Текст книги "Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков"

«Надо чаще встречаться», или Миф о мужской дружбе

Итак, четверо взрослых и вполне успешных мужчин, бросив все, встречаются, чтобы вместе ехать на машине в Одессу с не очень понятными намерениями. Зачем они это делают, просто потусить? Нет, в самом начале фильма нам четко говорят, что время простых тусовок для них уже прошло.

Их поездка преподносится как нечто большее, как проявление настоящей мужской дружбы – той самой, которая должна быть превыше всего (работы, семьи, любимых). И хотя первоначально эта дружба не выглядит как непреложная высшая ценность для наших героев, эта идея все-таки работает. Сначала все явно сомневаются и пытаются уклониться от вояжа, но в итоге один за другим поддаются взаимному давлению, воспринимая поездку как способ поддержания важной связи, как взаимное обязательство, своего рода социальный капитал.

Несмотря на всю красоту этой идеи, рискнем предположить, что, видимо, дело не в дружбе как таковой. Дружеская связь и дружеские встречи указывают здесь на нечто иное – на возможность освобождения и раскрепощения в разговорах, поведении и даже мысли. Они символизируют хотя бы временный отрыв от повседневной рутины – рабочей, семейно-бытовой, любовной. Хотя полностью оторваться от рутинных связей, разумеется, не получается. Эти связи никуда не деваются, мужчины в основном о них и говорят, т. е. рассуждают именно о том, от чего так хотели оторваться. Правда, им удается на время забыть о своей работе, это оказывается проще. А вот повседневные личные проблемы никак не отпускают, от них уже никуда не уедешь, и потому их делают предметом постоянных обсуждений.

Кроме того, дружеское общение сопряжено с не менее символичным освобождением от «понтов», т. е. по крайней мере от части поднадоевших статусных обязательств. Ведь среди своих, слава Богу, не нужно выпендриваться, можно признать, что блюдо за 40 евро мало отличается от блюда за 100 руб., а между картиной за 3 тыс. евро и 200 евро нет видимой разницы. Что можно спокойно переночевать в сельской гостинице в Бельдяжках, а не в «Марриотте», и остаться живым и здоровым.

Мужское дружеское сообщество предоставляет редкую возможность для откровенного разговора – здесь можно не контролировать, наконец, свои слова и поступки, можно выговориться, предаться сладостной рефлексии, поискать в себе что-то утерянное. Что может быть приятнее таких разговоров (если, конечно, ими не злоупотреблять)?

«Взрослых нет. Есть постаревшие дети», или Миф о взрослом ребенке

В процессе поездки вполне взрослые люди совершают если не откровенно дурацкие, то довольно бездумные поступки, по сути, расслабляются, ведут себя как дети, идут на поводу у своих непосредственных желаний. Например, захотелось поесть шашлыка в подозрительной придорожной забегаловке – остановился и поел. Более того, мужчины даже буквально пытаются представить себя детьми лет по 14 или 16 от роду. «Мне когда было 14 лет, я думал, что 40 лет – это так далеко, что этого никогда не будет. Или будет, но уже не мне. А вот сейчас мне практически 40, а я понимаю – действительно не будет! Потому что мне до сих пор 14. […] Получается, взрослых нет. Есть постаревшие дети. Лысые, больные, седые мальчики и девочки» (Саша).

Следует ли понимать этот намек так, что в душе они остались молодыми? И что можно в принципе оставаться молодым? Конечно, нет! И не по физиологическим причинам, а потому что к тебе уже пришло чувство необратимости времени и понимание невозвратности изменений.

Апелляция к детству вызвана отнюдь не желанием сохранить молодость в душе. Мысленное возвращение в детство означает потребность вернуть утраченное чувство будущего с его надеждами и ожиданиями. Ведь в юности у тебя было одно только будущее. А теперь будущее как-то поблекло или исчезло вовсе. Оно превратилось в бесконечное настоящее, с которым ты, что самое ужасное, уже совершенно свыкся. Приведем подходящие слова Андрея Макаревича из фильма: «Не стало будущего. Раньше, в детстве, впереди было что-то яркое, неизвестное. Жизнь… А теперь я точно знаю, что будет потом. То же самое, что и сегодня. Заниматься я буду тем же, в рестораны ходить те же, ну, или в другие такие же. На машине ездить примерно такой же. Вместо будущего стало настоящее. Просто есть настоящее, которое сейчас, и настоящее, которое будет потом. И главное, что мне мое настоящее это нравится. Машины хорошие, рестораны вкусные – только будущего жалко…».

А кроме настоящего, теперь вместо будущего все чаще возникает прошлое. С ним приходит ностальгия по прежним временам – тянет туда, куда нельзя вернуться и куда на самом деле не хочется возвращаться. Но сама идея возвращения в детство ассоциируется, помимо прочего, с тягой к жизни, основанной на простых и понятных вещах. «Раньше все было понятно. Сделал уроки – молодец, перевел бабушку через дорогу – умница, мячиком разбил стекло – плохой. А сейчас – сделал одной женщине хорошо, а другой – плохо. А ты вообще все делал для третьей, а ей все равно… Как-то все запуталось» (Камиль).

Крепнет вполне естественное желание оказаться в однозначных простых ситуациях. Вот еда – ешь, вот женщина – она твоя. Почему ты так поступил? Я был пьяный, ничего не помню. Наступившее настоящее и взрослая жизнь в целом более тяжелы, ибо связаны с неопределенностью и необходимостью постоянно совершать какой-то выбор.

Приход фашистов, или Миф о предельном выборе

В своих беседах мужчины периодически конструируют странные (нереальные) ситуации, чтобы порассуждать на тему экзистенциального выбора. Отсюда возникают нелепые на первый взгляд эпизоды с киношным приходом фашистов. Дадим слово Леше: «Вот если бы пришли фашисты, которые за неправду расстреливают, и спросили: “Изменяла тебе жена или не изменяла?” Я в любом случае ответил бы “нет”, потому что, если не изменяла, ты сказал правду, тебя отпустили, а если изменяла, то ты даже удивиться не успеешь. А вот сказал ты “да, изменяла”, и это оказалось правдой. Тебя отпустили, живи, только как с этим жить? Ты знаешь, она знает, что ты знаешь, все фашисты знают, их уже не позовешь – неловко, а ребята были полезные… А если все и держалось на том, что ты “не знаешь”, а она сейчас уйдет, а ты ее любишь…».

Любопытно, что, по сути, в качестве подпорки здесь используется подобие теории игр[41]41
  Подробнее см. курс видеолекций Дмитрия Дагаева «Теория игр». https://ru.coursera.org/learn/game-theory


[Закрыть]. Вот как выглядят исходы игры, в которой «фашисты» расстреливают за неправду при признании мужа по поводу того, изменяла или не изменяла ему собственная жена.

Внешне это может выглядеть как дурацкая болтовня взрослых переростков, которые недоиграли в детские игры. Но все не так просто. Это способ в игровой манере (не по-настоящему) пройти через то, что тебя страшит или смущает.

На деле «фашисты» – это условная принудительная сила, которая помогает тебе разобраться в своем внутреннем мире, ставя тебя перед необходимостью серьезного выбора: например, кого ты на самом деле любишь – одну женщину или другую, нужно или не нужно знать об измене собственной жены. И тут же оказывается, что человек вовсе не стремится к самостоятельному принятию серьезных решений. Поэтому конструируется искусственная (игровая) ситуация, позволяющая определиться сначала «понарошку», сделать прикидку, а заодно получить какие-то оправдания для того, чтобы, возможно, впоследствии совершить реальный выбор.

Помимо того что выбор и сам по себе мучителен, возникает ненужная тебе ответственность за последствия сделанного тобою же выбора, и это особенно невыносимо. В итоге и призывается внешняя принудительная сила, которая заставит тебя, наконец, что-то решать. И за всем этим стоит плохо скрываемое желание переложить на кого-то груз ответственности за собственные действия.

Адюльтер в Бельдяжках, или Миф о романтической любви

Особая история – это мужские фантазии на тему любви и секса. Здесь нам приготовили фантазии о любви Жанны Фриске (популярной в те годы певицы, которая вскоре трагически ушла из жизни), вспыхнувшей внезапно к ничем не примечательному мужчине-командировочному.

О чем говорит нам эта фантазия? Это нечто большее, чем очередная возможность переспать с красивой женщиной в командировке. Но в то же время это и не романтические мечты о желанной встрече, о нежданной Любви и не жажда овладеть королевой, достать звезду с неба.

Фриске возникает как общее (неоспоримое) олицетворение мужской удачи, звездного часа. Она символизирует звезду, буквально падающую тебе в ладони. И выясняется, что тебе нужен не полет к звездам, а именно падающая к тебе звезда. Когда ты ничего сам не предпринимаешь, ни за что не борешься, никому ничего не доказываешь. Желанная женщина сама каким-то чудодейственным образом (по ошибке) оказывается в Бельдяжках, когда тебе и ей просто некуда деваться. И по каким-то неизведанным причинам сама в тебя влюбляется – вновь от тебя не требуется никаких усилий, и нет никакого риска потерпеть обидную неудачу, дело сделано. Добавим к этому отсутствие выбора – словом, создается идеальная ситуация. Интересно, что даже в самых расслабленных русских сказках Емеле приходилось иногда слезать с печи, а старику забрасывать в море невод. А здесь ничего не требуется совсем. Ты просто сидишь в своих Бельдяжках, и удача сама приплывает тебе в руки. Тебе нужно только ею воспользоваться. И коли ты этой ситуацией не воспользуешься, от тебя отвернутся даже собственная жена и дети, которые скажут, что ты м***к. Если только, конечно, отвергая звездную женщину, ты не мечтаешь «отомстить в ее лице всем бабам». Но и при таком раскладе добрее про тебя все равно не скажут.

Попутно развенчивается другой миф – о мужчине как вечном охотнике и завоевателе. Охотиться и завоевывать мужчинам действительно приходится, но, видимо, не от хорошей жизни. Самое же притягательное – быть собирателем, получать свое без всякого труда и всякой боязни потерпеть неудачу, которая останавливала и останавливает столь многие телодвижения. А помимо этого, именно получение желаемого без труда по-настоящему возвышает тебя в глазах других, да и в своих собственных глазах тоже.

Инвентаризация побед, или Миф о теплоходе с женщинами

Следующая фантазия рождается у Ростислава и рисует сбор его женщин на одном теплоходе, причем в количестве, превышающем всякие возможности и здравый смысл. В количестве, которое тебе не нужно ни физиологически, ни эмоционально.

На первый взгляд может показаться, что перед нами разворачивают мечту о новых приключениях и встречах, а также указывают на непреодолимую тягу мужчины к разнообразию. Напоминают, что мужчина ищет не женщину, а множество разных женщин, т. е. в этом отношении желает иметь выбор, желательно бесконечный. Здесь мужская натура вроде бы являет свою противоречивость. Только что в предыдущих эпизодах мужчины всячески старались увильнуть от мучительного выбора, а здесь выбор оказывается самоценным даже в том случае, если ты им не воспользуешься. Само же отсутствие выбора сразу начинает тебя тяготить.

«Вообще в женатом состоянии напрягает не то, что у тебя нет других женщин, а то, что нет этой возможности. Я, может быть, ею бы и не воспользовался, но возможность-то должна быть… Вот, например, запретили бы тебе есть вилкой. Причем в формулировке “никогда”. “Никогда больше не будешь есть вилкой!” Да, казалось бы, и черт бы с ней, можно ложкой, палочками, руками… Но тебе сказали – нельзя, и сразу захотелось именно вилкой. И, главное, вот она – вилка, лежит. Много вилок. Открыл ящик – полно» (Саша). Мы понимаем, что дело, разумеется, не в вилках, а в самой возможности есть чем ты хочешь и делать то, что хочешь.

В подобных рассуждениях смущает одно обстоятельство. Если наш герой так стремится к разнообразию, то почему все девушки, собранные на корабле, как-то сливаются в толпе – все они единообразной модельной внешности, так сказать, «ягодка к ягодке»? Ответ прост: потому что все эти девушки являются выражением абстрактного количества. К тому же это не объекты будущих увлечений, а олицетворение прошлых побед. Они собраны вместе под лозунгом «Все женщины Ростислава» для инвентаризации и подсчета в стиле «сколько их всего у тебя было». Это самое число «бывших» помогает тебе подвести важные итоги, зафиксировать и продемонстрировать свой мужской статус в наиболее примитивной и доступной форме – через число одержанных побед.

Но есть и другой аспект, все-таки связанный с выбором. По сути, этот корабль с девушками представляет нам сконструированную модель восточного гарема, которая построена на сугубо эгоцентричной позиции и плохо скрываемой мечте об институционализации полигамии. Весь мир (а для мужчины это в первую очередь мир женщин) вертится вокруг тебя любимого и принадлежит только тебе. Все тебя обожают. Но это не какой-то романтический вихрь. Этот идеальный мир институционализирован, легитимен и совершенно упорядочен. Напомним, что всю эту сходку организует в его интересах собственная первая жена нашего героя (в гареме, видимо, она была бы любимой женой или евнухом), она определяет места, очередность, кто дома, кто в гостинице, и т. д. Мужчине, что самое приятное, опять не о чем беспокоиться.

Понятно, что все это требуется для поднятия самооценки и утверждения мужского статуса. Но в этом случае важно уже не число женщин как таковое, а возможность выбора как проявление личной власти. Идея восточного гарема привлекательна не потому, что тебе требуется такое большое число девушек (возможно, тебе нужна всего одна), а осознание того, что ты властен выбрать любую.

Перевести старушку через улицу, или Миф об альтруизме

У наших мужчин периодически возникает навязчивое желание перевести старушку через улицу. О чем идет речь в данном случае, и откуда берется подобный альтруизм? Вроде бы речь идет о желании совершить благородный и в то же время бескорыстный поступок. Даже более того, не исключено, что хочется сделать какой-то героический шаг или хотя бы подобие такого шага. Но при этом совершить его желательно в наиболее экономичной форме, с минимальным напряжением и без всякого риска. Перевод старушки через улицу для этого подходит в максимальной степени. И даже в этом безобидном случае начинаются сомнения и излишняя рефлексия – а надо ли переводить старушку через улицу, а нужно ли ей на ту сторону, хорошая ли это старушка и достойна ли она такого отношения, наконец, оценят ли окружающие люди мой благородный поступок, не пропадут ли усилия даром. Притом что подлинный поступок, конечно, не нуждается ни в каком обосновании и расчетах.

В итоге мы понимаем, что перед нами не какой-то абстрактный альтруизм и даже не страсть к героике и самоутверждению, а элементарная потребность в признании со стороны окружающих – нужно не только увидеть благодарные глаза старушки и услышать нечто вроде «Спасибо тебе, милок!», а заслужить признание других людей – все должны видеть, что именно ты перевел старушку через улицу. И должны понять, что ты сделал это совершенно бескорыстно. Таким образом, за всеми этими рассуждениями скрываются одновременно жажда признания другими людьми (пусть даже незнакомыми) и боязнь того, что в итоге признания достичь не удастся. Поэтому будет ли старушка в итоге переведена через улицу, из разговоров понять сложно.

На деле же сами мужчины из нашего фильма, как выясняется, вполне готовы к героическому поступку – и не мысленно, а реально. Уже более не размышляя, а чисто инстинктивно они спасают жизнь не вымышленной, а совершенно реальной старушке, сами при этом попадая в аварию. Перед нами редкий случай, когда миф немедленно воплотился в жизнь, пусть даже и помимо воли наших героев. А мы-то думали, что речь идет о пустой болтовне…

Девушки, бухло и море, или Миф о земле обетованной

Напомним, что четверо мужчин долго едут куда-то за тридевять земель в какой-то непонятный клуб. Приближаясь к концу повествования, пора разобраться, зачем вообще они это предприняли. Предложенная нам первоначальная объяснительная версия говорит о простом желании потусить, как в молодости, вспомнить былые времена, доказать себе и всем, что ты еще ничего себе…

Но мы догадываемся, что тусовка как таковая им уже не нужна. И достижение конечной цели это лишний раз подтверждает. Речь идет о чем-то более серьезном – не больше и не меньше как о желании попасть в особый мир, наполненный удовольствиями и лишенный повседневных забот. По сути, это своеобразный поиск земли обетованной, реализация символического представления о мужском рае на земле. И этот земной рай, без особых неожиданностей, имеет три составляющие: девушки, бухло и море – три символа освобождения мужчины от забот этого бренного мира, притом что он не планирует пока этот бренный мир покидать. А что нужно мужчине для полного счастья – много девушек, много бухла и бескрайнее море. Таков наш ответ буржуазному «sex, drugs, and rock-n-roll». Или, как пели в известной песне Guns N’ Roses, «Take me down to the Paradise City where the grass is green and the girls are pretty».

А что происходит в реальной жизни? До клуба с немалыми приключениями наши герои все-таки добираются. И все три составляющие земного мужского рая вроде бы налицо, цель достигнута. Но обетованная земля, как и положено, вновь ускользает, оказывается недостижимой. И не потому только, что само достижение девальвирует желанную некогда цель. А потому, что, может, даже сам это земной рай на самом деле и не требуется. Миф ведь не может превратиться в реальность. При попытке их совмещения либо развенчивается сам миф, либо реальность не признается в качестве желаемого идеала. В любом случае мужчины не знают, что со всем этим счастьем делать. Все то, к чему они так яростно стремились, оказывается ненужным. Ни танцевать, ни пить, ни купаться им уже не хочется. И концерт группы «Би-2» уже как-то не греет. Вместо этого продолжается все та же невразумительная рефлексия. А в финале они бредут по берегу с кислыми физиономиями, не желая признавать свое поражение, навстречу обманутым ожиданиям, или, как пела в годы их молодости группа «Воскресение», «по дороге разочарований».

Иными словами, происходит расплющивание мифа о реальную жизнь. И общий вывод фильма неутешителен: «Мечты вообще не сбываются, в лучшем случае ты просто достигаешь цели».

Что все это означает

Представленные нам мифологические построения весьма разнообразны, но у всех у них есть некий стержень, своеобразный структурирующий принцип. За всеми этими мифами стоят всего лишь два основных мотива, вокруг которых постоянно вращаются мысли, высказывания и действия наших героев, – это жажда признания и избегание ответственности. Все строится на сочетании этих двух фундаментальных устремлений.

Нам осталось сказать, что в ходе многочисленных застолий в советское время часто произносился тост, который укладывал эти мотивы в предельно простую формулу: «Чтобы у нас все было и нам за это ничего не было».

2010 г.

10. Что скрывается за фасадом классовой борьбы («Елена», 2011)

История пожилой семейной пары Елены и Владимира, для обоих это второй брак. Елена вышла замуж по расчету, и богатый Владимир полностью ее обеспечил. Но мысли женщины занимает не собственное благополучие, а то, как помочь безработному сыну от первого брака и его семье[42]42
  КиноПоиск. https://www.kinopoisk.ru/film/501958/


[Закрыть].

Классовый конфликт?

После более эстетских фильмов, включая так и не понятое общественностью «Изгнание», режиссер Андрей Звягинцев снял актуальное в социальном (а не только в художественном и философском) смысле кино. Фильм «Елена» для него на удивление схематичен – именно то, что нужно для нашего обсуждения. Он наполнен метафорами, но на этот раз метафоры относительно прозрачны. Правда, режиссер все же не удержался, вставив в картину пару длинных кадров и павшую белую лошадь, но мимолетные слабости могут быть у каждого, а великим творцам простительно и не такое.

Как и прочие фильмы Андрея Звягинцева, «Елена» не осталась незамеченной. Фильм получил специальный приз жюри Каннского фестиваля «Особый взгляд», пару гран-при двух менее известных международных кинофестивалей и в придачу «Золотого орла» и «Нику». На премию «Оскар» картина не выдвигалась, поскольку в тот самый год Никита Михалков позаботился о выдвижении своей «Цитадели». Примечательно, что сборы от проката «Елены» в мире более чем в три раза превысили сборы в российском прокате. А во Франции, например, фильм посмотрело значительно больше зрителей, чем в России.

О чем этот фильм в событийном плане? В нем излагается финальная часть истории пожилой супружеской пары Елены и Владимира. Богатый и скупой Владимир (в исполнении Андрея Смирнова) относится к Елене (Надежда Маркина) скорее как к служанке и медсестре, чем как к жене. Возраст дает о себе знать: нужен квалифицированный уход на дому. Они познакомились десять лет назад в больнице, где Елена работала медсестрой, а Владимиру оперировали гнойный аппендицит. Женился он на ней далеко не сразу (почти восемь лет спустя). Они очень непохожи. Смотрят разные телепрограммы. И спят, разумеется, отдельно. Но в целом он ей доверяет, например, она знает шифр от его личного сейфа. И она это доверие оправдывает, по крайней мере, до поры ведет себя честно, разве что понемножку выкраивает денежки с банковской карты для покупок семье своего сына. Запросы у нее более чем скромные – солярии и фитнес-бары она явно не посещает.

Однажды Владимир попадает в больницу с тяжелым инфарктом. Выйдя из больницы, Владимир объявляет Елене, что решил написать завещание, по которому все деньги и имущество отойдут его «безрассудной и непутевой», но по-прежнему любимой дочери, а Елене достанется лишь небольшая пожизненная рента, и в итоге она не сможет помочь своему сыну (еще более непутевому) и отмазать от армии (тоже непутевого) внука, оплатив ему платное образование в институте. Скромная и послушная на вид Елена решается на отчаянный шаг – она хладнокровно убивает собственного мужа и благодетеля, подмешивая виагру к его лекарствам, и вместе со своей семьей переезжает с московских выселок в шикарную квартиру на территории «золотой мили».

На первый взгляд может показаться, что фильм повествует о классовом конфликте и классовой борьбе, хотя вряд ли сам режиссер имел это в виду. И действительно, здесь легко выстраивается простая объяснительная схема – вокруг нарастает социальная дифференциация, социальные лифты работают плохо, в результате зреет классовое напряжение. И вот, главный герой фильма выезжает на отполированном «ауди», а дорогу переходит мирная на вид группа гастарбайтеров. Налицо классовые контрасты, чреватые будущими неприятностями.

У меня, разумеется, тоже возник соблазн пойти по пути подобных, лежащих на поверхности интерпретаций, тем более что свою миграцию в социологию когда-то я начинал именно с этих тем, а позднее даже стал соавтором первого российского учебника по социальной стратификации[43]43
  Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. 2-е изд. М.: Аспект-Пресс, 1996.


[Закрыть]. Однако «мы пойдем другим путем» и попытаемся показать, что фильм Звягинцева содержит иные, не менее важные сюжеты, выходящие за рамки традиционных схем классового противостояния и связывающие вопросы социального и метафизического порядка.

Мы попытаемся заглянуть немного вглубь – за фасад предлагаемой картины. Кстати, именно с демонстрации фасада дома в этом фильме все начинается, и им же все и заканчивается.