Текст книги "Развилка"

Я протянул ему официальное письмо.

– Пока вы размышляли, дорогой, у нас побывал еще один посетитель. Невысокий, плотный, смахивающий на сундук. Оливковая униформа, фуражка с кубооктаэдром на околыше.

Последний дурак узнал бы в этом описании сотрудника Министерства науки и ремесел. В скрепленной печатью записке содержался приказ немедленно отправиться с подателем сего письма. Адреса в записке не было.

3

Пополни свою лабораторию лучшими реактивами прямо сейчас! Миллионы возможных сочетаний! Только кристально чистые вещества. Сертификаты качества на всю продукцию. Подробные инструкции по эксплуатации. Потому что ты этого достоин!

У выхода из лаборатории нас ждал кэбт: квантовый электробронетранспортер. Служитель Министерства набрал несколько цифр на панели и распахнул люк. Мы с Шерлоком забрались внутрь, на передние сиденья, служитель, проследив, чтобы мы пристегнулись, косолапо проковылял следом, уселся и сложил руки на груди. Кэбт взмыл в воздух и понесся параллельно земле под присмотром обеих лун – естественной каменной и искусственной металлической, вознесенной на орбиту разумом и знаниями Мудрых и Вечных.

Пока мы скользили таким образом, я мысленно вознес хвалу тем, под чьим руководством мы выбрались из земной колыбели и отыскали свой путь среди звезд. Правившие Британией со времен Научной революции, Мудрые и Вечные всего за несколько столетий – период, бесконечно малый в сравнении со временем существования человечества, – преобразили ее.

А как изменился человек! Каждый мужчина обладает возможностью развивать ум на благо своей страны и всей планеты! Каждая женщина безопасно и полностью реализует свою воспроизводственную функцию! Сердце мое буквально трепетало от восторга.

Высокие борта кэбта не позволяли нам полюбоваться городом с высоты и определить, куда именно мы направляемся. Я заметил, что Шерлок беззвучно шевелит губами, отсчитывая секунды, и занялся тем же, чтобы определить время, которое мы провели в пути.

Через девять минут наш кэбт пошел на посадку, и стало ясно, что Мудрые и Вечные выбрали для встречи с нами локальную резиденцию. А жаль – я надеялся, что нас доставят в Заокеанию для личной встречи с профессором Луллингом.

Служитель выкатился из кэбта первым и подал руку мне и Шерлоку. Мне и прежде доводилось иметь дело с сотрудниками Министерства, и я уже не опасался, что меня ударит током или поразит жестким изучением; и все же прикосновение этого существа заставило меня поежиться. Шерлок же не испытывал ни малейшего дискомфорта. Он потрепал служителя по фуражке, как доброго пса, и направился ко входу в здание, украшенному сияющим в ночи транспарантом: «Приветствуем участников межконтинентального конгресса по квантовой масконификации!»

Нас ждали. Дверь распахнулась, открыв платформу с двумя креслами, на которых значились наши имена. Не удержавшись, я толкнул Шерлока локтем в бок. Наконец-то мы в святая святых Мудрых и Вечных!

Зал торжеств был полон. Люди располагались на таких же платформах, которые перемещались в пространстве во всех направлениях. Служители – точно такие же, как наш сундук в оливковой униформе, – сновали между ними с подносами, на которых искрились бокалы. Я вознамерился было схватить один, но наша платформа внезапно набрала скорость и выскользнула из многолюдного зала.

По плохо освещенному длинному коридору она примчалась в Малый машинный зал – он выглядел точно так же, как его изображают в газетах. Я стал оглядываться в поисках кабинета управления, а он тем временем уже спускался с потолка на жесткой люминесцирующей штанге.

Шерлок приблизился к микрофону.

– Приветствую вас, Мудрые, – он почтительно склонил голову.

– Будьте вечно, Мудрейшие, – решился и я.

– Приветствуем вас, коллеги!

Я почувствовал, как слезы текут по моим щекам. Пусть это всего лишь официальная формула обращения, которой пользуются Мудрые и Вечные, но от нее на сердце становится тепло и радостно. Они признают тебя равным, они именуют тебя коллегой!

– Мы слышали, что вы приступили к моделированию структуры молекул жизни.

– Да, ваша вечность, – лаконично подтвердил Шерлок.

– Это избранный проект, он находится под нашим непосредственным контролем.

Само собой. Разве Мудрые и Вечные могут допустить, чтобы загадка была решена за океаном?

– Вы должны принести клятву, что полученные вами результаты будут использованы исключительно на благо мира и человечества.

– Разумеется, – согласился Шерлок.

На панели кабинета управления появился документ. Шерлок прикоснулся к нему обеими руками и сделал шаг в сторону, уступая мне место. Я тоже возложил ладони на документ и почувствовал укол тока, но очень слабый.

– Отныне все наши данные к вашим услугам, – произнес Вечный. – Можете продолжать работу. Вам понадобится что-то еще?

– Да, – признался Шерлок. – Помимо теоретических выкладок, Луллинг работает с геометрическими моделями. Нам нужна мастерская, которая сможет изготовить такие же элементы моделей, как у него.

– Такие же или даже лучше, – почтительно подсказал я.

– Само собой, – ответил Мудрый и Вечный, и кабинет управления начал подниматься вверх, что означало завершение аудиенции.

Мое сердце бешено колотилось в клетке ребер. Что это было: гордость от встречи с Вечными или волнение? Или, как поговаривали, здешний ионизированный воздух, которым дышат Вечные, особым образом воздействует на обычных людей, и у некоторых даже лопаются черепа от избыточного давления?

Тем не менее задача была утверждена, отныне наш долг – решить ее. Вся страна смотрит на нас. Мы обязаны опередить Луллинга.

4

«Левенгук и сыновья» – микроскопы от достойного производителя. Точность, проверенная практикой. Вековые традиции научного сообщества. Не трать слов – настрой и взгляни.

Шерлок рвался в лабораторию, чтобы оповестить об этой секретной встрече каждого лаборанта. А я, как и надеялся, на обратном пути сумел остановить платформу в Зале торжеств. Делегаты конференции оказались милейшими людьми, шампанского было достаточно, чтобы утопить в нем кота, а девушки были самыми красивыми и самыми непосредственными, каких я только встречал. Еще бы – ведь это банкет в Собрании Мудрых и Вечных, девушки могли быть уверены, что общаются с лучшими учеными мира!

Поэтому мое участие в исследованиях пришлось отложить на несколько восхитительных часов, а моя коллекция валяющихся на подоконнике лифчиков пополнилась парой великолепных экземпляров. Шерлока это, разумеется, не обеспокоило, и я снова возблагодарил ее величество теорию вероятностей, одарившую меня таким великолепным приятелем.

Наутро выяснилось, что работа по изготовлению элементов моделей в мастерских займет не меньше недели, и я с чистой совестью продолжил вместе с Люси и новыми знакомыми игры одиночные и парные игры во всех комбинациях и сочетаниях – сначала у нас, а затем на теннисном корте, и не берусь сказать, что мне понравилось больше.

Неделя пролетела быстро. К ее исходу Шерлок завалил пол листами бумаги, изрисованными странными схемами, при взгляде на которые на ум приходили преимущественно какие-то орудия пыток. Наконец, в нашем отделе появились пахнущие свежеотшлифованным деревом коробки, в каждой из которых находилось по пять сотен деталей, изображающих атомы оснований, снабженные стальными скобками для соединения их в определенных позициях, соответствующих химическим связям.

Но и с этим не все пошло гладко. Войдя утром в мыслительную, я застал Шерлока стоящим на одной ноге посреди самой неуклюжей и запутанной конструкции, которую только можно вообразить. Выбраться самостоятельно, без того чтобы разрушить ту или иную связь в модели сложной молекулы, он не мог, потому и застыл морской птицей на мелководье, экономя силы. Топтавшийся за пределами модели Лестрейд даже не пытался помочь ему.

– По крайней мере, – сказал я, пытаясь разрядить ситуацию, – у нас есть элементы.

Лестрейд, так и не проронив ни слова, выскочил из комнаты, а я помог Шерлоку выбраться из недр модели. Не скажу, что без вреда для нее – десяток-другой элементов мы все-таки сломали.

– Нет, нет и нет, – провозгласил Шерлок. – Эта модель Луллинга – она просто невозможна, ни с физической, ни с геометрической точки зрения. Как он умудрился ее собрать?

Мы приступили к конструированию новой модели, руководствуясь иной схемой расположения оснований.

Однако элементы упрямо не желали образовывать необходимую структуру, несмотря на то что в искомой молекуле было всего несколько видов атомов. И соединительные скобки оказались неудачными, и сами элементы были слишком тяжелыми, поэтому подобрать необходимое атомное расстояние никак не удавалось. Складывалось впечатление, что в пространственном расположении молекул нет никакой закономерности, а значит, соединить затем десяток фрагментов в цепь, как мы надеялись, невозможно.

Наконец, после нескольких часов мучений, Шерлок заявил:

– Я окончательно убедился, что он ошибается. Модель Луллинга неверна, тройная спираль невозможна.

Мне оставалось только согласиться.

– Но как мы можем найти верную модель? Разве у нас есть другой инструмент исследования?

Мы с ним уставились друг на друга.

– Дорогой доктор, – нарушил молчание Шерлок. – У меня к вам вопрос. Вы умеете делать рентгенограммы?

Я поперхнулся.

– Думаю, – продолжил он, – вам следует немедленно освоить этот метод. Изучите вирус табачной мозаики под микроскопом, сделайте его рентгенограмму – самую лучшую, самую контрастную и резкую – и перед вами откроется тайна жизни!

Я смотрел на него, открыв рот. Рентгенограммы? Этого он хочет от меня?

– А… А другого метода нет? Может, используем уже имеющиеся рентгенограммы?..

– Рози! Ну конечно же! Все кристаллические препараты молекул жизни – у нее. Недаром Лестрейд жаловался, что отдал их ей для рентгенографирования, и теперь не может получить обратно ни сами препараты, ни готовые пластинки. Ключ к тайне в руках у Рози!

– Но ведь Рози, скорее всего, шпион Луллинга, – заметил я.

– Исключено, – мгновенно возразил Шерлок. – Не повторяй чушь, которую я придумал, чтобы отвадить Лестрейда. Если б она была шпионом Луллинга, он не возился бы с модельками! Нет… дело не в том. – Внезапно он с интересом взглянул на меня. – Послушайте, дорогой друг, не могу не отметить, что вы имеете определенный подход к женскому полу. Не могли бы вы употребить этот ваш талант на благо науки и человечества?

Столь высокопарно меня еще не уговаривали.

– Разумеется, друг мой, – столь же напыщенно согласился я. – Ради науки я сделаю все, что в моих силах.

Я полагал, что легко найду подход к этой явно обойденной мужским вниманием девице. Однако спустя два часа я вернулся без рентгенограмм, зато с распухшим носом и синяком под левым глазом.

– Я вижу, – холодно заметил сидевший у нас Лестрейд, – ваше животное обаяние на этот раз не сработало. Погодите, да ведь она, кажется, применила силу! Вы можете подать в суд. Я немедленно позвоню в полицию!

– Как сотрудник академии и мужчина, – возразил я, – я не желаю предавать огласке случившееся. И не собираюсь подавать в суд. Да, вы правы – не сработало. Господа, нам придется обойтись своими силами. Я все же попытаюсь сделать рентгенограмму вируса табачной мозаики!

Мой порыв никто не оценил.

– Ладно вам, – буркнул Лестрейд. – Надеюсь, вы не сразу к ней с поцелуями начали приставать? Ну-ка, выкладывайте все, что вам удалось выяснить. С цифрами, если вас не затруднит.

После того как на ученом совете профессор обвинил Рози в том, что она шпионит в пользу Заокеании, но не сумел подтвердить обвинения доказательствами, всякие отношения между ними прекратились. Чтобы узнать о результатах ее последних опытов, Лестрейду приходилось отправлять сотрудников на ее семинары или писать официальные запросы, что унижало его достоинство.

Я подробнейшим образом поведал все, что мне удалось узнать от Рози о рентгенографии кристаллической ДНК. К сожалению, я не настолько разбирался в предмете, чтобы запомнить наиболее существенные детали. Оказывается, чрезвычайно важным было содержание воды в образцах молекул, а я на эти цифры не обратил внимания. Молчание Шерлока было подобно отдаленным раскатам грома.

– К счастью, – сказал Лестрейд, – у нас есть Питер.

– О Питер! – воскликнул Шерлок. – Разумеется! Вот зачем мы уже два года тратим академические средства на бастарда, неспособного перемножить два на два на алгоритмической линейке! Конечно же Питер!

Я с недоумением уставился на него.

– Доктор Ватсон недоумевает, – продолжал греметь Шерлок. – Он еще не в курсе наших островных порядков и не знает, что мы берем в заложники самых тупых аспирантов наших конкурентов, чтобы те доносили нам об их достижениях. Я, кажется, сказал, в заложники? О, нет, мы берем их в штат в качестве постоянных сотрудников! – В голосе Шерлока зазвучала вполне объяснимая горечь. – О Питер, Питер! Вам, дорогой Ватсон, следовало бы с ним познакомиться. Возможно, вы уже встречали его, не в лаборатории, разумеется, он туда редко заглядывает, но в одном из тех стриптиз-баров, где вы коротаете вечера.

– Я попрошу вас, Шерлок! – возмутился я, но предательская краска уже залила мои щеки. Что они могут знать о том, как я провожу свободное время? – Я не посещаю стриптиз-бары!

Шерлок тряхнул головой.

– Хорошо, будь по-вашему. Ну, и что же Питер? – обратился он к Лестрейду.

…К Питеру снова отправили меня – как самого юного и психотипически близкого из присутствующих в лаборатории. С ним, надо признать, все прошло гораздо успешнее, чем с Рози.

Я застал его в колледже – и сразу почувствовал ту же кастовую ненависть, что и Шерлок. Молодой засранец сидел, положив ноги в шикарных полосатых штанах и дорогих ботинках на стол, и читал книгу о заброшенных городах и забытых поэтах. Увидев меня, Питер отбросил книгу, вскочил и распахнул объятия, как это принято в Заокеании. Я дружески расцеловал его, следуя той же культурной традиции.

Выяснилось, как мы и надеялись, что Луллинг, его бывший научный руководитель, не прерывал контактов с Питером и недавно прислал ему письмо, в котором утверждал (к сожалению, без подробностей), что выяснил структуру ДНК. Письмо это, вероятно, было написано перед или сразу же после всем известной лекции. Однако уже в следующем письме он просил не спешить с поздравлениями, ибо обнаружил досадный пробел в своих умозаключениях, поскольку атомы водорода, образующие связи, соединяющие между собой все три спирали большой молекулы, нейтрализуют фосфатную группу, а это просто невозможно для молекулы кислоты. Тем не менее он был уверен в себе и утверждал, что потребуется всего пара недель, чтоб исправить досадное упущение.

Услышав мой рассказ, Лестрейд с горечью констатировал, что времени у нас в обрез. Если Луллинг уже отправил статью в Бюллетень Академии, то опередить или хотя бы догнать его мы обязаны буквально за несколько следующих дней, то есть до праздников.

Шерлок невозмутимо полировал ногти, словно решение уже лежало у нас в кармане. Глядя на него, я почувствовал, что еще не все потеряно.

– Вы уже разобрались в устройстве вируса табачной мозаики? – спросил он, обращаясь ко мне.

Конечно – ведь я обещал Шерлоку освоить рентгенографию! Но за рентгеновским аппаратом день-деньской просиживала Рози, а от одной мысли, что придется пожертвовать обществом Люси, Риты и Марии Инфанты ради ее пресной физиономии, у меня сводило челюсти и начинался озноб.

– Еще бы! – ответил я, вскакивая на ноги.

5

Сольвеевская конференция[28]28
  Сольвеевские конференции (в действительности) – серия международных конференций, на которых обсуждаются наиболее фундаментальные проблемы физики и химии. Проводятся в Брюсселе с 1911 года. Получили свое название в честь бельгийского ученого и предпринимателя Эрнеста Сольве (1838–1922). (Примеч. ред.)


[Закрыть] – ежегодное научное собрание, которое нельзя пропустить. Сольвеевская конференция – смотр открытий и обсуждение гипотез. Доклады ведущих ученых Британии, Объединенных Штатов Европы и Заокеании. Выборы Мудрых и Вечных. Сольвеевская конференция – ваше место и ваше время!

Приближались орбитальные праздники, а мы так и не продвинулись в решении загадки. Все порядочные ученые уже паковали чемоданы, собираясь на континентальную Сольвеевскую конференцию, а нам по-прежнему не с чем было выступить. А это, помимо всего прочего, привносило сложности и в наш быт. Через пару дней все лаборатории будут опечатаны на каникулы и нам придется искать пристанище вне стен университета.

Все оставшееся время Шерлок провел за учебниками по теоретической химии, особенно пристально изучив принадлежавший Лестрейду экземпляр «Химии и геометрии природных связей» авторства все того же вездесущего Луллинга. Он пытался разобраться во взаимном расположении неорганических ионов и фосфатных групп. В конце концов профессору надоело вновь и вновь видеть эту книгу в руках Шерлока, и он преподнес ему другой, подарочно упакованный экземпляр. Шерлок разорвал бумагу, украшенную цветными изображениями полуправильных многогранников, и углубился в формулы в поисках незримой даже для самого автора подсказки, ведущей к разгадке нашей тайны, тайны жизни и мироздания.

Я же проводил дни, осваивая мощную рентгеновскую трубку с вращающимся анодом, только что смонтированную на втором этаже лаборатории. Мне никто не мешал. В коридоре пахло шампанским и свежеобработанной древесиной – сотрудники готовились к празднику, устанавливая звездчатые додекаэдры и икосододекаэдры в углах комнат, сдвигая лабораторные столы и тесня Рози, по обыкновению, не отрывавшуюся от микроскопа. С помощью своей супертрубки я делал за вечер до дюжины рентгенограмм вируса табачной мозаики.

Когда я проявил одну из пластинок – ту, что была отснята под углом в 25 градусов, стало окончательно ясно, что мы правы – спиральное строение молекулы ДНК несомненно. Выскочив из проявочной, я на радостях расцеловал Рози, в полумраке сидевшую за столом.

– Что случилось? – она подняла голову.

– С Новой орбитой!

Ее ответ я услышал уже у дверей.

– С Новой орбитой!

Она улыбнулась мне вслед.

Лун сегодня не было, готические шпили старинной университетской часовни едва брезжили в мутно-сером небе, между ветвями вязов кружился легкий снег, и я слизывал снежинки с ладони, как в детстве, заново осознавая красоту и гармонию мира.

6

Ты работаешь по шестнадцать часов в день, но все еще далек от открытия? Ты повторяешь эксперименты без достоверного результата? Ты пишешь одну и ту же статью уже полгода? Тебе пора расслабиться и отдохнуть! Паб «Открывалка» – место, где собираются ученые. В пабе «Открывалка» – лучший эль, красивейшие студентки и все твои коллеги! Мы умеем не только работать, но и веселиться! Присоединяйся к дискуссии!

Когда Шерлок в университетском пабе объявил Лестрейду, а вместе с ним и двум дюжинам коллег, что нами открыта тайна жизни, у меня мурашки поползли по спине. Мне ли было не знать, что модель, удовлетворяющая всем известным стереохимическим требованиям, еще не построена и не проверена.

Однако Шерлок вытолкнул меня вперед, и именно я вынужден был, хоть и путано, изложить суть нашего открытия.

Нам требовалось, чтобы, при расположенных в центре молекулы основаниях, внешние цепи были бы пространственно регулярными, – то есть, чтобы сахаро-фосфатные группы каждого нуклеотида имели одинаковую пространственную конфигурацию. А это было непросто, так как формы всех четырех оснований были различными. Мы пытались соединять пары одних и тех же оснований водородными связями, но разница в форме и размерах приводила к таким уродливым конструкциям, что мы отбросили эту идею. Наконец нам пришла в голову мысль соединять пары разных оснований: аденин с тимином и гуанин с цитозином. При этом обе пары приобретали сходную форму на спирали. Разгадка крылась в равном количестве адениновых и тиминовых, а также гуаниновых и цитозиновых оснований в молекуле ДНК.

Далее требовалось подтвердить, что между их плоскими поверхностями существует притяжение, и доказать, исходя из данных электронной микроскопии и рентгенографии, что пуриновые и пиримидиновые основания были уложены своими плоскостями друг на друга перпендикулярно оси спирали, радиус которой, как выяснилось, равен приблизительно двадцати ангстрем. Больше того, такая двойная спираль легко допускала дублирование: при разделении на одинарные спирали каждая из них наращивала комплементарные основания по всей длине молекулы, словно застежка-молния.

Но мы не вполне уверены, скорбно заключил я, подойдут ли пары аденин – тимин и гуанин-цитозин к построенной нами модели. Мы пока еще не помещали их в центр спирали!

Гул, поднявшийся в «Открывалке», сменился грохотом отодвигаемых стульев – ученые поднимались, чтобы лично убедиться в достоверности открытия.

Было около часу ночи, когда мы наконец-то смогли взглянуть на нашу модель со стороны. Ни у кого не нашлось возражений. Перед нами была правозакрученная двойная спираль с противоположным направлением цепей. Все атомы располагались в соответствии с законами стереохимии и данными рентгенографии.

Обратный путь от лабораторного корпуса до паба мы совершили на руках восторженной толпы.

Доклад на Сольвеевской конференции мы начали словами: «Предлагаем вашему вниманию структуру соли дезоксирибонуклеиновой кислоты. Эта структура имеет некоторые новые свойства, которые представляют значительный биологический интерес»[29]29
  Цитата из статьи Джеймса Уотсона и Фрэнсиса Крика, опубликованной в 1953 году в журнале «Природа». (Примеч. ред.)


[Закрыть]. На протяжении всего сорокаминутного доклада в зале стояла тишина. Слушатели толпились в проходах и на балконах огромного зала, несмотря на опасения организаторов, что балконы могут обвалиться. А после завершения доклада они вопили так, что мне показалось, будто балконы в самом деле рухнули им на головы.

Сообщения в газетах появились в тот же вечер, а через пару недель мы предстали перед Собранием Мудрых и Вечных. На этот раз мы летели по Пиккадили в открытой карете, сопровождаемые приветственными криками тысяч восторженных горожан. Лестрейд не смотрел по сторонам, надутый важностью и багровый, как те воздушные шарики, которые взмывали в небо вокруг нас. Шерлок пожимал все тянувшиеся к нему руки и смеялся, как дитя. Это был его триумф, положивший конец презрительным замечаниям коллег. Больше ему не придется напяливать парик и тесные джинсы, чтобы сойти за нерадивого студента, и выслушивать снисходительное хмыканье коллег в ответ на его теории. Отныне всякое произнесенное им слово будет проверено на лучших экспериментальных установках. Правда, ни одна из его теорий впоследствии не подтвердится, но это уже не важно.

Как бы близки во времени ни были эти два радостных события – наше открытие и прием в Собрании, между ними произошло еще одно, уравновесившее для меня меру счастья и несчастья в этом мире.

На третий день Новой орбиты от сердечного приступа скончалась Рози.

Ее тело было обнаружено только через неделю, когда лабораторию открыли после каникул. Очевидно, она осталась там в одиночестве, намереваясь, как обычно, продолжить работу и в праздники. Смерть ее стала трагедией для всех нас. Даже Лестрейд пересмотрел свое отношение к Рози. Он публично признал, что без ее самоотверженного исследования наше открытие не могло бы состояться, и добавил, что, в общем, был не прав, отказывая ей в допуске в мыслительную на том основании, что мужчины при обсуждении результатов своих исследований могут вести себя несдержанно.

С заявлением выступила и лаборантка Люси. Шмыгая носом, она поведала, что Рози знала о своей болезни и торопилась закончить работу на самом высоком научном уровне, до которого и некоторым мужчинам (тут она сверкнула глазами в мою сторону) не дотянуться.

Мы разобрали последние записи Рози. Она работала до последней минуты. После того как мы отложили выяснение структуры вируса табачной мозаики, удовлетворившись фактом существования двойной спирали как таковой, ей удалось определить его точную конфигурацию, основные углы спирали и расположение рибонуклеиновой цепи.

Я никому не признался в том, что на самом деле произошло в тот злополучный вечер между мной и Рози. Когда ей удалось унять кровь, хлеставшую из моего расквашенного носа, она сама разразилась слезами. Рози была единственной из известных мне оксбриджских девиц, поступившей в университет не ради будущего успешного воспроизводства, но ради науки. В течение шести лет она кропотливо и беспристрастно изучала рентгеновские снимки кристаллов, полагая, что истина откроется именно в этой области, иначе вся ее жизнь потрачена зря. Она не верила ни в моделирование, ни в биохимические методы: первое, по ее словам, было просто игрушкой, а вторые скорее сеансами магии, чем научными исследованиями. Она считала, что не вправе отдать результаты своего труда этим мужчинам, забавляющимся деревянными модельками.

На траурной церемонии я сказал только, что она была прекрасным товарищем и память о ней навсегда сохранится в наших сердцах…

Рассказчик вздохнул.

– А теперь идите и знайте, как важно в наше время заниматься наукой и постоянно учиться.

– Но ведь эта история произошла с вами! – воскликнула Нин. – Это же вы – великий доктор Ватсон, открывший двойную спираль ДНК! С этого открытия началась генетическая революция! Геномутации, геноформации!.. А ваш друг, которого вы называете Шерлоком, это же…

Оборванец помешал палкой угли в костре.

Мы ждали, но он больше не произнес ни слова.

– А шрам? – наконец спросил я. – Вы в самом деле получили его в Афганистане?

Он взглянул на меня слезящимися от дыма и крэка глазами:

– Я действительно был в Афганистане, молодой человек. А шрам… Однажды, еще на младшем курсе, я попытался нагреть бензол на бунзеновской горелке. Я, знаете ли, не особенно был силен в неорганической химии.