Текст книги "Анти-Ахматова"

Проклятый вопрос, или макака

О макаке.

«Когда при нем поднимаешь какой-нибудь общий вопрос, например, о клеточке, или инстинкте, он сидит в стороне, молчит не слушает; вид у него томный, разочарованный, ничто для него не интересно, все пошло и ничтожно, но как только вы заговорили о самках и самцах, о том, например, что у пауков самка после оплодотворения съедает самца – глаза у него загораются любопытством, лицо проясняется и человек оживает, одним словом. Все его мысли, как бы благородны, возвышенны, или безразличны они ни были, имеют всегда одну и ту же точку общего схода. Идешь с ним по улице и встречаешь, например, осла… «Скажите, пожалуйста, – спрашивает, – что произойдет, если случить ослицу с верблюдом?»

А.П. ЧЕХОВ. Дуэль

Анну Ахматову я знал как человека, лично, очень немного. Я ее встречал несколько раз. Один раз только с ней беседовал, и наша беседа не была особенно интересна. Более того, мне показалось, что вообще она как-то вот на такие вопросы, выходящие за пределы узкого и преимущественно любовного быта, – она не особенно любила разговаривать.

Михаил БАХТИН в записи Дувакина. Стр. 46

«Пришли ученики Его и удивились, что он разговаривал с женщиною; однако ж ни один не сказал: «чего Ты требуешь?» или «о чем говоришь с нею?» – «Замечательно, – сказала Ахматова, – то, что Евангелист обращает на это вниманье: застав его наедине с женщиной, никто не подумал дурного». Подобные места Нового и Ветхого Заветов привлекали ее особый интерес, под таким, или сходным углом зрения они были прочитаны ею, о чем свидетельствуют в первую очередь «Библейские стихи».

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 73

Да, кроме НЕЕ, никто не подумал дурного. Она обратила внимание на то, что Он там с ЖЕНЩИНОЙ: а разве там об этом?

Н. Гумилев. «Шатер». «Заказная книга географии в стихах и никакого отношения к его путешествию не имеет». По-видимому, оценка Ахматовой связана с отсутствием в книге интересовавшего ее лирико-биографического сюжета.

Светлана КОВАЛЕНКО. Проза Анны Ахматовой. Стр. 640

«Я никогда не любила ислам, – сказала Анна Андреевна, – и к Корану равнодушна. Смесь иудаизма с христианством, приспособленная для пустыни. Унижение женщины. (Потому никогда и не любила – подумала я.) Говорят, монгольские царевны, до того, как приняли ислам, были дамы очень самостоятельные, даже на пирах дрались, а потом чадра, паранджа… все кончилось. Брачные нравы такие: если мужчина ищет близости не только со своими женами и рабынями жен, но и с другими женщинами – он распутник».

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952—1962. Стр. 434

Это все, что имеем про ислам.

А в обществе, унавоженном Арцыбашевскими «половыми проблемами», – какая благородная и тонкая – не чета Арцыбашеву – была ей уготована слава!

В. ПЕРЦОВ. По литературным водоразделам. Стр. 695

Жарко веет ветер душный…

…Жизнь по-новому легка.

Кто сегодня мне приснится

В пестрой сетке гамака?

Признание ценнейшее! Жажда любовных увлечений рождается «в пестрой сетке гамака» во время сладостного безделья.

Д. ЛЕЛЕВИЧ. Анна Ахматова (беглые заметки). Стр. 463

Где-то она насмотрелась порнографических гравюр XVIII века.

Монашенка, королева, приморская девчонка, канатная плясунья, бездельница, плясунья, под такими и еще другими масками является нам она. Но чаще всего хочет представить себя в гнете порока, греха.

Е. ЗНОСКО-БОРОВСКИЙ. Творческий путь Анны Ахматовой. Стр. 431

Ее разговоры о жизни и литературе – практически всегда на одну тему.

Она часто говаривала, что метафизика и сплетни – единственно интересные для нее темы.

Иосиф БРОДСКИЙ. Большая книга интервью. Стр. 17

Что называла она метафизикой, и почему Бродский с ней соглашался?

Прочитала мне кусок из «Гибели Пушкина». Поражает в этой работе следовательский (не только исследовательский) склад ее ума. Ведь и в жизни она искусный следователь: постоянно анализирует и сопоставляет факты в быту и делает из них смелые выводы.

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952—1962. Стр. 354

Однажды к Ахматовой приехал славист-англичанин, женатый на русской из первой эмиграции. Он должен был навестить и Жирмунского, Ахматова попросила меня показать дорогу. Жирмунские в этот час сели ужинать и пригласили нас обоих к столу. Было время белых ночей, светло, только что прошел дождь. Англичанин передал привет от своей тещи, вдовы университетского учителя Жирмунского. Жирмунский благодарил: «Он был не только моим учителем, но и старшим товарищем. Я писал у него курсовую работу». Потом вдруг спросил: «Сколько же лет вашей жене? Они уехали в двадцатом, она была вот такого роста, лет десяти – значит, сколько сейчас?» И мне, и жене Жирмунского стало ясно, что она порядочно старше мужа, который, очень смутившись, повторял: «Нет, нет, не может быть». Жена Жирмунского перевела разговор на другую тему, но хозяин, возраста гостя, кажется, не оценивающий и неловкости не замечавший, вернулся к прежней и попросил меня как имеющего техническое образование сосчитать, сколько ей лет сейчас, если в 20-м, и так далее. Я понимал, что эта история как раз для Ахматовой, и, вернувшись, сразу стал рассказывать ее. Она жадно слушала и даже, по мере развития сюжета, медленно наклонялась в мою сторону. «Получалось, что ей не меньше пятидесяти пяти», – подытожил я. Она откинулась в кресле и тоном человека, присутствовавшего при рождении, произнесла: «Шестьдесят пять, если не семьдесят. Они там все себя убавили на десять лет».

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 203

Даже если дело происходит в 1965 году, даме 65 – 20 + 10 = 55 лет. Если она старше 55-ти, то в 20-м году, в год отъезда, ей должно было быть больше десяти. Сколько? Если шестьдесят пять, как говорит – утверждает Ахматова, то – двадцать лет или еще больше. Но о двадцатилетней никто бы не вспоминал, какого она роста: вот такая или вот такая, тоном человека, присутствовавшего при рождении.

Волков: Мне кажется, Анна Андреевна была совсем не прочь посплетничать. И делала это с большим смаком.

Соломон ВОЛКОВ. Диалоги с Бродским. Стр. 232

В то лето Раневская принесла Ахматовой книгу Качалова-химика о стекле. «Фаина всегда читает не то, что остальное человечество, – сказала А.А. – Я у нее попросила». Возможно, у обеих был специальный интерес к автору, мужу известной с 10 х годов актрисы Тиме.

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 164

Сплетнями она интересовалась еще в юности, помнила то, что ее занимало:

В другой раз она продекламировала шуточные царскосельские стихи, связанные с приездом в Россию французского министра Люббе: он не знал про недавний морганатический брак великого князя Павла Александровича и княгини Палей, бывшей прежде женой Пистолькорса, и обратился к императрице:

– Ou est Prince Paul, dites-moi, Madame? – спросил Люббе, согнувши торс.

– Il est parti avec ma femme! – из свиты брякнул Пистолькорс.

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 23

Как Вы знаете, у Ахматовой моментов философских в стихах совершенно не было, совершенно. Это была лирика, чисто интимная лирика, чисто женская лирика. Глубины большой у нее не было в стихах. Не было ее и в жизни, как мне показалось. Ее интересовали люди. Но людей она ощущала именно… по-женски, как женщина ощущает мужчину. Ну и поэтому мне она лично не очень понравилась.

Михаил БАХТИН в записи Дувакина. Стр. 46—47

Анна Андреевна охотно рассказывала о своих работах о Пушкине, например, о разборе «Каменного гостя». Это был совсем новый взгляд. Ахматова утверждала, что в «Каменном госте» есть нечто автобиографическое: Дон Гуан – поэт, а Донна Анна – его первая настоящая любовь. Для нее подтверждением служил тот факт, что Пушкин при жизни не опубликовал это сочинение.

Дмитрий ЖУРАВЛЕВ. Анна Ахматова. Стр. 326

Как группу воспринимала нас и Ахматова, говорила мне: «Вам четверым нужна поэтесса. Возьмите Горбаневскую». Мне это казалось как раз ненужным, мы не декларировали направления, не выпускали манифестов, не находились в оппозиции к другим группам.

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 101

Это все Ахматову и не интересовало. Ее занимал только половой вопрос.

Осип Мандельштам (как известно, хвалящий ее из наивного расчета): «В настоящее время ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России». И приводит пример великого стихотворения:

 
Читаю посланья Апостолов я,
Слова Псалмопевца читаю.
Но звезды синеют, но иней пушист,
И каждая встреча чудесней,
А в Библии красный кленовый лист
Заложен на Песне Песней.
 

Что еще ее могло интересовать!

Встречи одна другой чудесней, и Величие России – далековато.

Итак, женщина: любовь, страсть. Лучший пример такой односторонности женского творчества являет собой… товарищи, вы все знаете… Являет собой известная поэтесса наших дней… Являет собой поэтесса… Анна – Ахматова.

Валерий БРЮСОВ. Вступительное слово к «Вечеру поэтесс» в Политехническом музее.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 2. Стр. 21

Когда-то в Ташкенте она рассказала Раневской свою версию лермонтовской дуэли. По-видимому, Лермонтов где-то непозволительным образом отозвался о сестре Мартынова, за ее честь вступался брат. «Фаина, повторите, как вы тогда придумали», – обратилась она к Раневской. «Если вы будете за Лермонтова, – согласилась та. – Сейчас бы эта ссора выглядела по-другому… Мартынов бы подошел к нему и спросил: «Ты говорил за мою сестру, что она б…?» Слово было произнесено со смаком. За него-то Ахматова и помнила всю эту «историю», сексологи знают, как иногда женщинам надо слышать или произносить – на людях, пережить как бы невозмутимо при всех – непристойности. Конечно, чем гуще, тем лучше – но по тогдашним временам для царскоселки и этого было достаточно. «Ну, – в смысле «да, говорил, – откликнулась Ахматова за Лермонтова. – Б…» – «Дай закурить, – сказал бы Мартынов. – Разве такие вещи говорят в больших компаниях? Такие вещи говорят барышне наедине… Теперь без профсоюзного собрания не обойтись». Ахматова торжествовала, как импресарио – «смрадный эстрадник» – любила она других назвать, получивший подтверждение, что выбранный им номер – ударный. Игра на пару с Раневской была обречена на провал, но Ахматова исполняла свою роль с такой выразительной неумелостью, что полнота этого антиартистизма становилась вровень с искусством ее партнерши. Мартынов был хозяином положения, Лермонтов – несимпатичен, но неуклюж и тем вызывал жалость.

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 164

Она мне чужда и как поэт, и как человек. Чужда, быть может, потому, что женщина в ней заслоняет все.

Ирина Грэм – Михаилу Кралину

Михаил КРАЛИН. Артур и Анна. Стр. 36

Выбор Ахматовой сюжетов из Священного писания (Рахиль – Лия – Иаков; жена Лота; Мелхола – Давид; дочь Иродиады), их трактовка, ударения, в них расставленные, обнаруживают отчетливую тенденцию: все они так или иначе посвящены любовным отношениям мужчины и женщины – точнее, женщины и мужчины. И не прообразы любви небесной, видимые, согласно христианскому вероучению, «как бы сквозь тусклое стекло», проясняет поэт через образы любви в этом мире, а как раз психологические, чувственные, «всем понятные» стороны любви плотской, пусть и самой возвышенной.

Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 75

«Удовлетворяют их только те сочинения или картины, где есть женщина. Вот они каковы макаки» <…>– начал фон Корен <…>.

А.П. ЧЕХОВ. Дуэль

Слабость здоровья

Эта главка – так, для забавы. Лет Анне Андреевне было отмерено завидно, здоровье, стало быть, тоже с запасом было, особенно при том образе жизни, который она вела: пила, курила, обедов себе не готовила, физической активности – никакой, хорошо хоть, советское правительство дачи и санатории предоставляло всю жизнь в изобилии, да нервы, нервы: гнев, зависть, раздражение! Но кто из нас не знает таких дам: пышущих здоровьем, но подверженных, по их словам, многочисленным сложным и смертельным болезням. Список таких болезней довольно определен: это сосуды, давление, сердце – сердце, это, конечно, главный конек – таинственные, но бессимптомные аллергии, спазмы, тонкие реакции на редкие явления вроде повышения радиации и пр. Кому из них врачи не предрекали скорую и верную смерть – по счастью, отложившуюся на бесконечность! «Врачи отказались…», «Врачи пришли в ужас…» – это их лексикон…

Я на несколько дней потеряла сознание и после двух приступов боли начала задыхаться. В больницу была доставлена в безнадежном состоянии (слова врача).

Анна АХМАТОВА. Т. 6. Стр. 331

Она знает, что ее словам веры нету, в 76 лет она не уверена, что ей поверят. Поэтому – «слова врача».

Безнадежное и все ухудшающееся состояние было всю жизнь; вот – двадцатые годы.

АА со мной вернулась (с прогулки с Тапом), на столе письмо. Прочла – от Алянского. «Прошу подтверждений получения денег и подтверждений, что я честен»… Грубое письмо. АА очень расстроилась. Это большое значение для болезни было. Совсем слегла…

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 109

После войны:

Живет она нормально: по утрам сердечные припадки, по вечерам исчезает, чаще всего с Софьей Казимировной.

Н.Н. Пунин – И.Н. Пуниной.

Н. ПУНИН. Дневники. Стр. 412

«Исчезновения» подразумевают собой попойки.

Ранняя юность – ей 16 лет:

«Живу отлетающей жизнью так тихо, тихо».

Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 324

Январь 1907 года.

С сердцем у меня совсем скверно, и только оно заболит, левая рука совсем отнимается.

Письмо А.А. – С.В. фон Штейну (мужу ее умершей сестры Инны).

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 26

Дорогой Сергей Владимирович, хотя вы и прекратили со мной переписку, у меня все-таки явилось желание поговорить с вами. Я болела легкими (это секрет) и, может быть, мне грозит туберкулез. Мне кажется, что я переживаю то же, что Инна. Очень боюсь горловую чахотку. Она хуже легочной.

Письмо А.А. – С.В. фон Штейну.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 28

Не знаю, слышали ли вы о моей болезни, которая отняла у меня надежду на возможность счастливой жизни. Я болела легкими. Это секрет (как можно слышать о СЕКРЕТЕ?) и, может быть, мне грозит туберкулез. Не говорите, пожалуйста, никому о моей болезни. Даже дома – если это возможно.

Письмо А.А. – С.В. фон Штейну.

Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 325

То есть даже дома не знают о ее смертельной болезни. Это не редкость – у «слабых женщин» это всегда так. Правда, она задает корреспонденту вопрос, будто весь свет об этом только и говорит: вы слышали? Авось хоть что-то сработает.

Дорогой Сергей Владимирович, сердечный припадок, продолжавшийся почти непрерывно почти шесть дней, помешал мне сразу ответить вам.

Письмо А.А. – С.В. фон Штейну.

Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 319

У меня невроз сердца от волнений, вечных терзаний и слез. После Валиных писем я переношу такие припадки, что иногда кажется, что уже кончаюсь.

Письмо А.А. – С.В. фон Штейну.

Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 318

Знаете, милый Сергей Владимирович, я не сплю уже четвертую ночь. Кузина моя уехала в имение, прислугу отпустили, и когда я вчера упала в обморок на ковер, никого не было в целой квартире.

Сергей Владимирович, если бы вы видели, какая я жалкая и ненужная. Главное, ненужная, никому, никогда. Умереть легко.

Летом Федоров опять целовал меня, клялся, что любит, и от него опять пахло обедом. Милый, света нет.

Ваша Аннушка.

Письмо А.А. – С.В. фон Штейну.

Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 318—319

Кузина, имение, прислугу отпустили – боюсь, что Сергею Владимировичу сейчас не до дамских повестей.

Ранняя смерть и неизлечимая болезнь были по тем временам такими же столпами романа, как теперь жестокость и насилие. Тогда молодой женщине ни в коем случае не полагалось обладать оскорбительно отменным здоровьем. Бабушка постоянно с большим самодовольством рассказывала мне, что в детстве отличалась необычайной хрупкостью: «Никто даже не надеялся, что я доживу до зрелых лет». Бабушка дожила до девяноста двух лет.

Я склоняюсь к мысли, что викторианские женщины извлекали из этих обычаев немалую выгоду для себя, избавляясь таким образом от утомительных домашних обязанностей. Их навещали друзья, а прелесть смирения перед лицом преследующих их несчастий вызывала всеобщее восхищение. Страдали ли они в самом деле от какого-нибудь недуга? Вряд ли. Конечно, могла болеть спина или тревожили ноги, как это случается со всеми нами с возрастом. Так или иначе, но лекарством от всех болезней был диван.

Агата КРИСТИ. Автобиография. Стр. 50—51

Сестра Н. Гумилева А.С. Сверчкова воспитывала сына Анны Андреевны Льва в городе Бежецке. Иногда привозила мальчика в Ленинград. Но Анна Андреевна не всегда могла встретиться с ней – нездоровилось.

АА позвонила мне, просила сообщить Сверчковой, что не придет. Приехав на Фурштатскую утром, я застал только Констанцию Фридольфовну. В разговоре с ней выяснилось, что она обижена на АА за то, что АА ни разу осенью не была у них и что К.Ф. не верит в болезнь АА. «Да, да… Мы все больны, а все-таки она могла бы зайти, если б хотела».

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 339

Утром была в бане. Вернулась домой и больше не выходила. Чувствует себя плохо сегодня: либо простудилась, либо потому что два дня не соблюдала диеты – ела мясной суп с «ушками», все, что ели другие.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 330

Летний сад.

Я вернулась с Кавказа здоровой и веселой. Не чудо ли?

Целую.

Ваша Акума.

Открытка А.А. Ахматовой – Н.В. Гуковской.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 220

3.08.1927.

В одну из встреч в последние годы Николай Степанович сказал такую фразу: «Твой туберкулез – от безделья».

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 267

Старается не показать своего состояния, скрыть все свои недуги и боли… Самое страшное бывает, когда АА начнет шутить и острить с самым веселым и счастливым видом о своем здоровье. Тогда словечки «заживо разлагаюсь», «пора на Смоленское» и т.п. скачут с самым наглым озорством.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 262

АА сегодня получила извещение из Секции научных работников о том, что место в санатории в Кисловодске ей предоставляется с 20 июня по 25 июля. АА согласна ехать. АА едет в Кисловодск по необходимости, потому что уж очень плохо состояние ее здоровья, но едет с большой неохотой, почти против желания.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 218

Доктор оказался знакомый. Постоянно бывает у Срезневских. АА встречалась там с ним. «Ведь он же невропатолог – вы не знаете, почему он мне выслушал легкие?..»

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 250

Во врачебной комиссии доктор Доброчаев – невропатолог. Плечо обнажил, послушал: «У вас туберкулеза нет». Удивлен, почему АА выбирает Кисловодск? Не лучше ли Сочи. АА быстро ответила: «На меня море плохо действует!»

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 250

У нее всегда есть такие оригинальные и непохожие на то, что есть у других, объяснения. А как же то, что «меня принимали за помесь щуки и русалки», «А плавала я так, что мой брат, гардемарин, который плавал в полной выкладке в ледяной воде, говорил: “Я плаваю почти как Аня”»?

3.08.1927.

Когда АА ехала в Кисловодск, очень желала смерти себе. И только приехав, только увидав мирные горы, мирный мир – перестала хотеть смерти. Ехала туда смятенная, гневная, печальная, отчаянная… Совсем не помнит пути туда…

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 267

А причина та, что врач не нашел у нее никакой болезни, в санаторий отправил потому, что писателям полагались такие привилегии.

Письмо свекрови, у которой живет сын Лева.

4 февраля 1927 г.

Дорогая Мама, 24 дек. н. ст. я почувствовала себя дурно, легла в постель, да и проболела до сего дня, причем по временам опасались, что болезнь может принять дурной оборот. Поэтому я не писала в Бежецк, не ответила даже на письмо Левушки, которое бесконечно тронуло меня.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 180

Конечно, «врачи опасались», что болезнь может принять «дурной оборот».

Бедный Левушка, он не знал, что в те же дни, когда она была не в состоянии ответить ему на письмо, она весьма весело проводила время. «Очень много смеялись» – как записал Лукницкий.

Весна 1926.

Днем – АА. У нее кашель и жар, а кашель – явление, для нее необычное.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 127

АА пришла в Шереметевский дом и легла. Лежит и больна. Но отрицает, что простудилась, – утверждает, что у нее просто заболевание – поветрие в Петербурге, какая-то легкая форма эпидемической болезни – грипп, что ли?

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 127

В конце тридцатых годов Ахматова сошлась с врачом Владимиром Георгиевичем Гаршиным, профессором, патологоанатомом – таких не проведешь, его пациенты сами не высказывают своих жалоб – ни истинных, ни мнимых. Он видит только то, что видит, такая специализация.

Он вчера приехал с дачи. Был у Анны Андреевны и находит, что она на грани безумия. <…> Что она ничего не хочет предпринять, что она не борется со своим психозом. «А может быть, – спросила я, – это просто у нас не хватает воображения, чтобы понимать ее правоту? Может быть, не у нее психоз, а у нас толстокожесть?»

Он помотал головой.

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 177—178

9 июля.

Среди дня я позвонила Анне Андреевне и предложила вместе пообедать в Доме писателей. Она согласилась, но, когда я пришла за ней, выяснилось, что она никуда не пойдет, потому что ожидает доктора Баранова. <…> Не доверять же Гаршину!

Явились Владимир Георгиевич и доктор Баранов. <…> Я спросила В.Г., почему это у Анны Андреевны постоянно отекают ноги? «А, ноги пустяки! – отозвался он. – Отекают слегка от жары. Надо носить более просторные туфли и на низком каблуке. Вот и все. Но она не хочет: ничего не поделаешь, Ewigweibliche! (вечная женственность). Вы недовольны? Вам кажется, что я говорю зло?»

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 158—160

Доктор Баранов не выходил и не выходил, и мы решили подняться. <…> [Доктор] откланялся чинно. Ушел.

«Что же он предписал вам?» – спросила я у Анны Андреевны. – «По-видимому, он считает меня безнадежной, – гневно ответила она, – потому что единственное его предписание: ехать на дачу, на воздух». И она начала объяснять мне и В.Г., почему она ни в коем случае не может ехать на дачу. В.Г. сначала пробовал было спорить, потом умолк и, огорченный, простился.

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 161

В конце концов на дачу она решилась ехать.

У нее Владимир Георгиевич. Кругом беспорядок, грязная посуда, сырные корки. Жалуется, что опухла нога. Жалуется, что простудилась. <…> Действительно – говорит в нос. Действительно ли опухла нога – поди проверь.

Владимир Георгиевич распрощался, и я пошла закрывать за ним дверь. По дороге спросила – что с Анной Андреевной? «Да ничего, – ответил он слегка раздраженно. – Ногу натерла, вот и все». Уже переступив порог квартиры, он вдруг вернулся в переднюю: «Только вы, пожалуйста, скажите ей, что ни о чем меня не спрашивали». <…> Эта просьба меня и удивила, и обидела. <…> Но у него был такой измученный, расстроенный вид, что рассердиться я не могла.

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941.

Стр. 155—156

Этот разговор подтверждает, что эти расхождения в жалобах Ахматовой и замечаниях профессора – не просто несовпадения, а система.

«Сердце шалит. Я сегодня <…> была во ВТЭКе. Мне дали вторую категорию, а раньше была третья. Я постепенно приближаюсь к идеалу инвалидности. У меня нашли перерождение клапана сердца».

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 116

Опять лежит. По ее словам, не спала уже ночей пятнадцать.

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 57

Сегодня днем я зашла к Анне Андреевне, чтобы проводить ее в амбулаторию, к доктору, по назначению Литфонда. <…>

«Он нашел меня совершенно здоровой. Так я и знала. Я говорила Владимиру Георгиевичу, что так и будет. Теперь на вопрос Литфонда он ответит, что я симулянтка. Уверяю вас, так и будет. <…> Он три раза спросил меня: «Вы служите?» Верно, думал, что я хочу бюллетень получить. А что ей надо было от Литфонда, как больной? Не бюллетень, так санаторий. Или пенсионную книжку – в общем, что-то надо, но вот «бюллетень» – это как-то слишком простонародно. Назначил мне солено-хвойные ванны, а электризации и ножных ванн, которые рекомендовали Давиденков и Баранов, не назначил: «совершенно лишнее». Мы шли пешком: в гневе Анна Андреевна не пожелала ждать трамвая. И силы откуда-то взялись. Надо меньше лежать, а больше ходить.

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 55

По дороге заговорили о щитовидной железе, которая у нее увеличена еще сильнее, чем у меня. «Мне одна докторша сказала: «Все ваши стихи вот тут», – Анна Андреевна похлопала себя ладошкой по шее спереди <…>.

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 54

А.А. возмущена была тем, что врач нашел ее «совершенно здоровой».

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 53

«У меня, кроме каверн во всех легких, еще, наверное, и миньерова болезнь, – сказала Анна Андреевна. – Когда-то специалисты мечтали наблюдать хоть одного больного. Теперь таких больных много. Стоит мне двинуться, повернуть голову – головокружение и тошнота. Когда я иду по лестнице, передо мною бездна».

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 48

Была у Анны Андреевны, заносила билет (на поезд в Москву). Вдруг показала мне на свой лоб – там какая-то с краю темно-коричневая ранка. – «Это рак, – сказала она. – Очень хорошо, что я скоро умру».

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 21

По-видимому, я приняла утверждение Анны Андреевны за медицински установленный факт – и сразу сообщила об этой беде Корнею Ивановичу.

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 287

Записка, адресованная А.А. Фадееву (автограф К.И. Чуковского): «Дорогой Александр Александрович. На днях, 25 или 26 февраля, приезжает в Москву Анна Ахматова. У нее рак. Остановится она у Николая Ивановича Харджиева. Горячо просим Вас принять самые решительные меры, чтобы ей немедленно была оказана медицинская и денежная помощь. Ф. Парфенов, К. Чуковский, Вера Инбер, С. Маршак, Ольга Форш».

На записке помета: «По словам Н.И. Харджиева, А. Ахматова в настоящее время в медицинской и материальной помощи не нуждается. 27.2.39».

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 287

Конечно, никакого рака не было, она сама ставила себе диагнозы и проверяла их эффект на публике. Корней Иванович у нее, однако, очень-то не выслужился: он ни секретарем Союза писателей не был, ни кандидатом на «нобелевку». Ему просто разрешали заботиться, без особой благодарности за это.

21 апреля 1927 года.

Я считаюсь уже совсем здоровой, но ознобы жестокие мешают работать и жить.

А.А. Ахматова – Н.Н. Пунину.

Николай ПУНИН. Дневники. Письма. Стр. 278

«Считаюсь» – это в огород врачей-недоучек. Ей бы убийц в белых халатах доверили разоблачать – не проскользнул бы ни один!

22 августа 1926 года. Ленинград.

А.А. с Тапой живут у нас. Она опять больна, повторился припадок. Вы знаете какой, шестой день лежит.

Н.Н. Пунин – А.Е. Аренс-Пуниной.

Николай ПУНИН. Дневники. Письма. Стр. 268

Дневник 1923 год, 17 января.

К пятому акту ей стало вдруг плохо, заболело «солнечное сплетение», она побледнела и, видимо, очень страдала, мы уехали до конца, я отвез ее домой, час посидел у нее – была нежная, ласковая, все удивлялась тому, что у меня было страшное лицо.

Николай ПУНИН. Дневники. Письма. Стр. 168

К пятому акту – бывает.

В театре от невыносимой трескотни у меня сделалась мигрень, так что я до сих пор лежу в постели.

А.А. Ахматова – Н.Н. Пунину.

Николай ПУНИН. Дневники. Письма. Стр. 161

Дневник 1922, 30 декабря.

Сегодня пришел к Ан., холодно, сломана печка (времянка), совсем больна – сердце.

Николай ПУНИН. Дневники. Письма. Стр. 161

Это он вначале так всему верил. Потом перестал.

Мне позвонил Пунин и просил съездить к АА в Мраморный дворец и сказать ей, что у него приготовлен вкусный обед, что он купит ей бутылку коньяку, что он покажет ей интересные книги, что он все равно не верит в ее болезнь.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 280

В кабинете на диване АА лежит на положении больной – раздетая, под одеялом. Рассказывает о вчерашнем обеде у Замятиных. Обед был часов в 6, а пробыла АА до 11-го часа.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 210

5 часов провести на обеде – это надо иметь достаточно крепкое здоровье.

Я удивляюсь, как АА, пролежав 4 месяца, может ходить, к Пунину пойти – и иметь после этого температуру 36,9… АА: «Лошадь!»

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 181

Это так.

Вечером после моего прихода выяснилось, что АА переедет завтра в Рентгенологический институт для точного исследования причин ее болезни и выяснения способов лечения.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 174

Сегодня у АА сильная (невралгическая?) боль. О себе она совершенно не заботится. Вчера или позавчера 2 часа каталась с Пуниным на извозчике.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 159

Зашел к Пунину – взял у него рецепт для АА. Получил по рецепту лекарство – valerian 8% – через 3 часа по столовой ложке – и поездом отправился в Царское Село.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 158

Наверное, спасать от смерти. Валерьянка – это ведь только для безнадежных.

Я добиваюсь у нее, известна ли доподлинно причина ее болей. АА отвечает, что в конце концов неизвестна. «Бывает туберкулез в легких, в мозгу, в кишках». АА тихо-тихо добавила: «Только не поправляются от этого».

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 136

Она начала тяжело дышать. Попросила Веру Николаевну пойти к Пунину за камфарой. Пунин вошел в комнату, напевая. Начал расспрашивать Анну Андреевну, но петь не перестал. Вопросы вставлял в пение. «Ти-рам-бум-бум! Что с вами, Аничка? Та-рам-бум-бум?» – «Дайте, пожалуйста, камфару». Он принес пузырек – ти-рам-бум-бум! – накапал в воду – ти-рам-бум-бум! – и она приняла.

Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938—1941. Стр. 57—58

Когда АА отправили в Хювиньккя (санаторий) – она еще больше заболела. Не ела, не спала. Об этом сказали проф. Лангу, и он глаза широко раскрыл от удивления. АА просила увезти ее оттуда. «Я сказала Коле: «Увези меня умирать-то хоть!»… В Петербурге стала поправляться.

П.Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 73

21 марта 1942.

Открытка А.А. – Л.Я. Рыбаковой.

Скажу вам по секрету от Владимира Георгиевича, что у меня уже три недели нестерпимо болит голова.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 97

От врача – какие секреты? Ну разве что чтобы Рыбаковой напомнить о том, что от Владимира Георгиевича уже можно, как в обычной супружеской жизни, уже иметь маленькие женские секреты.