Текст книги "Союз Сталина. Политэкономия истории"

Нас ужасают военные конфликты между государствами. Но экономическая война не менее страшна, чем вооруженное столкновение… Экономическая война – это длительная пытка. И она оставляет после себя опустошение не менее ужасное, чем обычная война…

М. Ганди[795]795
  М. Ганди «Ненасилие – величайшая сила», 1926 г. (Кляйн Н…, с. 175).


[Закрыть]

В 1929 г. в СССР началась индустриализация, которая требовала огромных средств, и прежде всего в валюте, для закупки заводов, оборудования, технологий, привлечения иностранных специалистов. Необходимую валюту можно было взять только на внешних рынках, но, как сообщал нарком иностранных дел М. Литвинов, «Благодаря отсутствию нормальных отношений с СШ и наличию к нам претензий мы не имеем доступа к финансовому рынку, т. е. не можем выпускать наших обязательств…».

Положение СССР на американском финансовом рынке передавали донесения советских торговых представителей в США: «Единственный банк, с которым мы работаем, это «Чейз бэнк»… причем почти все так называемые кредиты были обеспечены либо нашими депозитами, либо нашими товарами. В январе 1928 г. банк согласился оперировать с 9 %[796]796
  Ставка почти в 2 раза выше среднерыночной.


[Закрыть] железнодорожными облигациями Госбанка СССР, но 2 февраля 1928 г. последовало заявление госсекретаря Келлога, что госдепартамент США возражает против финансовых соглашений, которые связаны с распространением советских облигаций в Америке или предоставлением кредитов, усиливающих советский режим…»[797]797
  САО…, с. 765.


[Закрыть].

«Одновременно госдепартамент опубликовал письмо страховой компании «Нью-Йорк лайф иншуренс К», в котором эта компания протестовала против распространения советского железнодорожного займа, так как является владельцем облигаций царского железнодорожного займа (на 20 млн. долл.), не признанного советским правительством…»[798]798
  САО…, с. 472.


[Закрыть].

СССР мог оплачивать свои покупки в США, только за счет привлечения фирменных кредитов, которые обходились в несколько раз дороже, чем банковские. Только за первый год пятилетки сумма фирменных кредитов выросла почти в три раза (Таб. 3):

Таб. 3. Американские кредиты СССР, млн. долл.[799]799
  САО…, с. 473.


[Закрыть]

«Средняя стоимость фирменного кредита, по данным Амторга, равнялась 39 % годовых, иногда доходя даже до 53 %». Амторг в этой связи запрашивал Кремль: «Мы полностью понимаем, конечно, насколько возможность фирменного кредитования важна в настоящий момент. Однако колоссальность этих цифр заставляет поставить с полной определенностью вопрос о том, каков допустимый максимальный предел стоимости кредита?»[800]800
  Б. Е. Сквирский – М. М. Литвинову о советско-американских торговых и кредитных отношениях. 1.07.1931. // САО…, с. 470–476.


[Закрыть]

«Амторг оценивал среднегодовое количество советских векселей на черной бирже США в 1929/30 гг. 12–15 млн. долл., под 18–36 % годовых и в среднем за год – около 25 %… При этом, прибыль «Caterpillar Tractor», «Сhicago Pneumatics» по советским заказам превышает 40 %, тогда как по другим – 20–25 %». «Что же касается качества поставляемого нам оборудования и добросовестности наших поставщиков по отношению к нам, то дело и здесь, – сообщали представители Амторга, – далеко неудовлетворительно»[801]801
  Б. Е. Сквирский – М. М. Литвинову о советско-американских торговых и кредитных отношениях. 1.07.1931. // САО…, с. 470–476.


[Закрыть].

Формальные претензии США к СССР, препятствовавшие расширению банковского кредитования, сводились к долгам царского и Временного правительств, а так же национализированной американской собственности. По акту конгресса САСШ от 24 апреля 1917 г. Временному правительству России был предоставлен кредит в размере 450 млн. долл. Фактический отпуск кредитов шел с 6 июля – по 20 ноября 1917 г. выбранная сумма кредита, составила 187 729 750 долл. Задолженность царского правительства американским банкам составляла 86 млн. долл., кроме этого американцы владели царскими государственными облигациями на 11 млн. долл. Претензии за национализированную большевиками собственность оценивались согласно книжке Оля в размере 60,5 млн. долл.[802]802
  Owen Gail. L., Dollar Diplomacy in Default: The Economics of Russian-American Relations, 1910–1917// The Historical Journal, 1970, Vol. 13, N 2, p. 253; Tuve Jeanette E., Changing Directions in Russian-American Economic Relations, 1912–1917// Slavic Review, 1972, Vol. 31, N 1, p. 54 «По замечанию Тьюв, невозможно подсчитать точный объем американских инвестиций в России. Она называет цифру в $ 60 миллионов, около 5 % всех иностранных инвестиций в империи.» (см. Tuve, Changing Directions in Russian-American Economic Relations, 1912–1917// Slavic Review, 1972, Vol. 31, N 1, p. 54) (Дэвис Д., Трани Ю. Первая холодная война. Наследие Вудро Вильсона в советско-американских отношениях. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. – 479 с. с. 32).


[Закрыть]. Таким образом, общий пассив составлял – 345 млн. долл. Вместе с процентами за 15 лет это могло составить свыше 500 млн. долл…[803]803
  М. М. Литвинов – Л. М. Кагановичу о вопросах, которые может поднять Ф. Д. Рузвельт в ходе переговоров. 20.10.1933. // САО…, с. 707.


[Закрыть].

Контрпретензии советской стороны включали оставшиеся в Америке после Октября принадлежащие предыдущим правительствам России денежные сумы и материальное имущество в размере – 143 млн. долл., а с учетом инфляции, в период ликвидации имущества, – 161 млн. долл. (не считая реквизированных американцами флотилий Старка, Доброфлота и т. д.)…[804]804
  САО…, с. 745.


[Закрыть]. Кроме этого контрпретензии включали потери от интервенции, 25 мая 1926 г. они были определены в 1 630 млн. золотых рублей[805]805
  САО…, с. 78.


[Закрыть]. (В долларовом выражении – примерно в два раза больше, чем все претензии США).

Соединенные Штаты требовали безусловного возврата долгов, а так же компенсаций за национализированную собственность. К 1930 г. США оставались практически единственной страной, с которой Советский Союз так и не смог урегулировать вопроса о долгах прежних правительств. При этом, доля долга США в совокупных внешних обязательствах дооктябрьской России, включая национализированный иностранный капитал, составляла всего около 3 % (0,5 млрд долл.).

Гр. 2. Внешние обязательства Россиина 7 ноября 1917 г., млрд золотых рублей

В свою очередь к середине 1921 г. общий военный долг европейских стран С. Штатам достиг, по словам М. Павловича, «сказочной цифры» 10.141.000.000 долларов. Доля России, в общем долге, составляла менее 2 % (0,2 млрд долл.).

Гр. 3. Распределение военного долгаевропейских стран США, млрд долл.[806]806
  Павлович М. Вашингтонская конференция и международное положение.


[Закрыть]

Требуя безусловного возврата долгов, Соединённые Штаты одновременно категорически отказывались признавать свои обязательства перед СССР, поскольку СССР … не был признан США. Характерен в данном случае пример с Доброфлотом: в апреле 1929 г. специальный суд отклонил иск Доброфлота о возмещении стоимости судов, которые были реквизированы морским ведомством США во время интервенции в Россию. Отклонение иска обосновывалось тем, что США не признали СССР и поэтому истец не имеет право предъявлять иск[807]807
  САО…, сноски 1, 6, с. 746.


[Закрыть].

«Американское правительство ставит условием восстановления отношений с нами признание займа, заключенного Керенским[808]808
  См. подробнее: Краткий отчет о беседе заведующего отделом печати НКИД СССР И. Л. Аренса с группой американских сенаторов и ученых 13.08.1930. // САО…, с. 326.


[Закрыть], и готово благожелательно рассмотреть наши контрпретензии. Такая постановка вопроса, – указывал на XVI съезде партии в 1930 г. Сталин, – при прямых переговорах не создала бы затруднений»[809]809
  И. Сталин политический отчет ЦК XVI съезду ВКП(б) 27.06.1930. // САО…., с. 708.


[Закрыть]. Свое завуалированное предложение Сталин повторит спустя полгода в интервью с Дюранти[810]810
  Сталин – интервью Дюранти 1.12.1930. (М. Литвинов– Л. Кагановичу 20.10.1933. // САО…., с. 708).


[Закрыть]. Кроме этого, «в частных разговорах с различными американскими сенаторами и… туристами, – мы, отмечал в 1933 г. Литвинов, – изъявляли всегда готовность к обсуждению претензий после восстановления отношений»[811]811
  М. Литвинов– Л. Кагановичу 20.10.1933. // САО…., с. 708.


[Закрыть].

Однако позиция американского правительства по вопросу долгов оставалась неизменной, ее отражало заявление представителя госдепартамента Келлога, который «указал, что правительство не собирается признавать СССР, и потому уклонился от обсуждения препятствий к признанию…»[812]812
  Б. Е. Сквирский – Г. В. Чичерину о текущих контактах с США, 27.10.1927. // САО…, с. 66–67.


[Закрыть].

Казалось приход к власти Рузвельта и признание СССР приведет к урегулированию проблем: «Из моих многократных бесед с Рузвельтом я, – докладывал в 1933 г. Литвинов, – вынес впечатление, что в случае урегулирования вопроса о долгах и при отсутствии инцидентов с американцами в Союзе у нас могли бы установиться с Рузвельтом весьма дружественные отношения. Общественное мнение тоже сейчас этому благоприятствует»[813]813
  М. М. Литвинов – НКИД СССР. Вашингтон, 17 ноября 1933 г. (ДВП СССР. Т. XVI. Док. 370, С. 658–660) // САО…, с. 719.


[Закрыть].

Несмотря на то, что баланс претензий и контрпретензий складывался в пользу СССР, ради восстановления отношений, Советское правительство пошло на беспрецедентный шаг: оно впервые согласилось на признание военных долгов и на выплату компенсаций за национализированную собственность. Проблема заключалась в том, что по договорам об урегулировании долга с другими странами «мы, – предупреждал Литвинов, – обязаны возмещать им старые претензии, если когда-либо согласимся удовлетворить аналогичные претензии какого либо государства…, конфликт совершенно неизбежен»[814]814
  М. М. Литвинов – А. А. Трояновскому 7.07.1934 // САО 1934–1939… с. 170.


[Закрыть].

«Уступить тут один раз и создать прецедент, значило, – поясняет Кремлев, – подвергать себя опасности обвальных претензий многих стран»[815]815
  Кремлев С. Путь к пакту…, с. 49–50


[Закрыть]. Именно поэтому СССР предложил провести погашение американского долга в обмен на займ, поскольку, комментировал Литвинов, «не всякое другое государство сможет или захочет представить нам займы на тех же условиях, что и Америка. Претензии, например, Франции, Англии и Германии достигают огромных сумм, а если мы потребуем займов в двойном размере, то получаются колоссальные займы…»[816]816
  М. М. Литвинов – А. А. Трояновскому 7.07.1934 // САО 1934–1939… с. 170.


[Закрыть].

В официальном совместном коммюнике, подписанном Литвиновым и Рузвельтом, говорилось, что Советский Союз «соглашается отказаться от всех и любых претензий, какого бы то ни было характера, вытекающих из деятельности вооруженных сил Соединенных Штатов в Сибири, или содействия вооруженным силам в Сибири…, и рассматривать подобные претензии, как окончательно урегулированные и разрешенные настоящим соглашением»[817]817
  Совместное коммюнике от 15 ноября 1933 г. (Кремлев С. Путь к пакту…, с. 49–50.


[Закрыть]. Одновременно Советская сторона заявила, что «уплатит правительству Соединенных Штатов в качестве взноса за счет долга Керенского или прочего сумму не ниже 75 млн. долларов в форме процента сверх обычной процентной нормы на заем, предоставленный СССР правительством США или его гражданами». Президент ответил, «что он с уверенностью считает, что сможет убедить конгресс согласиться на сумму в 150 млн. долл…»[818]818
  Совместное коммюнике М. М. Литвинова и Ф. Д. Рузвельта о переговорах по финансовым делам. Вашингтон, 15.11.1933. (ДВП СССР. Т.XVI. Док. 361. С. 640) // САО…, с. 711.


[Закрыть].

Практические шаги по решению проблемы долгов американская сторона возложила на только, что назначенного первого посла США в СССР У. Буллита, который 15 лет назад выступал перед президентом В. Вильсоном за признание СССР. По приезде в Москву Буллит был искренен в своих симпатиях к СССР, полон оптимизма и самых радужных надежд на установление дружеских советско-американских отношений.

Ничего не предвещало беды. Так, на одной из первых встреч с советскими дипломатами состоявшейся в конце 1933 г. американский посол, указывая на гитлеровцев, говорил: «Эти люди сошли с ума во всех отношениях и самым большим их безумием в политической области являются их планы договориться с Японией и Польшей против СССР»… «Потом он горячо стал говорить о том, что Рузвельт искренне хочет помочь СССР, что Рузвельт не является сторонником старого порядка и что он так же, как сам Буллит, полагает, что САСШ заинтересованы в том, чтобы помочь нашему «эксперименту», что Америка теперь ищет новых путей, что если они не будут иметь успеха, а наш «эксперимент» будет иметь успех, то Америка будет учиться у СССР»[819]819
  Запись беседы члена Коллегии НКИД СССР Б. С. Стомонякова с послом США в СССР У. К. Буллитом. 13.12.1933. // САО…, с. 735–736.


[Закрыть].

Описывая свой прием в Москве в 1933 г. Буллит приводил ответные слова Сталина обращенные к нему: «Я хочу, чтобы вы поняли: в любое время, днем и ночью, если пожелаете встретиться со мной, дайте знать – я приму вас тотчас же». «Этот жест с его стороны был необычаен, – сообщал Буллит, – до этого он вообще отказывался принимать каких-либо послов»[820]820
  Bullitt to Phillips, January 4, 1934, FRUS: Soviet Union, p. 59–60; Orville H. Bullitt, ed. For the President: Personal and Secret, Boston: Houghton Mifflin Co., 1972, p. 67–69 (Данн Д…, с. 54)


[Закрыть].

Однако скоро настроения посла изменились кардинальным образом. Первой задачей Буллита было изучение проблемы долгов в целом, а второй – «различные вопросы, связанные с признанием России»[821]821
  Orville H. Bullitt, ed. For the President: Personal and Secret, Boston: Houghton Mifflin Co., 1972, p. 38–40; David Mayers, The Ambassadors and America’s Soviet Policy. NY., Oxford University Press, 1995, p. 101–105; Memorandum by Kelley, July 27, 1933, FRUS: Soviet Union, p. 6–11; Packer to Bullitt, August 31, 1933; Hull to Roosevelt, September 21, 1933; Hull to Roosevelt, October 5, 1933; Memorandum by Moore, October 4, 1933; Memorandum by Bullitt, October 4, 1933, FRUS: Soviet Union, pp. 6–17 (Данн Д…, с. 67)


[Закрыть]. Главным был вопрос долгов, где Советское правительство придерживалось «джентельменского соглашения» зафиксированного в совместном коммюнике Рузвельта-Литвинова – «долги в обмен на займы»[822]822
  Об обслуживании посольств, 1–8 апреля 1934 г., РЦХИДНИ; Об Америке, 1–8 апреля 1934 г., РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 162, д. 16, л. 31 (Данн Д…, с. 74)


[Закрыть]. В ответ Буллит заявил, что «взаимоотношения не начинаются с предоставления займов…, им должна предшествовать выплата иностранных долгов. После решения вопроса о долгах отношения могут развиваться дальше»[823]823
  Рубинин Е. В. Разговор с Буллитом, 13 мая 1934 г., АВП РФ, ф. 0129, оп. 17, д. 1, л. 71–73; Bullitt to Hull, November 9, 1934, FRUS: Soviet Union, p. 265 (Данн Д…, с. 75–76)


[Закрыть].

Советский Союз не мог пойти на такой шаг, «на другой день после того, как мы заключим соглашения с американцами, – предупреждал замнаркома Н. Крестинский, – все другие страны кредиторы поставят вопрос о своих долгах»[824]824
  Н. Н. Крестинский – Л. М. Кагановичу. 13.08.1934 // САО 1934–1939… с. 194.


[Закрыть]. На Буллита подобные аргументы не действовали и он перешел к политике прямого шантажа. В марте он писал госсекретарю Хэллу: «…возможно, лучше всего приостановить все торговые и финансовые отношения, пока ситуация не прояснится»[825]825
  Cordell Hull, The Memoirs of Cordell Hull, 2 vols. NY., The Macmillan Company, 1948, 1:303 (Данн Д…, с. 74)


[Закрыть]. Буллит рекомендовал Рузвельту «поддерживать по возможности самые дружеские личные отношения с русскими, но они должны дать понять со всей ясностью, что если русские не захотят сделать шаг вперед и взять морковку, то получат дубинкой по заднице»[826]826
  Orville H. Bullitt, ed. For the President: Personal and Secret, Boston: Houghton Mifflin Co., 1972, p. 83 (Данн Д…, с. 76)


[Закрыть].

Буллит угрожал Литвинову, что США примут Закон Джонсона и «закроют свои кредитные рынки для стран, не выплативших долги Соединенным Штатам, что нанесет ущерб Советскому Союзу. Литвинов отвечал, что этот закон не повредит Советскому Союзу, потому что советская сторона сможет удовлетворять свои потребности в других местах и, кроме того, имеется много стран-должников, в том числе Англия, Франция и Италия»[827]827
  Bullitt to Hull, April 8, 1934, FRUS: Soviet Union, p. 80 (Данн Д…, с. 417–418, примечания)


[Закрыть].

Реакцией США стала организация настоящей финансовой блокады СССР. Например, сообщение корреспондента «Чикаго дейли ньюс» о том, что в Берлине ведутся переговоры о кредите для СССР в 40 млн. долларов для постройки металлургических заводов и что американские банкиры Диллон и Рид, вероятно примут в нем участие, вызвало заявление представителя госдепартамента о том, что он не допустит амеручастия[828]828
  Б. Е. Сквирский – Г. В. Чичерину о текущих контактах с США, 27.10.1927. // САО…, с. 66–67.


[Закрыть]. Другой пример связан с Буллитом. В середине 1930-х он узнал, что Франция и СССР договорились о займе в миллиард франков. Американский посол приложил все свои силы, для того, что бы расстроить сделку. Он убеждал французов: «Россия никогда не вернет этого займа»[829]829
  Додд У…, с. 333.


[Закрыть]. Сделка была сорвана.

Провал кредитных соглашений сыграл свою роль и в отношениях с Германией. В феврале 1935 г. президент Рейхсбанка Шахт говорил торгпреду СССР в Германии Канделаки: «ваши неудачи с кредитами во Франции и Америке не могли не сказаться на вашем положении здесь. Благодарите Рузвельта и Эррио или проклинайте их – дело ваше. А мы теперь видим, что получить кредиты вы можете только у нас. Мы их дадим вам, но условия будут, простите, более жесткими»[830]830
  Кремлев С. Путь к пакту…, с. 90.


[Закрыть].

В этих условиях, полпред СССР в США Трояновский постоянно указывал на необходимость удовлетворения в том или ином виде требований Вашингтона: «Мне кажется, – писал в 1935 г. он в Москву, – что нам важно сохранить дружеские отношения с американцами и с точки зрения влияния этих отношений на международную обстановку, и с точки зрения использования американских возможностей для обороны в войне, которая нам по видимому, в ближайшем будущем будет навязана, и с точки зрения использования передовой американской техники для нашего народного хозяйства…»[831]831
  А. А. Трояновский – Н. Н. Крестинскому 28.09.1935. // САО 1934–1939…, с. 369.


[Закрыть].

«Мы достигли такой степени экономического и технического развития, – пояснял Трояновский, – при котором только Соединенные Штаты могут помочь нам в дальнейшем движении вперед… Надо признать, что Европа имеет по сравнению с Америкой кустарную организацию…»[832]832
  А. Трояновский– М. Литвинову 20.05.1936. // САО 1934–1939…, с. 445).


[Закрыть].

После перевода Буллита из СССР послом в Париж, на его место был назначен Дж. Дэвис, активный сторонник советско-американского сближения. По мнению М. Литвинова, высказанном на встрече с Дэвисом, «за исключением вопроса о долгах, практически все остальные вопросы тривиальны или уже улажены к удовлетворению Соединенных Штатов»[833]833
  Joseph E. Davies. Mission to Moscow, NY., Simon and Schuster, 1941, p. 264, 344–350 (Данн Д…, с. 139)


[Закрыть]. Проблема долгов к тому времени уже потеряла свою остроту. «Все деятели разных лагерей встревожены тем, что происходит сейчас в Европе, и вкривь, и вкось говорят об опасности войны и обсуждают возможную позицию США, – докладывал Трояновский в 1935 г., – Перед лицом такого положения вещей, разумеется вопрос о наших долгах и кредитах становится весьма маленьким»[834]834
  А. А. Трояновский – М. М. Литвинову о политических настроениях в США. 27.03.1935. // САО 1934–1939…, с. 309.


[Закрыть]. В 1936 г. другой советский дипломат сообщал из Вашингтона: «Вопрос о наших долгах никого в США не интересует, за исключением, быть может, официальных лиц. Объясняется это ничтожностью сумм»[835]835
  Письмо сотрудника ВОКСа П. Л. Лапинского заместителю Народного комиссара по иностранным делам СССР Н. Н. Крестинскому о беседе с секретарем полковника Купера Лапиным по текущим вопросам советско-американских отношений. 28.01.1936. // САО 1934–1939…, с. 413).


[Закрыть].

Тем не менее, вопрос долгов неизменно стоял первым в ряду всех претензий США к СССР вплоть до начала Второй мировой войны. И в начале 1939 г. госсекретарь Хэлл продолжал жаловаться советскому полпреду Трояновскому, что старые проблемы продолжают отягощать американо-советские отношения, первой он ставил: «нерешенный вопрос о советских долгах и наших исках»[836]836
  13 января 1939 г. Cordell Hull, The Memoirs of Cordell Hull, 2 vols. NY., The Macmillan Company, 1948, 1:657–658 (Данн Д…, с. 146)


[Закрыть]. Спустя полгода в разговоре с послом Уманским Рузвельт подчеркивал, что советско-американские отношения связаны с двумя вопросами: «во-первых, снять раз и навсегда вопрос о долгах; во-вторых, предъявить доказательства американскому общественному мнению, что СССР находится на пути к демократии и поэтому его духовное развитие происходит в направлении США»[837]837
  Уманский – Молотову, телеграмма, 2 июня 1939, ДВП, 1:524–525 (Данн Д…, с. 148)


[Закрыть].

Вашингтон требовал от Москвы двух взаимоисключающих вещей сразу: демократии и возврата военных долгов. Как доказали еще в 1924 г. американские эксперты Л. Пасвольский и Г. Мултон, Россия закончила Первую мировую полным финансовым банкротом, и СССР не сможет выплатить не только долгов, но даже текущих процентов по ним[838]838
  Пасвольский Л…, с. 153–154, 157.


[Закрыть]. Одна только попытка осуществить эти выплаты неизбежно потребовала бы гораздо более радикальной мобилизации страны, чем даже во время Первой мировой.

Военные долги уже подорвали экономику Европы. Едва покрыв пятую их часть, под угрозой обрушения собственных экономик и политических систем, европейские демократии, вслед за Англией в 1932 г., отказались от дальнейших выплат. Эти военные долги, приходил к выводу Д. Кейнс, «не соответствуют человеческой природе и духу эпохи»[839]839
  Keynes J. M.…, p. 282.


[Закрыть]. Даже американские деловые круги «в особенности банки», по словам американского бизнесмена Купера, уже давно выступали «за самый либеральный пересмотр европейских долговых обязательств»[840]840
  Письмо сотрудника ВОКСа П. Л. Лапинского заместителю Народного комиссара по иностранным делам СССР Н. Н. Крестинскому о беседе с секретарем полковника Купера Лапиным по текущим вопросам советско-американских отношений. 28.01.1936. // САО 1934–1939…, с. 413).


[Закрыть].

* * * * *

Но и это еще не конец истории. 14 марта 1934 г. Литвинов писал полпреду в США Трояновскому: «Я теперь основательно изучил дело и пришел к заключению, что по долгу Керенского Америка, в сущности, не вправе требовать от нас ни одного цента. У нас имеются бесспорные документы, доказывающие, что… в распоряжении Бахметьева и Угета (представители бывшей России в США) имелось американских материалов на сумму в 160 млн. долл., из которых в СССР не попало абсолютно ничего»[841]841
  М. М. Литвинов – А. А. Трояновскому 14.03.1934 // САО 1934–1939…, с. 58.


[Закрыть]. Литвинов предлагал предъявить документы Буллиту или Рузвельту «или даже одновременно здесь и там». Но, как отмечает Кремлев, их можно было и не предъявлять… документы были у Рузвельта под боком:

«Я откровенно заявляю вам, – указывал в апреле 1934 г. на заседании конгресса США, говоря о долгах Керенского, конгрессмен Мак-Фадден, – что расследование, проведенное мной и другими членами комиссии, показало, что очень мало из 187 миллионов долларов пошло в Россию. Они пошли на погашение контрактов, заключенных русским финансовым агентом в США с коммерческими предприятиями на военное снаряжение… Товары не пошли в Россию, а продавались здесь и подвергались махинациям Бахметьева и С. Угета…»[842]842
  Congressional Record. Seventy Third Congress. Second Session. Vol. 78. Washington. April 4. 1934. # 73. p. 6199$ ДВП СССР. Т. XVII. Прим. 79, с. 783. // САО 1934–1939…, с. 61.


[Закрыть].

И это при том, что петроградский агент «Нэшнл Сити банка», через который шли платежи по кредиту, уже на другой день после Октябрьской революции «обратился в свое правительство со срочным предупреждением о невозможности выдавать какие-либо суммы по чекам Бахметьева вследствие утраты его полномочий»[843]843
  Справка полпредства СССР в США о состояниях фондов бывшего российского посольства в Вашингтоне 28.02.1934; Справка юридического советника НКИД СССР Г. Н. Лашкевича – М. М. Литвинову о российских активах в США. 15.03.1934 // САО 1934–1939…, с. 41, 65.


[Закрыть]. Однако, несмотря на это предупреждение, «государственный департамент подтвердил полномочия Бахметьева, а контроль над его действиями приняло Государственное казначейство…», «путем обязательного визирования им чеков русского посольства в «Нэшнл Сити бэнк»»[844]844
  Справка полпредства СССР в США о состояниях фондов бывшего российского посольства в Вашингтоне 28.02.1934; Справка юридического советника НКИД СССР Г. Н. Лашкевича – М. М. Литвинову о российских активах в США. 15.03.1934 // САО 1934–1939…, с. 41, 65.


[Закрыть]. Одновременно ввоз имущества закупленного по кредиту Керенского в Советскую Россию «был запрещен американским правительством. Оно же разрешило их вывоз в распоряжение белых…»[845]845
  М. М. Литвинов– А. А. Трояновскому 3.04.1934 // САО 1934–1939…, с. 97.


[Закрыть].

О том кому пошли товары, закупленные на кредит Керенского, свидетельствовал меморандум С. Угета[846]846
  Имеется в виду меморандум бывшего русского финансового атташе в США С. А. Угета от 10.1.1921. Госдепу США, согласно которому оценка имуществ находившихся в распоряжении бывшего русского посольства в США на 1.01.1921 составляла 171 792 395 долл. (Меморандум С. Угета был передан Р. Келли заведующим Восточноевропейским департаментом Госдепа США советнику посольства ССССР Б. Сквирскому. (Справка представительства СССР в США 28.02.1934. // САО 1933–1939…, с. 41))


[Закрыть]: «Из общей массы имущества… продано в США» на 16,5 млн. долл., «передано английскому правительству в погашении кредитов» – на 69,7 млн. долл., «отправлено белым» – на 78 млн. долл… остаток денежной наличности на счету к 1.1.1920 составил 78,7 млн. долл.[847]847
  Справка юридического советника НКИД СССР Г. Н. Лашкевича для народного комиссара по иностранным делам СССР М. М. Литвинова о российских активах в США. 15.03.1934. // САО 1934–1939…, с. 66.


[Закрыть]. Военное снаряжение, «отправленное белым» предназначалось Колчаку, Деникину, Врангелю[848]848
  Справка полномочного представительства СССР в США о состоянии фондов бывшего Российского посольства в Вашингтоне. 28.02.1934. // САО 1934–1939…, с. 41.


[Закрыть]. «Я не думаю, чтобы президент или, какой бы то ни было здравомыслящий человек, – писал в этой связи М. Литвинов, – мог требовать от нас оплату материалов, отправленных Колчакам и Врангелям для борьбы с нами»[849]849
  М. М. Литвинов – А. А. Трояновскому 14.03.1934, 10.04.1934 // САО 1934–1939…, с. 58, 111.


[Закрыть]. Но Великая Демократия требовала…[850]850
  Из письма советника полномочного представительства СССР в США Б. Е. Сквирского народному комиссару по иностранным делам СССР М. М. Литвинову об обсуждении билля Джонсона в палате представителей конгресса США. 27.041934. // САО 1934–1939…, с. 130.


[Закрыть].

Санкции, будь они экономические или иные, вещь опасная. Экономическая блокада сама по себе является уже актом войны… Идея экономической санкции является разновидностью империализма…

Сенатор Бора[851]851
  Б. Е. Сквирский – М. М. Литвинову по вопросам признания Советского Союза и пакта Келлога. 12.02.1929. // САО…, с. 143–144.


[Закрыть]

В 1909–1913 гг. Россия была одним из крупнейших поставщиков хлеба на мировой рынок, ее доля в среднегодовом мировом производстве четырех главных хлебов достигала 31 %, а в мировом экспорте 37 %. Кроме этого Россия вывозила на мировой рынок живой скот, птицу, мясо, масло, тысячи вагонов яиц и другие продукты сельского хозяйства, нефть, лес… Россия имела устойчивый положительный торговый баланс.

Первая мировая и интервенция привели к тому, что традиционные внешние рынки оказались для России потеряны. Так, если, в 1909–1913 гг. Россия в среднем ежегодно экспортировала 11,6 млн. т. всех хлебов, то в 1928–1929 гг. всего – по 0,2 млн. т. и лишь в 1930–1931 гг. – по 5 млн. т.[852]852
  Levin M/ Taking Grain: Soviet Policies of Agricultural Procurements Before the War// Levin M. The Making of the Soviet System. New York, 1985. p.166–167. The Economic Transformation of the Soviet Union/ Ed. By R. W. Davies, M. Harrison, S. G. Wheatcroft. Cambridge University Press, 1994. p. 285 ff. Грациози А…, с. 58; См. также: Материалы к пересмотру торгового договора с Германией. Вып. V. Россия. Привоз, вывоз и направление вывоза главнейших сельскохозяйственных продуктов за 1884–1910 гг. Пг., 1915; Сельское хозяйство России в XX веке. М., 1922. Россия на рубеже XIX–XX веков. Материалы научных чтений памяти профессора В. И. Бовыкина. Москва, МГУ им. Ломоносова, 20 января 1999 г. М.6 «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. – 352 с., с. 199.


[Закрыть]. Кто стал наследником этих рынков указывал на XII съезде РКП(б) Л. Троцкий: «За время войны и революции Америка на 90 % завладела нашими прежними рынками сельскохозяйственного сбыта…»[853]853
  XII съезд РКП (б) Стенографический отчёт. М., 1923, с. 294, 295.


[Закрыть].

Случайно ли США оказались главным инвестором иностранной интервенции в Россию? Отвечая на этот вопрос, Павлович еще в 1921 г. писал: «Представительница интересов крупных аграриев, поставщиков сельскохозяйственных продуктов на мировой рынок, демократическая партия Америки стремится изолировать советскую Россию от всего остального мира, чтобы сохранить за американскими аграриями монополию на международном рынке в области торговли продуктами земледелия»[854]854
  Павлович. М., Соединенные Штаты и Советская Россия. // Красная новь. 1921. N 1. С.229–234.


[Закрыть]. Инвестиции в «русское наследство» принесли США колоссальные выгоды[855]855
  Павлович. М., С. Штаты и Советская Россия.


[Закрыть].

Россия же оказалась вытеснена не только с продовольственного, но и с лесного, нефтяного и прочих рынков. Советский Союз так и не смог восстановить показателей внешней торговли, достигнутых царской Россией (Гр. 4).

Гр. 4. Экспорт и внешнеторговый оборот СССР, от России 1913 г. = 100 %[856]856
  Построено на базе данных: Statistical Yearbook of League of Nations, National Bureau of Economic Research (Cambridge, MA, USA).


[Закрыть]

Все попытки Советской России вернуться на международные рынки встречали жесткое противодействие. Например, едва Россия после интервенции стала восстанавливать свои позиции, как в январе 1924 г., по иску белоэмигрантов братьев Бутаньян против «Опторга» был секвестрирован советский груз в Марселе, что привело к разрыву торговых отношений между странами. Правда, спустя несколько месяцев Франция проявила инициативу в восстановлении отношений. В ответ американский госдеп, по сообщению французского посла в Вашингтоне, заявил, что он воспринял «без удовольствия тот факт, что пришел конец союзу, который существовал между его и нашей страной по поводу России, за что нам были весьма признательны»[857]857
  Сообщение французского посла в Вашингтоне Жюссерана, июня 1924 г. // Ministere des affaires etrangeres. Archives diplomatiques, Europe-Russie. Dossier 355, p. 73, 74 (Борисов Ю. В.…, с. 27).


[Закрыть].

Другой пример не менее показателен – стоило начать расти советскому экспорту, как в 1927 г. в Великобритании происходит налет полиции на офис и склады советской торговой компании «Аркос»[858]858
  Аll Russian Cooperative Sosiety Limited.


[Закрыть]. Официальная причина – подозрение в шпионаже. Эти подозрения, как отмечает С. Кремлев, напоминали откровенную провокацию – «Аркос» по тем временам был самым широким советским торговым «окном в Европу» (общий оборот – более 55 млн. ф. ст.) и невероятно, что бы большевики вдруг бросились подрубать сук, на котором сидели. Тем не менее, 27 мая 1927 г. Англия разорвала дипломатические и торговые отношения с СССР[859]859
  Кремлев С. Вместе или порознь? с. 320.


[Закрыть].

Но настоящие проблемы начались с наступлением Великой Депрессии, когда США, а вслед за ними и другие страны стали вводить протекционистские барьеры. В том же 1929 г. в СССР началась индустриализация, которая казалось, могла стать спасением, она открывала новый огромный рынок сбыта для Запада. «Англия, Франция и Германия устремили свои взоры на Россию, – отмечал в апреле 1929 г. директор американского Бюро внешней и внутренней торговли Д. Клейн, – Россия имеет большее значение для Германии, чем Южная Америка. Это же относится и к Англии. Они все с нетерпением ждут открытия русского рынка. Сейчас в России находится 100 руководителей английских коммерсантов»[860]860
  Б. Е. Сквирский – заместителю Народного комиссара иностранных дел СССР об экономических проблемах США. 17 апреля 1929 г. // САО…, с. 159.


[Закрыть].

Проблема заключалась в том, что оплата импорта требовала валюты, что вело к необходимости увеличения экспорта. «Ввозить можно только на деньги, вырученные от экспорта, – пояснял в 1928 г. председатель Совета народных комиссаров А. Рыков, – ибо у нас нет ни больших запасов золота, ни заграничных займов. А так как наш экспорт отстает, то мы не удовлетворяем нужд страны в импорте»[861]861
  XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1928, с. 980–981. (Жуков Ю…, с. 85).


[Закрыть]. «Необходимо добиться большего успеха в вывозе товаров, – призывал Рыков, – кроме хлеба…»[862]862
  XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1928, с. 776. (Жуков Ю …, с. 83).


[Закрыть]. «Поднять экспорт, во что бы то ни стало…, – ставил задачу нарком торговли А. Микоян, – Усиление экспорта должно явиться вопросом большевистской чести…»[863]863
  XV съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1928, с. 984–985 (Жуков Ю …, с. 86).


[Закрыть]. А здесь начинались проблемы. Рост российского экспорта, на фоне обвала общемирового, вызвал резкую ответную реакцию Запада.

Во Франции Эрбети уже в декабре 1929 г. пугал своего премьер-министра А. Бриана советской угрозой: «в экономическом отношении СССР готовится расшатать иностранные рынки с помощью непреодолимого демпинга, который породит безработицу и облегчит революционную пропаганду…»[864]864
  Ministere des affaires etrangeres. Archives diplomatiques, Europe-Russie. Dossier 357, p. 199, 201 (Борисов Ю. В.…, с. 45)


[Закрыть]. Отношение Франции к Советской России, продемонстрировало дело, об удовлетворении в начале 1930 г. белогвардейского иска, по результатам которого Литвинов заключал, что «в последнее время приходится делать вывод, что во Франции мы фактически поставлены вне закона»[865]865
  М. Литвинов – А. Микоян 7 марта 1930 г. // ДВП…, т. 13, с. 789.


[Закрыть]. В конце 1930 г. Франция ввела ограничения на советский экспорт[866]866
  Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) и Европа. Решения «особой папки» 1923–1939. М., 2001, с. 211 (комментарий О. В. Хлевнюка).


[Закрыть]. СССР ответил сокращением своих заказов. Франция дрогнула и летом 1931 г. отменила санкции.

В Великобритании СССР, в обмен за увеличение своих заказов, требовал кредиты и расширение экспорта хлеба, леса и рыбных консервов. Но последние, например, вступали в прямую конкуренцию с канадскими товарами. На конференции Британской империи в Оттаве канадцы выставили ультиматум либо Советская Россия, либо Канада. Великобритания естественно выбрала свой доминион, торговое соглашение с Россией было разорвано. Кроме этого Великобритания уже имела отрицательный внешнеторговый баланс, в том числе и с СССР. Так, советский экспорт за 1928–1930 гг. вырос с 21,6 до 34,2 млн. ф. ст. в то время как импорт из Великобритании составлял всего 4,8–9,3 млн. ф. ст. Но даже эти проблемы казались второстепенными по сравнению с потенциальной угрозой, которую усматривал Лондон, в бешеных темпах индустриализации в СССР: «В настоящее время Россия, – заявлял по этому поводу лидер британских консерваторов С. Болдуин в 1931 г., – представляет самую серьезную потенциальную опасность для нашего экономического развития»[867]867
  Майский И. М. Воспоминания советского посла в Англии, М., 1960, с. 21.


[Закрыть]. В 1933 г. между СССР и Великобританией разразилась настоящая торговая война, которая закончилась в 1934 г. заключением нового торгового соглашения.

Италия Муссолини так же пошла на разрыв торговли с СССР. Хотя еще в начале 20-х Рим заявлял: «Италия нуждается в сырье более чем какая-либо другая страна и должна стараться добиться его всюду, где только возможно. Поэтому она будет продолжать покупать пшеницу в Америке в надежде, что настанет день, когда Россия начнет присылать более дешевый хлеб, но не для одной Италии, а для всей Европы»[868]868
  Павлович М. Украйна, как объект международной контр-революции, с. 12–17. (Павлович М., С. Штаты и Советская Россия.)


[Закрыть]. Однако уже в летом 1931 г. Политбюро констатировало, что «итальянский рынок фактически закрыт для нашей пшеницы… повышены пошлины на мясопродукты, поднимается кампания против нашего леса…»[869]869
  Майский И. М. Воспоминания советского посла в Англии, М., 1960, с. 256.


[Закрыть]. Торговый договор с СССР Муссолини разорвал в январе 1933 г.

Гр. 5. Совокупный экспорт пятерки лидеров США, Великобритании, Франции, Германии и Японии, и СССР, в % к 1913 г.[870]870
  Рассчитано и построено на базе данных: Statistical Yearbook of League of Nations, National Bureau of Economic Research (Cambridge, MA, USA).


[Закрыть]

Представление о торговых отношениях с Соединенными Штатами, давало сообщения Сквирского: «Усиливающийся ввоз нашего леса в США начинает вызывать серьезное беспокойство среди лесопромышленников США. Орегонская газета «Портленд телеграм» поместила передовицу под заглавием «Угроза русского леса», с данными по ввозу леса из СССР». Лесопромышленники требовали введения покровительственных таможенных пошлин на лес. Однако приводимые ими цифры оказались «преувеличены», и «коалиция из прогрессивных республиканцев и демократов несколькими голосами провалила предложение о введении таможенной пошлины на лес…»[871]871
  Информационное письмо дипломатического агента НКИД СССР в США Б. Е. Сквирского заместителю Народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинову об антисоветской кампании в США. 1 марта 1930 г. // САО…, с. 252–253.


[Закрыть].

Новый повод для обсуждения вопроса дала стокгольмская газета «Тиднинген», которая «обвинила СССР в применении принудительного труда на лесозаготовках», вследствие чего «шведская лесная промышленность переживает депрессию и что советская конкуренция является виновницей ее…»[872]872
  Б. Е. Сквирский – М. М. Литвинову о кампании в США против СССР и советско-американской торговли. 11.04.1930. // САО…, с. 266.


[Закрыть]. В США немедленно развернулась кампания, против советского демпинга, основанного на использовании принудительного труда и в первую очередь против советского леса и угля.

«Мэтью Уолл и компания (в конце 1930 г.) выступили с объявлением торговой «войны» Союзу. В этом им очень помогла комиссия Фиша, забывшая на время о коммунизме и занявшаяся обследованием Союза в качестве будущего экономического конкурента. Помощник секретаря финансов Лоумен в интервью «Нью-Йорк гералд трибюн» заявил, что СССР, потерпев поражение в своих попытках свергнуть буржуазные правительства путем пропаганды и интриг, пытается добиться своего за счет разорения капиталистов продажей за бесценок своих товаров… Он предложил объявить торговую «блокаду» против Союза на том основании, что Союз хочет своим импортом по дешевым ценам подорвать американский капитализм и американское правительство… Уолл утверждал, что американская безработица вызвана советским демпингом. «Если пятилетка завершится успехом, то это будет означать, что другие страны, в том числе и САСШ, вынуждены будут в интересах самосохранения также принять советскую систему, которая основана на рабстве индивидуальности». Он требовал «полного запрещения советского импорта в Соед. Штаты… так как весь труд, применяемый в СССР, является «принудительным»»[873]873
  Б. Е. Сквирского – М. М. Литвинову о кампании в США против советско-американской торговли. 4.08.1930. // САО…, с. 315–316, 322, 341–342.


[Закрыть].

Эта истерия звучала в то время, когда экспорт из США в 3–4 раза превышал встречный Советский импорт! Т. е. советские заказы решали проблему безработицы в США, а не наоборот! СССР фактически являлся спонсором американской экономики (Гр.6). Недаром американских сенаторов на переговорах с советскими представителями, прежде всего, интересовали вопросы: «сократим ли мы свои закупки в Америке, если отношения между странами не будут урегулированы… Другой из членов группы спросил, будем ли мы сознательно сокращать наши закупки для того, чтобы усилить безработицу в САСШ»[874]874
  Краткий отчет о беседе заведующего отделом печати НКИД СССР И. Л. Аренса с группой американских сенаторов и ученых. 13 августа 1930 г. // САО…, с. 326–327.


[Закрыть].

Гр. 6. Структура торговли СШАс СССР (Россией), млн. долл.[875]875
  Построено на базе данных: Заведующий договорно-правовым отделом НКИД СССР А. В. Сабанин – Коллегии НКИД СССР об американских правилах по ограничению импорта. 15.12.1930. // САО…, с. 380, 481; САО 1934–1939…, с. 672, 718, 730.


[Закрыть]

Таб. 4. Структура импорта СССР из США, в % от экспорта США, (в млн. долл.), место в экспорте США

^* В частности, СССР поглотил половину тракторов, вывезенных из СШ в 1930 г.

Решение об ограничении импорта, произведенного принудительным трудом, было принято 1-го января 1932 г. При этом была сделана оговорка, что «оно может быть применено только в отношении тех продуктов, которые производятся в Соед. Штатах в количестве, покрывающем потребности страны». Вследствие этого, например, резина и табак с Суматры, добываемые рабским трудом, могли ввозиться в США беспрепятственно. Для Советской России также иногда делались исключения, например, по мнению некоторых промышленников, арестантский труд применяется в СССР только для производства пиленого леса, а при заготовке балансов, труд заключенных не используется[876]876
  На деле труд заключенных использовался на низкоквалифицированных работах – лесозаготовках вообще, как товарных, так и балансовых. Производство пиленого леса на экспорт, наоборот, относилось к высококвалифицированым работам и там труд заключенных почти не применялся.


[Закрыть].