Текст книги "Три ночи с повесой"

Глава 25

Джулиан был поражен. Лили разозлилась – неужели он так ничего и не понял? И это даже после всего, через что ей по его милости пришлось сегодня пройти?

Решительно тряхнув головой, она уселась напротив него.

– Послушай, Джулиан. Я не могу вернуться домой и просто жить дальше, как будто ничего не произошло. И со страхом ждать, что утром найду очередное письмо, в котором ты извещаешь, что, мол, недостоин меня и поэтому решил бросить все и уехать куда-нибудь… на Северный полюс, к примеру. Прощай, Лили. Ты должна быть сильной и жить дальше, – передразнивая его, низким, почти мужским голосом пробормотала она.

Вся боль и горечь, которую она пережила этим утром, вдруг всколыхнулась в ней, комком застряла в горле, не давая дышать. Лили судорожно вздохнула, стараясь не расплакаться.

– Ты бросил меня, Джулиан. Ты лгал, скрывая от меня то, что я имела право знать. А ведь ты знал, как мне страшно, правда? Ты даже не представляешь, как я зла на тебя! Как ты мог так поступить? Почему Питер Фарадей знает о тебе больше, чем я, твоя жена? Почему ты ни словом не обмолвился о нем, не рассказал, что он в Лондоне? Знай я, что он в ту ночь был с Лео, возможно, мы бы узнали правду много месяцев назад.

– Да, но у тебя ведь тоже есть от меня секреты, – буркнул Джулиан. – Кстати, почему ты никогда не говорила, что у Лео, возможно, есть любовник?

– Говорила. Вспомни – в тот вечер, когда мы пошли в театр, я спросила тебя, был ли у Лео роман? Но ты ясно дал понять, что ничего об этом не знаешь… – Лили пожала плечами. – И потом… это была не моя тайна. – Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – А то, что случилось сегодня утром… это просто неслыханно! Ты сбежал, оставив письмо!

– Да, письмо, где написал, как сильно люблю тебя. Как надеюсь, что весь этот кошмар закончится и я смогу вернуться домой, к тебе.

– Да, письмо, из которого я поняла, что ничего не знаю о тебе, – вспыхнула Лили. – Ну, кроме того, что ты меня недостоин.

– Лили… – У Джулиана даже горло перехватило от подобной несправедливости. – Все изменится, обещаю! Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

– А ты спросил меня, хочу ли я быть для тебя всем?

Джулиан онемел. Лицо у него стало медленно бледнеть – надежда, уже пустившая ростки в его душе, таяла на глазах.

– Джулиан, – уже мягче сказала Лили, заметив его затравленный взгляд. – Я люблю тебя. Но не хочу стать единственным, ради чего ты живешь. Я хочу разделить свою жизнь с тобой, а это не одно и то же.

– Да уж… Конечно, есть… огромная! Целая пропасть! Вернее, целый мир!

– И что?

– А то, что мы должны остаться жить в твоем мире. Где все просто и ясно… где жизнь переливается яркими красками.

Ну конечно… и где за блестящим фасадом скрывается ложь.

– Прекрати разговаривать со мной, как с ребенком, который не в состоянии жить своим умом! – вскипела Лили.

– Ты не ребенок. Ты умная, взрослая женщина. Именно твой незаурядный ум привлек мое внимание.

– Тогда почему ты считаешь возможным скрывать от меня правду? Неужели ты не понимаешь, до какой степени унизительно выспрашивать у какой-то дурацкой птицы, где сейчас собственный муж?

– Тартюф упомянул о «Иерихоне»? Вот, значит, как ты нас нашла? – В глазах Джулиана вспыхнуло восхищение. – Извини, что назвал тебя просто умной. Я тебя явно недооценивал. Ты просто гениальная женщина! И очень храбрая!

– Вот как? А ты держишь меня за дурочку! Сколько раз я говорила, что люблю тебя? Я стала твоей женой, потому что хотела этого! Я ношу под сердцем твоего ребенка. А ты твердишь, как попугай, что, мол, недостоин меня. Неужели, я такая дура, что не в состоянии понять, кто достоин моей любви, а кто нет?

У Джулиана не нашлось что сказать.

– Когда мы поженились, – с жаром продолжала Лили, – я была так счастлива. Считала, что если стану почаще говорить, как сильно люблю тебя, то со временем ты справишься со своей болью и сможешь похоронить прошлое. Видимо, моих поцелуев недостаточно, чтобы исцелить твои раны.

Джулиан долго молчал. Потом она услышала долгий вздох.

– Ты права. Если так пойдет и дальше, я буду чувствовать себя подлецом…

Что-то вроде этого она и подозревала, торжествовала Лили. Признание Джулиана звоном литавр отозвалось в ее ушах. И все же что-то ее мучило. Похоже, Джулиан до сих пор убежден, что они не смогут быть счастливы – ни вместе, ни порознь. Ну уж нет, сердито подумала она. Ее это не устраивает.

– И какой у нас выход?

Джулиан молчал. Лили старалась не смотреть на него. Ей не хотелось, чтобы он заметил, с какой отчаянной надеждой она ждет, что он скажет.

Он вдруг выругался сквозь зубы.

– Ладно. Будь по-твоему. – Джулиан громко постучал в потолок, веля кучеру остановить карету. Потом, открыв окно, высунулся и что-то крикнул. Не видя его лица, Лили не поняла ни слова.

Потом он уселся на место, и карета снова тронулась с места. Лили припала к окну. Вот и угол, где они обычно сворачивали на Оксфорд-стрит – миновав его, карета покатила дальше. Лили уже открыла было рот, чтобы спросить, куда они едут, но потом передумала. В конце концов, какая разница?

Оставив позади Мейфэр, карета углубилась в переплетение переулков Блумсбери. Внезапно Лили бросилась в глаза табличка на углу дома. Этот адрес был ей знаком – сколько раз она выводила его на записках, которые писала Джулиану!

– Мы едем к тебе домой? – робко спросила она.

Джулиан дернул плечом.

– Мы едем к Джулиану Беллами, – отрывисто буркнул он.

Наконец карета остановилась – Джулиан, не дожидаясь, когда лакей распахнет дверцу, спрыгнул на землю и помог выйти Лили. День быстро клонился к вечеру, к ночи немного подморозило. Лили, дрожа в своем дорожном плаще, вслед за Джулианом молча двинулась к крыльцу большого, но довольно невзрачного с виду дома.

Выудив из жилетного кармана ключ, Джулиан отпер замок на двери и вставил его в замок. Лили завороженно наблюдала за ним. Сказать по правде, она даже не могла вспомнить случая, когда самолично отпирала дверь дома. Обычно это делал лакей.

Воспользовавшись вторым ключом, Джулиан отпер нижний замок, потом толкнул дверь плечом и широко распахнул ее, приглашая Лили войти.

Внутри было достаточно холодно и вдобавок темно, и Лили даже не сразу разглядела ведущую на второй этаж лестницу. Поднявшись наверх, они увидели перед собой узкий коридор. Лили с любопытством вытянула шею – насколько она смогла разглядеть в темноте, вся мебель в комнатах была обтянута чехлами.

– Подожди, – попросил Джулиан. Потом растворился в темноте и через пару минут вернулся с подсвечником в руке. По стенам запрыгали тени. Он передал его Лили, и она подняла его так, чтобы видеть его лицо.

– Итак, – глубоко вздохнув, пробормотал он, – добро пожаловать в дом Джулиана Беллами. На этом этаже, чуть дальше, библиотека, а за ней гостиная, столовая и кабинет.

Только груда писем на столе в библиотеке говорила о том, что в доме кто-то живет. Дом казался заброшенным – везде порядок и чистота, ни разбросанных книг с закладками, ни клочка бумаги на письменном столе. Ковры были скатаны – даже каминный коврик куда-то исчез. Сверкающий чистотой камин выглядел так, будто в нем вообще никогда не разводили огонь.

Возможно, когда-то это и был дом Джулиана Беллами. Вот только сейчас здесь явно никто не жил.

Вслед за Джулианом Лили карабкалась по узкой лестнице, чувствуя, как с каждым шагом ей все больше становится не по себе. Этот заброшенный дом, затхлый, нежилой воздух и пляшущие на стенах тени пугали ее. Ощущение было такое, будто она перенеслась в замок Синей Бороды. Куда они идут? Может, Джулиан решил показать ей тайную комнату, где на стенах развешаны головы его предыдущих жен и где уже приготовлено местечко для ее собственной?

Сердце стучало в груди, словно сигнальный колокол на сторожевой башне, предупреждающий об опасности.

Вскарабкавшись на самый верх, они оказались в крошечной каморке на чердаке. На диванчике, в ворохе газет, смутно вырисовывались очертания человеческой фигуры. Приглядевшись, Лили сдавленно ахнула.

Вдруг этот ворох зашевелился, и она испуганно взвизгнула.

Газеты с шорохом осыпались на пол, словно осенние листья, и Лили увидела, как с дивана поднялся мужчина.

– В чем дело? – рявкнул он.

Чудо, что Лили не выронила канделябр. Сдавленно пискнув, она быстро юркнула Джулиану за спину.

– Мой лакей, – небрежно объяснил он ей на языке жестов. – Его зовут Диллард. А ты сам что тут делаешь? – обернувшись к мужчине, поинтересовался он. – По-моему, я выделил тебе неплохую пенсию, когда женился. Почему ты не ушел вместе с остальными?

Неряшливо одетый слуга равнодушно пожал плечами, и еще один газетный листок плавно спланировал на пол.

– Мне тут нравится. А потом мало ли что, подумал я… Надежды, конечно, мало, но вдруг вы заскучаете по холостяцкой жизни? И похоже, не ошибся. А иначе с чего вы вернулись? – Окинув разинувшую рот Лили цепким взглядом, мужчина одобрительно хмыкнул. – Хорошенькая киска. Только не совсем в вашем вкусе, верно, сэр? Чья жена на этот раз?

– Моя собственная, идиот! – рявкнул Джулиан. – А теперь выметайся отсюда. И чтобы ноги твоей тут больше не было!

Диллард растерянно заморгал, однако даже не подумал сдвинуться с места.

– Черт с тобой… Просто отправляйся спать, – махнул рукой Джулиан.

Это подействовало. Оставив Дилларда собирать разбросанные по полу газеты, Джулиан повел Лили в соседнюю комнату.

– Ну вот, любуйся, – со вздохом проговорил он, забрав у нее подсвечник и поднимая его над головой. – Перед тобой личные покои Джулиана Беллами. – Он обвел взглядом комнату. – Вон там гардеробная.

Большая часть полок и шкафов зияла пустотой – их содержимое, судя по всему, уже успело перекочевать в Харклифф-Хаус. Взгляд Лили остановился на длинном ряду шляп. Часть из них была ей знакома – она явно видела их когда-то на голове Джулиана, но не в последнее время. Вероятно, они уже успели выйти из моды, сообразила она.

– Это что-то вроде ванной комнаты, – пояснил Джулиан, распахнув перед Лили дверцу еще одной комнаты. Тут не было ничего, кроме большой медной ванны да зеркала на стене. – А это спальня.

Вот оно что, ну конечно!

Лили подняла подсвечник повыше, чтобы ничего не упустить. Комната оказалась почти вдвое больше их супружеской спальни в Харклифф-Хаусе. Вероятно, чтобы сделать ее такой, снесли перегородки между несколькими комнатами. Здесь царило какое-то причудливое смешение азиатского, египетского и европейского стилей. Атмосфера была буквально пронизана чувственностью. Обивка мебели и шторы выдержаны в сочных, глубоких тонах, деревянные панели украшены изящной резьбой.

Почти всю середину комнаты занимала кровать. Нет, не просто кровать – скорее ложе, которое вполне могло бы принадлежать какому-нибудь восточному владыке. Лили, приоткрыв рот, разглядывала чудовищных размеров сооружение под огромным балдахином на массивных ножках, заваленное подушками – вероятно, матрас для него пришлось изготовить по особому заказу. Вряд ли тут предполагалось просто спать, усмехнулась она про себя. Скорее уж это напоминало плацдарм для сексуальных забав. Лили невольно скривилась, от души надеясь, что Джулиан привел ее сюда не для того, чтобы заняться любовью.

Но вместо того чтобы подтолкнуть ее к кровати, он подвел ее к скромно притулившемуся в углу неприметному книжному шкафчику.

– Итак, перед тобой дом Джулиана Беллами. А сейчас ты увидишь, где я живу.

– Что это значит? – удивленно переспросила она.

Не удостоив ее ответом, Джулиан отсчитал третью полку сверху, просунул руку между книгами и удовлетворенно крякнул, видимо, нащупав то, что искал. Потом он за что-то потянул, и Лили растерянно заморгала – в комнате что-то изменилось. Как будто глубокий вздох вырвался откуда-то из недр стены. Джулиан отступил в сторону, и шкафчик отъехал в сторону. Прямо перед Лили в стене зиял проход. Она подняла подсвечник повыше, но так и не смогла рассмотреть, что там внутри.

Она заморгала, давая глазам привыкнуть в темноте. Спустя какое-то время ей показалось, что в глубине смутно вырисовываются очертания медных крюков…

Лили с трудом подавила крик. В памяти снова всплыл образ Синей Бороды.

– Это просто чулан. – Шагнув в темноту, Джулиан подал ей руку.

– Ты живешь в чулане?!

– Нет. – Он с улыбкой покачал головой. – Там, за стеной, другое помещение. – Он подхватил ее под локоть. – Ты ведь сказала, что хочешь разделить со мной жизнь?

Собрав все свое мужество, Лили шагнула в темноту.

Протиснувшись через чулан, они выбрались из него и оказались по другую сторону стены. Лили с удивлением разглядывала скромно обставленную комнату. Вернее, две комнатки. В одной она заметила узкую постель, явно рассчитанную на одного человека. Не похоже, чтобы кто-то тут спал, подумала она… впрочем, как и на чудовищном ложе в спальне. Однако в остальном комната выглядела обжитой – стопка бумаги, чернильница и перо на столе, казалось, ждали возвращения хозяина. Со спинки стула небрежно свешивался измятый галстук. В камине виднелась кучка золы, рядом была небрежно прислонена кочерга, а на каминной полке стоял чайник.

Джулиан зажег лампу, и комната сразу приобрела жилой вид. На стене висело зеркало. Подойдя к нему, Джулиан принялся тщательно приглаживать растрепанные волосы.

– Ты тут живешь? – растерянно спросила Лили.

Он молча кивнул и принялся стаскивать с себя пальто.

– Здесь?! – Лили, не веря собственным глазам, обвела взглядом комнату.

– Вернее, жил. До того, как мы поженились.

– Но почему?

– Это удобно. – Джулиан пожал плечами. – Моя контора прямо под нами, на нижнем этаже. – Он скривился, с недовольным видом разглядывая жилет. Потом, видимо, смирившись, оставил жилет в покое, однако снял сюртук и вытащил из шкафа другой.

– Твоя… контора?! – Лили повторила последнее слово на языке жестов на тот случай, если она что-то не поняла.

– Да.

Оправив сюртук, Джулиан нацепил на нос очки, на голову – коричневую касторовую шляпу и повернулся. Лили слегка попятилась. Перед ней стоял тот же самый человек, что когда-то сопровождал ее в театр – заурядного вида клерк с усталым лицом. Мистер Джеймс Белл.

– Пойдем вниз. Сама увидишь.

На этот раз он сам нес лампу. Лили молча последовала за ним в другую комнату. По узкой лестнице оба спустились на первый этаж и оказались в таком же точно чулане, что и незадолго до этого. За ним виднелась неприметная дверь.

Джулиан повернул ручку, немного помедлил и толкнул дверь. И Лили увидела перед собой…

Контору. Получается, Джулиан говорил правду.

За окнами уже смеркалось, но рабочий день был еще в разгаре.

И контора, в которой они оказались, не была исключением. Вдоль комнаты в два ряда тянулись столы – увидев вошедших, клерки, похожие друг на друга, словно братья, повскакали с мест, почтительными поклонами приветствуя хозяина. Джулиан ответил небрежным кивком. Видимо, тут не привыкли тратить время зря, поэтому клерки тут же вернулись к работе, однако Лили то и дело ловила на себе любопытные взгляды. Они разглядывали ее с таким изумлением, будто до этого никогда не видели женщину. Вернее, не видели, чтобы Джулиан явился в контору в обществе женщины. Что уже само по себе было приятно.

С противоположного конца комнаты к ним бросился мужчина в коричневом сюртуке. Его лицо показалось Лили смутно знакомым.

– Мистер Белл. – Он почтительно поклонился. – Очень рад видеть вас, сэр. Откровенно говоря, мы вас сегодня не ждали. – Он исподтишка окинул взглядом Лили. Во взгляде мужчины сквозило любопытство, однако хозяин тут же пресек это.

– Довольно, Тэтчер. Когда вы понадобитесь, я вас позову. – С этим словами муж провел ее в дальний конец комнаты, где было нечто вроде крохотного кабинета.

Лили на ходу успела пробежать глазами адрес на одном из конвертов.

«Мистеру Джеймсу Беллу, управляющему, “Эгис Инвестментс”» – значилось на нем.

Войдя в кабинет, Джулиан усадил Лили за массивный письменный стол. Хозяину достаточно было поднять голову, чтобы увидеть через окно два ряда столов и сидевших за ними клерков. Лили так и сделала. И довольно хихикнула, заметив, как те отвели глаза в сторону и поспешно заскрипели перьями.

Джулиан ничего не заметил – пока Лили развлекалась, он разбирал скопившиеся за время его отсутствия письма.

– Извини, – пробормотал он, когда они были сложены в несколько аккуратных кучек. – Обычно тут не такой беспорядок. Последнее время я нечасто заглядывал в контору, поэтому и накопилось столько писем.

– Что за контора?

– Она принадлежит мне. – Джулиан со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. – Кроме тебя ни одна живая душа об этом не знает. Ну и Фарадея, как выяснилось. И моего поверенного – но он умеет держать язык за зубами. Тэтчер и клерки – те считают меня просто управляющим компании Эгис Инвестментс, который регулярно отчитывается перед своими богатыми инвесторами. Но в действительности инвестор только один – я сам. И единственный владелец тоже.

– Владелец чего?

Джулиан выложил на стол несколько бухгалтерских книг.

– Самой разной недвижимости, – объяснил он, положив перед ней пухлый том в переплете из черной кожи. – В том числе и нескольких соседних домов. Кроме этого мне принадлежит парочка прядильных фабрик. – Место книги в черном переплете заняла другая, в зеленом. – Лесопильни. Ну и кое-что другое, по мелочи. – Стопку фолиантов увенчала третья бухгалтерская книга, на этот раз в красно-коричневом переплете.

– Можешь их просмотреть, – предложил Джулиан. – Хотя нет, лучше вот это. – Привстав на цыпочки, он снял с верхней полки пухлый том и положил перед ней. – Отчет за прошлый год. – Джулиан перелистнул несколько страниц. – А тут – итоговая сумма дохода, – похвастался он.

Лили даже не взглянула на книгу – затаив дыхание, она во все глаза смотрела на него.

Взяв стул с прямой высокой спинкой, Джулиан уселся напротив нее.

– В основном я занимаюсь производством и оптовой продажей одежды. Этим, собственно говоря, и объясняется экстравагантная манера одеваться, которой отличается небезызвестный тебе Джулиан Беллами. Став законодателем моды, я тем самым способствую успеху своей торговли. – Он кивнул на книги счетов: – Можешь убедиться сама.

Лили, сгорая от любопытства, углубилась в записи. Первое, что поразило ее, это педантичная аккуратность, с которой велись счета – качество, которое Лили всегда в особенности ценила. Потом ей бросились в глаза перечисленные на благотворительность суммы – весьма внушительные, надо сказать. Вернувшись к отчету за минувший год, Лили принялась машинально складывать в уме цифры, как привыкла делать всегда, проверяя счета. И не поверила своим глазам, когда убедилась, что все верно.

Похоже, ее муж успел заработать целое состояние. И к тому же огромное. Куда больше того, что было у Лео – даже если приплюсовать к этому немалую стоимость унаследованного братом майората.

– Как тебе это удалось? – удивленно спросила Лили, вскинув на него глаза.

– Удачные вложения. У меня были кое-какие деньги. Целая тысяча гиней.

– И где ты их взял?

– Результат шантажа.

– Шантажа?! – Это прозвучало так обыденно, что Лили ошеломленно потрясла головой.

– Да. Помнишь, я рассказывал тебе о договорной скачке? На аутсайдера поставили десять человек – каждый из них, боясь огласки, заплатил мне по сотне гиней.

Не слишком много, учитывая, какой они тогда сорвали куш.

– И благодаря этим деньгам тебе удалось заработать все это?! – Лили окинула выразительным взглядом высившуюся перед ней на столе стопку бухгалтерских книг.

Джулиан, кивнув, скромно потупился.

Лили уставилась на него во все глаза. Подумать только… он добился всего сам, исключительно собственными силами! Мальчишка, выросший на улице, еще ребенком оставшийся сиротой. Но куда больше ее поразил тот факт, что, несмотря на заработанные им огромные деньги, он не пытался пустить пыль в глаза. О его внушительном состоянии не знала ни одна живая душа. Услышанное до такой степени потрясло Лили, что она даже не могла на него сердиться. Она вдруг поймала себя на том, что гордится им. Жаль, что его мать не дожила до этого дня, чтобы увидеть, кем стал ее сын…

– Я всегда знала, что ты замечательный… – Глаза у нее защипало. – Просто стараешься скрывать от всех, какой ты на самом деле, но… Со стыдом должна признаться, что такое… – она обвела взглядом контору, – даже мне никогда не приходило в голову. Джулиан, я… – запнувшись, она закусила губу. – Кстати, а как мне тебя теперь называть? Джулиан?

– Не знаю. – Джулиан, внезапно смутившись, поерзал на стуле. – Я ведь многие годы вел двойную жизнь – под двумя разными именами. И ни одно из них я не могу по праву считать своим. Мою мать звали Мэри Белл, но я уже говорил тебе, что не знаю, каким именем меня окрестили.

– Если ты пойдешь в церковь, то узнаешь это точно.

– Не уверен, что хочу это знать. – Легкая улыбка скользнула у него по губам. – А что, если выяснится, что меня окрестили каким-нибудь жутким именем… Джедидайа, например? Или… – содрогнулся он, – Иосафат?

– По-моему, у тебя какой-то пунктик на этот счет, – поморщилась Лили.

– Мой поверенный говорит, я имею полное право сам выбрать себе имя по вкусу. Все, что для этого нужно, по его словам, это решить, кем я хочу быть – Джулианом Беллами или Джеймсом Беллом – после чего перевести всю собственность на это имя.

– На чье именно?

– Ну, это уже тебе решать, – улыбнулся Джулиан.

– Думаю, ты должен отныне называться Джеймсом Беллом, – решительно заявила Лили. – А ты как считаешь? Хотя бы в память своей матери. – Сказать по правде, в глубине души Лили сомневалась, что сможет называть его по-другому. Для нее он навсегда останется Джулианом. К тому же Лили Белл – даже леди Лили Белл – на ее взгляд, звучало ужасно. Чересчур манерно. Хотя Лили скорее откусила бы себе язык, чем призналась в этом.

– Возможно. Однако я женился на тебе под именем Джулиана Беллами. Изменить после этого фамилию на Белл… Боюсь, тогда наш брак будет считаться недействительным.

– Да, – с трудом скрывая ликование, кивнула Лили. – Конечно. Мы не можем этого допустить. – У нее словно камень с души упал.

– Ты уверена? – нахмурился Джулиан. – Может, ты предпочла бы, чтобы так и было?

Что?! У Лили мгновенно пересохло во рту. Он что – с ума сошел? Как у него только язык поворачивается сказать такое?

– Подумай хорошенько, Лили. Знатная леди, связанная родственными узами с членами королевской семьи – и какой-то торговец? Ты не хуже меня знаешь, что такое попросту невозможно. Когда я просил тебя стать моей женой, то собирался продать свое дело. Как раз сейчас я этим и занимаюсь, однако это требует времени.

– Вот как? Ты собирался все продать? – ахнула Лили, хорошо понимая, что для Джулиана это огромная жертва. И дело даже не только в деньгах – ведь речь шла о его детище. О деле всей его жизни.

– Ты заслуживаешь этого, – пожал плечами Джулиан. – Человек, за которого ты согласилась выйти замуж, обязан быть джентльменом. Именно им и я собираюсь стать. Буду играть эту роль до конца своих дней. Правда, я уже заметил – да и ты, наверное, – что в этой роли я всегда буду чувствовать себя мошенником. Поэтому если я хочу доказать, что достоин такой женщины, как ты, то лишь на своих собственных условиях. – Вскочив со стула, Джулиан какой-то время кружил по комнате, потом подошел к Лили. – Послушай, Лили, у меня это неплохо получается. По-моему, именно этим я и должен заниматься. В этом вся моя жизнь. И мне очень не хочется от этого отказываться.

Лили молча кивнула, начиная понимать, куда клонит Джулиан.

– А теперь решай. Выбор за тобой. Ты можешь расстаться с Джеймсом Беллом или по-прежнему остаться женой Джулиана Беллами. – Лили уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Джулиан прижал палец к ее губам. – Однако если тебе придет в голову разделить жизнь с торговцем, то сначала хорошенько подумай, что это будет за жизнь. Ты потеряешь положение в обществе. Лишишься друзей. Наши дети никогда не смогут ходить в ту же школу или вращаться в тех же кругах, что Лео и ты. Люди могут быть жестоки, Лили. Кто-то будет смеяться у тебя за спиной. Кто-то шипеть тебе вслед. В свете подобный брак сочтут оскорблением.

Лили молча смотрела на него во все глаза.

– Не я, конечно, – тут же спохватился он. – Я знаю, что ты не из тех, кто любит шокировать светское общество.

– Светское общество? – скривилась она. – То самое, из-за законов которого ты остался бездомным сиротой без гроша в кармане? Из-за которого мой собственный брат, опасаясь насмешек и презрения, был вынужден лгать всю жизнь, а потом пал жертвой насилия? Думаешь, мне так уж важно, что оно будет думать обо мне?

Лили положила руку на стопку бухгалтерских книг.

– Я люблю вести счета, Джулиан, – очень серьезно сказала она. – Люблю сидеть за своей конторкой на Друри-Лейн. И я нисколько не шутила в тот вечер, когда сказала, что мне нравятся мужчины в очках. Думаю, я рождена для того, чтобы стать женой торговца. – Она с улыбкой погладила его по щеке. – Вернее, твоей женой, дорогой.

У Джулиана, похоже, отнялся язык. Какое-то время он только молча хлопал глазами, потом помотал головой, пытаясь переварить услышанное.

– Одно могу сказать: уж я-то точно был рожден не для того, чтобы стать твоим мужем, потому что просто не заслуживаю такого счастья, – запинаясь, пробормотал он. – Но я еще много лет назад поклялся, что позор моего рождения никак не повлияет на мою дальнейшую жизнь.

– Рада это слышать.

Оба забыли о времени. Забыли о том, что сидят за столом, заваленным бухгалтерскими книгами, что за ними наблюдают десятки любопытных глаз. Забыли о балах и выездах в свет – обо всем, кроме своей любви. Ничего более романтичного Лили и представить себе не могла.

– Мы будем так счастливы! Помнишь, ты сама так сказала – в день нашей свадьбы. – Он сжал ее руки в своих. – Если честно, я тогда тебе не поверил.

– А теперь веришь?

– Теперь верю. И умом, и сердцем. Мы действительно будем счастливы.

Эти слова наполнили Лили радостью.

– Теперь, когда мы вдвоем, нас не остановить!

Она осторожно стащила с его носа очки. Взгляд Джулиана метнулся к окну – клерки, забыв о работе, с любопытством наблюдали за ними.

– На нас смотрят.

Сложив очки, Лили аккуратно отложила их в сторону. Покосилась на клерков, вздохнула и бросила на Джулиана смеющийся взгляд.

– А какая-нибудь шторка у тебя найдется? – почти касаясь губами его уха, шепнула она.

– Да, – прошептал он в ответ, притянув ее к себе. – Конечно.

А потом он поцеловал ее долгим нежным поцелуем. Прямо у всех на виду, даже не потрудившись задернуть шторку. Потому что теперь им уже не было нужды скрываться. Ни друг от друга. Ни от всего остального мира.

Ну а может, еще и потому, что, несмотря на свои очки и прилизанные волосы, ее муж так и остался тем, кем он всегда был, – пройдохой.

Но другого она не хотела.