Текст книги "Вокруг Солнца на земном шаре. Альманах"

«Мы гуляли по мостовой…»

 
Мы гуляли по мостовой,
Нарушая все своды правил.
И спасибо тебе, родной,
За открытие новых граней.
В нашей жизни такой слепой
Мы порою чего-то не видим,
И спасибо тебе, родной,
За свершение новых открытий.
Новый мост над Москвой-рекой,
Что волной невысокой плещет.
И спасибо тебе, родной,
За такой удивительный вечер.
Целый мир был для нас с тобой
Небольшим островком в океане.
И спасибо тебе, родной,
За открытие новых граней.
 

«Портреты рисую, простуду лечу…»

 
Портреты рисую, простуду лечу.
Весна наступила. На волю хочу.
Вдохнуть аромат не растаявших луж,
Принять леденящий до ужаса душ.
Взглянуть на раскрытые окна домов.
По проводам телеграфных столбов
Переместиться из области в край
Там, где пекут золотой каравай,
Там, где подснежник виднеется днём,
Там, где остаться мы можем вдвоём.
Плед шерстяной мне наброшен на плечи,
Тёплыми нитями душу мне лечит.
 

Это было

 
Это было не свиданье,
Не гулянье под луной.
Ты сказала: «До свиданья».
Я сказал: «И я домой».
Как недолго вечер длился…
Телефон кладу в карман.
Как приятно завершился
Неначавшийся роман.
 

Элла Егорова

О России

Я утром просыпаюсь и ищу

Ту новизну весенней акварели,

Которая России по плечу,

Березке, зеленеющей в апреле.

Расплёскивает яркие лучи

Большое апельсиновое солнце

И достаёт озёра и ключи,

Высвечивая сверху и до донца.

Скорее зеленела бы трава,

Упасть в неё и с радостью, и с грустью

Понять, что чернозёмная земля,

Как молоко парное пахнет Русью!

***

Берёза раскинула белые руки

И ветви зелёные в небо взметнула —

Возьми, дорогая, меня на поруки,

Чтоб я, как и ты, душою вздохнула.

Чтоб не было медленной меры и боли,

Чтоб сил было много, и света, и воли,

Чтоб сочной листвой я, как ты, ожила,

И нежностью тонкой к любви своей шла!

***

Распахнула окно я в лето,

Там щебечут радостно птички.

И про жизнь, и про утро это

Меж собой говорят синички.

Я доверюсь свежести утра

И совсем по-иному вздохнется!

Накоплю в себе новые силы,

И надеждою мир отзовется.

Солнце выглянет

Неожиданно и смело

Дождь дробит ознобом тело

Стало грустно, стало постно.

И пронзает ветер остро.

День темнеет, тучи бродят

Даже солнце не выходит.

Это осень к нам пришла

И в свои права вошла.

Потерпи совсем немножко.

Будет светлою дорожка.

Мир обычен.

Он – не вспять.

Солнце выглянет опять.

Появляешься ты…

Третий день ты ко мне нежданно

Проявляешься сквозь туманы,

Появляешься ты во сне,

Не давая покоя мне.

Говоришь ты слова такие,

Что без сна их и не понять.

Как цветы они полевые,

Их руками хочу обнять.

Ты уходишь в туманные дали,

Обещаешь опять прийти…

Мне неправды во сне не надо.

Навсегда уходи, уходи.

Искренность

Наш скорый век, где всё крутится,

Где все в кромешной суете,

Ну, разве я могу влюбиться?

В кого, во что, когда и где?

Ведь нынче искренность не в моде,

И если пусто кем верчу,

И злою буду, и ехидной

Мне скажут: «Я тебя люблю!»

А если – нет. И вправду дорог

Мне показался голос твой.

В часы свиданий я робею

От слова каждого с тобой.

Тогда ты тихо просто скажешь,

Как, впрочем, ты почти сказал:

«Давай расстанемся на месяц,

А может, навсегда, давай?!»

И небо падает и рушит

Всю красоту земного дня.

И я шагаю прямо в лужи,

Хрустят ледышки. Я – не я.

Я снова буду не собою,

Лукавой, шумной егозой,

Морочить голову мальчишкам,

Что ждут свидания со мной.

Как жаль, что в сутолоке дня

И в наших буднях лишь мерцает

Девчонок искренность, грустя,

Мальчишек откровенность тает.

Наш скорый век, где всё крутится

И жизнь проходит в суете,

Ну, разве я могу влюбиться?

В кого, во что, когда и где?

Вечер упал на плечи…

Вечер упал на плечи синей дремотой.

Ах, зажёг бы свечи русской стариной.

Затяну напевно песенную грусть,

Чтобы ты услышал эту песню. Пусть!

Полюбила – нет ли?! – неизбывна синь,

Только мне заветны эта явь и быль.

Елена Ганина

Мозаика

 
На старт! Внимание! Марш! Мчусь на новеньком
велике в ультрамарин, искрящийся солнечными
бликами. Невозможно удержаться в седле, когда
под колесами могучие корни корабельных сосен
пересекают тропинку, усыпанную колкими
иголками и бурыми шишками. Кувыркаюсь. Падаю.
Финиш. Царапины и ушибы зеленкой мажет папа.
 
 
Не знаю, зачем я полезла на этот огромный,
покрытый изумрудной тиной, скользкий валун,
лежащий у самого берега. Ох, как непросто
удержать равновесие. Рухнула. Ударилась
подбородком. Упала в ледяную воду. Рану
зашивает папа.
 
 
Ночь. Над головой яркие мерцающие звезды,
бегут следом за мной, чередуясь с темными
силуэтами разлапистых елей, стоящих сплошной
стеной вдоль дороги. Под ногами, блуждающие
огоньки светлячков, вспыхивают при каждом шаге.
Из бани на руках меня несет папа.
 
 
Карта. Лупа. Увеличиваю береговую линию.
Пролив Бьёркезунд. Вот он, наш голубой финский
домик, перевезенный с островов. В один
из солнечных апрельских дней слышу папин крик:
«Работают все радиостанции Советского Союза!
Ура! Мы в Космосе!»
 

ММС

 
Ты такая – сякая немытая бяка,
И не видишь, как солнце встает на рассвете.
Не умеешь смотреть, как плывут облака,
Как деревья грустят о потерянном лете.
Не дано тебе чувствовать тонкость искусства.
Только деньги считаешь мерилом сознанья.
В безвоздушном пространстве мозгов твоих пусто.
Не дано охватить широту мирозданья.
Мир иллюзий и сказок тебе недоступен.
Червяка интеллект вызывает сомненье.
Ты копайся на кухне, тони в своем быте.
Нам, высоким натурам, негоже общенье.
 

СМС

 
Свой Тройственный Союз в реестр внесу.
Я, Эго, Критик. Не бывает место пусто.
Посмотрим, ковыряясь незатейливо в носу,
Как прочие надрывно «чтут» Искусство.
 

«Тик – так»

 
Ветер за окном. Капли на стекле.
Гордая сосна лапой машет мне.
Я сижу одна в плотной тишине.
Часики «тик – так» бьются на стене.
 

Виталий Никонов

«Долго длится день…»

 
Долго длится день,
А года летят.
В небо лик воздень:
Тучи людям мстят.
Лужи глубоки
И дубы угрюмы,
Тошно от тоски,
Вместо палуб трюмы.
А помчусь-ка я
Вдаль от этих мест
Там и водка «Русская»
И злачёный крест.
Здравствуй, новый край,
Розовые дали.
Я влетаю в Рай,
Где меня не ждали.
 

«Ну и пусть меня несёт…»

 
Ну и пусть меня несёт
Водопад в водоворот,
Ангел огненный спасёт,
Мне перстом укажет брод.
Ноев кинул я ковчег,
И теперь, конечно, каюсь,
Словно слабый человек
За соломинку хватаюсь.
 

«От стужи Неву лихорадит пригорками…»

 
От стужи Неву лихорадит пригорками,
Мосты ощущают неверность основ,
И жители града задёрнулись шторками,
Им высшее благо – отсутствие снов.
 

«Я читал большую книгу…»

 
Я читал большую книгу,
На глаза попалась фраза:
«Если ввяжешься в интригу, —
Потеряешь нить рассказа!»
Да о чём ведётся речь?
С целью ли предостеречь
Или с целью обвинить?
И, вообще, при чём здесь нить?
Речь там шла о чём-то важном,
Но утерянном когда-то:
«Есть частица бога в каждом»
«Все пред всеми виноваты»
Я намерен объяснить:
Мир давно утратил нить.
 

Марина Сорокина

Полет

Гене Коршунову

 
Мы парили над городом,
Странно – призрачным городом.
Причащались мы Вечностью,
И гонялись за облаком.
Мы парили над Сфинксами,
Сплошь дождями умытыми
Из прозрачного омута,
Удивительным образом.
Вот дома с мезонинами,
Окруженные туями.
В них фигуры две светлые
С резко – белыми лицами.
Призывали вернуться нас,
Чтоб остаться бескрылыми.
 

Александр

Моему другу Саше Фролову

 
Портрет Александра кисти Ван Дика,
Где летят облака, как мгновенья.
Он рисует мужчину в камзоле,
И в глазах его грусть и сомнение.
Александр, жизнь, как мгновение.
Приходи в старый дом за холмами,
Где тени скользят за солнцем,
И поёт соловей вечерами.
Там высокие ели ветвями,
Обнимают большими ладонями.
Вечернюю, влажную землю,
Прохладными и сильными руками.
 

Кристалл

 
Улицы наполнились тёплыми огнями.
Замерцали окна, словно свечи в храме.
И грифонов духи в небе проплывали,
Звёзды восходили в сонной высоте.
И струился целый мир в кристалле,
В ожидании звезды ночными городами
Зажигали люди свечи в старом храме;
И молились страстно под немыми образами;
И молили бога исступлённо, вечными словами.
Я зажгла свечу, и вспыхнул мир в кристалле.
 

Белые ночи (модерн)

 
Дни убегали
Прошлым волненьем,
Матово гасли
С тихим дыханьем.
Белые ночи
Дремлющим сердцем,
Землю объяли
Медленным танцем.
Линией долгой
В последнем аккорде,
Листья сирени
Взорвали пространство.
 

Александр Савельев

Актрисе

 
Все те слова, что сказаны нечаянно,
Не могут донести и тени истины,
Я вынужден спасаться лишь молчанием,
В то время, как душа взгорает искрами.
Я видел лишь тебя на красном бархате
И мир весь утонул в кулисах праздного
И гения был свет, и даже страха тень
В тебе сошлись все стороны прекрасного
Я будто спал. И видел сон чарующий
Его прервать мне было преступление.
Ты в нём была и нежной, и волнующей
Сводя с ума моё воображение.
Твоей души я считывал движения
И видел всё, что ты хотела высказать
Молило сердце об успокоении,
Но лишь сильнее возгоралось искрами.
Я счастлив был, и вместе с тем в отчаянии,
Что я влюблен в бесценное сокровище,
Что ты рождаешь надобность в признаниях,
Пусть среди них и нет сравнений стоящих.
Я сокрушаюсь в том, что нет возможности
К ногам твоим весь мир скорее бросить,
Чтоб вдруг не ляпнуть, по неосторожности,
Знакомые слова, что сердце просит.
И ревностно, и злобно, и несчастно
Ругаю я поэтов, болтунов,
Что мне не выразить, как ты прекрасна —
Поэты не оставили мне слов.
 

Я мечтаю о тихой гавани

 
Я мечтаю о тихой гавани
О тепле, тишине и уюте камина.
Чтобы чай деревенский с травами
Ты мне вечером в кружке моей заварила
И сидели бы мы, и слушали,
Как трещит древесина, в огне полыхая,
Забирая с собой все случаи,
Когда сердце сжималось моё, замирая.
Я носил бы твой свитер вязаный,
Для которого ты свои петли метала…
Я судьбою уже наказанный,
Что до встречи со мной не моею ты стала.
И пускай пляшут черти хмурые,
На меня в своей пляске, вертясь, указуя.
Твои волосы белокурые
Между пальцев моих этот танец рисуют.
А потом, когда Небо свесится,
Когда жизни моей подведутся итоги,
Я хочу лишь с тобою встретиться
И Создателю ропотно броситься в ноги.
И тогда Он меня помилует
И подарит мне ту долгожданную гавань,
Где ты станешь моею милою
И мы будем во всём правы.