Текст книги "История России в лицах. Книга третья"

Ранней весной 1894 года, видя непоколебимое решение своего сына, его терпение и кроткую покорность родительской воле, император Александр III и императрица Мария Феодоровна дали, наконец, свое благословение на брак.

Одновременно в Англии принцесса Алиса получила благословение от королевы Виктории. Оставалось последнее препятствие – перемена религии.

Принцесса Алиса была чрезвычайно религиозной. Она была воспитана в протестантстве и была искренне и глубоко убеждена в истинности своего вероисповедания. Вместе с этим, она знала, что не может стать русской императрицей, не приняв святого Православия.

Будучи исключительно честной сама с собой, отличаясь благородством и преданностью своим идеалам и, к тому же, будучи прекрасно образованной – она получила при Оксфордском Университете степень доктора философии, – она не была способна принести весь свой внутренний мир в жертву любви к любимому человеку.

Итак, последнее препятствие к браку Наследника Цесаревича и Принцессы Алисы казалось непреодолимым. Был только один возможный выход – полное переубеждение и чистосердечное принятие святого Православия. Эта трудная и сложная задача выпала на долю самого Великого Князя Николая Александровича.

В начале апреля он посетил Кобург и провел двенадцать дней во дворце Великой Княгини Марии Павловны, где одновременно гостила принцесса Алиса. Николай сказал:

– Аликс, я понимаю Ваши религиозные чувства и благоговею перед ними. Но ведь мы веруем в одного Христа; другого Христа нет. Бог, сотворивший мир, дал нам душу и сердце. И мое сердце и Ваше Он наполнил любовью, чтобы мы слились душа с душой, чтобы мы стали едины и пошли одной дорогой в жизни.

Принцесса шепнула только два слова:

– Я согласна.

Доставленное в тот же день в Россию известие о помолвке вызвало ответную телеграмму родителей, а через несколько дней пришло личное послание Александра Третьего.

«Милый, дорогой Ники, – писал отец, – ты можешь себе представить, с каким чувством радости и с какой благодарностью к Господу мы узнали о твоей помолвке! Признаюсь, что я не верил возможности такого исхода и был уверен в полной неудаче твоей попытки, но Господь наставил тебя, подкрепил и благословил и великая Ему благодарность за Его милости. … Теперь я уверен, что ты вдвойне наслаждаешься и все пройденное, хотя и забыто, но я уверен принесло тебе пользу, доказавши, что не все достается так легко и даром, а в особенности такой великий шаг, который решает всю твою будущность и всю твою последующую семейную жизнь!»

Слова, которые Алиса записывает в дневнике своего жениха, проникнуты самым возвышенным чувством любви, свет которой они сумели пронести через всю жизнь. Перед самым отъездом из Англии она напишет в его дневнике:

«Я твоя, а ты мой, будь уверен. Ты заперт в моем сердце, ключик потерян, и тебе придется остаться там навсегда».

Венчание состоялось в ноябре того же года. Но почти сразу же последовала Ходынская катастрофа, унесшая жизни нескольких тысяч людей. Многие сочли это страшным предзнаменованием нового царствования. И не слишком ошиблись – разве что в масштабах той катастрофы, которая действительно ждала Россию.

Кроме твердой воли и блестящего образования Николай обладал всеми природными качествами, необходимыми для государственной деятельности, прежде всего, огромной трудоспособностью. В случае необходимости он мог работать с утра до поздней ночи, изучая многочисленные документы и материалы, поступавшие на его имя. (Кстати говоря, он охотно занимался и физическим трудом – пилил дрова, убирал снег и т. п., за что его почему-то постоянно высмеивали недоброжелатели; не царское дело?).

Император Николай II, отмечали многие историки и государственные деятели России, обладал совершенно исключительным личным обаянием. Он не любил торжеств, громких речей, этикет ему был в тягость. Ему было не по душе все показное, искусственное, всякая широковещательная реклама. В тесном кругу, в разговоре с глазу на глаз, он умел обворожить собеседников, будь то высшие сановники или рабочие посещаемой им мастерской.

«Я в своей жизни не встречал человека более воспитанного, нежели ныне царствующий император Николай II», – писал граф Витте уже в ту пору, когда он, по существу, являлся личным врагом императора.

Увы, и воспитание, и обаяние могли бы сработать во времена деда и прадеда Николая II. Но ему пришлось царствовать совсем в другое время и фактически даже в другой стране. Время его правления – самый динамичный период в росте численности русского народа за всю его историю. Менее чем за четверть века население России увеличилось на 62 млн. человек. Быстрыми темпами росла экономика. За 1885—1913 промышленная продукция выросла в пять раз, превысив темпы промышленного роста наиболее развитых стран мира. Была построена Великая Сибирская магистраль, кроме того, ежегодно строилось 2 тыс. км железных дорог. Народный доход России, по самым преуменьшенным расчетам, вырос с 8 млрд. руб. в 1894 до 22—24 млрд. в 1914, т. е. почти в три раза. Среднедушевой доход русских людей удвоился. Особенно высокими темпами росли доходы рабочих в промышленности. За четверть века они выросли не менее чем в три раза. Общие расходы на долю народного образования и культуры выросли в 8 раз, более чем в два раза опережая затраты на образование во Франции и в полтора раза – в Англии.

Не стоит забывать и о том, что личность Николая II играла гораздо большую роль в церковной жизни России, чем его царственные предшественники. Глубокая вера царя, его постоянные паломничества к православным святыням сближали его с коренным русским народом. В царствование Николая II было прославлено больше святых, чем за весь XIX в. И, прежде всего, канонизирован св. Серафим Саровский. Были построены тысячи новых церквей. Число монастырей увеличилось с 774 в начале царствования до 1005 в 1912 году.

К сожалению, на фоне быстрого развития страны набирало обороты и революционное движение, бороться с которым никто всерьез не собирался. Кроме того, из-за просчетов во внешней политике Николай II получил русско-японскую войну 1904 – 1905 годов, военное поражение в ней и, после расстрела мирного шествия рабочих 9 января 1905 года – революцию.

Не будучи по натуре реформатором, Николай II был вынужден принимать важные решения, которые не соответствовали его внутренним убеждениям. Он считал, что в России еще не наступило время для конституции, свободы слова, всеобщего избирательного права, но обстоятельства и давление извне оказались слишком сильными.

Вынужденный подписать Манифест 17 октября 1905, даровавший «незыблемые основы гражданской свободы» и провозглашавший создание законодательного представительства, Николай II с ненавистью (вполне, кстати, оправданной) относился к Государственной думе, и после поражения революции в июне 1907 принял все меры, чтобы вернуть страну в прежнее, «допарламентское» состояние. Этого ему, разумеется, не простил никто из рвущихся в политику деятелей.

К сожалению, Николай II не понял и не оценил Столыпина, хотя, пожалуй, это был едва ли не единственный человек в его окружении способный сочетать принципы монархизма, парламентаризма и прогресса. В свое время то же самое произошло и у Александра I и Сперанского, которые не поняли друг друга и «не сработались». Но в начале девятнадцатого века не было такой острой предреволюционной ситуации, которая сложилась сто лет спустя.

Долгое время было принято считать, что царь подчинял свою волю царице, поскольку она обладала более твердым характером, духовно руководила им. Это неправильный и очень поверхностный взгляд на их взаимоотношения. Можно привести множество примеров, в их письмах они встречаются часто, как государь неуклонно проводил свою волю, если чувствовал правильность своего решения. Но его можно было убедить отменить свое решение, если он обнаруживал свою ошибку и справедливость утверждений царицы.

Государыня не давила на супруга, а действовала убеждением. И если она чем-то и влияла на него, то добротой и любовью. Царь был очень отзывчив на эти чувства, так как среди многих родственников и придворных он чаще всего ощущал фальшь и обман. Читая царские письма, убеждаемся, с какой настойчивостью Николай II проводил свои планы и отвергал предложения любимой им жены, если считал их ошибочными.

Одна за другой в царской семье рождались дочери – Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия… Долгожданный наследник появился лишь в 1904 году, и почти сразу же выяснилось, что он болен гемофилией. И к стремительно ухудшающейся внутренней ситуации в стране прибавился еще постоянный гнетущий страх за жизнь цесаревича Алексея. Кто из любящих родителей, отчаявшись получить помощь от врачей, не кинулся бы к знахарям, ворожеям, ясновидящим, колдунам? Отсюда и роковое для дома Романовых и России появление Распутина, о котором написано, пожалуй, даже лишком много.

В начавшейся первой мировой войне Николай II выступил на стороне Антанты. Царь не хотел войны и до самого последнего момента пытался избежать кровавого столкновения. Однако 19 июля (1 августа) 1914 г. Германия объявила войну России…

Патриотический подъем в начале войны вскоре сменился горечью военных поражений, но главное было – подтачивание империи изнутри «революционно настроенными слоями населения». Не только простой народ – интеллигенция, крупная буржуазия, аристократия с ликованием встретили в 1917 году Февральскую революцию и последовавшее отречение Николая II от трона. Чему радовались?

В начале марта, когда царь был еще на престоле, Российская империя и русская армия держались, фронт был обеспечен и победа бесспорна. Если бы не разложение армии изнутри, не постоянная агитация в стиле «бери шинель, иди домой»… Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией показывает, что Россия по всем показателям должна была выйти победительницей из этой войны. Силу Российской империи можно измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которое она оказалась способна.

Самоотверженный порыв русских армий, спасший Париж в 1914 году; преодоление мучительного бесснарядного отступления; медленное восстановление сил; брусиловские победы; вступление России в кампанию 1917 года непобежденной, более сильной, чем когда-либо – это все непредвзято оцененные исторические реалии. В начале 1917 года высшее военное командование во главе с царем (совместно с союзниками – Англией и Францией) подготовило план генерального наступления, согласно которому намечалось окончить войну к лету 1917. Но «революционная ситуация» в стране перечеркнула эти планы и изменила ход истории.

В конце февраля 1917 года в Петрограде начались волнения, которые, не встречая серьезного противодействия со стороны властей, через несколько дней переросли в массовые выступления против правительства и династии. Первоначально царь намеревался силой навести порядок в Петрограде, но когда выяснился масштаб беспорядков, отказался от этой мысли, опасаясь большого кровопролития.

Можно, конечно, расценивать это как малодушие и слабоволие. Но тогда почему советские историки прочно приклеили Николаю II прозвище «Кровавый»? Его преемники были отнюдь не вегетарианцами и меньше всего боялись кровопролития. Любого.

Нет, главным для Николая Александровича всегда было исполнение своего монаршего долга:

«Я имею всегда одну цель перед собой: благо Родины; перед этим меркнут в моих глазах мелочные чувства отдельных личностей… Я несу страшную ответственность перед Богом и готов дать Ему отчёт ежеминутно, но пока я жив, я буду поступать убеждённо, как велит мне моя совесть. Я не говорю, что я всегда прав, ибо всякий человек ошибается, но мой разум говорит мне, что я должен так вести дело».

Император отрекся от трона прежде всего под давлением высшего военного командования. Почти год на него постоянно оказывалось давление как со стороны общественных организаций и Государственной думы, так и со стороны других группировок, в т.ч. и многих великих князей: ограничить его власть и создать «министерства доверия» с привлечением думских лидеров.

Вариант, может быть, и неплохой, но – абсолютно не для России. Созданное после отречения императора «министерство доверия» – Временное правительство – арестовало царскую семью, некоторое время держало ее под арестом в Царском Селе, а затем отправило в Сибирь. Только после этого в «игру» вступили большевики, которым царскую семью фактически подарили временные «хозяева России».

После Октябрьского переворота Николай II был перевезен с семьей в Екатеринбург, где все были расстреляны без суда, а трупы тайно вывезены и уничтожены.

«Вижу огненные языки над главой Твоей и Семьей Твоей. Это посвящение. Вижу безчисленные священные огни в алтарях пред Вами. Это исполнение. Да принесется чистая жертва и совершится искупление. Станешь Ты осиянной преградой злу в мире. Теракуто сказал Тебе, что было открыто ему из Книги Судеб. Здесь мудрость и часть тайны Создателя. Начало и конец. Смерть и бессмертие, миг и вечность. Будь же благословен день и час, в который пришел ты к старому Теракуто».

В 2000 году, после продолжительных споров, вызвавших значительный резонанс в России, были канонизированы Русской Православной Церковью, и в настоящий момент почитаются ею как «Царственные страстотерпцы».

«Прославить как страстотерпцев в сонме новомучеников и исповедников Российских Царскую семью: Императора Николая II, Императрицу Александру, царевича Алексия, великих княжен Ольгу, Татиану, Марию и Анастасию. В последнем православном Российском монархе и членах его Семьи мы видим людей, искренне стремившихся воплотить в своей жизни заповеди Евангелия. В страданиях, перенесённых Царской семьёй в заточении с кротостью, терпением и смирением, в их мученической кончине в Екатеринбурге в ночь на 4 (17) июля 1918 года, был явлен побеждающий зло свет Христовой веры, подобно тому, как он воссиял в жизни и смерти миллионов православных христиан, претерпевших гонение за Христа в XX веке… Сообщить имена новопрославленных святых Предстоятелям братских Поместных Православных Церквей для включения их в святцы»

Аминь.

Последняя императрица

«Жаль, что занятия отнимают столько времени, которое хотелось бы проводить исключительно с ней!»

Из дневника императора Николая II

Как и некоторые другие русские императрицы, она родилась в Германии, в городе Дармштадте в 1872 году – четвертая дочь великого герцога Гессенского и Рейнского Людвига IV и герцогини Алисы, дочери английской королевы Виктории. Крестными родителями были будущий король Англии Эдуард, принц Уэльский, будущий российский император Александр Третий, тогда еще цесаревич-наследник, с супругой Великой княгиней Марией Федоровной, одна из ее теток принцесса Беатриса и принцесса Прусская Мария Анна.

Столько «фей» собралось над колыбелью малютки, что ее жизнь просто обязаны была стать волшебно-счастливой. Но через шесть лет в Гессене вспыхнула эпидемия дифтерии, от которой умерли мать принцессы и ее младшая сестра Мэй. Алиса была любимой внучкой королевы Виктории (опять «дары фей»! ), и старая королева, которая называла ее исключительно «Солнышком», забрала принцессу в Англию. Через много лет точно так же она сама будет звать своего мальчика, единственного сына…

Ей бы выйти замуж за какого-нибудь герцога (немецкого или английского), жить в огромном родовом поместье, воспитывать детей и проводить вечера у камина с супругом. Но судьба распорядилась иначе: вознесла ее на немыслимую высоту, чтобы потом низвергнуть в столь же немыслимую пучину страданий.

В июне 1884 года, двенадцати лет от роду, Алиса Гессенская впервые оказалась в России: её старшая сестра Элла (в православии – Елизавета Федоровна) сочеталась браком с великим князем Сергеем Александровичем. Брак не задался с самого начала, ибо супруг был откровенно равнодушен к женщинам вообще, и письма Эллы родным пронизаны горькими жалобами-намеками на злосчастное супружество.

Но наследник русского престола – шестнадцатилетний Николай влюбился в нее с первого взгляда. А принцессу больше всего поразило необыкновенное сходство наследника русского престола с ее родным дядюшкой, наследником престола английского.

В Вестминстерском дворце должны были бы извлечь из этого хоть какие-то уроки и поостеречься отдавать девушек из своей семьи в эту варварскую, непостижимую Россию. Но несчастными браками в правящих домах Европы даже кошку невозможно было удивить (изумлялись скорее счастливым союзам).

Бог весть, почему императорская чета была настроена против немецкой невесты и усиленно сватала ему дочь графа Парижского Луи-Филиппа Елену-Луизу-Генриетту. Как знать, женись Николай Александрович не по страстной любви, а по расчету, история высочайшей четы была бы совершенно иной.

Впрочем, говорили, что русской императрице не понравились холодность и замкнутость предполагаемой невесты ее сына. А поскольку в семейных вопросах миниатюрная и тихая Мария Федоровна всегда имела перевес над громогласными доводами великана-мужа, то сватовство расстроилось, и Алиса возвратилась в родной Дармштадт. Но свою роль здесь, безусловно, сыграли политические интересы: в то время особенно важным представлялся союз России и Франции, и принцесса из Орлеанского дома казалась более предпочтительной партией для цесаревича.

Но Ники (как звали цесаревича близкие) проявил неожиданное упрямство, в котором его поддержала сестра Алисы – Великая княгиня Елизавета Федоровна. А к ее мнению императрица Мария Федоровна прислушивалась. Правда, пока что Николай согласился не настаивать на браке с Аликс (кстати, она приходилась ему троюродной сестрой), но от орлеанской принцессы наотрез отказался. Он выбрал свой путь: ждать, когда Бог соединит его с Аликс.

Этому браку противилась и бабушка Аликс, английская королева Виктория. В 1887 году она писала другой своей внучке:

«Я склонна сохранить Аликс для Эдди или для Джорджи. Ты должна препятствовать появлению новых русских или прочих желающих подцепить ее».

Россия представлялась ей, и небезосновательно, страной непредсказуемой:

«…положение дел в России настолько плохо, что в любой момент может случиться что-нибудь страшное и непредвиденное; и если для Эллы все это маловажно, то супруга наследника престола окажется в самом трудном и опасном положении».

Впрочем, когда позднее мудрая Виктория лично познакомилась с цесаревичем Николаем, тот произвел на нее очень хорошее впечатление, и мнение английской правительницы изменилось.

Его дневник 1889 года открывался фотографией юной Аликс, которую он вклеил уже после ее отъезда. Семнадцатилетняя принцесса посетила Россию зимой и провела несколько недель в гостях у своей сестры Елизаветы. Высшему свету немецкая принцесса опять не понравилась: по-французски говорила с акцентом, безвкусно одевалась и неважно танцевала…

Но… Алиса вернулась в Англию, через три года умер ее отец – герцог Людвиг IV. Письма, правда, исправно шли как из России в Англию, так и из Англии в Россию. Королева Виктория сочла, что ее любимица должна иметь все самое лучшее, а что могло быть лучше для принцессы, чем брак с будущим императором?

Однако в следующий приезд белокурой немецкой принцессы, через год, Николаю не разрешили с ней увидеться. И тут, очевидно не без усилий отца-государя, цесаревич познакомился с балериной Матильдой Кшесинской, роман с которой длился почти четыре года… вплоть до поездки Николая на свадьбу к брату Аликс

Влюбленные переписывались, Великая княгиня настойчиво обрабатывала императорскую чету, Ники твердо стоял на своем: «Или Аликс или никто!», а здоровье императора тем временем стало ухудшаться. 6 апреля 1894 года манифестом было объявлено о помолвке цесаревича и Алисы Гессен-Дармштадтской.

Надо сказать, что россияне вообще и двор в частности отнеслись к этой новости абсолютно равнодушно: им, по большому счету, было все равно, на ком женится цесаревич – на француженке или на немке из Англии. Лишь бы не пошел по стопам дедушки и не вступил в брак с какой-нибудь предприимчивой русской красавицей – императорская семья уже вдоволь нахлебалась подобных скандалов.

Педантичная, как истинная немка, несколько последующих месяцев Алиса изучала основы православия и русский язык. С последним у принцессы не заладилось, несмотря на все усилия, а вот православная вера буквально заворожила. Приняв ее, принцесса вошла в историю как самая истово верующая императрица. Что, кстати, тоже впоследствии было поставлено ей в вину: безумная фанатичка.

В начале октября 1894 года принцесса прибыла в Крым, в Ливадию, где гостила у семьи жениха до дня смерти императора Александра III – 20 октября. На следующий день там же официально приняла через миропомазание православие с именем Александра и отчеством Фёдоровна.

Меньше, чем через месяц, в день рождения вдовствующей императрицы Марии Федоровны (что позволяло отступление от траура) в Большой церкви Зимнего дворца состоялось венчание Александры и Николая II. После бракосочетания был отслужен благодарственный молебен членами Святейшего Синода во главе с митрополитом Санкт-Петербургским; при пении «Тебе, Бога, хвалим» был дан пушечный салют в 301 выстрел. Ни одна традиция бракосочетания августейших особ не была нарушена, но веселья, даже казенного – не было.

Великий князь Александр Михайлович в эмигрантских воспоминаниях писал об их первых днях их супружества:

«Бракосочетание молодого царя состоялось менее чем через неделю после похорон Александра III. Их медовый месяц протекал в атмосфере панихид и траурных визитов. Самая нарочитая драматизация не могла бы изобрести более подходящего пролога для исторической трагедии последнего русского царя…»

В брачную ночь Аликс записала в дневнике Николая странные слова:

«Когда эта жизнь закончится, мы встретимся вновь в другом мире и останемся вместе навечно…»

Ох, уж эта немецкая сентиментальность, помноженная на свежеприобретенную религиозную экзальтацию!

Но были и другие дурные предзнаменования.

Это в особенности относится к коронации Николая II, который, как потом стало ясно, задним числом, был помазан тогда же и на предстоящие страдания. Царь прибыл в Москву в день своего рождения, 6 мая, и остановился в Петровском замке, находившемся тогда на окраине столицы. 9 мая состоялся торжественный въезд царя в Москву. Царская чета поселилась в Александринском дворце (нынешнее здание Академии Наук РФ на Ленинском проспекте) и все дни, оставшиеся до коронации, говела. 14 мая 1896 года, и на паперти Успенского собора Митрополит Московский, благословив царя и царицу, произносит речь, обращенную к Государю и, по традиции, наставительную, а не только приветственную.

«Ты вступаешь в это древнее святилище, чтобы возложить здесь на себя царский венец и принять священное миропомазание <…> Миропомазания сподобляются все православные христиане, и оно не повторяемо. Если же предлежит тебе воспринять новых впечатлений этого таинства, то сему причина та, что как нет выше, так нет и труднее на земле царской власти, нет бремени тяжелее царского служения. Чрез помазание видимое да подастся тебе невидимая сила, Свыше действующая, озаряющая твою самодержавную деятельность ко благу и счастью твоих верных подданных».

Исповедав веру и приняв бремя власти, царь преклонил колена и, держа корону в руке, вознес к Богу коронационную молитву. В ней есть такие слова:

«…Исповедую неизследимое Твое о мне смотрение и, благодаря, величеству Твоему поклоняюся, Ты же, Владыко и Господи мой, настави мя в деле, на неже послал мя еси, вразуми и управи мя в великом служении сем. Да будет со мною приседающая Престолу Твоему Премудрость. Посли ю с небес святых Твоих, да уразумею, что есть угодно пред очима Твоими, и что есть право по заповедям Твоим./Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных мне людей и к славе Твоей».

Окончив молитву, Государь встал, и тогда тотчас же все присутствовавшие в соборе преклонили колени. Митрополит Палладий прочел от лица народа молитву за царя:

«<…> Покажи его врагам победительна, злодеям страшна, добрым милостива и благонадежна, согрей его сердце к призрению нищих, к приятию странных, к заступлению нападствуемых. Подчиненное ему правительство управляя на путь истины и правды, и от лицеприятия и мздоимства отражая, и вся от Тебе державы Его врученные люди в нелицемерной содержи верности, сотвори его о чадах веселящагося…»

Зная, что последовало через 21 год, испытываешь настоящий озноб: сбылось в точности противоположное… Господь ли не содержал?

После завершения службы в Успенском соборе началось коронационное шествие: посещение Государем и Государыней святынь Архангельского и Благовещенского соборов. Наконец высочайшие особы поднялись на Красное Крыльцо и трижды поклонились народу: перед собой, направо и налево.

Но императору был дан знак уже во время коронации. Об этом малоизвестном эпизоде пишет игумен Серафим в своей книге «Православный царь-мученик»:

«После длинной и утомительной коронационной службы, в момент восхождения императора на церковный помост, изнемогая под тяжестью царского одеяния и короны, он (Государь) споткнулся и на время лишился чувств… Что же случилось после того, как Государь при короновании изнемог? Кровавая катастрофа, народ давил и душил друг друга. Не то же ли случилось, как царь изнемог под тяжестью креста, насильно снятого с него частью народа?».

Обратимся к событиям на Ходынском поле 18 мая 1896 года. С раннего утра и даже с ночи здесь собралось огромное количество народа: более полумиллиона человек. Ждали раздачи царского подарка, представлявшего из себя такой набор: памятная кружка (алюминиевая крашеная) с вензелями их величеств, полфунта колбасы, фруктовая сайка, вяземский пряник с гербом и мешочек со сластями и орехами. Вплоть до шести утра все было совершенно спокойно.

Около шести разнесся вдруг слух: подарков на всех не хватит, буфетчики мол делают для себя запасы… Тогда, по словам очевидца, «толпа вскочила вдруг как один человек и бросилась вперед с такой стремительностью, как если бы гнался за ней огонь… Задние ряды напирали на передние, кто падал, того топтали, потеряв способность ощущать, что ходят по живым еще телам, как по камням или бревнам. Катастрофа продолжалась всего 10—15 минут. Когда толпа опомнилась, было уже поздно».

Конечно, трагедию, унесшую более чем 1,5 тыс. жизней, конечно, нельзя обойти вниманием. Она случилась на четвертый день после коронации, была результатом кратковременного безумия толпы и, по слову игумена Серафима, явилась предзнаменованием той утраты самосознания, с которой, после 1917 года, мы стали «давить» друг друга уже не тысячами, а миллионами.

Для мнительной, склонной верить любому «знамению», предрасположенной к предрассудкам и суеверию императрицы обморок императора, а затем катастрофа на Ходынке стали как бы двойным пророчеством для несчастного правления.

В «каноническом» списке обвинений в адрес Николая II трагедия на Ходынском поле занимает пусть не слишком значительное, но вполне определенное место. Обвиняли и обвиняют царя – в бессердечии: не отказался, мол, пойти на бал у французского посланника, и т. п. Но государь просто не мог отказаться от приглашения французской стороны. Официальное лицо – заложник этикета и протокола. Известно, что после 18 мая торжественные мероприятия были сокращены.

Что же касается бессердечия царя, то заметим лишь: эта клевета остается на диву живучей, ее повторяют из одной в другую книги и исследования царствования последнего русского императора. Но не упоминают о том, что конкретно делала царская чета для пострадавших.

Царь распорядился выдать по 1000 рублей (весьма значительная сумма по тем временам) каждой семье погибшего или израненного на Ходынском поле. Вместе с государыней он посещал раненых во время трагедии в московских больницах. Посещала их и вдовствующая императрица Мария Федоровна, которая писала своему младшему сыну Георгию:

«Я была очень расстроена, увидев всех этих несчастных раненых, наполовину раздавленных, в госпитале, и почти каждый из них потерял кого-нибудь из своих близких. Это было душераздирающе. Но в то же время они были такие значимые и возвышенные в своей простоте, что они просто вызывали желание встать перед ними на колени. Они были такими трогательными, не обвиняя никого, кроме их самих. Они говорили, что виноваты сами и очень сожалеют, что расстроили этим царя! Они как всегда были возвышенными, и можно было гордиться от сознания, что ты принадлежишь к такому великому и прекрасному народу. Другие классы должны бы были брать с них пример, а не пожирать друг друга, и главным образом, своей жестокостью возбуждать умы до такого состояния, которого я еще никогда не видела за 30 лет моего пребывания в России».

Примечательное свидетельство. Увы, «возбуждение умов» будет лишь возрастать, и все в одну сторону: истощения традиционной для России любви к царю и обретения «права на бесчестье», по выражению Достоевского.

Наконец, императорская чета вернулась в Санкт-Петербург и начала обычную жизнь, строго определенную этикетом и протоколом для всех русских государей и государынь.

Бабушку, королеву Викторию, всегда беспокоила исключительная застенчивость Александры. Многоопытная правительница боялась, что быстрый (всего за какой-то месяц!) взлет ее внучки от безвестной немецкой принцессы до российской императрицы не оставит времени для приобретения непринужденности в обществе.

И действительно такая проблема встала с самого первого появления Александры в качестве императрицы в зимнем сезоне 1896 года. Она стояла на балу рядом с мужем, ее глаза были заморожены испугом, а язык прилип к гортани от волнения. Александра позже признавалась, что была перепугана и готова провалиться сквозь пол…

Это был брак по горячей любви. Ники и Аликс обожали друг друга, среди Романовых не было такой теплой нежной семьи, таких заботливых супругов. Эту любовь они пронесли через года.

Но тут и возникало разительное противоречие: казалось, оба они созданы для тихой частной жизни, вдали от суеты и кипения света, а между тем удел правящей императорской четы был как раз иной – быть в гуще событий, у всех на виду.

Оказалось, что столь любимая народом роль «хозяйки земли Русской», «матушки-государыни» не по силам гордой, замкнутой и внешне холодной Аликс.

Императрица была нелюдима, застенчива, не любила общество, дичилась окружающих. При ней не было ярких веселых придворных празднеств, которыми прославились предыдущие царствования.