Текст книги "Кавалеры ордена «Победа»"

Особенно трудно развивалась Никопольско-Криворожская операция. Когда Василевский высказал пожелание о помощи 3-му Украинскому фронту резервами, Ставка не согласилась. Приехав на 4-й Украинский фронт и ознакомившись с обстановкой, он убедился, что и здесь требуется пополнение. Позвонил Верховному. Тот стал упрекать представителя Ставки, а заодно и командующих фронтами в неумении организовать наступление, управлять войсками. Александр Михайлович проявил твердость и настаивал на своем предложении: если не будет пополнения, сроки операции сорвутся. Сталин повысил тон. Василевский не выдержал, отвечал тем же. Верховный Главнокомандующий бросил трубку. Присутствовавший при разговоре командующий фронтом Ф.И. Толбухин удивился столь непривычному тону Василевского, тем более в беседе со Сталиным.

Вскоре Верховный Главнокомандующий согласился с предложениями начальника Генерального штаба. 3-й Украинский фронт был усилен 37-й армией 2-го Украинского фронта и из резерва Ставки – 31-м гвардейским корпусом. 4-й Украинский получил 4-й гвардейский механизированный корпус. Задачи Никопольско-Криворожской операции были решены успешно.

Освобождение Крыма, города-героя Севастополя стало серьезной проверкой полководческого таланта Василевского. Эта стратегическая цель была одной из важнейших задач Советских Вооруженных Сил в 1944 году. Враг отчаянно цеплялся за Крымский полуостров, обладание которым имело не только большое военное, но и политическое значение, определяя общую расстановку сил в бассейне Черного моря. Фашистское командование стремилось удержать этот выгодный плацдарм любой ценой, возводя всюду – на Перекопе, вдоль Сиваша и под Керчью, на подступах к Севастополю – различные укрепления. Командующим 17-й армией, оккупировавшей Крым, был генерал Енеке, считавшийся лучшим фортификатором вермахта. Казалось, он сделал все, чтобы наглухо запереть ворота в Крым, к Севастополю, сделать свою армию кулаком, постоянно нацеленным во фланг советским фронтам, приступившим к освобождению Правобережной Украины.

Развязать крымский мешок, как тогда говорили, предстояло 4-му Украинскому фронту и Отдельной Приморской армии при содействии Черноморского флота и Азовской военной флотилии. Координировать их действия выпало на долю Маршала Советского Союза Василевского. Операция была проведена успешно, и уже 9 мая 1944 года был освобожден Севастополь.

Еще в апреле Генеральный штаб вплотную приступил к разработке плана Белорусской операции. В середине месяца в Ставке ВГК состоялся первый обмен мнениями. Жуков и Антонов считали, что главной задачей на лето 1944 года должно стать освобождение Белоруссии. Верховный Главнокомандующий, хотя и знал, что Антонов выражает мнение начальника Генерального штаба, попросил секретаря соединить его с 4-м Украинским фронтом.

– Посмотрим, что предложит Василевский, – сказал он.

Прилетев в Москву, Василевский включился в разработку плана. Еще более детально вник в него, когда оказался на вынужденном постельном режиме после аварии под Севастополем. У Верховного на совещании с командующими были рассмотрены планы операций по каждому фронту. В окончательном виде план, получивший название «Багратион», был утвержден 30 мая.

В ходе подготовки операции Александру Михайловичу пришлось заниматься большим кругом проблем. Много внимания уделялось, как всегда, увязке плана с материальным обеспечением войск. Когда же Ставка дала директиву о наступлении в Белоруссии, он сосредоточил внимание на 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах. Это было не случайно. Их командующие И.X. Баграмян и И.Д. Черняховский еще не имели достаточного опыта организации и ведения фронтовых операций большого масштаба.

Советские войска успешно громили захватчиков. В ходе боев они продвинулись на запад до 600 километров, освободив значительную часть советской территории. Немецкое командование потерпело новое сокрушительное поражение. Потери, которые понесла фашистская армия в ходе Белорусской операции, были невосполнимы.

Командование 3-м Белорусским фронтом на заключительном этапе Великой Отечественной войны – одна из ярких страниц в полководческой биографии Александра Михайловича. Он прибыл на командный пункт фронта в сложное время. Противник накануне сумел потеснить советские войска, окружившие Кёнигсберг, и пробил коридор из крепости к группировке на Земландском полуострове. Здесь, видимо, сказалась некоторая разобщенность в действиях 3-го Белорусского фронта, блокировавшего Кёнигсберг, и 1-го Прибалтийского фронта, сосредоточившего свои усилия на ликвидации земландской группировки врага. Как только Василевский вступил в командование 3-м Белорусским фронтом, Ставка ВГК приняла решение объединить все войска в Восточной Пруссии.

Маршал Советского Союза Василевский, проанализировав сложившуюся обстановку, решил прекратить наступление на Земландском полуострове и сосредоточить основные усилия фронта на действиях против наиболее крупной вражеской группировки – хейльсбергской. Расчет оправдался. Первой мощными ударами советских войск была расчленена и разбита по частям хейльсбергская группировка врага. На очереди стоял Кёнигсберг. Гитлеровцы соорудили вокруг него три оборонительные позиции с долговременными сооружениями и противотанковыми препятствиями. Первая состояла из нескольких полос сплошных заграждений и минных полей, на ней находилось 15 мощных фортов и в каждом многочисленный гарнизон. По городским окраинам проходила вторая позиция, включавшая каменные здания, баррикады и железобетонные огневые точки. Третью позицию, опоясывающую центральную часть города, составляли многочисленные бастионы, равелины, башни. Старинную цитадель в центре города-крепости обороняли несколько тысяч оголтелых фашистов. Гарнизон Кёнигсберга, комендантом которого был генерал Отто Ляш, насчитывал около 130 тысяч человек, имел до 4 тысяч орудий и минометов, 108 танков и штурмовых орудий, 170 самолетов.

План штурма этой неприступной, как считали гитлеровцы, крепости был разработан в деталях и состоял в том, чтобы мощными ударами с севера и юга по сходящимся направлениям рассечь силы гарнизона и штурмом овладеть городом. Для сковывания земландской группировки противника был предусмотрен вспомогательный удар в сторону Пиллау.

6 апреля 1945 года начался стремительный штурм осиного гнезда фашистских агрессоров. Всего четверо суток понадобилось советским войскам, чтобы овладеть «абсолютно неприступным бастионом немецкого духа» – Кёнигсбергом.

Признанием выдающихся заслуг в Великой 0течественной войне маршала Василевского, как одного из крупнейших советских полководцев, явилось назначение его летом 1945 года главнокомандующим советскими войсками на Дальнем Востоке. Ему было дано ответственное поручение – возглавить Советские Вооруженные Силы на дальневосточном театре для проведения крупномасштабной операции по ликвидации последнего очага Второй мировой войны. Он успешно выполнил поставленную задачу – оперативно руководил деятельностью командований фронтов по управлению войсками, обеспечивал четкое взаимодействие всех видов вооруженных сил. Совместными усилиями сухопутных войск, военно-воздушных сил и военно-морского флота, прикрывавшихся войсками ПВО, удалось в короткий срок разгромить противостоящие группировки японской армии, и прежде всего ее главную ударную силу – Квантунскую армию, освободить северо-восточную часть Китая, Южный Сахалин, очистить от противника Курильские острова и изгнать японских оккупантов из Северной Кореи.

Таким образом, А.М. Василевский в годы Великой Отечественной войны лучшим образом проявил себя и как крупный штабной работник, и как командующий огромной объединенной группировкой войск. Это было уникальное сочетание видов деятельности, которое было доступно только немногим.

Маршал Советского Союза И.С. Конев

Указом Верховного Совета СССР от 30 марта 1945 года командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев был награжден высшим полководческим орденом «Победа». Известно, что 1418 суток существовал во Второй мировой войне советско-германский фронт. 1365 дней и ночей провел на нем Иван Степанович Конев: 72 – командующим армией, 1293 – командующим войсками фронтовых объединений, решавших оперативно-стратегические задачи самостоятельно или в составе группы фронтов. Генерал-лейтенанту, с сентября 1941 года генерал-полковнику, с августа 1943-го генералу армии, с февраля 1944 года Маршалу Советского Союза, И.С. Коневу довелось руководить войсками более чем в 40 операциях.

Справка

Конев Иван Степанович (28 декабря 1897 г. – 21 мая 1973 г.). Из крестьян Вологодской губернии. Закончил церковно-приходскую школу и земское училище. В русской армии с 1916 г., младший унтер-офицер. В РККА с 1918 г., военком Никольского уезда. Участник Гражданской войны на Дальнем Востоке: комиссар бронепоезда, стрелковой бригады, дивизии. Делегат V Всероссийского съезда Советов. В 1921 г. участвовал в подавлении Кронштадтского восстания. После этого Иван Степанович был назначен начальником штаба Народно-Революционной армии Дальневосточной республики. В 1926 г. окончил КУВНС, в 1934 г. – основной факультет Военной академии имени М.В. Фрунзе. Командовал дивизией и корпусом, с 1937 г. – командующий Особой группой советских войск в Монголии. С 1939 г. – командующий 2-й Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армией. С 1940 г. – командующий войсками Забайкальского, с января 1941 г. – Северо-Кавказского военных округов. С начала Великой Отечественной войны командующий 19-й армией, которая участвовала в Смоленском сражении. С сентября 1941 г. последовательно командовал Западным, Калининским, Северо-Западным, Степным, 2-м и 1-м Украинским фронтами. С осени 1945 г. – главнокомандующий Центральной группой войск и верховный комиссар по Австрии, с 1946 г. – главнокомандующий Сухопутными войсками и заместитель министра Вооруженных сил СССР. С 1950 г. – главный инспектор Советской Армии, заместитель министра Вооруженных сил СССР. С 1951 г. – командующий войсками Прикарпатского военного округа. С 1955 г. – главнокомандующий Объединенными вооруженными силами Организации Варшавского договора. С 1960 г. – в группе Генеральных инспекторов. Дважды Герой Советского Союза, Герой Чехословакии и Герой Монголии. Награжден семью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова I степени и двумя орденами Кутузова I степени, орденом Красной Звезды, орденами и медалями многих зарубежных стран, почетный гражданин городов пяти государств.

В мае 1941 года командующий Северо-Кавказским военным округом генерал-лейтенант И.С. Конев неожиданно был вызван в Москву, где заместитель начальника Генерального штаба В.Д. Соколовский вручил ему директиву о развертывании 19-й армии на Украине в районе Белая Церковь – Смела – Черкассы. В начале Великой Отечественной войны эта армия приняла участие в Смоленском сражении, где ее командующий получил первый опыт обороны в условиях значительного превосходства немецко-фашистских войск.

В это время на И.С. Конева в ЦК ВКП(б) было заведено дело, в котором акцентировались факты его антисоветской деятельности. В этом документе, в частности, указывалось:

«По имеющимся официальным материалам, Конев И.С. характеризуется как активный защитник и покровитель врагов народа. Например, будучи командиром особого корпуса в МНР до 1939 года, Конев всеми мерами противодействовал привлечению к партответственности и аресту бывшего начальника штаба корпуса Малышева, бывшего командира 7-й мотобригады Ермолина, бывшего начальника штаба механизированного полка Потапова, бывшего командира 106-го стрелкового полка Квашина, которые все же были арестованы и разоблачены как участники контрреволюционного заговора… Конев в автобиографиях скрывает, что его отец кулак, что его родной дядя Конев Ф.И. являлся долгое время урядником, издевался над крестьянами, был в 1929 году арестован органами НКВД и при аресте пытался покончить жизнь самоубийством».

Летом 1941 года по обвинениям в контрреволюционной деятельности, подрыву боеспособности Красной Армии и паникерстве был арестован ряд высших военачальников. Но по какой-то причине Ивана Степановича не тронули. По всей видимости, на то время обстановка на фронтах складывалась так, что каждый грамотный и решительный военачальник у Сталина был на особом счету. Эти обстоятельства не только уберегли генерала Конева от ареста, но и способствовали его дальнейшей карьере.

В октябре 1941 года войска Западного фронта, которыми в то время командовал И.С. Конев, потерпели поражение под Вязьмой.

За вяземскую неудачу Иван Степанович был понижен в должности до заместителя командующего фронтом. Но опала длилась недолго – в том же месяце он был назначен командующим войсками Калининского фронта, во главе которого успешно завершил Московскую битву.

С августа 1942 года вновь командует Западным, с марта 1943 года – Северо-Западным фронтами.

В июле – сентябре 1943 года, командуя Степным фронтом, Иван Степанович участвует в Курской битве. Возглавляемые им войска во взаимодействии с Воронежским фронтом провели наступательную операцию по разгрому белгородско-харьковской группировки противника, насчитывавшей более 300 тысяч человек, до 600 танков, свыше 3 тысяч орудий. В ходе этой битвы, в августе 1943 года, И.С. Конев производится в генералы армии.

В октябре возглавляемый И.С. Коневым Степной фронт был переименован во 2-й Украинский. Во главе его войск Иван Степанович провел наступление на Левобережной Украине, форсирование Днепра на широком фронте, окружение и разгром гитлеровцев в районе Корсунь-Шевченковского. В феврале 1944 года ему присваивается звание Маршала Советского Союза.

С мая 1944 года И.С. Конев командует войсками 1-го Украинского фронта, которые нанесли тяжелое поражение в ходе Львовско-Сандомирской операции группе армий «Северная Украина» и овладели плацдармом на Висле, ставшим одним из трамплинов для удара в сердце Германии. Затем последовали Висло-Одерская, Нижне– и Верхне-Силезские, Берлинская и Пражская операции. В ходе этих операций постоянно совершенствовалось полководческое мастерство И.С. Конева, вполне заслуженно выдвигая его в ряды выдающихся военачальников Второй мировой войны.

И это не удивительно. Маршалу Коневу почти всегда противостоял сильный противник, которым руководили фашистские военачальники, имевшие большой опыт организации боевых действий, прошедшие школу прусского Генерального штаба, опьяненные легкими победами в Польше и Франции, Норвегии и Дании, Греции и Югославии. В 1941 году это были генерал-фельдмаршал Федор фон Бок, мастер глубоких охватов, профессионально владевший искусством массирования сил и средств, генерал-полковник Герман Гот, сторонник решительных действий, стремительных танковых прорывов, генералы Штраус и Модель, оба любимцы Гитлера, командующие творческого склада ума. В последние годы неоднократно «встречался» Иван Степанович с генерал-фельдмаршалом Эрихом фон Манштейном, с детства впитавшим в себя дух военщины, дерзким и осторожным, хитрым и неутомимым в поиске оптимальных решений на поле боя. В разведывательных сводках штаба Конева значились также имена генерал-фельдмаршала Фердинанда Шернера, генерал-полковника Лотара Рендулича, проявлявших склонность к осторожным, чаще всего внезапным и нешаблонным действиям.

Известно, что среди множества причин, условий и факторов, формирующих историческую личность, на первом месте по праву стоит талант. Талант военачальника – в свежести и новизне замыслов, в искусстве в данный момент принять целесообразное для конкретной обстановки решение, в умении раскрывать планы противника, в постоянной работе в качестве организатора и воспитателя. Личная храбрость и бесстрашие, уверенность в успехе дела – такие же грани полководческого таланта, как идейная убежденность. Изучение операций, проведенных в ходе Великой Отечественной войны под руководством Конева, знакомство с документами тех лет, с лентами телеграфных переговоров, анализ принимаемых им решений и отчетных карт того времени свидетельствуют о том, что Иван Степанович мастерски владел основополагающими принципами военного искусства, обладал даром творчества, новаторства, оригинального мышления. Ему, как и любому полководцу, был присущ собственный почерк, свой стиль руководства войсками.

Маршал Конев мог не только правильно понимать и оценивать сложную обстановку боевой действительности, но и в определенной степени проникать в психологию противника, предвидеть его возможные действия. Так было, в частности, летом 1943 года под Харьковом, когда ставка делалась на то, что противник, находясь в полуокружении, сам покинет город. Подобным образом решался вопрос при освобождении Силезского промышленного района. Именно учет возможных действий вражеского командования позволил И.С. Коневу смело идти на риск, оставляя зимой 1945 года в тылу наступавших войск крупные гарнизоны противника в Бреслау, Глогау и других городах-крепостях и тем самым решать главную задачу – в высоком темпе осуществлять его преследование. Генерал армии И.Е. Петров, сам командовавший в годы войны и армией и фронтом, а потому имевший полное моральное право давать оценку искусству Конева, подчеркивал его особый дар видеть поле сражения.

«Есть шахматисты, – говорил он, – которые могут играть, не глядя на доску: вся доска, все расположение фигур у них в уме. Так и Конев мог представить себе расстановку соединений, не глядя на карту, точно сказать, что и кто противостоит им, на какой местности».

Убежденность в необходимости глубокой и всесторонней оценки противника во всех кажущихся мелочах и деталях, с учетом возможных его действий, причем по лучшему для него варианту, предопределяла такую характерную черту практической деятельности Ивана Степановича, как неослабное внимание к разведке. «Планируем операцию мы одни, – неоднократно напоминал он, – а выполняем свои планы, если можно так выразиться, вместе с противником. Поэтому мы не должны никогда терять с ним связи. Только при этом условии можно своевременно принять контрмеры – таков закон войны, закон достижения победы». Характерна в этом отношении Корсунь-Шевченковская операция, на заключительном этапе которой окруженные немецко-фашистские соединения скрытно готовились к прорыву. Однако благодаря хорошо организованной разведке командующий войсками фронта своевременно вскрыл их намерения. Полученные данные позволили обрушить на врага массированный огонь всех видов. Вслед за тем по приказу Конева в сражение были введены подвижные соединения. Танковые и кавалерийские части с ходу врезались в ударные группировки противника и громили их.

Знание противника, всесторонняя оценка своих возможностей, учет всех факторов и условий обстановки позволяли И.С. Коневу быть относительно свободным в выборе способов разгрома противостоящих вражеских войск. Характерно, например, его стремление к окружению противника, его рассечению и уничтожению по частям. Этот вывод подтверждается практикой решения задач войсками под руководством Конева при освобождении Калинина и Харькова. Войсками фронтов, которые он возглавлял, а также совместно с соседними объединениями было окружено в Корсунь-Шевченковской операции более 10, в районе Броды (Львовско-Сандомирская операция) – 8 вражеских дивизий, южнее Рютцена (Висло-Одерская операция) – 20-тысячный, в Глогау – 18-тысячный, в Бреслау – 40-тысячный гарнизоны противника, в районе Оппельна – до 5 его дивизий, в Берлине и южнее фашистской столицы – 500-тысячная, а в районе Праги – 900-тысячная группировки.

Не без основания считал маршал Конев в тех условиях окружение противника с последующим его разгромом высшей формой оперативного искусства. Сохранилась, кстати, рукопись его послевоенного труда «Окружение» (по опыту Великой Отечественной войны), где он весьма убедительно обосновывает отмеченный выход. Вместе с тем в ряде случаев, исходя из конкретных условий обстановки, по его решению наносились рассекающие удары на широком фронте, давая также значительный эффект. «Захват важного плацдарма у Кременчуга, юго-западнее Полтавы, стал возможен, – справедливо считает английский историк Лиддел Гарт, – благодаря решению Конева форсировать Днепр в нескольких местах. Результативность этого преднамеренного рассредоточения усилий возросла благодаря тому, что форсирование осуществлялось под прикрытием тумана». Почти аналогично решались задачи в Уманско-Ботошанской операции.

Имея богатый опыт руководства крупными оперативными объединениями, Иван Степанович умело применял его при разработке наиболее эффективных приемов использования крупных масс войск в операции. «Он очень тонко чувствовал обстановку, – отмечает один из соратников маршала генерал армии А.С. Жадов. – На основе ее уяснения и всестороннего анализа безошибочно определял, какая армия, какую задачу сможет выполнить наилучшим образом. При подготовке операций Иван Степанович проявлял, кроме того, большое умение выбирать время начала наступления». В результате войска под его руководством достигали успеха даже в условиях относительного равенства в силах и средствах с противником, как это было в Калининской, Уманско-Ботошанской и Кировоградской наступательных операциях.

В почерке Конева просматривается явное стремление массировать силы и средства на избранных направлениях главных ударов, уделяя первостепенное внимание организации огневого поражения врага привлечением большей части артиллерии, сосредоточением авиации, огня танков и самоходно-артиллерийских установок, а также их ударных возможностей там, где решался исход операции или отдельного ее этапа. «Лучше сразу обрушить на противника огонь всей артиллерии, ошеломить его, хоть ненадолго парализовать, – требовал Конев, организуя боевые действия по освобождению Калинина в декабре 1941 года, – чем размазывать огонь артиллерии по времени и платить за это ценой многих солдатских жизней».

Как свидетельствует статистика, степень массирования средств огневого поражения на участках прорыва по решению, принимаемому И.С. Коневым, была всегда высокой: не менее 85–90 процентов. Характерно также, что в Львовско-Сандомирской и Берлинской операциях до 60 процентов имевшейся артиллерии, в том числе и крупных калибров, передавалось в дивизионные и полковые артиллерийские группы. Этим создавались наилучшие условия для достижения единства огня и удара наступавших войск с учетом конкретных условий обстановки: соединения форсировали водные преграды, вели бои в лесных массивах и населенных пунктах. С подходом же войск к горным массивам, как это было в Восточных Карпатах, широко применялся огонь по строго ограниченному количеству районов расположения наиболее важных вражеских целей, за счет чего опять-таки решалась задача массирования огня.

Конев удачно сочетал умение правильно определять кризисные ситуации в боевой обстановке с настойчивостью в достижении поставленных целей. Это бесценное качество военачальника позволяло ему во многих операциях Великой Отечественной войны в трудных условиях склонять чашу весов в свою пользу. Так, приняв, вне сомнения, целесообразное решение на обход Львова, Иван Степанович принял все возможные меры для его реализации. «Твердая рука и железная целеустремленность маршала, – отмечает генерал В.С. Архипов, – который вопреки сиюминутным соображениям буквально вытащил нашу 3-ю гвардейскую танковую дивизию из-под города на оперативный простор и добился того, что первоначальный план был выполнен, сыграли решающую роль в расчленении противостоящей группировки противника, в освобождении центра Западной Украины от фашистских захватчиков с наименьшими потерями».

Другой пример относится к августу 1944 года, когда неоднократно возникала, казалось бы, настолько сложная обстановка, что требовался немедленный ввод в сражения фронтового резерва – 5-й гвардейской армии, однако Конев настойчиво отклонял все предложения и просьбы ввести эту армию в дело до подхода к Висле. И необходимо признать, что эта непреклонность сыграла свою положительную роль. Иван Степанович ввел в сражение 5-ю гвардейскую армию в самый критический момент борьбы за Сандомирский плацдарм, когда советские войска, сосредоточенные за Вислой, подверглись контрудару группировки противника в составе четырнадцати дивизий, в том числе шести танковых и моторизованных. Представляется, что если бы армия была введена в сражение до подхода к реке, то вряд ли поредевшим в боях соединениям фронта удалось бы сохранить этот важный плацдарм.

Маршалу Коневу была присуща решительность в действиях. Он умел в необходимых случаях пойти на риск для достижения победы. В той же Львовско-Сандомирской операции две танковые армии по его приказу были введены в сражение по шестикилометровому коридору в тот момент, когда фашистское командование организовало контрудары на флангах прорыва советских войск, чтобы ликвидировать образовавшуюся брешь. Конечно, Иван Степанович принял рискованное решение, необычное для боевой практики. Но риск этот был обоснованный, точнее, обеспеченный принятыми мерами по отражению контрудара врага. В итоге прорыв крупных масс танков в оперативную глубину обороны противника фактически предопределил исход сражения. Советские войска взломали вражескую оборону. И в этом немалая заслуга командующего войсками 1-го Украинского фронта, сумевшего принять и провести в жизнь столь оригинальное и, пожалуй, единственное в своем роде за годы войны решение ввести через узкую горловину более тысячи танков при одновременном отражении на флангах контратак противника.

Говоря о решительности действий И.С. Конева, следует особо выделить то, что она всегда обеспечивалась огромной организаторской работой, проводимой им в войсках, в первую очередь в интересах взаимодействия привлекаемых сил и средств. В этом отношении внимания заслуживает опыт опять-таки Львовско-Сандомирской операции, в ходе которой было блестяще осуществлено единство действий двух ударных группировок, удаленных друг от друга более чем на семьдесят километров.

…В 20-х числах июня 1944 года Конев, недавно назначенный командующим 1-м Украинским фронтом, был вызван в Москву. Встреча с Верховным состоялась 23 июня в Кремле. Здесь же, в кабинете Сталина, находились члены ГКО, Политбюро ВКП(б), представители Ставки и Генштаба.

Конев доложил замысел операции, указав на карте, как войска фронта двумя мощными ударами на львовском и рава-русском направлениях должны рассечь группу гитлеровских армий «Северная Украина», окружить и уничтожить врага в районе Броды.

– А почему два удара? – зажигая трубку и разгоняя рукой сизый дымок, спросил Сталин. – Может быть, два удара и не стоит наносить? Пусть вместо двух ударов будет один мощный, сокрушительный!

И.С. Конев убедительно и обоснованно доказывал, что конкретная обстановка требует нанесения именно двух ударов. Он отметил, что один удар, пусть даже очень мощный, будет выталкивать противника, а не уничтожать его. В этом случае у немецко-фашистского командования окажется больше возможностей для маневра и парирования наших усилий.

– Прошу Вас, товарищ Сталин, – заявил Конев, – взять за основу оперативный план фронта и утвердить его. Фронт – крупное войсковое объединение. И мы в силах самостоятельно решать боевые задачи.

Верховный Главнокомандующий внимательно слушал доводы Конева, продолжавшего утверждать, что два концентрированных удара сулят больше оперативных выгод, нежели один. Потом вдруг остановился возле Ивана Степановича, пытливо посмотрел на него и с характерным акцентом бросил:

– Вы очень упрямы! – После некоторой паузы, пряча усмешку в усы, добавил: – Что ж, может быть, это и неплохо. Когда человек так решительно отстаивает свое мнение, значит, он убежден в своей правоте…

План операции с сохранением двух ударов Ставкой ВГК был утвержден. Сталин заметил, что операция должна пройти безупречно и принести желаемый результат.

– Нам нужен успех в этом районе, – сказал Сталин. – Непременно нужен…

Позднее маршал Конев заметил по этому поводу:

– Скажу откровенно, не упрямство владело мною, а убежденность в своей правоте. Мне был вверен фронт, насчитывающий более миллиона человеческих жизней, и я отвечал не только за выполнение плана предстоящей операции, но и за жизнь людей, которых пошлю в бой. Я ставил вопрос открыто и прямо и не мог, не имел права утаивать свои мысли… Кстати, Сталин понимал людей, которые твердо и открыто отстаивали свое мнение в принципиальных вопросах…

Подтверждением правоты маршала Конева стал блестящий результат Львовско-Сандомирской операции. 32 гитлеровские дивизии из группы «Северная Украина» были разгромлены, 8 – полностью уничтожены.

Подобным же образом решалась задача достижения согласованных по цели, месту и времени действий трех группировок войск фронта в Берлинской операции: наступавшей непосредственно на столицу фашистской Германии, уничтожавшей окруженную франкфуртско-губенскую группировку противника и наносившей удар на Дрезден.

Решительность проводимых операций гарантировалась также искусством максимально использовать наметившийся успех, в том числе быстрым переносом усилий с одного направления на другое. Так было, в частности, при расширении плацдарма на Днепре зимой 1943 года. Начатое 20 ноября наступление на криворожском направлении не получило развития. На вспомогательном же, кировоградском, направлении обозначилось продвижение войск, что предопределило решение Конева перегруппировать 5-ю гвардейскую танковую армию, а также другие соединения ударной группировки фронта в направлении на Кировоград. Перенос усилий на новое направление был осуществлен также в Восточно-Карпатской операции, в результате чего советские войска овладели Дуклинским перевалом. На заключительном этапе Львовско-Сандомирской операции для обеспечения устойчивости обороны на захваченном плацдарме на Висле по решению Конева сюда было перегруппировано 18 артиллерийских полков и 56 зенитных батарей.

Широкий маневр танковыми объединениями – следующая характерная черта операций, осуществленных под руководством Ивана Степановича Конева. По его решению в Корсунь-Шевченковской операции 5-я гвардейская танковая армия в короткие сроки скрытно от противника провела маневр с внешнего на внутренний фронт окружения, в Уманско-Ботошанской операции маневр этой же армии был осуществлен в интересах отсечения одесской группировки противника. Образцом военного искусства стали высокоманевренные действия танковых объединений в Висло-Одерской, Нижне– и Верхне-Силезских операциях, стремительный бросок танкистов к Праге в мае 1945 года. «Казалось, – отмечал видный советский военачальник генерал Д.А. Драгунский, – что он выжимал из танков и из нас, танкистов, все, на что они способны. Его смелые перегруппировки и решительные маневры танковыми корпусами, целыми армиями в ходе сражений… порой казались неожиданными не только для противника, но и для исполнителей. Стремительное движение танковых соединений, захват городов в глубоком тылу противника, овладение с ходу вражескими оборонительными рубежами, рейды по тылам противника – все это было характерным для его руководства».