Текст книги "100 знаменитых судебных процессов"

Герой тюремного романа

Одна из самых дерзких попыток побега из мест заключения была предпринята 3 мая 1991 года. В этот день вор и убийца Сергей Мадуев по кличке Червонец с помощью пистолета, принесенного ему следователем Воронцовой, пытался бежать из знаменитых питерских «Крестов»…

Это происшествие имело широкий резонанс. В то время не было ни одной газеты, которая не рассказала бы посвоему об истории романтической любви одинокой женщины-следователя и матерого рецидивиста. На самом деле даже после тщательно проведенного расследования в деле Сергея Мадуева многое остается неясным. После суда он сделал официальное заявление о том, что никакой любви между ним и следователем не было, просто его сообщникам удалось подкупить Наталью Воронцову. В то время этому никто не придал значения. Простому обывателю хотелось верить в трогательную историю обреченной любви. Спустя некоторое время режиссер Сергей Соловьев снял мелодраму «Тюремный роман», где роль преступника сыграл Александр Абдулов, а следователя – актриса Марина Неелова. Этот фильм прославил Сергея Мадуева на всю страну, придав ему некий романтический ореол, хотя в жизни он был очень далек от образа, созданного на экране.

Сергей Мадуев родился в Казахстане в 1957 году, куда его родители были сосланы только из-за своей национальности. Сын чеченца и кореянки с детства питал ненависть к властям, так жестоко поступившим с ним и его родителями. Сергей Мадуев, который в паспорте был записан русским, свой первый срок получил в семнадцать лет. В 1974 году он сел за разбой и грабежи на 10 лет, отсидел только шесть. Выйдя на волю, он вернулся на родину – в город Каскелен, но устроиться на работу так и не смог. Из-за судимости все двери для него оказались закрыты. Тогда Мадуев вместе со своим младшим братом Альви и старым знакомым Агапашой Таировым занялся грабежами и убийствами, разъезжая по всему Советскому Союзу. Вскоре в преступном мире Сергей Мадуев стал известен под кличкой Червонец. Свое прозвище он получил за то, что на воле всегда рассплачивался с таксистами только десятирублевыми купюрами, никогда не беря сдачи.

В 1980 году Сергей Мадуев совершил дерзкое ограбление кассы колхоза-миллионера имени 30летия Казахской ССР. Тогда налетчики похитили огромные по тем временам деньги – более 50 тысяч рублей. Розыск преступников возглавил и.о. начальника Павлоградского областного уголовного розыска Николай Буран. Тогда же Сергей Мадуев проявил и свои «благородные» качества. Капитан Николай Буран вспоминал: «Первоначально бандиты планировали напасть на самого председателя колхоза и даже явились к нему в дом. Но от смерти его спасла сноха, которая была на большом сроке беременности и доверчиво откликнулась на просьбу незнакомых мужчин вынести воды. Увидев беременную женщину, Мадуев отказался от разбойного нападения на дом председателя колхоза». Преступников арестовали в Омске на следующую ночь после грабежа. Суд приговорил троих налетчиков к семи годам лишения свободы.

На зоне с Сергеем Мадуевым считались все, в том числе и «воры в законе». Отсидев бо́льшую часть положенного срока, он был переведен на поселение в ТалдыКурган, откуда в декабре 1988 года бежал.

Так началась новая криминальная эпоха Сергея Мадуева. К тому времени он был известен оперативникам как Али Мадуев, Андрей Львов, Али Филани, Владимир Шпак, Сергей Ли. Многоликий бандит продолжал «гастролировать» по стране. С новыми подельниками он разъезжал от Астрахани до Петербурга, совершая хладнокровные убийства, хорошо спланированные разбои и грабежи. Его повсюду искала не только милиция, но и тбилисские и ташкентские воры, заочно приговорившие Червонца к смерти за то, что он украл деньги из их общаков.

Серегей Мадуев не был похож на обычного уголовника. Он обладал острым проницательным умом, много читал, имел своеобразное чувство юмора. Червонец всегда одевался с подчеркнутой элегантностью, не допуская даже малейшей небрежности в одежде или внешнем виде. Но среди других Сергея Мадуева особенно выделяла склонность к нелогичным поступкам. Например, он мог накормить мороженым целую ватагу ребятишек, а во время налета на квартиру остаться неподалеку от места преступления, вызвав скорую помощь, когда у жертвы ограбления случился сердечный приступ. И в то же время он оставлял за собой трупы, среди которых были женщины и дети. Бандиты без колебаний убили семью Айвазовых, когда те оказали сопротивление во время налета и подняли шум.

6 июня 1989 года Сергей Мадуев и его напарник ворвались в двухэтажный дом Олега Шалумова, проживающего в Ростовской области. Первым же выстрелом Червонец убил хозяина, затем преступники задушили его жену. Покидая дом, бандиты облили комнаты бензином и подожгли. В огне живьем сгорел годовалый Миша Шалумов, спавший в кроватке на втором этаже. Через два года Сергей Мадуев, находясь под стражей в Бутырской тюрьме, твердил, что не знал о ребенке. «Если бы я знал, – заявил Червонец, – я бы первым вынес его из огня…»

В Ленинграде в октябре 1989 года банда Мадуева вломилась в квартиру пенсионерки Анны Юрих. Червонец смертельно ранил хозяйку квартиры, когда та пыталась по телефону вызвать милицию. На судебном процессе убийца цинично заявил: «Выстрел был непреднамеренным, я поскользнулся на паркете». В начале января 1990 года во время ташкентского ограбления Мадуев хладнокровно пристрелил своего подельника, получившего ранение во время стычки с хозяином квартиры, бывшим заключенным.

8 января 1990 года Червонец был арестован на железнодорожном вокзале, когда пытался сесть на поезд «Ташкент – Москва». Четверо оперативников схватили преступника прямо в коридоре вагона поезда. Один из милиционеров пристегнул свою руку к руке Мадуева наручниками. Внезапно преступник выхватил из кармана гранату и зубами вырвал из нее кольцо. Он кричал, что взорвет поезд и требовал встречи с министром внутренних дел Узбекистана. Он приказал очистить перрон, вместе с заложником вошел в отделение линейной дорожной милиции и заперся там в одном из кабинетов. Червонец потребовал от пристегнутого к нему милиционера: «Достань в моем нагрудном кармане записную книжку и сожги ее». Оперативник послушно выполнил требование преступника. К этому времени на вокзал прибыли заместители министра и прокурора Узбекистана. На крыше соседнего здания притаился снайпер. Второй сотрудник ОМОНа дежурил у дверей. Выбрав подходящий момент, снайпер выстрелил в руку Мадуеву. В то же время другой оперативник выбил дверь, схватил гранату и отбросил ее в безопасное место. К счастью, взрыва не последовало – граната оказалась учебной. Так окончился последний день на свободе тридцатипятилетнего Сергея Мадуева.

Началось следствие. Мадуева несколько раз этапировали из города в город в связи с широкой географией его преступлений. В Бутырках Червонец сидел в камере-одиночке. Спустя несколько месяцев там были обнаружены несколько десятков метров веревки и удавка. Мадуев не скрывал своего стремления вырваться на свободу. Когда его перевели в знаменитые «Кресты», он заявил начальнику тюрьмы: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел. И отсюда уйду, причем вместе с тобой выйду». Как показало время, Червонец едва не выполнил свое обещание.

3 мая 1991 года в 7.3 °Cергея Мадуева вывели из камеры для того, чтобы этапировать в Москву. Подойдя к столу, где происходил личный досмотр вещей, он выхватил пистолет и выстрелил в стену. Майор Егоров попытался остановить преступника, но тот выстрелил ему в живот. Захватив заложника, Сергей Мадуев сумел выйти в тюремный двор, где и был задержан охраной тюрьмы.

Расследование попытки побега возглавил полковник КГБ Владимир Георгиев. Он действовал под прикрытием оперативно-следственной группы, которую формально возглавил следователь прокуратуры Выборгского района Круглов. Георгиев добился перевода Мадуева из «Крестов» в следственный изолятор КГБ, а для содержания преступника была создана специальная железная клетка. На первый же допрос Мадуев пришел сильно избитый. Так над ним «поработала» охрана «Крестов» во время задержания. Следователь не спешил допрашивать Мадуева и, учитывая состояние его здоровья, занялся оперативной работой.

Экспертизой было установлено, что при попытке побега арестованный использовал то же оружие, которое у него изъяли при аресте в Ташкенте. Передать Мадуеву оружие мог только один из членов оперативно-следственной группы Прошкина, проводившей расследование всех уголовных дел Мадуева. Этот пистолет вместе с другими доказательствами хранился в опечатанном сейфе прокуратуры. Круг подозреваемых оказался невелик – всего 8—10 человек. Вскоре следствие располагало данными о том, что незадолго до дня побега сестре Мадуева позвонила незнакомая женщина и попросила достать для него пистолет. Главной подозреваемой, благодаря установленным фактам, стала Наталья Воронцова. Но, несмотря на то что преступная связь между следователем прокуратуры и Мадуевым была установлена, против Воронцовой не было ни одной прямой улики. Решающими в этом деле должны были стать показания самого Мадуева.

Постепенно Червонец начал давать показания. Вначале он заявил, что пистолет в камеру принес следователь Рябинин, и подробно описал обстоятельства этой сделки. На следующем допросе следователь упрекнул Мадуева в том, что тот специально вводит следствие в заблуждение. Этому преступник несказанно удивился: «А вы что, действительно проверяли?» Тогда стало понятным, что многие следователи не проверяли его показаний, а просто подшивали их к делу. Так постепенно оно распухло до 78 томов, а количество вменяемых Мадуеву преступлений перевалило за 60.

После тщательной проверки выяснилось, что большинство из преступлений, в которых Мадуев обвинялся, он совершить не мог. Вскоре Червонец признался, что в Ташкенте ему переправили «маляву», в которой авторитетные люди просили взять на себя все преступления, связанные с изъятым у него при аресте оружием. А в благорадность они обещали организовать побег.

Поскольку Мадуева все равно ожидала смертная казнь, он с легкостью «присвоил» себе те грабежи и убийства, которых не совершал. Вскоре стало известно, что люди, обещавшие ему содействие в побеге, мертвы, а сам Мадуев попал в ловушку. Он начал отказываться от своих показаний. Но полковник Прошкин не хотел ничего слушать – он уже мысленно примерял генеральские погоны, выиграв «процесс века».

Несмотря на постоянные допросы, Мадуев отказывался назвать человека, который принес ему в камеру пистолет. Но, узнав о показаниях сестры, перестал упорствовать и сказал следователю: «В своей жизни я никогда не встречал женщин, которые ради меня могли бы пожертвовать своим домом, положением, одним словом – всем. Поэтому я, похоже, стал испытывать к Воронцовой возвышенные чувства. Я люблю эту женщину». Но с каждым новым допросом благородство Мадуева таяло на глазах. Спасая себя от смертной казни, он продолжил свои разоблачения. Прежде всего Червонец попросил у следователя о встрече с самой Воронцовой и предложил заснять всё на видео. «Вы сами все поймете, я попробую уговорить ее признаться, но за успех не ручаюсь», – заявил преступник.

Наталье Воронцовой предложили допросить Мадуева, объяснив, что он хочет дать показания лично ей. Червонец рисовался перед камерой, целовал руки следователю, трогательно смотрел ей в глаза, шептал что-то на ухо, но уговорить не смог.

На следующий день Наталья Воронцова была арестована. При обыске у нее обнаружили целую коллекцию фотографий Червонца. Женщина своей вины не признавала и начала писать жалобы во все инстанции. Только после того, как ей был продемонстрирован отснятый материал, она во всем призналась и стала давать показания. На допросах она отказывалась с кемлибо обсуждать свои чувства.

На суде Воронцова заявила: «Мной двигало лишь чувство жалости и справедливости. Мне казалось, что на этого человека вешали лишнее». В своем заключительном слове Воронцова сказала: «Я прошу прощения у тех, кому причинила зло. Особенно у своих родителей и у того потерпевшего. Еще я прошу прессу оставить меня в покое». Наталья Леонидовна Воронцова была уволена из органов, а в 1992 году суд приговорил ее к семи годам лишения свободы.

После суда над Воронцовой Мадуев с явным цинизмом пустился обсуждать свои отношения с женщиной-следователем. «Воронцова? А что Воронцова, – откровенничал он, – разве она не от мира сего? Такая же, как и все. Так же хочет есть, хочет жить хорошо, хочет счастья в личной жизни. Можно подобрать ключ к любому человеку… Я воспользовался чувствами Воронцовой, но в моем положении выбора нет».

Суд над Мадуевым состоялся 10 июля 1995 года. Здание суда охраняла целая рота конвойных войск. В наружном оцеплении стояли кинологи с собаками и ряд автоматчиков. Каждого входящего в зал суда проверяли ручным металлоискателем. Злые языки утверждали, что на четвертый день процесса кто-то пытался проникнуть в зал с пистолетом Макарова, спрятав его в видеокамеру. Если бы суд сохранил подсудимому жизнь, то десятки потерпевших и их родственников устроили бы над Мадуевым самосуд. Ходили слухи, что на Червонца готовится покушение и его попытаются убить по дороге в здание суда или обратно в СИЗО.

Но Сергей Мадуев дожил до приговора, который зачитывали на протяжении трех дней. Когда ему предоставили последнее слово, преступник попросил оставить его в живых. Он говорил спокойно, без эмоций. Казалось, что последние слова произносит не человек, а машина. Председатель суда Людмила Суханкина поставила в деле Мадуева последнюю точку. На сохранившейся видеозаписи этого процесса Червонец стоя встретил слова: «Приговорить к исключительной мере – расстрелу». Его лицо едва заметно передернулось, и он тихо произнес: «Спасибо всем, удачи и счастья» – и сел на скамейку. После вынесения приговора клетку с преступником оцепили автоматчики. Адвокат, желая поддержать своего подопечного, подошел к клетке и произнес что-то ободряющее. Но этот приговор так и не вступил в силу. На смертную казнь вскоре был введен мораторий.

Следствие по делу Сергея Мадуева затянулось еще на четыре года. Червонца поместили в другую камеру-одиночку и перевели на особый режим содержания. За это время он два раза пытался бежать. Во втором случае ему вновь помогали следователи прокуратуры.

7 мая 1996 года в Калининском районном суде началось слушание по делу сотрудников «Крестов», которые передали Мадуеву оружие. На их суде Червонец объяснял: «Люди, которые мне помогали и помогают, ищут выгоду для себя. Это не помощь, это купля-продажа – ты мне, я тебе. Бескорыстно мне помог только один человек».

Сергей Мадуев умер в 2000 году в Сольилецкой колонии «Черный дельфин» от обострения сахарного диабета.

Наталья Воронцова освободилась из мест заключения, сейчас живет в Житомире, вышла замуж. Она старается не вспоминать о Мадуеве и планирует написать книгу, чтобы раскрыть правду о «тюремном романе». Хотя ее дело нельзя назвать полностью завершенным, в нем еще слишком много вопросов и удивительных совпадений.

У Сергея Мадуева была на теле единственная татуировка: «Полюбишь меня – погубишь себя». Она оказалась пророческой для Натальи Воронцовой, бывшего следователя Генеральной прокуратуры СССР.

Безвинно осужденные, или Долгий путь к возмездию

В печально известном перечне серийных убийц, действовавших на территории бывшего СССР, Геннадий Михасевич по количеству жертв занимает «почетное» третье место (после Андрея Чикатило и Анатолия Оноприенко). С 1971 по 1985 год он лишил жизни 36 женщин. За это время в 11 судебных процессах по обвинению в совершенных Михасевичем убийствах осудили 14 (!) человек. Один из невинно осужденных был расстрелян, другой пытался покончить жизнь самоубийством, третий отсидел в тюрьме 10 лет, четвертый после шестилетнего заключения совершенно ослеп и был выпущен на свободу как «не представляющий опасности». Так Михасевич стал одним из серийных убийц, за которыми тянется не только кровавая череда зверски замученных жертв, но и невинно осужденные за его злодеяния люди.

Геннадий Михасевич

Житель Белоруссии Геннадий Михасевич стал первым убийцей-маньяком, получившим, если можно так сказать, официальное признание в СССР. До этого было принято считать, что ни секса, ни тем более сексуальных маньяков в Советском Союзе нет. В те времена информация о людях с опасными расстройствами психики тщательно скрывалась, поскольку считалось, что в обществе развитого социализма таковых быть не может. Но поимка Михасевича – «первой ласточки» среди отечественных серийных убийц – совпала с началом «горбачевской» перестройки и гласности. «Витебское дело» (Михасевич совершал свои зверства на территории Витебской области, поэтому в историю криминалистики вошел как витебский маньяк) получило неслыханный доселе резонанс.

Пятнадцать лет милиция искала убийцу среди тех, кто хоть раз был судим, стоял на учете в психдиспансере или просто вызывал подозрение. Но кровавым садистом оказался отличный работник, коммунист, примерный семьянин и отец двоих детей. Пятнадцатилетняя эпопея по поиску Михасевича превратилась в нашумевшее «витебское дело», которое и после разоблачения маньяка имело свое продолжение. Когда настоящий преступник наконец-то был пойман, специальная группа Генпрокуратуры СССР занялась изобличением следователей белорусских правоохранительных органов, незаконно и необоснованно обвинявших людей в тех убийствах, которые совершал витебский маньяк. Существует мнение, что этот судебный процесс стал самым большим позором за всю историю существования Генпрокуратуры БССР.

История жизни и преступлений Г. Михасевича похожа на смерч, пронесшийся сквозь десятки судеб, одни навсегда искалечив, другие навсегда оборвав. Жертвами витебского маньяка были только женщины и девушки, которых он сначала насиловал, а потом душил. Первое убийство садист совершил в 1971 году, но с каждым годом убивал все больше. Рекордное число убитых им женщин – двенадцать – относится к 1984 году.

Михасевич убил впервые, когда ему было 24 года. Молодой деревенский парень, возвращаясь из армии – он был комиссован по состоянию здоровья с диагнозом гепатит, – направлялся в Ист к родителям. Михасевич потом говорил, что думал о девушке, с которой вел любовную переписку и хотел увидеться по пути, хотя, как через полтора десятка лет установит следствие, порвал с ней годом раньше.

Как рассказывал Михасевич уже после своего разоблачения, его моральное состояние в тот день, когда он впервые совершил преступление, было жутким: он якобы решил покончить жизнь самоубийством. С этой мыслью забрел в один из дворов, где осколком стекла отрезал кусок бельевой веревки и начал искать место, чтобы лишить себя жизни. По его словам, в тот момент он неожиданно увидел одиноко идущую женщину и подумал: «Зачем же я буду давиться из-за бабы, лучше сам какую-нибудь удавлю». Жертву свою убийца изнасиловал, задушил, потом оттащил тело несчастной от дороги и забросал землей.

Смертельный 14-летний марафон начался. Преступления проходили для Михасевича безнаказанно, и постепенно убийства стали для преступника необходимым допингом, только приняв который, он мог жить. За годы безнаказанности выработался и отшлифовался «почерк» маньяка: Михасевич совершал убийства, как правило, возле дорог; все его жертвы были задушены одним способом – резко стянутой косынкой, шарфом или пучком травы. Место убийств тоже было определенным – в районе между Витебском и Полоцком. Тутто и задуматься милицейским чиновникам, но, увы, не задумались… Кровавая вакханалия душегуба набирала обороты…

В апреле 1976 года, уже женившись, Михасевич переехал в деревню Солоники вблизи небольшого белорусского городка Полоцка. В Солониках Михасевич слыл человеком уважаемым и даже примерным. В отличие от большинства деревенских, он редко выпивал, не курил. Был скромен и даже краснел, стесняясь разговоров на откровенные темы. Внешне Михасевич вел вполне благопристойную жизнь, и никто даже из самых близких родственников не мог предположить, что время от времени Геннадий превращается в монстра, с помощью убийств реализующего свои извращенные сексуальные желания. Не подозревали о его садистских наклонностях и коллеги. Михасевич работал техником-механиком в ремонтных мастерских сельхозмашин, был членом партии и даже избирался секретарем парткомитета. Но особенный шок после разоблачения маньяка вызвало то обстоятельство, что Михасевич был народным дружинником и внештатным сотрудником милиции(!). Когда на дорогах Белоруссии милиция, разыскивая преступника, стала останавливать машины, проверяя документы водителей, садист-убийца тоже проверял их вместе с другими дружинниками, можно сказать, ловил самого себя.

Но не только по этой причине долгие годы преступнику удавалось уходить от ответственности, продолжая держать в ужасе целую область. Безнаказанность, развязавшая руки убийце, была результатом следственного заблуждения и попустительства. В прокуратуре БССР долгое время считались, что зверские убийства женщин у автотрасс совершали разные люди. Эта версия была единственной. Милицейские органы даже не пытались объединить следственные материалы, взглянув на них с другой точки зрения: а не могут ли женщины быть жертвами одного и того же человека? Но подобное мнение воспринималось в Белорусской прокуратуре как опасное вольнодумство.

И потому можно себе только представить, какое сопротивление коллег по прокуратуре, оперативников и судей пришлось преодолеть следователю Николаю Ивановичу Игнатовичу, чтобы начальство наконец прислушалось к его выводам: убийства, по которым уже были осуждены люди, совершил другой человек. Правда, едва Игнатович посмел усомниться в виновности обвиняемых, его тут же вывели из состава следственной группы. Но упорный следователь не сдался. Он настоял, чтобы ему передали следственные материалы по всем «придорожным» убийствам женщин: и нераскрытые, и те, что уже прошли через суд. Проанализировав обстоятельства гибели жертв, которых к тому времени было уже более 30, Игнатович увидел характерные особенности, общие для каждого из преступлений. Сомнений у него не оставалось – здесь действовал один и тот же человек.

Исходя из этого, следователь начал поиск убийцы, к тому же все указывало на то, что преступник скорее всего уроженец Витебской области, хорошо знает местность и имеет в своем распоряжении автомобиль. Впоследствии эта версия подтвердилась. На основе свидетельских показаний был составлен и предполагаемый портрет убийцы: возраст от 32 до 42 лет, рост 175–185 см, вызывающая доверие внешность.

Возможно, витебский монстр еще много лет продолжал бы свои зверства, а в тюрьмы сажали бы невиновных, если бы не чутье, настойчивость и профессионализм Н. И. Игнатовича (впоследствии он стал депутатом Верховного Совета СССР и Генеральным прокурором БССР). Проанализировав все имевшиеся в его руках данные, следователь начал действовать.

Как внештатный сотрудник милиции Михасевич имел возможность беспрепятственно следить за ходом поисков маньяка-убийцы. И неудивительно, что когда кольцо следствия стало сужаться вокруг его места проживания, он в числе первых узнал об этом. Преступник запаниковал и, решив сбить следствие с верного пути, допустил ошибку – отправил в редакцию газеты «Витебский рабочий» анонимное письмо, в котором объяснял убийства женщин местью мужей, возмущенных их неверностью. Письмо подписал: «Патриоты Витебска». Чтобы подтвердить изложенную в письме версию, Михасевич после его отправки поехал в Витебск и убил девятнадцатилетнюю девушку, оставив возле ее тела записку, подписанную теми же словами. Эти письмо и записка и ускорили поимку убийцы. Они дали следствию серьезную улику – почерк преступника, хотя тот и пытался его изменить. Идентифицировать почерк взялись эксперты-графологи управления КГБ. Исследовав почерки более 153 тыс. человек, экспертиза дала заключение об идентичности почерков на записке, обнаруженной рядом с погибшей, и в письме, адресованном в редакцию газеты, с почерком Михасевича. Когда столь неоспоримое доказательство было получено, преступника решили немедленно арестовать.

На задержание серийного убийцы выехали три группы захвата. Нашли преступника в соседней деревне, у родственников. Упакованные чемоданы и билет на самолет до Одессы не оставляли сомнений в намерениях Михасевича. И уже на следующий день в помещении Витебского УВД подозреваемый в серии убийств стал давать показания.

11 декабря 1985 года Михасевич сознался в убийстве своей последней жертвы – Вали Пироговой, затем рассказал еще о четырех убийствах. О первой своей жертве – девятнадцатилетней Люде Андараловой – он вспомнил все до мельчайших подробностей. Когда его привезли в деревню Экимань, он безошибочно показал место, где 16 мая 1971 года совершил «самое первое удушение». Он сознался и в тех убийствах, за которые 14 человек уже были осуждены. Пройдет немного времени, и станет известно, какой ценой выбивались из этих людей признательные показания; как Витебский областной суд штамповал обвинительные приговоры, ни один из которых так и не был отменен Верховным судом ни БССР, ни СССР.

После завершения следствия Михасевича из Витебского СИЗО этапировали в Минск, в СИЗО КГБ. Оттуда маньяка направили на судебно-медицинскую экспертизу в Московский НИИ им. Сербского. Психиатры признали убийцу абсолютно вменяемым, т. е. человеком, способным контролировать свои поступки и отдавать себе отчет в совершаемых действиях. В их заключении говорилось: «Михасевич психическим заболеванием не страдает, у него имеются психопатические черты характера и склонность к сексуальным перверсиям (извращениям). Эти особенности личности сопровождаются наличием половых извращений в виде проявления садизма…»

19 мая 1987 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР признала Михасевича виновным в умышленных убийствах 36 женщин с целью удовлетворения своих извращенных половых влечений. По совокупности совершенных преступлений подсудимый был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

Свою вину Михасевич не признал и, глядя бесцветным взглядом в зал судебного заседания, равнодушно изрек: «Я все равно бы это делал». Смертный приговор обжаловать он не пытался. Апелляцию в президиум Верховного Совета БССР подала его мать. Но 19 января 1988 года Михасевича расстреляли.

Олег Адамов, один из тех, кто безвинно был приговорен к тюремному заключению за одно из убийств, совершенных Михасевичем, отсидел в заключении два года (это он в камере пытался лишить себя жизни). В сентябре 1987 года Адамов уже в качестве потерпевшего проходил в суде Латвийской ССР по делу следователей, сфабриковавших против него обвинение. В ходе судебного процесса трое подсудимых: два оперативных работника и начальник уголовного розыска получили незначительные условные сроки наказания. Судья заключил, что они так действовали «из ложно понятых интересов дела». Лишь бывший зональный прокурор Белорусской транспортной прокуратуры Сороко (руководитель следственной группы по «делу Адамова») «за привлечение к уголовной ответственности заведомо невиновного из карьеристских соображений» был приговорен к лишению свободы сроком на четыре года с отбытием наказания в колонии для «VIP-персон». Всего же «наказание» понесли более 200 работников правоохранительных органов, причастных к «витебскому делу» – правда, в основном по партийной линии. Лишь единицы были отстранены от работы, а некоторых отправили на пенсию.

Когда вина Михасевича была доказана и невинно осужденные по «витебскому делу» вышли на свободу, белорусский режиссер В. Дашук взял у них интервью для своего документального фильма, который так и назывался «Витебское дело». На вопрос, почему они себя оговорили, все отвечали примерно одно и то же: «Когда за тобой захлопывается железная дверь камеры в следственном изоляторе, а следователь вместе с прокурором и адвокатом ежедневно тебя уговаривают: признайся, иначе отсюда уже не выйдешь, – понимаешь, что ты обречен и никто тебе не поможет…»

Фильм «Витебское дело» был закончен в 1989-м. Но на экраны вышла только первая серия – о бесчинствах Михасевича, две остальные – о преступлениях органов уголовной юстиции, в том числе следователей, прокуроров и судей, пылятся в фильмохранилище киностудии «Беларусьфильм». В 1990 году по материалам «витебского дела» снят и художественный фильм – «Место убийцы вакантно».

После разоблачения Г. Михасевича, выяснения чудовищных ошибок следствия и разразившихся затем скандалов, в СССР впервые, собственно, и заговорили открыто о существовании проблемы серийных убийств, началось серьезное изучение этой проблемы. Появились специальные, пусть и закрытые для широкой публики, монографии на эту тему. Для советской правоохранительной системы Михасевич явился неким катализатором, как и знаменитый американский маньяк Тэд Банди для ФБР, – серийные убийцы были замечены и отделены от прочих преступников, для их выявления были разработаны специальные методы, учитывающие специфику подобных преступлений.