Текст книги "Союз Сталина. Политэкономия истории"

Сама немецкая армия создавалась непосредственно в процессе войны: в начале сентября 1939 г. она имела максимум 50 дивизий, в конце октября их было уже 75, а в мае 1940 г. – 120[384]384
  Картье Р…, с. 82.


[Закрыть]. Приводимые факты, как и документы «Нюрнберга категорически подтверждают, подчеркивает Р. Картье, что в 1939 году Германия была не в состоянии вести войну на два фронта. Но Гитлер строил свои планы на психологическом расчете… Он говорил: «Я знаю Чемберлена и Даладье. Я их оценил в Мюнхене. Это – трусы. Они не посмеют выступить»»[385]385
  Картье Р…, с. 82.


[Закрыть].

Действительно англичане и французы, дав гарантии Польше, и не собирались выполнять их. 2 сентября Чемберлен выступил в палате общин, но не с объявлением войны, а с предложением дальнейших переговоров. Это вызвало шок среди депутатов, которые подумали, что Чемберлен решил «повторить Мюнхен»[386]386
  Карлей М…, с. 276.


[Закрыть]. Известный лейбористский деятель Х. Дальтон 2 сентября записал в своем дневнике: «Казалось, что политика умиротворения снова достигла полного расцвета и наше слово чести, данное полякам, умышленно нарушалось»[387]387
  Цит. по: Трухановский В. Г…, с. 294.


[Закрыть].

Новая фаза политики умиротворения вошла в историю под названием «Странной войны»:

На линии фронта французы вывесили огромные плакаты: «Мы не произведём первого выстрела в этой войне!» Отмечались многочисленные случаи братания французских и немецких солдат, которые наведывались друг к другу в гости, обмениваясь продовольствием и спиртными напитками[388]388
  Дашичев В. И…, т. 1, с.351–352.


[Закрыть]. Когда же не в меру инициативный командир французского артиллерийского полка, занимавшего позиции в районе Бельфора, начал предварительную пристрелку возможных целей, то за это его чуть не предали военно-полевому суду. «Понимаете, что вы сделали? – распекал своего подчинённого командир корпуса. – Вы чуть-чуть не начали войну!»[389]389
  Секистов В. А. Война и политика. М., 1970. С.76 (Пыхалов И…, с. 120)


[Закрыть]

В дальнейшем во избежание подобных инцидентов, чтобы какие-нибудь горячие головы сдуру не начали воевать всерьёз, передовым частям французских войск было запрещено заряжать оружие боевыми снарядами и патронами[390]390
  Дашичев В. И.…, т. 1, с. 351–352.


[Закрыть]. «Pas de conneries – не вести себя по-дурацки – было распространенным мнением среди французов, или нам придется за это расплачиваться»[391]391
  Jean-Paul Sartre, Carnets de la dro1e de guerre, septembre 1939 —mars 1940, Paris, 1995, p. 202; Alistair Home, To Lose a Battle: France 1940, London, 1990, p. 142 (Карлей М…, с. 277)


[Закрыть]. «Сильнейшая армия в мире, перед которой находилось не больше 26 дивизий противника, – по словам Д. Фуллера, – бездействовала, укрывшись за сталью и бетоном, в то время как враг стирал с земли мужественного до донкихотства союзника»[392]392
  Фуллер Дж. Ф. Ч…, с. 64.


[Закрыть].

Единственно, чем ограничились английские и французские самолёты так это разведывательными полётами и, говоря словами Черчилля, «разбрасыванием листовок, взывающих к нравственности немцев»[393]393
  Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1: Надвигающаяся буря. М., 1997. С.202 (Пыхалов И…, с. 121–122)


[Закрыть]. Всего с 3 по 27 сентября только английские ВВС обрушили на головы немецких обывателей 18 млн. листовок[394]394
  Мэйсон Д. «Странная война» // От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории Второй мировой войны. М., 1992. С.82 (Пыхалов И…, с. 122)


[Закрыть]. 8 сентября польский военный атташе во Франции докладывал в Варшаву: «на западе никакой войны фактически нет. Ни французы, ни немцы друг в друга не стреляют. Точно так же нет до сих пор никаких действий авиации. Моя оценка: французы не проводят ни дальнейшей мобилизации, ни дальнейших действий и ожидают результатов битвы в Польше»[395]395
  История Второй мировой войны. Т.3. Начало войны. Подготовка агрессии против СССР. М., 1974. С.25.


[Закрыть].

Что бы сохранить лицо французы все же были вынуждены перейти в наступление. Оно началось 7 сентября, не встречая сопротивления германских войск, которым было приказано уклоняться от боя. Спустя пять дней французские войска получили приказ ген. М. Гамелена прекратить наступление и начать окапываться[396]396
  Дашичев В. И…, т. 1, с. 354.


[Закрыть]. Но главное было не в успехах, а в самом факте наступления. Агентство «Ассошиэйтед Пресс» поспешило сообщить, будто «в ночь с 6 на 7 сентября французские войска захватили первую линию бетонных пулемётных гнёзд линии Зигфрида»[397]397
  Военные действия на франко-германской границе // Правда. 8 сентября 1939. № 249 (7934). С.5 (Пыхалов И…, с. 125)


[Закрыть]. Официальное коммюнике французского Генерального штаба было скромнее: «Невозможно, впрочем, точно перечислить уже занятые местности и позиции»[398]398
  Агентство Гавас о военных действиях Франции 8 сентября 1939 г. // Правда. 10 сентября 1939. № 251 (7936). С.5. (Пыхалов И…, с. 125)


[Закрыть]. На деле реальное продвижение французских войск составило всего 7–8 км на фронте протяжённостью около 25 км[399]399
  Дашичев В. И…, т. 1, с. 354.


[Закрыть].

Однако 10 сентября Гамелен уверял польское руководство, что «больше половины наших активных дивизий Северо-Восточного фронта ведут бои. После перехода нами границы немцы противопоставили нам сильное сопротивление. Тем не менее, мы продвинулись вперёд. Но мы завязли в позиционной войне, имея против себя приготовившегося к обороне противника, и я ещё не располагаю всей необходимой артиллерией. С самого начала брошены Военно-воздушные силы для участия в позиционных операциях. Мы полагаем, что имеем против себя значительную часть немецкой авиации. Поэтому я раньше срока выполнил своё обещание начать наступление мощными главными силами на 15-й день после объявления французской мобилизации»[400]400
  Цит. по: Дашичев В. И…, т. 1, с. 354.


[Закрыть].

В тот же день парижский корреспондент «Юнайтед Пресс», ссылаясь на сведения, «полученные из надёжных источников», утверждал, что Германия перебросила с Восточного фронта как минимум 6 дивизий, чтобы противодействовать французскому наступлению[401]401
  Переброска германских военных сил на Западный фронт // Правда. 11 сентября 1939. № 252 (7937). С.5 (Пыхалов И…, с. 126–127)


[Закрыть]. На самом деле с польского фронта не было переброшено ни одного немецкого солдата, ни одного орудия или танка[402]402
  Проэктор Д. М. Агрессия и катастрофа. Высшее военное руководство фашистской Германии во Второй мировой войне. М., 1972, С.92 (Пыхалов И…, с. 127)


[Закрыть]. Несмотря на то, что 12 сентября французское наступление прекратилось, пресса продолжала распространять байки об «успехах» союзных войск. Так, 14 сентября сообщалось, что «военные операции на Западном фронте между Рейном и Мозелем продолжаются. Французы окружают Саарбрюккен с востока и запада». 19 сентября последовало сообщение, что «бои, которые ранее ограничивались районом Саарбрюккена, охватили теперь весь фронт протяженностью 160 км»[403]403
  Дашичев В. И…, т. 1, с. 354.


[Закрыть].

Успех французского наступления привел к тому, что 3–4 октября французские войска … покинули территорию Германии. А 16 октября вернулись на исходные позиции и передовые части вермахта[404]404
  Челышев И. А. СССР – Франция: трудные годы 1938–1941. М., 1999. С.196 (Пыхалов И…, с. 127–128)


[Закрыть]. В целом результаты этого «героического» похода оказались следующими: «В сводке германского Верховного командования от 18 октября были объявлены общие потери немцев на Западном фронте: 196 человек убитыми, 356 ранеными и 144 пропавшими без вести. За этот же период было взято в плен 689 французов. Кроме того, было потеряно 11 самолётов»[405]405
  Типпельскирх К. История Второй мировой войны. М., 1999. С.49 (Пыхалов И…, с. 128)


[Закрыть].

«Этот странный этап войны на земле и в воздухе, – как отмечал Черчилль, – поражал всех. Франция и Англия бездействовали в течение тех нескольких недель, когда немецкая военная машина всей своей мощью уничтожала и покоряла Польшу. У Гитлера не было оснований жаловаться на это»[406]406
  Черчилль У. Вторая мировая война. Т.1: Надвигающаяся буря. М., 1997. С.202 (Пыхалов И…, с. 128)


[Закрыть].

Дальнейшее выполнение Лондоном и Парижем своих гарантий Польше можно проследить по следующим фактам: 21 ноября правительство Франции создало в вооружённых силах «службу развлечений», на которую возлагалась организация досуга военнослужащих на фронте. 30 ноября парламент обсудил вопрос о дополнительной выдаче солдатам спиртных напитков[407]407
  История второй мировой войны 1939–1945. Т.3. М., 1974, С. 42 (Пыхалов И…, с. 134)


[Закрыть]. Вскоре в крупных гарнизонах и на железнодорожных станциях пришлось в срочном порядке открывать военные вытрезвители. 29 февраля 1940 г. Даладье подписал декрет об отмене налогов на игральные карты, предназначенные для действующей армии. Спустя некоторое время было принято решение закупить для армии 10 тыс. футбольных мячей[408]408
  Челышев И. А. СССР – Франция: трудные годы 1938–1941. М., 1999. С. 215 (Пыхалов И…, с. 134)


[Закрыть].

Не спеша подтягивались английские войска – первые две дивизии прибыли на фронт лишь в начале октября[409]409
  Типпельскирх К. История Второй мировой войны. М., 1999. С. 40; Бегство польского правительства // Правда. 19 сентября 1939. № 260 (7945). С. 48 (Пыхалов И…, с. 134)


[Закрыть], а первый военнослужащий британского экспедиционного корпуса будет убит лишь 9 декабря 1939 г.[410]410
  Фуллер Дж. Ф. Ч. Вторая мировая война 1939–1945 гг. Стратегический и тактический обзор М., 1956. С.78 (Пыхалов И…, с. 134)


[Закрыть]. «Неповоротливость Англии» биограф Черчилля М. Гилберт объяснял тем, что ей «было трудно настроиться на войну…, (но главное) к гарантиям Польше в Англии никогда не относились с большой симпатией. Между странами не было традиционной дружбы, Польша считалась одним из тех диктаторских режимов, которые проявляют лишь присущие авторитарному господству ограниченность и притеснения, но без театрального волшебства и гипнотического воздействия власти»[411]411
  Gillbert M., Gott R. Der gescheiterte Frieden: Europa 1933 bis 1939. Stuttgart, 1964. S. 284 f. (Фест И. Триумф…, с. 345).


[Закрыть].

Проблема заключалась в том, что «Странная война» не могла продолжаться вечно. В правящих кругах Лондона уже возникла «фантастическая идея» заменить Гитлера с его «гитлеризмом», на «нацизм» Геринга и уже с ним заключить мир[412]412
  Майский в Наркоминдел. 14 сентября 1939. // ДВП…, т. 22, кн. 2,, с. 79–80.


[Закрыть]. У французов, в свою очередь, ходила идея, что у Гитлера будто «существует план организовать, после взятия Варшавы, марионеточное польское правительство, заключить с ним соглашение и предложить на этой базе мир Франции и Англии»[413]413
  Гельфанд в Наркоминдел. 7 сентября 1939. // ДВП…, т. 22, кн. 2, с. 39


[Закрыть]. Чемберлен, выступая «в парламенте и, подчеркивая решимость Англии вести «войну до конца», в то же время дал понять, что если бы Гитлер выдвинул какие-либо новые, более приемлемые предложения, британское правительство готово было бы их рассмотреть»[414]414
  Майский в Наркоминдел. 16 октября 1939. // ДВП, т. 22, кн. 2, с. 191.


[Закрыть].

С захватом Германией Польши «Странная война» окончательно заходила в тупик, Лондон и Париж не стремились воевать, но одновременно, на глазах всей мировой общественности, не могли и заключить мира с агрессором…

Финский выход

Выход из положения представился в конце 1939 г., когда Сталин обратился к финскому правительству, с предложением обменяться приграничными территориями, в целях обеспечения безопасности Ленинграда. Хельсинки склонялись к принятию этого предложения[415]415
  Даже Маннергейм считал предложения Советского Союза вполне разумными и советовал президенту и премьеру своей страны «не отклонять советские предложения, серьезно изучить их и скорее всего согласиться на них, ибо с военной точки зрения они лишь выгодны Финляндии».


[Закрыть], однако вдруг неожиданно резко изменили свою позицию, что поставило обе страны на грань войны.

Лондон 24 ноября поспешил заверить СССР, что не станет вмешиваться в случае советско-финского конфликта. 29 ноября заместитель министра иностранных дел Великобритании Батлер заверял Майского, что «британская политика далеко не столь макиавеллистична…, британское правительство вовсе не задается целью везде работать против СССР»[416]416
  Майский в Наркоминдел. 29 ноября 1939. // ДВП, т. 22, кн. 2, с. 347–349.


[Закрыть]. Майский не очень поверил подобным речам. Наоборот, указывал он, «хронически застарелая ненависть к СССР с начала войны приобрела особые остроту и напряженность. Объяснялось это тем, что крах летних переговоров с СССР явился вместе с тем крахом всей политики Чемберлена, которая в основном сводилась к тому, чтобы столкнуть Германию с СССР», «британское правительство никогда не прекращало своей двойной игры. Ибо «дружески» протягивая Советскому правительству правую руку, в то же самое время левой рукой сеяло семена антисоветских интриг во всех концах мира»[417]417
  Майский в Наркоминдел. 11 декабря 1939. // ДВП, т. 22, кн. 2, с. 393.


[Закрыть].

Лондон остался верен своей традиционной политике и на этот раз: обещая Москве невмешательство, он одновременно потребовал от Финляндии занять твёрдую позицию и не поддаваться нажиму Москвы[418]418
  Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз в борьбе за Европу: 1939–1941 гг. (Документы, факты, суждения). М., 2002. С. 121 (Пыхалов И…, с. 172)


[Закрыть]. Именно в «дружеских английских советах» крылась причина внезапного изменения настроения финнов.

Французы старались не отстать, но действовали более прямолинейно. С началом Зимней войны Париж послал в Финляндию свою военную миссию во главе с Ганевалем, а в штаб Маннергейма личного представителя Гамелена – ген. Клеман-Гранкура. По словам члена французской военной миссии капитана П. Стелена, главная задача французских представителей заключалась в том, чтобы «всеми силами удерживать Финляндию в состоянии войны»[419]419
  Челышев И. А. СССР – Франция: трудные годы 1938–1941. М., 1999. С.247 (Пыхалов И…, с. 177–178)


[Закрыть].

Правительства Англии и Франции, мирно спавшие пока Германия громила Польшу, вдруг развернули бурную деятельность. Были задержаны несколько советских пароходов и арестованы счета и ценности советского торгпредства в Париже. «Парижская пресса развязала против советского вторжения оголтелую кампанию, а действия французского правительства производили отчетливое впечатление, – приходил к выводу Карлей, – что ему больше нравится чернить большевиков, чем сражаться с «германским колоссом»»[420]420
  Cairns John C., «Reflections on France, Britain and the Winter War Prodrome, 1939–1940», Historical Reflections, vol. 22, no. 1 (Winter 1996), p. 212; Alistair Home, To Lose a Battle: France 1940, London, 1990, pp. 179–180 (Карлей М…, с. 302)


[Закрыть]. «Некоторые круги усматривали врага скорее в Сталине, чем в Гитлере, – подтверждал Ш. де Голль – Они были больше озабочены тем, как нанести удар России: оказанием ли помощи Финляндии, бомбардировкой ли Баку или высадкой в Стамбуле, чем вопросом о том, каким образом справиться с Германией. Многие открыто восхищались Муссолини»[421]421
  Gaulle Ch.de. Memories de guerre. L’ Appel/1940–1942.Paris, 1954. Печатается по: Де Голль Ш. Военные мемуары. Призыв. 1940–1942 годы. М.,1957. С.29–131. //Вторая мировая война в воспоминаниях У.Черчилля, Ш. Де Голля, К.Хэлла, У.Леги, Д.Эйзенхауэра /Сост. Е. Я. Трояновская. – М.: Политиздат, 1990.-558 с., с.199.


[Закрыть].

В «эти месяцы французские газеты, за небольшим исключением, стали открыто называть русских «врагом номер один», – подтверждал А. Симон, – Германия была разжалована на второе место. Помню, один из членов британского парламента сказал мне как-то на митинге в Париже: «Читаешь французскую прессу, и создается впечатление, будто Франция воюет с Россией, а с немцами она разве что находится в натянутых отношениях»… Чтобы спасти свой кабинет, Даладье чуть не довел дело до войны Франции с Советской Россией. Он тайно отправлял в Финляндию самолеты и танки[422]422
  12 марта 1940 г. Даладье заявил, что Франция поставила Финляндии 145 самолётов, 496 орудий, 5 тыс. пулемётов, 400 тыс. винтовок и 20 млн. патронов. В свою очередь, по словам Чемберлена, 19 марта, из Англии в Финляндию были отправлены 101 самолёт, 114 орудий, 185 тыс. снарядов, 200 противотанковых орудий, 100 пулемётов, 50 тыс. газовых снарядов, 15 700 авиабомб, а также большое количество обмундирования и снаряжения. (Таннер В…, с. 173)


[Закрыть], отсутствие которых очень сильно сказалось вскоре на французском фронте»[423]423
  Симон А…, гл. От войны позиционной к войне молниеносной.


[Закрыть].

Позиция официального Лондона объяснялась тем, что «Форин офис, – отмечал М. Карлей, – считал большевиков если не злейшими врагами, то чем-то вроде этого. Британская пресса почти единодушно и яростно осуждала советское нападение на Финляндию»[424]424
  См. подробнее: Карлей М…, с. 302.


[Закрыть]. В декабре Советский Союз был исключен из Лиги Наций и оказался практически в полной изоляции.

Американский посол в СССР Штейнгардт в те дни неистовствовал: «Соединенные Штаты должны выразить негодование по поводу советской агрессии в Финляндии, а именно: разорвать дипломатические отношения, изгнать всех советских граждан из США, закрыть американские порты «и, возможно, Панамский канал» для всех советских судов, наложить эмбарго на весь экспорт в Советский Союз, а также применять «и иные шаги подобной жесткости». «Эти люди не понимают политических жестов, морали, этики – ничего, – восклицал Штейнгардт, – Они понимают только язык действий, наказания и силы»[425]425
  Steinhardt to Henderson, 13 December 1939, SP (Данн Д…, с. 176)


[Закрыть].

Американская пресса раскручивала свой традиционный «блокбастер», на этот раз, будто СССР сбрасывал в Финляндии бомбы на женщин и детей[426]426
  Данн Д…, с. 179–180.


[Закрыть]. И «в начале декабря 1939 г. США выделили Финляндии кредит в 10 млн. долл. Затем – еще 20 млн. долл. США направили в Финляндию 250 орудий и другое вооружение. Одновременно были прекращены поставки авиационного оборудования, а так же молибдена и алюминия в СССР»[427]427
  Емельянов Ю. В…, с. 272.


[Закрыть].

Париж и Лондон уже готовили англо-французский корпус для отправки в Финляндию. Но неожиданно 22 февраля 1940 г. СССР и Финляндия независимо друг от друга предложили Англии выступить посредником в заключение мира[428]428
  Беседа Майского с Батлером. 22 февраля 1940 г. // ДВП. Т.23. Кн.1. С.104.


[Закрыть]. Английское правительство отказалось, поскольку было «не согласно с данными условиями мира»[429]429
  Беседа Майского с Батлером. 24 февраля 1940 г. // ДВП. Т.23. Кн.1. С.108.


[Закрыть]. А в марте Лондон и Париж потребовали от министерства иностранных дел Финляндии официального обращения к ним за помощью. В ноте французского премьера Даладье от 7 марта финскому правительству говорилось, что союзники ждут только «призыва со стороны Финляндии для того, чтобы придти к ней на помощь всеми средствами, которые находятся в их распоряжении»[430]430
  «Manchester Guardian» от 13 марта 1940 г. (Беглов И…, с.63).


[Закрыть].

Однако в Хельсинки уже осознали, что эта «помощь» чревата развертыванием мировой войны на территории их страны. И финское правительство пошло на подписание мира с Советским Союзом.

«Мотивы предполагавшейся экспедиции в Финляндию не поддаются разумному анализу, – недоумевал английский исследователь Э. Хьюз, – Провоцирование Англией и Францией войны с Советской Россией в то время, когда они уже находились в войне с Германией, представляется продуктом сумасшедшего дома… В настоящее время единственно полезным выводом может явиться предположение, что английское и французское правительства в то время утратили разум»[431]431
  Цит. по: Трухановский В. Г…, с. 301–302.


[Закрыть]. К подобным выводам приходил и британский историк А. Тэйлор: «Единственное разумное объяснение всему этому, допустить, что британское и французское правительства просто сошли с ума»[432]432
  Taylor A. J. P., English History, 1914–1945. NY., 1965, p. 469, n. 1 (Карлей М…, с. 310)


[Закрыть].

Единственное объяснение того, почему в очередной раз английское и французское правительства утратили разум, крылось, по мнению Хьюза, в стремлении правящих кругов Англии и Франции «переключить войну» «на антибольшевистские рельсы, с тем, чтобы война против Германии могла быть окончена и даже забыта…»[433]433
  Трухановский В. Г…, с. 301–302.


[Закрыть]. Для Чемберлена и его соратников, подтверждал историк Трухановский, это был оптимальный выход из тупика «Странной войны» – война против Германии переключалась на совместную войну с Германией против «советской агрессии»[434]434
  Трухановский В. Г…, с. 300–01.


[Закрыть].

К подобным выводам приходила и шведская газета «Стокгольме тиднинген», которая 23 марта 1940 г. опубликовала большую статью, в которой желательность «северного оборонительного союза» оправдывалась возникновением «тупика в войне между Германией и западными союзниками». В рамках «оборонительного союза» Гитлер должен был оставить Запад в покое и «заняться освоением Украины». Итог в феврале 1940 г. подводил английский журнал «Лейбор мансли»: «Наиболее шовинистические, агрессивные, реакционные силы английского и французского империализма… стремятся любыми средствами расширить войну и ликвидировать создавшийся на Западе тупик путем открытия военных действий на Востоке…»[435]435
  Трухановский В. Г…, с. 302.


[Закрыть].

Вопрос финской войны в целом выходит за рамки обеспечения безопасности Советского Союза, пояснял Ллойд Джордж, это вопрос противостояния двух систем, капитализма и социализма. А Финляндия сейчас просто генератор, который питает все «реакционные силы мира». «Если бы я был на вашем месте, – советовал Ллойд Джордж Майскому, – я бы как можно скорее закончил эту финскую войну, ибо каждая ее неделя чревата новыми осложнениями и новыми попытками создать антисоветский блок. И я бы закончил финскую войну без использования «германских методов», применяемых в Польше, потому что они лишь дают лишние козыри в руки антисоветских «провокаторов»…»[436]436
  Майский в Наркоминдел, немедленно, совершенно секретно, 25 декабря 1939. // ДВП т. 22, кн. 2, с. 448–449.


[Закрыть].

Официальный Париж и Лондон уже готовили южный фронт «финской войны»: в январе 1940 г. английский посол сообщал из Парижа, что Даладье говорил о налетах на Баку как отчасти о задаче «внутренней политики», «и эти элементы среди правящего класса… благодаря своему страху перед большевизмом, будут рады заключить мир с Германией»[437]437
  R. Campbell (Посол Великобритании в Париже), по. 36 saving, Jan. 12, 1940, N546/341/38, PRO FO 371 24853 (Карлей М…, с. 309)


[Закрыть].

Даже после окончания «финской войны» 12 марта 1940 г. на заседании верховного военного совета союзников был рассмотрен и одобрен план открытия военных действий против СССР, который должен стоять на первом месте. 29 марта Чемберлен обсуждал этот план на совещании британского военного кабинета. План включал авиаудары по Баку, подводную войну в Черном море, вступление в войну Турции, поддержанной французскими войсками из Ливана[438]438
  См. подробнее: Борисов Ю. В.…, с. 99–100; См. так же: Alistair Home, To Lose a Battle: France 1940, London, 1990, p. 183; Cadogan›s minute, Mar. 25, 1940, N3698/40/ 38, PRO FO 371 24846. (Карлей М…, с. 310).


[Закрыть].

«Русско-финское перемирие не должно привести ни к какому изменению главных целей, которые мы смогли перед собой поставить в 1940 г., но оно, – указывал французский генеральный штаб, – должно побудить действовать более быстро и более энергично»[439]439
  Die Geheimacten des franzosischen Generalstabes. B., 1941, S. 238–240 (Борисов Ю. В.…, с. 99–100).


[Закрыть].

Однако англо-французский «крестовый поход» против большевизма провалился, не успев начаться: ««Рабочие очень не хотят войны с Россией», – пояснял причины колебаний британского правительства в марте-апреле представитель министерства иностранных дел Р. Батлер своим коллегам, – Как бы там ни думал Форин офис, мысли о России, несмотря даже на Финляндию, занимали важное место «в умах множества простых людей»»[440]440
  Butler›s minutes, Mar. 18, 1940, N3485/40/38, PRO FO 371 24846; Mar. 29, 1940, ibid.; «Attitude to Russia», Butler, Apr. 5, 1940, N3867/40/38. (Карлей М…, с. 315)


[Закрыть]. Окончательно планы англо-французской войны против СССР похоронил Гитлер – 9 апреля немецкие войска вторглись в Данию и Норвегию и 14 апреля англичане и французы были вынуждены вступить с ними в бой. А 10 мая Германия, следуя творчески переработанному плану Шлиффена, начала наступление на Западном фронте…

Дело…, идет в данном случае не о пакте взаимопомощи, как это было в англо-франко-советских переговорах, а только о договоре ненападения. Тем не менее, в современных условиях трудно переоценить международное значение советско-германского пакта… Договор о ненападении между СССР и Германией является поворотным пунктом в истории Европы, да и не только Европы.

В. Молотов[441]441
  Правда 1.9.1939. (Геллер, Некрич…)


[Закрыть]

В августе 1939 г. Германия и СССР заключили Пакт, вошедший в историю под названием «пакта Молотова – Риббентропа». По мнению американского «историка» Д. Данна, инициатором Пакта с самого начала безоговорочно была Россия: Германия долгое время «не отвечала на советские предложения… по той же причине, по которой не нападала на Советскую Россию: Сталин до такой степени истощил страну, что Советский Союз можно больше не принимать всерьез»[442]442
  Данн Д…, с. 143.


[Закрыть].

Подобные утверждения широко распространены в праволиберальных кругах[443]443
  Cm.: Некрич А…, с. 27; Gerhard Weinberg, The Foreign Policy of Hitler›s Germany: Starting World War II, 1937–1939, Chicago, 1980; Adam Ulam, Expansion and Coexistence (New York, 1968), pp. 257–279; Aleksandr M. Nekrich, Pariahs, Partners, Predators: German-Soviet Relations, 1922–1941, New York, 1997; Uldricks, «A. J. P. Taylor and the Russians», in Gordon Martel, ed., The Origins of the Second World War Reconsidered, Boston, 1986, p. 178. (Карлей М…, с. 17)


[Закрыть]. Однако, как отмечает исследователь Пакта И. Фляйшхауэр, более подробное знакомство с документами ставит серьезного исследователя перед фактом, что «нет абсолютно никаких доказательств постоянных «предложений» Сталина правительству Гитлера, нацеленных на установление особых политических отношении»[444]444
  Фляйшхауэр И…, с. 21.


[Закрыть].

«История заключения нацистско-советского пакта о ненападении давно уже обросла всякого рода слухами и легендами. Началось это еще летом 1939 года, когда французы и англичане, – по словам М. Карлея, – сами устраивали «утечки» информации в прессу, чтобы подготовить общественное мнение к возможному провалу (советско-англо-французских) переговоров и возложить вину за это на Советский Союз. Согласно этим легендам Советы сами искали возможности заключения этого пакта, для чего тайно и вероломно «сговорились» с нацистами. А во время переговоров 1939 года Молотов нарочно изводил англичан и французов все новыми требованиями, чтобы дать немцам возможность решить. Советское требование о правах прохода представляется, как «большой сюрприз» на переговорах в Москве. А Вторую мировую войну «обусловил» именно пакт о ненападении»[445]445
  Карлей М…, с. 272.


[Закрыть].

Представление о том, кому принадлежала инициатива установления особых отношений, дают факты: первой была Польша, которая в 1934 г. подписала с Германией пакт о ненападении, за ней последовала Англия, заключившая в 1935 г. военно-морское соглашение, в 1938 г. подобные пакты о ненападении подписали Англия и Франция, в марте 1939 г. Литва, в июне Латвия и Эстония.

Что касается Советского Союза, то вот, например, как описывал его положение в Берлине в 1935–1937 гг. американский посол У. Додд: русский посол «весьма приятный и умный человек, но коммунист. В Берлине его игнорируют почти все дипломаты…»[446]446
  Октябрь 1935 г. Додд У…, с. 296


[Закрыть]. «Бедный русский, вероятно, самая светлая голова среди здешних дипломатов, был почти в полном одиночестве…»[447]447
  Ноябрь 1935 г. Додд У…, с. 306


[Закрыть]. Советского посла «все так избегают, что его лишь изредка можно встретить на официальных обедах или завтраках»[448]448
  4 января 1936 г. Додд У…, с. 319


[Закрыть]. «Русский посол был спокоен и невозмутим, невзирая на то, что его страну поносят здесь каждодневно»[449]449
  11 января 1937 г. Додд У…, с. 397


[Закрыть].

И в то же время «англичан и французов годами предупреждали об опасности германо-советского сближения. Литвинов, например, делал это постоянно. А также Альфан, Кулондр, Наджиар и Пайяр… «Сколько раз я говорил об этом! – вспоминал Альфан. – Договоритесь с СССР (о взаимопомощи), иначе русские договорятся с немцами»»[450]450
  Herve Alphand, L›Etonnement d›etre, Paris, 1977, p. 20. (Карлей М…, с. 268)


[Закрыть]. В курсе были и американцы. Еще в апреле 1935 г. Буллит писал Рузвельту, что советские власти угрожают германской картой, если французы не станут более активно выступать против нацистов[451]451
  Orville H. Bullitt, ed. For the President: Personal and Secret, Boston: Houghton Mifflin Co., 1972, p. 151–152. (Данн Д…, с. 92)


[Закрыть].

Однако «советская угроза заключить временное соглашение с нацистской Германией была неубедительной – западные политики были уверены…, – отмечает Д. Данн, – что в силу идеологического антагонизма между нацизмом и коммунизмом союз Москвы и Берлина очень маловероятен, если вообще возможен»[452]452
  Данн Д…, с. 92–93


[Закрыть]. Действительно, выбирая будущих партнеров, Гитлер в конце 1932 г. остановился на Англии и Франции, поскольку, по его мнению, «договоры могут заключаться только между партнерами, стоящими на одной мировоззренческой платформе… Политическое сотрудничество Германии с Россией неприятно задевает остальной мир»[453]453
  Гитлер – Ренхарду, декабрь 1932 г. Vierteitt fur Zeitgeschichte. Stuttgart. 1959. № 4. S. 434 f. (Некрич А…, с. 57).


[Закрыть].

Предысторию пакта Молотова – Риббентропа можно отнести к декабрю 1937 г., когда Г. Геринг пригласил советского посла Сурица и в ходе беседы сказал: «Я являюсь сторонником развития экономических отношений с СССР и как руководитель хозяйства понимаю их значение». Геринг заговорил о вопросах внешней политики, заветах Бисмарка не воевать с Россией и ошибке Вильгельма II, который эти заветы нарушил[454]454
  Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б) и Европа. Решения «особой папки» 1923–1939. М., 2001, с. 346. (Шубин А. В…, с. 322)


[Закрыть].

Непосредственно история пакта началась сразу после Мюнхена. Именно на это время (3 октября 1938 г.), отмечает историк Фляйшхауэр, приходится первая серьезная инициатива в советско-германском сближении, которая принадлежала … германскому послу в СССР В. Шуленбургу. Эта «инициатива являлась следствием размышлений Шуленбурга о том, что «необходимо воспользоваться изоляцией Советского Союза, чтобы заключить с ним всеобъемлющее (экономическое) соглашение…»[455]455
  Фляйшхауэр И…, с. 64.


[Закрыть]. По мнению Ширера, «маловероятно, что посол сам пришел к подобному решению, учитывая недавнее враждебное отношение Гитлера к Москве. Скорее всего, инструкция поступила из Берлина»[456]456
  Ширер У…, т.1, с. 511–512.


[Закрыть].

В меморандуме германского МИДа от 4 ноября говорилось о ««настойчивом требовании из ведомства фельдмаршала Геринга хотя бы попытаться реактивировать… торговлю с Россией, особенно в той части, где речь идет о русском сырье». Сроки советско-германских торговых соглашений истекали в конце года, и документы с Вильгельмштрассе изобилуют материалами о взлетах и падениях во время переговоров об их возобновлении. Каждая из сторон относилась к другой с большим подозрением, – отмечал Ширер, – и все-таки они медленно, но неуклонно сближались»[457]457
  Ширер У…, т.1, с. 511–512.


[Закрыть].

И в конечном итоге, 16 декабря торговый договор был продлен, мало того, глава немецкой делегации Шнурре сообщил, что Германия готова предоставить кредит в обмен на расширение советского экспорта сырья. Именно эти предложения, – по словам историка Шубина, – стали точкой отсчета советско-германского сближения, пока неустойчивого и ничем не гарантированного. Стороны договорились о продолжении переговоров 30 января 1939 г. в Москве[458]458
  К. Ю. Шнурре, глава немецкой делегации – заместителю советского торгпреда Скосыреву 16 декабря 1938 г. (Шубин А. В…, с. 323.)


[Закрыть].

Однако переговоры внезапно сорвались: на новогоднем приеме глав дипломатических миссий 12 января Гитлер неожиданно подчеркнул свое внимание к советскому послу[459]459
  Мерекалов в Наркоминдел, 12 января 1939, год кризиса, I, с. 185–186. Розанов Г. Л. Сталин-Гитлер. Документальный очерк советско-германских дипломатических отношений, 1939–1941. М., 1991, с. 46–47.


[Закрыть]. Такого прежде не бывало и вызвало фурор в дипломатическом корпусе: что бы это значило?! 27 января лондонская «News Chronicle» опубликовала статью, в которой говорилось об «опасности» «германо-советского сближения»[460]460
  В. Бартлет «News Chronicle» Лондон 27 января 1939 г. Мерекалов в Наркоминдел и Наркомвнешторг, 28 января 1939, Год кризиса: документы и материалы, I, М., 1990, с. 200–201. (Карлей М…, с. 133–134)


[Закрыть]. На следующий день по инициативе германской стороны переговоры были прекращены.

Германия, приходил в этой связи к выводу советский нарком Литвинов, «не прочь использовать советский козырь в своей игре с Англией и Францией, но не решается на соответствующие политические жесты, которые она хочет заменить, если возможно, экономическим сближением»[461]461
  Литвинов К. А. Михайлову (советскому послу в Афганистане), 9 марта 1939, ДВП, т. 22, к. 1, с. 174.


[Закрыть]. «Помимо экономического интереса переговоров с нами немцы, – подтверждал замкоминдел В. Потемкин, – конечно, хотели бы использовать их и в тактических целях своей внешней политики». В качестве примера Потемкин приводил резко изменившееся отношение французского посла: «Пайяр бегает к нам озабоченный и встревоженный», «германская инициатива производит на французов именно то впечатление, на которое она и была рассчитана». Основная цель Берлина, по мнению Потемкина, заключалась в изоляции Англии и Франции: показать, что им «нечего рассчитывать на какую бы то ни было поддержку со стороны восточноевропейских государств»[462]462
  Потемкин – Сурицу, 4 февраля 1939. // ДВП, т. 22, кн. 1, с. 98.


[Закрыть].

В ответ Лондон и Париж активизировали свою политику «экономического умиротворения» Германии, поскольку переходу к политическому соглашению с Берлином, после Мюнхена, препятствовало общественное мнение собственных стран. Например, во Франции институт по изучению общественного мнения, проводя в октябре 1938 г. опрос граждан, установил, что 57 % одобряют Мюнхенское соглашение (против – 37 %), но на вопрос «Считаете ли вы, что Франция и Англия должны отныне сопротивляться всякому новому требованию Гитлера?» положительно ответило 70 %, отрицательно – 17 %[463]463
  Перов Б. М. Франция накануне войны. Внутренняя и внешняя политика правительства Э. Даладье в 1938–1939 гг. Самара, 2001, с. 71.


[Закрыть]. Общественное мнение активно настаивало на союзе с Россией, именно под его давлением Чемберлен и Даладье в марте были вынуждены обратиться к Москве.

Решающую роль в переломе англо-французской политики «умиротворения» сыграли, как давление президента США, относительно гарантий Польше, так и речь Сталина от 10 марта. «Это, – по словам Д. Дэвиса, бывшего посла США в Москве, – было открытое предупреждение правительствам Англии и Франции, что Советы устали от «нереальной» оппозиции агрессору. Это… действительно представляет угрозу для переговоров… между британским Форин офис и Советским Союзом. Это настоящий сигнал опасности…»[464]464
  Д. Дэвис дневник 11 марта 1939 г. (Ширер У…, т.1, с. 513, прим. авт.)


[Закрыть]. Спустя десять дней Дэвис сообщал сенатору Питтману: «Гитлер предпринимает отчаянные попытки настроить Сталина против Англии и Франции. Если Англия и Франция не пробудятся, то, боюсь, ему это удастся»[465]465
  Д. Дэвис – Питтману, 21 марта 1939 г. (Ширер У…, т.1, с. 513, прим. авт.)


[Закрыть].

Опасность заключалась в том, что перелом в политике Лондона и Парижа носил только внешний характер, на деле они продолжали свою прежнюю политику, о которой в начале апреля сообщал французский поверенный в Москве Д. Леви: «Московская Кассандра продолжает призывать к энергичным действиям, с которыми нельзя медлить ни часу, но она видит, что никто не прислушивается к ее словам и чувствует, что никто им не доверяет, поэтому голос ее мало-помалу становится слабее, а тон все более горестным»[466]466
  Daniel Levi (французский поверенный в делах в Москве), по. 109, 5 avril 1938, Documents diplomatiques francais, 2^е serie, 18 vols. (Paris, 1963), IX, 225–227 (Карлей М…, с. 33)


[Закрыть].

Рост недоверия к Лондону и Парижу подстегивало время, которое таяло на глазах. Промедление превращало СССР в заложника ситуации – в объект англо-французских махинаций с односторонними гарантиями. И Москва пошла на необычный шаг – 17 апреля, на следующий день после того, как Литвинов выдвинул свои предложения о заключении пакта о взаимопомощи между Англией, Францией и СССР, советский полпред в Берлине, перед своим отъездом в Москву, нанес визит в МИД к Вайцзекеру. Как записал статс-секретарь, «это был первый визит Мерекалова за все время пребывания на занимаемом посту…». В своем обращении, советский полпред указал, что идеологические разногласия не могут служить препятствием для нормализации отношений, «а нормальные отношения всегда могут улучшиться»[467]467
  Ширер У…, т.1, с. 514–515; См. так же: ADAP. Serie D. Bd. VI. N 215. S. 22. (Некрич А…, с. 27)


[Закрыть].

Тайна необычного визита советского посла прояснилась 3 мая, в этот день Литвинов был освобожден от должности Народного комиссара иностранных дел, на его место был назначен В. Молотов. Смещение Литвинова, по мнению верного приверженца Черчилля Макмиллана, было поворотным моментом истории[468]468
  Так, например, спустя четыре дня после Мюнхена «германское посольство в Москве указало на то, что «Сталин… сделает выводы» и пересмотрит свою внешнюю политику»» (Akten zur Deutschen Auswartigen Politik 1918–1945, Serie D: 1937–1945. Baden-Baden, 1950 ff, Bd. IV, Dok. 476, S. 529 f. (Фест И. Гитлер. Триумф…, с. 293))


[Закрыть]. «Смещение Литвинова означало конец целой эпохи, – подтверждал Черчилль, – Оно означало отказ Кремля от всякой веры в пакт безопасности с западными державами и возможность создания Восточного фронта против Германии»[469]469
  Черчилль У. Вторая мировая война. Кн. 1, М., 1991, с. 166 (Шубин А. В…, с. 326)


[Закрыть].

«Принимая во внимание англо-французскую предвзятость и недоброжелательство…, может показаться даже удивительным, – отмечает М. Карлей, – как долго Советское правительство не отказывалось от мысли наладить механизм коллективной безопасности»[470]470
  Карлей М…, с. 69.


[Закрыть]. Одна из причин этого, по мнению Карлея, заключалась в том, что «Литвинов до конца был приверженцем переговоров и компромисса с… правительствами Франции и Британии. Но Сталин, видимо, в конце концов потерял терпение и сделал ставку на непримиримость Молотова»[471]471
  Карлей М…, с. 184.


[Закрыть].

Перелом в политике Советского правительства, по единодушному мнению советского посла Майского, французского поверенного Пайяра, историков Ширера, Уткина и Карлея, произошел в марте-апреле 1939 г., когда министр иностранных дел Англии Галифакс отклонил предложение советского посла Майского о созыве мирной конференции и заявил, что британское правительство опять готово предложить Советам лишь декларацию об односторонних гарантиях. «Непринятие русских предложений было расценено, как очередной сокрушительный удар по политике коллективной безопасности, что и решило судьбу Литвинова»[472]472
  См. подробнее: И. Майский – Р. Бутби, члену парламента от партии консерваторов. (Ширер У…, т.1, с. 513,); Payart, nos. 326–329, 4 mai 1939, МАЕ Papiers Naggiar/10; Payart, nos. 351–356, 10 mai 1939, DDF, 2^е serie, 18 vols. (Paris, 1963-), XVI, с. 265–266 (Карлей М…, с. 183–184); Уткин А. И. Черчилль…, с. 295.


[Закрыть].

На смену «прозападному идеализму» Литвинова был поставлен «реалполитик» Молотова. Именно тогда «Гитлер впервые за шесть лет своего правления изъявил желание выслушать своих экспертов по России». Из их доклада Гитлер в частности узнал, что СССР уже не придерживается политики мировой революции. Посмотрев документальный фильм о советских военных парадах, фюрер воскликнул: «Я совершенно не знал, что Сталин – такая симпатичная и сильная личность». Немецким дипломатам была дана команда и дальше зондировать возможности сближения с СССР[473]473
  Фляйшхауэр И…, с. 142, 192.


[Закрыть].