Текст книги "Смотрим кино, понимаем жизнь: 19 социологических очерков"
Автор книги: Вадим Радаев
Жанр: Социология, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
Любовь как Загадка
Теперь из скорбного мира безысходной Нелюбви перейдем в другой, ортогональный мир Любви, который кажется еще большей загадкой. После же знакомства с миром Звягинцева еще труднее понять, что такое Любовь и откуда она берется. При обращении к машинному поиску Яндекс выдал на слово «любовь» 63 млн результатов (Красота и Добро дали по 50 млн), но кому от этого легче.
Рассуждая на подобные темы, легко попасть в ловушку. Стоит лишь начать философствовать про Великую тайну и высокие чувства – немедленно скатываешься в банальности. Анна Меликян, режиссер фильма «Про любовь», тоже получившего своего «Золотого орла», а вместе с ним «Нику» и Гран-при «Кинотавра», пытается этого избежать, подойти к деликатному предмету легко, играючи, даже хулигански, как бы несерьезно, иронично, избегая лишнего пафоса. И потому фильм на извечную и избитую тему выглядит свежо, мило, ненавязчиво, еще раз показывая, что к решению больших вопросов нельзя подходить в лоб.
В отличие от Звягинцева, сторонящегося в данном случае актерских звезд, Меликян набирает всевозможных модных актеров и предлагает им немного подурачиться. Она показывает Москву так же, как и Звягинцев, но понять, что это тот же самый город, решительно невозможно. Ее Город совсем не кажется пустым. И он не просто наполнен живыми людьми, это подлинный карнавал, где все участники, включая полицейских, оказываются костюмированными персонажами.
Любовь как расстройство психики?
И что же такое Любовь? Для начала нас бросают на лекцию на модной «Стрелке», где от ведущей-психолога в изящном (как всегда) исполнении Ренаты Литвиновой идет поток откровенного наукообразного бреда про разновидность компульсивно-аддиктивного расстройства психики, похожего на героиновую зависимость. Что-то про гормон дофамин, вызывающий эйфорию и вырабатываемый в течение 30 дней, и про гормон привязанности окситоцин. Нам рассказывают, что наличие и отсутствие Любви можно определить с помощью магнитно-резонансной томографии головного мозга.
Я, конечно, не силен в нейронауках, но все эти попытки редукции и рассказы про мозги в разрезе (не хватает лишь мозгов с горошком) выглядят как веселая пародия на нейронауку и науку в целом. Иными словами, науку представляют как фокусы для развлечения аудитории. Но для фильма Меликян эти бредни выполняют свою инструментальную функцию – напускают нужного туману и исполняют роль технической перебивки между разными новеллами.
Более важно, чтó именно предлагает в ответ аудитория посетителей лекции, изображающая простую и симпатичную молодежь. Здесь ожидаемо возникает бурный поток классических романтических стереотипов. Любовь видится как «маленький фейерверк», «авария», «безумие», «ненормальное какое-то состояние», «когда не можешь жить без другого», «когда, не касаясь земли, летишь по городу и никого не видишь», «когда не хочется изменять», как «духовная зависимость от другого» и так далее без конца.
Но здесь нам повезло, ибо фильм Меликян не про это. Можно сказать, что он про «неклассические» виды Любви. Не про то, как Она бежит, а Он ее догоняет, или наоборот (прием, который по-прежнему используется в других хороших фильмах, например, в «Аритмии» или короткометражке «Про любовь»).
Давно стала общим местом фраза из «Анны Карениной»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». И здесь хочется сказать, что Лев Николаевич Толстой, видимо, сильно ошибался, ибо дело, на наш взгляд, обстоит буквально обратным образом. Нелюбовь почти всегда одинакова, универсальна, всеобща, схематична. А Любовь уникальна, она приходит в самых разных обличьях, и потому часто ее так трудно узнать, тем более невозможно однозначно определить. И у Меликян в каждой из пяти новелл фильма Любовь появляется в каком-то новом неожиданном облике.
Любовь как Фантазия
В первой новелле Любовь приходит как Фантазии косплея по мотивам японских аниме и манги (японских комиксов). Это именно Фантазия, а не ставшее для нас привычным фэнтези, т. е. воссоздание вымышленного костюмированного образа, а не вымышленного мира. Речь идет о поверхностном (по сути, пародийном) освоении совершенно чужих и малопонятных образов, которое при этом почему-то не убивает всяческий смысл, а создает для своих участников пространство человеческого счастья.
Интересно наблюдать, как люди находят выход из ситуации Нелюбви через вещи, которые они совсем не понимают содержательно, воспринимая как голую эстетическую форму. Но это оказывается для них неважным. Альтернативная эстетика дает возможность вырваться из рутины и паутины скучной повседневной жизни, отрешиться от надоевшей правды. Словами героини: «Лучше не знать этой вашей правды по паспорту». И в самом деле, ясно, что Тайто и Химея круче Грачевой и Петрова с их постными обыденными лицами. А Сейлормун круче обычного сержанта полиции.
Итак, чтобы встретить Любовь, нужно сначала уйти в параллельную (искусственную, вымышленную) реальность. Но, к сожалению, выдуманные отношения рассыпаются при первом же столкновении с жизнью вне карнавала. А что такое Любовь, остается неясным. Вот выдержка из разговора главных героев: «Я всем даю с презервативом, а тебе без… И это по-твоему Любовь? А почему нет?».
Забавно, что русские необъяснимо тянутся к японской культуре, решительно ничего в ней не понимая. Кстати, подобная тяга проявлялась и в советское время, вспомним популярность японской литературы или фильмов Акиры Куросавы. И японцы, похоже, тоже неосознанно тянутся к России, с точно таким же полным непониманием нашей культуры. В этом все очарование и притягательность непонятного. К тому же здорово побыть Чужаком в духе Георга Зиммеля, особенно если не затягивать этот опыт. Со стороны, в глазах внешнего наблюдателя это выглядит нелепо и комично, но в то же время мило – снова вымышленная жизнь оказывается привлекательнее (и в каком-то смысле реальнее) обыденной жизни.
Любовь как Взаимопонимание
Тема соприкосновения культур продолжена в новелле про японскую девушку в Москве. Любовь приходит как Взаимопонимание, которое, как выясняется, может возникать совершенно по любому поводу – сколь угодно экзотическому и потустороннему. Так, двух молодых японцев объединяет приверженность русской культуре, которую они воспринимают как-то по-своему, очень по-японски. Но выясняется, что выбор объекта обсуждения и привязанности не столь уж важен и вовсе не обязательно понимать его смысл. Неважно, что именно ты понял, главное – понимать друг друга.
Молодые японцы еще не были знакомы, но уже многое делали параллельно и воспринимали многие вещи (в данном случае загадочный Русский мир) одинаково. Им достаточно было почувствовать, что они на одной волне и понимают друг друга с полуслова. Без такого взаимопонимания ты можешь лишь выдумывать объекты для высоких чувств, но эти чувства не пройдут даже первой простой проверки реальностью.
Любовь как Жертвенность
В новелле про секретаршу в исполнении Юлии Снигирь Любовь возникает в очередном и еще менее понятном обличье – как Жертвенность. И сразу возникает множество вопросов: а Любовь ли это? Любит ли Она, пожертвовав собой ради того, кто уже три месяца тупо сидит без работы и, не обращая на нее внимания, играет в танчики? Или Она отдалась (мысленно и физически) всесильной Маммоне? Перед нами глубокое жертвенное чувство или циничный расчет (тривиально, ради денег)? Если предательство Любимого делается ради Любимого – можем ли мы считать это проявлением Любви? Или Любимый вообще ни при чем и сделано это даже не ради денег (типовое оправдание), но стало способом приобщения к Власти, которая завораживает и притягивает сама по себе? Не ожидайте от нас прямолинейных ответов. Не даются они и в фильме.
Не проще и с другой стороной – с начальником секретарши в исполнении Владимира Машкова. Любит или нет этот человек? Да и человек ли это или чистая, нарочитая символизация кого-то, давно утратившего человеческий облик? А может, это просто единственная форма любви, на которую он способен, ведь люди же очень разные. Говоря его же собственными словами, «на романы у меня времени нет, а любить кого-то надо». Даже в этом предельно циничном существе сохраняется смутное желание чего-то «настоящего», которое, правда, редуцируется к «настоящей» груди. Но хотя бы так…
На выходе же из этой истории нам опять непонятно, что такое Любовь. Мы увидели проблески подлинного чувства или какие-то извращения – и со стороны бизнесмена, и со стороны секретарши? Легче всего сказать: «Нет, это не настоящая Любовь!» А мы знаем, какая она «настоящая»?
Любовь как Вдохновение
В следующей новелле про уличного художника в исполнении Евгения Цыганова Любовь является как Вдохновение. Она становится воплощением Творчества. Это даже не сублимация с подсознательными переходами, а полное единство творчества и любви. Одно заканчивается в момент, когда прекращается другое. По словам самого художника, ему лучше не знакомиться с понравившейся девушкой и тем более не заводить отношения – начинаются бесконечные скандалы, вынос мозга. Увидел, влюбился, нарисовал и забыл – вот линия вечного движения. Причем и объект сегодняшнего чувства сам по себе не столь важен, ведь вдохновение таится внутри самого человека, внешние объекты его только подталкивают. И кто скажет, что здесь нет Любви? Или ее действительно нет? Нам опять показывают, в какую сторону смотреть, но что именно мы увидим – вопрос открытый.
Любовь как Мания
Но и это еще не все. В новелле про нимфоманку, которую играет та же Рената Литвинова (любопытное сочетание псевдонауки и нимфомании), Любовь предстает как мания. Еще один бизнесмен в исполнении Михаила Ефремова оказывается ее главной жертвой. Циничный в основе своей человек окончательно запутался, встретив молодую и, видимо, ничего из себя не представляющую особу. Он говорит, что не хочет жениться, но не может побороть нахлынувшего чувства. Любовь застилает глаза, он делает явные глупости и считает вдобавок, что это правильно.
Как бывает порою в критических случаях, человек пытается цепляться за науку, точнее, за какую-то экспертизу, которая выдает себя за науку. И что же показала призванная им экспертиза? У девицы все ненастоящее (искусственное, сделанное). И сама она не та, за кого себя выдает. Она оказывается чистым фейком. Но структурный анализ (весьма правдоподобный) никак не помогает и никого не спасает. «Наука» вновь бессильна перед слепым чувством. Он понимает, что в ней нет ничего особенного, а то, что есть, – сплошь искусственно (продукт дешевых массовых технологий). Но ничего не может с собой поделать.
Далее к делу примешивается бытовая Магия. Исследуемая девица оказывается доморощенной колдуньей, пытающейся приворожить завидного жениха. Здесь карнавал превращается в какую-то веселую бесовщину, легкий шабаш, кульминацией которого становятся забавные всеобщие танцы по время прощальных титров.
Любовь как неоднозначное и неуловимое
Подводя итоги, вернемся в открытый лекторий, где делаются отчаянные попытки выяснить, что же такое Любовь. Определения, которыми сыплет аудитория, – это наши абстрактные представления о Любви как о чем-то светлом, чистом, идеальном, романтичном. В этих представлениях Любовь – выражение проясненных отношений, которые при этом не обязательно должны быть взаимными, но которые, по крайней мере с одной стороны, окончательно определены.
А в жизни Любовь принимает странные, весьма причудливые формы – не всегда симпатичные и вовсе не обязательно романтические. Жизнь не столь идеальна и вырисовывает куда более ломаные кривые. И в большинстве показанных случаев нас не оставляет вопрос: а Любовь ли это или какое-то очередное извращение? Любовь ли это, если чувство живет только через образы косплея, если оно сопряжено с харассментом, если оно приходит только под ручку с Музой и с нею же моментально уходит? Можем ли мы говорить о Любви, если она столь быстротечна и растворяется с каждым новым увлечением, или если она сопрягается с весьма трезвой (и потому нелицеприятной) оценкой объекта своей Любви?
Мы в который раз убеждаемся, что Любовь неоднозначна, она не имеет четкого определения-границы и заявляется в самых разных обличьях. В связи с этим вспоминается сериал «Измены» режиссера Вадима Перельмана (2015), где мы тоже не можем понять до самого конца, любит ли героиня Елены Лядовой своих четырех мужчин и кого именно (или не любит никого). И любят ли они ее? И это держит нас в напряжении. Любят ли друг друга герои, талантливо сыгранные Глафирой Тархановой и Евгением Стычкиным? Видимо, да, но их чувство принимает очень контрастные, порою причудливые формы.
Мы верим и чувствуем, что есть какие-то выходы из мира Нелюбви, что Любовь тоже можно найти. Нас окружает не абсолютная пустота. Любовь не видна, она, скорее, растворена в воздухе, «Love is in the air», как пел еще в 1970-е Джон Пол Янг. Или, как в фильме Анны Меликян, она плавает в воздухе, как легкомысленная надувная рыба, – ее можно поймать, и сделать это вроде бы легко, но потом она внезапно исчезает, или приходится отпускать ее самому. Это чувство может длиться не три года (по науке), а значительно меньше, но это не значит, что ее не было вовсе, или, наоборот, она может продолжаться намного дольше. В любом случае надо лишь увидеть ее и постараться ухватить, как летающую рыбу, понимая, что удержать ее все равно не удастся (по крайней мере, шансы очень невелики). И надо помнить, что Любовь не есть наше естественное состояние. Естественно лишь стремление к поиску Любви в мире Нелюбви.
Почему так сложно сохранить отношения
«Почему так сложно сохранить отношения? В современном мире почти невозможно» – этот вопрос звучит в другом фильме Меликян «Про любовь. Только для взрослых» (2017) из уст Джона Малковича в роли очередного умника. Ответа, как водится, мы не получаем, но он дается в другом замечательном фильме «Аритмия» Бориса Хлебникова (2017). И ответ может быть таким. Любовь хрупка, она требует от нас постоянных усилий и создания искусственных условий. Это возможность, которую нужно реализовать. И состояние, которое приходится хранить и охранять. Любовь подобна цветку в оранжерее, она красива и органична, она кажется вечной. Но убери искусственную среду, и она исчезнет. Лед нелюбви и ненависти на морозе только крепнет, а цветок Любви быстро погибает.
Если просто ничего не делать – жить, как жили раньше, не задумываясь и считая, что данное тебе однажды останется с тобою вечно, то Любовь начинает утекать сквозь пальцы, как это происходило с героями фильма «Аритмия», прожившими благополучно двенадцать лет. Ведь «ничего не произошло», у них не возникло отношений на стороне, они даже толком не ссорились. Просто со временем героиня (Ирина Горбачева) первой почувствовала ту самую Пустоту, задумалась, испугалась того, что надвигается из этой Пустоты, заистерила и заметалась. И, чтобы вернуть былое чувство или хотя бы понять, сохранилось ли оно в принципе и не потеряли ли вы друг друга окончательно, приходится пройти через настоящую драму – заплатить высокую цену, выстрадать.
В итоге мы не знаем, где пролегают пути к Любви. Но точно не через героические и пафосные заявления в стиле «я достану для тебя звезду с неба». Любовь – это не чистая эмоция, не сексуальное влечение, даже не готовность пожертвовать всем. И боязни потерять тоже недостаточно. Это деятельное чувство, нацеленное на себя через другого. Или через себя на другого. Это порою мучительное выстраивание доверия, понимания, взаимопомощи. Отношения не существуют как заданная структура и не складываются автоматически. Они являются продуктами наших собственных действий, требуя определенной настойчивости, каких-то микростратегий для создания и непрерывного поддержания этих отношений. Требуется совместная работа по производству смысла. Без этого вскоре возникает пустота, которую заполняет мир Нелюбви.
Вы скажете, что кому-то дано испытать высокие чувства, а кому-то нет? Кому-то просто повезло, но везет не всем? Что это дело случая? Да, во всем есть элемент случайности и везения. Но в конечном счете все хорошее, что у нас есть, рукотворно. Плохое приходит само, никого не спрашивая. Хорошее же само не приходит, требуя специальных усилий.
«Мы все такие хрупкие. Не надо с этим играть» – очень уместное в данном случае заключение из фильма «Идеальные незнакомцы» Паоло Дженовезе (2016). Нужно беречь друг друга.
2017 г.
17. Что мы можем дать друг другу, кроме зарядки для айфона («Кислота», 2018)
Саша и Петя живут безбашенной жизнью музыкантов современной техно-Москвы: громкие вечеринки, взлеты и падения, колесо нестабильных отношений с окружающими и собой. Они – поколение двадцатилетних, которые часто слышали слова «любовь», «семья» и «возможности», но хорошо усвоили лишь чувство разъедающего изнутри одиночества. Но вдруг в их жизни происходит событие, которое заставляет обоих честно взглянуть на себя[97]97
КиноПоиск. https://www.kinopoisk.ru/film/1042556/
[Закрыть].
В большинстве случаев я выбирал для обсуждения фильмы, которые мне нравятся. Этот случай, пожалуй, редкое исключение. И хотя «Кислота» стала победителем конкурсной программы дебютов 29-го «Кинотавра», это мало что меняет. Большого количества зрителей этот фильм не привлек. И очень многим зрителям, включая меня, он откровенно не понравился. Критиковали сценарий, написанный, по словам самого же режиссера, за 6 дней, за многие другие профессиональные огрехи. А резюмировал эти оценки писатель Дмитрий Быков: «Пока это не искусство, это в лучшем случае констатация».
Соглашаясь, заметим, что констатация все же была. По сути, весь этот фильм целиком является высказыванием – молодого поколения о самом себе. Напомним, что режиссеру Александру Горчилину, актеру Гоголь-центра, на момент выхода фильма было не более 27 лет (тот самый критический возраст). Картина даже была названа «манифестом двадцатилетних». В ней проглядывает невольная попытка снять в 2010-е годы нового «Курьера», столь удачно обрисовавшего образ молодого героя 1980-х[98]98
Подробнее см. гл. 3 данной книги.
[Закрыть].
Да, результат не оправдал многих ожиданий. По высказыванию кинокритика Антона Долина, «фильм ошарашивает своей пустотой». Но ведь можно взглянуть на дело с другой стороны: представитель молодого поколения, которому, по его же собственному мнению, нечего сказать, своим фильмом, собственно, ничего и не говорит о своем поколении, которому нечего сказать. С этой стороны ситуация выглядит более органичной.
Поколенческий перелом
Итак, фильм поднимает важную тему о метаниях нынешней молодежи. А правильно поставленный вопрос о молодежи (не просто как о возрастной группе, а об условиях взросления) тут же превращается в вопрос о характере социальных изменений. И меня лично тема поколенческого перелома 2000-х и 2010-х годов, который, на мой взгляд, решительно не сводится к вековечному конфликту отцов и детей, привлекает значительно больше, чем сам этот фильм. В течение ряда лет я занимался анализом межпоколенческой динамики, немало удалось понять и даже посчитать[99]99
Радаев В.В. Миллениалы: как меняется российское общество. 2-е изд. М.: Изд. дом ВШЭ, 2020 (2019); Радаев В.В. Миллениалы на фоне предшествующих поколений: эмпирический анализ // Социологические исследования. 2018. № 3. С. 15–33; Радаев В.В. Прощай, советский простой человек! // Общественные науки и современность. 2018. № 3. С. 51–65; Радаев В.В. Городские и сельские миллениалы: неоднородность нового поколения // Вопросы экономики. 2019. № 7. С. 5–28; Радаев В.В. Раскол поколения миллениалов: историческое и эмпирическое обоснование. (Первая часть) // Социологический журнал. 2020. Т. 26. № 3. С. 30–63.
[Закрыть]. Но многое по-прежнему остается за кадром и заслуживает серьезного обсуждения. Фильм предоставил еще один повод.
Сразу следует признать, что «Кислота» не дает ответов на поставленный сложный и больной вопрос о произошедшем на наших глазах поколенческом переломе или, точнее, дает плоские и упрощенные ответы. Но фильм пытается хотя бы этот вопрос поставить. И сама эта попытка заслуживает уважения. Вдобавок многие из тех, кто критиковал картину, признавали, что она производит впечатление, а следовательно, неизбежно попадает в разряд искусства.
По сценарию в фильме намешано всего понемножку: это своего рода «окрошка» из наркотиков, секса, рейва, разрушенных семей, православной веры. Все дается немного походя, по касательной. Но, думаю, это делается не из желания впихнуть в ограниченное время сразу все пришедшие в голову сюжеты. Скорее, это попытка показать неостановимое скольжение по разным поверхностям как важную примету сегодняшней «постмодернистской» жизни. И не случайно главные герои включены в какой-то безостановочный поиск, без особых целей и всяких попыток погружения, с постоянными переключениями – с темы на тему, с занятия на другое занятие, с одного человека на другого, с места на место. Они лихорадочно мечутся – с тусовки на похороны, с похорон в ночной клуб, из клуба в мастерскую, оттуда в больницу, из больницы в полицию, из полиции в храм. В этой траектории нет и не может быть никакой логики.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.