Текст книги "Продолжение праздника крови"

Глава 21

Отъезд Баннервортов из поместья. – Новый дом. – Джек Прингл-лоцман.

В тот самый вечер, когда дом сэра Френсиса Варни был сожжен толпой, другая сцена, другого рода, имела место в поместье Баннервортов, где хозяева этого древнего места покидали его.

Ближе к концу дня Флора Баннерворт, миссис Баннерворт и Генри Баннерворт готовились к отъезду из дома своих предков. Теперь собственником становился, как мы уже знаем, старый адмирал, который как-то по-загадочному завладел этим местом, хотя так он обычно и вел все свои дела.

Адмирал ходил туда-сюда по лужайке перед домом и время от времени смотрел в окна; затем, поворачиваясь к Джеку Принглу, он сказал:

– Джек, ты будешь охранником.

– Да, да, сэр.

– Доставь этих женщин в порт назначения; ты слышишь? И не перепутай направление, ты слышишь?

– Да, да, сэр.

– Этим судам нужно показать дорогу; и ты будешь лоцманом, капитаном и всем остальным; так что помни об этом и предугадывай шторм.

– Да, да, сэр. Мне хорошо знакомо это судно, и я также знаю навигацию; все те, кто захотят узнать, где они находятся, будут идти ко дну.

– Нет, нет, Джек; этого тебе делать не нужно; веди себя прилично. Джек, веди себя прилично.

– Ничего не бойтесь; я знаю их достаточно хорошо, мои глаза еще не вышли из строя.

– Что ты сказал? Что ты под этим имеешь в виду, ты, собака, а?

– Ничего, просто я могу читать сам, без очков; поэтому я могу отличить одно место от другого.

Внутри дома что-то двигалось и адмирал, за которым последовал Джек Прингл, вошли в замок. Генри Баннерворт был здесь. Они все были готовы уехать, как только за ними подъедет карета, которую адмирал заказал для них.

– Джек, ты, неуклюжий, где ты?

– Да, да, сэр, я здесь.

– Пойди и встань в таком месте, чтобы ты мог заметить карету, когда она поедет, и если увидишь ее, сообщи нам.

– Да, да, сэр, – сказал Джек, вышел из комнаты и залез на дерево, с которого было хорошо видно главную дорогу на большое расстояние.

– Адмирал Белл, – сказал Генри, – мы вам безоговорочно подчиняемся, и поступая так, я думаю, мы поступаем правильно.

– Ты увидишь это, – сказал адмирал. – Все честно и порядочно как и раньше; и то, что у нас получится, докажет это.

– Я надеюсь, вы не будете страдать от этих ночных визитов, – сказал Генри.

– Мне на них наплевать; но старый адмирал Белл не спускает флага перед врагами, какими бы уродливыми они ни были. Нет, нет, он не побежит от врага, а будет захватывать нок-рею за нок реей, ты знаешь.

– Адмирал, вы столько раз встречались с опасностью и видели столько волнений и конфликтов. Ваша жизнь сделала вас очень опытным.

– Да, иногда получаешь слишком много опыта, могу тебе сказать, когда видишь французские бортовые залпы.

– Осмелюсь сказать, тогда, что это скорее неудобно.

– Смерть по закону, – сказал адмирал, – вот как я называю останавливание их ценой собственной головы. Я не буду пытаться сам, хотя я часто видел как это делается.

– Могу сказать… Но вот идут Флора и моя мать.

Когда он говорил, Флора и мать вошли в комнату.

– Итак, адмирал, мы все готовы; и хотя мне жаль покидать старый замок из-за привязанности к этому месту, а с другой стороны хочется быть подальше от этого страха.

– И мне тоже, безусловно, жаль, – сказала Флора, – я думаю, что это радость – оставлять здесь друга, а не кого-то еще, если бы они заняли это место каким-либо образом.

– Да, это точно, мисс Флора, – сказал адмирал, – но мы еще догоним врага, можете быть в этом уверены. А теперь вы будете свободны от этих страхов. И сейчас, как вы и обещали сделать, нигде не показывайтесь.

– Мы вам пообещали, адмирал; и эти обещания будут добросовестно выполняться, могу вас заверить.

– Корабль, на корабле, на корабле! – закричал Джек.

– Какой корабль? – сказал с удивлением адмирал, и затем пробормотал. – Будь ты проклят, увалень! Разве я тебе не говорил вести себя прилично, ты, морская собака?

– Да, да, сэр, я так и делаю.

– Ты делаешь.

– Да, вот они. Идут наискосок слева по борту с переборками, как они называют стены, теперь между двумя деревьями справа по борту, теперь прямо на расстоянии в несколько сот морских саженей, их труба дымит как кратер горы Везувий, теперь наше судно спускается с горы.

– Хорошо, – сказал адмирал, – хватит. Теперь пойди, открой ворота и посвети лампой, когда увидишь, что они подъезжают, погаси ее.

– Да, да, сэр, – сказал Джек и исчез.

– Какое четкое описание, – сказал Генри о рапорте Джека адмиралу.

– О, это рапорт моряка. Я знаю, что он имеет в виду, это более живой и ясный жаргон для моих ушей, и Джек не может говорить по-другому, как вы видите.

К этому времени карета заехала во двор и все спустились к ней, чтобы покинуть это старое доброе место.

– Прощайте, адмирал.

– До свидания, – сказал адмирал. – Я надеюсь, что место, в которое вы направляетесь, понравится вам, я надеюсь на это.

– Я уверена, что вы постарались сделать так, чтобы нам там было приятно, и я очень уверена, что нам будет приятно.

– До свидания.

– Прощайте, адмирал Белл, – сказал Генри.

– Помните ваши обещания?

– Помню. До свидания, мистер Чиллингворт.

– До свидания, – сказал мистер Чиллингворт, который пришел попрощаться с ними, – счастливого пути, и да будете вы более счастливы там.

– Вы с нами не едете?

– Нет, у меня здесь есть важные дела, иначе я бы с огромным удовольствием поехал с вами. Но прощайте. Я думаю, что мы скоро увидимся, отважусь такое сказать.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Генри.

Адмирал закрыл дверь кареты, и, посмотрев вокруг, сказал:

– Джек, Джек Прингл, где ты, ты, собака?

– Я здесь, – сказал Джек.

– Где ты был?

– Я просто сбегал за табаком, – сказал Джек, – я его забыл и не мог уплыть без него.

– Травить тебя собаками; разве я тебе не говорил вести себя прилично?

– Я буду вести себя прилично, – сказал Джек, – на носу и на корме, адмирал.

– Вот так, – сказал адмирал, кто, однако, расслабился и широко улыбнулся, скрыв, при этом, улыбку от Джека Прингла.

Джек влез на козлы кареты. Они уезжали как раз тогда, когда становилось темно. Все комнаты были заперты в присутствии Генри Баннерворта. Когда карета скрылась из виду, мистер Чиллингворт с адмиралом вошли обратно в замок.

– Итак, – сказал он, – они уехали, адмирал Белл и мы одни, и для нас нет никакой помощи.

– Больше всего я хочу две вещи. Чтобы о них никто не узнал там, куда они направляются, и чтобы что-то получилось. Я сделаю что смогу с этими пиратами. Я заставлю их почувствовать настоящий металл. Я возьму их на абордаж, будь я проклят, я сделаю все.

– Все, что может быть сделано.

– Да, да.

* * *

Карета с семьей Баннервортов ехала без каких-либо препятствий, они не встретили по дороге никого. Потому что почти все в это время были на пожаре у дома сэра Френсиса Варни.

Флора не знала, куда они ехали, и в конце концов она перестала узнавать местность. Наступила темнота, и все они молча сидели в карете. Наконец, после молчаливого сидения, Флора Баннерворт повернулась к Джеку Принглу и сказала:

– Мы близко или мы еще далеко?

– Не очень, мэм, – сказал Джек. – Все в порядке, судно на правильном пути и перед ним никаких препятствий, хотя лоцман – новичок в морском деле.

Поскольку это было не совсем понятно, а у Джека были свои причины для молчания, они больше не задавали ему вопросов; но примерно через сорок пять минут езды кареты среди деревьев, они неожиданно остановились, потому что Джек резко натянув бразды сказал:

– Алло! Убирайте паруса и бросайте якорь.

– Это то место?

– Да, это оно, – сказал Джек, – теперь мы в порту, наконец, – затем он начал петь:

– Испытания и опасности путешествия позади, – дверь кареты открылась, они все вышли и стали смотреть вокруг.

– Пойдемте через сад, мэм, как можно скорее, ночной воздух очень холоден.

Флора, ее мать и брат последовали совету, который подразумевал, что Джек хотел, чтобы их не увидели здесь. Они сразу вошли в прекрасный сад, потом подошли к изящному и живописному коттеджу. У них не было времени рассмотреть его, потому что дверь сразу открыла какая-то старая женщина, которая ждала их.

Вскоре за ними пришли Джек Прингл и кучер, которые принесли багаж, который семья взяла с собой. Он был оставлен в коридоре и Джек ушел. Затем послышался звук колес, который давал понять, что карета уехала.

Но через несколько минут после этого Джек вернулся, закрыв поворотный затвор на границе сада. Он вошел в дом, осторожно закрыв за собой дверь.

Флора и ее мать осматривали апартаменты, которые их удивляли. Все вокруг было таким, каким они хотели бы. Хотя нельзя было сказать, что мебель была шикарной и дорогой, и вещи были новыми, но здесь было удобство и комфорт, и даже немного роскоши.

– Хорошо, – сказала Флора, – адмирал очень заботлив. Это место шикарно, а сад – восхитителен.

– Можете располагаться, – сказал Джек, – пока таков приказ, мэм.

– Очень хорошо, – сказала Флора, улыбаясь. – Я думаю, мистер Прингл, мы должны ему подчиниться.

– Джек Прингл, если вы не против, – сказал Джек. – Мои приказы временные. У меня нет офицерского звания.

Глава 22

Одинокое дежурство и приключение в покинутом доме.

Ночь, и внутри, а также вокруг поместья Баннервортов царит таинственная и торжественная тишина, она царит даже в прилегающих к поместью землях, так что можно подумать, что это место принадлежит мертвым, и после захода солнца сюда не заходит никто, кто относится к живым существам. Здесь нет движения воздуха, и это обстоятельство значительно усиливает впечатление глубокого покоя, которое производит это место.

Днем ветер кажется был шквальным, но ближе к ночи, как это часто бывает после такого дня, он полностью стих и безмятежность природы не нарушало даже малейшее дыхание блуждающего ветерка.

В такие периоды луна поднимается поздно, и в промежуток времени между заходом солнца и восходом этого второго светила, которое делает ночь такой прекрасной, все погружается в глубокую тьму.

Это была одна из тех ночей, которая вызывает меланхоличные воспоминания, ночь, в которую человек способен просмотреть свою прошлую жизнь и заглянуть в скрытый уголок своей души, чтобы увидеть, сможет ли его совесть испугать его в этом одиночестве и покое, который царит вокруг.

Это была одна из тех ночей, в которую одинокие странники чувствуют, что глаз Небес смотрит на них, что делает связь между миром и Великим Создателем еще более ощутимой.

Места, когда-то преисполненные жизнью, становятся мрачными и унылыми после того, как их покидают те знакомы фигуры и лица, которые долго здесь обитали. Это не пустыня, не необитаемых остров далеко в океане, не дикая бесплодная бездорожная местность, которую на мгновение можно сравнить с одиноким и опустевшим заброшенным городом.

Тесный Лондон, громадный и величавый, с человеческим роем, который толпится на его улицах, его пригороды, их замки, их общественные заведения и частные жилые дома. Какой ужасной была бы прогулка отшельника по этим шумным мостовым.

Если до того, как он стал единственным оставшимся в живых из рода, им не овладело безумие, то ему не нужно бросаться в суетливый мир людей. И опускаться с великих вещей до мелких.

После большого города в особняке, удаленном от шума и суеты обычной жизни, мы можем представить заброшенность, царившую в поместье Баннервортов, когда впервые, после ста пятидесяти лет того, как оно было заселено, оно было покинуто представителями этой семьи. А ведь под этой крышей жило и умерло столько членов этой семьи.

Дом и все, что было внутри, а также за его пределами, казалось, сочувствовало его одиночеству и заброшенности.

Казалось, что двадцать лет непрерывного проживания здесь не могли произвести на старинное здание большего эффекта, чем произвели те несколько часов пренебрежения и покинутости.

И все же он не был лишен тех изношенных временем и древних реликвий, служивших украшениями и мебели, принадлежащей ему. Нет, ничто не производило угрюмого впечатления покоя и апатии, кроме отсутствия тех фигур, которые спокойно двигались из комнаты в комнату, которых можно было встретить здесь на лестницах, там в коридоре и даже в некоторых древних обшитых панелями комнатах.

Все ставни тоже были закрыты. И это обстоятельство также играло важную роль в создании эффекта мрака, которого без него не было бы.

Но того, что казалось, в реальности не было. В той самой комнате, где очень страшный вампир Варни совершил свое ужасное появление перед Флорой Баннерворт и ее матерью, сидели двое мужчин.

Это в этой комнате Флора стреляла из пистолета, который был оставлен ей братом и пуля из которого, по убеждению всей семьи, попала в тело вампира.

В эту комнату было легче всего попасть из сада, потому что у нее были длинные французские окна, выходящие в сад, и только каменный балкон отделял комнату от широкой посыпанной гравием дорожки, которая обвивала всю эту часть дома.

Именно в этой комнате сидели двое мужчин в тишине и практически в темноте.

Перед ними на столе стояла кое-какая выпивка, а также орудия защиты или нападения, в зависимости от намерений их обладателей.

Там стояла бутылка и три стакана, а рядом с локтем одного из мужчин лежала пара больших пистолетов, таких, какие могли бы украшать пояс какого-нибудь смелого человека, который хотел с помощью величины этого оружия дать понять свой героизм врагам.

Рядом с этими пистолетами лежало более современное огнестрельное оружие, а также длинный шотландский кинжал, с посеребренной рукоятью.

Свет шел от большого фонаря, сделанного так, что его с первого взгляда нельзя было заметить. Лучи шедшие из окна прямо в комнату, подали на лица двух человек, и открывали нам, что это были адмирал Белл и доктор Чиллингворт.

Возможно это был световой эффект, потому что на него падали лучи, но доктор выглядел чрезвычайно бледным и на его лице не было присущего ему спокойствия.

Адмирал же, наоборот, казалось, находился в самом спокойном из возможных состояний ума, и его руки были сложены на груди, его голова принаклонилась, как будто он придумывал что-то, что должно длиться долгое время, и поэтому старался сделать это как можно лучше.

– Я надеюсь, – сказал мистер Чиллингворт после продолжительной паузы, – что наши усилия увенчаются успехом, знаете, мой дорогой сэр, я всегда придерживался вашего мнения, что в этом деле все гораздо сложнее, чем можно увидеть невооруженным глазом.

– Чтобы быть уверенными, – сказал адмирал, – что наши усилия увенчаются успехом, я подниму тост, доктор: пусть утренний внешний вид напомнит о вечернем веселье.

– Ха! Ха! – засмеялся тихо Чиллингворт. – Мне лучше больше не пить, а вы, адмирал, кажется, слегка перефразировали тост. Я думаю, что он звучит так: пусть вечернее веселье оставит утренний внешний вид.

– Да, перефразировал! – сказал адмирал. – Какая мне разница, как оно звучит? Я сделал тост и по сравнению с тем, который вы предложили, этот – совсем другой, и он тоже неплохой. Но почему вы не пьете?

– Мой дорогой сэр, выражаясь по-медицински, я твердо убежден, что когда человеческий желудок содержит большое количество алкоголя, это отрицательно воздействует на организм. Я уже выпил один стакан этой крепкой огненной голландской водки и она лежит в моем желудке как раскаленная докрасна топка самовара.

– Правда? Потушите ее еще одним стаканом.

– Знаете, я боюсь, что это не поможет; но вы правда думаете, адмирал, что мы добьемся какого-нибудь результата ожидая здесь, дежуря и охраняя это место, не в самых комфортных обстоятельствах, когда весь замок пуст.

– Понимаете, я не знаю, добьемся ли мы, – сказал адмирал, – но если вы хотите незаметно напасть на врага, нужно вовремя начать к нему продвигаться. Мы оба убеждены, что основной целью Варни, так или иначе, было завладеть домом.

– Да, правильно, правильно.

– Мы знаем, что он не переставал делать попытки заставить семью Баннервортов уехать отсюда, что он предлагал им свою цену, чтобы стать арендатором дома, и что подтекстом его спокойного и тихого разговора с Флорой в саду было указать ей на дополнительные причины убедить мать и братьев уехать из поместья Баннервортов, потому что старых причин было явно недостаточно.

– Правильно, правильно, совершенно точно, – сказал мистер Чиллингворт с убеждением. – Вы знаете, сэр, что с первого раза, когда вы открыли мне этот взгляд на вещи, я сразу и полностью с вами согласился.

– Конечно вы согласились, вы честный парень и правильно думающий парень, несмотря на то, что вы – доктор, я не думаю, что я люблю докторов больше, чем юристов, они всего лишь обманщики другого рода. Но у меня нет предрассудков, бывают такие вещи как честные юристы, или, проклятье, такие как вы честные доктора.

– Конечно, адмирал, я вам очень признателен за ваше хорошее мнение. Я бы хотел принести что-нибудь реальное в виде продуктов, чтобы освежить наши слегка растраченные силы в то время, когда мы будем ждать здесь.

– Не беспокойте себя этим, – сказал адмирал. – Вы думаете, я – осел и отправлю мой корабль в плавание без запаса провизии? Я думаю нет. Джек Прингл скоро будет здесь, и я ему приказал привезти что-нибудь поесть.

– Хорошо, – сказал доктор, – это очень предусмотрительно с вашей стороны, адмирал, и я очень признателен. Но скажите мне, как вы намерены дежурить?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что если мы сидим здесь с закрытым окном и ставнями так, чтобы нас не было видно, и с закрытой дверью, как мы узнаем, подвергся дом атаке или нет?

– Слушайте, мой друг, – сказал адмирал, – я знаю слабое место врага.

– Что, адмирал?

– Слабое место. Я хорошо позаботился обо всем кроме одного из окон на первом этаже, его я оставил открытым, или почти открытым, поэтому оно выглядит так, что покажется, что именно через него будет легче всего пробраться в дом. Далее, за окном я разместил массу семейной посуды. Я гарантирую, что если кто-то на это наступит, вы услышите грохот, и это будет означать: проклятье, он здесь!

В это мгновенье послышался страшный грохот, сопровождаемый последовательностью таких же звуков, но более слабых. Адмирал и мистер Чиллингворт резко подскочили.

– Побежали, – закричал первый, – сейчас будет хорошая драка, возьмите фонарь.

– Мистер Чиллингворт так и сделал, но, казалось, что он был не в духе, потому что еще до того как они вышли из комнаты, он дважды включил и выключил фонарь.

– Проклятье! – сказал адмирал, – не мигайте, держите его и бегите как можно скорее за мной.

– Я бегу, я бегу, – сказал мистер Чиллингворт.

Именно это окно, одно из окон длинной комнаты, в которой всего было пять окон, выходящих на сад, адмирал намеренно оставил открытым; эта комната была недалеко от комнаты, в которой они сидели, поэтому они достигли этого места менее чем за пол минуты.

Адмирал вооружился одним из больших пистолетов и помчался вперед на полной скорости к окну, где, он знал это, он положил семейную посуду, и где он больше всего и ожидал результата своих усилий, который выражался бы в обнаружении кого-либо лежащего среди обломков.

В этом, однако, он был разочарован. Потому что, хотя и был сильный грохот тарелок и мисок, окно оставалось закрытым и не было видимости, что здесь кто-то находился.

– Так, это очень странно, – сказал адмирал, – я их расставил так, что их могла опрокинуть и муха.

– Мяу, – сказал большой кот, появляясь из под кресла.

– Проклятье, это ты, – сказал адмирал. – Выключайте свет, выключайте свет, мы напрасно освещаем дом.

Одним щелчком фонарь был выключен и все погрузилось в темноту.

Глава 23

Прибытие Джека Прингла – Полночь и вампир. – Таинственная шляпа

– Проклятье! Что это было? – сказал мистер Чиллингворт. – Был какой-то странный звук.

– Не шумите, – сказал адмирал, – вы раньше его не слышали?

– Нет, где я мог его слышать?

– Господи, прости невежество некоторым людям, это крик боцмана.

– А, вот как, – сказал мистер Чиллингворт, – он еще покричит?

– Проклятье, я вам уже сказал, это крик боцмана.

– Хорошо, проклятье, если он это делает, – сказал мистер Чиллингворт, – то для чего?

Адмирал счел, что отвечать – ниже его достоинства; он забрал фонарь и открыл его так, чтобы было достаточно света для передвижения, затем он вышел из комнаты и пошел к главной двери замка.

Он не задал никаких вопросов перед тем как открыть ее, потому что не было сомнений, что сигнал был заранее согласованным; и Джек Прингл, а это приехал именно он, сразу вошел, и адмирал запер дверь на засов, чтобы быть уверенным в том, что через нее никто не пройдет.

– Джек, – сказал он, – ты кого-нибудь видел?

– Да, да, сэр, – сказал Джек.

– Что, ты хочешь сказать… Где?

– Там, где я покупал жратву, женщину…

– Проклятье, ты дурак, Джек.

– Вы тоже.

– Слушай ты, подлец, что ты хочешь сказать, разговаривая со мной таким тоном? Это ты так уважаешь старших по званию?

– Корабль давно списан, – сказал Джек, – и у меня нет никаких старших по званию. Я не моряк и не француз.

– Ты что, пьян?

– Я это знаю; теперь это и вы знаете.

– Ну ты и негодяй. Я же тебе говорил, ты, ничего не знающий увалень, быть осторожным и что все зависит от секретности и осторожности. И разве я тебе не говорил избегать спиртного?

– Да, вы говорили.

– И все же ты явился сюда как бочонок рома.

– Да, вот вы это сказали, и что дальше?

– Лучше его оставить одного, – сказал мистер Чиллингворт, – нет смысла спорить с пьяным человеком.

– Послушайте, адмирал, – сказал Джек стараясь изо всех сил устоять.

– Я терпел тебя очень долго, но больше я терпеть не буду; ты такой пьяный, что шатаешься туда-сюда как бизань-гафель в шторм, я так думаю.

– Оставим его одного, оставим его одного, – убеждал генерала мистер Чиллингворт.

– Негодяй, – сказал адмирал, – этого достаточно, чтобы все окончательно испортить; кто бы мог о таком подумать? Но с ним такое происходит уже двадцать лет, он всегда выпивал как-то по-странному. Когда плавание было спокойным, и было нечего делать, и парни могли немного выпить на борту, когда никто против этого не возражал, он был трезвый как судья, но когда нужно было делать что-то, что требовало ума, будь он проклят, он напивался рому.

– Вы можете что-нибудь предложить выпить? – сказал Джек, – мой старый помощник боцмана? Помните как вы улепетывали из Бейрута и чуть не померли, вам должно быть стыдно. Помните смуглую девушку, которую вы купили за тринадцать шиллингов и шесть пенсов на Таити и продали ее за доллар негру в семь футов(два метра, четырнадцать сантиметров) ростом, без туфлей? Вы интересный тип, когда говорите о моряках и швабрах, об увальнях, будьте вы прокляты. Вы помните маленького француза, который говорил, что одурачит вас, а я посоветовал отдубасить его? Вы помните Саллу на Спитхэде (прим. – рейд, место, где корабли могут стоять на якоре; на южном побережье Англии между городом Портсмутом и островом Уайт), когда вы подсматривали из каюты за ее задом?

– Смерть и дьявол! – сказал адмирал, вырываясь из объятий мистера Чиллингворта.

– Да, – сказал Джек, – вы еще с ними встретитесь, старый петух, не сомневайтесь.

– Я его убью, я его убью, – закричал адмирал.

– Нет, нет, сэр, – сказал мистер Чиллингворт, хватая адмирала вокруг пояса. – Мой дорогой сэр, вспомните, позвольте мне посоветовать вам это, что в комнате полно голландской водки, усадите его за нее, и покончим с ним. Я вам гарантирую, что он успокоится.

– Что вы сказали? – закричал Джек. – Голландская водка? У кого? После рома и Элизабет Бейкер я больше всего люблю голландскую водку.

– Джек! – сказал адмирал.

– Да, да, сэр! – инстинктивно сказал Джек.

– Иди-ка сюда.

Джек шатаясь пошел за ним и они зашли в комнату, где до тревоги сидели адмирал и мистер Чиллингворт.

– Вот! – сказал адмирал ставя на стол лампу и указывая на бутылку, – что ты об этом думаешь?

– Я никогда не мог себе такого представить, – сказал Джек, – выпьем за военные корабли старой Англии!

Он схватил бутылку, и, засунул горлышко себе в рот. Несколько секунд не было слышно ничего, кроме булькающего звука спиртного напитка, льющегося вниз через его горло. Его голова опускалась все ниже и ниже назад, пока, наконец, он не опрокинулся на стуле вместе с бутылкой и не упал на пол в состоянии полного опьянения.

– Пока все хорошо, – сказал адмирал. – Во всяком случае, он отключился.

– Я ослаблю его галстук, – сказал мистер Чиллингворт, – а мы пойдем и сядем где-нибудь еще. Предлагаю перебраться в ту комнату, которая была когда-то комнатой Флоры, где висит тот странный обшитый панелями портрет, который так сильно похож на вампира Варни.

– Тише! – сказал адмирал. – Что это?

Они мгновенно затихли и стали напряженно слушать. На посыпанной гравием дорожке за окном они слышали отчетливые шаги, как будто по ним шел человек. Он шел не то чтобы небрежно, но без особой осторожности или внимания к звуку, котороый он производил.

– Тише! – сказал доктор. – Ни слова. Они приближаются.

– Почему вы говорите они? – сказал адмирал.

– Потому что что-то подсказывает мне, что мистер Маршдел знает о вампире Варни больше, чем он нам говорит. Выключите свет.

– Да, да, это правильно. Луна поднялась, видите, как она светит через щели ставень.

– Нет, нет, не идите туда, иначе нас заметят. Видите лучи, идущие от стеклянной двери, ведущей в оранжерею?

– Да, там снова шаги.

Топ, топ. Послышались шаги на покрытой гравием дорожке, но потом, как и чуть раньше, опять стихли.

– Что вы скажете теперь, – сказал мистер Чиллингворт, – разве их не двое?

– Даже если бы их было десять, – сказал адмирал, – несмотря на то, что мы потеряли одного из нас, я бы все равно их переловил. Давайте незаметно пробираться по комнатам в том направлении, куда вели шаги.

– Ручаюсь жизнью, – сказал мистер Чиллингворт, когда они вышли из комнаты, – если это Варни, то он направляется в комнату, где спала Флора, и в которую он знает способ войти. Я хорошо изучил дом, адмирал, и чтобы добраться до того окна снаружи, нужно сделать большой круг. Пойдемте, мы опередим их.

– Хорошая идея, хорошая идея. Пусть будет так.

Оставив огня в фонаре столько, чтобы было видно дорогу, они стремительно поспешили вперед так быстро, как позволяли запутанности коридора, и не останавливались, пока не достигли комнаты, где висел портрет, который имел такое поразительное и заметное сходство с вампиром Варни.

Они оставили лампу за дверью, чтобы ни один блуждающий лучик не выдал их присутствие. Затем, так тихо, как было возможно они спрятались за драпировкой античного остова кровати, которая была заметной частью мебели в этой комнате.

– Вы думаете, – сказал адмирал, – мы их опередили?

– Я абсолютно уверен. Жаль, что шторы опущены.

– Что это? Господи, это проклятая странно выглядящая тень перелезает через него.

Мистер Чиллингворт смотрел почти затаив дыхание. Даже он не мог полностью избавиться от дрожи, когда увидел тень человеческой фигуры, по-видимому, очень больших размеров, которая стояла за окном, с вытянутыми вперед руками, чтобы открыть окно.

Сейчас было бы легко выстрелить из одного из пистолетов в упор в это тело; но, так или иначе, ни адмирал, ни мистер Чиллингворт не хотели этого делать, они больше хотели захватить его, кем бы он ни был, а пистолеты собирались использовать только в крайнем случае, вместо того чтобы сразу прибегать к насилию.

– Кто это, как вы думаете? – прошептал адмирал.

– Варни, вампир.

– Проклятье, он выглядит плохо, и он слишком крупный!

Раздался хрустящий звук, как будто стекло окна очень осторожно и тихо сломали.

– Он входит, – прошептал адмирал.

– Тише ради Бога! – сказал мистер Чиллингворт. – Вы его спугнете, и мы лишимся плода всех наших трудов; но разве вы не говорили, адмирал, что будете стоять у окна и поймаете его за ногу?

– Да, я говорил.

– Тогда идите и сделайте это, потому что через минуту его нога будет здесь.

– Иду, – сказал адмирал. – Я никогда не предлагаю ничего, что я не могу сделать сам.

Кем бы ни был тот, кто с такими усилиями пытался забраться в комнату, он нашел, что открыть оконный замок достаточно трудно, и, в силу того, что сделать это было трудно, терпение, а также осторожность исчезли, и по замку стали очень сильно стучать.

С гораздо большей осторожностью, чем о нем кто-то мог подумать, что он на такое способен, адмирал полз вперед и лег прямо под окном.

Высота промежутка от пола до окна не превышала двух футов, так что с окна было очень легко прыгать на пол комнаты.

Было совершенно понятно, что кем бы он ни был, смертным или вампиром, он был знаком с этим замком, потому что ему удалось открыть его и распахнуть окно.

Вторым препятствием были ставни, но сильный толчок вторженца сбросил их на лежащего адмирала. После этого мистер Чиллингворт увидел в лунном свете высокую костлявую фигуру, стоявшую на окне, которая мгновение думала, пропускать вперед голову или ноги.

Если бы он выбрал совать вперед голову, то у него было бы больше шансов не быть захваченным, но его счастливая звезда не была на небе и он сунул первой ногу.

Он повернулся к комнате и когда он это сделал, яркий лунный свет упал на его лицо. Мистер Чиллингворт, без тени сомнения, теперь мог ясно видеть, что это на самом деле был Варни-вампир, который так незаметно пробирался в замок Баннервортов. Расчеты адмирала по этому поводу оказались верными. Доктор не знал, радоваться ли этому открытию; оно было ужасным, ведь он был скептиком по вопросу о вампирах, затаив дыхание он ожидал начало необычного и опасного приключения.

Нет сомнений, адмирал Белл очень поздравлял себя с успехом своего плана по захвату вторженца, он скорчился от нетерпения, потому что нога приблизилась к нему достаточно близко, чтобы ее можно было схватить.

Его нетерпение мучилось не долго, потому что в следующий момент нога встала на его грудь.

– Берущий на абордаж на корабле! – закричал адмирал сразу после того как схватил нарушителя. – Нок-рея к нок-рее. Думаю, теперь ты мне попался. Вот так сюрприз, доктор! Если он захочет уйти, то уйдет без ноги. Что? Что? Свет. Проклятье, у него… Доктор, свет! Свет! Что это? Эй, там!

Доктор Чиллингворт выпрыгнул в коридор и принес лампу, через мгновенье он был рядом с адмиралом, лампа была отброшена назад, и он увидел дилемму, с которой столкнулся его друг.

Он лежал на спине, с силой сжимая в обьятьях смешной длинный ботинок, из которого вторженец умно вытащил ногу, оставив этот скудный трофей в руках врагов.

– Почему вы только сняли с него его ботинок, – сказал доктор, – теперь он навсегда ушел, потому что он знает, что мы его ждем. Он ускользнул у вас сквозь пальцы.

Адмирал Белл сел и посмотрел на ботинок с грустным выражением лица.

– Опять упустил! – сказал он.

– Да, вы упустили, – сказал доктор, – почему вы не держали ногу вместо ботинка? Адмирал, это ваша тактика?