Текст книги "Славянские отаку"

Не далее как позавчера он впервые в свои 34 года вступил в физический половой контакт, и это произошло не с тян, а с анонимным задротом, у которого даже вместо ника была капча. Сосал у Егора безработный программист в серой одежде, который, казалось, решил всеми возможными средствами слиться с окружающим быдлом. Егор заплатил ему за это две с половиной тысячи, чтобы капча потом не врал, будто «давал из жалости». И это было еще слишком дорого, учитывая нетоварный вид задрота. Кстати, задрот вчера хвастался на форуме, что купил подержанный монитор. Егора распирало от гордости, что он унизил совковое быдло, но он помалкивал о своем подвиге и советовал пареньку найти настоящую работу и перестать висеть у родителей на шее. Кстати, сам задрот называл себя москвичом, хотя жил в Сергиевом Посаде, отчего и ехать за минетом было недалеко.

Егор точно помнил, что его случайный партнер кашлял и жаловался на боль в горле. Тот и сейчас рассказывал про «ангину», даже не мог заснуть от нестерпимой рези, поэтому всю ночь просидел за яойной[34]34
  Яой (яп. ) – жанр аниме и манги, в котором повествуется о гомосексуальных отношениях между мужчинами. (Существует также жанр, посвященный гомосексуальным отношениям между женщинами, который называется «юри».) Как правило, яой предназначен женской аудитории и рисуется женщинами, потому сильно романтизирован. В то же время в нем присутствуют откровенные сцены. Является азиатским аналогом любовных романов (где речь идет о любви и верности), не является собственно гей-литературой и гей-аниме, в отличие от бары и шотакона (где речь идет о половом влечении, сексе и коротких встречах, которые не ведут к дальнейшим отношениям). Причиной появления жанра «яой» стала чрезмерная стыдливость японок, которым, с одной стороны, хотелось эротической продукции, а с другой – не хотелось при чтении ассоциировать себя с женщинами, вступающими в половые сношения с кем-либо. В гомосексуальных отношениях воображаемых мужчин японки ничего постыдного не видят. Мужская аудитория (т. н. «фуданси») знакома с жанром «яой», но предпочитает не афишировать свои увлечения. Мужчины, которые смотрят яой, всегда заявляют, что делают это из-за глубокого психологизма данного жанра и ни в коем случае сами не являются геями.


[Закрыть] игрой «Эндзай». Это Егор выяснил, включив свой айфон. Он посоветовал задроту убиться об стену, чтобы сократить население Говнорашки, и начал собираться на работу – нужно было успеть забежать за антибиотиками.

Летнее солнце уже светило вовсю, в воздухе носилась пыльца, от которой у Егора привычно закладывало нос. Либерал стоял на почти пустой платформе, если не считать рашкована с коричневым от гепатита лицом, который требовал у Егора мелочь. Егор послал его на хуй с дрожью в голосе, так как не был уверен, что быдло не попытается отнять мелочь силой. Рашкован, как побитая шавка, отскочил и облаял Егора в ответ. Адски хотелось ссать, Егор отошел к дальнему концу платформы, прицелился в грязно-синие перила и снова застонал от рези в уретре. Бомж злорадно наблюдал за ним издалека. Через пару минут подбежала пожилая женщина в форменном кителе и заявила, что Егора оштрафуют, поскольку все это снято на камеру, а она знает его, Егора, маму и не намерена спускать такое свинство. Егор хотел послать и ее на хуй, но сдержался.

До первого поезда оставалось еще минут тридцать, он от нечего делать достал айфон и написал, что у них в Амстердаме за такую глупость, как хентай, никого не трогают, а он отправляется с БФ в супермаркет за хамоном и красным вином. Тот самый задрот, который у него сосал, вдруг загадочно заявил, что в Амстердаме сейчас пять утра, и поинтересовался, запрещают ли там продавать алкоголь по ночам, «как у нас в Москве». Егор принялся срочно серфить интернет, но однозначного ответа на вопрос не нашел. Это был явно не его день. Оставался один выход – пожаловаться админу, что задрот переходит на личности. Но это было для Егора слишком мелкой местью. Задрот уже спрашивал, действительно ли у оппонента есть БФ. Егор совершил фатальную ошибку – написал задроту ЛС, где грозил ему баном.

Через минуту ночные юзеры уже наслаждались скрином со словами: «Если расскажешь про минет, попрошу хохла тебя забанить». Текст ЛС был составлен крайне неудачно, так что все решили, будто именно задрот навалил на клык Егору. Проститут сжалился и наврал, что для этого специально приехал в Амстердам, так что сейчас они отправятся за хамоном вместе. Отмазка насчет фотожопа не канала, форумные эксперты не нашли следов подстановки. Все сошлись на том, что задрот – это клон Карла, и старина Карл посрался сам с собой, окончательно спятив от одиночества и онанизма. Белорусский фанат «Невероятных приключений ДжоДжо»[35]35
  Серия фантастических комиксов японского художника Хирохико Араки. Резко отличается от основной массы японских комиксов, герои которых обычно субтильны, тем, что автор изображает высоких мускулистых мужчин в затейливой одежде и в странных позах. Комиксы Араки носят ярко выраженный гомосексуальный характер, хотя речь там идет о приключениях и битвах.


[Закрыть] начал объяснять, о каком конкретно хамоне идет речь. Ведь Карл еврей, ему не нужна ветчина. Значит, либераст уже вообразил себя героем любимой саги в картинках, где под хамоном имеется в виду мистическая сила, крушащая врагов. Таким образом, поход за хамоном Карл осуществит с самим собой в своем воображаемом мире. У бедной няши произошло окончательное онямение моска[36]36
  Сленговое выражение, означающее отупение зрителя вследствие просмотра аниме.


[Закрыть].

Задрот на сладкое вывесил фото Егора – худого блондинистого еврея, жрущего шаурму на скамейке в заброшенном парке (где позже за кучей мусора в кустах сирени все и случилось). На вопросы, кто этот голодный жиденок, поганец ответил загадочным молчанием. Наконец, отаку разбрелись по кроваткам, жалуясь, что спать осталось два часа. Минетчик объявил, что «еще погамает», он мог дрыхнуть хоть весь день.

Глядя красными глазами в окно электрички, Егор вспоминал вчерашний день. Его сотрудники увидели в новостях запрет на хентай и радостно обсуждают, как теперь начнут сажать педофилов и «заднеприводных». Он вынужден тупо ржать вместе с ними, хотя борется с желанием придушить каждого по отдельности.

Недавно в офис привезли новую кофемашину, и весь «бомонд» с ланчбоксами собрался в переговорной вокруг нее. Кадровичка Анечка, которая литрами дует кофе и читает спам. Сергей Сергеич, который прячет в запароленной папке порнуху с ледибоями. Бухгалтерша Оксана, старуха сорока пяти лет, которая не вылезает из калтактика[37]37
  Сленговое название социальной сети «Вконтакте».


[Закрыть], называет себя «Оксаночка» и заигрывает со старыми мужиками. Начальник ПТО Анвер, безграмотный хам, которого наняли месяц назад по непонятным причинам. Жируха Мариночка, которая хамит посетителям на рецепшен и носит колорадскую ленту. Типаархитектор Толик, который величает Егора замкадышем. Типаинженер Эльдар, который стебется над Егором из-за отсутствия тачки, хотя сам ездит на зубиле. Все эти мрази ненавидят «заднеприводных» и рыгочут про «парашу», «зашквар», «либерастов». Маркетолог Наташа более благосклонно относится к «заднеприводным», говорит, что они «тоже люди» и предлагает величать их геями.

– Вечно вы, бабы, защищаете петушню, – злится Анвер, потея от возбуждения и почесывая пузо. – Ну что баба может знать о педерастах? Есть хорошее, точное слово для таких – «педераст».

– Не бабы, а женщины! – негодуют бабы.

В отделе маркетинга разрываются телефоны, но девицы оттуда уже прискакали сюда, в «избу-читальню», как называет это место Егор. Они ходят всем табуном – и попить кофе, и покурить, и пожрать, и «попудрить носик».

Егор вспоминает, что вчера у него был день рождения. Он спускается в столовую, а столовая, между прочим, соединена с коридором бизнес-центра узкой перемычкой, где находится туалет для посетителей. Он долго выбирает пирожные. Все должно выглядеть естественно и не вызывать подозрений по запаху. Выбор падает на «наполеон». Он покупает целый поднос и удаляется в сортирную дверь. Сидящих за столиками клерков это не удивляет, они сами часто выносят обед через «кишку», за что их ругает судомойка Гюльчехра. Егор толкает дверь с надписью «запрещается выносить посуду за пределы столовой».

Егор ставит поднос на забрызганный столик под мрамор, в который вмонтирована раковина. Он судорожно вспоминает свой любимый роман Паланика, «Боку-но пико», ролики с горячим хохленком, который штырит себя бутылкой в зад. Теплые капли падают на поднос, Егор заботливо распределяет их зубочисткой и перемешивает с кремом, остро пахнущим ванилином. Присыпает слоеной крошкой.

«Тортик, это же настоящий тортик!» – пищит Анечка пять минут спустя. Егор достает бутылку армянского коньяка, у него в ящике стола лежит еще две таких, купленных по акции в «Ашане». Анвер по-хозяйски наливает пойло в пластиковые стаканчики. На огонек заглядывает замдиректора, в расход идет вторая бутылка. «Наполеона» хватает на всех, сотрудники становятся братьями и сестрами по зашквару.

Егору кажется, что все это не на самом деле. Он как будто смотрит со стороны на офисное быдло, жрущее его сперму.

– Это сколько тебе стукнуло, тридцать пять? – Эльдар хлопает его по плечу. – Бабу тебе надо, ба-бу. И квартиру поближе к центру, раз меня не слушаешь.

– У меня там воздух чище, – бурчит Егор. – И вообще, мне фиолетово, где жить. Зато я лапу не сосу из-за ипотеки, как некоторые.

Почти для всех тут жилье – больной вопрос, и Егор, пожалуй, имеет больше свободных денег, чем любой из офисного быдла. Все ему должны, кто две, кто пять, кто десять штук. Процентов двадцать звонков, идущих в отдел маркетинга, – от банков и коллекторов, потому бабы и не берут трубку по утрам. Егору самому звонит какой-то махмуд и требует, чтобы Эльдар вернул двести тысяч, а не бегал от долгов, как вонючий пес. Кстати, ланчбоксы – один из симптомов бедности, брать столовскую еду для них уже слишком дорого, аванс потрачен, а до зарплаты еще два дня.

– И жениться я не собираюсь, индивидуалки стоят меньше, – добавляет Егор.

– Фу, пошляк, – надувает толстые губы Оксаночка.

– Для меня самое важное – личная свобода, – куражится Егор. – Захотел – поехал в отпуск, захотел – шоссейник себе купил, захотел – сходил в ресторан с друзьями. Вот моя бывшая мне шагу ступить не давала.

Никакой «бывшей» не существует, Егор ненавидит и боится женщин, этих стервозных и непредсказуемых особей человека с двумя мешками жира впереди.

Замдиректора Григорий Никитич, седой грузный дядя, которому впору уже думать о душе и простате, начинает учить Егора обращаться с бабами. Он рассказывает несколько историй, как ходил налево, и ему за это ничего не было от жены, только однажды он перепил, вернулся домой в три часа ночи, решил поблевать, упал и разбил башку об унитаз. И тогда эта бесчувственная женщина сказала: «Так тебе и надо, свинота» и оставила его лежать до утра в коридоре.

Егор смотрит на его блестящий от жира нос и думает, какого хера Григорий вываливает эти подробности. Видимо, стареющим мужикам очень важно, чтобы их считали альфа-самцами.

– Ладно, пойти, что ли, поработать? – потягивается Анвер, скрипя черным офисным стулом, коих миллиарды по всему миру. Когда он встает, стул падает. Остальной «бомонд» тоже разбредается по местам, Егор идет в свой закуток за стеклянной перегородкой, где стоит сервер. Все давно настроено и работает, разве что бухгалтершам требуется помощь эникейщика или у Анвера в очередной раз слетит ключ на ломаном автогаде. Егор здесь и за сисадмина, и за программиста 1С, и за взломщика САПР, и за няньку. Он считает, что занимается хуйней, и хотел бы реализовать свои знания и умения. Он уже трижды забанен на хабре, где быдлокодеры критиковали его ПО. В «нормальную» компанию его пока что не берут, потому что он не признает яву. Егор считает, что жаба – язык неандертальцев по сравнению с «плюсами», но работодатели с ним не согласны и включают это дерьмо мамонта в обязательные требования к соискателям. За десять лет бесполезного сидения у сервера он прочитал сотни книг – в основном российских, с устаревшими библиотеками, с ошибками в примерах. Егор подозревает, что корректорши еле умеют включать компьютер, и все эти точки с запятой, пробелы, кавычки, скобки, слеши для них – китайская грамота, так что опечатки переползают из книги в книгу, даже если она выдержала, допустим, уже шесть изданий. Он утешает себя мыслью, что благодаря опечаткам научился лучше анализировать код и думать своей башкой, а не копипастить готовые решения. Отечественным книгам он теперь предпочитает американские, купленные на «Озоне».

Казалось бы, сотрудники должны фапать[38]38
  Глагол, обозначающий мужскую мастурбацию.


[Закрыть] и шликать[39]39
  Глагол, обозначающий женскую мастурбацию.


[Закрыть] на такого ценного кадра, но ничего подобного. Егора считают замкнутым, заносчивым. Эльдар думает, что у Егора проблемы с гормонами, так как Егор уклоняется от бесед про баб и ни разу не ходил с остальными в сауну, хотя его часто приглашали. Сергеич полагает, что у Егора маленький член, и все проблемы именно в этом. Совершенствуясь в интеллектуальной сфере, Егор, по Адлеру, компенсирует свой физический дефект. Стенки в офисе тонкие, а пиздят они с Эльдаром громко. Кстати, Сергеич и Эльдар вдвоем ходят и в сауну, и в бордель, и в сортир курить траву. То есть они – классическая однополая пара. В виде утешения Егор часто фантазирует, как штырит Сергеича в переговорной на столе своим на самом деле не маленьким, а приличных размеров хуем. Либо как Сергеич с Эльдаром развлекаются в позе «69». Сергеич – «начальник IT-отдела», женственный сладкий блондин, слегка толстоватый, с бархатистой белой кожей и ярко-голубыми глазами. Шерстинки на его руках тоже светлые, а летом, когда носит шорты, он выводит волосы на ногах. Единственное, что умеет Сереженька, – устанавливать говноигры на служебный комп. Он племянник владельца фирмы. Требует, чтобы его звали по отчеству. На день ВДВ Сергеич всегда нажирается в слюни, но служил ли он – большой вопрос. Эльдар врет, что прошел Чечню. Оба при случае всегда хвастаются, как ебали ту бабу, ебали эту бабу, сочиняют случаи из жизни, хотя их никто об этом не просит. Ни один гей так не «выпячивает свою ориентацию», как эти двое мудил. Сам Егор служил ровно месяц, после чего лежал в госпитале полгода. Причиной стала дискуссия с казарменным быдлом.

До Егора доходит, что эта история может повториться.

Электричка медленно подъезжает к вокзалу. На площади копошатся десятки бомжей, которые здесь живут. Егор ищет аптечный ларек, но они еще закрыты. Егор задает айфону важный вопрос: «Сколько живет гонококк в открытой среде?» Он читает Большую медицинскую энциклопедию.

Две пересадки на метро, марш-бросок через перекопанный проспект мимо «Чайхоны № 1». На ступенях у проходной сидит неопрятный мужик, жрущий макароны из пластикового контейнера. У Егора урчит в животе. Он проходит через вертушку и еще час умирает от скуки на скамейке в холле, дожидаясь Мариночку с ключами.

Рабочий день начался как обычно: хомячки собрались вокруг кофе-машины, нехорошо кашляя. Егор вспомнил, что так и не купил антибиотик.

Эльдар сразу пожаловался на боль в горле. Егору позвонил Сергеич и смущенно объявил, что он на больничном, потому что его подкосил ужасный грипп, но Егор, конечно, справится со всеми возложенными на него задачами, то есть сможет вместо Сергеича играть в контру, смотреть японские мультики и пить кофе, делая сложное лицо. У половины сотрудников першило в горле, но, кстати, не у всех, кто ел пирожные. То ли концентрация гонококка на каких-то участках крема была невысокой, то ли справлялся иммунитет.

Через час Анвер взял Егора за локоть и повел в мужской туалет на этаже для «мужского разговора». Егор инстинктивно пытался вырваться, но пухлые пальцы быдлоинженера не разжимались.

– Посмотри, что у меня там, – попросил Анвер, стоя у писсуара. – А то я из-за пуза разглядеть не могу.

– Папиллома, – сразу определил Егор, страдавший ОКР[40]40
  Обсессивно-компульсивное расстройство.


[Закрыть] уже много лет.

– А бывает, что из-за них больно ссать? – тревожно спросил Анвер.

– Не, от них рак бывает, – небрежно ответил Егор, как бы не разобравшись в сути вопроса.

– Пиздец, – грустно сказал Анвер. – Слушай, ты с гуглом дружишь больше, чем я, найди мне там какие-нибудь антибиотики, чтобы лечили за один день.

– Резинки, что ли, не было? – Егор намылил руки.

– Если и была, то орбит. Орбит любого сгорбит, – Анвер застегнул штаны.

– Сауна? – спросил Егор.

Мимо них проскользнул Эльдар, он заперся в кабинке, с перерывами зажурчала струя.

– Джигиты не плачут, – прокомментировал Анвер.

– Пошел ты на хуй! – взвыл Эльдар.

Из другой кабинки вылез Толик с багровым лицом.

Загорелый прораб вбежал, кинул на подоконник толстую папку и подвинул Анвера.

Послышались шаркающие шаги босса.

У Егора сейчас было два выхода – уволиться, пока цел, или и дальше делать вид, что здоров. Ссать хотелось ужасно. Анвер не уходил, он набирался духу перед битвой с писсуаром.

Босс растолкал их животом и рявкнул:

– Вышли, блядь, все!

– Будь другом, – понизив голос, просил Анвер в коридоре. – Я послезавтра отдам! Сгоняй в аптеку, а? Прогуляешься заодно. И, главное, у жены ничего нет, зато у тещи цистит.

Толик с Эльдаром совали Егору в карман мятые купюры.

Егор отвечал, что не курьер и не обязан это делать.

Не въехавший в ситуацию прораб жаловался, что китайцы, собаки, льют из совсем паршивой стали, и его одолела паранойя. Он показывал Анверу распечатки с собственными расчетами.

– Вот он посмотрит, он у нас на все руки мастер, – Анвер ткнул пальцем в Егора. – Но сейчас он очень занят. У него дело чрезвычайной важности.

– Я все слышал, – рявкнул босс. – Короче, ты, как единственный выживший, дуешь в аптеку. Потом свободен до завтра. И не пиздеть!

Егор с полными карманами денег выскочил на воняющий гудроном проспект. Рабочие копошились в траншее, как опарыши в ране дохлого животного, из-за пыли было нечем дышать, солнце вышибало слезу. Егор очень надеялся, что в глаза гонококки не попали. Пришла СМС от задрота: «Ты сегодня в городе? Тогда на Репе в час». «Хорошо», – ответил Егор. Было очень кстати, что виновник торжества сам явится для набития морды.

Егор, чтобы не терять времени, прыгнул в траншею, проскакал по трубам и кабелям, подтянулся и вылез с другой стороны, под неодобрительные крики таджиков. Пролез под полосатой ленточкой, забежал во двор и отлил на глазах у большой компании бомжей. Ощущения были такие, словно его член кто-то пытался почистить изнутри ершиком для бутылок.

Егор рванул через двор, наткнулся на решетку, которая перегораживала проход, побежал обратно, на ходу запрашивая ближайшую аптеку. Как назло, кроме чайханы и пары магазинов с дорогущими бабскими шмотками, на километр отсюда ничего не было, только бизнесцентры и госучреждения. Егор чудом отыскал во дворах минимаркет с аптечным ларьком у входа.

– Дайте какой-нибудь сильный антибиотик, на все, – Егор вывалил деньги в блюдечко.

– А рецепт есть? – строго спросила бабка с рыжими волосами.

– Какой еще рецепт, у меня триппер! – взорвался Егор.

– Без рецепта не продаем, – уперлась бабка.

– Хорошо, я вам дам еще штуку, а вы продадите.

Бабка выкинула деньги и задвинула стекло.

– Старая сука!

Егор запросил у айфона ближайшую клинику. У него появилась мысль, что можно просто заказать лекарства в офис с доставкой, но тогда его не отпустят и он сам ничего принять не сможет. Он вызвал такси через приложение и купил себе сэндвич.

Егор вылез у крылечка с вывеской «урология и гинекология», попросив узбека подождать.

Телка на рецепшен долго возилась с его паспортом, узбек уехал. Наконец, Егора впустили в просторный кабинет, выложенный белым кафелем. Его принимал медлительный дед лет пятидесяти, дед скучал, задавал глупые вопросы, требовал сделать анализы.

Помыв руки и сбрызнув их дезинфектантом, дед достал из лотка под белой тряпкой стальной стержень с какой-то херней на конце. Этот стержень он собирался воткнуть пациенту в мочеиспускательный канал.

– Слушайте, мне нужен только рецепт, у нас вся контора в этом говне, – не выдержал Егор. – Нет времени, понятно?

– Из-за недолеченной гонореи вы можете стать импотентом, – пугал старик.

Егор положил перед ним две тысячи.

Дед, пожав плечами, выписал стопку рецептов.

Через час взмыленный Егор вбежал в переговорную и бахнул на стол пакет антибиотиков.

– Налетай-разбирай! – крикнул он.

Подошел Анвер:

– Слушай, я тебя умоляю! Меня жена убьет. Скажешь, что в кулер нассал? Ну, мы типа про тебя говорили нехорошие вещи, а ты такой решил отомстить и нассал в кулер. И все заразились. А потом я полизал жене, и зараза передалась на мой перец через ее пелотку. Ну, типа ты такой мрачный гений-извращенец, который хочет истребить все человечество. Если чо, мужики поддержат.

– Обожаю ссать в кулер по утрам, – сказал Егор. – А еще я смотрю хентай с маленькими мальчиками.

– Не паясничай, – одернула его Анечка. – Надо ролик на ютьюбе. Лицо мы потом замажем.

– Подожди! У меня есть идея получше, – нашелся Эльдар. Он сбегал в свой закуток, порылся в нижнем ящике стола и явился с красной балаклавой, которую напялил на Егора.

Егора поставили рядом с кулером и нацелили на него айфон.

– Мои сотрудники – гомофобные мрази, – сказал Егор. – А я – открытый гей. Устав от дискриминации, я намеренно заразился гонореей и позавчера нассал им в питьевую воду. Сегодня они все чувствуют то же, что и я. Если ты гей и тебя притесняют, взрывай систему. И да пребудет с нами Чак Паланик. – Егор кинул зигу и ушел из кадра.

– Класс! – Анечка побежала сливать видео.

– Про «взрывай» ты зря, могут расценить как призыв к гей-терроризму, – заметил Толик. – Вот про гомофобных мразей было хорошо. Жизненно.

– Рад, что всем понравилось. – Егор нацедил холодной воды и залпом ее выпил. – А теперь извините, у меня свидание.

– Это было жестоко, – сказал ему вслед Эльдар.

Артем не ложился, сестра еще храпела в своей комнате, мать уже уехала, оставив на плите борщ и пельмени. Пельмени он съел, а часть борща вылил в унитаз, чтобы маман потом не прикопалась. Хотел помыться перед дорогой, но горячую воду отключили, так что он обтерся губкой и почистил зубы. Болело горло. Он достал из аптечки просроченный биопарокс, побрызгал в рот и начал одеваться. Надо было все прояснить с этим козлом, потому что выебываться после деанона[41]41
  Сленговое название деанонимизации. Обнародование персональных данных пользователя Интернета, как правило, в целях последующей травли.


[Закрыть] – глупо и вредно. Карл должен рассказать всем, что теперь они – пара, а не придумывать себе вайфу[42]42
  Вайфу (яп. , от англ. wife – «жена»). Обозначает воображаемую супругу любителя аниме, которая является обычно персонажем аниме или манги. Нередко в качестве «вайфу» выступает образ реального человека, с которым у отаку нет реальных отношений. Воображаемые друзья и воображаемые девушки – обычное явление в среде социофобов.


[Закрыть]. По всем канонам сёнен-ая[43]43
  Сёнен-ай (яп.  – «юношеская любовь») – жанр аниме и манги, предназначенный исключительно для женщин. Повествует о романтических отношениях между мужчинами без откровенных сцен, в отличие от жанра «яой».


[Закрыть] его партнер вел себя как козел.

На кухонном столе лежало пятьсот рублей – вчера Артем сказал маман, что едет на собеседование.

Артем сунул их в карман джинсов и отправил Егору эсэмэс. На форуме вывесили объявление про общий сбор у памятника Репину, посвященный проблемам конспирации, так что полный деанон гарантирован. Артем побрызгался туалетной водой «аллюр» и побежал на маршрутку. Притормозил у секонд-хэнда, заметив сквозь витрину что-то желтое. Он инстинктивно понял, что эта вещь ему необходима. Костюм Пикачу стоил всего сто рублей.

– А я уже выкинуть хотела, – радовалась продавщица. – Думала, никто не купит этого телепузика. Для детей великоват, а взрослые такое разве напялят?

– Я попробую, – Артем взял воняющий формальдегидом пакет и побежал дальше.

Стоя в переполненной маршрутке, он размышлял о своей жалкой жизни. Ему двадцать шесть, у него высшее техническое и неоконченное высшее на ВМК[44]44
  Факультет вычислительной математики и кибернетики (ВМК, ранее ВМиК) Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.


[Закрыть], мать каждый день твердит: «Найди работу, говнюк». Но Артем не может продать свою жопу солидной компании, а на маленький оклад не хочет сам: далеко ездить и лучше ничего не делать, чем не иметь свободного времени.

Сестра тоже не работает, но к ней претензий нет, она девочка.

С личной жизнью у Артема пиздец. Он не умеет знакомиться, и ему нужно хорошо знать человека, чтобы решиться на что-то. Его голова забита всеми видами прона, это не только хентай, но и гомо, гетеро-порно, Артем дрочил даже на ролик, где актер сосет у пса. Имея сознание бляди, он болезненно застенчив и не смеет даже поднять глаза на кого-то, чтобы не возбудиться.

Вчерашний парень сам нервничал, как в первый раз. У него не сразу встал, он смотрел на айфоне порнуху с хохлом. И Артема торкнуло скорее от стыда, от своей ненужности и от того, что они занимались этим в парке, мимо зарослей шли люди с собаками, это было гадко и унизительно, он работал ртом как самая дешевая шлюха. Этот парень сегодня либо пошлет его, либо вовсе не придет.

Коля долго добирался до «Репы». На автобусной остановке его перехватил таджик.

– Ты сегодня одет как Пико, – сказал таджик, обмазывая Колю сальным взглядом.

– Не понимаю, кто это такой, – Коля притворился, что поправляет цепь своего шоссейника.

– Я нашел твои мультики, – сказал таджик. – Я знаю, что ты на них дрочил. Педофил – это плохо. Я помогу тебе любить настоящих мужчин.

– Я не педофил, тупица! И не воображай, что я начну давать такому, как ты, – сказал Коля, не разгибаясь.

– Классная жопа, – таджик ухватил его обтянутую лайкрой промежность, вдавил палец в дырку и прижал яйца.

– Ты охуел, мразь?! – Коля ебнул его велосипедом, таджик упал с бордюра на заросшую подорожником обочину.

– Я твой диск в полицию отнесу, дырявый, – таджик с трудом поднялся и сел на бордюр. – Будешь у всей тюрьмы сосать.

– Да, сука, нелегал попрется в полицию! Пошел на хуй, пока ебальник не вскрыли! – Коля подскочил и несколько раз пнул таджика по почкам.

Гастер не стал давать сдачи, хотя мог.

– Захочешь трахаться – сам прибежишь, – таджик пересел на липкую от пива скамейку, обнесенную «антивандальной» сеткой, которая не защищала от дождя и ветра и вообще была прикручена непонятно зачем.

Коля стоял у бордюра, придерживая велосипед, и смотрел на одинаковые ели, на серое с небольшими просветами небо, на тополиный пух и пыль, которая покрывала трассу. Слезы наворачивались на глаза. Он достал смартфон и набрал кацапа.

– Димочка, я тебя очень люблю, – всхлипнул Коля. – Это правда не я. Я боюсь, что он с тобой сделает что-то плохое. Я думаю, это он у нас на стенах писал.

– Дурень, я это сам писал, чтобы хоть чем-то тебя занять, – проворчал кацап. – Я тоже тебя люблю. Давай, дуй обратно.

Сипя тормозами, подъехал автобус.

– Я в магазин, – наврал Коля.

– Ага, молодца, а то жрать нечего, как обычно, – одобрил кацап.

Коля уже втаскивал велосипед в автобус, задевая колесами головы старух.

Репин грозно взирал с постамента на людишек внизу. Он как будто знал, что они смотрят «кетайские порно-мультики» и пучеглазую моэту-хуету[45]45
  От слова «моэ». Моэ (яп.  – «очарование, обаяние, страстная влюбленность») – слово из жаргона отаку, изначально означающее фетишизацию или влечение к персонажам манги, аниме или видеоигр. Японским представлениям о «моэ» соответствует стиль рисовки, когда нос персонажа еле виден или отсутствует, рот очень маленький, а глаза занимают половину лица. Японские фанаты считают таких персонажей «милыми», но многие российские любители аниме относятся к «моэ» с предубеждением, полагая, что это пошло, неестественно и уродливо.


[Закрыть], позорящую изобразительное искусство.

Первым подошел Леонид, таща коляску с белокурым малышом. Со стороны Леонида можно было принять за обычную молодую мать, если бы не кошачьи уши на его голове. Точнее, механизированные уши из белого меха, которыми можно вертеть, последнее слово японской техники. В Москве такие не продаются.

Подъехал здоровенный бритоголовый дядя на праворульной тойоте. На дяде красовалась черная байкерская футболка с черепом, как будто он застрял в восьмидесятых. Он долго искал, где припарковаться, и встал на тротуаре. Тойота отличалась слишком ухоженным видом и аэрографией в виде стоящей раком нарисованной бабы. Бензобак открывался как раз на месте ее зада. Дядя за руку поздоровался с Леонидом и присел на корточки рядом с коляской.

Малыш мусолил во рту уголок японского «танкобона»[46]46
  Танкобон (яп.  Танко: бон – «отдельно идущая книга») в Японии – формат издания книг. Танкобон обычно представляет собой отдельную (то есть не входящую в серию) книгу. Как правило, выпускается в мягкой обложке.


[Закрыть].

– Дашь почитать? – спросил дядя.

Малыш разревелся.

Подошел тощий еврей-блондин с диковатым взглядом, на его левой руке висел пиджак от летнего костюма, рубашка была расстегнута, на мизинце болтался аптечный пакетик с бутылкой воды и двумя пачками мощного антибиотика внутри.

Задрот с сияющим лицом двинулся ему навстречу.

– На, – Егор протянул ему пакет. – Думаю, у тебя это давно, одна не поможет.

– Что давно? – Артем захлопал ресницами.

– Триппер, долбоеб!

Лысый дядя оживился, услышав интересное слово.

– Я, сука, девственник, откуда у меня эта хуйня? – заорал Артем.

– Из тебя девственник, как из меня балерина, – небрежно сказал Егор. – Не вопи, люди смотрят. Подумай, может, твоя шлюха-сестра тебя вафлила. У нее горло болит?

– Жри сам свое говно, мне от тебя ничего не нужно, – Артем швырнул пакет на гравий и зашагал прочь.

Егор подхватил пакет и догнал задрота.

– Педики, – сказал лысый дядя, наблюдая, как они бегают друг за другом и кидаются пакетом.

– Не люблю яой, – добавил Леонид. – Яой – это так ущербно…

– А я думал, тням[47]47
  В принципе несклоняемое слово «тян» в жаргоне русскоязычных отаку нередко склоняется, когда нужно придать ему пренебрежительный оттенок.


[Закрыть] нравится яой, – сказал лысый дядя. – Может, вы по части фури-юри[48]48
  Юри (яп. – «лилия»), также сёдзё-ай (, сёдзё – «девушка»; , ай – «любовь») или GL (яп. , га: рудзу рабу, псевдоангл. Girls Love – «любовь девочек») – жанр манги и аниме, изображающий женские однополые отношения. Между юри и сёдзё-аем нет таких четких жанровых различий, как между яоем и сёнен-аем, но сёдзё-ай изображает в основном несексуальные отношения между девушками и может быть положительно воспринят стыдливой женской аудиторией, тогда как юри предназначено для аудитории, где преобладают мужчины. Замечено, что для японцев наличие/отсутствие откровенных сцен важно и определяет состав аудитории, тогда как русские зрители в этом плане всеядны и определяющим для просмотра становится качество самого произведения.


[Закрыть]?

Егор все-таки запихал таблетку в рот своего случайного партнера и теперь совал туда бутылочное горлышко. Туристы оглядывались на странную пару. Егор ослабил хватку, когда Артем начал глотать. Рядом с ними остановился смазливый брюнет на велосипеде, его подбородок украшала небольшая бородка, бедра были обтянуты синими велосипедными штанишками, а из-под оранжевого дутого жилета виднелась розовая маечка.

– Это здесь, ну вы поняли? – спросил он у Егора.

– Ну вы поняли, – ответил Артем. – Пусти, я щас.

Задрот отбежал к ближайшей скамейке, где оставил свой пакет. Костюм Пикачу пришелся впору, только молнию заедало и сильно воняло формалином.

– Чума! – воскликнул брюнет. – А я парик в номере забыл. Весь рынок обошел, чтобы рыжий был, а потом еще подстригал. Так обидно…

– Это ты из Австрии? – спросил Егор, узнав модера, который попортил ему много акков.

– Это я из Австрии, – кивнул брюнетик.

Егор загадочно улыбнулся.

– Я тебя боюсь, – сказал брюнетик, стрельнув карими глазами. – Ты кто?

– Пиздец герои Плевны, – прокомментировал лысый дядя. – Уводите детей.

Подъехал на велике второй Пико, то есть Коля.

– Хохленочек! – модер бросился на шею админу.

Егор за компанию обнял хохла, понимая, что другого такого шанса Пикачу ему не даст.

– Вдул? – спросил его хохол.

– Ага, – ответил Егор.

– Кросавчег! – сказал модер.

Пикачу застеснялся.

– Нормальным мужикам нравятся лоли! – крикнул лысый дядя.

– Тни не нужны! – крикнули в ответ.

– Пиздец, еле уговорил бабу в метро, чтобы пустила с велосипедом, – жаловался Коля. – Короче, такие дела. У меня вчера ночью сперли диск с хентаем и теперь шантажируют. Там же бэкапы нашего форума. Так что мы все в большой опасности.

– Забей, – сказал Егор. – В Парашке народ ленивый, до суда все равно не дотянут.

– Карлуша! – догадался модер.

– Короче, в воскресенье я такой выезжаю на старом линкольне, – надрывался лысый дядя. – Это у меня типа машина выходного дня. Как раз его докрасил, радиатор сверкает. Ко мне сразу стайка школьниц. Я им предложил прокатиться… У меня на коленках.

– Петя, иди ко мне на коленки! – крикнул модер. – Петя, иди ко мне на коленки, у меня есть печеньки!

– Не пойдет он на твои зашлюхованные коленки, – мрачно сказал Артем. – Отвали от лысого.

– Пика-пика[49]49
  Слова покемона Пикачу.


[Закрыть], – модер начал его тискать. – А ты любишь печеньки? А Карлуша любит?

– Вадик, тебя в детстве башкой уронили? – спросил Егор.

– Ты моя картошечка по-деревенски, – модер игриво шлепнул Егора пониже спины. – Будешь бякой, я тебя уроню головкой прямо себе на коленки. А будешь хорошей няшей, я тебе сделаю сердечко из шавермы… Няшкас, а где тут можно посидеть и попить пива?

– Я щас твою головку уроню на свою головку, – пообещал Егор.

– У тебя уже сидит один парень на коленках, – снова стрельнул глазами модер. – Так что он роняет свою печеньку на твою головку, а я тебя сажаю на коленки, и все будет пика-пика.

– А в глаза повторить слабо? – Егор взял модера за подбородок, тот скосился в сторону.

– Не надо так, я же аутист, – тихо попросил модер. Егор понял, что и сам смотрит в сторону, чужие зрачки пугали. Они на секунду встретились взглядами, модера передернуло.

– Уже сосутся! – возмутился лысый дядя. – Модсостав совсем прогнил. И вот, значит, сраный «дастер» в канаве, я пру через поле по говну за трактором, а лоли мы в тот день так и не достали.

Леонид, зевая, слушал пятую историю о том, как лысый дядя чуть не снял лоли.

Со стороны набережной подъехал сладкий блондин в оранжевой жилетке и короткой розовой майке. Синие шорты нещадно обтягивали его пухлый зад. Егор понял, что отступать некуда. Сергеич сразу его заметил и спросил:

– Ты кто на форуме? А, всё, понял. Ты грустный Киану.

– Не важно, – ответил Егор. – Главное, что ты спалился.