Текст книги "Развилка"

По приговору суда четверо подсудимых были оправданы, в том числе супруги Свитц, которые после освобождения из-под стражи вернулись в Америку и зажили мирной университетской жизнью. Роберт даже написал мемуары.

Как далеко проросли эти семена? Кто стал учить шпионов в Москве, кто в Штатах? Кто сошел с ума, кто исчез?

В городе внезапно наступила весна. Или просто Наталья давно не смотрела по сторонам.

Сегодня, выходя с работы, она вдруг обнаружила, что еще светит солнце. Не тьма ночная – мягкий весенний вечер.

Вместо того чтобы повернуть направо вдоль трамвайных путей к метро, она пошла прямо.

Голубое, в прозрачных клочьях облаков небо отражалось в реке. Река засыпала за резной оградой набережной, дремала в объятии шлюза. На очистившихся от остатков снега и подсохших газонах стояли черные пластиковые мешки. Рабочие в муниципальных черно-красных комбинезонах собрали старую листву и грязь, скопившуюся за зиму, а теперь ожидали машину. Мешки покрывали землю, как инопланетный десант, высадившийся к беспечным землянам. Никто не обращал внимания на вторжение.

По дороге летели машины, пробежал парень в спортивном костюме, прошла женщина с большой сумкой. Заметив, что она разглядывает их, рабочие подняли руки в приветствии. Наталья помахала в ответ.

Солнце чертило резные тени на торце дома. Балконы с витой решеткой и слепыми площадками между этажами, соединенными отвесными лесенками, – все повторялось тенями на стене. Геометрические, ломаные, плоские линии между просыпающимися ветками, бордовыми на голубом, перепутанными, ломкими, живыми.

Указатель призывал посетить центр современного искусства, но Наталья по-прежнему обходила современное искусство стороной. Трамвай давно не ходил здесь, и прохожие бежали по узким тротуарам вдоль рельсов, под стеной. Стены были расписаны синими, желтыми, голубыми граффити. Это особый почерк, не всякий умеет его прочесть. Наталья не умела.

У платформ пригородных электричек дремали другие пластиковые мешки, теперь уже желтые. В них не прошлогодние листья, но что-то оформленное, шарообразное – скульптуры, парковые кругляши. Те, черные, были рядовыми инопланетного войска, эти – личинками генералов. Инкубатор инопланетных яиц. Под солнцем уже трещит скорлупа, скоро они вылупятся наружу, выпростают зубастые челюсти, суставчатые лапы и, похрустывая, зашагают по Москве.

Дома старой постройки, с башенками и барельефами, чередовались с могучей конструктивистской статью, с мелкой решеткой хрущовок. Солнце равно ласкало все поколения московских домов, гляделось в зеркала окон, посылало зайчики на проезжую часть, по которой, над рекой Москвой, текла река автомобилей с уже зажженными фарами.

Наталья спустилась к бульварам, прошла мимо дома со скульптурами героев-революционеров. Постамент под их ногами был заклеен вывесками «Автозапчасти», «Товары для дома», «Мы открылись. Овощи и фрукты». Гранитная девушка, воздев руку с винтовкой, гордо глядела вперед. Сколько вывесок она уже видела, сколько еще увидит. Волосы убраны под косынку, оружие в руке, у ног корзина с плодами. Вечно юная земля родная, невинная и плодоносящая.

На бульваре некая секта праздновала приход весны. Взявшись за руки, они шагали вокруг дерева. Процессия состояла из десятка женщин разных возрастов и различных социальных статусов и одного молодого мужчины. Они двигались молча, сосредоточенно и не обращали внимания на прохожих.

Солнце село, последним ярким выдохом окрасив вперемежку высотки, пятиэтажки, парки, храмы. Небо горело теплым рыжим огнем под подушкой облаков. Белые нити инверсионных траекторий прорезали небесный пирог наискосок, огибая вишенки церквей.

Все, погасло, растаяло в свете фар и окон домов…

Наталья повернула на Покровку, прошла мимо кафе и ювелирных магазинов. Зашла в продуктовый. Взяла молоко, сыр, булку. Поест за книжкой перед сном.

Еще несколько публикаций. Французские источники: о Дюкло, Креме. Раскопала по ниточке, по камешку, по крошкам, давно склеванным птенцами Клио. На одном форуме о советской разведке выложен большой текст о сети Креме. Явно книга, и, похоже, переводная. Источник не указан. Ни автора, ни названия, ни издательства. Вдруг, в скобках: «Об этом мы уже упоминали в нашей книге “Кто видел Креме?” (“Файар”, 1991)». Значит, у автора этого текста есть и другой текст, опубликованный в издательстве «Файар» в 1991 году. Ищем, ищем, ищем. Издательство «Файар» (Fayard) печатает шпионскую и детективную литературу с самого начала XX века. Даже истории про Фантомаса выходили там – это не наш Бир, ник-нейм «Фантомас», а тот, легендарный, настоящий Фантомас.

Ищем: шпионаж, «рабкоры», Файар, Главразведупр, Треппер, Бир, НКВД, Google, Wiki, русский, французский, английский – вот: Роже Фалиго, Реми Коффер. «Ты видел Жана Креме?» Издательство «Файар», 1991. Другие книги: Роже Фалиго, Реми Коффер «Красный шанхайский горностай», издательство «Ле Пор дю Лаж», 2005. Еще о Креме: Шарль Тийон «Красные песни», издательство Робера Лаффона, 1977. Французские источники, надежные. Кажется, еще: Р. Фалиго и Р. Коффер «Всемирная история разведывательных служб». На русском языке. Очевидно, переложение – в оригинале такой книги нет. Автор озабочен теорией заговоров спецслужб. Что не означает, что такого заговора не существует.

Немного советской прессы о французских шпионских процессах.

Журнал «Суд идет!» (Ленинград, 1928, № 1, страницы 50–52) пишет о разгроме сети Креме: «Восьмого апреля палата депутатов была отправлена по декрету в очередной отпуск. На следующий же день, девятого апреля, французская охранка, не стесняемая в своих движениях контролем парламентской комфракции, двинула свой боевой аппарат. Через несколько дней столбцы бульварных газет запестрели огромными, сенсационными заголовками: “Раскрыт военный шпионаж!”, “Иностранная держава за нами шпионит!”, “Коммунисты на службе у иностранцев!” и т. д. А вскоре стали известны и имена арестованных. Провост – видный синдикалист, секретарь редакции “Синдикалистский справочник документов”, Менетрие – секретарь унитарной федерации служащих и рабочих в правительственных учреждениях, Депуйи – активный работник той же федерации. Был дан мандат на арест тов. Креме – муниципального советника, члена Политбюро франц. компартии, и его секретаря Луизы Кларак, но за “ненахождением” – мандат не был приведен в исполнение. Зато были арестованы два иностранца: русский литовец студент Гродницкий и просто русский – художник А. Бернштейн».

Советский журнал не раскрывает тайну имен резидентов.

23 марта 1934 года газета «Правда» в короткой заметке, озаглавленной «Антисоветская кампания французских черносотенцев», сообщила, что французская печать после нескольких месяцев молчания пытается использовать дело о шпионской организации, раскрытое осенью 1933 года во Франции, для антисоветской кампании: «С этой целью большинство газет, – пишет журналист, – помещает вымышленные сообщения о том, что шпионская организация действовала якобы в пользу Советского Союза».

Какой пафос, какое благородное негодование! Знакомый, узнаваемый слог. Но восемьдесят лет назад хоть писать умели, владели литературным языком, знали риторические приемы.

И еще одна публикация. Двадцать девятого марта 1934 года с докладом «О кампании за границей о советском шпионаже» выступил Сталин, что само по себе было неожиданностью. На следующий день – как реакция на отповедь вождя – во всех центральных газетах Советского Союза на первых полосах было напечатано сообщение ТАСС: «В связи с появившимися во французской печати утверждениями, будто группа лиц разной национальности, арестованная в Париже по обвинению в шпионаже, занималась им в пользу СССР, ТАСС уполномочен заявить со всей категоричностью, что эти утверждения являются ни на чем не основанным клеветническим вымыслом».

Восхитительно! Это были не мы. Со всей категоричностью. Мы всегда утверждали и продолжаем утверждать. Это всем известно. Даже смешно.

Смешно.

Наталья отправила письмо Николя. Осторожно намекнула в тексте письма о сути занятий его бабушки. Подробности – в файле, пусть прочитает сам. В конце концов, все цитаты она привела.

Интересно, как вначале линии не проявляются, только туман, дым, намеки. Хватаешься за лучик на ряби воды, вытягиваешь леску, на ней – одно доказательство, другое. Когда уже убедился, да, так и было, они раскрываются сами, проявляются из отдельных цветовых точек, и вдруг все строение, вся шпионская сеть, весь Руанский собор встает перед глазами.

Вау, ответил Николя. Просто вау! Как интересно! Ты крута, Натали!

Кто бы ожидал таких проявлений восторга, такой лексики, в конце концов, от замкнутого европейца. Понятное дело, узнать подноготную своей бабушки.

Неясно только, отчего он сам ее не отыскал. Не так уж глубоко она копала.

Но когда они перешли на «ты», задумалась Наталья. Она рада, разумеется.

Дорогой Николя, написала она в ответ, для меня это тоже чрезвычайно интригующее исследование. Ты обратил внимание, что из этого небольшого дела выросли великие шпионы двадцатого века, которые работали на разные страны мира – Треппер на Советы, Сталь на Германию, Свитц на Штаты. А Креме уехал на восток, вроде бы на пенсию, но подозрительно близко к Зорге. Как это странно!

Восторг, ответил он. Надеюсь, оплата поступает вовремя.

Да, спасибо. Она работает. Работает, как проклятая, как проститутка в солдатском борделе. На то, что она делает за пару дней, другому потребуется месяц. Того, что она разузнала за несколько месяцев расследования, Николя не узнал за всю жизнь. О собственной бабушке! Обрадовало его это знание?

На самом деле ей было неловко пересылать Николя данные о деятельности его родственницы.

Он хотел разыскать свою русскую бабушку. Как это говорится? Бабу́шка, избушка, пирошки. Он думал, она ласковая, добрая, отзывчивая, боролась за права рабочих во всем мире. А тут – корыстная блядь.

Хотя… не полк же они там обслуживали, вряд ли это такого рода бордель. Скорее, куртизанки, гейши, они старались поговорить с человеком, помочь ему отдохнуть, расслабиться после напряженной работы. Не зря среди них были учительница, художница, фотограф… Интересные, образованные девушки. К тому же неизвестно, на какой именно должности трудилась бабушка. Может, она там белье меняла. Или бухгалтерию вела. В одном источнике она включена в общий список – «Маруси, Розы, Раи», в другом упомянута вместе с мужем, еще в одном сказано, что она родила во время предварительного заключения и на скамье подсудимых сидела с младенцем.

Николя не знал ее, его отец не знал ее, и да – профессии всякие нужны, а цель очищает средства. Но все же… Словно тень от непотребств предка (каких там непотребств, она работающая девушка!), словно тень от них падала на безукоризненного Николя, пачкая и его руки, и одежды. Ладно, будем считать, что руки не чистые, голова не холодная, сердце… Возможно ли, что у него есть сердце?

Наталья переложила бумаги на столе. Пальцы у нее дрожали. Ей показалось или папки в самом деле сложены в ином порядке, чем вчера? Ключ, кроме нее и Эльзы, был только у замдекана. Да у кого угодно мог быть ключ, она же ничего запрещенного не делает! Наоборот!

Подумав, решила все же написать Николя в открытую: шпионская сеть состояла из «рабкоров» (Стром, Треппер, Мюрей и другие) и работниц борделя (Сталь, Рабинович, Шульман и другие). Твоя бабушка входила как раз в нежную категорию шпионов. Мюрей и Сталь, вероятно, были теми, кто соединял эти два мира, падение одного из которых потянуло за собой падение другого.

Ей хотелось сказать ему, что она все понимает. Пожалеть его. Приласкать. Сказать, что бабушка любит его.

Но она спохватывалась и ставила точку в письме.

Из учебника

Наиболее разностороннюю и полезную информацию о делах какой-то группировки удается получить, завербовав ее участника либо внедрив туда доверенного человека. Глубоко внедрять можно как сотоварища, так и тщательно подобранного по различным (индивидуальные качества, социальные и родственные связи, прошлое, личная заинтересованность…) параметрам наемного человека. Методы вербовки и общения с завербованным изложены в разделе о «привлечении к сотрудничеству».

Конец цитаты

По приглашению Валерия Петровича она еще раз посетила кабинет с резной мебелью. В этот раз у него не было других гостей. Встреча заняла около получаса, короткий деловой разговор. Выйдя, она прошла насквозь по Фуркасовскому переулку, мимо шлагбаума и короткого забора к «Библио Глобусу», выпила три чашки скверного кофе и после долгих блужданий по полкам разыскала путеводитель по Центральной и Латинской Америке.

Сердце колотилось, рвалось наружу – а не надо было пить столько кофе. Надо было сидеть дома, учить деток, детки послушные, тетки тупые, жить скучно, но долго.

Ночью ей снились кошмары. Она шла в колонне демонстрантов и одновременно сидела, роняя слезы в миску с ядовитой бордовой жижей. Навстречу ей, той, которая шла посреди улицы, выстраивались ряды клонов с лазерными автоматами. Завывал где-то позади поп Гапон, летели булыжники и плюшевые медведи.

Сверкнула вспышка, с импотентной медлительностью встал гигантский дымный гриб, она проснулась от собственного крика:

– Придурки! Что вы делаете, боже, какие же вы все недоумки!

Старый дом успокаивающе баюкал ее, гудел батареями. Ветки с любопытством стучались со двора в окно. Она встала заварить чай, выглянула наружу, запуталась взглядом в паутине ветвей.

Как там было сказано? То ли чаю выпить, то ли повеситься?

Что-то пошло не так. Все пошло не так, не так, как она думала, каждый день и каждую минуту, не так, как было раньше, не так, как она хотела, и она ничего не могла с этим поделать.

До утра она просидела на подоконнике, перебирая дела и мысли.

Из книги

Но когда я убедился, что моя искренность создала мне врагов; что я навлек на себя зависть министров, не приобретя благосклонности государя; что при этом развращенном дворе я держусь только слабой своей добродетелью, – я решил его покинуть.

Конец цитаты

От героев маленькой разведывательной операции, бабочками-однодневками промелькнувших в истории, нить вела к товарищу Яну Берзину, значительной исторической фигуре.

Наталья недавно впервые узнала его имя, но уже понимала, что он наверняка, на сто процентов, был большим московским шефом французской «рабкоровской» сети.

Ян Карлович Берзин (настоящее имя – Петерис Кюзис). Родился в 1890 году, в местечке Густавсберг Курляндской губернии (Латвия). Латыш, член ВКП(б), образование среднее, начальник Разведупра РККА, армейский комиссар 2-го ранга. Проживал в Москве, улица Серафимовича, дом 2, квартира 177. Дом на набережной.

Был ближайшим соратником Дзержинского, руки в крови еще с Гражданской.

Основатель советской разведки. Начальник Разведывательного управления штаба РККА.

Холодный логик с горячим сердцем. Борец за счастье всего человечества, жаждет оно этого счастья или нет.

Курировал научно-исследовательскую работу Разведупра, был одним из авторов книги «Будущая война».

Его сотрудники – Зорге, Радо, Треппер.

После провала сети «рабкоров» Особый отдел ОГПУ по поручению Политбюро, разбираясь в причинах провала, пришел к печальным для Берзина выводам: «Тщательное изучение причин провалов, приведших к разгрому крупнейших резидентур, показало, что все они являются следствием засоренности предателями; подбора зарубежных кадров из элементов, сомнительных по своему прошлому и связям; несоблюдения правил конспирации, недостаточного руководства зарубежной работой со стороны самого 4-го Управления Штаба РККА, что, несомненно, способствовало проникновению большого количества дезориентирующих нас материалов».

Так. Группа «рабкоров» еще и здесь вмешалась в историю.

Добили его все же не они, а провал в Дании, так называемое «совещание резидентов». В феврале 1935 года полиция захватила на конспиративной квартире сразу четырех советских разведчиков. Трое были там проездом, но зашли в гости к четвертому и напились так, что соседи вызвали полицию.

Берзин подал рапорт об освобождении от должности, Сталин подписал его. Начальником военной разведки стал Урицкий. Берзин был направлен сначала на Дальний Восток, заместителем командующего ОКДВА, а затем, в августе 1936 года, в Испанию. Весной 1937 года был отозван из Испании в Москву. Можно было ожидать ареста, однако Берзин получил орден Ленина, генеральское звание армейского комиссара второго ранга и – снова назначение на должность начальника Разведупра.

Просто интересно – насколько несокрушимо цельными должны были быть идеалы этих людей, чтобы, несмотря на перспективу уничтожения Родиной, продолжать преданно служить ей? Как они отделяли интересы государства, ради которого жертвовали всем, от преступлений его слуг?

Берзин недолго проработал на старом посту. Теперь он был убежден в неизбежности войны с Германией и занялся подготовкой новых разведывательных кадров. Именно в это время он лично познакомился с Треппером и отправил его в Париж для выявления предателя среди «рабкоров». После выполнения задания Берзин убедил Треппера стать резидентом в Брюсселе.

Однако отъезд затянулся и едва не был вовсе отменен, когда 28 ноября 1937 года Берзина арестовали. Он был обвинен в участии в контрреволюционной террористической организации. Приговорен ВКВС СССР 29 июля 1938 года к высшей мере наказания. Расстрелян в тот же день на полигоне «Коммунарка». Реабилитирован в 1956 году.

Правительственные награды: орден Ленина, два ордена Красного Знамени.

В письме Николя Наталья сделала замечание личного характера: у меня сложилось впечатление, что Берзин был порядочным человеком. По-своему, по-коммунистически порядочным, не по-человечески. Он жил ради идеи, ради победы коммунизма, счастья рабочего класса, пренебрегал ради этого благополучием, самой жизнью. Правда, жизнями других людей тоже пренебрегал.

Из Федерального закона

Оперативное использование формирований Вооруженных Сил Российской Федерации за пределами территории Российской Федерации.

1. Решение об оперативном использовании за пределами территории Российской Федерации в соответствии с пунктом 21 статьи 10 настоящего Федерального закона формирований Вооруженных Сил Российской Федерации принимается Президентом Российской Федерации на основании соответствующего постановления Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации.

2. Общая численность формирований Вооруженных Сил Российской Федерации, районы их действий, стоящие перед ними задачи и срок использования этих формирований определяются Президентом Российской Федерации.

3. Комплектование формирований Вооруженных Сил Российской Федерации военнослужащими, гражданским персоналом, обеспечение материально техническими средствами и предоставление входящим в их состав военнослужащим и гражданскому персоналу медицинского и иных видов обеспечения осуществляет Министерство обороны Российской Федерации.

4. Решение о досрочном отзыве формирований Вооруженных Сил Российской Федерации принимается Президентом Российской Федерации либо по его поручению Министерством обороны Российской Федерации.

Конец цитаты

Дорогая Натали, писал в ответ Николя, думаю, тебе нужно изложить мне все соображения лично. Давай встретимся в конце недели. Сможешь подойти ко мне? Через две недели я уезжаю из Москвы, нам нужно увидеться до этой даты.

Ко встрече она подготовила сводную справку, разобрала выписки и сложила их в папки на каждого члена группы. На нескольких человек не было вообще ничего, кроме данных префектуры полиции, имен и сроков, на которые их посадили. На других – пара упоминаний, имена записаны в разных транскрипциях, в разных сочетаниях, описания различаются в деталях, но совпадают по существу, что подкрепляет достоверность каждого источника. На некоторых участников – груда информации, многие пространные повествования.

Все данные получены из открытых источников. Доверие внушало то, что в них не пересказывалось одно и то же одними и теми же словами, но добавлялись новые фрагменты информации.

Пазл сложился.

Из книги

Не очень-то мне понравилась эта идея, но другого выхода не было, пришлось согласиться. Закусочная была переполнена: мы пришли как раз к ланчу. Я почти сразу же заметил нашего молодого человека, он стоял у стойки, возле титана, с чашкой в руке. Одинокий, потерявший всякую бдительность, он казался довольно жалким: еще более потрепанный и еще более юный – просто молокосос. Я чуть не сказал: «Его тут нет». Но что толку? Они все равно его схватили бы. «Да, это он, – сказал я детективам. – Вон там». Они кивнули. Я повернулся и торопливо пошел вниз по улице, твердя про себя: «Никогда больше не буду помогать полицейским».

Конец цитаты

Собственно, про людей, входивших в список Николя, уже сказано. Были и другие, более удачливые, – избежавшие ареста и наказания. И еще несколько человек, стоявших над группой.

София Познанская. Рядовой член «рабкоровской» шпионской группы. Польская еврейка. Революционерка, разведчица, шифровальщица. В Польше входила в группу социалистического сионистского молодежного движения «Ха шомер ха цаир». Одна из заповедей организации, добровольной молодежной группы – сексуальная чистота. Даже влюбившись в пылкого единомышленника, они не позволяли себе телесного сближения. Уехала в Палестину в августе 1925 года вместе с другими нашими ребятами, присоединилась к основанной Треппером коммунистической организации «Ихуд». Вскоре перебралась во Францию. Вместе с Треппером, Биром, Стромом и другими работала в группе рабкоров. Избежала ареста, когда сеть была разгромлена, – сбежала в Брюссель. Во время войны работала на разведывательную сеть Треппера «Красная капелла». В декабре 1941 года была арестована полицией на месте преступления, когда занималась дешифровкой сообщения. Ей не хватило секунды, чтобы полностью сжечь радиограмму в камине. С полицией не сотрудничала, показаний не давала. 29 сентября 1942 года покончила с собой в брюссельской тюрьме.

Руководители сети с советской стороны.

Нет, Шипова среди них не было. Адам Львович Шипов (настоящая фамилия Шапиро), еврей из Варшавы, человек, которого Пашка, кузен Николя, помнил с детства, если и имел отношение к «рабкоровской» компании, то самое косвенное.

Сергей Богданович Маркович. Вроде бы югослав. Хотя вряд ли, непривычным к нашим отчествам европейцам везде мерещатся югославы. Скорее, вот – с генеалогического форума. Его бабушка – украинская писательница Мария Александровна Маркович (1833–1907), псевдоним Марко Вовчок, одна из самых популярных беллетристок середины XIX века. В свое время была не менее известна, чем Иван Тургенев и Федор Достоевский. Сочиняла на трех, говорила на семи, читала на десяти языках. Все-таки это литературоцентричная группа! Ее сын, Богдан Афанасьевич Маркович (1853–1915), доцент Петербургского университета, математик, деятель русского революционного движения, публицист. В 1884 году, будучи учителем в Ростове-на-Дону, был арестован в связи с делом народовольцев. После отбытия административной ссылки переехал в Астрахань, позднее в Саратов, где работал в местных газетах. В 1900-х годах переехал в Петербург, продолжая публицистическую деятельность в «Биржевых ведомостях» и «Санкт-Петербургских ведомостях». В 1910–1912 годах издал несколько математических пособий для старшей школы (геометрия и логарифмы). В 1914 году напечатал книгу о своей матери «Марко Вовчок на Кавказе». Наконец – Сергей Богданович Маркович (1890–1950), выпускник Петроградского университета (1915). Резидент Разведупра во Франции в 1920-е годы. В 1932 году, когда сеть «рабкоров» была разгромлена, сбежал в Россию. Стал ректором Военного института иностранных языков (!!!). Полковник, участник обороны Ленинграда. По всей видимости, после французской операции к активной разведывательной деятельности не привлекался. Репрессий избежал. Умер в возрасте шестидесяти лет в Москве.

Как ей удалось все это выяснить! А ведь конспирация в группе была самая серьезная. Исайя Бир придерживался правила – каждый знал только своих информантов и своего куратора.

Зива, бабушка Николя, работала с ним напрямую. Она приносила ему фотопленки, спрятанные в багетах. Он встречал ее на улице, одетый в свободные брюки и рубашку с закатанными рукавами. Обнявшись, они поднимались к нему. Она сидела на табуретке, глядя, как он раскачивается и подпрыгивает на кровати напротив, держась за железные прутья. На его верхней губе выступал пот. Иногда она даже кричала, помогая ему изобразить любовный восторг. Она никогда не задерживалась дольше получаса.

Надо было все же сказать Николя о том, кто хоть и был на периферии дела «рабкоров», позже вырос в легенду шпионажа XX века.

Леопольд Треппер. Польский еврей, родился в Ноймарке неподалеку от Закопане, в семье бедного лавочника. По другим сведениям – в городе Новы Тарг в Галиции, в семье еврея-коммивояжера. В четырнадцать лет вступил к сионистскую молодежную организацию «Ха шомер ха цаир», которая сотрудничала с польской компартией. Учился в Краковском университете, изучал историю и литературу. Из-за бедности оставил учебу. Работал каменщиком, кузнецом, шахтером. Организовал с другими рабочими стачку в галицийском городе Домброве. Восемь месяцев просидел в тюрьме. Взял псевдоним «Треппер» по названию местечка, в котором они бастовали. В апреле 1924 года вместе с другими членами организации «Ха шомер ха цаир» уехал в Палестину. В начале 1925 года вступил в коммунистическую партию Палестины «Единство». Работал в кибуце, был учеником в электротехнической фирме. В 1927–1929 годах его неоднократно арестовывали за коммунистическую деятельность. Перебрался во Францию. Когда его друзей арестовали в мае 1933 года, Трепперу удалось скрыться от полиции. Он отправился в Берлин, где находился центр разведывательной службы, отвечавшей за Францию, и рассказал о провале сети «рабкоров». Люди Разведупра посадили его в поезд, идущий в Москву, велев оставаться на месте, пока все пассажиры не сойдут на перрон, а ему не представится человек из управления.

В Москве разведка не интересовалась молодым провалившимся шпионом. Треппер учился в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада, работал редактором отдела культуры еврейской газеты «Емет», выходившей на идише, посещал лекции по разведке в Московской военной академии.

Через пять лет он вернулся в Париж по поддельному паспорту на имя Сомме, выдал себя за родственника Строма, а может, они и были со Стромом родственниками, и выяснил, кто был причиной провала группы. После удачной операции Треппера отправили в Бельгию для организации советской резидентуры. Еще до отъезда из СССР и начала нового цикла шпионской деятельности Треппер узнал, что друг детства, с которым он прошел от Польши до Палестины и Франции, а потом дождался его в России, журналист ТАСС Альтер Стром арестован. Приложив огромные усилия, он добился встречи с полковником, который вел дело Строма и попытался убедить его, что тот невиновен. Полковник, вероятно, ждал от друга арестованного, лично явившегося к нему, подкрепления обвинений в духе показательных процессов. За поддержку арестованного Треппер мог сам перебраться с верхнего этажа в подвал Лубянки, завершив свою шпионскую карьеру, еще не начав ее по большому счету. Впрочем, полковник отпустил его, но не его друга. В дальнейшем мы о Строме ничего не услышим. Он не такая крупная фигура, чтобы о нем писали мемуары, статьи и книги. Он исчез, и даже Треппер больше никогда не упоминал его имя.

Но молчать – не значит забыть, верно?

Треппер, уже убедившийся в кровожадности коммунистической власти, отправился в Европу рисковать жизнью за эту власть. Он уже не мальчик, переживающий за судьбы рабочих всего мира. Зачем он это делает? Какой верой в идеологию нужно обладать, чтобы продолжать служить ей после того, как у тебя на глазах она сожрала твоего друга, твоего брата?

О чем они мечтали со Стромом, с Биром, с Софией Познанской, какая вера зажгла их, что заставило их идти до конца?

В мемуарах Треппер писал об ужасах жизни в сталинской России, о еженощном ожидании ареста, об исчезновении друзей, знакомых, самых пламенных революционеров. Потом, через много лет он встретил одну из нетронутых – Марию Авербух: «Она превратилась в совсем старую даму. Пережившая столько страданий, она с какой-то ставшей уже привычной настороженностью, словно обороняясь от кого-то, прижимала к груди видавшую виды дамскую сумку. В ней хранились сокровища, которые ей удалось спасти несмотря ни на что. То были образы ее прошлого – семейные фотографии… “Мой муж, мои сыновья, мой брат, брат моего мужа, – все они были арестованы и убиты, – сказала мне она. – И вот я осталась одна-одинешенька на всю оставшуюся жизнь… Но, знаете, невзирая на все, что произошло, я не перестала верить в коммунизм”…»

Треппер тоже остался верен идеалам коммунизма. Почему? В чем была их вера, их идеалы, которым они служили? Откуда люди берут идеалы? Получают с молоком матери, заражаются из водопровода, через любовь, через кровь?

Нынче это утраченное умение.

Итак, по заданию Берзина Треппер отправился в Брюссель. С ним вместе и под его началом работали друг его юности Леон Гроссвогель и давние друзья Хилиль Кац (Андре Дюбуа) и София Познанская. Все та же польская и израильская компания. Все тот же повзрослевший «Ха шомер ха цаир». Неуловимые красные мстители.

Треппер стал руководителем «Красной капеллы», легендарной сети советских шпионов в странах фашистской Европы. Эти страницы его жизни впоследствии описаны в нескольких книгах и в его собственных воспоминаниях.

Свою роль в деле «рабкоров» он не признал и сорок лет спустя.

В то время как Рихард Зорге работал на Востоке, Треппер в мае 1941 года передавал с Запада информацию о переброске немецких войск к границе с Советским Союзом, а в июне назвал точную дату нападения.

В 1942 году «Красная капелла» была раскрыта гестаповцами. Гроссвогель и Кац были арестованы, но не заговорили под пытками. София Познанская покончила с собой. Треппер сбежал, ему снова пригодились уроки Бира «Фантомаса». В конце войны он сражался против гитлеровцев. А в 1945 году вернулся в Москву.

Однако от советских следователей уйти было некуда. Допросы с пристрастием, то есть те же пытки. Главное обвинение – знакомство с предателем родины Яном Берзиным.

Треппер отсидел, вышел уже после смерти Сталина и в 1957 году выехал с семьей в Польшу. А под конец жизни, в 1973 году, – в Израиль.

Супершпион прожил долго и умер в 1982 году.