Текст книги "Чертовщина за свой счет"

Осторожно потрогав заслуженную шишку на голове и ощутив легкую боль, я с раздражением взглянула на окно. Но буквально тут же раздражение уступило место интересу: может быть, стоит сделать такое же в кухне на даче. Открыл – и ладушки! А то колочусь об открытые рамы всеми верхними конечностями. А здесь всего-то одна шишка на голове. Да тьфу на нее!

– Ой, мамуля! В кои-то веки я застаю вас в таком спокойном состоянии. Волосы штопором не в счет.

– Я шишку проверяла…

– Ну и как? Дай посмотрю… О-о-о! Можешь быть спокойна. Она еще долго при тебе будет…

– Ну и ладно. Все не так одиноко… Как твоя подготовка? Есть шанс поразить жюри и публику?

– Можно сказать, был, но хулиганскую частушку из моего репертуара убрали. Как сказал руководитель, в моем исполнении и при моей ангельской мордочке она теряет весь смысл. Зрители могут заплакать. Справедливости ради, следует отметить, что я сама категорически отказалась ее петь.

– Что же это за конкурс красоты с хулиганскими частушками?

Нет я определенно чего-то недопонимаю в этой жизни…

– Ой, просто веселое мероприятие. Я, честно говоря, участвую в нем через силу. Комплексы и… не мое это занятие. Секреты веселья выдавать не буду. А то не интересно. Кстати, нам самим обещали сюрприз. И мне срочно нужен Лешка. Дрыхнет, наверное. Пойду его растолкаю…

– Зачем он тебе, киска? Пусть спит.

– Вот еще глупости. А на ком я тренироваться буду? Вот, например, мне необходимо научиться завязывать шикарный бант на коротких волосах. На тебе нельзя – травма головы… Ой, не хотела же рассказывать. Мамуль, давай сделаем рокировочку: тебя добровольно выселим ненадолго к тете Наташе, а Лешку принудительно вселим сюда. Тоже ненадолго.

– Боюсь, что получится все наоборот: принудительно выселюсь я, а он с великой радостью рванет сюда, – вздохнула я.

– И жестоко поплатится за это! – обрадовалась дочь.

…Наташка спала сном праведницы. И за себя и за меня. Не среагировала даже на наш тихий стук в дверь. Открыл нам Лешик. Не дав опомниться, Алена умыкнула его в одних шортах вместе с «Пальмой» – карманным миникомпьютером. Я не решилась читать взятую с собой книгу, боясь разбудить подругу шелестом страниц. Сначала просто тихо сидела, маясь от безделья и усиленно стараясь размышлять на отвлеченные темы. Потом прилегла – все за тем же занятием. Ну а проснулась от настойчивого запаха сырокопченой колбасы. Не открывая глаз, отвернулась, но запах не исчезал. Наверное, это сон, решила я. И в этом сне я где-то украла кусок колбасы. Потому что наши запасы ребята вчера слопали. Ну да. Карл украл у Клары кораллы, ну и дурак. Лучше бы колбасу – пахнет чудненько. Глаза открылись, созданный в полудреме образ материализовался в треть батона «Брауншвейгской» на веревочке, к которой была привязана улыбающаяся во все тридцать два зуба Наташка. Три – с пломбами.

– Хватит дрыхнуть! На ужин пора. Стараюсь тут, блин, бужу в тебе волчий аппетит, а сама слюнями исхожу…

– А-а-а, – протянула я, равнодушно зевая. Голова была тупой, на ужин не хотелось. – Давно проснулась?

– Да с полчаса назад. Узрела тебя на месте Лешки и обалдела. Потом подумала: пускай живет, раз своего угла нет. За ребятами будем заходить? – Я неопределенно пожала плечами. – Ну и правильно, не будем. Я туда сунулась выяснить, за что тебя ко мне сослали, там такое творится! Лешка сидит с двумя большими розовыми бантами на голове и надувает шарик. Ленка повязывает ему на голову третий бант, а рядом топчется маленькая, стройненькая и бледная, как спирохета, девица. Еще с двумя ненадутыми шариками, похожими, простите за сравнение, на резиновое изделие номер два. У вас что, спрашиваю, подготовка к костюмированному балу? А они на меня руками замахали, зашикали… Ну я спросонья рассердилась и дала им очень дельный совет. Реакцию не знаю – быстро ретировалась за дверь.

– Что ж ты им, специалистам, могла посоветовать? – еще раз зевнув, спросила я.

– Что, что… Вместо Лешки нарядить в карнавальный костюм эту тощую жеманницу и выпустить вперед себя на подиум. Простенько и оригинально. Ну что ты вскочила? Полежала бы еще малек, в себя пришла. Из себя-то вышла, а вернуться забыла…

Меня действительно как ветром сдуло с кровати.

– Ты что, серьезно?

Наташка ответила уклончиво – в том плане, что конкурентов надо устранять. Я вылетела из каюты и понеслась к себе, тревожно размышляя о последствиях Натальиных военных действий. Троица была на месте и при моем появлении захихикала. Никаких бантов и шаров я не увидела. Предметом сдержанного веселья была только я.

– Мамуль, тебе приснился страшный сон? Ты такая… взъерошенная. Или тебя кто-то напугал?

– Наталья здесь была? – не отвечая, спросила я.

– Да, а что? Назад не вернулась?

– Девушка, – обратилась я к миниатюрной, как Дюймовочка, очень симпатичной особе, – вы извините мою приятельницу, она очень неудачно пошутила…

– То есть… вы хотите сказать, что она покривила душой? Ну все равно, спасибо ей за теплые слова. Я прекрасно понимаю, что ничем не выделяюсь. Да она особых дифирамбов мне и не пела. Просто сказала, что я хорошенькая.

– Веруня, не бери в голову. Мама, скорее всего, тоже пытается сделать тебе комплимент. Это была первая попытка. Правда, мам?

– Да. То есть нет. То есть – да. Конечно.

Дюймовочка понимающе улыбнулась.

– Ну вот и разобрались! – подвел черту Лешик. На всякий случай давайте обойдемся без второй попытки.

За ужином Алена неожиданно начала нервничать.

– Понимаю, – объяснила она, – что этот конкурс чисто юморное мероприятие, но что-то как-то стало страшненько. Может, мне заболеть?

– У вас в роду были трусы? – поинтересовалась Наталья. – Можно обоснованно трястись, участвуя в настоящем конкурсе. Я бы тебе даже помогла в этом, а то организовали какой-то балаган… без «лимитед». Не страшнее, чем в вашей анатомичке.

– Как раз в анатомичке ничего страшного нет, – насупилась Алена. – Все ужастики в отделении. Правда, иногда такое бывает! Мам, я тебе рассказывала. Привели нашу группу в реанимационное отделение. Мне сразу же в глаза бросилась одна старушка. Так жалко ее стало. Чувствуется, плохо ей очень. Но лежит спокойненько и ни на что не жалуется. Отравилась грибами – ботулизм. Страшное дело! Еле с того света вернули. Потом я уже к ней в палату забегала проведать. Через две недели ведут нас опять в ту же реанимацию, и я с ужасом узнаю в еле живой пациентке знакомую бабулю. Разгадка проста: выписали, пришла домой – холодильник пустой. Только банка с остатками злополучных грибочков. Перекрестилась да с картошечкой и доела… А одна бабушка еще умнее оказалась: не меньше года хранила в столе открытую банку с майонезом. Хорошо подумав, решила банку выбросить. И выбросила. Только предварительно крышку облизала…

– Ленусь, заинька, успокойся. Ну что ты все о грустном. Зря мы тебя, конечно, на этот конкурс выпихнули… Съешь хотя бы пирожное. – Алена даже не притронулась к еде. Лешик тоже ей сочувствовал морально и физически – кусок в горло не шел.

– Давай исходить из того, что назад пути нет, – мрачно сказал он. – Вас предупредили – можете взять помощь зала. Я тебя когда-нибудь кинул в сложных ситуациях? Нет. Выкрутимся.

– Ну дайте же спокойно поужинать! – Голос Натальи звенел от возмущения. – То про морг, то про реанимацию, то про похороны моих надежд на Ленкину победу. Хватит кукситься! Беда в том, что все вы слишком серьезно все воспринимаете. А…

Рот подруги открылся, глаза, метавшие молнии, уставились куда-то поверх меня и остекленели. Вилка с кусочком курицы застыла в руке. Я сразу же поняла, что сейчас Наташка грохнется физиономией в тарелку с картошкой фри – типичная сцена последствий отравления ядом в детективных фильмах. Дикий ужас приковал меня к месту. Я безвольно ловила ртом воздух, но его катастрофически не хватало. Все кинулись ко мне. В том числе, шваркнув вилку с курицей на пол, отравленная подруга. Наверное, ей не улыбалось лежать лицом в тарелке. Я закрыла глаза. Подул спасительный ветерок, и дышать стало легче. Вот только раздражал гвалт голосов.

– Не надо никакого врача, – тихо, но отчетливо сказала я, открывая глаза. – Переизбыток впечатлений. – Не рассказывать же людям, что я сама себе режиссер.

Живая и здоровая Наташка усиленно махала на меня зеленой салфеткой. Ей помогала Любаня, только без особого толку – в руках у нее был маленький беленький батистовый платочек с кружевами – точная копия лежала в моей сумочке. Хуже мне уже не стало.

– Ну вот все и раскрылось. Немножко не так, как я думала, но это не важно.

Мысли были какие-то ватные, без эмоций. На меня с тревогой смотрели шесть пар глаз – дочери, Натальи, Лешика, Кинг-Конга, Любани и запоздавшего на ужин Алексея Ивановича. Остальные, с соседних столиков, глазели просто с любопытством.

– Всем спасибо! – безразличным тоном сказала я и зачем-то добавила: – Все было очень вкусно.

– Оклемалась! – облегченно проронила подруга. – Забираем пирожные – и в каюту. Ребята, топайте вперед. Любаня, встретимся на конкурсе «Мисс Круиз». Будешь «болеть» за нашу Леночку. – Наташка на секунду оскалилась, что, как я поняла, должно было означать безмятежную улыбку, и взялась за меня: – Вставай, Ириша, нести на руках тебя некому.

Все как-то очень быстро рассыпались в разные стороны, и я предстала на полное обозрение зала. Это мигом подстегнуло, без труда заставило встать и с достоинством покинуть помещение.

– Я никогда не сомневалась, что у тебя есть сверхъестественные способности, – улучив минуту, шепнула мне подруга. – Ну я, понятное дело, увидела этот платок у Любани, можно сказать, впритык. Она хотела что-то сказать, но приспичило нос вытереть, вот свой бельгийский шедевр и развернула. Мама дорогая! Я чуть не подавилась. Но как ты могла увидеть спиной! Я сразу это поняла по твоей реакции. Ну кто бы мог подумать, а?

– Это ты о чем? О Любане или обо мне?

– Обо всем сразу… Ну что ты встала как истукан! Пойдем ко мне. Ребятам ничего не говорим. – Наталья схватила меня под руку и яростно попыталась сдвинуть с места.

– Да погоди ты меня тащить. Необходимо дождаться ветерана. Он больше нас заинтересован в разгадке. Потом, очевидно, пойдем к капитану. Если… пойдем.

Моя интуиция откровенно нашептывала мне гадости. Что-то было не так. И над этим стоило задуматься. Впрочем, как и над тем, что мы привлекаем внимание утомленных ужином туристов. Они старательно бочком обходили нас то справа, то слева, пока мы усиленно шипели друг другу сомнительные комплименты.

– Разрешите пройти? – Голос был ровный и приятный.

– А что, так трудно обойти? – огрызнулась подруга.

Мы оглянулись. Рядом, излучая достоинство, породнившееся с доброжелательностью, стояла краса-девица. Я, спохватившись, шагнула в сторону, пробормотав извинения. Наташка фыркнула, но тоже подвинулась. Девица поблагодарила и пронесла себя дальше. Мы невольно проводили ее взглядом. Ну не вписывается она в теплоходную компанию!

– Ты заметила, – задумчиво сказала Наталья, – ее не было ни на одной экскурсии? Кроме последней. Почему? Интересно, нет ли у нее бельгийского платочка?

Алексея Ивановича мы так и не дождались. Подскочивший Лешик обозвал нас катамараном и велел незамедлительно принять участие в затеянной афере с конкурсом.

– Ой! – опомнилась подруга. – Забыли про нашу «Мисску». Заманили и покинули!

Уже на ходу я подумала, что можно и не торопиться открывать ветерану глаза на преступников. Они ни о чем не подозревают, а кое-что все равно надо додумать…

Алена в длинном розовом платье с отрешенным видом сидела на кровати и время от времени ежилась, как от холода.

– Так! – с порога завелась Наташка. – Умница! Красавица! Сейчас соорудим причесон и наложим макияж!

Минут десять подруга издевалась над головой дочери, после чего было решено оставить все как есть – длинные волосы в свободном полете. С макияжем было еще легче – им дочь занялась сама. За пять минут до выхода выяснилось, что пропали новые босоножки. Перевернули вверх дном всю каюту, старательно обвиняя друг друга в легкомыслии и безалаберности. Наташка даже припомнила, как мы с Димкой однажды забыли у нее пятилетнюю Аленку. Она была очень спокойным и не по возрасту тихим ребенком. Во время шумного веселья по поводу дня рождения Натальи она с куклой чинно сидела сначала за столом, потом на диванчике и мотала на ус взрослые разговоры. Попытки сбагрить доченьку бабушке в гостевых ситуациях потерпели фиаско в еще более раннем возрасте. Она вцеплялась в нас с Димкой мертвой хваткой. При этом не плакала, хотя глаза были полны слез. Сопротивляться ее молчаливому горю не было сил. А в тот раз, поучаствовав в проводах гостей, мы отправились к себе домой и, только закрыв дверь, поняли, что вернулись не в полном составе…

Босоножки в последнюю минуту нашлись в Наташкиной каюте. Выяснять, кто их там оставил, времени уже не было – раздался стук в дверь.

– Это за мной, – обречено сказала Алена и шагнула к выходу. У двери оглянулась и отчаянно добавила: – Лешка, не забудь, как только разрешат помощь зала, лети сломя голову!

Дверь закрылась, и мы втроем рванулись открывать ее с запоздалыми нестройными пожеланиями «ни пуха ни пера»!

Зал был полон. Тем не менее Наталья отыскала место в первом ряду рядом с жюри. Вернее, наоборот – она расчистила место для жюри рядом с нами. Я внимательно оглядела присутствующих: наш ветеран здесь – он приветливо помахал мне рукой, я в ответ, задев Наташкин нос, тоже. Она в пылу обустройства на одном стуле двух ребятишек только выразительно на меня посмотрела. Этого времени вполне хватило на то, чтобы один ребенок столкнул со стула второго. Низвергнутого мальчика тут же подхватила заботливая мама, компенсировав неприятность жвачкой. Это вызвало слезную обиду девочки. Погасить ее не могло даже осознание своего господствующего положения на стуле. Чем закончилась разборка, я так и не узнала – в зал вплыла Любаня с мужем. Семен, как всегда, при пакете. Наверное, он и спит с ним. Любаня, увидев нас, уверенно пошла на таран. Народ роптал, но расступался. Когда семейная чета достигла конечного пункта, выяснилось, что садиться им некуда. Наталья растерянно озиралась по сторонам в поисках свободных стульев. Любаня укоризненно вздохнула и только открыла рот, чтобы что-то произнести, как Наташка нашла выход. Со словами «всем поровну» скинула плачущую девочку на руки папе, мгновенно усадила Любушку на освободившееся место и облегченно перевела дух. Но тут выяснилось, что девочка никакого отношения к родителям мальчика не имеет. Ее мама еще не подошла – послала ребенка вперед занять место. Наташка пошла пятнами. Семен топтался рядом с женой, не зная, куда девать пакет и деваться самому. На него стали орать, поскольку он мешал действу, с которого начался конкурс, – выборам жюри из состава присутствующих. Наташка не растерялась и пристроила Мисюсю на судейское место почти рядом с женой. Со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями. Туда же определила и подоспевшую, но не сумевшую сориентироваться маму обиженной девочки. Ребенка Наташка усадила на пустой стул рядом с собой, удивившись его незанятости. Даже потрогала мягкое сиденье ладонью, не в силах поверить своим глазам, и только после этого со злостью рявкнула:

– Где Лешка?! – Я не знала. Наташка посмотрела на меня как на безнадежно больную. – Ты вообще контролируешь ситуацию?

Я промолчала. Что можно сказать, когда я была просто зачарована ее организаторскими действиями. Лешика мы нашли в составе жюри – еще отбивавшегося и не желающего занять почетное место. Уговаривало его с десяток человек, в том числе и наш бывший «Киллер» Владислав Сергеевич. Стало ясно – парня не отобьем. Никто из зала не хотел идти в судьи.

– Наверное, взяли со стула обманом, – окончательно сникла подруга. – Теперь уже Алене никто не поможет.

Очевидно, эта мысль ужаснула ее настолько, что она исхитрилась так изогнуться, что поймала за рубашку Владислава Сергеевича. Я невольно прикрыла глаза, ожидая услышать треск рвущейся материи. Не услышала. Очевидно, в его доме используют «Ace».

– Что же вы так подставили бедную девочку, а? – зло зашипела подруга. – Значит, остальным конкурсанткам будут помогать мужья и друзья, а нашу лишили такой возможности? Вы это специально подстроили…

Владислав Сергеевич, лихорадочно заправляя вылезшую рубашку в брюки, торопливо пытался что-то сказать в свое оправдание. Я вовремя взглянула на Лешика, сделавшего успокаивающий жест, и толкнула подругу локтем. Она мгновенно перекинула испепеляющий взгляд на меня, но, заметив мой кивок в сторону Лешика, разом переменила тактику:

– Давайте, Владислав Сергеевич, я вам с рубашкой помогу. Извините, так неловко получилось…

Испуганный резкой сменой настроения Наташки «Киллер» шарахнулся в сторону и, наступив баянисту на ногу, пожал тому протянутую руку, не сообразив, что это была рука помощи. Чтобы удержать его от неминуемого падения.

Перекрывая ровный гул голосов, заиграла приятная мелодия, и на воображаемый подиум поочередно выплыли шесть претенденток на звание «Мисс Круиз». Я лично поделила бы это звание на всех. Кроме последней – самой длинноногой и долговязой. Кстати, довольно вульгарно одетой: черная мини-юбка по самое некуда, из под которой торчали черные эластичные штанишки. Немыслимой пестроты блузка с завязочками на шее и огромным вырезом на спине, демонстрирующим окружающим ядовито-красный кружевной лифчик. Пестрый платок с преобладанием цвета осенней распутицы длинными концами болтался ниже юбки. На плече безумная белая хозяйственная сумка. Свалившийся почти на ухо желтый цветок в коротко стриженных темных волосах, вызывающий макияж – такое впечатление, что накладывали его от всей души и исключительно шпателем. Все это стояло на ногах, облаченных в черные, постоянно сваливающиеся то ли чулки, то ли гольфы на резинках, в черных остроносых туфлях сорок последнего размера. Здоровенные каблучки явно сковывали движение своей хозяйки. Когда то ли чулки, то ли гольфы очередной раз покидали достигнутые вершины, взору открывались ноги, поросшие густыми темными волосами. Зал от такой красоты онемел. Постепенно начали раздаваться редкие смешки, быстро перешедшие в дикий хохот. И только тут до меня дошло – последняя конкурсантка была переодетым конкурсантом. Вытирая выступившие от хохота слезы, Наташка повернулась ко мне и срывающимся голосом поинтересовалась:

– А где Ленуська? Ты ее видишь? Я – нет. Вернее, платье ее вижу, а саму – нет. Не могла же она со страху из платья выскочить и передать его какой-нибудь мымре…

Я с изумлением вглядывалась в красавицу в розовом Аленкином платье. Не сразу дошло, что это моя дочь. А когда дошло, я испытала настоящий шок, разбавленный целой гаммой исключительно приятных чувств. Неужели же я – мамочка этого романтически прекрасного чуда? Наташка отняла у меня очки, забыв, что они минусовые, напялила их поверх своих собственных плюсовых и безуспешно пыталась разглядеть Алену. В результате, пробормотав «ну ни фига не вижу», стянула с носа обе пары. Началось представление конкурсанток притихшему залу.

– Офанареть! – емко выразила свой восторг Наташка, уверовав наконец, что под номером один выступает Алена.

Испытав, наверное, как и я, чувство родственной сопричастности с прекрасным, подруга окинула победоносным взглядом жюри и замерла. Я невольно проследила за ее взглядом. Наш мужественный Лешик в невменяемом состоянии сидел, зажав обломки карандаша в обеих руках, и без отрыва смотрел только на Алену. Мисюся-Семен заботливо, но с опаской осторожно поставил перед ним пластиковый стаканчик с водой. Лешик машинально взял его и передал следующему коллеге. Тот удивился, но выпил. Сеня растерянно посмотрел в нашу сторону, Наташка сделала ему успокаивающий жест: все в порядке. Придет время – сам очухается.

Я в полной мере оценила заботливость Семена, решив сдать капитану его и Любаню не сегодня, а завтра. Пусть пока поживут на свободе. За ночь ничего не случится. А все-таки странно, внимательно вглядываясь в Мисюсю, не вовремя подумала я. Что же могло толкнуть Любаню на похищение жены Игоря и попытку его убийства. Она, скорее всего, была организатором. Вся грязная работа досталась вымуштрованному Мисюсе…

– Разрешите представить вам претендентку на звание «Мисс Круиз» под номером два. – Бодрый голос Владислава Сергеевича отвлек меня от мрачных мыслей. – Эту девушку также зовут Леночка, ей двадцать три года…

– Больше! – басом отозвалась Леночка, очередной раз кокетливо натягивая сползший чулок.

– Рост у нее метр шестьдесят пять, – не обращая внимания на замечание, продолжил Владислав Сергеевич.

– Больше! – опять вмешалась почти двухметровая Леночка.

– По профессии она – менеджер. Прошу вас, Леночка, занять свое место.

Леночка, вихляясь на каблуках и очаровывая зал белозубой пленительной улыбкой, для пущего эффекта несколько раз клацнула зубами, прошествовала через зал и встала рядом с Аленой. Достав из огромной сумки бутылку пива, выжидательно посмотрела в зал. Несколько мужчин кинулись ей на помощь с открывалками. Глотнув пару раз из бутылки и ловко закрыв пробку шлепком ладони, Леночка, в отличие от зрителей, успокоилась.

Конкурс на самом деле оказался веселым мероприятием. Первое задание – пройтись по подиуму и элегантно сесть на стул. Встать, подойти и поклониться членам жюри было самым серьезным. Мы с Наташкой воодушевленно отметили, что Алена с ним справилась очень грациозно. Других мы просто не видели. Кроме Леночки. Долговязая красавица, зажав в зубах свой желтый цветок, раскованно направилась к стулу, но на полпути остановилась, пораженная видом здорового толстяка неопределяемого размера, и стала посылать ему пламенные взоры. Толстяк смутился и покраснел. Хихикая, вытер вспотевшее лицо легким шарфиком жены, вогнав за компанию в краску и ее, после чего обратил взор в пол. Леночка томно вздохнула и, виляя под музыку бедрами, направилась к стулу. Удачно промахнувшись, шлепнулась на пол, задрав ноги вверх и явив стонущей от хохота публике черные панталоны. У судейского столика она деловито поправила привычным жестом чулки. Внимательно оглядела свои ноги, подумала, возведя очи к потолку, и, достав из сумки недопитую бутылку с пивом, аккуратно поставила ее ближе к Семену.

«Прекрасный актер», – подумала я.

От смеха начала немножко побаливать голова. Шутливые вопросы организатора конкурса и не менее шутливые ответы конкурсанток вызывали все новые и новые взрывы веселья. Я окончательно раскрепостилась, до тех пор пока не объявили конкурс по завязыванию самого красивого банта на мужской шевелюре. Добровольцы вызывались из зала. И если к другим претенденткам уже подбежали молодые люди, то Алена в растерянности стояла одна. Вот когда почувствовалось отсутствие Лешика в нужное время в нужном месте. Ну какая особь мужского пола, находясь в трезвом состоянии, позволит выставить себя на общее посмешище? Наташка безуспешно старалась вытолкнуть к подиуму папу обиженного ранее мальчика. Он отчаянно сопротивлялся. Я с тревогой оглядела зал и увидела… Светика. Определенно это была она. Очень изменившаяся, с короткой стрижкой и в очках, но она. Сидела в самом незаметном затемненном углу, скрываясь за спинами других и, как мне показалось, переживала. Я поспешно отвела взгляд в сторону и увидела, как к Алене решительной походкой направляется наш ветеран. Можно было бы вздохнуть спокойно, если бы не одно обстоятельство: в шампуне для борьбы с перхотью он не нуждался. Ей было бы скучно на его голове. Короткие седые волоски вокруг сверкающей лысины – не в счет. Алена со страхом и сомнением посмотрела на объект работы, но тут раздалась команда: «Начали!» Дочь для верности пошлепала ладошкой по лысине. Ветеран сидел спокойно и, не отрываясь, смотрел на покинутое им место. Секунда ушла у Алены на размышление, потом она ловко завязала бант в руках, положила его на голову ветерана и знакомым уже жестом аккуратно пошлепала по украшению, как бы намертво приколачивая его к голове. Зал взвыл и взорвался аплодисментами. Успокоившись, я, как можно равнодушнее, взглянула в сторону Светланы, но ее не увидела. Мешали ряды зрителей. А Владислав Сергеевич уже объявлял следующий конкурс – на скоростное надувание шаров. Алена опять занервничала, когда ведущий объявил, что конкурсантки могут воспользоваться помощью зала. Лешик ерзал на своем судейском стуле и скрипел зубами от раздражения. Во всяком случае, мне казалось, что я это слышу. Процесс «надувательства» считался завершенным в момент, когда шарик лопался. Беспокойство дочери оказалось излишним. К ней вылетел подающий надежды на победу молодой человек и ловко принялся за работу. Беда в том, что благодетель неправильно понял задание. Первым надув здоровенный шар, он гордо поднял его над головой и застыл в ожидании аплодисментов, слушая, но не осмысливая лепет опекаемой конкурсантки. Снисходительно наблюдая за тем, как у одного добровольца за другим лопаются надуваемые шарики, издевательски улыбался. Только после того как шар лопнул у последнего человека, не считая «Леночку», до него дошел смысл этого этапа конкурса. «Леночка» же, жеманно надув шарик до приличных размеров, под восторженные вопли детворы пустила его в свободный полет. Шарик заметался по залу безумными зигзагами и исчез где-то среди зрителей, что ознаменовалось оглушительным женским визгом и новым приступом хохота.

Очередное задание предоставило Алене право выбора. Сразу четыре человека предложили ей услуги по партнерству в танце. Она выбрала нашего ветерана и под бешеный ритм танца, пригодного для пляски дикарей с Новой Гвинеи, пара талантливо исполнила вальс. Зал по-прежнему бурно веселился – танцевала «Леночка» с молодым человеком, болтавшимся на ней где-то в районе талии. Смеяться дальше сил уже не было. Наступил момент пресыщения, и я осоловело ждала окончания мероприятия. Наташка же продолжала радовать окружающих здоровым гоготом с комментариями, подливавшими горюче-смазочные материалы в общее пламя веселья. С трудом я дождалась подведения итогов. Голосовал зал, голосовало жюри, нервничала Наталья. И только я являлась отупевшим сторонним наблюдателем. Явная передозировка хохота.

«Леночка» шла вне конкурса. Новоявленная «Мисс очарование», получив игрушечный приз, взбрыкнула от радости пару раз и сбросила туфли на каблуках. В зале установилась абсолютная тишина, когда на подиуме остались двое – Алена и хорошенькая девушка Оксана из Химок. Она-то и стала «Мисс Круиз». Алена получила титул «Мисс Шарм» и второе место пусть и шутливого, но конкурсного мероприятия. И пингвиненок ей вручен хорошенький…

– Уважаемые дамы и господа! – снова обратился к присутствующим Владислав Сергеевич, и Наташка легонько шлепнула меня по руке, выводя из состояния задумчивости.

– К тебе обращаются! Не спи.

– Дело в том, что нашей организацией установлен специальный приз для победительницы этого конкурса… – Зрители затаили дыхание. – Это автомашина «Москвич» последней модели…

Напряженная тишина повисла в зале. Постепенно люди приходили в себя. Послышались завистливые и преувеличенно радостные возгласы, а также редкие аплодисменты. Мы с Наташкой молча переглянулись. Зрители в упор, по-новому разглядывали и оценивали перепуганную победительницу.

– Разрешите мне, – Владислав Сергеевич был сама любезность, – вручить этот приз «Мисс Круиз». – И он торжественно протянул победительнице игрушечную модель «Москвича».

Зал облегченно вздохнул и активно захлопал в ладоши.

– ШАРМанка ты наша! – радостно приветствовала Алену Наташка, в то время как Владислав Сергеевич тянул ее фотографироваться вместе с другими участницами конкурса. – Не слушай никого, ты по праву должна была занять первое место, тебя просто этот самодовольный козел с шариком подвел.

Рядом исходила комплиментами Раиса Леонидовна, в то время как Стасик пытался приклеить жевачку к браслету на ее руке. По-видимому, результат его не удовлетворил. Он задумался, но ненадолго. Белый комочек занял центральное место прямо на ее серебряном перстне.

В общей суматохе мне все же удалось заметить, как Светлана с толпой народа покидает зал. Не поднимая головы. Обругав себя последними словами за нарушение данного Алексею Ивановичу обещания, я уставилась на пакет Мисюси. Любаня с мужем терпеливо ожидали, когда основная часть зрителей покинет помещение. Лешик, не упуская из виду Алену, пытался засунуть в карман знаменитых белых брюк многочисленные обломки карандашей.

– На дрова? – вежливо поинтересовалась я. Лешик с недоумением посмотрел на меня, потом на останки карандашей и хмыкнул.

– Да вот не знаю, куда девать. Урны нет… Интересно, сколько можно фотографироваться? Людям спать пора.

Услышав последнюю фразу, Раиса Леонидовна спохватилась и, извинившись, потащила упирающегося Стасика в каюту.

– Давайте отметим нашу победу! – Голос Любани еще сохранял некоторую гнусавость, но звучал бодро и решительно. – Пойдемте к нам. У меня есть потрясный коньячок – одна родительница подарила. Последнюю ночь плывем. Завтра разбежимся в разные стороны, и все.

У меня вытянулась физиономия. Что она имеет в виду, говоря про последнюю ночь? Надо срочно отказаться. С другой стороны… надо срочно соглашаться – это позволит получить какие-нибудь дополнительные сведения, которые на том свете никому не интересны.

Я терзалась сомнениями. В отличие от Наташки. Только что весело болтавшая с задержавшимися рядом зрителями, она в момент скривилась. Я облегченно перевела дух – конец сомнениям, и ласково произнесла стандартную фразу:

– Что, опять?

Подруга страдальчески кивнула.

– Что ж это у нее так часто? – с долей легкого недоверия спросила Любаня.

– Не долечилась, – развела я руками. – А тут еще понервничала… Лешик! Да дай же сюда эти огрызки! Бери Алену, будем транспортировать маму в каюту.

Лешик, хорошо знавший этот трюк, взглянул на меня с чувством благодарности. Мигом кинулся к дочери, решительно растолкал толпу поклонников и со словами «извините, срочно нужен врач» выдернул «Мисс Шарм» с фотосъемок. Невзирая на громкие протесты Владислава Сергеевича.

Все это заняло не больше минуты, тем не менее, когда я перевела взгляд на подругу, рядом вовсю командовала Любаня. Мисюся пытался взвалить упирающуюся Наташку на плечо. Любаня старательно помогала. Задержавшиеся с выходом зрители щедро раздавали советы.

– Нет! – наконец подала голос подруга. – Мне же так больно! Оставьте мою ногу в покое, а то ее сейчас тоже скрючит! Да не трогайте же меня! Ирка! Унеси меня скорее отсюда, пока я всех спасателей не покалечила!!! – Оторопь прошла, и мы втроем кинулись к Наташке. Лешик и я привычно подставили болезной плечи, и она обессиленно на нас повисла, не забыв напоследок взвыть: – Дорогу!!!