Текст книги "Драконий Катарсис. Изъятый"

Глава 2
Родерия. И шум, и гам, и тарарам

Разговор в кулуарах дворца, теперь уже не королевского, свидетельницей которого я стала, оставил безумное ощущение нереальности происходящего. Пять высших магов и магинь башен Ламары уже через несколько минут после начала беседы стали похожи на провинившихся щенков, не знающих, в какой угол забиться от грозной тапки. Было бы смешно, если бы не было так страшно. Невозмутимый Террор уселся в большое кресло, обхватившее его прекрасное тело кожаными объятиями спинки и подлокотников, закинул ногу на ногу, сцепил пальцы рук на груди и с усталым видом произнес, глядя поверх голов безмолвных магистров:

– И кому же из вас пришла в голову гениальная мысль натравить на меня синих шаманов огров? Можете не отвечать, почтенные эльфы, сам догадаюсь…

Его взгляд уперся в крайнюю слева магиню, магистрессу Торонвиэль из башни Хтолима. Желтоволосая эльфийка напряглась, а Террор усмехнулся и сказал:

– Я так понимаю, именно ваше письмо, НЕуважаемая магиня, мы нашли в котомке одного огра на границе Армагелоо и эльфийского королевства. Но смею утверждать, что оно не отправилось бы в путь без одобрения всего Совета магов Санаана. И уж тем более без визы королевы… Простите, НАМЕСТНИЦЫ Диодерии.

Бледная правительница эльфов дернулась и скоренько переместилась за кресло, прячась от черного посольского взора. Террор прошелся взглядом по своим спутникам, девушке и рогатому, после чего недовольно спросил:

– Где Лайсси? Пить хочу.

В одну из дверей делового кабинета Диодерии тут же вползла молоденькая нагайна восхитительно зеленой масти. Она сноровисто водрузила на стол рядом с Террором запотевший кувшин и бокал из тонкого хрусталя, убранного серебряными нитями. Булькнула рубиновая жидкость, распространяя аромат лесных ягод. Террор жадно ухватил бокал и пригубил морс. С уже намного более довольной моськой моркот распорядился вслед уползающей змее:

– Принеси еще фруктов.

Зеленая исчезла за дверью, а посол Сердца Бездны продолжил в наступившей тишине:

– Итак, ваши пять башен уже встали мне поперек горла. Сколько раз вы подсылали ко мне убийцу-харрами? Два или три? К сожалению, его самого спросить не получится. Несчастный кот пропал в Аэнто Сахане вместе с моей доброй подругой форестессой Гастой. Этого я вам тоже не прощу, маги. Ваша напыщенная важность давно стала раздражать богов Лахлана. Когда я разговаривал с Хтолимом, точнее с его аватаром, во второй раз…

Торонвиэль даже в росте уменьшилась от услышанного.

– Так вот, он сказал мне, что закроет глаза, если я случайно задену вашу власть. Вплоть до изгнания в тот же самый Аэнто Сахан, где он встретит вас с распростертыми объятиями. Когда-то богов позабавила ваша придумка с гарпиями. Даже Суинаска, ныне безумная, внесла лепту в ту резню, что случилась в Детских Садах Ветеранов.

Я вздрогнула, ощущая ледяной холод в груди, и уже совсем другим взглядом уставилась на магов. Так вот кто виновник чудовищного преступления? Террор продолжал:

– Бедные крыланы не в силах сопротивляться силам башен. Конечно, они подпали под заклятие и сделали то, что сделали. Но я не могу их обвинять. Зато обвинять можно вас.

Находившиеся здесь же, в кабинете, четыре стражницы подались вперед, сжав рукояти мечей побелевшими пальцами. Их взгляды не предвещали магам ничего хорошего. С дрожью в сердце я узнала в одной из воительниц Артуару, капитана дворцовой стражи, зачем-то надевшую сегодня доспехи рядового стража. Конечно, я в те времена еще не родилась, но по рассказам знала, что в страшной резне в Садах погибли два ее племянника и дочурка давнего боевого товарища, павшего в боях с орками. Она тогда не успела забрать детей из Садов, всего на день опоздала, за что корит себя до сих пор.

Очевидно, ее узнали и маги. Они сгрудились плотнее, стараясь оставаться невозмутимыми. Одна из них, черноволосая худощавая магистресса башни Хтона Рунгиэль гордо вскинула голову и сказала:

– Что бы ты ни говорил, проклятый хайверс, силы Огненного Хтона, Ледяного Медоса, Пресветлого Ливица, Темного Хтолима и Забвенной Суинаски однажды доберутся до тебя. Ты ломаешь устои наших эпох, не думая о последствиях.

В это мгновение в комнату вернулась зелененькая нагайна с корзинкой спелых фруктов. Террор выбрал один из плодов сахарного дерева, с аппетитом хрустнул сочной мякотью и даже глаза прикрыл от удовольствия, после чего потрепал Лайсси, так, кажется, звали змеедевушку, по изумрудным волосам и сказал:

– Останься с нами.

Я во все глаза уставилась на служанку Владыки, пытаясь сообразить, что к чему. Зеленая змея пристроилась по левую руку от Террора и замерла, с любопытством разглядывая всех присутствующих. Когда ее взгляд встретился с моим, юная нагайна замерла, приоткрыв рот. Что-то горячее скользнуло по моей коже, прервав дыхание и ослепив на несколько ударов сердца. От нагайны веяло моим Владыкой… Но это не были следы страсти или кровного родства. Она словно являлась частью Террора, третьей рукой или еще чем-то. Причем моркот этого явно не замечал – очень уж равнодушно реагировал на змейку, не осознавая, с какой лаской и нежностью прикасается к девушке. А вот меня проняло до дрожи в коленях, в груди появилась тянущая пустота. Словно я что-то когда-то потеряла, а теперь нашла и очень хочу водворить обратно… Все это было более чем странно. Потому что потерянная частичка принадлежала не мне! Но именно я должна вернуть ее на должное место. Дожевав плод, Террор с усмешкой пожал плечами и ответил надменной Рунгиэль:

– Пять башен Санаана, столпы Ламары… Башня Огня, она же башня Хтона, она же башня Пыток. Как давно ты, магиня, общалась со своим покровителем? Он годами не может достучаться до своей верховной адептки. Ты оглохла в своей спеси, магиня. И решила, что вправе решать судьбы мира вместо своего бога.

Террор вскинул левую руку ладонью вперед. На ней проступила черная вязь странного знака, похожего на язычок пламени. Знак быстро покраснел, словно напитался кровью. Рунгиэль ахнула и отступила на шаг. Сахарок же улыбнулся и дурманящим голосом попросил:

– Подойди, солнце мое…

В бархате его слов слышалось обещание самых ярких наслаждений. Магиня тяжело задышала и томно подалась вперед, приластившись к повелительной ладони. В ту же секунду между рукой Террора и виском Рунгиэль полыхнуло красное пламя. Магистрессу отбросило к стене рядом со мной. Волшебница безмолвно выгнулась в жестокой судороге. От нее повеяло ощутимым жаром. Я отступила на шаг в сторону. Происходившее оказалось слишком страшным. Так не должно быть. Нельзя обладать такой властью! Вскоре магиня затихла, а Террор благодушно сказал, вновь привлекая внимание к себе:

– Пусть она поговорит с богом. Им есть что сказать друг другу. Да, едва не попав в вашу ловушку с оравой синих огрских шаманов, я был вынужден призвать Хранителей Лесного Моря, а они помогли мне встретиться с богами. Родители ведь всегда откликаются на зов детей. Аватары богов Лахлана с самого начала мне благоволят. Куда бы они делись? У них на меня большие планы… Были.

Мой Владыка встретился со мной взглядом и ласково улыбнулся из-под челки. Его взгляд сместился на другую магиню, и он сказал:

– Башня Тьмы, обитель Хтолима, шпиль Проказы… Вы, Торонвиэль, не так опрометчивы, как ваша коллега, но Великой Тьме хочется и вам сказать пару добрых слов. Вы посмели развести Слово и Дело в стороны. Неужели можно так наивно полагать, что бог не узнает о ваших проказах? Обещать богу одно, а делать совершенно другое – не лучшая идея. Тысячу лет назад вы обещали Хтолиму завершить игру с гарпиями, дабы этот народ не выродился. Вы же продолжаете управлять им во вред собственной расе. Неужели вы забыли, чем именно гарпии так важны и нужны эльфам? Вам напомнить о душевных узах? О запечатлении? Или вам надо было, чтобы эльфы поддержали проект с гехаями из других миров? И как долго вы намеревались скрывать от остальных эльфов, что народы эльфов и гарпий – истинно парные?

Все без исключения в комнате пораженно уставились на осунувшуюся мрачную магиню. Та ничего не ответила, а Террор продолжил:

– Союз эльфа и гарпии, эльфийки и гарпия дает первым насладиться морем энергии в полной мере, а вторым – долгую жизнь. Когда-то так и было. Но та резня отбросила память народов в бездну. Заставила лить кровь друг друга. И эльфы забыли, что значит – истинный союз. Они стали жаждать гехаев. Именно это и надо было вашим башням. Хтолим приказал вам прекратить эту вражду, вы же девять сотен лет поддерживали кровопролитие, причем последние шестьсот или семьсот лет вы прикрываетесь этой враждой, чтобы окончательно подменить добровольный восторг истинных пар на рабское уродство обладания искалеченными душой гехаями из другого мира. И теперь Хтолим жаждет узнать, для чего вам это надо. Вам придется встретиться с ним и ответить за свои дела.

На светлокожей груди Террора проступил черный завиток другого знака – на этот раз рисунок был похож на спираль. Торонвиэль взвыла, но неведомая сила тут же подтащила трепыхающуюся магистрессу к моркоту. Тот нежно, словно любя до глубины сердца, прижал голову рыдающей магини к груди и погладил по волосам со словами:

– Ты уже взрослая девочка, Ронви. Пора учиться принимать последствия своих поступков. Это не будет больно… Почти.

Магиня закричала страшно, с хрипящим надрывом, после чего обмякла. Руки Террора бережно опустили обеспамятовавшую волшебницу на пол возле кресла. Трое оставшихся магов в страхе рухнули на колени. Террор добродушно качнул ногой и сказал:

– Башня Льда, опора Медоса в Санаане, да и на всем Каване, башня Покоя… Почтенная Давинтель не так сильно провинилась, как остальные. А потому я даю тебе право, магистресса, самой принять свою судьбу. У твоего бога тоже есть вопросы к своей главной адептке. Но вопросов этих немного, и бог тебя жалеет. Ты никогда не врала ему.

Теперь Террор явил нам правую ладонь, на которой проступила черная звездочка татуировки, которая почти сразу заискрилась морозной синевой. Дрожащая синеволосая магиня медленно встала с колен и на негнущихся ногах подошла к Террору. Ее рука медленно прикоснулась к знаку, и волшебница просто свалилась на пол рядом с Торонвиэлью. Посол Сердца Бездны проводил взглядом бесчувственное тело и уставился на темноволосого мага из двух оставшихся на ногах. Тот громко сглотнул и надменно сказал:

– Мне не в чем оправдываться перед Пресветлым Ливицем.

– Да, ты чист перед богом, – Террор улыбнулся, – но не совсем честен передо мной. И перед эльфами. Именно ты привел в действие заклятие в тот страшный день, когда направил гарпий в Детские Сады. А недавно именно ты подготовил ловушку одной моей знакомой герцогине. У тебя почти получилось. Доберись Тристания до Лафайкеля – там бы ее убили, а все следы указывали на орков, затеявших сейчас странную суету на морском побережье. Ты полез в высокую политику, но это твоя работа, признаю. Война эльфов с орками нужна не тебе, а клике предводителей старых родов Ламары, недовольных властью ваших женщин. Ты же решил, что убийством главной претендентки на престол, носительницы крови сверженной династии, заставишь старых эльфов принять твой план. Кто бы мог подумать, что и в тебе течет та же кровь, что в герцогине? И она почти так же сильна. Хоть ты и бастард, но разве твой отец унижал тебя? Разве твоя сестра причинила тебе зло, когда вершила собственную месть за поруганную любовь? Нет. Ты же захотел власти полной и безмерной. На твое счастье, Тристания попала на тот островок, где встретила свою судьбу во второй раз. Но и тогда твой план еще мог осуществиться. Ты натравил на них гарпий, воспользовавшись старым заклятием. Если бы не вмешательство моего сына, все могло кончиться очень плачевно. Но сейчас они уже исправили ситуацию с народом гарпий, проведя почти две недели на центральном острове их территории и вот-вот вернутся в Санаан – не сегодня, так завтра. Я не буду давать тебе выбора, маг. По законам эльфов ты должен держать ответ перед Ассамблеей Чести за свои прегрешения и интриги. Но здесь есть воительница, которая имеет полное право спросить с тебя за бойню в Детских Садах Ветеранов. Именно ты спустил тогда гарпий, лишив их воли и разума. И теперь ответишь за это.

Маг пошатнулся, сжав кулаки. Его взгляд метнулся в сторону капитана стражи. Артуара де ла Клерзаль презрительно пробормотала, прикрыв глаза:

– Старая дружба не ржавеет. Все эти столетия я искала виновных и даже подумать не могла, что главный зачинщик всегда рядом со мной.

Золоченые доспехи стражницы словно потускнели, а красные одежды вдруг напомнили мне цвет крови. Карие глаза капитана дворцовой стражи показались темными провалами на бледном лице. Артуара шагнула к магу, уверенным движением ухватила за длинные волосы, намотала их на кулак и жестко заставила волшебника нагнуться. После чего спокойно увела магистра прочь из кабинета. Я пребывала в шоке, не понимая – как такие могучие маги позволили с собой подобное обращение? Они же могут одним движением руки взрывать горы. Словно прочитав мои мысли, Террор вперил взгляд в последнего мага, главу башни Забвения, или башни Суинаски. Беловолосый волшебник, самый молодой из магистров, презрительно улыбнулся подрагивающими губами и сказал:

– Мне тоже придумал кару?

– Ты знаешь, нет, – покачал головой моркот. – Твоя богиня безумна, а потому я не смог с ней поговорить. Так что живи пока спокойно, маг. Я помню, что твоя сила, в отличие от остальных, на меня еще как воздействует. И я не могу ее заблокировать, как другие. Да, ты можешь попытаться расправиться со мной плетьми пустоты или, скажем, заковать в тенета миражей. Но можешь ли ты быть полностью уверен, что я не вернусь потом с новыми силами? И не покараю тебя?

– Не могу, – с гримасой на лице согласился маг, – пока.

– Что ж, я буду ждать, – улыбнулся Террор, встал с кресла и потянулся, рождая видом своего трепетного тела огонь в моей груди.

Я едва удержалась от стона, облизала вновь пересохшие губы и уставилась в пол, чтобы не изводить себя картиной пока еще недосягаемого Владыки. Бывшая королева облегченно выдохнула, обошла кресло и предстала перед Террором со словами:

– Позвольте пригласить вас на сегодняшний пир, который мой народ и я объявляем в честь вашего прибытия, ненаследный принц.

– Конечно, я буду там, – покивал моркот и захрустел очередным сахарным плодом.

Хранившие до сих пор молчание форестесса и тур громко вздохнули в унисон, после чего девушка слегка вальяжно проворчала:

– Вот так живешь, думаешь, что знаешь моркота, а оказывается, даже рядом не стояла… Ну ты и прощелыга, Сахарок. Провернуть такое дело, даже не моргнув.

– Думаю, после того астрального боя с верховным Синим Шаманом он еще и не такому научился, – прогудел Горотур. – Так что ты, Клэв, не озадачивай свою прелестную голову всякими ненужными мыслями.

– Ты рога-то притупи, – усмехнулась форестесса, – а то разогнался заботиться о моих мыслях.

Горотур засмеялся. И эти двое спокойно вышли из кабинета вслед за капитаном и ее пленником. Наместница со стражей также удалились, поглядывая на валяющихся в беспамятстве магов. Террор стремительно подошел ко мне, схватил за руки и требовательно заглянул в глаза со словами:

– Ты скучала, мое наваждение?

Близость его горячего тела сорвала последние преграды, и я впилась поцелуем в эти мягкие губы, издав гортанный стон. Террор откликнулся со всем пылом, без церемоний отпустив мои ладони и проникнув пальцами под одежду, безжалостно сминая дорогую ткань. От его прикосновения моя кожа вспыхнула нервным морозцем. Моркот разорвал наш поцелуй и прошептал:

– Я хочу сказать тебе спасибо, Родди… Только благодаря тебе я не ушел тогда в бездну.

Мимолетное воспоминание о давнем сне мелькнуло и испарилось, оставив только ощущение, что вот он – рядом, живой, веселый, родной. Многочисленные мелкие пуговицы моего камзола с глухим стуком посыпались на пол. Это было что-то животное, страстное и слепое в своей силе. Остатками вменяемости я заметила расширившиеся глаза нагайны, которая так и торчала возле кресла. Девушка нервно облизывала губы и старательно изображала невидимку. Почти сразу про нее пришлось забыть…

Хриплый голосок со стороны кресла нервно спросил:

– Я могу удалиться, хозяин?

– Что? – не сразу понял Террор, но потом оторвался от меня, расплылся в смущенной улыбке и сказал: – О боги, я совсем про тебя забыл, Лайсси…

– Ничего, – буркнула я, – пусть учится.

Моего магического опыта, пусть и небольшого, хватило, чтобы понять – змейка получила свою часть эмоций в полной мере. Судя по всему, ее странная связь с Владыкой становилась все крепче. Словно они действительно одно целое. Террор задумчиво пробормотал, глядя мне в глаза:

– С тобой восхитительно, Родди… Но знаешь, что странно? Мне просто достаточно знать, что ты есть на этом свете. Я знаю, что ты не хранила себя для меня, но не испытываю совершенно никакой ревности. Ты часть моего сердца, словно сестра или близкий друг…

Заметив, с каким интересом я смотрю на зеленую нагайну, он нахмурился и добавил:

– А вот когда так смотрят на Лайсси, я готов всех порвать. Ты хоть что-нибудь понимаешь? За время пути она словно приросла ко мне…

– Где ты вообще ее нашел, Владыка? – спросила я озадаченно. Откровение Террора стало поводом задуматься. – Наги-полукровки очень редки. А эта еще и уникум. В ней слышится кровь Многоликих нагов, которых на Каване не видели уже много сотен лет, еще со времен битвы у Коновальной реки, где последний их отряд полег весь до единого. Остались только вы, моркоты…

– Многоликие? – нахмурился моркот и требовательно дернул меня за ухо. – Рассказывай давай.

– Оборотни откочевали на соседний континент, а этой девице хвостатой от силы лет восемнадцать. Как такое может быть? – спросила я вслух сама у себя. Мои учителя когда-то вдолбили в голову ленивой школярки основные вехи истории Ламары. И это не вязалось с тем, что я видела сейчас.

– Оборотни, значит, – протянул Террор, шумно почесал макушку и махнул рукой. – Ладно, потом разберемся.

В дверь кабинета вежливо постучали, и голос кого-то из слуг возвестил:

– Господин посол, пир вот-вот начнется. Ее светлость госпожа наместница приглашает вас и ваших спутников в пиршественный зал.

– Сейчас приду, – лениво ответил Террор и вновь впился в мои губы.

Мы купались в ощущениях, словно мухи, вляпавшиеся в янтарь, – увязая все глубже и глубже. Но при этом я отчетливо понимала, что это именно сильная страсть, а не что-то большее. Словно мы давние любовники, решившие насладиться друг другом по старой памяти. В общем-то меня это устраивало. Главное, чтобы с Ним все было в порядке. Остальное – наносной пафос.

Оторвавшись от меня, Террор сказал:

– Двенадцать дней заняла у меня дорога от нагов до Санаана. И все эти дни я ждал нашей встречи. Спасибо тебе, моя фиолетовая.

– Всегда пожалуйста, – улыбнулась я, и мы отправились на пир, не забыв прихватить юную змейку, которая с подозрением бросала на меня задумчивые взгляды. В кабинете остались валяться три верховных магистра, ведя незримый разговор со своими покровителями.

Все-таки мы, эльфы, народец крепкий. Я убедилась в этом, войдя в огромный зал, где возвышались многочисленные столы с лавками. Придворные уже успели прийти в себя, навести порядок в головах и на лицах – и теперь развлекались так, будто ничего и не происходило во дворце совсем недавно. С легкой иронией вспомнилось любимое высказывание орков про наш народ: «Кролики – они и в одежде кроликами остаются». Нам троим определили почетные места во главе стола. Вообще-то там хотели усадить одного только Террора, но моркот настоял на том, чтобы мы со змеюшкой остались рядом с ним. Пришлось Диодерии задвинуть парочку возмущенных приближенных, освобождая места и для нас. После чего пошла гулянка. Набралась я довольно быстро. Ощущение времени потерялось где-то после пятого бокала крепленого вина и третьего здоровенного куска ароматного жареного мяса с гарниром из особым образом тушеных овощей. Я в очередной раз заметила, как пошатнувшаяся Диодерия встала с места, собираясь вновь напеть хвалебную оду гостям Санаана. И уже намеревалась встать на нетвердые ноги, когда с диким грохотом дальняя от нас стена зала взорвалась клочьями горящих камней. Под дикие вопли перепуганных гостей в пиршественные покои бывшего королевского дворца стремительно ворвалось невиданное существо. Алого цвета многоножка с огромными кожистыми крыльями, сложенными на спине, словно купалась в текучем пламени, наполняя жаром все вокруг. Огромная тварь прямо по столам устремилась в нашу сторону, сжигая скатерти, расшвыривая блюда с едой, взрывая графины с вином и обжигая шарахающихся прочь эльфов. Где-то рядом взревел Горотур, которому вторила форестесса.

Террор буквально отшвырнул от себя нас с нагайной, вскочил на стол и замер, пристально уставившись на так же застывшую тварь. Искрящиеся глаза многоножки словно вспыхнули белым огнем, и все утонуло в слепящей вспышке. Проморгавшись, я с ужасом поняла, что в полуразрушенном зале нет больше ни чудовищного существа, ни моего Владыки. От бессильной горечи захотелось завыть. И вой раздался. Я стремительно обернулась на звук и остолбенела. Зеленая нагайна надрывно плакала, схватив себя пальцами за горло. В ее изумрудных глазах плясала пустота.