Текст книги "Девятое правило волшебника, или огненная цепь"

Ричард убедился, что Никки действительно все хорошо продумала. У нее имелся ответ на все его сомнения. Он раскинул руки в стороны и поднял голову:

– Тогда возложи свои руки на меня, колдунья. Отыщи заклятие и вырви его мерзкие щупальца из моей души. Верни мне здравомыслие. Если ты действительно веришь, что меня зачаровали, используй свой дар и покончи с этим!

Никки отвернулась и поглядела сквозь взорванный дверной проем на тусклый полумрак огромной башни.

– Я могла бы это сделать. Но для этого нужна стрела. А ее нет. Прости, Ричард. Мне в голову не пришло проверить, не заговоренная ли она, прежде чем я ее уничтожила. Я слишком торопилась. И все-таки должна была…

Он положил руку ей на плечо:

– Ты не сделала ничего плохого, милая. Ты спасла мне жизнь.

– Право, не знаю. – Она развернулась к нему. – Я обрекла тебя на ужасное существование…

Он покачал головой.

– Не думаю. Ты же сама говорила: не стоит верить чему-то, если доказательств не хватает. Стрелы нет, и доказать ты ничего не можешь. А я и без доказательств чую, что дело неладно – только не знаю, в чем именно.

– А я чую, что тобою овладели чары заклинания, и больше ничего!

– Мы опять возвращаемся все к тому же! Пусть никто не помнит, что случилось и что Кэлен там не хоронили, но я‑то помню! По меньшей мере, я теперь точно знаю, что ничего не выдумал.

– А что ты знаешь об иллюзиях? Они бывают чрезвычайно правдоподобны. Ричард, так не может продолжаться бесконечно. Давай наконец договоримся. Ты зашел в тупик. Неужели ты и дальше намерен выдумывать…

Он оперся локтями на ограду колодца и поглядел в него.

– Слушай, Никки, я признаю, что сейчас ничего придумать не могу, но еще не готов отказаться от нее, забыть, что она ждет помощи. Она мне слишком дорога, чтобы так поступить.

– И доколе же ты намереваешься гоняться за нею, пока войска Имперского Ордена подходят все ближе к нашим? Мне, как и тебе, не нравится, когда Энн вмешивается в мою жизнь – но она же поступает так не из простой зловредности. Она пытается спасти свободу, спасти невинных людей, которым угрожает смерть от руки негодяев.

Ричарду пришлось сглотнуть, прогоняя комок в горле.

– Мне нужно многое обдумать. Собраться с мыслями. В той комнате между щитами я нашел интересные книги. Я хочу изучить их. На это нужно время, немного времени, и я попробую разобраться, что происходит и почему. А потом… думаю, тогда я уже буду знать, что делать дальше.

– И что из этого последует?

Ричард не отрывал взгляда от темной глубины колодца, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие слезы.

– Прошу тебя, не надо…

Если бы он только знал, с кем бороться, кому наносить удар! Он не умел бороться с тенями, заполонившими его разум.

Никки мягко погладила его по плечу.

– Все будет хорошо, Ричард. Все хорошо.

Вдвоем они покинули молчаливую комнату с колодцем и пошли вверх по железным лестницам, отыскивая ход к обитаемым частям замка.

Глава 55

Никки и Рикка подошли к закругленной сверху дубовой двери. Никки постучала. Приглушенный голос отозвался:

– Входите!

Никки ожидала услышать Зедда, но голос – глубокий, звучный – принадлежал Натану. Войдя в маленькую круглую комнату – излюбленный уголок Ричардова деда, – она сразу наткнулась взглядом на пророка. В темных штанах и высоких сапогах, в белой рубашке с оборками на вороте под расстегнутой мантией, он скорее походил на бродячего искателя приключений, на лесного проводника – но никак не на пророка. Зедд, одетый, как всегда, максимально просто, стоял, заложив руки за спину, у круглого окна со свинцовым переплетом, между застекленными книжными шкафами. Он казался совсем незаметным рядом с рослым Натаном. Энн, спрятав кисти рук в широких рукавах скромного темно-серого платья, с видом бесконечного терпения ждала приглашенную гостью, стоя посредине комнаты.

Зедд, казалось, погрузился в раздумья и не обращал на них внимания. Он смотрел вниз, на Эйдиндрил, раскинувшийся у подножия горы. Вид отсюда открывался чудесный; Никки понимала, почему он так любил эту уютную комнату.

Рикка вошла следом за нею и прикрыла дверь. Но не успела морд-сит отнять руку от двери, как Энн сказала, изобразив на лице дежурную улыбку аббатисы:

– Рикка, дорогая, у меня еще не прошла сухость в горле после вчерашнего, когда я наглоталась дыма и пыли в библиотеке. Не приготовишь мне чаю – может быть, даже с ложечкой меда?

Рикка пожала плечами:

– Не откажусь.

– А то печенье, что ты испекла, еще осталось? – спросил Натан с широкой усмешкой. – Твое печенье просто восхитительно, особенно когда еще горяченькое.

Рикка коротко взглянула на всех по очереди и ответила бесстрастно:

– Я принесу и печенье, и чай, и мед.

– Большое спасибо, дорогая, – поблагодарила Энн, продолжая улыбаться, пока Рикка не исчезла за дверью.

Зедд по-прежнему смотрел в окно и не сказал ничего. Никки, словно не замечая Энн и Натана, повернулась и обратилась к Зедду:

– Рикка сказала, ты хотел меня видеть?

– Хотел, – ответила Энн вместо него. – Где Ричард?

– В той комнате, про которую я рассказывала вчера, между щитами. Там он в полной безопасности. Он нашел там книги и теперь изучает их, ищет новые сведения, как положено Искателю. – С преувеличенным почтением Никки сцепила пальцы в замок. – Итак, вы все трое хотите поговорить со мною о Ричарде.

Натан издал приглушенный смешок, но когда Энн оглянулась на него, сделал вид, что прочищает горло. Зедд, словно не слыша, что происходит, не отрывался от окна.

– Ты всегда была очень сообразительной, – сказала Энн.

– Не требовалось большого ума, чтобы догадаться, – отрезала Никки, не желая принимать от Энн пустые любезности. – Будьте так добры, приберегите свою похвалу до поры, когда я и в самом деле заслужу ее.

Натан и Энн улыбнулись. У Натана это получилось совершенно искренне.

Похвалы такого рода преследовали Никки всю жизнь. «Никки, ты такая умненькая девочка, ты должна постараться достичь большего». «Никки, ты такая красивая, красивее тебя я никого не встречал. Я возьму тебя к себе». «Никки, дорогая, я просто обязан сохранить ваше изысканное очарование, иначе умру обделенным!». А в итоге все это оказывалось пошлой лестью, отмычкой, орудием, служившим ворам для того, чтобы похитить чужое достояние.

– Чем я могу служить вам? – спросила Никки деловым тоном.

Энн, не вынимая рук из рукавов, пожала плечами:

– Нам нужно обсудить с тобою тяжелое состояние Ричарда. Мы были весьма шокированы, увидев, что он поражен бредовыми видениями.

– Не спорю, зрелище тяжелое, – согласилась Никки.

– У тебя есть какие-то соображения на этот счет? – спросила аббатиса.

Никки потерла пальцем красивый полированный стол.

– Соображения? Что вы имеете в виду?

– Не изображай из себя простушку, – сказала Энн. Деланое добродушие испарилось из ее голоса. – Ты отлично понимаешь, о чем я.

Зедд наконец вступил в разговор – видимо, недовольный напором Энн:

– Никки, мы очень беспокоимся о нем. Да, наше беспокойство усиливается из-за пророчества и всего, что из него следует, но… – Он поднял руку и бессильно уронил. – Но в первую очередь нас беспокоит сам Ричард. С ним происходит что-то очень нехорошее. Я знаю его с самого первого дня рождения. Я провел при нем многие годы, бывал с ним и наедине, и среди людей. Как я гордился этим мальчиком, я и говорить тебе не стану. Он постоянно вытворял неожиданные и странные вещи, порой я досадовал на него, даже злился – но никогда он не был таким, как сейчас. Никогда он не верил во всякие глупые истории. Вы даже представить не можете, как тяжело мне видеть его таким.

Никки почесала бровь, избегая под этим предлогом прямого взгляда в полные боли карие глаза старика. Его белоснежные волосы были сегодня взлохмачены даже сильнее, чем обычно. Он похудел и казался изможденным, словно не спал несколько недель.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, – искренне сказала она, вздохнула и задумчиво покачала головой. – Не знаю, что и говорить, Зедд. Я пыталась ему помогать с той самой минуты, когда нашла его, задыхающегося, чудом избежавшего когтей Владетеля.

– Помнится, ты говорила, что он потерял много крови, – заметил Натан. – И лежал без сознания несколько дней.

Никки кивнула.

– Думаю, что боль, боязнь задохнуться и ощущение близости смерти вызвали у него неосознанное желание видеть кого-то, кто мог бы его утешить, как ребенка, – сказала она. – Есть такой способ успокаиваться. Когда-то я поступала подобным же образом, если чего-то боялась. Я воображала, будто нахожусь в другом, приятном месте, где ничто не угрожает мне. Разумеется, я осознавала, что это фантазия, и потом забывала ее. Однако Ричард потерял много крови, необычно долго спал после исцеления, а потом не имел возможности полностью восстановить силы. Нападение зверя, гибель товарищей, спешный поход в Алтур-Ранг – он все это выдержал, но для души его не было условий, чтобы окрепнуть и прийти в равновесие. Потому, я думаю, что бредовые видения в результате лишь обрели большую четкость в его сознании и постоянно разрастались…

– А теперь они полностью завладели всеми его помыслами, – вставила Энн. Никки посмотрела на нее и закончила:

– Вот так я это вижу.

– И как с этим бороться? – спросил Зедд.

Никки подняла глаза к потолку, словно надеясь вычитать на темных дубовых балках нужные слова.

– Я пыталась действовать убеждением. Все мои доводы он отвергает. Я уже не могу ничего придумать. Я не знаток подобных заболеваний, вообще не самый опытный целитель. Вы трое наверняка знаете и умеете намного больше.

– Ну, в некотором смысле это так, – сказала Энн, явно довольная этим признанием Никки. – Мы, пожалуй, не станем оспаривать это твое утверждение.

Никки подозрительно посмотрела на всех троих:

– Итак, что же вы сами думаете об этой задаче?

– Понимаешь, – начал Зедд, – мы пока еще не готовы судить о ряде моментов, которые…

– Возможность приворотного заклинания ты рассматривала? – спросила Энн, уставившись на Никки тем суровым взглядом, который некогда заставлял послушниц трястись от страха и признаваться в отлынивании от обязанностей.

Но Никки не была послушницей и давно уже научилась выдерживать начальственное запугивание. После того, как однажды Джегань в слепом бешенстве держал ее одной ручищей за горло, а другой бил по лицу, никакой взгляд не мог заставить Никки задрожать. Не будь предмет разговора таким серьезным и важным для нее, она могла бы рассмеяться от этой попытки вызвать ее на откровенность одним лишь жестким взглядом.

– Да, это приходило мне на ум, – сказала она, не видя причин отрицать. – Но ради спасения жизни Ричарда мне пришлось удалить стрелу при помощи Магии Ущерба. В тот момент я о такой возможности не думала. Главным было не дать ему умереть. Стрела могла быть заговоренной, но я не проверила ее. А теперь ничего уже не определишь – и неизвестно, было заклятие или не было.

Зедд, потирая свежевыбритый подбородок, задумчиво посмотрел вдаль.

– Это, конечно, сильно усложнит дело.

– Усложнит? – переспросила Никки. – Такое заклятие трудно снять, даже когда имеешь предмет, послуживший для наведения чар. А если предмета нет, только та колдунья, которая наложила заклятие, может снять его. Нужно знать, какую сеть набросили на жертву, чтобы устранить ее. И то, если мы наверняка знаем, что было применено именно это заклинание. Ведь могло быть и другое. Что бы то ни было, чары или болезнь, – чтобы заняться исцелением, нужно в первую очередь знать причину!

– Не обязательно, – сказала Энн, повторяя фокус с суровым взглядом. – В сложившихся условиях причина совершенно не важна.

Никки нахмурила брови:

– Совершенно не важна? Как? Ради добрых духов, на что ты намекаешь?

– Если человек сломал руку, ты вправляешь перелом и закрепляешь конечность лубками. Ты не тратишь времени на то, чтобы бегать вокруг и расспрашивать, как именно и отчего перелом случился. Для исцеления нужно действие, поговорить можно и потом.

– Нам кажется, что Ричард нуждается в нашей помощи, – вставил Зедд более мирным тоном. – Ведь он толкует о совершенно невозможных вещах. Поначалу, когда он рассказал мне, что отдал Меч Истины Шоте, я счел это величайшей глупостью – но позже понял, что его действия не были осознанными и глубину его заблуждений мы пока не измерили. Я очень рассердился и отчитал его, не понимая, что он болен и нуждается в добром отношении. В некоторых обстоятельствах мы еще можем понять, отчего человек вдруг уверовал в нечто странное, – но поведение Ричарда уже далеко зашло за рамки допустимых странностей. Теперь ясно: он погрузился в мир иллюзий, и мы должны это учитывать. – Волшебник развел руки в умоляющем жесте. – Можешь ли ты сказать по этому поводу что-то убедительное или указать, в чем мы ошиблись?

Зедд был явственно очень удручен и подавлен. Судьба внука искренне его волновала. Никки старалась не смотреть на него, не в силах видеть, как он терзается.

– Мне очень жаль, Зедд, но я ничем не могу опровергнуть ваше мнение. К сожалению, даже опыт с раскапыванием могилы не доказал ничего ни ему, ни нам. Насильно заставить Ричарда поверить в реальность невозможно. С другой стороны, я уверена, что найденные нами останки действительно принадлежат настоящей Матери-Исповеднице Кэлен Амнелл, чье имя, а может, и образ, он приписал выдуманной женщине, когда лежал в бреду. Вероятно, он услышал о ней при первом путешествии по Срединным Землям и запомнил рассказ о незаурядной женщине. Возможно, он много думал о ней впоследствии и пускался в прекрасные мечтания. Для юноши, выросшего в лесной глуши, естественно мечтать о том, что однажды он побывает в дальней стране и там женится на королеве. А когда он был ранен, эти юношеские мечты вышли на поверхность и завладели им.

Никки пришлось замолчать. Ей больно было говорить вслух о Ричарде такие вещи – хотя слушатели тоже любят его, тревожатся о нем и хотят помочь. Даже Энн, пусть она и руководствуется высшими отвлеченными мотивами, тоже сочувствует Ричарду и беспокоится. Для Энн он не только орудие исполнения пророчества, но и человек, к которому она питает самые теплые чувства.

Никки знала, что правильно поступает, рассказывая волшебникам о Ричарде, но ее не оставляло чувство, будто она предает его. Перед ее мысленным взором стояло его лицо, настороженное, болезненно искаженное от ее холодного недоверия.

– Так вот, независимо от причин, вызвавших его безумие, – сказала Энн, – Ричарда следует привести в чувство.

Никки промолчала. Ведь она считала точно так же – но не видела иного способа, кроме убеждения, а оно не действовало. Оставалось только ждать, пока со временем он сам не очнется.

Натан выступил вперед и улыбнулся Никки. В маленькой комнате он выглядел еще более внушительно. Но особенно привлекательны были его темно-синие глаза. Он воздел руки, призывая к взаимопониманию.

– Иногда, оказывая больному помощь, мы причиняем ему страдание – но впоследствии он понимает, что другого пути не было. Выздоровев, он будет счастлив от того, что мы сделали все, как следовало.

– Например, при тех же переломах, – подсказала Энн, развивая мысль Натана. – Целитель не хочет причинять страдания – но иногда это просто необходимо ради спасения жизни и здоровья.

– Значит, – спросила Никки, нахмурившись еще сильнее, – вы собрались исцелять его?

– Именно так, – улыбнулся Зедд. – Я нашел одно пророчество о Ричарде, где говорится: «Поначалу будут спорить с ним, а потом договорятся об исцелении». Не ожидал я, что оно сбудется так скоро и таким странным образом – но ведь все мы здесь любим Ричарда и желаем ему поскорее вернуться к нам и обрести прежний облик.

Никки подумала, что за всеми произнесенными здесь словами что-то кроется. Она удивилась, зачем нужно было отсылать Рикку за чаем, если ничто из сказанного не могло бы возмутить телохранительницу лорда Рала.

– Все это хорошо, но повторяю, я – не целительница в полном смысле слова.

– Однако тебе удалось исцелить Ричарда, когда он был поражен той стрелой, а это большинству целителей было бы не под силу, – сказал Зедд. – Даже я такого не сумел бы. Да и никто из присутствующих.

– Да, но мне это удалось лишь за счет применения Магии Ущерба!

Ответа не последовало. Все молча уставились на нее.

– Погодите, – встрепенулась Никки, обводя взглядом по очереди всех троих, – вы считаете необходимым снова применить к Ричарду Магию Ущерба?

– Именно так, – подтвердил Зедд.

Энн взмахом руки указала на Зедда и Натана.

– Если бы кто-то из нас мог это сделать сам, мы не просили бы тебя. Но мы не можем. Ты нам нужна…

Никки скрестила руки на груди.

– Зачем? Объясните прямо, чего вы от меня ждете!

Энн прикоснулась к руке Никки.

– Послушай внимательно, Никки. Мы не знаем, что вызвало болезнь Ричарда. У нас нет надежды излечить его, не зная сути заболевания. Если это окажется заклинание приворота, никто из нас троих не сможет освободить Ричарда от него за отсутствием имени исполнительницы и заговоренной стрелы, послужившей орудием. На поиски сведений и определение использованного заклинания у нас нет времени, потому что искать можно вечно – и без толку.

Энн сделала паузу, будто собираясь с духом.

– Значит, теперь остается одно, – со вздохом сказала она. – И это следует признать прямо и честно, без всяких уловок и околичностей. Мы должны устранить состояние одержимости независимо от его природы. Неважно, возникло ли оно из-за чар, из‑за выдумки или неожиданного заболевания. Память об этой женщине, Кэлен, есть ложная память, искажающая ход его мыслей – и посему она должна быть устранена из его сознания.

Никки не верила своим ушам. Она перевела взгляд с бывшей аббатисы на Зедда.

– Это вы серьезно? И ты согласен, чтобы я применила Магию Ущерба к разуму твоего внука? Вы хотите устранить часть его сознания? Часть его личности?

Зедд облизал губы. В голосе его сквозили беспомощность и отчаяние.

– Часть личности – нет, никогда. Никогда бы я не захотел такого и не согласился бы. Я хочу, чтобы ты вернула ему здоровье. Хочу вновь видеть Ричарда, того Ричарда, которого знаю я, знаем все мы – настоящего Ричарда, а не нынешнего, подвластного разрушительным видениям!

Никки потрясла головой.

– Я не могу сделать это с человеком, которого…

Она осеклась, не закончив фразу.

– Я хочу увидеть Ричарда, которого люблю, – тихо, умоляюще сказал Зедд. – Ричарда, какого любим все мы.

Никки отступила на шаг, тряся головой, не находя слов для ответа на столь ужасное предложение. Должен, должен быть иной способ привести Ричарда в чувство!

– Покажи ей, – сказал Натан, обращаясь к Энн. Голос его вдруг прозвучал как голос настоящего пророка из дома Ралов.

Энн кивнула и, послушно вытащив из кармана маленькую книжку, протянула ее Никки.

– Читай вот здесь.

Взяв книжку из рук Энн, Никки увидела, что это – дорожный журнал. Она посмотрела на Энна, Натана и наконец, на Зедда.

– Давай, – сказал пророк. – Прочти послание, полученное от Верны.

Дорожные журналы были огромной редкостью. Никки думала, что все, какие еще сохранились от древних времен, погибли при разрушении Дворца Пророков. Она знала, что журналы делаются парными: что напишут в одном из них, тотчас возникает в другом. Палочка-стило, спрятанная в корешке журнала, служила и для новых записей, и для уничтожения прежних. Таким образом журналы никогда не оказывались исписанными и не изнашивались. Никки раскрыла бесценное творение древних волшебников.

Четким почерком там было выведено:

«Энн, с неохотой я вынуждена сообщить, что у нашего войска дела обстоят не слишком хорошо. Где Ричард? Неужели вы еще не нашли его? Прости за то, что так подгоняю тебя снова, знаю – вы едете со всей возможной поспешностью; но положение в нашей армии становится хуже день ото дня. У нас появились дезертиры – правда, не очень много, – но мы теперь на земле Д’Хары, и здесь распространяются слухи, что лорд Рал не поведет народ в битву, которая всем представляется самоубийственной. Затянувшееся отсутствие Ричарда лишь подкрепляет эти страхи. День за днем у людей крепнет убежденность в том, что лорд Рал оставил их на произвол судьбы. Никто не верит, что нам удастся восторжествовать над врагом, если Ричард не возглавит наши силы.

Генерал Мейфферт и я с трудом боремся с отчаянием: мы не знаем, что сказать разочарованному народу. Даже если Ричард отсутствует по важным причинам, людям, идущим на смерть, тяжело думать, что их вождь, чьи идеи они разделили, не присылает хотя бы весточки о себе.

Пожалуйста, Энн, как только встретишься с Ричардом, объясни ему, как он нужен всем этим молодым храбрецам, которые так долго выносят все тяготы защиты нашего доброго дела и столько выстрадали. Ради всего святого, выясни, как скоро он присоединится к нам. Попроси его поторопиться.

С нетерпением жду известий.

Во имя Света,

твоя Верна».

Никки опустила руки, едва не выронив журнал. Слезы стояли в ее глазах. Энн вынула журнал из дрожащих пальцев Никки.

– Что ты велишь передать Верне? Что она должна сказать войскам? – тихо, почти нежно спросила Энн.

Никки заморгала, сгоняя слезы с ресниц.

– Вы хотите, чтобы я забрала его разум? Чтобы предала его?

– Конечно же, нет, – заверил ее Зедд, стиснув своими крепкими пальцами ее плечо. – Повторяю: мы хотим помочь ему, вылечить!

– Нам боязно даже близко подходить к Ричарду в его нынешнем настроении, – сказала Энн. – Мы опасаемся, как бы он чего-то не заподозрил. Отчасти я сама в этом виновата – слишком резко отчитала его с самого начала. Да простит меня Создатель, но я всю жизнь управляла людьми и привыкла встречать послушание. Прежние привычки держатся долго. И теперь он думает, будто я собираюсь насильно заставить его следовать пророчеству. Он все меньше доверяет нам… но не тебе.

– Тебе он поверит, – сказал Зедд. – Ты можешь коснуться его рукой, и он ничего не заподозрит.

Никки широко раскрыла глаза:

– Коснуться его рукой?..

Зедд кивнул.

– Ты овладеешь его сознанием прежде, чем он успеет хоть что-то заметить. Он ничего не почувствует. А когда проснется, память о Кэлен Амнелл будет стерта, и он снова станет прежним, нашим Ричардом.

Никки закусила нижнюю губу, боясь, что голос ее выдаст.

В карих глазах Зедда стояли слезы.

– Я всем сердцем люблю своего внука. Готов ради него на все. Я все проделал бы сам, если бы мог справиться, но ты сумеешь лучше. Я хочу, чтобы он был здоров. Это нужно нам всем!

Он снова стиснул ее плечо.

– Никки, если ты тоже любишь Ричарда, пожалуйста, сделай это. Только ты способна исцелить его еще раз.

Никки развернулась и выбежала из комнаты. Рикка, наконец-то несущая на подносе чай и сладости, удивленно оглянулась ей вслед.