Текст книги "Охотники за алмазами"

По кораблю он передвигался быстро, легко сохраняя равновесие при качке. Добравшись до нижней палубы, капитан пошел осторожнее. Теперь он сжимал стальной прут в руке. Через каждые несколько шагов он останавливался и прислушивался, но все заглушал скрип корпуса «Зимородка» и удары волн.

Других звуков он не слышал. Серджио осторожно подкрался к центру управления компьютера и заглянул через глазок. Комната была пуста. Он нажал на ручку – дверь закрыта.

И тут он услышал голоса – из открытой двери конвейерной. Он быстро подкрался и прижался к косяку.

Донесся еле слышный приглушенный голос Джонни:

– Здесь есть еще один люк. Дай мне полудюймовый ключ из инструментального шкафа.

– На что похож этот ключ?

– Он самый большой. Размер на нем указан.

Серджио одним глазом заглянул за косяк. Смотровой люк конвейерного туннеля был снят, в отверстии торчала голова Трейси. Ясно, что Джонни Ленс внутри и что он нашел тайник.

Девушка полезла из люка. Серджио попятился, но осмотрел помещение. Инструментальный шкаф крепился к переборке под лестницей. Серджио спрятался за углом.

Трейси вышла из конвейерной и направилась к шкафу. Открыла дверцу, обнажив ряды инструментов, укрепленных каждый в своем гнезде.

Пока она стояла, разглядывая инструменты в поисках нужного, Серджио вышел из-за угла и осторожно подошел к ней.

Он поднял стальной прут и привстал на цыпочки, готовый нанести удар.

Трейси что-то бормотала, слегка склонив голову. Серджио знал, что железка размозжит ей голову.

Он постарался не думать об этом, тщательно прицеливаясь в основание черепа. Начал опускать руку и тут же сдержал ее. Он не мог этого сделать.

С довольным восклицанием Трейси нашла то, что искала. Серджио успел отступить за угол, и она снова скрылась в конвейерном помещении.

– Нашла, Джонни, – крикнула она в люк.

– Принеси мне. Быстрее. Серджио может что-нибудь заподозрить, – крикнул он в ответ, и Трейси, подтянув свои мешковатые брюки, протиснулась в люк.

На четвереньках она подползла к нему. В узком туннеле было жарко и тесно. Джонни взял у нее ключ.

– Подержи фонарик.

Она взяла его и светила на стену, пока Джонни отвинчивал болты и снимал крышку.

Лежа на боку, он всматривался в отверстие.

– Тут что-то вроде контейнера, – сказал он и протянул руку. С минуту он сражался с зажимами, потом медленно поднял стальную чашку.

В этот момент «Зимородок» качнуло на большой волне, чашка выскользнула из рук Джонни, и из нее выскользнули алмазы. Они покатились прямо на них – поток камней всех цветов и размеров. Некоторые застряли во влажных волосах Трейси, остальные разлетелись по полу, луч фонарика отражался от них яркими солнечными отблесками.

– Боже! – выдохнула Трейси и рассмеялась, услышав триумфальный вопль Джонни. – Посмотри на этот! – воскликнула она.

– А этот!

Они обезумели от возбуждения, руки их были полны алмазов. Трейси и Джонни обнялись и страстно поцеловались, смеясь.

Джонни первым пришел в себя.

– Пошли. Нужно выбираться отсюда.

– А как же алмазы?

– Оставь их. Для них найдется время потом.

Они поползли назад по туннелю, по-прежнему смеясь и восклицая, и один за другим выбрались в помещение конвейера. Поправили одежду, отдышались, и Трейси спросила:

– Что теперь?

– Прежде всего посадим под замок Серджио и его экипаж. – Лицо Джонни застыло. – Сволочи! – гневно добавил он.

– А потом? – спросила Трейси.

– Потом поднимем шланг и поплывем в Картридж-Бей. Вызовем по радио полицию. Нужно будет рассчитаться со всей бандой, включая твоего братца. – Джонни пошел к выходу, спрашивая: – Зачем ты закрыла дверь, Трейси?

– Я не закрывала, – ответила она и поспешила за ним.

Выражение лица Джонни изменилось. Он подбежал к тяжелой стальной двери и всем телом навалился на нее. Она не шелохнулась, и он повернул к той, что вела в помещение циклона.

Она тоже оказалась заперта. Джонни побежал через комнату, стал отчаянно дергать ручку.

Наконец он прекратил эти безнадежные попытки и в отчаянии оглядел длинное помещение. Других выходов нет, никакого люка или иллюминатора, ничего, кроме крошечного смотрового окошка в стальной двери, которая вела в помещение циклона. Окошко закрыто трехдюймовым стеклом, прочным, как сталь. Он посмотрел в него.

Высокий циклон господствовал в помещении, занимая его от пола до потолка. Сверху в камеру входила стальная труба, которая доставляла гравий с морского дна. В помещении никого не было.

Джонни сразу отрезвел.

– Иди сюда, – сказал он и обнял Трейси за плечи. – У нас проблемы.

Закрыв обе двери, ведущие в конвейерное помещение, Серджио быстро вернулся на мостик. Рулевой с любопытством взглянул на него.

– Как дамочка?

– Хорошо, – рявкнул Серджио. – Цела. – И затем с неожиданной яростью добавил: – Ты чего лезешь не в свое дело? Думаешь, ты капитан?

Удивленный рулевой снова посвятил все свое внимание шторму, ревевшему вокруг. Серджио принялся расхаживать взад и вперед по мостику, легко и привычно удерживая равновесие на качающейся палубе. Его гладкое детское лицо сморщилось, он яростно пыхтел сигарой. Серджио от всей души проклинал свое участие в этом деле. Лучше бы он никогда не слышал о «Зимородке». Он отдал бы все свои надежды на будущую безбедную жизнь за то, чтобы сидеть сейчас спокойно на берегу в Остии, прихлебывать граппу и смотреть на проходящих девушек.

Он порывисто распахнул штормовую дверь мостика и вышел на открытую палубу. Налетел ветер, растрепал волосы.

Из внутреннего кармана капитан достал мешочек.

– Вот в чем беда, – пробормотал он, глядя на мешочек в руке. – Проклятые камни!

Он отвел руку, как игрок в мяч, собираясь бросить мешочек в ревущее зеленое море внизу, но опять не смог завершить движения. Негромко бранясь, он спрятал мешочек обратно в карман и вернулся в рубку.

– Вызови радиста, – приказал он, и рулевой быстро потянулся к переговорной трубе.

Заспанный радист, застегиваясь, поднялся на мостик.

– Свяжись с «Диким гусем», – велел Серджио.

– Не получится, – возразил радист, глядя на бурю.

– Вызывай. – Серджио угрожающе шагнул к нему. – Вызывай, пока не свяжешься.

«Дикий гусь» раскачивался на волнах, борясь с течением у входа в Картридж-Бей, потом прошел в безопасные воды залива.

Хьюго заметно расслабился. Переход от Молнии и Самоубийства был длинным и трудным. Но беспокойство осталось. Он надеялся, что девушка справится с Ленсом. Крепкий парень, этот Ленс, хорошо бы вернуться к ней и помочь. Пятнадцать лет – очень большой срок, ему будет почти пятьдесят.

Хьюго следил за знаками на обоих берегах канала, пока не увидел впереди здание склада и причал, на котором рядом с грудой пустых бочек от горючего виднелась фигура. Хьюго тревожно напряг глаза – видимость была отвратительная.

– Кто это? – спросил он сам себя.

Человек выпрямился и подошел к краю причала. С непокрытой головой, в мятом деловом костюме, человек этот держал в руке дробовик – и прошло еще несколько секунд, прежде чем Хьюго узнал его.

– Боже! Это босс! – Хьюго почувствовал, как стеснило грудь и подвело живот, стало труднее дышать.

Бенедикт Ван дер Бил прыгнул на палубу, едва «Дикий гусь» коснулся причала.

– Что происходит? – спросил Бенедикт, как только они оказались в рубке.

– Я думал, вы в больнице, – ответил Хьюго.

– Кто вам сказал?

– Ваша сестра.

– Вы ее видели? Где она?

– Я отвез ее на «Зимородок». Как вы и велели. Она отправилась кончать с Ленсом.

– Кончать с Ленсом! Она с ним заодно, идиот, она не с нами! Она все знает! Все!

– Но она сказала… – Хьюго пришел в ужас. Бенедикт оборвал его.

– Все раскрылось. Надо убираться. Прикажите экипажу принять в трюм это горючее. Как резервуары с водой?

– Полны.

– Продовольствие?

– Полный запас.

– На сколько?

– Недели на три. Если экономить, на четыре.

– Слава богу. – Бенедикт вздохнул с облегчением. – Шторм продлится еще три дня. У нас есть время. Нас никогда в нем не найдут. К тому времени, как прояснится, мы будем далеко.

– Куда мы? В Анголу?

– Боже, нет! Надо убраться подальше. В Южную Америку.

– В Южную Америку!

– Да, мы сможем дойти, если запастись топливом.

Хьюго помолчал, привыкая к этой мысли.

– Сможем, – повторил Бенедикт.

– Да, – согласился Хьюго, – сможем.

Он впервые внимательно взглянул на Бенедикта и увидел, что тот взвинчен, глаза налились кровью и глубоко ввалились, подбородок покрывает щетина, и вообще у него загнанный вид – как у преследуемого зверя.

Он был грязен, и на костюме виднелась какая-то полоска. Похоже на высохшую рвоту.

– Ну, а куда потом? – Впервые с того времени, как он познакомился с Бенедиктом, Хьюго почувствовал себя хозяином положения. Пора поговорить, договориться об условиях.

– Высадимся где-нибудь в пустынном месте, разойдемся и исчезнем.

– А деньги? – Хьюго говорил негромко. Посмотрел на ружье. Руки Бенедикта суетливо скользили по поверхности оружия.

– Деньги у меня есть.

– Сколько?

– Достаточно, – осторожно ответил Бенедикт.

– Для меня тоже? – попробовал почву Хьюго, и Бенедикт кивнул.

– Сколько моих? – продолжал Хьюго.

– Десять тысяч.

– Фунтов?

– Фунтов, – подтвердил Бенедикт.

– Мало, – покачал головой Хьюго. – Мне нужно больше.

– Двадцать. – Бенедикт понимал, что теперь сила на стороне Хьюго. Руби, изуродованная, лежит в его кабинете, а на него, вероятно, уже расставляют сети.

– Пятьдесят, – решительно сказал Хьюго.

– У меня нет столько.

– Не шутите, Кутила! – фыркнул Хьюго. – Вы их копили годами.

Бенедикт направил ствол ружья в живот Хьюго.

– Давайте, – улыбнулся Хьюго, подняв бесцветные глаза. – Тогда вам придется добираться на каноэ. Хотите попробовать? Утонете у берега, вот и вся поездка.

Бенедикт отвел ствол.

– Пятьдесят, – согласился он.

– Хорошо! – резко сказал Хьюго. – Пора убираться отсюда.

«Дикий гусь» отошел от берега и выбрался из ослепляющих пылевых облаков. Волны подгоняли его, ветер кричал: «Торопись».

– Почему бы вам не спуститься вниз и не поспать? – сказал Хьюго. Присутствие Бенедикта мешало ему.

Но тот не обратил внимания на его предложение.

– Включите радио, – сказал он.

– Зачем? Сейчас ни с кем не свяжешься.

– Мы выбрались из пыли, – ответил Бенедикт. – Можем перехватить сообщения полиции.

В своем сознании он ясно видел Руби. Хотел знать, нашли ли ее. К горлу опять подступила рвота. Голова – о боже – голова! Он быстро подошел к радиоустановке и включил ее.

– Им еще рано искать нас, – сказал Хьюго, но Бенедикт не отвечал, он поворачивал ручки, искал на всех волнах. Кричало, улюлюкало, вопило атмосферное электричество – словно умалишенный.

– Выключите! – рявкнул Хьюго, но в этот миг они услышали голос.

– «Дикий гусь», – отчетливо произнес голос в динамике.

Бенедикт присел, настраивая приемник, Хьюго подошел к нему.

– «Дикий гусь», ответьте. Это «Зимородок». Повторяю, «Дикий гусь», ответьте…

Бенедикт и Хьюго переглянулись.

– Не отвечайте, – сказал Хьюго, но не сделал попытки помешать, когда Бенедикт снял микрофон.

– «Зимородок», говорит «Дикий гусь».

– Подождите, «Дикий гусь», – пришел немедленный ответ. – Будет говорить капитан Капоретти.

– Ждем.

Хьюго схватил Бенедикта за плечо, в голосе его звучала неуверенность.

– Оставьте, не валяйте дурака.

Бенедикт вырвался, и тут прозвучал голос Серджио.

– Говорит Капоретти, кто это?

– Никаких имен, – предупредил Бенедикт. – Где ваши гости?

– В безопасности, надежно заперты.

– Заперты? Вы уверены? Оба заперты?

– Si. Я их закрыл.

– Подождите. – Бенедикт напряженно думал: «Джонни Ленс в моей власти. Это мой последний шанс». В его мозгу начал созревать план.

– Бриллианты. Бриллианты у Капоретти. Один этот «Голубой» стоит миллион, – сказал Хьюго. – Если Капоретти о них позаботится, стоит рискнуть.

– Да. – Бенедикт повернулся. Он как раз раздумывал, как бы заставить Хьюго вернуться. Он забыл про алмазы. – Стоит, – согласился он.

– Подойдем к «Зимородку», примем на борт Капоретти с алмазами и тут же уйдем.

– Мне нужно будет подняться на борт, – сказал Бенедикт.

– Зачем?

– Стереть программу в компьютере – там имя японца. По нему нас могут найти. Я платил ему через швейцарский банк. Найдут счет.

Хьюго колебался.

– Никаких убийств, ничего подобного. У нас и так хватает неприятностей.

– Вы думаете, я с ума сошел?

– Ладно, – согласился Хьюго.

– «Зимородок», – заговорил в микрофон Бенедикт. – Мы идем к вам. Я поднимусь на борт, чтоб завершить дела.

– Хорошо. – Сквозь помехи в голосе Серджио слышалось облегчение. – Жду.

«Дикому гусю» потребовалось почти два часа, чтобы вернуться туда, где между утесами Молнии и Самоубийства стоял «Зимородок», и Хьюго Крамер подвел траулер к борту большого корабля уже после полудня.

– Не тратьте времени, – предупредил Хьюго Бенедикта. – Чем скорее мы уйдем, тем лучше для нас всех.

– Вернусь через полчаса, – ответил Бенедикт. – Ждите.

– Ружьишко берете с собой?

Бенедикт кивнул.

– Зачем?

Но Бенедикт не ответил и посмотрел на небо. Солнце за пеленой тумана казалось слабым серебряным пятном, шторм по-прежнему ревел над морем.

– Оно вам помешает на лестнице, – Хьюго коснулся ствола. Он очень хотел избавить Бенедикта от ружья. Выбросить его в море, потому что его присутствие на борту могло помешать осуществлению планов, которые за последние два часа начали созревать в мозгу Хьюго. Они учитывали большой спрос на алмазы в Южной Америке и нежелание делиться выручкой от их продажи с двумя партнерами.

– Я возьму его. – Бенедикт сжал ружье. Без него он чувствовал себя голым и уязвимым; к тому же оно играло определенную роль в его собственных планах. В прошедшие два часа Бенедикт тоже задумывался о будущем.

– Как хотите. – Хьюго смирился с отказом Бенедикта: еще не вечер, впереди долгий переход в Южную Америку. – Вам лучше пройти вперед.

На этот раз Хьюго подошел точно: в промежутке между двумя большими волнами он коснулся корпуса «Зимородка». Бенедикт перешагнул пропасть, поднялся по лестнице и оказался на палубе «Зимородка» раньше, чем обрушилась следующая волна.

Он помахал Хьюго и, держась за поручень, добрался до мостика.

– Где Ленс? – спросил он у Серджио, едва его увидел, но тот выразительно оглянулся на прислушивавшегося рулевого и провел Ван дер Била в свою каюту.

– Где Ленс? – повторил Бенедикт, как только закрылась дверь.

– Он с вашей сестрой в конвейерной.

– В конвейерной? – не поверил Бенедикт.

– Si. Они нашли машину Камми. Открыли люк и пробрались внутрь. Я закрыл обе двери. Прочно закрыл.

– Они еще там? – спросил Бенедикт, чтобы выиграть время и скорректировать свои планы.

– Si. Там.

– Хорошо. – Бенедикт принял решение. – Теперь слушайте, Капоретти, вот что мы сделаем. Все раскрылось. Мы должны уничтожить как можно больше доказательств и убираться. Мы отправляемся на «Диком гусе» в Южную Америку. Алмазы у вас?

– Si. – Серджио похлопал себя по груди.

– Дайте их мне.

Итальянец улыбнулся.

– Я думаю, что лучше присмотрю за ними. От них мне теплее.

Бенедикт нахмурился.

– Ладно. – Говорил он по-прежнему дружески. – Вам нужно спуститься в центр управления и стереть программу Каминикото. Сотрите это имя из памяти. Он показывал вам, как это делать?

– Si. – Серджио кивнул.

– Сколько это займет?

– С полчаса, не больше, – ответил Серджио.

Бенедикт посмотрел на часы и решил, что успеет.

– Хорошо! Действуйте!

– Босс. – Серджио остановился у двери. – А мои парни, мой экипаж? Они хорошие парни. Им ничего не будет?

– Они чисты, – раздраженно ответил Бенедикт. – Я сейчас соберу их и объясню, что вам пришлось отправиться на берег. Они будут на «Зимородке» ждать вашего возвращения. Когда кончится шторм, они свяжутся с базой и узнают, что мы исчезли. С ними все будет в порядке.

Серджио довольно кивнул.

– Сейчас соберу их на мостике. Поговорите с ними.

Пять членов экипажа «Зимородка» собрались на мостике, а Серджио исчез внизу.

– Кто из вас говорит по-английски? – спросил Бенедикт.

Откликнулись двое.

– Хорошо. – Ван де Бир обратился к ним. – Вас удивляют все эти передвижения в бурю. Я хочу, чтобы вы были готовы покинуть корабль. Соберите все свои вещи – немедленно!

Двое быстро пересказали это остальным, опасливо поглядывая на Бенедикта. Тот – дикий взгляд, под мышкой ружье – представлял собой пугающее зрелище.

– Шевелитесь.

Никто не возражал, все двинулись вперед.

Бенедикт шел за ними по узкому коридору, ведущему к каютам экипажа. Он быстро взглянул на часы. Прошло семь минут. Он посмотрел на людей перед собой.

Их затылки представляли отличную цель. В Намакваленде он стрелял дичь, которая убегала от него гуськом – вставал на колено, целился в головы и выстрелом из обоих стволов укладывал половину стаи.

Он знал, что мог бы уложить всех пятерых двумя залпами. Отпустить их немного подальше, чтобы заряд разлетелся. Но он вспомнил Руби, и в животе у него все перевернулось.

«Ну, ничего, другой способ так же безопасен».

– Стоп! – приказал он, и все пятеро остановились у склада краски и повернулись лицом к нему. Теперь он держал ружье так, чтобы никто не усомнился в его намерениях.

Команда испуганно смотрела на него.

– Откройте дверь! – он указал на дверь склада.

Никто не шелохнулся.

– Ты. – Бенедикт выбрал одного из говоривших по-английски.

Как во сне, тот подошел к стальной двери и повернул ручку. Открыл дверь.

– Внутрь! – Бенедикт красноречиво взмахнул ружьем.

Все пятеро неохотно вошли в крошечное, без окон, помещение, и Бенедикт захлопнул за ними дверь. Всей тяжестью навалился на рукоять, чтоб защелкнуть замок.

Теперь поле деятельности расчищено, а времени у него еще двадцать минут. Бенедикт заторопился, ему хотелось как можно дальше уйти от центра управления и от Серджио Капоретти.

Он спустился на рабочую палубу, перебрал связку дубликатов ключей.

ОСТОРОЖНО. ВЗРЫВЧАТКА. ВХОД ВОСПРЕЩЕН.

Он открыл дверь и, отложив дробовик, поднял двадцатипятифунтовый барабан с пластиковой взрывчаткой.

В спешке, снимая с него крышку, он сорвал ноготь, но не почувствовал боли. Раскрыл шестифутовую полоску мягкого, темного, похожего на тянучку материала и повесил себе на шею. Затем выбрал коробку с карандашными зарядами, рассчитанными на определенное время. Прочел этикетку.

– Взрыв через четырнадцать минут. Хватит.

Кровь из-под сорванного ногтя оставляла темные пятна на крышке коробки, когда он доставал оттуда четыре заряда. Бенедикт подобрал дробовик и заторопился наружу. Приближаясь к циклону, он все яснее слышал вой его мотора.

Трейси свернулась на голой стальной плите стола, подложив под голову куртку Джонни. Она спала свинцовым сном усталости, похожим на смерть.

Каждые пять минут Джонни переставал нарезать бесконечные круги по конвейерной, останавливался и смотрел на спящую. Напряженное выражение его лица слегка смягчалось всякий раз, как он всматривался в любимое бледное лицо. Один раз он наклонился и нежно поднял со щеки прядь темных волос, потом продолжил поход по узкой каюте.

Оказываясь возле стальной двери, он непременно всматривался в крошечное окошко. Оно не поддалось ударам гаечного ключа. Джонни хотел разбить его, чтобы позвать на помощь, но толстое бронированное стекло успешно сопротивлялось его усилиям.

Выхода из помещения не было. Джонни обдумал все возможности. Вход в конвейерную систему преграждали с одной стороны печь, с другой – движущиеся механизмы, которые разорвут на клочки всякого, кого в них втянет. Его с Трейси заперли в прочной клетке, и Джонни без устали метался по ней.

Он снова остановился перед окошком, и на этот раз бросился на дверь со сжатыми кулаками и заколотил по ней, но боль в разбитых пальцах отрезвила его. Он прижался лицом к стеклу и увидел, как в помещение вошел Ван дер Бил и, даже не оглянувшись на окошко, направился к циклону.

Бенедикт положил дробовик, который принес с собой, и несколько мгновений смотрел на толстую стальную трубу, доставлявшую гравий со дна. Когда он снял с шеи толстую веревку пластита, Джонни понял, что тот задумал.

Оцепенев, он смотрел, как Бенедикт прислонил к корпусу циклона стальную лесенку. Держась за нее одной рукой, другой он неуклюже обмотал пластитовую веревку вокруг трубы. Она висела, как ожерелье на шее какого-то доисторического чудовища.

– Ты, ублюдок! Убийца! Проклятая сволочь! – закричал Джонни и снова ударил по двери кулаками. Но толщина двери и вой циклона заглушили его голос. Бенедикт ничем не показал, что что-то услышал, но Трейси села и сонно осмотрелась. Потом встала на ноги и, стараясь приспособиться к качке, подошла к Джонни и прижалась к стеклу рядом с ним.

Бенедикт втыкал в мягкий пластит зарядные карандаши. Он воткнул все четыре, решив не допускать никаких случайностей.

– Что он делает? – спросила Трейси, опомнившись от изумления, вызванного появлением брата.

– Собирается перерезать трубу, чтобы «Зимородок» наполнился гравием.

– Затопить его? – В голосе Трейси звучала тревога.

– Вода и гравий ворвутся под давлением и сметут все внутренние переборки.

– И эту? – Трейси указала на стальную плиту.

– Она лопнет, как бумажная. Боже, ты себе представить не можешь мощь этой машины.

– Нет. – Трейси покачала головой. – Он мой брат. Он этого не сделает, Джонни. Он не убьет нас.

– После того, как все закончится, – мрачно возразил Джонни, – «Зимородок» будет лежать на глубине в двести футов. Корпус его будет так забит гравием, что превратится в цементный блок. Мы и все в корабле, включая его маленькую машину, будет расплющено до неузнаваемости. Потребуются миллионы, чтобы поднять «Зимородок», никто и не подумает об этом.

– Нет, Бенедикт на это не способен. – Трейси почти умоляла. – Он не такой плохой.

Джонни резко перебил.

– Он сможет выйти сухим из воды. Это его последний шанс. Замуровать все свидетельства против него в бетоне и утопить их.

– Нет, Бенедикт. – Треси смотрела, как тот слезает с лестницы и берет дробовик. – Пожалуйста, Бенедикт, не делай этого.

И как будто услышав ее, Ван дер Бил повернулся и увидел два лица в окне. От неожиданности он застыл – бледные губы Трейси произносили слова, которые он не слышал, взгляд Джонни обвинял.

Бенедикт потупился, сделал нерешительный, почти жалобный жест. Посмотрел на взрывчатку с зарядами – и улыбнулся. Губы его сардонически дернулись, он подошел к двери и вышел из помещения циклона.

– Он вернется, – прошептала Трейси – Он не допустит, чтобы это случилось.

– На твоем месте я бы на это не рассчитывал, – сказал Джонни.

Бенедикт схватился за поручень. Он посмотрел туда, где на волнах качался «Дикий гусь». Увидел лицо Хьюго – белое пятно за стеклом рулевой рубки. Но когда траулер начал приближаться, Бенедикт знаком велел не делать этого. Он снова взглянул на часы, потом беспокойно посмотрел на мостик.

Проходили долгие минуты.

«Где этот итальянец?» Бенедикт не мог его оставить – у него ведь алмазы. К тому же он мог бы освободить пленников.

Бенедикт снова взглянул на часы. Двенадцать минут, как он установил взрыватели.

«Надо вернуться и найти Капоретти». Он двинулся обратно, придерживаясь за поручень, и в этот миг на крыле мостика появился Серджио. Он что-то крикнул Бенедикту, но ветер не позволил услышать.

– Сюда! – лихорадочно манил его Ван дер Бил. – Сюда! Быстрей!

Бросив последний взгляд на мостик, Серджио бегом спустился по лестнице.

– Где мои парни? – крикнул он. – Почему там никого нет? Что вы с ними сделали?

– Они в безопасности, – заверил его Бенедикт. Он повернулся и замахал руками, призывая «Дикий гусь».

– Где они? Где мои парни?

– Я послал их…

Ответ Бенедикта прервал толчок, выбивший из-под их ног палубу «Зимородка». Взрыв глухо прозвучал в брюхе корабля. Серджио разинул рот. Бенедикт пятился от него, по-прежнему цепляясь за поручень.

– Мразь! – выдохнул Серджио и захлопнул рот. Казалось, все его тело разбухло от гнева. – Ты их убил, грязная свинья! Убил моих парней. Убил Джонни – и девушку.

– Держись от меня подальше. – Бенедикт прижался к поручню, освободив обе руки и подняв дробовик.

Даже Серджио не решился приблизиться при виде двух смертоносных стволов. Он остановился в нерешительности.

– Я разметаю твои кишки по палубе, – предупредил Бенедикт, держа палец на курке.

Они смотрели друг на друга, а ветер развевал их волосы, рвал одежду.

– Отдай алмазы, – приказал Бенедикт и, поскольку Серджио не двинулся, добавил: – Не строй из себя героя, Капоретти. Я могу пристрелить тебя, и все равно заберу их. Отдай алмазы, и наш договор остается в силе. Ты отправишься с нами. Я тебя отсюда вытащу. Клянусь.

Гневное выражение исчезло с лица Серджио. Он колебался.

– Давай, Капоретти. У нас мало времени.

Возможно, это было всего лишь воображение, но Бенедикту показалось, что движения «Зимородка» изменились, он медленнее поднимался на волнах, больше обычного задерживался в фазах качки.

– Ладно, – сказал Серджио и начал расстегивать куртку. – Ваша взяла. Отдам.

Бенедикт облегченно расслабился. Итальянец сунул руку в карман и сделал шаг вперед. Он схватил мешочек и поднял его как дубину.

Серджио был близко, слишком близко, чтобы Бенедикт успел повернуть к нему дробовик. Лицо капитана приобрело свирепое выражение, его намерения ясно читались в сверкавших темных глазах. Он поднял мешочек и приготовился ударить им Бенедикта по голове, но не учел отличной реакции прирожденного спортсмена, противостоявшего ему.

Когда Серджио наносил удар, Бенедикт отвел в сторону плечи и голову, подняв навстречу рукоять дробовика. Серджио приложился рукой о закаленное ореховое дерево и ахнул от боли. Пальцы его разжались, мешочек выпал и, скользнув по виску Бенедикта, покатился по палубе, остановившись в тридцати футах, возле одного из баков со сжатым воздухом.

Бенедикт отпрыгнул, подняв ружье. Теперь Серджио смотрел прямо в стволы.

– Ну ладно, ублюдок, – сказал Бенедикт. – Ты сделал выбор. Посмотрим, на что похожи твои кишки.

Серджио согнулся, прижимая ушибленную руку к животу. Бенедикт пятился туда, где у бака лежали алмазы. Лицо его горело от гнева, но он все время искоса поглядывал на мешочек.

В этот момент нос «Зимородка» поднялся на очередной волне, вода хлынула на палубу, подхватила мешочек и потащила его к желобам.

– Смотри! – крикнул Серджио. – Его смывает!

Бенедикт прыгнул, растянувшись во всю длину. Свободной рукой он дотянулся до промокшего мешочка, который уже исчезал за бортом, оставаясь в тридцати футах от Серджио и по-прежнему сжимая в руке дробовик. Капоретти не мог добраться до Ван дер Била, не получив при этом оба заряда картечи в живот.

Серджио повернулся и побежал к мостику.

Бенедикт, стоя на коленях, лихорадочно засовывал мешочек в боковой карман пиджака. Он крикнул:

– Остановись! Стой, или я стреляю!

Серджио не оглянулся, не остановился. Бенедикт наконец засунул алмазы в карман и освободил обе руки. Он поднял дробовик и прицелился, стараясь сохранить равновесие при качке.

В момент выстрела Серджио слегка споткнулся, но продолжал бежать. Добрался до трапа и стал подниматься по нему.

Бенедикт опять прицелился. Выстрел на ветру прозвучал глухо. На этот раз по крупному телу Серджио пробежала судорога боли, и он застыл на трапе.

Бенедикт рылся в карманах в поисках патронов, но прежде чем он их нашел, Серджио снова начал подниматься. Бенедикт переломил ружье и сунул патроны в гнезда. Он захлопнул дробовик и поднял голову как раз в тот момент, когда Серджио исчез за штормовой дверью. Два новых выстрела лишь поцарапали краску и разбили стекло рубки.

* * *

– Кретин! – сказал Крамер в рубке «Дикого гуся». – Он спятил. – Хьюго услышал взрыв и увидел стрельбу. – Пятнадцать лет и так много, а уж веревка мне ни к чему.

Он повернул руль, и «Дикий гусь» направился к «Зимородку». Глядя в залитый водой иллюминатор, Хьюго видел, как Бенедикт встал и двинулся вслед за Серджио к рубке.

Хьюго схватил громкоговоритель, раскрыл иллюминатор и поднес трубу ко рту:

– Эй, ты, тупица, ты с ума сошел? Что ты творишь?

Бенедикт оглянулся на траулер, но потом перестал обращать на крики внимание и перезарядил ружье. И продолжал идти вслед за Серджио.

– Нас всех из-за тебя вздернут, ты, придурок! – крикнул Хьюго в громкоговоритель. – Оставь его. Надо убираться.

Бенедикт продолжал двигаться к мостику «Зимородка».

– Я ухожу – немедленно! Слышишь? Варись сам в своем котле. Я ухожу.

Бенедикт остановился и снова посмотрел на траулер. Он что-то крикнул и указал на мостик. Хьюго разобрал одно слово: «Алмазы».

– Ну ладно, приятель! Как знаешь! Пока! – крикнул Хьюго и открыл дроссель. Рев двигателя и ускорившееся движение винта убедили Бенедикта.

– Погодите! Подождите меня, я возвращаюсь! – Он повернул к борту и начал спускаться.

Хьюго закрыл дроссель и аккуратно подвел «Дикого гуся» к лестнице.

– Прыгайте! – крикнул он. Бенедикт послушно прыгнул и тяжело приземлился на палубу. Дробовик вылетел у него из рук и упал в воду. Бенедикт тоскливо посмотрел ему вслед и пополз к рубке.

«Дикий гусь» уже отчалил и пошел по ветру. Когда Бенедикт вошел, Хьюго повернул к нему розовое лицо альбиноса и рявкнул:

– Что ты там делал, ублюдок? Ты мне солгал! Что это за взрыв?

– Взрыв? Не знаю. Какой взрыв?

Хьюго ладонью хлестнул его по лицу.

– Мы договорились: никаких убийств… а ты что натворил?

Бенедикт попятился в угол. Потер красные следы пальцев на щеке.

– Ты установил на «Зимородке» заряды, грязный сукин сын! Боже, страшно подумать, что ты сделал с Ленсом и девушкой.

Снаружи шторм бушевал в полную силу. Полил дождь – верный знак, что ветер скоро стихнет.

Хьюго машинально включил дворники, расчищавшие стекло рубки, продолжая обвинять Бенедикта:

– Я видел, как ты пытался убить итальянца. Боже! За что? Он один из нас! Я следующий в твоем списке?

– У него алмазы, – промямлил Бенедикт. – Я хотел отобрать их у него.

Выражение лица Хьюго изменилось. Он отвернулся от руля и посмотрел на Бенедикта.

– У тебя нет алмазов? Я не ослышался? – Голос его звучал почти болезненно.

– Закрой уши, крепче. – Джонни прижал Трейси к переборке в самом дальнем от циклона углу. – Там двадцать пять фунтов пластита – взорвется, как вулкан. Он использовал короткий фитиль – четырнадцать минут. Ждать недолго.

Джонни тесно прильнул к Трейси – хотел защитить своим телом.

Они смотрели в глаза друг другу, стиснув зубы, закрыв уши руками.

Проходили минуты, самые длинные минуты в жизни Трейси. Она не перенесла бы их, забилась бы в истерике, если бы не это большое тренированное тело, закрывавшее ее; но все равно она чувствовала нарастающий ужас.

Неожиданно ударила взрывная волна, и Трейси чуть не задохнулась. Джонни бросило на нее. Воздух надавил на барабанные перепонки, перед глазами сверкнули яркие огни, Трейси почувствовала, как стальная переборка за ней дрогнула.

Потом в голове прояснилось, и, хотя в ушах звенело, она с облегчением поняла, что еще жива.