Текст книги "Белое дело в России. 1920–122 гг."

Одно из мнений, высказанных во время работы Совещания, отражало характерные для 1920 г. настроения и касалось перспектив созыва новой структуры, создание которой позволяло «поддержать престиж власти, дать ей авторитет и опору». С докладом по этому вопросу высказались сенаторы В. Н. Челищев и Н. Н. Чебышев. Челищев, симпатизируя идее «народного суверенитета», заявил, «со ссылкой на исторический пример Смутного времени», что «без Совета Земли (предшественника Земского Собора 1613 г. – В.Ц.) не обойтись, если ставится большое задание, если видится поход с периферии на центр… Но благодетельность этого Совета Земли важна при условии, что население созрело для борьбы, что оно не колеблется уже в своих чаяниях и плане устроения своей будущей жизни. Если этого условия нет, борьба с периферии (на центр) почти, если не безусловно, невозможна». Следовало считать, что для белого Крыма необходимо создание коалиционной структуры управления, способной объединить политические усилия всех оставшихся на белом Юге антибольшевистских сил. Этот принцип коалиционности предполагалось осуществлять при создании Правительства Юга России и включавшего в свой состав казачьих атаманов, и пополняющегося в дальнейшем за счет представителей других регионов[498]498
  ГА РФ. Ф. 5898. Оп.1. Д. 8; Ф. 6611. Оп.1. Д.1. Лл. 426–429.


[Закрыть].

Надежды на создание подобия Национального Центра не оправдались, однако в отличие от 1918–1919 гг. на белом Юге достаточно активно заявила о себе новая общественно-политическая организация, считавшаяся выразительницей «народной» поддержки проводимого крымским Правительством политического курса. Несомненно, что стимулом к активизации политической работы стала проводимая в Крыму земельная реформа. И если в 1917–1919 гг. наибольшую активность среди общественных структур, поддерживавших Белое движение в земельной политике, проявлял Всероссийский Союз земельных собственников, то в 1920 г. безусловное первенство перешло к Крестьянскому Союзу России.

В 1919 г. деятельность Всероссийского Союза земельных собственников сосредотачивалась главным образом на трех направлениях – на участии в обсуждении аграрных законопроектов Особого Совещания, на оказании помощи землевладельцам (выдачей льготных кредитов, предоставлением частновладельческим хозяйствам ссуд семенами, инвентарем и др.), а также в организации т. н. «отрядов самообороны», обеспечивавших охрану помещичьих имений от местных повстанцев и, при необходимости, содействовавших помещикам в «взыскании нарушенных имущественных прав». В крупных губернских центрах, как правило, быстро восстанавливались ячейки Союза. Нередко местные организации возникали по инициативе самих землевладельцев, причем не только бывших помещиков, но и зажиточных крестьян – хуторян (как это было, например, в Черниговской, Киевской, Полтавской губерниях осенью 1919 г.)[499]499
  Черниговская газета. Чернигов, № 1, 17 октября 1919 г.; Голос Юга. Полтава, № 14, 22 августа 1919 г.


[Закрыть].

В 1918 г. местные отделения Союза на Украине фактически объединились с отделами «Союза хлеборобов», возглавлявшегося бывшим винницким уездным предводителем дворянства графом Д. Ф. Гейденом. В Украинской Народной Республике и УССР деятельность Союза была запрещена, и многие его члены переехали в Крым и на Кавказ, в район действий Добровольческой армии. Заметным авторитетом пользовался местный отдел Союза в Одессе, еще во время размещения там союзных контингентов. Члены Союза тогда принимали участие в создании Совета Государственного Объединения России. Официоз «Великая Россия» в сводке новостей от 8 февраля 1919 г. отмечал: «В настоящее время в Одессу съехались со всех концов России представители многочисленных союзов земельных собственников для заседаний в созданных там комиссиях. Намечен вопрос объединения всех союзов земельных собственников для образования общего единого фронта»[500]500
  Великая Россия. Екатеринодар, № 126, 8 февраля 1919 г.


[Закрыть]. Учитывая опыт 1918 г., когда восстановление нарушенных прав собственности при помощи германских и австрийских штыков обернулось для землевладельцев мощным повстанческим движением, весной 1919 г. члены Союза провозгласили отказ от безусловного восстановления нарушенных «черным переделом» 1917–1918 гг. их прав на землю: «На заседании Союза в Одессе вынесена резолюция, предложенная князем Щербатовым и Канацинским, которая предусматривает принудительное отчуждение земель на началах справедливой оплаты»[501]501
  Великая Россия. Екатеринодар, № 156, 9 марта 1919 г.


[Закрыть]. Одобрение Одесским отделом подобной резолюции означало тем самым признание основных положений существовавшей тогда аграрной программы деникинского правительства.

Но если весной 1919 г. структуры Союза так и не были закреплены и «единого фронта» не возникло, то период лета – начала осени 1919 г. стал временем активного организационного строительства, становления единой системы в пределах белого Юга и завершился формированием и регистрацией Временного Всероссийского Союза земельных собственников в Ростове-на-Дону 9 сентября 1919 г.

На страницах «Великой России» еще в середине июля было опубликовано «Обращение» Совета Союза к генералу Деникину, ставшее своеобразным партийным «катехизисом» Союза[502]502
  Великая Россия. Екатеринодар, № 260, 19 июля 1919 г.


[Закрыть]. Основным тезисом «Обращения» было обоснование законного права земельной собственности, равного как для бывшего помещика, так и для крестьянина. Объективно признание права собственности равноценным для помещиков и крестьян означало бы либо борьбу за восстановление «нарушенного права» (следовательно, неизбежный конфликт с крестьянством), либо признание совершившегося «черного передела» и содействие законодательному разрешению сложившихся земельных противоречий. Следование этой позиции означало бы содействие созданным при Особом Совещании комиссиям В. Г. Колокольцева и В. Н. Челищева – А. Д. Билимовича, предполагавшим разрешить земельный вопрос исходя из возможности перераспределения земельной собственности. В действительности же летом – осенью 1919 г. местные отделы Союза продолжали содействовать восстановлению нарушенного права земельной собственности помещиков «в полном объеме», не гнушаясь подчас и противозаконными действиями.

Официальная позиция Союза выражалась в утвержденном 9 сентября 1919 г. Уставе организации. Заявлялось, что «Временный Всероссийский Союз земельных собственников ставит своими целями: возрождение сельского хозяйства и сельскохозяйственной промышленности; изучение и разработку земельного вопроса во всем его объеме; объединение землевладельцев, земледельцев, сельских хозяев и вообще лиц, работающих на земле и интересующихся земельным вопросом, независимо от их партийной принадлежности, но при условии признания ими права собственности на землю основным условием возрождения политической и хозяйственной жизни России, как страны земледельческой по преимуществу». Предполагалось, что для реализации поставленных целей Союз создаст «постоянные или временные представительства в… государственных, общественных и просветительных организациях, сельскохозяйственных товариществах, кооперативах… при своем центральном управлении и своих отделах: сельских, волостных, уездных, – объединяя их во всероссийском масштабе». Членами Союза могли стать как организации, так и частные лица: «Все союзы и общества земельных собственников и хлеборобов…, все земельные собственники, независимо от размера их владений, сельские хозяева и вообще лица, интересующиеся земельным вопросом»[503]503
  Устав Временного Всероссийского Союза земельных собственников. Ростов-на-Дону, 1919, с. 1–6.


[Закрыть].

Своеобразным индикатором, отражавшим отношение Союза к намечавшимся земельным преобразованиям, стало обращение Ростовского окружного Союза земельных собственников в адрес Донского Круга (25 августа 1919 г.) в связи с осуществлением земельного закона в Донской Области. В соответствии с ним частновладельческие земли в Области подлежали безусловному отчуждению. Особенно явно для земельных собственников-помещиков недостатки донского земельного законодательства проявлялись в Таганрогском округе, где, по данным Союза, «число владельцев участков свыше 35 до 500 десятин составляло около 95 % всего числа владельцев». Реализация земельной реформы на Дону привела бы, по мнению членов Союза, к «полному уничтожению» частновладельческих хозяйств – хозяйств, «являвшихся главными поставщиками хлеба и скота для страны, хозяйств, экономически устойчивых…, способных применять все усовершенствования агрономической науки». Важным считалось не перераспределение земельной собственности и создание на основе раздела помещичьих имений многочисленных крестьянских землевладельческих хозяйств, а прежде всего увеличение объемов сельскохозяйственного производства на крестьянских земельных наделах, закрепленных в собственность, за счет расширения использования интенсивных методов ведения земледелия, развития широкой агрономической, ветеринарной помощи, в которой, помимо земств и кооперативов, активное участие могли бы принимать и частновладельческие хозяйства. При обосновании своей позиции Ростовский отдел ссылался на данные профессора Н. П. Огановского, по подсчетам которого отчуждение казенных и частновладельческих земель могло бы дать землю «только безземельным и малоземельным – до размера не более 10 десятин на двор (и то при условии массового переселения)»[504]504
  Записка по земельному вопросу Ростовского на Дону окружного Союза земельных собственников в связи с введением земельного закона на Дону. Ростов-на-Дону, 1919, c. 1–3.


[Закрыть]. Можно не сомневаться в том, что в случае принятия Особым Совещанием законопроекта с положениями об отчуждении частновладельческой земли (аналогичного закону Донского Круга) представители Союза выступили бы с активной критикой подобного законодательного акта. Подтверждением такой позиции землевладельцев служила сводка Отдела пропаганды от 1 сентября 1919 г.: «Тяжелое впечатление произвел на землевладельцев уход Колокольцева из земельной комиссии Особого Совещания. В этом … доказательство того, что Особое Совещание готово удовлетворить социалистические требования и встать на путь, по которому пошел Донской Круг. Донская затея, как говорят землевладельцы, кончится печально – население и армия останутся без хлеба. Крупные хозяйства ликвидируют живой инвентарь, а у крестьян ни скота, ни лошадей нет, так что при всем желании нельзя будет обработать полученную землю и земля останется незасеянной»[505]505
  ГА РФ. Ф. 440. Оп. 1. Д. 34а. Лл. 299–300.


[Закрыть].

Союз сближался с правыми, монархическими организациями. 25 октября 1919 г. Союз земельных собственников провел совместное заседание с правлением Союза русских национальных общин, в результате чего собравшиеся члены обоих объединений констатировали «отсутствие расхождений в целях и задачах»[506]506
  Деникин А. И. Указ. соч., т. 5, с. 160–161.


[Закрыть].

Однако, несмотря на известную степень своей оппозиционности аграрно-крестьянской политике Особого Совещания, Союз продолжал поддерживать деникинское правительство. Наиболее распространенной формой поддержки стало выделение денежных средств на помощь «в борьбе за воссоздание Единой Неделимой России». Крупные средства переводились от отделений Союза Екатеринославской губернии – 10 млн рублей в середине июля 1919 г., 5 млн рублей в середине сентября. Херсонский губернский отдел «Союза» принял постановление, в соответствии с которым из частновладельческих земель образовывался особый фонд для наделения военнослужащих ВСЮР. 22 землевладельца передали в фонд для этой цели земельные участки общей площадью более 1,5 тыс. десятин. Почин землевладельцев Херсонской губернии поддержали помещики Днепровского уезда Таврической губернии, принявшие в октябре 1919 г. постановление о безвозмездном выделении в распоряжение Главкома 1/10 части своих земель. Отделение Елисаветградского уезда Херсонской губернии приняло решение об увеличении отчислений с земельной собственности «в пользу Добровольческой армии» (по 50 рублей с десятины)[507]507
  ГА РФ. Ф. 440, Оп. 1, Д. 52. Л. 62; Екатеринославский Вестник. Екатеринослав, № 104, 19 сентября 1919 г.; Сельская жизнь. Ростов-на-Дону, № 1, 19 ноября 1919 г.; № 4, 3 декабря 1919 г.


[Закрыть]. Губернские отделы Союза участвовали в оказании финансовой помощи разоренным помещичьим и хуторским хозяйствам. Полтавский губернский отдел постановил считать обязательными отчисления в фонд помощи разоренным частновладельческим хозяйствам определенных сумм от реализации урожая текущего год[508]508
  Голос Юга. Полтава. № 12, 20 августа 1919 г.


[Закрыть]. Местные отделения оказывали помощь формируемым «отрядам самообороны». Например, в феврале 1919 г. «собрание землевладельцев и колонистов Евпаторийского уезда Таврической губернии выразило полное доверие организуемой самоохране и постановило принять ее на содержание в уезде на свой счет». Аналогичные формирования были созданы позднее в Ставропольской, Екатеринославской, Херсонской губерниях.

Союз не стал «фаворитом» деникинского правительства. Коалиция с Союзом русских национальных общин, объединявшим в своих рядах правые круги (с ним сотрудничали известные общественные деятели России начала XX века – Н. Е. Марков 2-й и С. С. Пуришкевич), была бы нецелесообразной при осуществлении «демократического курса», принципы которого декларировались Особым Совещанием и самим Главкомом. Поскольку идеология Союза состояла в противостоянии «объединенного фронта» мелких и крупных собственников безземельным, «жадным до чужого имущества» «захватчикам» частновладельческих земель, то всякое попустительство «черному переделу», а тем более его законодательное оформление, вызывало сопротивление членов Союза.

Политический курс Правительства Юга России в 1920 г. предполагал уже не противостояние землевладельцев и крестьян-«захватчиков», арендаторов, а уравнение их в правах собственности на землю и, следовательно, признание совершившегося перераспределения земельной собственности. Это означало переориентацию врангелевского правительства от поддержки землевладельцев-помещиков на оказание помощи исключительно землевладельцам-крестьянам, организация которых возлагалась на структуры Крестьянского Союза России. Крымские же отделения Союза земельных собственников в 1920 г. практически ничем себя не проявили, и об их работе конкретных сведений почти нет[509]509
  ГА РФ. Ф. 355. Оп. 1. Д. 3 а. Л. 29.


[Закрыть].

Гораздо заметней проявилась активность Крестьянского Союза. Идея создания организации, способной объединить земледельческое население России, существовала задолго до 1920 г. Образованный еще в начале XX в. Крестьянский Союз активно участвовал в общественно-политической жизни, в том числе и в событиях революции 1905–1907 гг. При его содействии возникла т. н. «Марковская республика» в Волоколамском уезде Московской губернии. Члены «Союза» принимали участие в работе I и II Государственной Думы. После Февраля 1917 г. Крестьянский Союз поддерживал политику Временного правительства, его члены работали в местных земельных комитетах.

Созданный в Симферополе в июне 1920 г. Крестьянский Союз (7 июня в местной прессе была опубликована его «Декларация») не заявлял о безусловной преемственности от своего предшественника. Нигде в официозной прессе и в программных документах Союза этого не отмечалось. Но, как и во Всероссийском Крестьянском Союзе 1905 г., видную роль при его создании и в его руководстве играли общественные деятели. В Крыму роль учредителей взяли на себя бывший сподвижник Корнилова А. Ф. Аладьин (один из лидеров трудовиков в составе I Государственной Думы), журналист В. Я. Уланов, возглавивший редакцию газеты «Крестьянский путь» («деятель по народному образованию из крестьян Московской губернии»), профессор Таврического Университета П. В. Слезкин, крестьяне А. Мациевский и Г. Хихля (они возглавляли делегацию крестьян к Врангелю накануне опубликования «Приказа о земле»). Считалось, что создание Союза отражало общую тенденцию политической жизни Европы, отличавшуюся «растущей ролью земледельческого класса». «Не только в России, но и во всей Западной Европе крестьянство после войны выдвинулось на политическую авансцену». «Аграрные партии» существенно укрепляли свои позиции в Болгарии, Чехии, Польше, Франции и «постепенно… становились опорой национальной власти». Уланов выступал активным сторонником создания «крестьянского государства»[510]510
  ГА РФ. Ф. 6532. Оп.1. Д.1. Лл. 267–268; Великая Россия. Севастополь, № 41, 20 июня 1920 г.


[Закрыть].

Весной 1920 г., еще до формального провозглашения Союза в августе, намечались формы работы будущей организации. Наибольшей активностью при этом отличался бывший присяжный поверенный, сотрудник герцога С. Н. Лейхтенбергского, Государственный контролер Южной армии в 1918 г. М. Е. Акацатов. По свидетельству главы военного и морского духовенства епископа Вениамина (Федченкова), он считал себя автором «земельного закона». Вряд ли правомерным будет утверждение о непосредственном авторстве Акацатова (как известно, законодательные акты «земельной реформы» создавались комиссией сенатора Глинки), но совпадение идей «инициатора» Крестьянского Союза и общих принципов аграрно-крестьянской политики врангелевского правительства примечательно. Правда, в частной переписке с Г. А. Алексинским Акацатов отмечал, что «земельный вопрос решен нами приблизительно в том духе, в каком составлен закон этот в Крыму. Составлял крымский земельный закон я». Но в опубликованных воспоминаниях Акацатов заявлял более объективно: «П.Н. Врангель сначала согласился со мной; провел, хотя и в исковерканном виде, составленный мною «земельный закон»; согласился на введение Волостного Земства, но дальше не пошел». Созданный в Крыму Союз Акацатов называл «фальшивым» и обвинял крымских «генералов» в дискредитации идеи всекрестьянской организации. Акацатов вполне разделял точку зрения о возможности создания будущего Всероссийского Учредительного Собрания на основе региональных выборов: «Создать кусочек настоящего Учредительного Собрания, Всероссийский Земский Совет, передать всю власть «мужикам», а остальным интеллигентам – драться на фронте». Еще в 1918–1919 гг. он, по его словам, предлагал Деникину и Романовскому усилить представительное начало (через органы казачьего самоуправления) в политической системе Белого движения, «составив из Кругов и Рад истинное Народное Представительство…, увеличивать его выборами в очищенных от большевиков местах…, опереться на казачьи Круги и Раду, через Совет Союза Казачьих Войск привлекая затем выборное крестьянство и совершенно отбросив «деятелей» (политических. – В.Ц.)»[511]511
  Куренышев А. Крестьянские организации Русского Зарубежья (1920–1951 гг.). М., 2008, с. 18–19; Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже веков. М., 1994, с. 253; Акацатов М. Е. Книга скорби. Кн.1., б. м., 1925, с. 253–254.


[Закрыть].

Акацатов предложил политико-правовой проект, согласно которому в России следовало установить политический строй на основе традиций самобытного самоуправления, «волость» – вот тот элемент, опираясь на который нужно было создавать новую политическую систему. По мнению Акацатова, «ни «комитеты бедноты», ни «коммунистические ячейки» не уничтожили самого понятия Волости, и таковая, только несколько под другим названием, все-таки существует… – чрезвычайно крепкое учреждение и, несомненно, спасенное своей выборностью. И при сравнении Волости с казачьим укладом жизни надлежит признать, что наш народ в толще своей очень привержен к выборному началу и такое начало уважает, ибо и казаки держались дольше всех лишь благодаря своим Кругам, в основе которых лежат те же Волостные, Станичные сходы… Следовательно, установив порядок в каждой Волости, мы установим порядок в основе Государства нашего, в деревне, то есть почти по всей России». Предложенный Акацатовым проект «получения Представительного Учреждения, выявляющего «волю народа», предполагал систему выборов, близкую, по существу, к избирательной системе, разработанной в 1920 г. для проведения выборов волостного и уездного земства: Сельские сходы из домохозяев в возрасте от 21 года избирают гласных Волостного земства, а Волостное земское собрание «избирает из числа своих гласных» уездный земский совет. Поскольку, по мнению Акацатова, соотношение городского и сельского населения в России было 1:9, то уездные земские советы «из числа своих членов» избирали 90 %, а городские (местечковые, посадские) – 10 % членов Областных (губернских) земских советов соответственно. При этом городские советы должны были состоять из бывших гласных городских дум. Голосование предполагалось провести «на месте постоянного своего жительства». Областные земские советы, в свою очередь, избирали (опять же «из своей среды») 90 % членов Всероссийского Земского Совета, а Областные городские советы —10 % членов Всероссийского Земского Совета. Таким образом достигалось «неподдельное народное представительство, выражающее истинную «волю страны», то есть народа».

Количество членов Всероссийского Земского Совета устанавливалось в соответствии с прежним законом о числе членов Государственной Думы, а численность членов Областных, Уездных Земских советов и гласных Волостных земств определялась дореволюционным законодательством о числе гласных губернских, уездных и волостных земских собраний. Избранные в «вышестоящие» земские учреждения заступались «соответствующим количеством заместителей».

Таким образом, в процессе создания «временной всероссийской власти» («впредь до выявления стремлений народа и окончательного установления им образа правления в России») местный ее уровень был бы вполне сформирован. Волостное земство избирало волостную земскую управу, компетенция которой принципиально отличалась от земских полномочий предреволюционного периода тем, что в «отсутствие государственных служащих» она осуществляла их функции (контроль за бюджетом, производство реквизиций, поставок для армии и др.). Аналогичные полномочия, связанные с административной деятельностью, выполнял уездный земский совет, контролируя «все бывшие уездные государственные (административные) учреждения, за исключением Суда и Проверочных (контрольных) учреждений». Областной Земский Совет, возглавляемый председателем (выборный от уездных земских советов) с двумя заместителями (от земского и городских советов), представлялся как «учреждение хозяйственно-управительское», в ведение которого переходило «все Земское Областное Хозяйство, а равно – все Областные Государственные Учреждения, за исключением Суда и Проверочных учреждений». Что касается казачества, то здесь сохранялся «прежний уклад казачьего выборного управления с тем, что Круги и Рада Кубанского Войска избирают из своей среды Членов Всероссийского Земского Совета, а вместо Председателя Областного Совета, кроме Председателя Круга или Рады, избирают Атамана Войска». Очевидно, предполагалось, что Россия сохранит свой унитарный характер и в сфере национально-государственного строительства претензии регионов будут вполне удовлетворены возможностью проведения выборов. Акацатов считал, что «таким образом мы разделим обсуждение местных дел в Уездных и Областных Советах, и деревня и города будут разрешать эти дела отдельно».

Что касается «Всероссийского Земского Совета», то, составленный из представителей отдельных регионов, он с полным основанием будет признан «исключительно Законодательным Учреждением с правами Учредительного Собрания и будет представлять «именно подлинную «волю народа», а не своекорыстные достижения людей, свалившихся на голову местных жителей по воле каких-либо себялюбцев или проходимцев». Исключительно административно-распорядительными должны будут остаться полицейские функции и ограниченные полномочия «гражданского управления». Для их осуществления в подчинении у председателя Областного Земского Совета будут состоять помощник по гражданской части и начальник стражи (аналогичные должности вводились на уездном уровне). Исполнительная власть должна быть сосредоточена у «Правительства», «пользующегося доверием Народного Представительства и местных людей, ибо все распоряжения, все меры будут приниматься сообразно выяснившихся требований местной жизни и проводиться через местных же людей». Судебная власть – «суд и проверочный отдел» (государственный контроль), – по мнению Акацатова, «сразу становятся независимыми и лишь первоначально назначаются Правительством с тем, чтобы в дальнейшем действовать независимо от учреждений проверяемых и быть зависимыми лишь от Главы Государства».

Данный проект нашел отражение в земельной, и особенно земской, реформе, хотя и нельзя с уверенностью утверждать, что к ее разработке Акацатов имел непосредственное отношение. И позднее, в Зарубежье, он не терял надежд на активизацию общественно-политической деятельности российского крестьянства, на успех «зеленого движения», которое, по его убеждению, могло стать подлинно демократической альтернативой большевистскому режиму[512]512
  Акацатов (Антонов) М. Е. Указ. соч., с. 259–262, 268–277.


[Закрыть].

«Официальный» Крестьянский Союз России по своему составу и структуре представлял собой более упрощенную в сравнении со своими предшественниками организацию. Цели, структура, задачи КСР были кратко сформулированы в «Двенадцати заповедях Крестьянского Союза России», опубликованных в первом номере газеты «Крестьянский путь». Общая цель создания этого Союза определялась однозначно: помощь правительству в устроении сельского хозяйства на началах крестьянской собственности на землю, признание внепартийности, аполитичности собственных позиций, необходимость подъема производительности земледелия, распространение агрокультурных знаний в среде крестьянства. Примечательно, что внепартийность, признание частной собственности на землю фигурировали и в уставе Союза земельных собственников[513]513
  Крестьянский путь. Симферополь, № 1, 24 августа 1920 г.


[Закрыть]. Но новый Крестьянский Союз больше внимания в своей пропаганде уделял тезису о превосходстве крестьянского, зажиточного хозяйства в сравнении с помещичьим, что вполне согласовывалось с принципами аграрного законодательства правительства Врангеля. В своем представительстве Крестьянский Союз ориентировался на местное крестьянство, и низшей ячейкой его организационной структуры были село, волость или национальный округ, колония и др. При всей зависимости от центрального управления финансирование деятельности «Союза» шло практически исключительно за счет отчислений местных отделений и пожертвований частных лиц.

В развернутом плане «Основ Крестьянского Союза России» говорилось, что «Союз… выявляет организованную волю и интерес государственно-мыслящего крестьянства» и поэтому «должен быть независимым и недоступным для воздействия всяких чуждых крестьянству сил и влияний, откуда бы они ни исходили». Цели Союза подразделялись на «хозяйственные», «политические» и «культурные». К первым относилось «развитие на основах крестьянской земельной и хозяйственной собственности хозяйственного благосостояния крестьянства как источника материально-культурного благополучия крестьян и экономического возрождения России». Союз позиционировался как «беспартийная в политическом смысле организация, исключающая все, что может разъединить крестьянство». Следовало «объединять крестьянство России в политически организованную силу, влияющую на проведение в жизнь крестьянских интересов в общественной, социальной и государственной жизни и строительстве России, выявлением мнения и воли организованного крестьянства через свои союзные организации и через своих представителей в общественных, земских и государственных учреждениях страны». В «культурном отношении» намечался «подъем культурного уровня крестьянской среды путем образования культурных и просветительных учреждений и учебных заведений, жизненно приспособленных к хозяйственно-бытовым условиям крестьянства вообще и отдельных его групп в частности, а также развитием политического самосознания крестьянства»[514]514
  Росс Н. Указ. соч., с. 289–290; La Cause Commune. Общее дело. Париж, № 261, 2 апреля 1921 г.


[Закрыть].

С выходом в свет первого номера «Крестьянского пути» на его страницах постоянно публиковались обращения, призывы к крестьянам: «Поддержите Ваш Союз, независимую организацию тружеников-земледельцев»; «Организуйте в селах отделения Крестьянского Союза. Союз – ваша сила, защита от насильников, залог вашего духовного и экономического процветания. Порядок организации простой: собирайте сходы и зачитывайте на них декларации – заповеди Крестьянского Союза и читайте руководящие статьи газеты «Крестьянский путь». Составляйте приговоры об открытии у вас в селе или в волости отделений Союза и списки записавшихся членов. Собирайте с записывающихся единовременный сбор – 1000 руб. на организацию дел Союза. Посылайте своих представителей с приговорами, взносами за разъяснениями и с другими поручениями в Центральный Совет Учредителей. Выписывайте 1–2 газеты на селение. В союзе – сила. Чем крепче единение, тем больше сила».

Уже в конце июля 1920 г. ряд местных органов волостного управления заявили о создании у себя отделений Крестьянского Союза. Как правило, первичная работа ячеек Союза сводилась к установлению денежного обложения земельных участков в фонд кассы отделения. Членский взнос предполагался в 100 рублей с десятины (сумма весьма незначительная в белом Крыму 1920 г.). Эти средства предполагалось разделить следующим образом: 1/3 суммы отчислялась в центральное управление Союза для организации «культурно-просветительской и агрономической помощи», а остальные 3/4 взносов распределялись между местными отделениями Союза.

К концу сентября оформилась организационная структура организации. Помимо Центрального Совета учредителей были созданы политический, агитационный, торговый, промышленный, земельный и земский отделы, а также секретариат. 24 сентября 1920 г. был утвержден Устав Центрального кооператива Крестьянского Союза – его хозяйственной структуры. Членами кооператива могли стать только члены Крестьянского Союза. Вступительный взнос составлял 1 тыс. рублей, паевой взнос – 20 тыс. рублей. Председателем кооператива был избран редактор «Крестьянского пути» В. Я. Уланов, товарищем председателя – С. В. Глебов, секретарем – профессор Слезкин, казначеем – Г. У. Хихля. Правление состояло из лиц, напрямую связанных с газетой, ставшей учредителем кооператива. На этом же собрании был утвержден план операций по товарообмену с заграницей. Было предложено заключить с Управлением торговли и промышленности договор о поставке зерна через посредство кооператива. Из валютной выручки 30 % отчислялось в кассу Союза, пополняемую за счет частных взносов крестьян. Уже через неделю после образования кооператива появились объявления о продаже сельскохозяйственной техники на складах Союза: «Крестьянский Союз России предлагает мануфактуру, кожи, обувь, сельскохозяйственные орудия, железо, керосин, нефть, готовую одежду и прочие товары иностранного изготовления в обмен на ячмень и другое сырье сельскохозяйственного производства. Операции должны проходить только с уполномоченными от сельских обществ лицами, имеющими у себя списки и сроки поставки к ближайшему порту или станции»; «Симферопольский склад Крестьянского Союза получил механические плуги «Сакка», бороны «Зиг-Заг», пололки, плуги «Буккера», четырехременные нефтяные двигатели для локомобилей, а также косы, лопаты, вилы, топоры и огородные семена». Однако развернуть работу кооператив смог лишь за неделю до начала «крымской эвакуации». Помимо торгово-закупочной деятельности предполагалось также «открыть в городах лавки «Крестьянский Союз – городу» для борьбы со спекуляцией и нормального снабжения городов дешевыми сельскохозяйственными продуктами». При Центральном Совете Союза создавалось Бюро юридической помощи, которое должно было давать бесплатные юридические консультации, а также составлять ходатайства, иски в судебные органы от имени крестьян. На средства Крестьянского Союза предполагалось открыть бесплатные читальни в городах и селах Крыма. На специально организованных «Союзом» курсах пропагандистов земельного законодательства Правительства Юга России было подготовлено к осени 1920 г. несколько сот человек, отправленных затем в местные земельные советы[515]515
  Крестьянский путь. Симферополь, № 1, 24 августа 1920 г.; № 8, 7 сентября 1920 г.; № 28, 29 сентября 1920 г.; № 32, 6 октября 1920 г.; № 45, 29 октября 1920 г.; Юг России. Севастополь, 17 октября 1920 г.


[Закрыть].