Текст книги "Продолжение праздника крови"

Глава 18

Уничтожение дома сэра Френсиса Варни огнем. – Прибытие военных и вторая толпа.

Не прошло много времени до того, как мятежники направили свою энергию в другое русло. Их разозлило то, что они не нашли вампира. Многие считали, что он все еще в доме, другие были другого мнения и считали, что он уже убежал, используя какие-то способности, присущие вампирам.

– Подожжем дом, и сожжем его, – сказал один.

– Сожжем дом!

– Сожжем логово! – стали раздаваться крики со всех сторон, толпа опять засуетилась, ею двигало желание попроказничать, казалось, что это было их главное желание.

– Сожжем его до тла, сожжем до тла! – только такие слова и слышались из толпы. Эти слова разнеслись по всему дому как дикий огонь, никто больше ни о чем не думал, все бегали туда и сюда в замешательстве.

Толпа не выказывала никакого страха ответственности, поэтому они приступили к работе с энтузиазмом. Они работали очень дружно, результатом их работы стали кучи горючих материалов, которые были собраны за короткое время со всех концов дома.

Вся старая мебель, какую только удалось найти была свалена в кучу, в нее был добавлен хворост, а также стружки, которые были найдены в погребе.

– Все в порядке! – прокричал восторженно один человек.

– Да, – ответил второй, – все в порядке, все в порядке! Поджигайте, и он будет выкурен, если не сожжен.

– Пусть все выйдут из дому, – закричал один из наблюдателей.

– Да, да, – закричали еще несколько человек, – дайте всем возможность выбраться. Пройдите по дому и предупредите всех.

– Очень хорошо, давайте мне свечу, я пройдусь по дому, а когда вернусь, уверенный, что в доме больше никого нет, подожгу его.

Все согласились с этим, выкрикивая шумное одобрение и свечу передали этому мужчине, он поднялся по лестнице, выкрикивая громким голосом:

– Выходите! Выходите! В доме пожар!

– Пожар! Пожар! Пожар! – постоянно кричала хором толпа, с небольшими интервалами.

Еще примерно через десять минут, раздался крик: «Все в порядке, дом пуст» с верха лестницы, и человек быстро спустился в гостиную.

– Поспешите ребята, поджигайте уже, потому что я вижу, что из города идут красные мундиры.

– Ура, ура! – кричала разъяренная толпа. – Огонь, огонь, сжечь дом! Сжечь вампира! Сжечь дом до тла, сжечь до тла! Посмотрим, сможет ли он противостоять огню.

Среди этой суматохи всех осветило яркое пламя, потому что кучу подожгли.

– Ура! – закричала толпа. – Ура! – и они стали маньякально танцевать вокруг дома. Они были похожи на кучу диких индейцев, которые танцевали вокруг их жертв, предназначенных для жарки, или на каких-то демонов на адском пиру.

Факелы были приложены в двадцати разных местах, но теперь пламя воссоединилось и вскоре стало вздыматься в небо. Те, кто были в гостиной стали оттуда поспешно выбегать. Это было нужно, чтобы спастись. Тех кто это делал не нужно было убеждать бежать быстро, потому что огонь распространялся с большой скоростью и бурно.

– Бросайте столбы и дрова, бросайте хворост, – кричали кто-то из толпы, и вот, все было сделано почти магически. Они побросали хворост и дрова, запасенные на зиму, ко всем дверям, особенно к парадным. Более того, они даже посрывали двери с хозяйственных построек и бросили их в огонь, который сейчас уже начал достигать верхних этажей.

– Ура – огонь! Ура – огонь!

Из толпы раздался громкий победный крик, когда они видели как распространяется пламя, которое с шумом вырывалось из дверей и окон дома.

– Где же вампир сейчас? – закричал кто-то.

– Ха! Где он? – сказал другой.

– Если бы он был там, – сказал человек, указывая на пламя, – я думаю, там бы у него была теплая койка, и слишком мало воды для кипечения в чайнике.

– Ха, ха! – какой веселый этот старик Боб Мейсон; он всегда откалывает шутки; он бы шутил даже если бы его жена умирала.

– В каждой шутке есть доля правды, – сказал другой, – и по-моему, Боб Мейсон бы не очень горевал, если бы его жена должна была умереть.

– Умереть? – сказал Боб, – она и я жили и ссорились ежедневно на протяжении тридцати пяти лет, и если этого недостаточно, чтобы человеку опротивел брак и его жена, повестье меня, вот и все. Я говорю вам, я устал.

Это было сказано с видимой искренностью, и несколько человек засмеялось от сердечности старика.

– Очень хорошо, – сказал старик, – очень хорошо смеяться над вещами, которые ты не понимаешь, но я знаю, что это не шутка, ни капельки. Я скажу вам что это, соседи, я никогда не делал в жизни большей ошибки чем эта.

– Чем какая?

– Связать себя женщиной.

– Почему, ты бы женился завтра, если бы твоя жена должна была умереть сегодня, – сказал один.

– Лучше бы я женился на вампире. А что до моей старухи, Господи, Господи, пусть ее жизнь заберет сэр Френсис Варни. Если вампир не умирает, значит он не хочет, а значит у него нормальные бабы, не такие как моя.

Вдруг их внимание привлек громкий крик, и посмотрев в направлении, откуда он исходил, они увидели большую группу людей, приближающихся к ним; с одной стороны толпы был виден длинный ряд красных мундиров.

– Красные мундиры! – закричал один.

– Военные! – закричал другой.

Было ясно, что это были военные, которых разместили в городе для подавления беспорядков, и которых теперь вели к дому сэра Френсиса Варни, чтобы очистить дом и спасти имущество.

Как мы уже сказали, их сопровождало большое скопление людей, которые шли посмотреть: что происходит, потому что они увидели, что пылает дом сэра Френсиса Варни и решили при этом поприсутствовать. Военные, видя беспорядки в дали, и пламя, исходящее из окон, поспешили к месту этих буйных событий на самой большой скорости.

– Вот они, – сказал один.

– Чтобы увидеть, что произошло.

– Да, они могут вернуться и сказать, что мы сожгли до тла дом вампира, ура!

– Ура! – закричала толпа продолжительно. Этот крик достиг ушей военных.

Офицер приказал идти быстрее и солдаты ответили на эти слова более быстрым шагом.

– Им нужно было прийти пораньше, сейчас уже нет смысла, они пришли слишком поздно.

– Да, они уже слишком поздно.

– Я хотел бы знать, может ли вампир дышать в дыму и жить в огне, – сказал один.

– Должно быть он может это делать, если он выдерживает пули, насколько нам известно, его нельзя убить; но тем не менее он будет уничтожен, если до него дотронется огонь, хотя он может вынести почти все.

– Значит он может.

– Ура! – кричала толпа, когда высокое пламя вырывалось из верхних окон дома.

Огонь уже поднялся наверх, и не оставалось никакой надежды, кроме надежды на чудо, спасти хоть какие-то предметы, которые остались в особняке.

– Ура! – кричала толпа, которая шла рядом с военными.

– Ура! – кричала другая в ответ.

– Быстрый марш! – сказал офицер громким командным тоном. – Очистите дорогу! Очистите дорогу, – закричал он.

– Да там для вас хватит комнат, что вы так кричите? – сказал старик Мейсон.

Все стали смеяться над офицером, который не обращал внимания на слова, но приказал своим людям остановиться перед пылающим домом, который сейчас был весь объят пламенем.

Толпа, которая сопровождала военных, теперь смешалась с толпой, которая подожгла дом сэра Френсиса Варни перед тем как военные пришли сюда.

– Стоять! – закричал офицер и солдаты, подчинившись команде, остановились, и выстроились в две шеренги перед домом.

Потом было еще несколько команд, данных подчиненным, и группа солдат во главе с сержантом была направлена, чтобы обойти вокруг дома и прилегающей к нему территории.

Какое-то время офицер молча смотрел на горящий дом; потом, повернувшись, он тихо произнес, посмотрев на толпу:

– Мы пришли слишком поздно.

– Да, слишком.

– Дом почти уничтожен.

– Так точно.

– И те, кто пришли с нами неотделимо смешались с другими, с теми, кто и произвел это незаконное действие, их теперь нельзя отличить друг от друга.

– А если бы и можно было, то нельзя было бы определить, кто конкретно это делал, а кто этого не делал. Сейчас ничего нельзя доказать.

– Точно.

– Я не буду пытаться арестовывать их, если не будет каких-нибудь свидетелей.

– Это очень сложное дело.

– Очень.

– Этот сэр Френсис Варни считался вежливым порядочным человеком, – сказал офицер.

– В этом нет сомнений, но его окружили люди, которые спокойно могут перерезать горло, если у них будет такая возможность.

– Я думаю, что они на такое способны.

– Да, если толпа собирается против какого-нибудь человека, ему лучше всего покинуть это место раз и навсегда. Это очень опасно – идти против предрассудков толпы; ни один человек, которому дорога его жизнь, так бы не сделал. Это чистейший суицид.

Глава 19

Сожжение дома Варни. – Ночное происшествие. – Народное суеверие.

Офицер окончил свою речь и в этот момент вернулся отряд, посланный обойти вокруг дома и прилегающей территории, спокойно подходя к остальным, сержант вышел вперед, чтобы сделать рапорт своему старшему офицеру.

После того, как была отдана честь, он ожидал вопросов о том, что он видел.

– Итак, Скотт, что вы сделали?

– Я обошел вокруг здания, сэр, в соответствии с вашими инструкциями, но не видел рядом ни рядом с домом, ни на прилегающей к нему территории.

– Никаких посторонних, вы говорите?

– Никаких, сэр, никого.

– Ты не видел ничего, на основании чего можно было бы определить, кто совершил эту катастрофу?

– Нет, сэр.

– Вы спрашивали у людей, кто зажег огонь?

– Нет, сэр.

– Хорошо, тогда надо будет спросить. А что-нибудь ты вообще слышал?

– Ничего сэр, кроме того, что некоторые из них говорили, что сэр Френсис Варни продолжал существовать в огне.

– Господи!

– Так я слышал, сэр.

Сержант направился к людям, которые посмотрели на него с недоверием, потому что он подошел один, и они поняли, что он намеревался узнать, что они знали друг о друге, и на основании этих данных предъявить некоторым из них обвинение. Солдату эта работа не нравилась, он бы предпочел находиться в каком-нибудь другом месте.

Наконец сержант подошел к одному человеку, которого он поприветствовал и сказал ему:

– Вы знаете что-нибудь о том огне?

– Да, я знаю – это огонь.

– Это и я знаю.

– Друг мой, – сказал сержант, – когда солдат задает вопрос, он не ожидает грубого ответа.

– Но солдат может задать вопрос, на который можно ответить только грубо.

– Он может. Но это легко сказать.

– Тогда я так сейчас говорю.

– Тогда я вас больше не буду беспокоить.

Сержант сделал шаг или два и, обращаясь к толпе, сказал:

– Среди вас есть кто-нибудь, кто может рассказать что-нибудь о судьбе сэра Френсиса Варни?

– Его сожгли!

– Вы видели как он горел?

– Нет, но вообще мы его видели.

– В огне?

– Нет, до того как дом загорелся.

– В доме?

– Да, и никто не видел, чтобы он его покинул, поэтому можно сделать вывод, что он, должно быть, сожжен.

– Вы можете пройти и рассказать об этом моему командиру? Это все, что мне нужно.

– Меня арестуют?

– Нет.

– Тогда я пойду, – сказал человек и хромающей походкой вышел из толпы к сержанту. – Я пойду к офицеру, и скажу ему, что знаю, но я знаю очень мало, и никого не выдам.

– Ура! – закричала толпа, услышав это заверение; потому что сначала они испугались, что здесь что-то не так, и что некоторых из них идентифицируют как активных участников незаконных действий.

Сержант отвел этого человека к месту, где стоял офицер перед своими солдатами.

– Итак, Скотт, – сказал он, – что мы здесь имеем?

– Человека, который согласился дать показания, сэр.

– О! Хорошо, уважаемый, вы можете рассказать что-нибудь о беспорядке, который здесь творится?

– Нет, сэр.

– Тогда зачем же вы сюда пришли?

– Я так понял, что сержант хотел, чтобы кто-нибудь рассказал о сэре Френсисе Варни.

– Хорошо, расскажите.

– Я видел его.

– Где?

– В доме.

– Так, а вы видели как он покидал его?

– Не видел. И я думаю, что не видел никто.

– Где он был?

– Наверху, там он внезапно исчез, и никто не может сказать, куда он делся. Но никто не видел, чтобы он покидал дом. Все говорят, что он физически не мог уйти из дому, потому что никто этого не видел.

– Должно быть он сгорел, – сказал офицер задумчиво, – он не мог сбежать, думается, так, чтобы его не заметил никто из такой толпы.

– Можете быть в этом уверены, потому что я уже говорил, смотрели за каждой дыркой, за каждым окном или дверью, и они не видели, чтобы кто-то вылетел из дома.

– Вылетел? Я говорю о человеке!

– А я о вампире! – сказал мужчина небрежно.

– Вампире? Чушь, ерунда!

– О нет! Сэр Френсис Варни – вампир! В этом не может быть никаких сомнений. Вам нужно было его видеть, и вы бы все поняли. Вы бы увидели его огромные острые передние зубы, и спросили бы себя – для чего они? Вы бы быстро нашли ответ. Они для того, чтобы делать дырки в телах жертв, через которые они сосут их кровь!

Офицер несколько секунд смотрел на человека в изумлении, как будто он не верил своим ушам, затем сказал:

– Вы серьезно?

– Я готов в этом поклясться.

– Знаете, я слышал очень много о народных суевериях, и даже, думаю, что видел кое-какие из них; но это, несомненно, самое худшее из тех, что я слышал или видел. Вам лучше идти домой, мой друг, потому что то, что вы здесь находитесь – это полный абсурд.

– Несмотря ни на что, – сказал человек, – сэр Френсис Варни – вампир, кровопийца, человеческой крови кровопийца!

– Уходите, – сказал офицер, – и никому больше не говорите такие глупости.

Человек почти подпрыгнул от тона, которым это было произнесено, потому что офицер сказал это с гневом и пренебрежением, после того как услышал слова человека.

– Эти люди, – добавил он, поворачиваясь к сержанту, – крайне невежественны. Можно подумать, что мы пришли в деревню вампиров, а не в цивилизованное общество.

День заканчивался; последние лучи заходящего солнца сияли вверх и падали на верхушки деревьев. Над ними нависала темнота ночи. Толпа превратилась в пеструю кучу людей, стоящих тесно друг к другу, угрюмые и хмурые, глядя на то, что они сделали, на дело их рук. Военные вольно стояли перед горящей кучей, и своим порядком отличались от толпы, а еще их отличали их блестящее оружие, одежда и хорошая физическая форма.

Пламя охватило весь особняк. Не было ни одного окна или двери, из которой не вырывалась бы эта огненная стихия прямо в облака. Языкатое пламя вырывалось вперед со страшной скоростью.

Красное сияние пламени освещало все предметы на некотором расстоянии, особенно тогда, когда солнце село, и несколько облаков поднялись с горизонта и полностью закрыли его лучи; сумерек не было, и еще не было луны.

Местность была покрыта тьмой, горящий дом был виден на многие мили вокруг, и привлекал взгляды всех людей.

Принесли насосы для тушения пожара, но это было ни к чему. Не было воды, разве что в искусственных прудах. А до них еще нужно было добраться, и это при всей срочности дела.

Дом был полностью уничтожен перед тем, как их принесли, поэтому не было абсолютно никакого шанса спасти хоть что-нибудь. Даже если бы у них была вода, она бы им уже не помогла.

Поэтому люди просто праздно стояли рядом, делая замечания по поводу огня и толпы.

Те, кто стоял вокруг и на кого падало огненное сияние, выглядели как адские демоны, наблюдающие за распространением огня, о которых рассказывали христиане, что они ожидают тех, чья душа нечиста.

Это было странное зрелище. И здесь было много людей, которые бы более охотно посидели дома у камина, вместо того, чтобы стоять здесь, но ни один из них не выразил свои чувства соседям и ничего не сказал по этому поводу.

Никто не решался в одиночку идти через поля, где мог присутствовать сейчас дух вампира, потому что все они знали, что он ждет, чтобы внезапно атаковать их.

Нет, нет, ни один человек не вышел бы из толпы, чтобы самостоятельно пойти в деревню; они бы предпочли оставаться здесь всю ночь.

Шли часы, и дом, который вчера утром был величавым и хорошо обставленным особняком, сейчас был кучей тлеющего пепла. Пламя стихло и сейчас было больше дыма, чем пепла.

Пламя исчезло. Больше не было материала, который мог бы быть топливом. Но внезапно мгновенно вырвалось большое пламя, такое яркое и сильное, что осветило местность на несколько миль; это продолжалось не долго, потом пламя стихло.

Крыша, которая была построена так, что могла выдержать практически все, после горения в течение достаточно продолжительного времени, внезапно сдалась и упала вовнутрь со страшным треском.

После этого можно было сказать, что огонь стих, сжег все; то, что сейчас было видно, было всего лишь тлеющими угольками, которые тлели бы еще день или два, если бы их оставили. Густое облако дыма поднималось с остатков дома и окрашивало небо в черный цвет. Оно говорило наблюдателям, что дело сделано.

Глава 20

Возвращение толпы и военных в город. – Безумство толпы. – Месть бакалейщика.

По окончании пожарища или, скорее, после падения крыши, с окончанием великолепия зрелища, умы людей стали освобождаться от возбуждения, которое привязывало их к этому месту, и заставляло смотреть на бушевание стихии, которая очень правильно называется очень хорошим слугой, но очень плохим хозяином; и каждый может сейчас оценить истинность этих слов.

Сейчас здесь оставалось только слабое сияние тлеющих красных угольков; но его особо видно не было, потому что стены были построены слишком крепкими, чтобы упасть; они были прочными и стойкими, и не давали уголькам светить ярко.

Толпа стала чувствовать утомление и прохладу. Они стояли и ходили туда-сюда много часов, но конец пожара должен был когда-нибудь наступить. У них уже не было того возбуждения.

Офицер, видя, что здесь уже нечего делать, собрал солдат и вскоре было видно как они быстро двигаются. У него был приказ остановить любые беспрядки, которые он увидит, и спасти имущество. Но сейчас ничего из этого уже не нужно было делать. Все имущество, которое нужно было спасти, было уничтожено и толпа стала рассеиваться и направляться по домам.

Солдатам был дан приказ сомкнуть ряды и замаршировать, солдаты расторопно подчинились приказу, потому что им самим не хотелось оставаться здесь всю ночь.

Возвращение в деревню толпы, не прошло без происшествий; такие случаи – не редкость для таких как они. Военные быстро прошли туда, куда им было нужно, почти или вообще без приключений, которые могли произойти на этом затоптанном поле.

Но этого нельзя нельзя было сказать о горожанах и крестьянах, потому что в приподнятом настоении и развлекая себя по пути домой, они начали забавляться, как они это называли. Это подразумевало какие-нибудь шутки в действии, иногда серьезные.

Ночь в этот час была темна, особенно когда вокруг туда-сюда бродят столько людей, что вообще ничего не видно.

Было сделано очень много ошибок и просчетов. В одном случае множество людей пошли по дороге, которая привела их к ограде и глубой канаве; на самом деле это был очень глубокий и грязный ручей.

Здесь они остановились и захотели проверить ширину, но слабый свет обманул их надежды и ручей оказался не таким широким.

– О, я могу его перепрыгнуть, – заявил один.

– Я тоже, – сказал другой, – я это делал раньше и почему бы мне не сделать это сейчас.

На это ничего нельзя было ответить и многие из тех кто были здесь, минимум дюжина, были готовы прыгать.

– Если ты можешь это сделать, то могу и я, – сказал крепкий сельский житель, – так что я это сейчас сделаю.

– Чем раньше, тем лучше, – закричал кто-то сзади, – иначе у тебя не будет пространства для разгона, потому что все сюда идут; прыгай как можно скорее.

Это побудило прыгунов сразу стремительно побежать к краю канавы. Многие из них, из-за полной темноты, точно не видели, где была канава, поэтому после того, как сделали один или два шага, обнаружили себя по пояс в грязной воде.

Тем, кто прыгнули повезло не больше, потому что почти все прыгнули не далеко или, если и перепрыгнули, то все равно упали назад в воду, и были вытащены в ужасном состоянии.

– О, Господи! О, Господи! – закричал один бедный парень, с которого стекала вода и который дрожал от холода. – Я умру! О, ревматизм, у меня будет прекрасная зима. Я почти умер.

– Не шуми, – сказал другой, – и помоги мне вытереть грязь с глаз, я не могу видеть.

– Не обращай внимания, – добавил третий, – видя, как ты прыгал, я не думаю, что тебе нужно зрение.

– Вот такая охота на вампиров.

– О, это все – наказание. Кто знает, может быть он в этом воздухе, здесь не над чем смеяться, потому что я бы не удивился, если бы он был. Все-таки, как приятно.

– Как бы не было приятно тебе, – заметил один, – это полезно для многих.

– Почему?

– Почему? Посмотри сколько испорчено вещей, порваны пиджаки, уничтожены шляпы, сломаны головы и разорвана обувь. О, это ветер беды, который не приносит ничего хорошего никому.

– Об этом можешь говорить кому хочешь, только не мне.

Со стороны поля, где были кое-какие перелазы и калитки, крупный деревенский мужик поймал руками толстого владельца магазина таким способом, что сильно ударил его в живот; когда этот бедный мужик стал задыхаться в агонии, парень стал смеяться и сказал своим товарищам, которые были в такой же ситуации:

– Я говорю, Джим, посмотри на бакалейщика, держу пари, что он похож на рыбу, которую вытащили из воды.

Бедный владелец магазина на самом деле чувствовал себя как рыба, которую вытащили из воды, и, как он потом рассказывал, он чувствовал себя так, как будто ему в живот бросили красные раскаленные часы, чтобы они там остудились.

Бакалейщик мог отомстить своему мучителю, который сейчас потерял его из виду. Толстяк, начав дышать нормально и почувствовав уменьшение боли, поднялся на ноги.

– Я не буду Джонсом, – пробормотал он, – если не покажу ему как оскорблять уважаемого работника торговли. Он это запомнит. Я такую обиду ему не прощу. Просто сейчас темно, вот почему он на такое решился.

Наполненный ужасными мыслями и желанием отомстить, он смотрел из стороны в сторону, думая, что бы он мог сделать против цели его мести, но ничего так и не придумал.

– Стыдно, – пробормотал он, – что же я сделаю в ответ. Я бы ему рожу размазал.

Когда он говорил, он оперся руками на какой-то забор. Вдруг он заметил, что руки прилипли к забору, потому что его недавно покрыли смолой. Его осенила отличная идея.

– Если бы у меня было много такого материала, – подумал он, – я бы ему отплатил за то, что он мне сделал. Я это сделаю любой ценой. Я так решил. Я никому не позволю сбивать мое дыхание, и просто так зажигать мои внутренности. Нет, нет. Я отомщу ему.

После того как он осмотрел и пощупал забор, он обнаружил, что может соскрести совсем немного. Руками этого нельзя было сделать, они всего лишь измазывались. Поэтому он пошел поискать что-нибудь, с помощью чего можно было наскрести смолы.

– О, у меня есть нож, большой карманный нож, который мне и поможет, это как раз то, что мне нужно.

Он немедленно стал нащупывать его, но едва засунул руку в карман понял, что совсем не может продвинуть ее дальше или вытащить ее, потому что смола не позволяла этого сделать и его карман прилип к его руке как перчатка.

– Будь оно проклято, – сказал бакалейщик, – кто бы мог подумать! Как все получилось, будь проклят этот парень, он – причина всего этого. Я ему отомщу, сколько времени бы ни прошло.

Взбешенный бакалейщик вытащил свою руку, но не смог вытащить нож. Но вдруг он увидел что-то сияющее и нагнулся, чтобы поднять это. Затем он произнес довольным голосом:

– О, вот кое-что, что подойдет лучше.

Когда он пытался это поднять, его рука вошла во что-то мягкое.

– Господи! Что еще?

Он быстро убрал руку, и нашел, что она слегка приклеилась. Теперь он понял, что это было.

– Да, да. Та самая вещь. Конечно, должно быть люди специально положили ее сюда.

На самом деле он засунул руку в горшок со смолой, который был оставлен людьми, которые смолили забор, но были увлечены пожаром у сэра Френсиса Варни и забросили свою работу вместе со смолой, оставленной на тлеющем торфе, так что когда мистер Джонс, бакалейщик, засунул в нее свою руку, он обнаружил, что она была теплой.

Когда он сделал такое открытие, он опять погрузил руку в горшок со смолой, произнеся:

– Назвался груздем, полезай в кузов.

Он старался набрать как можно больше скользкого и липкого материала. Сделав это он направился к крупному деревенскому парню, который так оскорбил его, ударив по животу.

Вскоре он подошел к нему, потому что этот парень забавлялся, как они это называют, рядом, с несколькими товарищами, которые были его компаньонами. Он скользил вниз по берегу и наполовину погружался в мягкую грязь. В этой суматохе близко к нему незаметно подошел маленький бакалейщик.

– А! Мой маленький бакалейщик, – сказал деревенский парень, выставляя руку, чтобы поймать его и подтянуть к себе. – Ты подойдешь и сядешь рядом с твоим старым другом.

Когда он это говорил, он хотел втянуть мистера Джонса к себе, но этот человек ответил тем, что ударил деревенского парня ударом сразмаху в лицо полной смолы рукой.

– Вот, получи; теперь мы квиты; мы останемся друзьями после этого, правильно? Ты доволен? Ты запомнишь меня, я гарантирую.

Говоря это бакалейщик вытер руки о лицо упавшего человека и помчался с этого место на самой большой возможной для него скорости.

Ошеломленный деревенский парень неподвижно сидел мгновение или два, выкрикивая проклятия и ругательства, что-то бессвязно болтая, клянясь отомстить, веря в то, что то, что залепило его лицо – это всего лишь грязь; но когда он поднял руки и понял, что это было он закричал и замычал как стадо быков.

Он кричал своим компаньонам, что его глаза залеплены смолой; но они только смеялись над ним, думая, что он так с ними дурачится.

Он добрался домой только на следующий день, потому что всю ночь блуждал; и ему потребовалась неделя, чтобы смыть смолу с помощью масла; и всегда, когда он вспоминал свое засмоленное лицо, он вспоминал и слова бакалейщика, что он его никогда не забудет.

Итак, вся толпа после долгих хождений по полю в темноте со всеми происшествиями, которые обычно происходят на таких сборищах людей, наконец добралась домой.

Охота на вампиров стоила многим из них дорого, одежда была повреждена, шляпы потеряны, обувь отсутствовала и это причиняло многим мятежникам неудобство. Военные же скоро вернулись к своему месту дислокации. В конце концов люди успокоились и больше ничего в эту ночь не было слышно.