели после издания указов была обнародована известная Декларация Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного при нем Патриаршего Священного Синода от 16 (29) июля 1927 г. «об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти», или, как ее принято называть «Декларация о лояльности». В документе указывалось, что усилия Патриарха Тихона наладить «правильные отношения» с советской властью, что дало бы возможность легального ее существования, по разным обстоятельствам не увенчались успехом. Главными из таких обстоятельств послание называло «выступления зарубежных врагов советского государства, среди которых были не только рядовые верующие нашей Церкви, но и водители их». После выражения лояльности к существующей власти и благодарности правительству, удовлетворившему ходатайство о законном существовании нового Синода, митрополит Сергий обращался к вопросу о духовенстве, ушедшем за границу. Ссылаясь на указ Патриарха Тихона об упразднении заграничного ВЦУ «за политические от имени Церкви выступления» (в интерпретации митрополита Сергия – «ярко противосоветские»), он указывал, что Зарубежный Синод «до сих пор продолжает существовать, политически не меняясь, а в последнее время своими притязаниями на власть даже расколол заграничное церковное общество на два лагеря. Чтобы положить этому конец, – говорилось в Декларации, – мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к советскому правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии. Думаем, что, размежевавшись так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из-за границы. С другой стороны, наше постановление, может быть, заставит многих задуматься, не пора ли и им пересмотреть вопрос о своих отношениях к советской власти, чтобы не порывать со своей Церковью и Родиной»{447}447
  Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России. Позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943. М., 1994. С. 511–512.


[Закрыть].

Можно видеть, что по сравнению с проектом декларации от 10 июня 1926 г. исключенным из клира Московской Патриархии зарубежным священнослужителям уже не предлагается ни перейти в ведение заграничных Поместных Церквей, ни иметь собственных учреждений, таких как Синод или Епархиальный совет.

В ответ на указ митрополита Сергия с требованием дать подписку о лояльности митрополит Евлогий решил исполнить требование при условии, что термин «лояльность» будет означать «аполитичность» представителей Зарубежной Церкви. Свою позицию он разъяснил в слове на литургии 4 сентября 1927 г.{448}448
  См.: Слово Высокопреосвященнейшего митрополита Евлогия, произнесенное за литургией 4 сентября 1927 г. // Церковный вестник Западно-Европейской епархии. 1927. № 3. С. 6–9.


[Закрыть] Сводилась она к тому, что, поскольку митрополит Евлогий и подведомственное ему духовенство не являются гражданами СССР, политическое требование сделать заявление о лояльности к советской власти с канонической точки зрения не может быть для них обязательным.

К этому времени конфликт Управляющего приходами в Западной Европе с Карловацким Синодом закончился запрещением митрополита Евлогия в священнослужении актом № 1 от 8 сентября 1927 г. Собора архиереев Русской Православной Церкви Заграницей. Были также запрещены и уволены викарии Западноевропейской епархии, а духовенство епархии призывалось к повиновению Архиерейскому Собору и Синоду. Мирянам объявлялось о безблагодатности служения уволенных епископов и об отлучении как раскольников тех, кто не прервет канонического и молитвенного общения с ними{449}449
  ГА РФ. Ф. Р-6343. Д. 2. Л. 109.


[Закрыть]. Так было окончательно оформлено это наиболее значительное и плохо объяснимое разделение в Русской Православной Церкви Заграницей.

Для разъяснения своей позиции 12 сентября 1927 г. митрополит Евлогий обратился к Заместителю Местоблюстителя с посланием, в котором заявил, что в своих действиях, как иерарх, он руководствуется двумя принципами: необходимостью сохранить единство с Патриаршей Церковью и сосредоточить церковно-общественную деятельность «исключительно на религиозно-нравственном воспитании паствы, с невмешательством Церкви в политическую жизнь»{450}450
  Ответ Высокопреосвященнейшего Евлогия заместителю Патриаршего Местоблюстителя 30-го августа – 12-го сентября 1927 г. // Церковный вестник Западно-Европейской епархии. 1927. № 3. С. 10.


[Закрыть].

На Декларацию о лояльности отозвался и глава Зарубежного Синода митрополит Антоний (Храповицкий). В своем окружном послании он ответил напоминанием о преступлениях советской власти против Церкви и, сославшись на определение Архиерейского Собора РПЦЗ 1924 г. о неисполнении распоряжений из Москвы, которые будут признаны исходящими под давлением этой власти, указал на тщетность угрозы исключения из состава клира Московской Патриархии не давшим подписки о лояльности. Главным аргументом митрополита Антония стало послание митрополита Сергия от 28 мая (10 июня) 1926 г., в котором Заместитель фактически отстранялся от управления Зарубежной Церковью. «Архиерейский Синод решил твердо держаться на позиции этого послания, не принимая могущих быть изменений», – писал он{451}451
  К сорокалетию пагубного евлогианского раскола // Православная Русь. 1966. № 18. С. 9–10.


[Закрыть].