Текст книги "Пиратский остров; Молодые невольники"

Глава LXXV. Хаджи

Поздно вечером на второй день их пребывания в селении в ворота постучались два всадника, прося гостеприимства. Долго за полночь сидели купцы с вновь прибывшими гостями и тамошним шейхом. Несмотря на это, они поднялись до рассвета, в намерении продолжить путь. Белым невольникам принесли завтрак с приказанием поесть как можно скорее, чтобы помогать хозяевам в приготовлениях к дороге. Тут же им было сказано, что их отвезут назад в Сахару и там продадут.

– Идти назад или лучше умереть? – спросил Колин. – По-моему, умирать все равно придется, а смерть предпочтительнее, чем все эти ужасы странствования по пустыне.

Никто не отвечал, всеми овладело отчаяние. Купцы вынуждены были сами оседлать для них ослов, и именно в ту минуту, когда они прибегали к насильственным средствам, чтобы посадить своих непокорных невольников верхом, им сообщили, что некий хаджи-пилигрим желает переговорить с христианами. Вскоре после этого показался один из всадников, прибывших в прошлую ночь. Медленными шагами приблизился он к невольникам.

Хаджи был высокий, почтенного вида араб, с длинной седой бородой, закрывавшей почти всю грудь. Он совершил путешествие к гробу Мухаммеда и потому имел право на уважение и гостеприимство всякого истинного мусульманина, где бы ни странствовал. Через кру в качестве переводчика он задал пленникам много вопросов и, по-видимому, искренне проникся судьбой несчастных, стоявших перед ним.

Хаджи выяснил название корабля, на котором они потерпели крушение, сколько времени пришлось провести им в неволе, как обращались с ними и почему у них такой жалкий и изнуренный вид. После этого старик стал расспрашивать их о родственниках и друзьях. Гарри рассказал ему, что у него и у Колина есть родители, братья и сестры, которые теперь, вероятно, оплакивают их смерть, что они и остальные товарищи непременно будут выкуплены, если только кто-то возьмется доставить их в Могадор, и что их теперешние владельцы давали такое обещание, но наслушались глупых советов и передумали.

– Постараюсь сделать все, чем смогу помочь, – сказал хаджи, выслушав рассказ Гарри, переданный ему кру. – Одному из ваших соотечественников я обязан благодарностью и хочу заплатить ему за это. Когда я захворал в Каире и терпел недостаток даже в пище, офицер с английского корабля подал мне золотую монету. Эта монета сохранила мне жизнь и была причиной моего счастья, потому что с ее помощью я мог продолжать свое путешествие и доехать до друзей. Мы все дети одного Бога и наша обязанность – помогать друг другу. Погодите, я переговорю с вашими хозяевами.

Старый пилигрим обратился к трем купцам и сказал:

– Друзья мои, вы дали слово доставить этих христианских пленников в Могадор, где за них дадут выкуп. Разве вы нечестивцы и не боитесь Бога, раз нарушаете данное слово?

– Мы боимся, чтобы они не обманули нас, – отвечал один из купцов. – Боимся также привезти их во владения императора Марокко – тамошнее правительство может отнять пленников, не дав нам никакого вознаграждения. Мы бедные люди и почти все наше имущество пошло в уплату за этих невольников. Нельзя же требовать, чтобы по их милости мы разорились?

– Вы нечего не потеряете, если только доставите их с собой в Могадор. Они принадлежат к государству, правительство которого не терпит, чтобы его подданные оставались в неволе. В Могадоре нет английского купца, который отказался бы дать за них выкуп, а если бы кто посмел отказать, то потом не осмелился бы показаться у себя на родине. Нигде вы не выгадаете за них большего вознаграждения, чем в Могадоре.

– Но они могут выдать себя губернатору – и нас просто выгонят из Могадора, не заплатив ни одного доллара. Ведь бывали такие случаи. Вот и добрый шейх здешнего селения лично знает арабского купца, с которым именно так и обошлись. Он разорился, а губернатор получил выкуп за его невольников и положил себе в карман.

На такой аргумент хаджи возразить не мог, однако скоро оправился и придумал план, как устранить и это затруднение.

– А вы не везите их в Марокко прежде, чем получите выкуп, – предложил он. – Пусть двое из вас остаются с ними здесь, а третий едет в Могадор с письмом от этого юноши к его друзьям. Ведь вы до сих пор не получили доказательств, что он вас обманывает, и, следовательно, как честные люди не имеете права нарушать без причины своего обещания. Отвезите письмо в Могадор, и если вам не заплатят выкупа, то поступайте с ними как знаете. Тогда, по крайней мере, вина падет не на ваши головы.

Бо-Музем, младший из купцов, тотчас принял сторону пилигрима и энергично поддержал его предложение. Он заметил, что Агадир, пограничный город империи Марокко, находится в одном дне пути от них, а оттуда до Могадора всего три дня езды. Старшие купцы несколько минут потолковали между собой и потом один из них объявил, что они решаются последовать совету хаджи. Пускай Бо-Музем отправляется в Могадор с письмом от юноши к его дяде.

– Скажи юноше, – сказал купец, обращаясь к переводчику, – скажи ему от моего имени, что если выкуп не будет уплачен, то по возвращении Бо-Музема он умрет. Передай ему это.

Кру сообщил это Герри Блаунту, который, не поморщившись, согласился на условие. Клочок грязной, измятой бумаги, перо из тростника и что-то вроде чернил были поставлены перед молодым мичманом. Пока он писал письмо, Бо-Музем готовился в отъезду. Гарри взял перо с полным сознанием, что вся надежда на освобождение зависит от того, чтобы дать знать об их положении кому-нибудь из соотечественников в Могадоре. С большим трудом нацарапал он следующие строки:

«Сэр, два мичмана с корабля флота Ее Величества, потерпевшего несколько недель тому назад крушение близ мыса Бланко, и два английских матроса находятся теперь в плену, в небольшом городе, в одном дне пути от Агадира. Податель этого письма есть один из наших владельцев, он отправляется в Могадор с поручением разузнать, найдется ли кто из желающих выкупить нас, и если ему не удастся найти человека, который захотел бы дать за нас выкуп, то пишущий эти строки будет убит. Если вы не можете или не захотите уплатить за нас выкуп по сто пятидесяти долларов за каждого, то, умоляю вас, направьте этого подателя к кому-нибудь другому, кто, по вашему мнению, согласится нас выкупить. Третий мичман с того же корабля и еще английский моряк находятся также в плену, в одном дне пути южнее от этого места. Может быть, податель этого письма, Бо-Музем, согласится перекупить их, если только согласны будут и за них дать выкуп.

Гарри Блаунт».

Сложив это письмо, Гарри сделал надпись: «Любому английскому купцу в Могадоре».

Когда письмо было кончено, Бо-Музем сидел уже на лошади, готовый к отъезду. Взяв письмо, купец пожелал напомнить Гарри, что если его поездка в Могадор окажется безуспешной, то никто другой, кроме Гарри, не поплатится за понесенные им расходы. Дав обещание вернуться через неделю и попросив товарищей присмотреть и за его собственностью, Бо-Музем отправился в Могадор.

Глава LXXVI. Путешествие Бо-Музема

Бо-Музем был честный человек, хоть и купец, и во всех торговых сделках был честен и того же требовал от других. В Могадор он отправился со слабой надеждой, что уверения молодого англичанина оправдаются на деле, и с твердой решимостью лишить лжеца жизни, если убедится в его обмане.

Он гораздо сильнее верил в слова шейха, чем в россказни пилигрима, уверявшего, что белые невольники наверняка найдут друзей, которые дадут за них выкуп. В путь он двинулся отчасти из строгого понимания чувства долга. Дав обещание, пусть даже белым невольникам, он считал себя обязанным употребить все старания исполнить слово и, лишь убедившись в обратном, получал право отказаться от него.

С настойчивостью и самоотверженностью, столь свойственным его племени, совершал свое путешествие араб. Перевалив через отроги Атласских гор, под вечер на третий день он добрался до обнесенного стенами городка в трех часах езды от крупного порта Могадор. Тут Бо-Музем остановился на ночлег, намереваясь завтра на рассвете въехать в Могадор. При въезде в селение он встретил человека, лицо которого показалось ему знакомым. Действительно, это был тот самый гуртовщик, который несколько дней назад купил у него двух невольников, Джима и Теренса.

– О, друг, ты разорил меня! – воскликнул гуртовщик после первых приветствий. – Я лишился этих проклятых неверных собак, которых ты продал мне, и теперь совсем пропащий человек.

Бо-Музем просил объясниться, что это значит.

– После вашего отъезда я старался получить какую-нибудь выгоду от этих неверных, но они отказались повиноваться. Я убедился, что они готовы скорее умереть, чем принести мне пользу. Я человек бедный, следовательно, не мог кормить их даром, и хоть чувствовал большое желание убить их, однако знал и то, что смерть их не принесет мне выгоды. На другой день после расставания с вами я получил уведомление из Могадора, по которому мне требовалось незамедлительно прибыть туда по одному очень важному делу. Полагая, что там найдется какой-нибудь безумец из неверных христиан, который захочет дать мне выкуп за своих нечестивых земляков, я захватил с собой и купленных у тебя белых псов-невольников. Они заверяли меня, что если я доставлю их к английскому консулу, то он непременно даст за них хороший выкуп. Когда мы въехали в Могадор и вступили в дом консула, эти собаки объявили мне, что они свободны и что я не смею взять их оттуда. Ни одного пиастра я не выручил за все свои хлопоты и расходы. Губернатор Могадора и император Марокко находятся в самых лучших отношениях с правительством этих неверных и ненавидят нас, пустынных арабов. Нет справедливости для нас в Могадоре! Если и вы привезете с собой невольников туда же, то точно так же потеряете их безвозвратно.

– Я не доставлю их в Марокко до тех пор, пока не получу выкупа.

– Да тебе не получить выкупа в Могадоре – их консул не заплатит ни одного доллара, но постарается освободить их даром.

– Но у меня есть письмо одного из пленников к его дяде – богатому купцу в Могадоре. Дядя заплатит выкуп.

– Пленник обманул тебя. У него нет никакого дяди, и я скоро докажу тебе, что это так. Сюда приехал могадорский жид, который знаком со всеми иностранными купцами и знает их языки. Пойдем к нему, ты и покажешь ему письмо.

В страхе, как бы и в самом деле его не обманули, Бо-Музем тотчас согласился на это предложение и вместе со скотоводом отправился в тот дом, где остановился могадорский еврей. Когда показали приезжему письмо и спросили, к кому оно написано, он отвечал:

– Любому английскому купцу в Могадоре.

– Бисмилла! – воскликнул Бо-Музем. – Не могут же все английские купцы быть дядями молодой собаки, которая написала это письмо. Ну а скажи мне, не знаешь ли ты в Могадоре купца по имени Ради-Бога-Выкупите-Нас?

Жид улыбнулся и, с трудом сдержавшись, чтобы не расхохотаться во все горло, объяснил на арабском языке настоящее значение английских слов. Тут Бо-Музем окончательно убедился, что пленники его надули.

– Дальше я не поеду, а возвращусь к своим товарищам, – сказал он скотоводу, распростившись с евреем. – Мы убьем собаку-христианина, который написал это письмо, и продадим двоих остальных за сколько придется.

– Так лучше всего, – подтвердил скотовод. – Они не заслуживают свободы, и да покарает Аллах всякого правоверного, который после этого вздумал бы помогать им!

На другой день рано утром Бо-Музем тронулся в обратный путь, возблагодарив Аллаха за то, что по милости Бога так скоро обнаружились ложь и плутни, которыми хотели его запутать. С ним вместе выехал и скотовод, которому будто случилась надобность отправиться по той же дороге.

– Первых христиан, которые мне попадутся под руку, я сейчас же куплю, – сказал скотовод по дороге.

– Бисмилла! – воскликнул Бо-Музем. – Как странно! Я было подумал, что тебе они и без того порядком насолили.

– Оно так и есть, – подтвердил гуртовщик. – Очень понятно, почему я хочу еще накупить их: мне хочется отомстить этим неверным собакам – вот что заставляет меня покупать их. Я заставлю их работать, пока они не состарятся и не потеряют последние силы, тогда я закопаю этих псов живьем в могилу.

– В таком случае купи и наших, – предложил Бо-Музем. – Мы продадим их оптом всех, кроме одного – лжеца. Я убью того, кто написал письмо, ибо бородой пророка поклялся сделать это!

Оба определенно желали скорее свершить торг и потому быстро сошлись на условиях: скотовод обещал дать за каждого невольника по десять долларов и по четыре лошади, соглашаясь и на то, что один из его пастухов пригонит в назначенное место запроданный табун. Вот теперь простака Бо-Музема надули не на шутку: вся история о вероломном поступке Теренса и Джима была чистейшая ложь.

Глава LXXVII. Раис-Мурад

Прошло шесть дней. Все это время с белыми невольниками хорошо обращались – гораздо лучше, чем когда-либо с тех пор, как они потерпели крушение. Рабы не страдали от жажды, да и пищи получали более, чем требовалось.

На шестой день после отъезда Бо-Музема его товарищи в сопровождении незнакомого мавра пришли посмотреть на пленников. Тотчас морякам приказали подняться. По тщательности, с которой их осматривал гость, они заподозрили, что тут опять что-то не так и что, вероятно, мавр хочет купить их. На мавре был богато вышитый кафтан, а на шелковом кушаке висела дорогая сабля. Красивые короткие сапоги из марокканского сафьяна выглядывали из-под широких шаровар самого лучшего атласа, на голове красовался тюрбан из дорогой шелковой материи ярко-пунцового цвета. Судя по почтительности, оказываемой ему купцами, надо было полагать, что он очень важная особа. Это было заметно и по многочисленной свите, сопровождавшей его верхом на превосходных арабских лошадях. Все его вокруг обличало, что это большой человек и по богатству, и по влиянию.

Осмотрев невольников, важный мавр ушел с купцами и вскоре после этого кру узнал от одного из подчиненных мавра, что белые невольники сделались уже собственностью богатого незнакомца. При этом известии исчезли светлые надежды на свободу, на минуту усладившие души невольников. Как громом пораженные, простояли они несколько минут в молчании. Гарри Блаунт прежде всех пришел в себя, подстрекаемый необходимостью действовать.

– Где наши хозяева-купцы? – воскликнул он. – Они не могут, они не должны продавать нас! Идем все к ним! Следуйте за мной.

Бросившись из хлева, отведенного им в качестве жилища, молодой англичанин в сопровождении товарищей направился прямиком к дому шейха, где остановились купцы и мавр. Разбитые надежды и отчаяние тревожили моряков, так что арабским купцам пришлось вытерпеть щедрый град укоров, которыми те осыпали их.

– Почему вы продали нас? – закричал кру, когда вышли купцы. – Не вы ли давали обещание доставить нас в Могадор и не ваш ли товарищ поехал получать за нас выкуп?

Купцы тем временем пребывали в полном довольстве собой и своей судьбой и, следовательно, желали жить в мире со всем миром. Они только что уладили дело с большой выгодой для себя, и это доставляло им большое удовольствие, а потому не прочь были и другим сделать приятное. Сверх того, арабы никогда не желают выглядеть виновными даже в глазах пленных христиан – вот еще причина их снисходительности и готовности пуститься в объяснения.

– Положим, – начал один из них, – положим, что наш товарищ Бо-Музем отыщет человека в Могадоре, который согласится дать за вас выкуп. Но сколько, как вы думаете, мы получили бы за вас?

– Сто долларов за меня, – отвечал кру. – И по ста пятидесяти за каждого из остальных.

– Так, но за это мы должны возиться с вами и тратиться на дорогу, да?

– Разумеется.

– Ну вот видите ли, а Раис-Мурад, богатый мавр, заплатил нам сразу по сто пятидесяти долларов за каждого из вас. Сами посудите, что мы были бы за дураки, если бы потащились с вами в Могадор того ради, чтобы получить гораздо меньше денег, приобрести кучу хлопот и еще тратиться на ваше содержание? Теперь вы уже не наши невольники, а принадлежите Раис-Мураду.

Когда кру сообщил это другим морякам, они поняли, что все дальнейшие переговоры будут напрасны и что они должны покориться судьбе и стать невольниками Раис-Мурада. По желанию Гарри, кру попытался разведать, в какую сторону повезет их мавр, но добился лишь одного ответа, что Раис-Мурад знает что делает и не имеет привычки советоваться с невольниками. Некоторые спутники мавра уже отправились вперед, рабам же было приказано возвращаться скорее в свой хлев, где их ждет обед. Вместе с тем отдан был приказ есть скорее, потому что они вскоре предстояло отправиться в дальнее путешествие.

После такого удара судьбы ни у кого, разумеется, не было аппетита. Матрос Билл с отчаянием объявил, что с этих пор и куска в рот не положит.

– Полно, Билл, не унывай! – сказал Гарри. – Не все еще надежды для нас потеряны.

– Где они? Где эти надежды? – воскликнул Колин. – Я не вижу ни одной.

– Знаете, если мы будем переходить из рук в руки, так, пожалуй, когда-нибудь попадем к такому хозяину, который и сам захочет доставить нас в Могадор.

– И только-то? В этом-то и состоят все твои надежды? – спросил Колин. – Вспомните только о Джиме – у него было пятьдесят хозяев, десять лет он томился в рабстве, а все еще не получил воли, да и надежды на это нет.

– Неужто мы спокойно отправимся вслед за новым хозяином? – осведомился Билл.

– Непременно, – отвечал Гарри. – Я уж и так чересчур много упрямился, довольно с меня. За упрямством всегда следуют побои. И без того вся моя спина исполосована в кровь. На будущее время я намерен только тогда сопротивляться силе, когда мне представится надежда что-нибудь выиграть, в противном же случае наше упорство – пустая угроза.

Раис-Мурад не имел лишних лошадей для вновь приобретенных невольников и, желая как можно скорее добраться до места назначения, купил четырех маленьких, но крепких лошадок у шейха. Пока он хлопотал о лошадях и готовился в путь, невольникам приказано было торопиться с обедом.

Хотя Гарри и уговорил товарищей не противиться приказаниям нового хозяина, все они с большой тоской услышали, что он немедленно забирает их с собой. На все расспросы кру был один ответ:

– Только Богу все известно – зачем вы хотите знать более того, что Он открывает вам.

В ту минуту, как лошади были выведены и все было готово к отъезду, у ворот произошла суматоха и в город въехал Бо-Музем, сопровождаемый скотоводом.

Глава LXXVIII. Возвращение Бо-Музема

Завидев Бо-Музема, белые невольники издали вопль и бросились к нему навстречу.

– Кру! – закричал Гарри. – Спроси у него, получил ли он выкупные деньги за нас? Если получил, то мы свободны, и они не смеют уже продавать нас.

– Вот, вот он! – закричал старик Билл, указывая на скотовода, ехавшего рядом с Бо-Муземом. – Спросите у этого человека, куда он девал брата Джима и мастера Теренса?

Гарри и Колин повернулись к человеку, от которого Билл требовал сведений, и узнали в нем гуртовщика, которому были проданы Теренс и Джим. Негр не имел времени переводить на арабский язык эти вопросы, потому что чем ближе подъезжал Бо-Музем к воротам, тем сильнее закипала в нем ярость. При виде белых невольников он вне себя закричал:

– Христианские собаки! Вы обманули меня! Пускай соберутся все мужчины, женщины и дети, живущие в этом городе, пускай все будут свидетелями лютой участи, вполне заслуженной этим неверным лжецом! Пусть все увидят казнь раба, который ложно показывал, что у него есть дядя в Могадоре по имени Ради-Бога-Выкупите-Нас! Вот как Бо-Музем покарает неверную собаку, обманувшую его!

Как только рассвирепевший Бо-Музем перевел дух, несколько голосов закричало ему, что белые невольники проданы, в их числе и племянник дяди Ради-Бога-Выкупите-Нас, и проданы даже по более выгодной цене, чем они надеялись сбыть их в Могадоре.

Если бы Гарри Блаунт не оказался в числе проданных, то Бо-Музем был бы вполне доволен новостями, но теперь он объявил, что его товарищи не имели полномочий располагать товаром без его согласия и что он имеет точно такое же право, как и они, распоряжаться рабами, а обманувшая его собака не должна быть продана, но понесет заслуженную кару за то, что по милости этих обманов Бо-Музем предпринял такое продолжительное и бесплодное путешествие.

Тут выступил Раис-Мурад. Мудрый мавр мигом уловил все обстоятельства спорного дела и немедленно отдал приказание своим спутникам окружить белых невольников и под этим прикрытием вывести их из стен города. Бо-Музем хотел было помешать этому распоряжению, но все окружающие воспротивились его намерению. Помог и местный шейх, который объявил, что не допустит пролития крови ни одного из людей, пользовавшихся его гостеприимством. Невольники были посажены на лошадей, приготовленных для них, и выведены за ограду, оставив Бо-Музема к бешенстве от бессильной жажды мщения. Один только человек вполне сочувствовал его ярости – это был скотовод, купивший уже Теренса и Джима и желавший приобрести и остальных троих белых. Подъехав к мавру, он закричал, что эти рабы составляют уже его собственность, потому как он купил их вчера и дал за каждого по четыре лошади и по десять долларов. Громко протестовал скотовод против того, что его надули, как он называл неудавшийся торг, и грозил, что приведет двести человек и силой заберет свою собственность. Раис-Мурад, не обращая внимания на эти угрозы, приказал своим подчиненным отправляться в дорогу, и хотя наступала уже ночь, он пустился в путь по направлению в Агадиру. Но перед отъездом мавр мог видеть, что его враг-скотовод поскакал в противоположную сторону, прямо к своему селению.

– Очень хотелось бы расспросить этого молодца о Джиме и Теренсе, но теперь уже поздно, – сказал Колин.

– Да, слишком поздно, – подтвердил Гарри. – Правду сказать, мне очень хотелось, чтобы вместо мавра нас купил он. Тогда мы все были бы вместе. Но что думать о последнем повороте колеса фортуны?

– Признаюсь, мне это доставляет удовольствие, – отвечал Колин. – Прежде мы приходили в отчаяние от того, что мавр купил нас, а вышло, что мы ошибались. Если бы он не купил нас, то Гарри был бы теперь убит.

– Билл, а что ты об этом думаешь? – осведомился молодой шотландец, обращаясь к старому матросу.

– А ничего. Теперь я не намерен ни думать, ни надеяться.

– Смотрите-ка, теперь мы направляемся прямиком к Могадору, – заметил кру, поглядывая на северо-запад.

– И правда, – подтвердил Гарри, глянув в ту же сторону. – Неужели, однако, мы окажемся в Могадоре, несмотря ни на что? Если так, то надежда нам улыбается.

– Но Бо-Музем никого там не нашел, кто бы согласился выкупить нас, – заметил Колин.

– Так ведь он и не доехал до Могадора, – возразил негр. – Он не успел бы вернуться так скоро.

– Я думаю, что кру прав, – заметил Гарри. – Нам говорили, что Могадор в четырех днях пути отсюда, а со времени отъезда Бо-Музема прошло всего шесть.

Разговор был прерван маврами, постоянно понуждавшими их ехать скорее. Ночь была очень темная, но Раис-Мурад не позволял сбавлять ходу. Матрос Билл объявил, что не привычен плавать на таком «сухопутном челноке» и удерживался на лошади, которая неслась вскачь, только благодаря тому, что крепко ухватился обеими руками за ее гриву. Путешествие продолжалось до полуночи, пока старый матрос, устав до предела от непривычной верховой езды, не натянул поводья и не сошел наземь. Напрасно мавры старались заставить его продолжить путь – моряк отвечал, что если его опять посадят на лошадь, то он наверняка свалится и шею себе сломает. Когда об этом донесли Раис-Мураду, он рассердился и потребовал объяснить причины промедления. Кру попытался их растолковать. Когда выяснилось, что один из его невольников мог объясняться по-арабски, досада мавра вмиг исчезла.

– Хотите ли вы со своими товарищами обрести свободу? – спросил Раис-Мурад.

– Каждую минуту мы о том только и молим Бога, – отвечал кру.

– Так растолкуй же этому глупцу, что на этом месте свободы не отыщешь: чтобы получить ее, надо следовать за мной.

Негр немедленно передал эти слова белым.

– Ничего больше не хочу слышать о свободе, – отвечал Билл. – И без того вдоволь наслушался. Если кому из них взаправду охота дать нам свободу, то пускай дает, а не обещает.

Старый моряк оставался непреклонен. Ни убеждения, ни угрозы не могли заставить его двинуться дальше, и Раис-Мурад принужден был приказать своим спутникам остановиться на отдых, решив провести остаток ночи в этом месте.

Всадники сошли с лошадей и расположились лагерем. Утомленные продолжительной и мучительной скачкой, Гарри и Колин все же не могли заснуть: надежда на свободу таким ослепительным светом засияла перед их глазами, что у них пропала охота спать. Не слова и не обещания Раис-Мурада внушали им надежду – они потеряли уже веру в слова людей. Их чаяния основывались на убеждении, что они направляются к Могадору и что мавр очень умный и смышленый человек, который хорошо осознает возможность заработать хорошие деньги, доставив английских подданных в порт, где за них наверняка дадут богатый выкуп.