Текст книги "100 знаменитых художников XIX-XX вв."

РУО ЖОРЖ
(род. 27.05.1871 г. – ум. 13.02.1958 г.)

Известный французский живописец-экспрессионист, график и дизайнер.

«Живопись – это поток встревоженного духа», – говорил Руо. Именно таким духом беспокойства, ощущением неуютности человеческого существования под угрозой зла, насилия и жестокости было всегда проникнуто искусство этого художника. Всю жизнь он находился в некой творческой отъединенности от мира. И эта погруженность в себя, сосредоточенность и сопереживание человеческим мукам и страданию помогли ему создать произведения, ставшие выражением человеколюбия и добра. Руо говорил о себе: «Я верю в страдание, оно непритворно во мне». И хотя его собственная жизнь внешне была довольно спокойной и благополучной, глядя на его картины, кажется, что художник сам прошел через все беды и горести своих героев.

В действительности биография Руо проста и не богата событиями. Единственным испытанием, выпавшим на его долю, была франко-прусская война. Он родился в погребе во время артобстрела в 1871 г. Парижа прусскими войсками.

Еще подростком Руо начал учиться живописи по стеклу, а в 1890 г. поступил в Школу изящных искусств и сразу стал любимым учеником известного живописца Гюстава Моро. В 1903 г. художник выставляет свои картины в Осеннем салоне. Затем он сближается с фовистами и долгое время работает в их стиле. В 1910 г., будучи уже зрелым мастером, художник устраивает свою первую персональную выставку. Она вызывает многочисленные отклики в прессе, вслед за которыми к Руо приходит признание. С тех пор выставки его произведений следуют одна за другой, и не только во Франции, но и в Англии, Италии, Голландии и Америке.

В отличие от своих картин, сам художник никогда не пускался в дальние путешествия. Новые впечатления он получал в родном Париже, где прожил всю свою долгую жизнь, окруженный большим семейством.

Хотя специалисты вполне справедливо причисляют Руо к экспрессионистам, в его картинах вряд ли можно найти буйство выражения чувств. Исследовавший его творчество Д. Сарабьянов отмечал: «Руо смирял крик и гнев высоким представлением о человеке, верой в него; он не сдерживал себя, был мудр и строг. События жизни, протекавшие перед его глазами, не рождали в нем быстрого и конкретного отклика – они отстаивались и наслаивались, концентрировались в его скорби и человечности, в его боли и вере».

В раннем творчестве Руо заметно ощутимо влияние Рембрандта. В картине «Христос среди учителей» (1894 г.) перед зрителем предстает некое рембрандтовское таинство. Здесь, как и в пейзажах начала 900-х гг., в полную силу действует светотень, сумерки озаряются лунным светом, а вечернее небо сплошь покрыто густыми тучами. Пейзажи, включающие маленькие фигурки людей и постройки, по-рембрандтовски драматичны и тревожны.

Но вскоре художник в поисках собственного стиля уходит от этого влияния и отвергает не только живописные приемы великого фламандца, но и его эстетику. В его полотнах появляются подчеркнуто уродливые, гротескные и усложненные формы. Они потребовались Руо для отображения новых тем, которые начиная с 1900 г. становятся определяющими для его творчества. Художник концентрирует свое внимание на изображении обнаженных моделей («девок», «проституток», «одалисок», «купальщиц»), разрабатывает темы цирка и суда.

Картины Руо «Судьи», «Адвокаты», «Осужденные» невольно вызывают в памяти сцены суда, изображенные у Домье. Но подход к одной и той же теме у художников разный. Если Домье решает ее карикатурно, сатирически и суд у него одновременно и страшен, и смешон, то у Руо – он только страшен. Художник драматически выразил остроту момента, его несправедливость, античеловечность и ложь. Кроваво-красные пятна на полотне «Трибунал» (1910 г.) становятся выражением жестокости и необратимости происходящего.

В своем творчестве Руо часто использовал образ клоуна как символ участи художника или пророка. Он олицетворяет горькую историю человеческого лицемерия и лицедейства. Но в картинах «Старый клоун» (1917 г.), «Пьеро в профиль», «Старый клоун с собакой» (обе в 1925 г.) изображены скорее скорбные, неуверенные в завтрашнем дне лицедеи, под маской которых скрывается душевная красота.

В 20-х гг. окончательно укрепились принципы живописи Руо: витражная звучность и изысканность серых тонов, густота фактуры и контраст. Все фигуры на его картинах очерчены контуром, как бы отгораживающим или защищающим их от внешнего мира. Все чаще в произведениях Руо изображаются заброшенные пейзажи – сельские и городские, зовущие к одиночеству. Большое место начинают занимать в его творчестве исторические темы («Старый король», 1937 г.) и евангельские (много раз повторенное изображение головы Христа). Религиозные и философские мотивы звучат и в стихотворениях художника.

Ныне Руо признан величайшим религиозным художником нашего времени. Его работы представляют верх духовного самосозерцания, смирения и ухода от нелепых страстей. Изображение лика Христа на плащанице св. Вероники означало для Руо выражение милосердия Бога в человеческом искусстве. В его «Распятиях», «Страстях» и «Святых ликах» проступают образы страдания и доброты. Такими же являются и героини картин «Сара» (1956 г.) и «Вероника». Героиня «Вероники» – современная сестра милосердия – сопоставляется с женщиной, некогда облегчившей страдания Христа. Это лик добра и сострадания, воплощение мечты самого Руо о красоте человеческой души. Эта мечта была и болезненным криком о мире, освященном кровью и подвигом Спасителя («Христос и два ученика», 1935 г.).

Тема разрушенной земли, обесцененной человеческой жизни трагически звучит в картине «Homo homini Lupus» (1948 г.), написанной вскоре после войны. Она несет в себе протест против нелепости войны, опустошения и поругания красоты.

Живопись была для Руо потребностью души. Он выражал в ней все самое сокровенное. Не писать он не мог. Это было равносильно тому, чтобы не жить. Поэтому, когда биограф задал художнику вопрос, продолжал бы он писать картины на необитаемом острове, не имея надежды когда-нибудь быть с людьми, Руо ответил не задумываясь: «Я бы, конечно, писал и без зрителей, не надеясь быть увиденным».

РУССО АНРИ
(род. 21.05.1844 г. – ум. 4.09.1910 г.)

Полное имя – Анри-Жюльен Феликс Руссо.

Известный французский живописец-примитивист, музыкант и литератор.

Подчас трудно ответить на вопрос, где заканчиваются любительские попытки и начинается высокое искусство. Мастерство не всегда определяется уровнем образования. Анри Руссо никакими теоретическими знаниями в области рисунка и живописи не обладал. Но Гийом Аполлинер назвал его чудом, доказывающим: «интуиция – все, знание – ничто».

И как жизнеописание всякого чудо-человека, биография Руссо больше напоминает агиографию – так много в ней вымысла. Виною тому и людская молва, и сам художник, любивший украшать легендами свою небогатую событиями жизнь. Точно известно, что родился Анри-Жюльен-Феликс в Лавале, в семье зажиточного жестянщика. Учился в лицее, правда, «звезд с неба не хватал». Более того, когда его в девятнадцать лет призвали в армию, он все еще являлся лицеистом. Естественно, служба привлекала молодого человека больше, чем сидение за партой. Будучи официально освобожденным от армии из-за незаконченного образования, Анри стал добровольцем. Содействовала этому и «серьезная финансовая оплошность», а иными словами, денежная махинация, совершенная будущим художником. Вступив в ряды служивых, Анри стал… саксофонистом. Впоследствии армейские музыкальные навыки не раз выручали Руссо, когда у него за душой не оставалось ни копейки.

Ко времени его службы в армии относится одна из наиболее интересных страниц легендарной агиографии Руссо. Он утверждал, что принимал участие в Мексиканской кампании. Там-то, мол, и почерпнул вдохновение для написанной позже серии «Картины джунглей». Однако, как доказывают исследователи, Руссо никогда не бывал в Мексике. Это всего лишь выдумка человека с богатым воображением. Как и то, что первую жену его звали загадочным польским именем Ядвига. Руссо, действительно, женился после демобилизации, в 1869 г. Супругой его стала уроженка Сен-Жермена Клеманс Буатар.

Молодожены недолго наслаждались семейной жизнью. Началась франко-прусская война, и с 28 июля 1870 г. по 1 января 1871 г. Руссо находился в рядах действующей армии. Любопытно свидетельство о примерном поведении, выданное сержанту Руссо по окончании боевых действий. В этом документе указана среди прочего особая примета бойца – отрезанное ухо. Очередная мистификация? Ван Гог лишился органа слуха только в 1889 г.

После войны «герой» Руссо, который якобы спас город Дре от «ужасов гражданской войны», поступил на службу в налоговое управление. Выдающихся способностей в этом деле он не проявлял, поэтому работа ему досталась самая простая – несение караула. У коллег этот молчаливый чудак уважением не пользовался: прозвища Руссо доставались самые обидные, нередко над ним подшучивали. Говорят, как-то сослуживцы решили напугать Анри и установили возле поста скелет. Простодушный Руссо совсем не испугался. Ведь он не заметил ничего странного в этом «ночном посетителе»!

Уже работая в налоговом управлении, Руссо увлекся рисованием и живописью. «Мои начальники… не слишком меня загружали, – писал Анри, – создавая мне условия для творческой работы. Я благодарен им за это. Они сберегли для Франции, нашей отчизны, одного из ее сыновей, который имел единственную цель – еще более возвеличить ее в глазах других стран». Вскоре желание достичь этой цели стало таким сильным, что Анри вообще уволился с работы, чтобы посвятить себя искусству. Самая ранняя из дошедших до нас работ Руссо датируется 1880 г. На картине изображена мельница, а рядом – упряжка лошадей. Это далеко не шедевр. Более интересны его рисунки 1885 г. На них художник-самоучка «попытался с помощью одной линии добиться объемности и ощущения колеблющегося воздуха».

В 1885 г. «Ядвига» умерла от чахотки, оставив Анри с дочкой (восемь других детей Руссо умерли до этого). Ходили слухи, что художник после смерти жены вел холостяцкий образ жизни и девочку от греха подальше вынужден был забрать на воспитание дядя. Что касается умершей супруги, то на самом деле, несмотря на все свои увлечения, Анри относился очень трепетно к памяти о ней. Позже он даже написал вальс «Клеманс».

Первой выставкой Руссо, как ни удивительно, стал официальный Салон на Елисейских полях. Сюда он отдал «Итальянский танец» и «Закат». Одну из этих картин кто-то порезал, Руссо обиделся и решил больше здесь не выставляться (впрочем, его туда и не приглашали).

По рекомендации Синьяка он был принят в Салон «Независимых» (благо, там не было жюри и принимали всех желающих).

Однако даже в этом оплоте авангарда нашлось немало противников творчества художника. Лишь недоумение вызвала у посетителей выставки 1886 г. прекрасная поэтическая картина «Карнавальный вечер». Здесь уже видна манера, которая будет характерна для всего дальнейшего творчества художника: детализованная действительность, яркие краски, отказ от линейной перспективы. Последнее можно было бы считать новаторством, если бы не то обстоятельство, что художник просто не владел ею.

Вскоре Руссо или, как его называли, Таможенник (до 1893 г. он работал канцелярским служащим второго класса в таможне Парижа) стал постоянной мишенью для насмешек. Причем подшутить над беднягой не гнушались и представители богемы. Они не пугали его скелетом, как простаки-сослуживцы, а били больнее. Однажды Руссо получил из рук «друзей» приглашение от лица президента республики на вечер в Елисейском дворце. Таможенник поверил подделке и отправился туда… Да и как окружающим было не насмехаться над чудаком, который, рисуя портреты, замерял линейкой черты лица портретируемого!

В 1891 г. появилось первое экзотическое полотно Анри Руссо – «Буря в джунглях». Тема тропического леса станет вскоре одной из основных у художника. Отсюда заблуждение о его путешествии в Мексику. Сюжеты для таких картин Таможенник брал из головы и… открыток.

Несмотря на наивную манеру письма, каждая картина Руссо была итогом долгой и упорной работы. «День он начинал рано утром, натягивая на себя рабочую блузу, с которой расставался лишь поздно вечером…» – вспоминал современник. К каждому полотну он создавал множество набросков и этюдов. Так же рисовали, к примеру, Сезанн и Сера. Многие этюды Руссо, приближенные к импрессионизму, не лишены гениальности. Сам же художник не придавал значения этим предварительным наброскам.

В 1894 г. в Салоне «Независимых» была выставлена картина «Война» – одно из самых больших полотен художника. На многих она произвела огромное впечатление. Любопытно, что среди груды трупов, изображенных на картине, угадывается некий Тансоре, умерший муж Жозефины Нури. С этой женщиной в 1899 г. соединил свою жизнь пятидесятипятилетний художник.

Двумя годами раньше Руссо создал другую значительную работу – картину «Спящая цыганка». Ограниченный в средствах, художник даже пытался продать ее мэру своего родного города Лаваля. Увы, безуспешно.

Материальное положение Руссо действительно было не из легких. Художник испробовал тысячи способов заработать: писал на заказ портреты, играл на улице на скрипке, преподавал детям лавочников живопись и рисунок. Он даже писал пьесы. Но эти его драматургические опыты (очень сентиментальные) не имели успеха.

Погоня за франком не мешала ему заниматься живописью. После картин «Тигр, атакующий разведчиков» (1904 г.), «Голодный лев», «Заклинательница змей» (1907 г.) к Руссо пришла известность. Он оказался на гребне волны, поднимающейся против излишнего интеллектуализма в искусстве, а также против импрессионистов с их безмерным пристрастием к освещению. В доме вдовца (вторая жена умерла в 1903 г.) стали собираться знаменитости: Уде, Пикассо, Вебер. Всерьез художника, правда, воспринимали немногие. Над ним издевались, как и прежде, но простодушный Анри, казалось, не замечал этого. Обмануть его было проще простого. Один из старых знакомых художника, некий Соваже, так и сделал. Он убедил Анри, что стал жертвой мошенников-банкиров. Чтобы вернуть деньги, нужно было провернуть ряд операций. Вряд ли Руссо догадывался об их незаконности. Иначе он не попался бы так скоро в руки полиции…

«Если бы Вы сочли возможным, повинуясь зову Вашего доброго сердца, предоставить мне свободу, я нарисовал бы ваш портрет, композиция и размер которого зависели бы от Вашего желания, или преподнес бы Вам в дар один или два красивых пейзажа, как Вам будет угодно…» – так писал незадачливый делец-преступник следователю. Следователь, конечно, не заинтересовался такой «взяткой». Скорее, он убедился в невменяемости подсудимого. Так или иначе, 31 декабря 1907 г. Таможенника выпустили из тюрьмы.

Последние годы жизни художника прошли под знаком любви к пятидесятичетырехлетней продавщице Эжени-Лерни. Отец этой «выгодной невесты» был против брака дочери с художником, т. е. человеком, не занимающимся ничем конкретным. Эжени настойчивые ухаживания Руссо тоже допекали. В конце концов Анри даже завещал любимой все свое имущество. Правда, эту дарственную он так и забыл подписать.

В 1910 г. посетители выставки Салона «Независимых» увидели одно из главных полотен Руссо – «Сон Ядвиги». Наполненный дикими животными тропический лес, на диване полулежит обнаженная женщина, черный человек играет на флейте, а над всем этим светит полная луна. Многие исследователи угадывали в этой картине черты сюрреализма.

Умер Руссо так же нелепо, как жил. Поранил ногу, не обратил на это внимания и умер от заражения крови…

Прошли годы, и сегодня ни у кого не возникает сомнений в том, что Анри Руссо действительно был наделен ярким, самобытным талантом. Что с того, что он был самоучкой? «Начиная с Ван Гога, мы все, какими бы великими себя не считали, в определенном смысле самоучки, – писал Пикассо. – Можно было бы сказать даже: художники-примитивисты. Художники уже не существуют в рамках какой-либо одной традиции… Каждый современный живописец имеет полное право сам сочинять этот язык от начала до конца, от А до Я».

Руссо так и делал.

САВРАСОВ АЛЕКСЕЙ КОНДРАТЬЕВИЧ
(род. 24.05.1830 г. – ум. 26.09.1897 г.)

Выдающийся русский художник-пейзажист, зачинатель демократического направления в русской пейзажной живописи.

…1883 год. В одном из московских трактиров над пустым стаканом склонился осунувшийся человек с неопрятной седой бородой. Этот чудак хорошо известен в округе: рисует картины и продает их… за штоф водки. Жизнь его близится к закату. Позади – слава и признание. Впереди – бедность, болезнь, смерть. Таков горький итог жизни и творчества одного из величайших российских пейзажистов Алексея Кондратьевича Саврасова. Как далек он был от весны 1830 г., когда в сонном Замоскворечье в не слишком богатой купеческой семье родился второй сын Алеша Соврасов (именно так, через «о» первоначально писалась фамилия будущего художника).

Талант его проявился уже в детстве. Мальчик рано научился рисовать гуашью, карандашом, акварелью. И, как истинно купеческий сын, сумел извлечь из своего умения выгоду. Выполненные двенадцатилетним Алешей модные картинки из заморской жизни и подражания Айвазовскому пользовались спросом у местных перекупщиков. Увлечение мальчугана, однако, дома не поощрялось, «юному любителю прекрасного» частенько доставались подзатыльники. Отец хотел видеть сына солидным купцом, а не бедным художником.

В 14 лет Алеша поступил было в Училище живописи, но вскоре был вынужден оставить учебу: заболела чахоткой мать, да и дела отца шли не лучшим образом. И лишь в 1848 г. юноша снова был зачислен в пейзажный класс. Его первым педагогом стал Карл Рабус, художник-«видописец». Человек широкого кругозора, он был талантливым воспитателем. Хотя учебная программа училища и не включала общеобразовательных предметов, Рабус сумел приобщить своих учеников к современным знаниям. Талант Саврасова сразу заметили. В отчете Московского художественного общества за 1848 г. он был признан учеником, предоставившим лучшие эскизы. А ведь Алексей не проучился еще и года!

В 1849 г. Саврасова и двух его товарищей ожидала первая творческая командировка. На средства мецената И. В. Лихачева юноши отправились на Украину для исполнения «видов с натуры». Привезенные с юга работы молодого художника отличали новизна, смелость творческой мысли, профессиональные навыки.

Стремясь как можно глубже освоить технику пейзажа, который в то время оставался как бы на обочине большого искусства, Саврасов не находил примера для подражания среди старших современников. Свободу от канонов академической живописи, тонкое восприятие природы он перенимал из работ уже умерших художников – М. И. Лебедева и В. И. Штернберга. Это не было слепым копированием. Уже тогда зарождался особый, саврасовский стиль.

Удачи одна за другой сопутствовали начинающему пейзажисту. В 1850 г. за картину «Вид Московского Кремля при луне» (она до сих пор не найдена) ему было присвоено звание неклассного художника. А в 1854 г., когда Саврасову было всего 24 года, его творчеством заинтересовалась августейшая особа. На проходившей выставке работ воспитанников училища президент Академии художеств Великая княгиня Мария Николаевна заметила незаурядное мастерство, присущее работам Саврасова. Она приобрела картину «Степь с чумаками вечером» и даже пригласила молодого художника на свою дачу под Петербургом для написания «видов с натуры». Итогом поездки стали два полотна – «Морской берег в окрестностях Ораниенбаума» и «Вид в окрестностях Ораниенбаума», многочисленные рисунки и… звание академика.

Хотя петербургские пейзажи и принесли Саврасову славу, его излюбленной темой оставались окрестности Москвы: церквушки, деревеньки, бескрайние поля. Пейзаж Саврасова был не просто изображением природы. Люди, птицы, животные – художник буквально населял свои картины действующими лицами, умело избегал пасторальности.

Через два года Алексей женился. Его выбор пал на девушку немецкого происхождения Аделаиду Софью Герц. Мало того, что Софи была на несколько лет старше жениха, ее железный характер резко контрастировал с мягкостью и покладистостью Саврасова. Дочь богатого купца, она с юности стремилась к независимости от родителей, зарабатывала на жизнь частными уроками. Молодожены поселились в казенной квартире при Училище, где Саврасов вел класс живописи и перспективы.

Среди его учеников были Исаак Левитан, Сергей и Константин Коровины, Михаил Нестеров – те, кто впоследствии определил лицо русской живописи XIX – начала XX вв. Саврасов был прекрасным педагогом. Не имея никакой особой системы преподавания, он воодушевлял учеников собственным примером, учил их чувствовать красоту природы. Как вспоминают современники, «с первыми весенними днями вся мастерская спешила вон из города и среди тающих снегов любовалась красотой пробуждающейся жизни». Цветущий дуб становился событием для всего класса.

Тепло вспоминая о годах своей учебы у Саврасова, К. Коровин писал: «Алексей Кондратьевич был огромного роста и богатырского сложения. Большое лицо его носило следы оспы. Карие глаза выражали беспредельную доброту и ум. Человек он был совершенно особенной кротости. Никогда не сердился и не спорил. Он жил в каком-то другом мире и говорил застенчиво и робко…»

Этим другим миром была для Саврасова природа, в которой он видел романтику, тайну, поэзию – все то, чего ему так не хватало в реальной, обыденной жизни. Даже в годы признания и относительного благополучия художник ощущал всю зыбкость своего положения. И видимо, потому, будучи наставником для многих, Саврасов так и не стал учителем для своей старшей дочери Веры, проявлявшей незаурядные способности к рисованию. «Отец не хотел учить меня рисовать или лепить, находя, что художники обречены на полуголодное существование, даже имея талант. Этот взгляд оправдался в нем самом», – вспоминала Вера.

Но тогда в жизни самого Саврасова еще ничто не предвещало грозы. Художник с головой окунулся в культурную жизнь Москвы. Он был очень дружен с Перовым, одним из инициаторов создания Товарищества передвижных выставок. На чашку чая к Саврасову заходили Третьяков, Боткин, Пукирев.

Весной 1862 г., благодаря работе в Обществе любителей художеств, Саврасов впервые отправился за границу. Лондон, Копенгаген, Берлин, Дрезден, Париж, Мюнхен – Алексей Кондратьевич наслаждается работами ведущих английских и немецких мастеров, а заодно и рисует. Однако привезенные им из-за границы картины – «Озеро в горах Швейцарии» и «Вид в Швейцарских Альпах» – не имели успеха у критиков. Рисуя красоты других стран, Саврасов все-таки оставался прежде всего поэтом русской природы.

Его «Лосиный остров» в 1870 г. был удостоен первой премии на конкурсе Московского Общества любителей художеств. «Так смотреть на природу умеют только глаза поэта или художника», – писали о картине в прессе. «Лосиный остров» принес Саврасову не только славу, но и деньги: полотно сразу же было приобретено Третьяковым. Это позволило художнику поправить пошатнувшееся материальное положение и воплотить свой давний замысел: отправиться на Волгу. Вот где истинно российские пейзажи! Саврасов принялся за работу, как голодный за еду. Рисовал все: широкие панорамы Волги и бабьи хороводы, тихие пристани и сценки из жизни бурлаков. Но в столице его уже ждал удар, от которого художник не скоро смог оправиться: «вследствие малого числа учеников, изучающих пейзажную живопись», его лишили казенной квартиры. Истинная причина, конечно, была не в количестве студентов. Саврасову не простили подписи под дерзким письмом, направленным в Совет художественного общества. Речь в нем шла об устаревших методах преподавания в Училище живописи.

Вслед за этим в семье Саврасовых начались постоянные ссоры. За 600 рублей жалованья в год снимать квартиру и кормить детей было невозможно. «Железная» Софи снова, как в девичестве, принялась давать уроки. Жизнь постепенно налаживалась, но рана в душе Саврасова так и не зажила. Он начинает пить, и заботливая жена увозит его от беды в Ярославль. Смена обстановки и тихая провинциальная жизнь действительно возымели благоприятное действие на художника. Он успокоился, здоровье пошло на поправку. Здесь Алексей Кондратьевич много рисует, постоянно путешествует. Весна, любимое время года художника, принесла ему вдохновение. Родилось полотно, сделавшее Саврасова знаменитым – «Грачи прилетели» (1870 г.).

«Окраина захолустного городка, старая церковь, покосившийся забор, тающий снег и на первом плане несколько березок, на которых уселись прилетевшие грачи, – и только… Какая простота! Но за этой простотой вы чувствуете мягкую, хорошую душу художника, которому все это дорого и близко его сердцу», – так писал о картине учителя Исаак Левитан. Но на московской выставке Общества любителей художеств в 1871 г. полотно осталось почти незамеченным. И лишь на экспозиции Товарищества передвижных выставок в Петербурге «Грачи» стали событием. Правда, передвижники, высоко оценивая картину, отнеслись к ней с некоторым снисхождением. Ведь здесь не было идейности, изображения тяжелого положения народа. Лишь немногие смогли по достоинству оценить это замечательное полотно. Возмущаясь близорукостью и равнодушием своих коллег, художник-передвижник Лев Каменев говорил Константину Коровину: «Какие же им картины нужны? Саврасов написал «Грачи прилетели». Ведь это молитва святая. Они смотрят, что ль? Да что ты, Костя, никому не нужно».

Нужно, как всегда, оказалось Третьякову. Он купил «Грачей», опередив саму императрицу, которой досталась лишь копия шедевра.

Жизнь Саврасова постепенно вошла в прежнее русло. Он снова преподает, пишет Волгу («Разлив Волги под Ярославлем», 1871 г.; «Волга. Дали», «Село Болгары», 1872 г.; «Оттепель», 1874 г.), Москву («Проселок», «Суворовская башня», 1872 г.; «Вид на Московский Кремль. Весна», 1873 г.). Его работы отличает романтическое восприятие природы и в то же время глубокое знание реальной жизни. Каждое полотно наделено особым настроением. Зачастую – мрачным. Ведь судьба, преподнося Саврасову редкие подарки, особенно не скупилась на беды. К этому времени он уже потерял троих детей. Печальной повестью называют его картину «Могила на Волге», замысел которой связывают со смертью в 1871 г. его новорожденной дочери.

Семейная жизнь художника по-прежнему не ладилась. Несмотря на славу и признание, денег не хватало. Не выдержав полуголодного существования, «железная» Софи сломалась. Она забрала детей и уехала к сестре в Петербург. Потеря семьи стала началом конца художника. Он снова начал пить, совсем опустился, его уволили из Училища живописи. Больной и неухоженный Саврасов жил в меблированных комнатах, перебиваясь продажей рисунков, написанных нетвердой пьяной рукой. За них известному художнику давали порой не больше, а то и меньше, чем в детстве купеческому сыну. Круг его знакомых теперь составляли бродяги да горемыки, такие же, как и он, талантливые неудачники.

В последние годы жизни у Саврасова появляется новая спутница, Евдокия Моргунова, ставшая его гражданской женой и матерью двоих детей. Но нищета и пьянство делали свое дело: художник терял зрение. Едва различая форму предметов, он все же продолжал рисовать и даже достиг больших успехов в графике. К 50-летию творчества Саврасова был издан альбом его рисунков, ставший для художника последним напоминанием о минувшей славе.

Он умер поздней осенью 1897 г., когда до его любимой весны было так далеко… Улетали грачи, унося с собой душу «одного из самых глубоких русских живописцев».