Текст книги "100 знаменитых судебных процессов"

Для Мэнсона и его адептов, арестованных спустя несколько месяцев после трагедии – 1 декабря 1969 года, – настал час славы. В одно мгновение «автомобильный вор и сутенер» стал мировой знаменитостью. Его фото публиковали во всех журналах мира. О нем и его «деле» говорили. А он с одержимостью маньяка утверждал, что его ведет Господь: «Я бойкотирую ваш мир… Вы создали монстра. Я не принадлежу вам и никогда не прощу вам несправедливого отношения к вещам, живым существам и людям, которых вы не хотите понять… Я восстаю против всего, что вы совершаете или совершили в прошлом… Вы превращаете Бога в посмешище и уничтожаете мир с именем Иисуса Христа на устах… Я знаю, что я делаю. Ваш суд – суд людей. Любовь – мой единственный суд…»

Судебный процесс над Мэнсоном и его соучастниками начался в июне 1970 года и длился девять с половиной месяцев. Невиданный ажиотаж и напряжение исключали возможность корректного судебного расследования. Под окнами шли нескончаемые демонстрации молодежи в поддержку Мэнсона. Пресса подняла вокруг дела необычайную шумиху. Тогдашний президент США Ричард Никсон еще до конца слушаний признал Мэнсона виновным: «Перед нами – человек, который виновен, прямо или косвенно, в восьми убийствах. И все же, судя по тому вниманию, которое уделяют ему пресса, радио и телевидение, он представляется чуть ли не героем». За время судебного процесса Сюзанна Аткинс успела стать богатой женщиной: она продала свои «мемуары» об убийстве Шарон Тейт за полмиллиона долларов, а вскоре ее откровения превратились в книгу, ставшую бестселлером. «Пока Линда стерегла у входа, Текс орудовал ножом. Текс кричал: «Я дьявол! Я дьявол! Вы все сейчас подохнете!» – откровенничала Аткинс. – Когда он полосовал ножом Тейт, я и Кренвинкель держали ее за руки. Когда все было кончено, я обмакнула полотенце в кровь Шарон Тейт и написала им на стене: «Свиньи!» У нас были еще большие планы, которые мы не успели осуществить. Мэнсон решил, что мы должны еще казнить Лиз Тейлор, Ричарда Бартона, Фрэнка Синатру…». А Линда Казабьян за это время родила в тюрьме ребенка. Ван Гутен и Кренвинкель посвятили свои досуги обновлению гардероба, чтобы появиться на суде во всем блеске модных нарядов. Когда обвинение было предъявлено Чарлзу Уотсону, более известному как Текс, то он успел скрыться в родной Техас, и все просьбы выдать его были отклонены. И все же Текс вскоре попал в тюрьму штата Техас.

Все время, пока длилось судебное разбирательство, на улице перед зданием суда «ученики Иисусасатаны» устраивали демонстрации в поддержку «учителя», требуя его освобождения.

21 ноября 1970 года Мэнсон заявил, что желает говорить. На нем была жилетка, которую ему сплели его девушки из своих волос. Почти два часа длилось его выступление. Вот выдержки из него: «Мое племя – это люди из вашего общества, – вы их выбросили, а я подобрал. Это вы породили своих детей. Это вы сделали из них то, чем они стали… Вам давно пора оглянуться на самих себя. Вы живете лишь ради денег. Но ваш конец близок. Вы сами убиваете себя… Если бы я захотел, я смог бы убить любого из вас. Если это вина, то я виновен… Я король в моем королевстве, даже если это – королевство помойных ям… Отпустите меня вместе с моими детьми в пустыню. Тюрьмы и пустыню я предпочитаю вашему обществу…» А незадолго до вынесения приговор Мэнсон заявил: «Я еще не решил, кто я или что я. Мне дали имя и номер и посадили в камеру… Я сделал все, что мог, чтобы приспособиться к вашему миру, а вы теперь хотите убить меня… Хаха! Я и так уже мертв. Я был мертвецом всю свою жизнь. Я жил в гробу, который вы сколотили для меня. Я отсидел семь лет за чек на 37 с половиной долларов. Я отсидел 12 лет за то, что у меня не было родителей… Когда вы в детстве катались на велосипеде, я сидел в построенной вами камере и смотрел в окно. Я разглядывал картинки в журналах и мечтал о том, что и я мог бы ходить в школу и на вечеринки, мечтал делать все то, что делали вы. Но все напрасно. А теперь я так рад, так рад, братья и сестры, что я – это я!» Много позже он напишет:

 
В тюрьме я вырос. Там мои палаты,
где правят надзиратели и судьи,
но мать родная в том не виновата, —
един закон корежил наши судьбы.
 

По окончании судебного процесса присяжные совещались несколько дней. 30 апреля 1971 года после вердикта присяжных судья Чарлз Олдер огласил приговор: все четверо убийц были приговорены к смертной казни. Подсудимые один за другим выкрикнули в зал:

М э н с о н: «У вас нет права меня судить!».

Кренвинкель: «Вы сами себя осудили».

А т к и н с: «Вам будет плохо. Забаррикадируйте двери своих домов. Вы все равно исчезнете с лица земли!»

Уотсон – пресловутый Текс – был приговорен к смертной казни 13 ноября 1971 года. Другим виновным членам секты были определены различные наказания. Те, кто ни в чем не обвинялся, в большинстве своем юные девушки-сектантки, были направлены в разные места под надзор полиции. Впрочем, никто так и не доказал, что Мэнсон хотя бы раз убивал сам. Его приговорили к смерти «за подстрекательство к убийствам».

Однако 19 февраля 1972 года газете «Франссуар» сообщила, что «Сирхан Сирхан – убийца сенатора Роберта Кеннеди, Чарлз Мэнсон – убийца Шарон Тейт – и его три соучастницы: Патриция Кренвинкель, Сюзанна Аткинс и Лесли Ван Гутен – и многие другие преступники не будут подвергнуты смертной казни, так как Верховный суд Калифорнии отменил смертную казнь как высшую меру наказания».

Но мэнсониана на этом отнюдь не завершилась. 4 сентября 1975 года воспитанница Мэнсона Линна Фромми стреляла в президента Форда. Пистолет дал осечку. Еще через неделю ее подруга Сандра Гуд опубликовала список нескольких сотен бизнесменов и политиков, приговоренных «семьей» к смерти за преступления против окружающей среды. В Америке началась настоящая паника.

А вот старая «семья» отказалась от него. Сьюзен Аткинс в тюрьме обвенчалась и вернулась в лоно христианства. Сорокалетняя Лесли Гутен, находясь в тюрьме, закончила колледж и получила диплом искусствоведа. Патриция Кренвинкель, подавала просьбу о помиловании, но эта просьба была отклонена. Чарлз Уотсон тоже вернулся в лоно христианства и помогает местному священнику. Линда Казабьян, которая на судебном процессе была главным свидетелем обвинения и потому избежала наказания, живет ныне в Нью-Хэмпшире и имеет четверых детей. А Мэнсон издал книгу, в которой написал: «Я хочу, чтобы вы знали – в моем распоряжении весь мир. Силой своей воли я на свободе, я среди вас. Если вдруг я выйду на свободу, я устрою такое, что убийство Тейт покажется детской игрушкой».

В 1984 году Мэнсон заставил вновь говорить о себе, на этот раз как жертва сокамерника Яна Холстрома, члена секты Харе Кришна, который облил его бензином и поджег, как средневековый инквизитор черного мага. Мэнсон выжил, получив ожоги третьей степени. После этого Чарлз Мэнсон начертал на своем лбу знак свастики – символ абсолютной борьбы против современного мира. Он до сих пор не успокоился. В камере Мэнсон написал традиционную автобиографию, активно занимается живописью, сочиняет музыку, пишет стихи, поет песни, и эти произведения нелегально распространяются по всем кампусам США. Его компакт-диски неплохо раскупаются – их можно без особого труда приобрести через Интернет. В 1997 году, на слушаниях, посвященных перспективам его досрочного освобождения, он очень огорчил судей, заявив, что ему недосуг заниматься собственным делом, так как он сейчас работает над созданием персонального интернетсайта. На всякий случай Чарли обвинили в торговле наркотиками и перевели «на строгий режим». (Ему уже десять раз отказали в помиловании.) Теперь его содержат в одиночной камере и не дают общаться с другими заключенными… Впрочем, есть еще переписка. Говорят, что на американском черном рынке письма Мэнсона котируются значительно выше, нежели черновики Ричарда Никсона и Дуайта Эйзенхауэра. Сериалы о его жизни показывают все чаще…

Многие лидеры молодежной западной контр-культуры видят в нем настоящего пророка, провозвестника восстания против подделок государственной системы, заигрывающей ради денег и славы с теми силами, об опасном могуществе которых она не подозревает. Для многих он – главный злодей и одновременно бунтарь США. Его имя стало нарицательным. Мэнсона почитают сатанисты. А всемирно известная рокзвезда Мерилин Мэнсон выбрал себе псевдоним, «скрестив» имя самой знаменитой американской актрисы и фамилию самого знаменитого американского маньяка. Часто цитируются слова Мэнсона из одной его песенки: «Там, где идут люди, там идет мусор. Пустые банки и масляные пятна на лужах вдоль дорог. Вам нужны уборщики, и я один из этих людей-уборщиков, человек мусора. Я люблю этот горько-сладкий запах догорающего гнилья».

Дело «людей в черном»

Дело группы лиц, которые за свои антивоенные настроения неоднократно привлекались к уголовной ответственности. Процесс над братьями-священниками и их сторонниками завершился оправданием подсудимых только после подключения к их защите ведущих адвокатов Америки и бывшего министра юстиции страны.

Эта история началась в мае 1968 года в провинциальном американском городке Кейтонсвиль (штат Мэриленд). В нерабочее время в помещении призывного пункта № 33 появились девять человек, одетые в черные костюмы характерного для духовного сана кроя. Поскольку ни посетителей, ни офисных работников в здании не было, посетители не спешили: они спокойно прошлись по кабинетам, высыпали из служебных шкафов документацию в мусорные корзины, вынесли их во двор и… развели огромный костер. В нем горели анкеты формы 1—А – первичные документы на лиц, подлежащих призыву на военную службу. Следует сказать, что в то время многие американцы выступали против агрессии во Вьетнаме, развязанной Белым домом, и эту акцию «людей в черном» быстро собравшаяся толпа восприняла по большей части с восторгом. К тому ж поджигатели явно вкладывали в свою акцию гражданского неповиновения высокий моральный смысл, так что не торопились скрыться с места происшествия. Когда к призывному пункту явился отряд полиции, люди в монашеских одеяниях спокойно дали себя арестовать. А на следующий день вся Америка знала, кто же столь оригинальным образом выразил свой протест против милитаристской истерии, от которой общество, честно говоря, давно устало. Руководили группой, получившей название «кейтонсвильской девятки», братья Берригэн – католические священники. Ранее они неоднократно становились героями газетных статей. Старший из братьев, Дэниэль, являлся известным поэтом, лауреатом многочисленных национальных и международных премий, в том числе престижной в США Ламонтовской премии (за книгу стихов «Время без чисел»). Он также стал основателем «Союза священников, обеспокоенных вьетнамской войной», активно участвовавшего в движении за прекращение американской агрессии, поскольку считал, что «человек, ведущий такую войну, стоит вне благословения Господа; в сущности, он находится под его проклятием». Что касается Филиппа Берригэна, то этот священник являлся видным общественным деятелем. Ранее он «засветился» в качестве участника движения протеста против расовой дискриминации, за защиту прав нацменьшинств. За организацию бойкотов общественного транспорта в Миссисипи и массовых манифестаций Филипп неоднократно попадал за решетку, но каждый раз выходил на свободу настроенным еще более решительно.

Итак, «кейтонсвильская девятка» попала под суд за злоумышленное причинение вреда федеральному имуществу. Согласно законодательству, действия «людей в черном» карались штрафом в размере от 1000 до 10000 долларов либо тюремным заключением сроком от года до 10 лет. В особо серьезных случаях на правонарушителей возлагались оба вида наказания. Стороны обвинения и защиты не имели разногласий в трактовке фактической стороны действий поджигателей. Да и сами подсудимые не отрицали того, что планировали именно уничтожение документации призывного пункта. Зато в юридической квалификации и моральной оценке такого шага духовных лиц прокуратура и адвокаты придерживались совершенно противоположных взглядов. Однако судья Росцел Томсен был настроен явно против подсудимых. В своем слове к присяжным он прямо заявил: закон не признает никаких моральных, религиозных или политических убеждений и не принимает в расчет благородство помыслов преступника. Если «кейтонсвильская девятка» действительно виновна в уничтожении карточек призывного пункта, то никакой протест против войны во Вьетнаме оправдать эти действия не может.

Понятно, что присяжные не рискнули оспорить позицию судьи и вынесли вердикт «виновен». А поскольку по действующему в США законодательству в установлении меры наказания заседатели не участвуют, этот вопрос решал лично Томсен. Он приговорил Филиппа Берригэна к шести годам заключения, Дэниэля – к трем. Различные сроки тюрьмы получили также другие члены группы «людей в черном». Напоследок судья прочел подсудимым моральную сентенцию, смысл которой сводился к одному: в американской тюрьме не хватает талантливых заключенных, которые могли бы влиять на души узников.

Это напутствие имело совершенно неожиданные последствия: спустя несколько месяцев Томсен получил из тюрьмы Дэнбери письмо от Дэниэля Берригэна, заключенного № 23742/145. Тот с иронией сообщал, что принял «искренность слов» судьи и его призывы употребить талант проповедников для работы с узниками к сведению. Оказалось, правда, что исправление преступников тесно связано с проблемой морального обновления общества. Ведь люди, у которых просыпается совесть, не желают мириться с Америкой, где «царят расизм, эгоистическая экономика и политика войны». А значит, настало время расправиться с «империей тюрем» и сокрушить ставшую правдой жизни ложь о том, что «в США быть бедным – значит быть преступником».

Приговор суда в отношении «людей в черном» неоднократно пересматривался в различных судебных инстанциях страны. Наконец, очередь дошла и до Верховного суда Америки. Но этот орган отказался принять апелляцию, поскольку в ней не имелось «убедительных данных о допущенных первой инстанцией существенных юридических ошибках». Морально-этические и религиозные соображения суд в который раз признал не имеющими отношения к делу.

Поскольку все юридические возможности добиться оправдания оказались на этом исчерпаны, «кейтонсвильская девятка» решилась на отчаянный шаг. По истечении срока отсрочки наказания, предоставленного для обжалования приговора, они перешли на нелегальное положение, не явившись в установленный день в тюрьму Льюисберг. Дэниэль Берригэн позднее писал, что, поскольку борцам за мир затыкали рот, продолжая войну, которая стала нескончаемым кошмаром, суды превратились в орудие поджигателей войны, а правительство – в великого инквизитора, а значит, люди не должны подчиняться их воле. Поэтому «люди в черном» решили не прекращать сопротивление милитаристскому безумию. В течение нескольких недель священники и их соратники выступали на многочисленных импровизированных митингах, проповедовали в католических костелах, передвигаясь по всей стране и скрываясь на конспиративных квартирах. Участники беспрецедентной акции понимали, что долго такое положение вещей сохраняться не может, и поэтому стремились максимально использовать каждую минуту, пропагандируя пацифистские идеи.

Агенты ФБР довольно быстро вышли на след «кейтонвильской девятки» и в несколько приемов упекло беглецов в федеральную тюрьму Льюисберга. Там уже сидело около сотни молодых американцев, угодивших за решетку за отказ принять участие в войне во Вьетнаме. Пасторы постарались сделать так, чтобы в СМИ попала информация о том, что проблема политзаключенных в США – не вымысел противников «американской демократии», а жестокая реальность. Братьев Берригэн срочно изолировали от других узников и перевели в блок со строгим режимом содержания, а затем и вовсе препроводили в тюрьму Дэнбери – учреждение «максимальной безопасности». Имена священников начали пропадать со страниц прессы, антивоенное движение обзавелось новыми лидерами. «Люди в черном» оказались практически забытыми…

Внезапно СМИ опубликовали ошеломляющую новость: директор ФБР Эдгар Гувер объявил о существовании организации «Тайное общество восточного побережья во имя спасения жизней», готовившей заговор против правительства. В планах террористов стояли взрыв системы коммуникаций правительственных зданий в Вашингтоне и похищение высокопоставленного сотрудника Белого дома. Такими радикальными мерами заговорщики якобы собирались добиться прекращения войны во Вьетнаме. Вскоре в газетах замелькали сообщения о том, что похитители покушались на главного помощника президента по вопросам национальной безопасности Г. Киссинджера, а руководили заговорщиками братья Берригэн. Следующим шагом стала публикация имен «соучастников» братьев – троих известных католических священников (Н. Маклоглина, Дж. Вендерота. Э. Скоблика), профессора истории искусств Э. Макалистер и доктора философии профессора Э. Ахмада.

Берригэны сразу же потребовали созыва прессконференции, объявив эти заявления прессы очередной провокацией ФБР. Директор тюрьмы, сославшись на существующие режимные правила, разрешения на это не дал. Тогда заявление братьев огласил собравшимся у ворот тюрьмы Дэнбери журналистам адвокат «людей в черном» Уильям Канстлер. Берригэны уверяли, что никакого заговора не существует, и эта выдумка правительства – не более чем попытка разгромить движение за мир, выставив его активистов в неприглядном виде.

ФБР тут же принялось лихорадочно фабриковать улики против Берригэнов, использовав в качестве провокатора одного из заключенных, агента Бойда Дугласа (в недавнем прошлом рецидивиста с солидным «послужным списком»). Дуглас сумел втереться в доверие к Филиппу Берригэну, состряпав историю о том, как он, участник войны во Вьетнаме, угодил за решетку за выступление против окончания агрессии. Провокатор сообщил, что у него имеется скрытый от тюремной администрации канал связи с волей. Священники начал регулярно передавать через этот мнимый канал записки, которые тут же попадали в фэбээровское досье. Собственно, ни о какой тайной организации в этих письмах речь не шла, но благодаря им полиция выявила и взяла под негласное наблюдение круг сторонников братьев Берригэн. Позднее Дуглас, пользуясь именем Филиппа Берригэна, втерся в доверие активистов антивоенного движения. Затем он объявил, что служил сапером, хорошо знает подрывное дело и готов предложить свои услуги борцам за мир. Но реакция сторонников священников разочаровала ФБР: они не желали марать руки террористическими акциями, киднеппингом, выкупами и прочей грязью. Тем не менее спецслужбы все же сумели состряпать своеобразный «коллаж» из магнитофонных записей бесед провокатора с руководителями антивоенного движения, создав видимость обсуждения планов терактов и диверсий.

В январе 1971 года в Гаррисберге (Пенсильвания) новое уголовное дело, заведенное на братьев Берригэн, слушалось Большим жюри. ФБР приложило массу усилий, чтобы создать ряд «неопровержимых улик», однако в этом не преуспело. Но несмотря на отсутствие хоть сколько-нибудь убедительных доказательств вины подсудимых, 12 января федеральное Большое жюри обвинило участников «тайного общества» в заговоре с целью организации взрыва и похищения человека. Каждое из таких преступлений в отдельности предполагает наказание в виде длительных сроков тюремного заключения вплоть до пожизненного. Кроме шестерых обвиняемых, в обвинительном акте фигурировали имена их семерых «соучастников»: священников Дэниэля Берригэна и Поля Мейера, монахинь Джог Игэн (бывшей настоятельницы нью-йоркского отделения ордена «Священное сердце Девы Марии»), Беверли Белл и Марджори Эшюмен, профессора физики Уильяма Дэвидона, участника пацифистского движения Томаса Дэвидсона. Им, в соответствии с действующим законодательством, тоже грозило лишение свободы вплоть до пожизненного. Но для того, чтобы вынести обвинительное заключение, Большому жюри были необходимы веские доказательства. А ихто как раз прокурор и не предоставил. Министерство юстиции настояло на продолжении расследования, подключив к этому ведущих специалистов не только в области следственной работы, но и по фабрикованию улик. И тут… Из Вашингтона пришло ошеломляющее известие: защиту обвиняемых решил возглавить бывший министр юстиции Америки Рамсей Кларк. Делал ли он это в расчете получить голоса на дальних подступах к президентским выборам или просто дал волю давней неприязни к шефу ФБР Гуверу, неясно. Но Кларк был известен также тем, что добивался рассмотрения вопроса о конституционности войны во Вьетнаме Верховным судом США, поддерживал иск эскимосов Аляски, требовавших возвращения незаконно отчужденных у них земель, организовывал бесплатные юридические консультации для арестованных участников антивоенного марш протеста. Вскоре к группе защитников присоединились и другие видные общественные деятели Америки: профессор права Гарвардского университета Леонард Бодин, 10 знаменитых адвокатов США, бывший кандидат в сенаторы от демократической партии Поль О’Двайер. Министерство юстиции засуетилось, собрав в качестве обвинителей лучших юристов, имевших большой опыт выступлений в судах в качестве обвинителей. Руководить ими должен был заместитель министра юстиции Уильям Линч. Обвиняемые не признали себя виновными по всем предъявленным пунктам обвинения, потребовав приобщить к делу их заявление о том, что они стали жертвами нечистоплотности ФБР и Министерства юстиции. Берригэны и их группа доказывали: единственный заговор, в котором они принимали участие, – это заговор по спасению человеческих жизней.

Команда Рамсея Кларка не оставила камня на камне от соображений, которыми руководствовалось при вынесении решения большое федеральное жюри. Стало понятно, что доказательств недостаточно, что использовались противозаконные методы при их получении, психологическое давление на свидетелей, прослушивание телефонных разговоров и просмотр корреспонденции, провокаторы. Кларк особенно подчеркнул недопустимость досудебной дискредитации обвиняемых (чем Гувер никогда не брезговал). Сторона защиты также указала на ряд процесссуальных нарушений, допущенных Большим жюри. Общественное движение за освобождение участников процесса приняло такой размах, что судья Диксон Герман понял: еще немного, и зал суда превратиться в трибуну для критики милитаристского курса Белого дома. Поэтому юрист поспешил объявить перерыв в разбирательстве, отложив слушание дела на неопределенный срок. Тогда 13 обвиняемых составили заявление для печати, отрицая свою причастность к заговорам и терроризму. Берригэны и их «соучастники» утверждали, что шли по пути ненасильственного сопротивления и попали под суд исключительно за свои оппозиционные выступления.

По всей Америке начали стихийно возникать отделения Комитета защиты сторонников мира. Рядовые граждане открыли так называемый «Семейный кредит», средства которого шли на оплату юридической помощи, найм адвокатов, покрытие судебных издержек и внесение залоговых сумм. В такой ситуации Министерство юстиции предпочло не подливать масла в огонь и освободило от ответственности 11 обвиняемых. Только братья Берригэн остались за решеткой, поскольку их срок заключения, полученный ранее, еще не истек. Политически активные пасторы вышли на свободу только после окончания войны во Вьетнаме и… тут же подключились к борьбе против ядерного оружия. Их еще неоднократно привлекали к уголовной ответственности, и они отбывали разные сроки заключения. Так, Филиппа Берригэна в 1968–1978 годах арестовывали более 40 раз! Но священники были неумолимы: борьба против ядерной угрозы – это борьба за спасение планеты. И, выйдя на свободу, снова подключались к акциям за прекращение гонки вооружений…