Текст книги "Продолжение праздника крови"

Глава 27

Повторная загадочная встреча в развалинах. – Нападение вампира на коменданта крепости.

Сейчас нам необходимо еще раз вернуться в те загадочные развалины, в лабиринте которых Варни, преследуемый толпой, нашел убежище, и все попытки обнаружить его оказались тщетными. Нашим читателям должно быть хорошо известно, с этими развалинами связаны кое-какие секреты, очень важные для нашего рассказа. И сейчас в торжественный полуночный час, мы еще раз взглянем на то, что происходит в этом укромном месте.

Вряд ли в такое темное время кто-то решится посетить это мрачное место. Хотя его может посетить какой-нибудь любитель живописных мест. Но те, кто должны были скоро появиться в этом мрачном месте имели другую причину для паломничества.

Другие мотивы диктовали их присутствие здесь, а именно: грабительские мотивы, возможно даже убийство.

Когда часы, находящиеся где-то неподалеку пробили двенадцать часов, и негромкие удары были нежно донесены ветром до этих обособленных руин, здесь можно было увидеть высокого человека, стоящего у крыльца, которое когда-то было большим входом в какую-то часть развалин.

Его тело было завернуто в большой плащ, который был настолько широким, что казалось, что он мог обернуть его вокруг себя несколько раз и при этом оставить значительную часть развеваться на мягком ветру.

Он долгое время стоял тихо и спокойно, неподвижно как статуя, до того как стала проявляться определенная степень нетерпения. Затем он достал из своего кармана большие старинные часы, белый циферблат которых позволил ему узнать: который час, и голосом, в котором присутствовали некоторая раздраженность и злоба, он сказал:

– Еще не пришел, уже пол часа прошло со времени, когда он должен был прийти! Что могло его задержать? Как можно так несерьезно относиться к самым важным моментам жизни человека?

Как раз тогда, когда он это говорил, он услышал, где-то на расстоянии, звук мелких быстрых шагов. Он наклонился вперед и прислушался, затем, удовлетворенным голосом, сказал:

– Он идет, он идет!

Но, тот, кто ждал какого-то сообщника среди этих темных и старых мрачных руин, не сделал ни шагу навстречу ему. Наоборот, казалось, что он стал вести себя осторожнее, потому что чем ближе подходил человек к этому месту, тем дальше тот, кто ждал его уходил в тень темных и зловещих стен, которые подвергались разрушительному влиянию времени.

Хотя, конечно, ему не нужно было быть таким осторожным. Кто еще мог прийти в такой час в эти развалины, кроме того, кому здесь была назначена встреча?

Тем более, манера приближения этого человека была достаточно убедительной для того, кто ждал его, поэтому столько осторожности не было нужно, но она было неотъемлемой частью его натуры.

Трех минут оказалось достаточно, чтобы второй человек дошел до развалин, после этого он сразу и бесстрашно вошел вглубь руин.

– Кто идет? – сказал первый человек глубоким глухим голосом.

– Тот, кого вы ждете, – был ответ.

– Хорошо, – сказал он и сразу вышел из убежища.

Они стояли в почти полной темноте, которая окутала это место, потому что ночь была облачной и на небе не было видно ни единой звезды, которая могла хотя бы тускло осветить эту сцену внизу.

Несколько мгновений оба они молчали, потому что было видно, что тот, кто пришел сюда последним приложил достаточно большие усилия, чтобы достичь этого места и поэтому дышал тяжело, а тот, кто появился здесь первым, в силу природной неразговорчивости характера не хотел первым начинать разговор.

Наконец тот, кто пришел вторым заговорил, сказав:

– Я приложил много усилий, чтобы прийти сюда вовремя, и тем не менее опоздал, о чем вы несомненно знаете.

– Да, да.

– Это нехорошо, но я задержался, чтобы принести вам кое-какие важные новости.

– В самом деле?

– Это так. Это место, которое долгое время для нас было тихим и подходящим для встреч, скоро подвегнется вторжению одной из тех беспокойных, назойливых личностей, которые всегда несчастны, кроме тех случаев, когда они замышляют причинить беспокойство тем, кто им ничуть не мешает.

– Объясните более понятно.

– Я объясню. В городской таверне, произошли кое-какие странные сцены насилия, которые явились следствием общественных волнений, которые у простолюдинов вызала страшная вампирская тема.

– Так.

– В результате были произведены массовые аресты, и места содержания нарушителей закона теперь заполнились теми, чье разгоряченное и озлобленное воображение побудило предпринять насильственные действия, чтобы узнать правдивость или ложность слухов, которые ходят среди них, их жен, их семей, и которые заставляют их бояться ложиться ночью спать.

Другой человек коротко рассмеялся, это был глухой, тревожный смех, в котором не было ни грамма реальной радости.

– Продолжайте, продолжайте, – сказал он. – Что они сделали?

– Было совершено много противоправных действий, но меня заставило опоздать то, что я подслушал, как один мужик заявил о своих намерениях этой ночью, с двенадцати ночи до утра, и так в течение нескольких ночей, приходить сюда, чтобы бдеть вампира.

– В самом деле?

– Да. Он остался, по убедительным просьбам своих товарищей, выпить еще один стакан, перед тем как он пойдет в свою экспедицию.

– Возможно он нам повстречается. Идиот! Какое ему до этого всего дело?

– Есть люди, которые все считают своим делом, вне зависимости так или не так это в реальности.

– Да, есть. Давай удалимся дальше вглубь развалин, и обдумаем, что делать по более важным вещам, чем этот внезапный вторженец.

Они отошли на двенадцать шагов, или примерно двенадцать, вглубь руин и тот, кто был здесь первым сказал внезапно своему компаньону:

– Мне все это надоело, хотя дальше надоедания не заходит, потому что я по своей природе люблю причинять вред, и мне нравится, что слухи обо мне распространились так далеко и вызвали столько шума.

– Вы имеете в виду слух о том, сэр Френсис Варни, что вы вампир?

– Да, но не произноси мое имя так громко, даже здесь, где мы одни.

– Это вырвалось случайно.

– Случайно? Вы что, так плохо владеете собой, что позволяете себе случайно произносить имя?

– Иногда.

– Я удивлен.

– Знаете, с этим нельзя справиться. Что вы предлагаете делать?

– Нет, вы мой главный советчик. Разве у вас в настоящее время нет хорошо разработанного, хитрого проекта? Разве вы не можете спланировать и подготовить что-нибудь, что поможет нам завершить то, что сначала казалось очень простым, но потом, по тем или иным неблагоприятным обстоятельствам, стало чрезвычайно сложным и чреватым всеми возможными опасностями?

– Я должен признать, что у меня нет никакого плана.

– Я слушаю это с изумлением.

– Нет, сейчас вы шутите.

– Когда вы слышали, чтобы я шутил?

– Не часто, я признаю. Но вы очень талантливы и мне было легче быть исполнителем, чем составителем четкого плана действий для других.

– Значит вы все вешаете на меня?

– Я вешаю действительно много на плечи того, о ком я думаю, что он лучше всего выдержит груз.

– Пусть будет так, тогда пусть будет так.

– Вы, я предполагаю из того, что вы сказали, обладате схемой действий, которые дают большую надежду на успех при меньшем риске, я надеюсь. Вспомните, через какие опасности мы прошли.

– Да, мы действительно прошли через серьезные опасности.

– Я прошу избегать их в дальнейших действиях.

– Меня досаждает и беспокоит не опасность, а то, что цель, несмотря ни на что, достаточно далека от достижения.

– И не только это. Мы усложнили выполнение нашего плана тем, что заставили тех, кто с наибольшей вероятностью мог помешать нам, быть настороже.

– Да, это так, это так.

– И сделали достижение успеха менее вероятным.

– Я не посмотрю ни на что, я положил свою жизнь на это дело и не побоюсь опасности. Я говорю вам, я достигну цели, или погибну в процессе ее достижения.

– У вас очень много энтузиазма.

– Это хорошо. Никогда не выполнялось что-то, что было трудным, без энтузиазма. Я сделаю то, что я решил, или поместье Баннервортов станет кучей развалин, где огонь сделает свою страшную работу по уничтожению, или я найду свою могилу в нем.

– Хорошо, я не спорю с людьми которые намечают план действий, которые они собираются выполнять, но что вы собираетесь делать с пленником здесь внизу?

– Убить его.

– Что?

– Я сказал убить его. Вы не поняли меня?

– Я понял, я понял.

– Когда я буду обладать всем, что хотел, я заберу его жизнь, или вы заберете. Да, вы как раз подходите для такого дела. Чисто выбритый благовидный человек как вы будет вне опасности. Не найдут никого, кто убил человека, сидящего на цепи в подземной темнице.

– Я не знаю почему, – сказал другой, – вам нравится именно в эту ночь, среди всех других, говорить то, что, и вы это знаете, будет обидно для меня.

– Как несправедливо вы ко мне относитесь. Это награда за доверие?

– Мне не нужно такое доверие?

– Вы не хотите чтобы я вам льстил.

– Нет, но…

– Тьфу! Слушайте, вы. Этот адмирал – большой камень преткновения на моем пути. Мне нужно спокойное обладание поместьем Баннервортов, но он мешает. Он должен любыми средствами быть убран.

– Скоро он устанет дежурить. Он один из тех импульсивных людей, которые утомляются от бездействия.

– Да, и тогда Баннерворты вернутся в поместье.

– Возможно.

– Я в этом уверен. Нас в этом отношении превзошли, но я заявляю, что мы сделаем все, что можно, чтобы добиться успеха.

– Каким образом вы собираетесь избавиться от этого назойливого адмирала?

– Я пока не знаю. Письмо от его племянника, полученное из Лондона, могло бы сделать это.

– Сомневаюсь. Я ненавижу его до смерти. Он очень сильно оскорбил меня.

– Я знаю это. Он видел вас насквозь.

– Я бы не думал о нем с таким уважением. Он – подозрительный человек, а также самодовольный и завистливый.

– Тем не менее он видел вас насквозь. Теперь послушайте меня. Вам ничего не удалось, у вас нет плана действий. Все о чем я пока прошу вас – это на время исчезнуть из округи. Это же сделаю и я. Что же касается нашего узника тут внизу, я не вижу ничего, что с ним можно сделать, кроме…

– Кроме…Кроме чего? Вы колеблетесь?

– Да.

– Тогда скажите, что вы хотели сказать.

– Я думаю, что все, что мы делали по отношению к этому молодому узнику было неправильно. Его нельзя запугать.

– Это так.

– Он отказался сделать действие, которое помогло бы мне в достижении моей цели. Фактически, с начала до конца, он был для нас обоих обузой и помехой.

– И несмотря на то, что я знаю прекрасный способ избавиться от помехи, я, тем не менее, боюсь совершить убийство молодого человека.

– Но вы представляли себе это, да? – спросил другой.

– Нет. Нельзя сказать, что я представлял это. Это не правильное выражение.

– И что с того?

– Представлять что-либо означает иметь более тесную связь с желанием сделать.

– И у вас нет такого желания?

– У меня нет такого желания, и более того, я не буду делать этого.

– Тогда этого достаточно. В этом случае единственным вопросом для вас остается вопрос: что вы будете делать. Во всех предприятиях сначала легче решить, что вы не будете делать, а потом – что будете. Со своей стороны должен сказать, что не вижу способа обеспечения нашей безопасности.

– Тогда нужно действовать в опасности.

– Как вам угодно.

– Вы так говорите и ваши слова кажутся очень многозначительными, но по вашему голосу я угадываю, как сильно вы неудовлетворены положением дел.

– Неудовлетворен?

– Да, я говорю: неудовлетворены. Будьте откровенны, потому что вы зря стараетесь скрыть это от меня. Я слишком хорошо вас знаю, вы – лукавый лицемер, и можете легко надуть многих, но вы не можете обмануть меня.

– Я не понимаю: о чем вы?

– Тогда я постараюсь объяснить вам.

– Как?

– Слушайте. Я не буду убивать Чарльза Голланда.

– А кто хочет его убивать?

– Вы.

– Нет, вы определенно ошибаетесь во мне. Несмотря на то, что вы назвали это действие необходимым в связи со сложившимися обстоятельствами, вы не думаете, что я без нужды возьму на свою голову такие позор и опасность? Нет, нет. Пусть живет, если вы не против, он может жить хоть тысячу лет.

– Хорошо. Я не только не против, но я заявляю, что он будет жить столько, сколько нам будет нужно. Я отношусь с уважением к его смелости, даже когда он понимал, что его жизнь в опасности, он отказался от предложения, которое было трусливым и бесчестным, хотя это и разрушило мои планы и доставило мне массу беспокойств.

– Тише! Тише!

– Что такое?

– Мне кажется, я слышу шаги.

– Это, в самом деле, странно в таком месте как это.

– И тем не менее я этого ожидал. Вы забыли, что я вам рассказал, когда пришел сюда сегодня ночью позже назначенного часа?

– Да, я забыл. Вы думаете, что шаги, которые мы слышим – это шаги того искателя приключений, который хвастался, что он сможет бдеть вампира?

– Честно говоря, да. Что делать с этим любопытным дураком?

– Его нужно проучить, чтобы он не слишком интересовался делами других людей.

– Правильно.

– Возможно урок не подействует на других. А возможно, стоит побеспокоить пьяного отважного парня, чтобы он распространил новость, которая заставит других воздержаться от риска и неприятностей.

– Хорошая мысль.

– Сделаем это?

– Да, если вы организуете то, что приведет к такому результату.

– Да будет так. Луна поднимается.

– Да, поднимается.

– О, думаю, я уже вижу освещение воздуха, производимое мягким свечением этой королевы ночи, которое уже распространилось в пространстве. Пойдемте дальше в развалины.

Они оба прошли дальше среди разрушающихся стен и фрагментов колонн, которыми изобиловало это место. После того как они это сделали, они остановились и прислушались. Они оба слышали четкий звук шагов за пределами этого некогда величественного и просторного здания.

Варни, вампир, который вел разговор не с кем иным как с Маршделом, улыбался, когда шепотом сказал последнему что делать, чтобы напугать трусливого мужика, который заявил, что сможет что-то сделать с вампиром.

Это была и в самом деле глупая вылазка, потому что несмотря на то, был ли сэр Френсис Варни в самом деле таким ужасным и неестественным существом, каким представляли его многие произошедшие обстоятельства, или нет, он, в любом случае, не позволил бы превзойти себя любому человеку, какими бы силами и смелостью тот не обладал.

Что сделало этого человека таким отважным мы сейчас расскажем, а также расскажем о приеме, который ему устроили в старых руинах, которые, с таинственного исчезновения сэра Френсиса Варни среди них, вызывали такой интерес, любопытство и догадки в народе.

Глава 28

Гость в гостинице и история о мертвом дяде.

Как уже правильно сказал мистер Маршдел, об истинной природе которого и о том, что он – наперсник и соучастник сэра Френсиса Варни, читатель теперь знает, этим вечером в гостинице, в которой произошли такие страшные события, о которых мы в свое время так обстоятельно рассказали, собралась странная и болтливая компания.

Было бы очень странно, если бы в этот вечер, или в какой-нибудь другой вечер, разговор в зале гостиницы был бы на какую-нибудь другую тему, кроме вампирской.

В самом деле, эти странные, загадочные и ужасные обстоятельства, стали очень богатым источником слухов на многие годы.

Никогда раньше не было темы, в которой было бы столько странных деталей. На памяти этого человека, который знал обстоятельства всех событий в округе, не было больших источников домыслов и догадок.

У каждого могло быть свое индивидуальное мнение, и оно могло считаться таким же правдивым как и мнение соседей. И самым интересным в этом деле было то, что само это дело могло порождать самые мрачные предположения.

В эту самую ночь, когда Маршдел бродил, собирая все новости, какие только можно было собрать, чтобы сообщить их вампиру, он пришел туда, где все рассказывали городские слухи.

В самом деле, здесь все говорили об этом, за исключением одного, того, кто был в местной тюрьме в качестве одного из заключенных, арестованных военными, после того как они произвели успешную атаку на чулан гостиницы, в которой произошло надругательство над мертвым.

Хозяину гостиницы нравилось, что люди говорили, потому что болтовня вызывает жажду, и он начал думать, что вампир раз в год – это будет даже хорошо для «Синего льва».

– Это шокирующе, – сказал один из гостей, – когда об этом думаешь – это шокирует. Прошлой ночью, я видел что-то, что испугало меня так, что отняло минимум десять лет моей жизни.

– Испугало? – спросили сразу несколько человек.

– Я говорю по-английски, я сказал – испугало.

– Да, но имеет ли это какое-нибудь отношение к вампиру?

– Еще какое.

– О, расскажи нам, расскажи нам об этом. Что там произошло? Он приходил к тебе? Продолжай. Так, так.

Говорун мгновенно стал объектом всеобщего внимания в этом зале, и когда это произошло, он очень сильно заважничал. Перед тем как сказать еще слово, он забил свежий табак в трубку и заказал еще кружку пива.

– Нет смысла пытаться торопить его, – сказал один.

– Нет, – сказал он, – не нужно. Я расскажу вам о страшных обстоятельствах, которые сделали так, что мне шестьдесят три сегодня, тогда как мне было всего пятьдесят три вчера.

– Это было очень страшно?

– Еще как. Ты бы вообще не выжил.

– В самом деле?

– Да. Теперь слушайте. Я пошел спать в пятнадцать минут двенадцатого, как обычно. Я не заметил в своей комнате ничего особенного.

– Ты заглядывал под кровать?

– Нет, я не заглядывал. Итак, как я уже сказал, я пошел спать и не запер дверь, потому что я сплю очень крепко, так крепко, что меня не разбудит и выстрел.

– Нет, – сказал другой. – Я помню как однажды…

– Дай мне досказать то, что я знаю, перед тем как ты начнешь вспоминать что-то, если ты не против. Как я уже сказал, я не запер дверь и пошел спать. Так или иначе, мне было как-то неудобно и я стал ворочаться туда-сюда, сначала в одну сторону, потом – в другую. Но все было напрасно. Я оставался неспокойным.

– А ты подумал о вампире? – сказал один из слушателей.

– Я не думал ни о чем другом до того как мои часы на лестничной площадке над дверью в мою спальню стали бить двенадцать.

– О! Мне нравится слушать звук часов ночью, – сказал один, – это заставляет вспомнить об остальном мире и не дает человеку думать, что он одинок.

– Очень хорошо. Я бы не возражал против биения часов, но слушайте, что за этим последовало.

– Что? Что?

– Тише, тише! Дайте мне спички, мистер Спригз, пожалуйста. Я расскажу вам все, одну секунду.

С вызывающей раздражение тщательностью оратор снова зажег свою трубку, которая потухла, когда он говорил, и, после нескольких затяжек, убедившись в том, что табак загорелся, он продолжил:

– Еще не прозвучал последний бой, как я услышал что-то на лестнице.

– Да, да.

– Это было похоже на то, что какой-то человек тяжело ступал по лестнице, и казалось, что у него были тяжелые ботинки, чтобы производить такой звук. Я вскочил с кровати и стал слушать, как вы могли предположить, я находился не в самом спокойном состоянии ума, тогда я услышал странный звук, как будто что-то грызли, потом послышался еще один удар по лестнице.

– Как страшно!

– Да, было страшно. Я не знал, что делать, или что думать, кроме того, что каким-то образом вампир пробрался в дом через окно чердака и спускался вниз по лестнице в мою комнату. Это было наиболее вероятно. Потом послышался стон и еще один тяжелый шаг. Осознав, что, по-видимому, он идет к моей двери, я, не знаю как, очень стремительно бросился закрывать свою дверь.

– Да, так надежнее.

– Да. Все было хорошо, если бы я смог это сделать, но человек в таком состоянии ума, в каком был я, не очень-то ловок. Я трясся с ног до головы. Комната была очень темной, и я не мог какое-то время прийти в себя, чтобы вспомнить: где находится моя дверь.

– Какая ситуация!

– Да. Топ, топ, топ – приближались эти ужасные шаги. Я ощупывал в агонии всю комнату. Я слышал, как они приближаются ближе и ближе к моей двери. В следующий момент они уже должны были подойти к ней, но тут моя рука наткнулась на замок.

– Какое спасение!

– Нет, это было не спасение.

– Нет?

– Нет, в самом деле. Ключ был с той стороны, и вы понимаете, что я не решался открыть дверь, чтобы вытащить его.

– Нет, нет.

– Я был совершенно сбит с толку, могу вам сказать; мне казалось, что с лестницы спустился сам дьявол, проскакав весь путь на одной ноге.

– Как ужасно!

– Я оставался бесчувственным. Но я делал все, что мог, чтобы держать дверь закрытой. После этого кто-то подошел к двери и начал пытаться открыть ее.

– Какой момент!

– Да, могу вам сказать – это был момент. Я бы не хотел снова пройти через такое. Я изо всех сил держал дверь закрытой, я молчал. Я попытался позвать на помощь, закричать, что меня убивают, но я не мог. Мой язык прилип к небу и мои силы покинули меня.

– Ужас, ужас!

– Давай мы нальем тебе пива.

– Спасибо. Я не думаю, что это продолжалось больше двух или трех минут. Все это время кто-то пытался изо всех сил открыть дверь. Меня покинули все мои силы, я отшагнул на шаг или два и дверь открылась, я упал в обморок.

– Вот это да!

– О, если бы вы были там, вы бы не такое сказали.

– Нет. А что же стало с вами? Что произошло дальше? Чем все кончилось? Что это было?

– Что случилось после того как я упал в обморок, я вам сказать не могу, но первое, что я увидел, когда пришел в сознание была свеча.

– Да, да.

– А потом толпа людей.

– О!

– А потом доктор Вэбб.

– Боже мой!

– И миссис Балк, моя домохозяйка. Я был в своей постели и когда я открыл глаза, то услышал как доктор Вэбб сказал:

– Он скоро поправится. Кто может сказать: что произошло? Такой эффект мог произвести какой-то внезапный испуг.

– Господь сжалился надо мной, – сказал я.

– После этого все, кто собрались вокруг моей кровати хотели узнать, что случилось; но я не сказал ни слова об этом. Повернувшись к миссис Балк я спросил ее, как она узнала, что я упал в обморок.

– «Как узнала?» – сказала она. «Я поднималась в спальню очень тихо, потому что знала, что вы уже пошли отдыхать. Часы били двенадцать, мое платье зацепило что-то тяжелое, оно упало и покатилось вниз по лестнице, сильно ударяясь, когда падало со ступеньки на ступеньку. Я не могла поймать это, потому что оно катилось так быстро, что я даже была уверена, что вы проснулись. Поэтому я спустилась, чтобы сказать вам, что это было. Раньше я всегда находила вашу дверь открытой. Когда я вошла, то нашла вас лежащим на полу без сознания.»

На лицах людей появилось разочарование таким объяснением и один из них сказал:

– Значит это был не вампир?

– Конечно нет.

– Это были всего лишь часы.

– Это все они.

– Почему ты не сказал об этом сразу?

– Потому что это бы испортило рассказ.

Все разочарованно бормотали, через несколько мгновений один человек оживленно сказал:

– Знаете, несмотря на то, что в случае с нашим другом не было вампира, и он был всего лишь сбит с толку часами, нет сомнений в том, что сэр Френсис Варни – вампир, а не часы.

– Совершенно верно, правильно.

– А что же делать, чтобы избавить город от этого человека?

– О, не называйте его человеком.

– Хорошо, от монстра.

– Вот так-то лучше. Скажу вам, сэр, если бы вы зажгли свет сразу, когда услышали шум и вышли посмотреть, что это было, вы бы избежали испуга.

– О! Нет сомнений. После того как все произошло всегда легко говорить, как следовало поступить. Так и так было бы лучше. Но в полуночный час что-то заставляет человека дрожать.

– Знаете, – сказал тот, кто все это время молчал, – я не могу понять, почему двенадцать ночи – более неприятное время, чем двенадцать дня.

– Не можешь понять?

– Не могу.

– Например, многие ради удовольствия ходят в старые развалины, где исчез сэр Френсис Варни, при ярком дневном свете. Но нет никого, кто пойдет туда один в полночь.

– Есть!

– Кто?

– Я!

– Что? После того, что случилось с вампиром?

– Да, я пойду.

– Ставлю двадцать шиллингов, что ты не пойдешь.

– И я, и я, – закричало несколько человек.

– Хорошо, джентльмены, – сказал этот человек, который и в самом деле не подавал признаков страха, – я пойду и не только заберу все ваши ставки, но и, если встречу вампира, захвачу его.

– А когда ты пойдешь?

– Сегодня ночью, – закричал он и вскочил на ноги, – слушайте все вы, я не верю ни единому слову о вампирах. Я сразу и отправлюсь, становится поздно, и пусть кто-то из вас, чтобы убедиться в том, что я был в том месте, даст мне какой-нибудь предмет, который я спрячу в развалинах, а потом скажу, где его искать завтра при ярком дневном свете.

– Хорошо, – сказал один, – это будет честно, Том Экклз. Вот мой носовой платок, я узнаю его среди сотни других.

– Согласен, я оставлю его в развалинах.

Те, кто делали ставки полностью согласились с таким условием. Тому Экклзу дали еще несколько носовых платков и в одиннадцать часов он отправился сквозь густую темноту ночи к старым руинам, где сэр Френсис Варни и Маршдел проводили свою нечестивую беседу.

Одно дело, принять пари в удобной пивной гостиницы, и другое, в одиночку идти по деревенской дороге, ведущей в тишине ночи к древним руинам, с которыми, в дополнение к естественному мраку, который, как можно было предположить, окружал их, были связаны ассоциации не совсем приятного характера.

Том Экклз, так его звали, был одним из тех людей, которые действуют порывами. Он не был трусом, и, вероятно, был свободен от суеверий как и большинство людей, но он был человеком, а следовательно у него были нервы, а также воображение.

Перед тем как идти к руинам он пошел к себе домой, чтобы взять большой пистолет, который он предварительно зарядил. Пистолет он засунул в карман. Затем укутался в шинель и с видом человека, который решился на что-то отчаянное, покинул город.

Гости в гостинице смотрели на него, когда он выходил из дверей этого дружественного заведения, и некоторые из них, видя его решительное выражение лица, стали бояться за свои ставки на его неудачу.

Тем не менее, они решили, что будут сидеть здесь и не расходиться до половины первого ночи и ждать его возвращения.

В это время тот, кто уже рассказывал сегодня свою остроумную историю о часах, вызвался рассказать, что случилось с его другом, который собирался вступить во владение семейной собственностью как наследник по закону своего дяди, который умер без завещания, и у которого была неузаконенная семья, получение которой наследства законом не предусматривалось.

– А! Никому нет дела до чужих незаконнорожденных детей и если их родители не заботятся о них, для них открыт работный дом, как будто они отличаются от других людей.

– Они отличаются, потому что о них не заботятся их родители, а кроме них никто о них заботиться не будет, кроме, как ты говоришь, сосед, случаев, когда они добавляют к своему имени «Фитц», что говорит вам, что они – внебрачные дети короля, а не чьи-то еще.

– Но продолжай, давайте узнаем все об этом, иначе мы так и не услышим, что у него есть сказать.

– Итак, как я уже сказал, или намеревался сказать, племянник, узнав, что его дядя умер, приехал и поставил свои печати на всем в доме.

– Но разве он мог сделать это? – поинтересовался один из гостей.

– Я не вижу ничего, что мешало ему это сделать, – ответил третий. – Конечно, он мог это сделать.

– Но у дяди был сын, а, как я понимаю, сын ближе племянника в любом случае.

– Но сын незаконнорожденный.

– Законнорожденный или незаконнорожденный, сын есть сын; эти различия не имеют значения, что бы не говорил старый Везербит…

– Тише, тише.

– Давайте послушаем его рассказ.

– Очень хорошо, джентльмены, я продолжу, если меня не будут перебивать; но я скажу, что незаконнорожденный сын – это не сын в глазах закона; максимум он – чистейшая случайность, а не то, что он есть, поэтому он не имеет права на наследство.

– Это то, что я называю «прояснять вещи», – сказал один из гостей, который вытащил трубку изо рта, чтобы была возможность сделать замечание, – это то, что мне нравится.

– Итак, так как я и сказал здесь, – продолжил рассказчик, – наследником стал племянник, и он собирался въехать в дом. Ясное дело, что незаконные стали сопротивляться, но племянник знал законы и хотел добиться их принудительного выселения.

– Закон есть закон, вы знаете.

– Это удивительно, но это правда, и племянник занялся этим как сапожник своей колодкой, он сказал, что им следует выехать; когда они говорили о своих естественных правах – он не хотел их слушать, а просто выставил их за достаточно короткое время.

– Их заставили, хочу вам заметить, покинуть дом, где они родились и ожидали от судьбы совершенно другого. Они выглядели достаточно печально, это было естественно, потому что они должны были идти на все четыре стороны, у них не было теплого угла.

– Итак, как я сказал, он выставил их всех и очистил дом для себя. «Итак, – сказал он, – у меня есть просторный дом. Мне все равно… Что это было? Что?»

– Ему показалось, что он услышал внезапный стук в дверь, затем пошел и открыл ее, но там никого не было.

«О, я вижу, что кто-то за дверью, но мне все равно. Внутри никого нет. Я один и в доме полно ценных вещей. Это я называю хорошей компанией, о чем-то лучшем нельзя и мечтать.»

Он повернулся и стал осматривать комнату за комнатой. Наконец он убедился, что он в доме один и что дом пуст.

В каждой комнате он останавливался и думал о ценностях: сколько они стоят, и о том, что ему очень повезло получить такое наследство.

– О! Вот и секретер старого приятеля, его письменный стол, в нем будет что-нибудь, что сильно изумит меня, но я не думаю, что буду сидеть до поздней ночи. Он был странным человеком, мягко говоря, очень странным человеком.

Он пожал плечами как будто почувствовал что-то неприятное.

– Мне лучше раньше лечь спать и выспаться, а днем я посмотрю эти бумаги. Утром они будут не менее интересны, чем сейчас.

Об этом старике ходили странные слухи, но пока племянник решил пойти спать и не читать бумаги, которые могли пролить свет на слухи. В этот момент он подумал, что нужно было дать тем, кого он выгнал, возможность переночевать.

Но это было невозможно, потому что они бы предпочли остаться на улице всю ночь как собаки, чем оставаться под одной крышей с тем, кто встал между ними и богатством их отца, которое было их наследством. Все дело было в одном пустяке.

Наступила ночь и он зажег лампы. Он не мог понять, где он находится. Там было очень много странных коридоров, которые, казалось, не имели конца.

Там были большие двери, но все они были заперты. У него были ключи и он их все открыл.

Затем он поднялся по лестнице и уселся в комнате с письменным столом.»

– Держу пари, что он был немного испуган, несмотря на всю свою самонадеянность, – сказал один из гостей.

– Я так не думаю, – сказал другой, – все опасное, или кажущееся опасным, что делается смелыми людьми, всегда делается с легким страхом. Но они не могут не сделать вещи, которые должны быть сделаны, хотя они и испытывают неприятное чувство на коже.