Текст книги "Три ночи с повесой"

Глава 18

Церковные колокола.

Господи спаси и помилуй, нет! Только не это!

Он проспал. Мама опоздала. Он уснул – а ведь должен был ждать звона колоколов, – и теперь уже поздно. Им конец. Тот тип с рыжими волосами, что кричал на них, дал им время до вторника. Если мать еще раз опоздает на работу, предупредил он, от злости брызжа слюной, он вышвырнет ее на улицу.

Это значит, денег не будет. Им станет нечем платить за комнату – хотя камина в ней не было, однако тут было тепло, по крайней мере теплее, чем на улице. И во всем виноват он один. Он нечаянно уснул и позорно проспал. Что они теперь будут есть? Объедки в мясной лавке наверняка уже отдали собакам. А идти попрошайничать слишком рискованно…

Что-то сжало его руку. Джулиан панически дернулся. Попытался лягнуть ногой и в ужасе обнаружил, что ее как будто чем-то придавило…

Наконец ему удалось разлепить глаза. Дневной свет на мгновение ослепил его, и он даже не сразу разглядел среди вороха сбившихся простыней своего врага… Из груди Джулиана вырвался шумный вздох облегчения. Перед ним была не убогая, кишевшая крысами комнатушка в Спитафилде, а роскошная спальня в одном из элегантных особняков Мейфэра. Да, он и в самом деле опоздал. На двадцать лет.

Джулиан шумно вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце.

– Что-то не так? – Его жена – уже целых два дня его жена, – приподнявшись на локте, терла заспанные глаза.

– Ничего, просто церковные колокола. – Джулиан, торопливо отвернувшись, незаметно вытер вспотевший лоб. – Спи, милая.

– Колокола? – Лили улыбнулась. – Случайно, звонят не по случаю нашей свадьбы?

– Сомневаюсь, – усмехнулся Джулиан.

Лили помрачнела. Джулиан потер подбородок. Они еще вчера послали в газеты короткое объявление о свадьбе, решив, что лучше покончить с этим до того, как по городу поползут сплетни. За обедом они поддразнивали друг друга, представляя, как будут потрясены все друзья и родственники, даже разыграли целую сцену – скандал, который закатит по этому поводу тетушка Беатрис. Лили весело хохотала, однако Джулиан заметил, что на душе у нее кошки скребут. Лили, конечно, переживала, как отнесутся в свете к их браку. Проклятие, он и сам беспокоился о том же.

Ее рука легла ему на грудь, туда, где бешено колотилось сердце.

– Дурной сон, – неохотно признался он. – Вот и все.

– Все из-за Лео, верно? – Лили прижалась щекой к его груди. – Ты думаешь о нем? Сегодня будет ровно пять месяцев, как его не стало.

– О, милая.

Скандал, который могло вызвать известие об их свадьбе, был моментально забыт. Джулиан крепко прижал Лили к себе.

– Знаю, как это для тебя тяжело, – продолжала она, уткнувшись носом ему в плечо. – Отказаться от мысли найти убийц. Но ты не думай… безнаказанными они не останутся. Бог их покарает.

Джулиан догадывался, почему Лили так говорит – только так она могла смириться с потерей брата.

Прижав Лили к груди, он тихонько баюкал ее, прислушиваясь к перезвону колоколов. Да, дорогая. Только спроси себя, почему я здесь, с тобой – а не в тюрьме, например.

Матерь Божья!

В тюрьме.

Джулиан со свистом втянул в себя воздух. О Боже, какой идиот! Как он об этом не подумал?! Может, именно поэтому долгие поиски убийц Лео, когда он ночами рыскал по улицам Лондона, так ни к чему и не привели? Возможно, причина его неудачи крылась в том, что убийц просто бессмысленно было искать на улицах, поскольку они сидели в тюрьме за другое преступление?

Господи, это же ясно, как Божий день, ошеломленно подумал Джулиан. Оставалось только гадать, почему он раньше об этом не подумал.

Он напишет Леви Харрису, даст указание снова начать расследование. Попросит обыскать каждую тюрьму в Англии, и как можно быстрее. Проклятие… возможно, их уже выпустили или сослали на галеры – кто знает?

Мысль о том, что скоро он узнает правду, вдохнула в Джулиана надежду.

И тут он вдруг вспомнил, как дал Лили слово оставить попытки отыскать убийц Лео. И это было не просто обещание – это была клятва.

– Теперь все руках Господа, – прошептала Лили, перебирая пальцами темные завитки волос у него на груди. – «Мне отмщение и аз воздам», помнишь? Так и должно быть. А мы должны жить дальше. И постараться быть счастливыми.

Джулиан, осторожно отодвинувшись, спустил ноги с кровати.

– Что такое? – всполошилась Лили. – Ты куда?

– Эти колокола, – поморщился Джулиан. Перезвон колоколов всегда навевал на него грусть. – Как-то странно, тебе не кажется? Сколько времени прошло, а они все звонят…

Начало их супружеской жизни оказалось довольно необычным. И все благодаря колоколам.

Лили с самого начала понимала, что известие об их женитьбе вызовет скандал. Если бы один из них объявил о своем намерении вступить в брак, об этом бы поговорили и забыли. Но их с Джулианом свадьба, да еще столь скоропалительная, без долгой помолвки, без объявлений в газетах… Лили тяжело вздохнула. Зябко поежившись, она представила, как досужие сплетницы сейчас перемывают им косточки.

Колокола не переставали звонить. Когда стало ясно, что это неспроста, Джулиан отправился выяснить, что произошло, и вернулся с ошеломительной новостью.

Этой ночью умерла принцесса Шарлотта – бедняжка скончалась всего через пару часов после того, как разрешилась от бремени мертвым ребенком.

Услышав это известие, Англия погрузилась в глубокий траур. Все остальное было забыто. Газеты были полны сообщениями о приготовлениях к похоронам и многочисленных соболезнованиях, которые приходили со всех концов света. Театры закрылись, балы отменили. На улицах не слышно было смеха. Лондон погрузился в уныние. До новобрачных никому не было дела.

Само собой, Лили испытывала скорбь по безвременно ушедшей из жизни принцессе. Узнав о трагедии, она долго рыдала на плече у мужа. Будучи в дальнем родстве с королевской фамилией, она, естественно, обязана была присутствовать на похоронах. Однако она и так почти полгода носила траур по брату и, сказать по правде, уже немного устала. Ведь это был их медовый месяц, и Лили с трудом сдерживала бившую через край радость.

С каждым днем – да что там, с каждым часом – они с Джулианом становились все ближе друг другу. Новости обсуждать не хотелось – они в основном предавались воспоминаниям, возвращаясь к событиям прежних дней, только теперь они пытались взглянуть на них по-новому, и это всякий раз удивляло и радовало обоих. Джулиан со смехом говорил, что они словно воры, под покровом ночи похитившие сундук с сокровищами и только сейчас, при свете дня, осмелившиеся взглянуть на него. Глядя друг другу в глаза, они перебирали бесценные воспоминания.

Все это время они не выходили из дома, в иные дни даже не спускались вниз, предпочитая оставаться у себя в спальне. Камердинер Джулиана перевез в Харклифф-Хаус весь обширный гардероб своего хозяина, однако и элегантные сюртуки, и новомодные шляпы уныло пылились в шкафу. Когда Джулиана посещало желание одеться, он обходился шелковым халатом и домашними панталонами. О рубашке не было и речи – к полному восторгу Лили. За завтраком, сидя напротив мужа, она с таким упоением любовалась его обнаженной грудью, что порой забывала о еде.

Неудивительно, что Лили слегка растерялась, когда как-то утром, с трудом открыв глаза после бессонной ночи, увидела, что Джулиан уже встал и натягивает темно-серый, как и положено в дни траура, сюртук.

Лили принялась растерянно тереть заспанные глаза. Джулиан, конечно, заметил ее удивление.

– Сегодня воскресенье, – объяснил он, по уже сложившейся привычке прибегнув к языку жестов. – Пора в церковь. – Нагнувшись, он протянул жене руку. – Вставай. У нас мало времени.

От удивления лишившись дара речи, Лили безропотно позволила мужу вытащить себя из постели.

– Мне и в голову не приходило, что ты регулярно ходишь в церковь.

– Я и не хожу, – сделав ударение на слове «я», объявил он. – А вот мы ходим.

– Ладно.

В результате они отправились в церковь, потом – на похороны принцессы. Сказать по правде, Лили очень сомневалась, что даже близкие приятели Джулиана узнали прежнего дебошира в мужчине, стоявшем рядом с ней во время отпевания. Глядя на солидного джентльмена в трауре с серьезным, слегка печальным лицом, невозможно было представить, что он проделывал с ней по ночам, хихикнула Лили. Внезапно ей стало немного грустно. Она скучала по прежнему Джулиану.

– Джулиан, послушай, – решилась она. Они как раз обедали. – Со дня свадьбы прошло две недели, – тебе совершенно не обязательно сидеть дома каждый вечер.

– Ты действительно думаешь, что мне хочется быть не с тобой, а где-то еще? – Джулиан, подняв на нее глаза, отложил вилку.

– Не знаю. – Лили покраснела, смутившись, и принялась ковырять вилкой горошек. – Но если тебе вдруг захочется встретиться с друзьями или отправиться в клуб, словом, я бы не хотела, чтобы ты из-за меня отказывался от своих планов.

– Иными словами, ты гонишь меня из дома? – Брови Джулиана поползли вверх.

– Что ты! Нет, конечно! Просто мне бы не хотелось, чтобы ты скучал. Если ты женат, это вовсе не значит, что обязан отказываться от развлечений.

Джулиан невозмутимо положил в рот кусочек жареной утки, после чего запил его глотком красного вина. Потом с безмятежным видом промокнул рот белоснежной салфеткой и молча отложил ее в сторону.

– А знаешь, ты права, – наконец обронил он. – Загляну-ка я, пожалуй, сегодня в клуб.

Спустя пару часов Лили сидела в своей маленькой гостиной перед камином – с книгой и чашкой кофе. И чуть не плакала, проклиная себя за глупость. С чего ей вздумалось предложить, чтобы Джулиан отправился развеяться? Она уже скучала по нему.

Скривившись, она поднесла к губам кофе и, превозмогая себя, сделала большой глоток. Если честно, Лили терпеть его не могла – но сегодня она специально потребовала у Холлинг кофе, чтобы не уснуть до возвращения Джулиана. Лили твердо решила, что дождется мужа – даже если он приползет домой под утро и от него за версту будет разить бренди.

Или дешевыми духами.

Впрочем, Лили тут же разозлилась на себя: ревность – чувство, мягко говоря, недостойное и даже низкое. После двух недель, которые она провела, купаясь в его нежности, разве так уж ужасно, если он скоротает вечер в клубе, среди старых друзей? В конце концов, Джулиан теперь ее муж, и уже поэтому заслуживает ее полного доверия.

Лили уткнулась в книгу, однако мысли ее были далеко. Она все еще была в начале первой главы – первого параграфа, если уж точно – когда взгляд ее вновь обратился к каминным часам. Лили глазам своим не поверила, увидев, что прошел всего лишь час, а на лестнице уже раздались шаги Джулиана.

Он не принес с собой ни запаха бренди, ни аромата дешевых духов. Зато он явился, обмотанный несколькими ярдами шелковых и атласных ленточек всех цветов, которые живописно обвивали его плечи, придавая сходство с майским деревом.

Лили, растерявшись, даже не сразу сообразила, что видит перед собой пресловутые подвязки, ранее украшавшие бильярдную в клубе.

Даже если Джулиан и заметил жену, свернувшуюся калачиком на диване, виду он не подал. Вместо того чтобы окликнуть ее, он молча направился к камину и принялся сдирать с себя подвязки и швырять их в огонь. Время от времени он отрывался от этого увлекательного занятия, чтобы взять кочергу и поворошить поленья в камине, после чего снова принимался за дело.

Лили, вытаращив глаза, молча смотрела, как муж у нее на глазах предает огню свое холостяцкое прошлое. Наконец с подвязками было покончено. Глубоко вздохнув, Джулиан аккуратно поставил на место кочергу, отряхнул руки и обернулся. Сбросив пальто, он опустился на диван возле нее. Какое-то время оба молчали.

– Что ты читаешь? – спросил наконец Джулиан.

– Понятия не имею, – хмыкнула Лили. – Если хочешь знать, весь последний час я просто смотрела на огонь и кляла себя последними словами за то, что сама подала тебе мысль отправиться в клуб.

– Я рад. – Закинув ноги на подлокотник дивана, Джулиан пристроил голову на колени Лили. Потом закрыл глаза и блаженно потянулся. – Продолжай в том же духе.

Ласково взъерошив мужу волосы, Лили прижалась губами к его лбу. Потом чмокнула его в нос.

– Джулиан, я тебя люблю, – прошептала она, припав к его губам.

– Серьезно? – Он глубоко вздохнул. – И за что? – прочла она по его губам.

– Не догадываешься? – Сердце у Лили дрогнуло, однако она постаралась, чтобы это прозвучало шутливо. – Ну, сейчас я тебе объясню. – И Лили немедля приступила к объяснениям.

Глава 19

Джулиан уставился на письмо, которое держал в руке, в который раз пробегая его глазами. Пропустив приветствия и прочую чепуху, его взгляд спустился вниз и внезапно замер, наткнувшись на два имени в списке.

– Хорас Стоун и Ангус Маклеод. Задержаны в июне этого года, – прочитал он вслух. Почему-то, произнося эти имена про себя, он не видел за ними реальных людей. – Обоим предъявлены обвинения в пьянстве, вандализме, взломе и проникновении в чужие владения с целью грабежа. Приговорены к полугоду каторжных работ, содержатся в плавучей тюрьме «Иерихон».

Вот она – правда, изложенная черным по белому – имена убийц Лео, выведенные бисерным почерком Леви Харриса.

Хораса Стоун и Ангуса Маклеода задержали на следующее утро после убийства Лео, меньше чем в миле от того места, где нашли его окровавленное тело. Их поймали в тот момент, когда они, разбив окно какой-то жалкой лавчонки, явно собирались вынести оттуда все мало-мальски ценное. Судя по тюремным записям, эти двое в точности соответствовали описанию, данному Корой.

Значит, это и есть те, кто убил Лео. Он снова пробежал глазами письмо, хотя к этому времени уже выучил его наизусть.

– «Иерихон»… – задумчиво протянул он. – Будь я проклят! – Он почти полгода потратил на поиски. А те, кого он искал, все это время гнили в плавучей тюрьме всего в двух милях вниз по течению Темзы. Можно сказать, прямо у него под носом.

Из соседней комнаты донеслось громкое хлопанье крыльев.

– Иерихон! – жизнерадостно заорал Тартюф. – Иерихон!

Проклятая птица.

– Можешь объяснить, почему тебе так нравятся все слова, что начинаются с «Дж»?

– О, Джулиан! – проворковал попугай. – Мистер Джеймс Белл!

– Да-да, знаю, виновен. Можешь не напоминать. – Джулиан вдруг опомнился. Проклятие, почему весь бред, что несет попугай, выводит его из равновесия?

Наверное, дело в том, что он нарушил слово, данное Лили, и снова взялся за розыски убийц Лео.

И вот не прошло и недели, как у него на руках доказательства. Сомнений больше нет – вот они, имена убийц. Опасные головорезы, по словам Харриса, но при этом на диво тупые. Как-то не очень эта парочка похожа на наемных убийц. Скорее уж они смахивают на парочку недоумков, которые даже не сообразили, что в пьяном угаре убили человека. Непонятно…

Похоже, Лили с Морландом с самого начала были правы – смерть Лео была случайной. Нет, от этого она не перестала быть трагедией, но если он проследит, чтобы убийцы понесли заслуженное наказание, если раз и навсегда убедится, что Питер Фарадей ошибался, и эти двое охотились не за ним, его будущее, их с Лили будущее, будет намного счастливее.

Джулиан сунул письмо в карман сюртука и подошел к секретеру.

Нужно срочно послать письмо Эшворту. Через пару недель эти мерзавцы окажутся на свободе. Оба свидетеля покинули Лондон – Кора Данн, проститутка, перебралась в Девоншир, а превратившийся в калеку Питер Фарадей безвылазно сидит у себя в Корнуэлле. Если Эшворту удастся уговорить обоих или хотя бы одного из них вернуться в Лондон до того, как этих двоих выпустят из тюрьмы, их осудят за убийство раньше, чем они успеют почувствовать на губах сладкий вкус свободы. И Лео наконец будет отомщен.

А он сможет наконец жить в мире с самим собой.

– Джулиан? – донесся до него голос Лили. – Ты готов? Не забыл, что нас ждет агент по недвижимости?

Проклятие. Из-за этого письма у него совсем вылетело из головы, что они собирались подыскать себе дом. Лили явно была взволнована. Впрочем, он тоже.

Джулиан поднял глаза, увидел жену – волшебное видение в облаке нежно-зеленого муслина и тончайшего кружева – и выронил из рук перо.

– Что с тобой? – смеясь, спросила Лили.

Джулиан широко улыбнулся.

– Прелестно! – выдохнул он. И поспешно повторил это на языке жестов, постаравшись вложить в движения пальцев то восхищение, которое чувствовал. – Просто восхитительно!

Лили бросила выразительный взгляд на часы.

«Мы опаздываем», – говорили ее пальцы.

– Ничего, агент подождет. – Джулиану было интересно проверить, насколько Лили продвинулась в изучении языка жестов. Пальцы его зашевелились, и лицо Лили стало сосредоточенным. Не сводя с нее глаз, он жестами дал понять, какая судьба ждет зеленое шифоновое платье.

По мере того, как он расписывал детали, щеки Лили полыхали все ярче. А после того как Джулиан закончил свое весьма фривольное описание словами «пять раз», уши у нее загорелись, и Лили, засмеявшись, закрыла лицо руками.

– Ну наконец-то! – с облегчением воскликнула она. – А я уж гадала, куда подевался повеса, в которого влюбилась! Сказать по правде, я уж стала бояться, что вышла замуж на скучного, добропорядочного клерка.

Чмокнув жену за ушком, Джулиан предложил ей руку.

– Ну что, идем?

– О, этот мне нравится! – Лицо Лили сияло восторгом. Они осмотрели третий по счету дом. Обернувшись к Джулиану, она порывисто сжала его руку. – Я почти уверена, что мы будем в нем счастливы.

– Но ведь мы видели только прихожую!

– Да, конечно. Но зато это очень красивая прихожая, – отрезала Лили.

«Только весьма убогая», – возразил про себя Джулиан.

– Дом уже довольно давно стоит пустой, – заметив кислое выражение его лица, принялся оправдываться агент. – Но владельцы дома только сейчас решили выставить его на продажу.

– Зато какие изящные пропорции, – вмешалась Лили, заглянув в комнату, которая, как решил Джулиан, в прежние времена служила столовой. – Столько света и воздуха! – продолжала восторгаться Лили.

Что ж, для городского особняка дом действительно производит довольно приятное впечатление, нехотя признал Джулиан. Будь его воля, Джулиан предпочел бы выстроить для Лили новый дом – где-нибудь за городом, среди зелени. А еще лучше разбить вокруг парк, размечтался он. Но постройка займет немало времени, а им с Лили нужно срочно освободить дом – через пару недель из Египта должен был вернуться наследник Лео. Конечно, оставался еще дом Джулиана в Блумсбери, но о том, чтобы переехать в него, и речи быть не могло. В итоге им пришлось поискать что-нибудь по соседству, в Мейфэре. Что ж, если Лили так нравится этот дом, он не станет возражать, решил Джулиан.

– А сад тут есть? – Лили вцепилась в агента, словно бультерьер.

– Разумеется, миледи. – Приунывший было агент засуетился, провел их в заднюю часть дома, где прежде, вероятно, был будуар, поспешно раздернул пыльные портьеры, и глазам открылась заросшая сорняками каменная терраса.

– Похоже, тут придется поработать, – уныло протянул Джулиан.

– Ну, работы я не боюсь, – бросив на него смешливый взгляд, отрезала Лили. – А ты?

Джулиан скривился. Но он лукавил. На самом деле он истосковался по работе. Всю неделю он ломал голову, пытаясь придумать благовидный предлог улизнуть из дома и ненадолго заглянуть в офис. Служащие небось уже гадают, скоро ли мистер Джеймс Белл вернется из своей поездки. Ему позарез нужно уладить накопившиеся дела, после чего обсудить с поверенным вопрос о продаже всех своих предприятий – лесопильных заводов, фабрик и прочего. От этой мысли на душе сразу стало муторно, и Джулиан с горечью подумал, что скоро станет таким же унылым, как этот дом.

Это все ради Лили, напомнил он себе.

Может, со временем он найдет, чем заполнить пустоту в душе. Например, купит поместье и станет землевладельцем. В конце концов, смог же он стать преуспевающим дельцом. Учиться никогда не поздно. А если он проснется от ночного кошмара, если ему снова померещится погребальный звон колоколов или шорох крысиных лапок, рядом будет Лили – она обнимет его, он прижмется к ней, вдохнет такой родной, такой любимый аромат ее тела и напомнит себе, что к прошлому нет возврата.

– Держу пари, Тартюфу понравятся высокие потолки, – задрав голову вверх, пробормотала Лили.

Агент по недвижимости предложил осмотреть второй и третий этажи. Постепенно уныние Джулиана таяло, и он взирал на дом куда более благосклонным взглядом, чем вначале. Поскольку только от него зависело, станет ли он их с Лили домом, Джулиан считал, что имеет полное право прикинуть, какое применение они смогут найти каждой из этих комнат. Эту можно превратить в столовую – тут они будут обедать. В этой будет гостиная, там – спальня, и так далее.

Слово «детская» напрашивалось само собой. При одной мысли об этом Джулиан почувствовал странное волнение.

– Внизу, естественно, имеется кухня, – спохватился агент, когда они уже спускались по лестнице. – Вы еще не видели как следует прихожую, но… – Он вытащил из кармашка часы. – К сожалению, сейчас уже поздно, – извиняющимся тоном добавил он. – Через четверть часа меня в конторе будет ждать другой клиент.

– Вы не будете возражать, если мы еще немного побудем здесь, осмотрим дом? – осведомился Джулиан. – Перед уходом мы запрем дверь, и я пошлю кого-нибудь к вам в контору с ключами.

Агент тут же согласился.

– Хорошо, сэр. – Пошарив в кармане, он протянул Джулиану ключ.

Пока Джулиан провожал его до дверей, Лили отправилась осматривать холл. Вскоре муж присоединился к ней. Стоя посреди просторной пустой комнаты, которая казалась еще больше из-за длинного ряда открытых настежь окон, Лили с интересом разглядывала противоположную стену. Овальные и прямоугольные темные пятна на обоях говорили о том, что когда-то тут висели семейные портреты.

– О, Джулиан! Ты только посмотри! – восторженно вздохнула она. – Теперь таких домов уже не строят, во всяком случае, в Лондоне. Только представь, какие тут можно устраивать балы!

Детский восторг Лили заставил Джулиана улыбнуться.

– Приятная мысль, верно?

Да, решено… этот пустующий особняк станет их домом.

– Нужно поменять обои в комнатах, заново оштукатурить стены. – Стук каблуков эхом разносился по дому. – Паркет трещит, – прислушавшись, поморщился Джулиан. – Ничего, немного воска – и все будет в порядке.

– Джулиан, смотри, тут даже есть рояль! – Лили, всплеснув руками, бросилась в дальний угол, где, всеми забытый, под толстым слоем пыли, уныло стоял инструмент, смахивающий на брошенного хозяевами огромного пса. – Интересно, почему владельцы оставили его тут?

– Держу пари, просто решили, что он застрянет в дверях. – Джулиан стащил пыльный чехол. – Ого, какой огромный! – присвистнул он. Протянув руку, он коснулся клавиш. И поморщился, когда рояль издал протестующее рычание. – Совсем расстроен. – Он покачал головой.

– Ну и ладно, – махнула рукой Лили. – Сыграй что-нибудь для меня. Мне нравится смотреть, как ты играешь. – Грудь ее на мгновение скользнула по его руке, когда она нагнулась к роялю, и у Джулиана мгновенно пересохло во рту.

– Не сейчас, хорошо? У меня вдруг возникла другая идея… – Джулиан придвинулся к ней.

Лили, округлив глаза, прижалась спиной к роялю.

– Я ведь предупреждал тебя, что иногда мне в голову лезут на редкость непристойные мысли.

– О Господи…

Лили и ахнуть не успела, как Джулиан, обхватив ее за талию, усадил на крышку рояля. При этом он ловким движением поднял подол ее пальто и пышные юбки, так что сквозь тонкую ткань сорочки она чувствовала холодок, исходивший от закрытой крышки инструмента.

– Значит, тебе нравится смотреть, когда я играю? – промурлыкал Джулиан. Не дожидаясь ответа, он уселся за рояль. Лили, слегка оторопевшая от такой резкой смены темы, беззвучно кивнула. – Ну, тогда это тебе точно понравится!

Джулиан осторожно коснулся гладкой клавиши из чуть пожелтевшей слоновой кости, потом резко ударил по ней.

– О Боже! – задохнулась Лили. – О…

Довольно усмехнувшись, Джулиан правой рукой исполнил быстрое арпеджио. Пальцы его при этом с такой скоростью пробежались по клавишам, что Лили стало нечем дышать.

– Джулиан, – потрясенно пролепетала она, заливаясь краской. – Ты был прав. В этом действительно есть нечто… почти непристойное.

– Хочешь, чтобы я перестал? – Рука Джулиана замерла в воздухе.

– Боже мой… конечно, нет!

Джулиан с удовольствием еще пару раз пробежался пальцами по клавишам – ощущение было такое, как если бы он водил кончиком пальца по ее обнаженным бедрам. Лили закрыла глаза, губы слегка приоткрылись словно в ожидании поцелуя. Из груди вырвался чуть слышный стон.

Откинув голову, он положил на клавиши обе руки, после чего извлек из инструмента целую лавину звуков – глубоких, звучных, полных тайной, мучительной страсти – и закончилось все это мощным крещендо.

– О… – Лили обмякла. – О, Джулиан, что это? Наш вальс, да?

«Господи, как я ее люблю», – пронеслось у него в голове.

– Да, это наш вальс. А это… – он искоса взглянул на нее, – это наш контрданс. Узнаешь? – Дав Лили пару минут отдышаться, Джулиан снова склонился к инструменту и заиграл зажигательную мелодию.

Лили издала неясный звук, то ли писк, то ли удовлетворенный вздох.

– Имей жалость! – взмолилась она. Жаркий румянец, окрасив ее щеки, залил шею, спустился на грудь. – Я больше не могу! Джулиан, прекрати немедленно, слышишь?

Просьба была немедленно удовлетворена.

Грудь Лили вздымалась частыми неровными толчками.

Выбившиеся пряди прилипли к мокрому лбу.

– Господи… – прошептала она, смущенно потрогав горевшие щеки. – Я вся мокрая. Не смотри на меня! Готова поспорить, у меня сейчас такой вид, словно меня хорошенько поваляли по полу. – Она бросила на мужа смеющийся взгляд. – Ты действительно испорченный!

– Держись, дорогая жена! – весело подмигнул Джулиан. – Это только прелюдия.

Протянув руки, он подтянул Лили поближе к себе и, подняв пышные сбившиеся юбки, широко раздвинул ей ноги. Теперь Лили оказалась прямо перед ним, ее коленки упирались ему в грудь. Позволив себе пару минут полюбоваться этим зрелищем, Джулиан встал.

Трясущимися от нетерпения руками он расстегнул застежку бриджей. Ощущение было такое, будто вся кровь, текущая в его жилах, скопилась в одной точке и достигла температуры кипения. Вид раскрасневшейся, растрепанной Лили с высоко поднятыми юбками привел его в такое возбуждение, что его мужская плоть затвердела наподобие мрамора. Кое-как выпутавшись из складок ткани, Джулиан позволил бриджам спуститься до колен.

Справившись с этим, он поднял глаза на Лили.

Она покорно раскинулась перед ним, словно предлагая себя – стройные, обтянутые шелковыми чулками ноги безвольно разведены в стороны, кое-где в пене кружев перламутрово просвечивает гладкая кожа. Словно спелый плод, готовый упасть ему в руки. Терпкий женственный запах защекотал ноздри, ударил в голову. Стащив с левой ноги туфельку, Джулиан позволил ей с легким стуком упасть на пол. Его пальцы гладили и ласкали ее ногу – сначала тонкую щиколотку и изящную голень, потом скользнули вверх по бедру, слегка пощекотали его и двинулись дальше.

– Джулиан, прекрати! – ахнула Лили. – Мы не можем… Только не здесь!

– Почему не здесь? Это же наш дом.

– Нет. Еще не наш.

– О, извини. Может, переберемся в один из тех домов, что уже успели посмотреть утром? – Джулиан невозмутимо расстегнул ее подвязку, стащил ее с ноги и принялся аккуратно стягивать тонкий чулок.

– Прекрати, невозможный ты человек! – прикрикнула на него Лили. – Ты ведь прекрасно знаешь, что мне понравился именно этот, но…

Джулиан слегка потянул за каблук второй туфельки, и она, соскользнув с ноги, с легким стуком упала на пол. Покончив с этим, Джулиан повернулся к жене, всем своим видом показывая, что готов внимательно ее слушать.

– Ну, раз тебе так понравился этот дом, значит, можешь считать, что он уже твой. А я хочу тебя – и ты будешь моей. Прямо здесь. И сейчас. Все, хватит разговоров, – отрезал он.

Джулиан принялся стаскивать с Лили второй чулок. Наконец чулок полетел в сторону, и в его ладони оказалась точеная женская ножка. Нагнувшись, Джулиан перецеловал один за другим изящные пальчики, потом его губы скользнули вверх, лаская нежную поверхность бедра. Но едва они коснулись чувствительного местечка под коленом, как нога Лили судорожно дернулась, и пятка с размаху опустилась на клавиши. Рояль издал протестующий рев.

– Не дергайся, – подавив смешок, предупредил Джулиан. Он ухватил ее за щиколотки и положил ноги себе на плечи. Потом раздвинул пышные складки платья, и глазам его представилось зрелище, от одного вида которого кровь ударила ему в голову.

Желание испробовать ее на вкус сводило Джулиана с ума – пришлось напомнить себе, что торопиться не нужно. Стараясь держать себя в руках, он осторожно провел языком по внутренней стороне ее бедра, чтобы дать Лили время свыкнуться с новыми ощущениями. Но стоило только кончику его языка коснуться чувствительного места, как тело ее выгнулось дугой, и Джулиан услышал сдавленный всхлип.

Не давая ей вырваться, Джулиан крепко сжал щиколотки Лили. «Ну уж нет, – пронеслось у него в голове. – Никуда она не денется…»

Убедившись, что Лили перестала вырываться, он нагнулся и осторожно прижался губами к влажному треугольнику волос у нее между ног, потерся о него свежевыбритой щекой, потом с дьявольской улыбкой вскинул на Лили глаза. И удовлетворенно хмыкнул, увидев, как она судорожно облизнула вмиг пересохшие губы.

Убедившись, что все идет, как задумано, Джулиан осторожно раздвинул языком горячие, влажные складки. Широко распахнутые глаза Лили вдруг закрылись, и она с хриплым стоном обмякла в его руках.

Он приподнял ее юбки, обнажив стройные бедра. Лили была такая тоненькая – Джулиан мог поклясться, что сможет обхватить ее талию и одновременно ласкать чувствительный бугорок у нее между ног.

Проклятие, как же ему это нравилось! Дразнить Лили, чувствовать на своих губах ее вкус, ласкать губами и языком каждый дюйм ее нежного тела…

Лили чуть слышно застонала – ничего прекраснее этого он в жизни своей не слышал. Теперь она уже не отталкивала его… Подтащив ее к себе, Джулиан накрыл ладонью ее грудь, с удовлетворением почувствовав, как напряглись соски. Тело Лили затрепетало.

Она словно музыкальный инструмент откликалась на его ласки, на каждое прикосновение пальцев и губ стонами, вздохами и каждым движением прекрасного, покорного ему тела.

Внезапно с губ ее сорвался чуть слышный, мяукающий звук – не то стон, не то мольба. И в Джулиане все как будто разом перевернулось. Значит, ей сейчас нужен другой Джулиан – распутный повеса, которым он был еще недавно, для которого не существовало никаких моральных запретов и ограничений? Что ж, ее желание для него закон! Отбросив прочь сомнения, Джулиан впился жадным поцелуем в нежную, словно мякоть персика, женскую плоть, одновременно раздвигая языком влажные складки.