Текст книги "Девятое правило волшебника, или огненная цепь"

Глава 24

Ричард осторожно огляделся, прежде чем пойти посмотреть на лошадей, отобранных Ицхаком. На конюшне стало слишком уж тихо. Ему вспомнилась тишина в комнате гостиницы, прежде чем зверь проломился сквозь стену. Теперь тишина, казалось Ричарду, сулила угрозу. Хотелось бы чувствовать, рядом ли чудовище, готовится ли оно к прыжку. Хорошо бы также узнать, как с ним сражаться. Его пальцы коснулись рукояти меча. По крайней мере, у него есть меч и заключенная в нем сила.

Он слишком хорошо помнил обещания боли и страданий, прятавшиеся в сознании Кары и ждавшие его. Тошнота и головная боль подступили при одном воспоминании об этом беззвучном шепоте и бессловесных угрозах. Чтобы перевести дыхание, ему пришлось остановиться и опереться о перегородку стойла.

Оглянувшись, чтобы еще раз посмотреть на Кару, он снова почувствовал безмолвное счастье от того, что она жива и здорова. Его воодушевила ее ответная улыбка. Он чувствовал глубокую связь с нею, возникшую в результате исцеления; теперь он немного лучше узнал женщину под броней морд-сит.

А сейчас нужно было помочь Кэлен, чтобы вновь увидеть и ее живой и здоровой.

Две лошади уже ждали оседланными, другие были нагружены припасами. Ицхак, как всегда, слов на ветер не бросал. Ричарду приглянулась более крупная гнедая кобыла; он вошел в стойло и провел ладонью по ее боку, прощупывая мышцы и предупреждая о своем приближении, чтобы она не вскинулась от испуга. Кобыла насторожила одно ухо.

После всех ночных перипетий, не говоря уже о запахе крови в воздухе, немудрено, что все лошади нервничали. Кобыла тряхнула головой и топнула передними копытами, почувствовав рядом незнакомца. Прежде чем повесить лук на седло, он потрепал кобылу по шее и негромко заговорил с нею. Потом взобрался в седло и нежно почесал ее за ухом. Его порадовало, что она быстро успокоилась.

Когда он вышел из стойла, Никки уже ждала его. Она выглядела растерянной и одинокой.

– Ты будешь осторожен? – спросила она.

– Не волнуйся, – сказала Кара, проходя со своими вещами к стойлу меньшей из двух оседланных лошадей. – Я прочитаю ему очень долгую лекцию относительно глупости его необдуманных действий этой ночью.

– Что за необдуманные действия? – спросил Виктор.

Кара положила руку на холку своей лошади, лениво пропуская гриву между пальцами, и повернулась к кузнецу.

– У нас в Д’Харе есть поговорка. Мы – сталь против стали, а лорд Рал – магия против магии. Это означает, что лорду Ралу глупо рисковать жизнью в поединках мечей. Это и мы можем. Но мы не можем сражаться против магии. Он – единственный, кто должен это делать. И чтобы делать это, он должен быть жив. Наша работа – хранить лорда Рала от оружия из стали, чтобы он мог хранить нас от магии. Это долг лорда Рала. Это его часть завета.

Виктор указал на меч Ричарда.

– Я бы сказал, у него по части меча все нормально.

Кара выгнула бровь.

– Иногда ему везет. Напомнить тебе, как он чуть не умер от попадания простой стрелы? Без морд-сит он был бы беспомощен, – наставительно заметила она.

Ричард молча округлил глаза, когда Виктор бросил в его сторону встревоженный взгляд. Ицхак, похоже, тоже взволновался – он уставился на Ричарда, словно видел впервые в жизни. Оба знали его около года просто как Ричарда, человека, разгружавшего повозки для транспортной конторы Ицхака и перевозившего железо для кузнечной мастерской Виктора. Долгое время они считали Никки его женой – и не подозревали, что в то время Ричард был ее пленником.

Узнав, что на самом деле он – лорд Рал, почти легендарный борец за свободу с далекого севера, эти славные люди были несколько сбиты с толку. Они привыкли считать его одним из своих, поднявшимся вместе с ними на борьбу с тиранией. И теперь при каждом упоминании о лорде Рале они нервничали, не зная, как вести себя с ним.

Кара продолжала упаковывать вещи в седельные сумки. Никки положила руку на плечо Ицхака.

– Извини, нам с Ричардом нужно поговорить наедине до его отъезда.

– Мы с Виктором будем снаружи. Нам тоже есть что обсудить.

Когда двое мужчин вышли, Никки бросила быстрый взгляд на Кару. Кара похлопала лошадь по боку и вышла из конюшни вслед за мужчинами, плотно закрыв за собой дверь. Ричард был поражен и слегка обеспокоен, увидев Кару выходящей без единого слова.

Никки стояла в мягком свете ламп, стиснув пальцы в замок. Похоже, ей было не по себе.

– Ричард, я волнуюсь за тебя. Мне стоит поехать с тобой.

– Но ведь этой ночью ты начала кое-что, и теперь должна закончить. Разве кто-то сможет заменить тебя?

Она вздохнула.

– Ты прав.

Ричард снова подумал, а что же именно она затеяла, что у нее на уме? Увы, ему нужно было ехать. В безопасности Никки он был пока уверен, гораздо больше его заботила Кэлен. Он хотел побыстрее отправиться в путь.

– Но я все еще…

– Когда ты отведешь от народа близкую угрозу, можешь догнать меня. Их же ведет чародей Кронос – людям очень нужна твоя помощь.

– Знаю, – согласилась она, видимо, успев много передумать на эту тему. – Поверь, я собираюсь уничтожить угрозу, нависшую над Алтур-Рангом. Это не займет много времени, а затем я смогу догнать тебя.

Холодный ужас охватил его, когда он вдруг понял суть ее замысла. Он чуть не велел ей забыть об этом, но заставил себя молчать. Его самого ждала важная и опасная работа. Ему не хотелось услышать от нее, что он не сможет осуществить задуманное.

К тому же она – колдунья и знает, что делает. Она была сестрой Тьмы – одной из тех шести сестер, которые являлись его наставницами во Дворце Пророков. Когда одна из них попыталась убить Ричарда, чтобы похитить его дар, он вместо этого убил ее. С этого началось разрушение дворца. А потом Джегань схватил остальных, в том числе сестру Улицию, их предводительницу. Чтобы спасти жизнь Кэлен, Ричарду пришлось позволить пятерым сестрам принести ему клятву и таким образом спасти из-под власти сноходца. Никки тогда с ними не было. Одна из них потом умерла. Таким образом, кроме Никки, осталось всего четыре сестры Тьмы, неподвластных силе Джеганя.

Никки, конечно же, страшна любому противнику. Он лишь надеялся, что она не наделает глупостей, торопясь вернуться, чтобы защитить его.

Ричард заложил большие пальцы за пояс и внимательно посмотрел на Никки, не совсем понимая, почему же она так хочет сопровождать его. Обычно важные и трудные задачи поглощали ее внимание и заставляли забыть обо всем остальном.

– Буду рад видеть тебя своей спутницей, когда бы ты ни справилась с делом. Помни об этом.

– Я знаю.

– Маленький совет. – Он подождал, пока ее взгляд поднимется на него. – Какой бы могущественной ты себя ни считала, простая стрела все же может убить тебя.

Короткая улыбка осветила ее лицо.

– Это касается и тебя, волшебник.

Вдруг до него дошло некое затруднение.

– Как ты найдешь меня?

Она протянула руку и схватила его за воротник рубашки, наклоняя к себе.

– Вот поэтому я и хотела остаться с тобой наедине. Мне нужно коснуться тебя магией, чтобы потом найти.

В душу Ричарда закрались подозрения.

– Что за магия?

– Думаю, это немного похоже на узы, связывающие тебя с жителями Д’Хары. Они всегда могут определить, где ты. И я хочу того же. Подробнее сейчас не время объяснять.

Ричард начинал беспокоиться. Зачем ей понадобилось остаться с ним наедине для этого? Все еще сжимая его рубашку, она потянулась к нему, глаза ее наполовину закрылись.

– Стой спокойно, – прошептала она.

Чего бы Никки ни хотела, похоже, что она колебалась и не чувствовала уверенности. Она будто проваливалась в транс.

Ричард мог бы поклясться, что лампы померкли. Конюшня погрузилась в мрачное оранжевое свечение.

Сено запахло еще ароматнее. Воздух потеплел.

Ричард подумал, что опрометчиво было соглашаться на непонятную затею. Но все же решил ей довериться.

Левая рука Никки отпустила рубашку и скользнула вверх, обнимая его за шею. Ее пальцы легли на его затылок. Рука сжалась в кулак, удерживая его за волосы, чтобы заставить стоять спокойно.

Ричарду становилось все тревожнее. Ему внезапно расхотелось, чтобы она касалась его своей силой. Он уже несколько раз чувствовал ее магию и не горел желанием испытать это вновь.

Он хотел отшатнуться, но почему-то не сделал этого.

Никки придвинулась к нему еще больше и поцеловала в щеку.

Это было нечто большее, чем поцелуй.

Окружающий мир исчез. Конюшни, влажный воздух, запах сена – все словно прекратило свое существование. Существовала только его связь с Никки, будто только она не давала ему испариться.

Он словно погрузился в мир безмолвного удовольствия, наполненный самой жизнью. Подавляющее, ошеломляющее, волшебное ощущение! Все – от связи с нею, тепла жизни в ней, до всей красоты мира – хлынуло сквозь него, закружило, наполнило его душу.

Все когда-либо испытанные им приятные ощущения коснулись его, мимолетно – и все же сильнее, тоньше, глубже, чем в действительности. От огромного счастья слезы пролились из его глаз и перехватило дыхание.

Когда Никки прервала поцелуй, мир внутри конюшни завертелся, возвращаясь на место, но теперь свет казался более ярким, чем раньше, запахи и краски – более отчетливыми. Было тихо, не считая шипения лампы неподалеку и тихого ржания одной из лошадей. Руки Ричарда дрожали; казалось, поцелуй еще длится.

Он не знал, длилось ли колдовство Никки минуту или час. Эта магия совершенно не походила на что-либо, испытанное Ричардом прежде. Дыхание перехватило так, что пришлось напомнить себе о необходимости дышать.

Моргая, он изумленно воззрился на нее.

– Что… что ты сделала?

Тень улыбки мелькнула на ее губах и утонула в бледно-голубых глазах.

– Я коснулась тебя частичкой своей магии, чтобы потом тебя найти. Я узнаю свою силу и смогу, как по ниточке, проследовать за тобой. Не волнуйся, действие продлится достаточно долго, чтобы я могла тебя отыскать.

– А по-моему, ты сделала нечто большее, Никки.

Ее улыбка испарилась, а лицо окаменело в напряжении. Ей потребовалась минута, чтобы найти слова. Наконец она вперила в него острый взгляд, твердивший – ей важно, чтобы он понял.

– До сих пор, Ричард, я только причиняла тебе боль магией, – когда захватила тебя, когда держала в плену, даже когда лечила. Прости, но мне хотелось хотя бы один раз при помощи магии доставить тебе удовольствие. – Она отвела глаза и добавила: – Я хочу, чтобы твои воспоминания обо мне не были связаны с болью и ненавистью. Потому я попыталась дать тебе хотя бы капельку приятного.

Ричард не мог представить, что могло быть больше этой «капельки». Он приподнял ее подбородок, заставив посмотреть себе в глаза.

– Во мне нет ненависти к тебе, Никки. И ты это знаешь. А я знаю, что твое лечение спасло мне жизнь. Остальное неважно.

Наконец Ричарду пришлось отвести взгляд от ее голубых глаз. Ему пришло в голову, что Никки, наверное, самая красивая женщина, которую он когда-либо видел.

Кроме Кэлен.

– В общем, спасибо тебе, – выговорил он, все еще чувствуя ее прикосновение.

Она нежно взяла его за руку.

– Ты сегодня сделал хорошее дело, Ричард. Я подумала, немного приятной магии не повредит, чтобы восстановить часть твоих сил.

– Я видел, как страдают и умирают многие люди. Я не мог вынести мысли, что эта маленькая девочка тоже умрет.

– Я имею в виду спасение Кары.

– А… Ну, я не мог вынести мысли, что большая девочка умрет.

Никки улыбнулась. Ричард указал на лошадей:

– Мне нужно готовиться к дороге.

Она кивнула, и он отошел собрать лошадей и проверить снаряжение. Никки открыла дверь конюшни. Кара зашла обратно, чтобы вывести свою лошадь.

До рассвета оставалось несколько часов. Ричард осознал, что ужасно устал – особенно от вспышки эмоций при соприкосновении с мечом. Но после «капельки» Никки ему действительно полегчало. Вдобавок он знал, что долго поспать не получится. Им предстоял долгий путь, и он сам настаивал на скорейшем отправлении. Благодаря запасным лошадям они смогут ехать быстро, меняя лошадей, и не снижать скорость, чтобы успеть вовремя. Он намеревался ехать очень быстро.

Никки придерживала его лошадь, пока он вставлял ногу в стремя и садился в седло. Лошадь вертела хвостом и танцевала на месте, желая скорее покинуть конюшню, пусть даже ночью. Ричард успокоительно потрепал ее: еще будет время показать свой норов.

Кара, уже в седле, нахмурившись, повернулась к нему.

– Кстати, лорд Рал, куда это мы собрались в такой спешке?

– Мне нужно повидаться с Шотой.

– С Шотой! – У Кары отвисла челюсть. – Мы собираемся к ведьме? Вы с ума сошли?

Неожиданно побледневшая Никки метнулась к Ричарду.

– Посещение ведьмы – безумие, не говоря уже о войсках Имперского Ордена по всему пути. Ты не можешь ехать туда!

– Я должен добраться туда. Шота сможет помочь мне найти Кэлен.

– Ричард, но она ведьма! – Никки вышла из себя. – Она не собирается тебе помогать!

– Она помогала мне раньше. Она подарила Кэлен и мне подарок на свадьбу. Думаю, она может вспомнить об этом.

– Свадебный подарок? – спросила Кара. – Вы в своем уме? Шота может убить вас!

В этом было больше правды, чем Кара могла подозревать. Его отношения с Шотой всегда были непростыми.

Никки коснулась рукою его ноги:

– Какой свадебный подарок? Ты о чем?

– Шота желала Кэлен смерти, боясь, что от нашего брака родится дитя-чудовище: Исповедник с волшебным даром. На нашей свадьбе в знак примирения она подарила Кэлен кулон – маленький черный камень на золотой цепочке. Его магия каким-то образом предохраняла Кэлен от беременности. Мы с Кэлен решили, что на время, пока не можем осесть и жить спокойно, пока все вокруг нас горит, мы примем перемирие Шоты. Но в то время в мир прорвались шимы, и любая магия прекратила действовать. Увы, мы не скоро узнали о шимах и о том, что магия не действует. Именно тогда Кэлен забеременела. Люди, избившие ее той ужасной ночью, положили этому конец…

«Возможно, именно из-за этого короткого провала в магии природа мира изменилась окончательно и бесповоротно, – подумал Ричард про себя. – Ведь она могла исчезнуть вообще».

Кэлен верила, что это случайность. Но затем произошла череда странных событий, необъяснимых никак иначе. Зедд назвал это «цепочкой следствий». Он сказал, что, однажды начавшись, этот процесс не сможет остановиться. Однако Ричард не знал, действительно ли после этих событий магия в мире стала слабеть.

– Шота вспомнит кулон, который она подарила Кэлен, – продолжил он. – Она вспомнит свою магию, как ты помнишь свою. Если хоть кто-нибудь помнит Кэлен, то это Шота. У нас с ведьмой были разногласия, но в прошлом я также ей помогал. Она в долгу передо мной. Она поможет. Должна помочь.

Никки всплеснула руками:

– Ну конечно, из-за какого-то кулона, который вдобавок носила Кэлен, а не ты. Неужели ты все еще не видишь, что творишь? Ты опять вообразил нечто, не поддающееся доказательству. Все, на чем ты основываешь свои фантазии, находится либо далеко, либо вообще невидимо. Этот кулон – еще один твой сон, – Никки приложила ладонь ко лбу. – Ричард, ведьма не вспомнит Кэлен, потому что Кэлен не существует.

– Шота может помочь мне, я знаю – может. И поможет. У меня просто нет иного способа получить ответы. Время не ждет. Чем дольше Кэлен находится там, где она есть, тем больше опасность для ее жизни и тем меньше у меня шансов вернуть ее. Я должен ехать к Шоте.

– А если ты ошибаешься? – спросила Никки. – Что, если ведьма откажется помочь?

– Я готов на все, чтобы заставить ее.

– Ричард, пожалуйста, отложи это на день или два. Мы обговорим все спокойно. Позволь мне правильно оценить возможные варианты.

Ричард рванул поводья, развернув коня к воротам.

– Поездка к Шоте – лучшая возможность получить ответы. Я еду.

Ричард пригнулся под перекладиной, выезжая в ночь, в раскинувшиеся поля, наполненные треском цикад.

На улице он развернулся, чтобы посмотреть на Никки, стоявшую в дверном проеме и озаренную светом ламп.

– Будь осторожна, – сказал он ей. – Если не ради себя, то ради меня.

Это, по крайней мере, заставило ее улыбнуться. Она качнула головой в знак согласия.

– Как прикажете, лорд Рал.

Он помахал на прощание Виктору и Ицхаку.

– Счастливого пути! – сказал Ицхак, сняв шляпу.

Виктор отсалютовал кулаком, прижатым к сердцу.

– Возвращайся к нам, когда сможешь, Ричард!

Ричард пообещал вернуться.

Когда они поехали вниз по улице, Кара покачала головой.

– Не пойму, зачем нужно было идти на все эти жертвы, чтобы спасти мне жизнь. Все равно ведь умирать едем.

– Я думал, ты едешь со мной, чтобы не дать этому случиться.

– Лорд Рал, я не знаю, смогу ли защитить вас от ведьмы. Я никогда не сталкивалась с их силой и не слышала, чтобы такое случалось с кем-либо из морд-сит. Сила Исповедниц гибельна для морд-сит; возможно, и сила ведьмы столь же смертельна. Я сделаю все возможное – но вы должны знать, что я могу не справиться.

– О, я бы не волновался об этом, Кара, – сказал Ричард, сжав коленями бока лошади, чтобы пустить ее в галоп. – Насколько я знаю Шоту, она все равно не подпустит тебя к себе.

Глава 25

Спускаясь по широкой улице во главе небольшой группы людей, Никки думала, что солнце словно затмилось с тех пор, как Ричард покинул их. Ей хотелось просто посмотреть в его полные жизни глаза. В течение двух дней она без устали готовилась к неизбежному нападению – но без Ричарда жизнь казалась пустой, поблекшей, неправильной.

А когда он был рядом, его упорное стремление найти свою истинную любовь раздражало. На самом деле иногда ей буквально хотелось задушить его. Она перепробовала все – от терпения до злости – чтобы заставить его увидеть правду, но это было все равно что пытаться сдвинуть гору. В конце концов ничего из сказанного или сделанного ею так и не возымело никакого результата.

Ради него самого она всерьез хотела помочь ему вернуться к реальности. Она должна была пробудить его, помочь привести чувства в порядок раньше, чем случится нечто ужасное. Но любые попытки заставить его увидеть правду так или иначе всегда выставляли ее злодейкой, работающей против него. Ее бесило такое положение дел.

Никки надеялась, что, избавив Алтур-Ранг от угрозы приближающихся войск Имперского Ордена и их волшебника Кроноса, она сможет быстро догнать Ричарда и Кару. Учитывая, с какой скоростью поедет Ричард, используя запасных лошадей, Никки понимала, что не догонит его раньше, чем он достигнет логова ведьмы. В том случае, если он сможет туда доехать. И если Шота не убьет его, когда он и впрямь доедет.

Судя по тому, что Никки знала о ведьме, шансы Ричарда выбраться живым из логова Шоты были ничтожно малы. Ему придется встретиться с ведьмой без помощи и защиты Никки. И все же Ричард знает Шоту-женщину, а она – женщина до мозга костей, насколько Никки о ней наслышана. Возможно, он по крайней мере будет вежлив с нею. Было бы очень глупо грубить ведьме.

Но даже пережив столкновение с ведьмой, он не восстановит цельность своей души без помощи Никки – впрочем, и она не поможет, потому что нет никакой пропавшей женщины, которую Ричард мог бы найти. Иногда Никки злило его упрямое цепляние за свои иллюзии. Иногда она опасалась, что он действительно сходит с ума, но от этой мысли становилось так страшно, что задерживаться на ней не хотелось.

Никки остановилась на обочине дороги, пораженная неожиданной, страшной догадкой.

Люди, следовавшие за ней, тоже остановились, выведя ее из горестных раздумий. Они ждали от нее указаний по обороне города или хотели передать важные сообщения. Сейчас они стояли молча и неловко, не зная, почему она остановилась.

– Туда, – сказала она, указывая на трехэтажное кирпичное здание на углу через улицу. – Убедитесь, будет ли оттуда хороший обзор, и поставьте хотя бы пару дюжин стрелков в окнах. Обеспечьте им большой запас стрел.

– Я пойду взгляну, – вызвался один из ее спутников и ринулся через улицу, уклоняясь от фургонов, лошадей и ручных тележек.

Горожане шагали торопливо, обходя Никки и ее свиту, словно камень в быстрой речке. Прохожие, тихо переговариваясь, курсировали между кучками торговцев, расхваливающих свой товар в надежде продать его, или сходились, наспех обмениваясь новостями о том, как продвигается подготовка к обороне. Повозки всех видов, от больших грузовых фургонов, влекомых упряжками из шести лошадей, до маленьких одноконных тележек, проносились мимо в спешке, торопясь пополнить запасы провизии или выполнить какие-то необходимые дела, пока еще есть время.

Несмотря на шум, производимый лошадьми, повозками и людьми, Никки не слышала ничего; она думала о ведьме.

Никки пришло в голову, что если Шота не захочет помочь Ричарду, она может не признаться ему в этом. Ведьмы по-своему делают дела, у них свои цели.

Если эта женщина посчитает Ричарда слишком настойчивым или самоуверенным, ей вполне может взбрести в голову избавиться от него, послав в бесполезное путешествие за тридевять земель – просто чтобы развлечься, или чтобы обречь его на медленную смерть в бесконечном марше через какую-то далекую пустыню. Ведьма могла сделать такое – просто потому, что могла.

А Ричард, торопясь найти воображаемую мечту, не обратит внимания на подобную возможность. Он немедленно ринется туда, куда укажет ведьма…

Никки злилась на себя за то, что позволила ему поехать к столь опасной женщине. Но что она могла сделать? Ему нельзя было просто запретить!

Единственным шансом было как можно быстрее избавиться от брата Кроноса и его отрядов, а затем догнать Ричарда – и сделать все возможное для его защиты.

Человек, ходивший проверить кирпичное здание, возвращался, прокладывая путь в потоке повозок и лошадей. Никки заметила, что, несмотря на многолюдье на улицах города, столица гораздо менее оживлена, чем обычно. Везде шла подготовка к обороне; кое-кто уже засел в подвалах и погребах, где надеялся отсидеться в безопасности. Но Никки приходилось вступать в захваченные города вместе с войсками Ордена – она знала, что безопасных мест не существует.

Посланец обогнул пустую телегу и наконец-то добрался до Никки. Теперь он стоял в молчаливом ожидании, боясь заговорить первым, до того, как она сама потребует отчета. Он боялся ее. Все боялись ее. Она была не просто колдуньей – она была колдуньей в плохом настроении, и все это знали.

Никто не понимал, почему Никки разозлена, но в течение двух дней все вокруг ходили на цыпочках. Однако ее настроение не относилось ни к ним, ни даже к Ричарду, спешащему прочь в безумном поиске несуществующей жены, хотя этого тоже никто не знал. Никки вся ушла в подготовку к сражению, в которое ей предстояло ввязаться, и теперь мысленно перебирала различные варианты развития событий, чтобы не оказаться застигнутой врасплох.

Стоя на грани высвобождения почти немыслимой ярости, не станешь насвистывать веселые мелодии или распространяться насчет расчудесной погоды. Темные мысли полностью заволакивают сознание…

Никки никогда не пыталась объяснить другим свое настроение – на это тоже расходовалась часть ее силы. Готовясь собрать воедино все умения и знания, всю доступную ей магию, она поневоле отрешалась от всего остального. Люди и не подозревали о масштабе тех смертельных, разрушительных сил, какие могла в любой момент высвободить эта красивая женщина. Объясняться было бы напрасным трудом. Люди никогда бы не поняли, каково ей готовиться к подобному испытанию. Она не могла объяснить это всем. Им оставалось только смириться.

– Ну? – спокойно спросила она затаившего дыхание мужчину.

– Сработает, – сказал тот. – Там занимаются вязанием и выделывают ткани, поэтому на всех верхних этажах широкие окна. Их легко открыть, и тогда лучники смогут быстро стрелять и передвигаться от окна к окну для лучшего прицеливания.

Никки кивнула. Прикрывая рукой глаза, она оглянулась на запад и посмотрела вдоль широкого бульвара, изучая расположение проездов и перекрестков. Наконец она решила, что перекресток, где они стояли, с кирпичным зданием через дорогу, подходит лучше всего. Вражеская кавалерия, попав в восточную часть города, наверняка захочет воспользоваться шириной обоих бульваров. Она знала, как Орден проводит атаки. Они любили простор, чтобы развернуться пошире и мощным напором рассечь силы противника. Она была уверена – именно сюда они пошлют кавалерию, если придут с востока. Этого ждала она и все остальные.

– Хорошо, – сказала она. – Проследи, чтобы сюда прислали лучников с большим запасом стрел. И побыстрее – я не думаю, что у нас много времени.

Когда парень побежал выполнять приказ, Никки заметила вдали Ицхака – вернее, его фургон, запряженный двумя битюгами. Судя по скорости их бега, владелец фургона спешил. Никки догадывалась, зачем он едет, но старалась не думать об этом. Она повернулась к другому из своих спутников:

– Я хочу, чтобы там, сразу за зданием мастерских, где мы разместим лучников, в землю воткнули колья. Проезжая часть дороги с обеих сторон обставлена зданиями, – она указала на улицу, пересекавшую главный проспект перед мастерскими. – Это ограничит маневр всадников, и если на поворотах с обеих сторон тоже натыкать кольев, то бежать им будет некуда.

Человек кивнул и убежал выполнять ее приказ. Простая уловка обещала врагу большие потери. Ворвавшись в Алтур-Ранг, конники наткнутся на поднятые наклонно острые колья и нанижутся, как мясо на вертел. Лучники расстреляют тех, кто окажется в ловушке между кольями и напирающими рядами кавалерии.

Было у них в запасе и другое средство – как для конных, так и для пеших. Виктор наладил работу в своей кузнице и в нескольких других, и теперь там безостановочно изготовляли простые, но смертоносные ловушки из железных прутьев, соединенных поперечиной на манер ограды – но с цепями разной длины, прикрепленными между верхней перекладиной и нижними остриями. Такие «заборы» разложили по дорогам повсюду в городе. Лежа на земле, они не мешали проезду, но когда ворвется кавалерия, их можно будет легко вздернуть остриями вперед. Неравная длина цепей, крепящих прутья к поперечине, позволит смертоносным остриям повиснуть на разных расстояниях и под разными углами. Это делало их гораздо более коварными, чем прямая линия кольев. Если все будет сделано правильно, вражеская кавалерия неожиданно напорется прямо на стальные острия. Даже если всадники попробуют перепрыгнуть преграду, лошади, скорее всего, натолкнутся на прутья. Это было просто, но очень эффективно. Напуганные лошади, даже если они уцелеют, как минимум не смогут покинуть ограждения. А солдаты либо полетят из седел – и тогда окажутся ранены или убиты, – либо будут вынуждены спешиться, чтобы убрать препятствие. В любом случае у лучников будет гораздо больше шансов снять их, чем если бы они просто проезжали мимо.

Людям, приставленным к этим ловушкам, было приказано следить за ситуацией и не натягивать растяжки сразу. Иногда лучше было подождать, пока часть всадников проедет мимо. Если конницы много, это позволит защитникам разделить ее, – и не только посеять беспорядок в рядах атакующих, но и разбить их на части, затруднив командование, лишив их преимущества единства. Сражаться с раздробленными силами всегда легче. Несомненно, уничтожение кавалерии было наиболее важным моментом.

Тем не менее Никки знала, что в неизбежной панике при встрече со страшной стеной атакующих вражеских солдат, жаждущих крови, все мудрые планы обычно забываются. Она понимала, что при виде врагов с обнаженным оружием кто-то просто убежит, не взведя ловушки на пути атаки. Никки уже видела, как ужас сковывает людей в бою. Поэтому она распорядилась заготовить ловушки с избытком.

Почти все жители города готовились к обороне. Понятно, что одни могли принести больше пользы, чем другие, но годилась любая выдумка. Даже женщины, сидевшие дома с детьми, запаслись подручными средствами – от камней до кипящего масла, – которые намеревались швырять и лить из окон на любых захватчиков. Не было времени мастерить какое-то особое оружие, однако по городу разносили связки копий. Заостренная пика – оружие простое, но чтобы сбить лошадь или проколоть человека, вполне хватит и ее. Неважно, конница или пехота, – враг должен быть разбит полностью, поэтому тысячи людей по всему городу вооружились луками. С помощью лука даже старик мог убить молодого и крепкого солдата. Более того, стрела могла поразить даже мага.

Горожанам бесполезно сражаться с опытными солдатами традиционными воинскими способами. Наоборот, необходимо лишить солдат Ордена возможности применять привычные им боевые приемы.

Никки стремилась сделать город одной большой ловушкой. Теперь это уже сделано. Осталось заманить в ловушку Орден.

Наконец повозка Ицхака подъехала к ней. Люди прыскали в стороны из-под копыт тяжеловозов. Ицхак натянул вожжи и остановил лошадей. Взвихрилось облако пыли.

Он спрыгнул с повозки и закричал прямо на бегу, одной рукой придерживая шляпу и держа что-то в другой руке:

– Никки! Госпожа Никки!

Она обернулась к своим спутникам:

– Ступайте! Пора проверить, все ли готово. Занимайте свои места, как уговорено. Думаю, у нас в запасе не более нескольких часов.

На лицах людей отразилось удивление и тревога.

– Вы думаете, они не будут ждать до рассвета? – спросил один из них.

– Да. Я считаю, они атакуют сегодня вечером. – Никки не объяснила, почему так думает.

Люди кивнули и поспешно разошлись.

Ицхак остановился и перевел дыхание. Его лицо было почти таким же красным, как шляпа.

– Госпожа Никки, вот письмо! – Он помахал перед нею бумагой. – Послание мэру.

У Никки внутри все сжалось.

– Приехали солдафоны, – сказал он. – С белым флагом, в точности, как ты говорила. Привезли послание мэру. Откуда ты знала?

Она пропустила вопрос мимо ушей.

– Ты уже прочитал?

Он покраснел еще сильнее.

– Да. И Виктор – тоже. Он очень зол. Нельзя сердить кузнеца.

– У тебя есть лошадь, как я просила?

– Да-да, лошадь есть. – Он вручил ей бумагу. – Но я думаю, тебе лучше это прочесть.

Никки развернула послание и прочла его про себя.

«Мэру города.

Меня известили, что жители Алтур-Ранга под вашим управлением хотят сойти с грешного пути и вновь склониться перед мудрой, милосердной и суверенной властью Имперского Ордена.

Если вы и вправду хотите спасти жителей Алтур-Ранга от полного уничтожения, которому мы подвергаем мятежников и язычников, то в знак ваших добрых намерений, исполняя волю Имперского Ордена, вы свяжете руки своей любимой и верной жене и отправите ее мне в качестве скромного подарка.

Не отдадите вашу жену – все в Алтур-Ранге умрут.

Верный слуга милосердного Создателя,

брат Кронос,

командующий объединенными силами

Его Превосходительства»

Никки смяла послание в кулаке.

– Пойдем!

Она круто повернулась и пошла к повозке. Ицхак, водрузив шляпу на место, бросился догонять ее.